Перед меркнущим взором Доминика встало видение: Кэтрин, вооруженная садовыми ножницами, которыми она размахивает над головой, как дубиной.— Черт, — пробормотал второй, оказавшийся между двух огней — с одной стороны Доминик, пусть раненый, но все же еще на ногах, с другой — Кэтрин, с острыми ножницами.— Что-то мне не хочется превратиться в силос, — пробурчал громила и бросился наутек. Первый, в маске, вскочил и помчался вслед за товарищем.Доминик покачнулся и упал бы, если бы Кэтрин не бросилась ему на помощь.— Доминик, — шептала она, обнимая его. — Ты жив?— Какого дьявола ты не послушалась меня? — Доминик прижимал ладонь к ране на виске. Кровь струйкой текла по руке.— Я не могла оставить тебя!Если бы голова не болела так сильно, он бы улыбнулся.— Ты могла бы позвать на помощь. Куда, черт возьми, подевалась охрана, которую нанял твой дядя?— Ты знаешь об охране?— Я знаю практически обо всем, что имеет отношение к тебе, любовь моя, это на случай, если ты не заметила, — усмехнулся Доминик и застонал. Голова раскалывалась. — Я очень проницательный мужчина.Кэтрин вспыхнула.— Если ты так много знаешь, мог бы догадаться и о том, что я не побежала за помощью, потому что не хотела скандала. А теперь дай-ка мне взглянуть на твою голову.Кэтрин прикоснулась к ране на виске, и Доминик сморщился от боли.— Со мной все хорошо, — заверил он. — Сейчас надо побыстрее найти твоего дядю и рассказать ему о случившемся.— Ты с ума сошел, — воскликнула Кэтрин. — Я не могу рассказать дяде, что была с тобой в саду в такой час! А что до охраны, они не могли предположить, что на меня могут напасть так близко от дома. Они там, дальше, за оградой сада. Завтра я придумаю, как убедить их перейти поближе.Доминик задумчиво смотрел на нее. Пожалуй, она права. И надо будет самому нанять людей для охраны Кэтрин. Черт, как болит голова.— Ты знаешь, кто стоит за этими нападениями?Кэтрин покачала головой.— Дядя Гил думает, что кому-то очень не нравится, что я состою в благотворительном обществе, хотя мне не верится.— И я так не думаю, — сказал Доминик, — остается одно: поставить в список первым твоего дорогого кузена.— А ты быстро догадался, — заметила Кэтрин.— Не такая уж и трудная загадка: у него самые крупные ставки.— Ты действительно подозреваешь Эдмунда?— Есть еще один вариант: похищение с целью получения выкупа.— Но за меня не просили выкуп.— Возможно, похититель в последний момент испугался и решил получить деньги более безопасным способом: продал тебя цыганам.— А на этот раз?— Они решили, что ты слишком много знаешь, значит, рано или поздно сможешь догадаться о том, кто все это затеял. Я сомневаюсь, что преступники могли предположить, что ты вернешься домой.Кэтрин нахмурилась.— Это многое объясняет. Я действительно не верю, что Эдмунд мог пойти на такое. Он и Амелия — мои самые близкие друзья.— Вероятно, ты права. Но мы не можем рисковать. Я найму человека, чтобы он присмотрел за твоим кузеном.— Не стоит тебе в это вмешиваться. Я сама могу нанять сыщика.— Кэтрин, это дело — не игрушки. На карту поставлена твоя жизнь.— Я прекрасно об этом знаю. Можешь не сомневаться: я приму все необходимые меры.«И я тоже», — подумал Доминик, а вслух произнес:— Ну что же, если хочешь, можешь заниматься этим сама.Если потребуется, он наймет целый полк; чем надежнее будет защищена его любимая, тем спокойнее будет ему самому. Ему чертовски не хотелось покидать Ривенрок, пока Кэтрин еще была в опасности, но у него не было иного выхода.— Тебе лучше идти к себе. Запри двери и закрой на задвижки окна.— Непременно.Доминик сжал кулаки.— Хотел бы я поймать тех ублюдков.— И я, — сказала Кэтрин, повернулась, чтобы уйти, но, помедлив, спросила у Доминика: — Ты уверен, что с тобой все в порядке?— Благодаря забывчивому садовнику и тебе, моя прелесть, — криво улыбнулся Доминик, — я жив и завтра буду совершенно здоров.— До свидания, Доминик, — сказала Кэтрин.— До свидания, любовь моя.
— Да, старина, может, ты и прав, — протянул Осгуд Хорнбакл.Заложив руку за спину, он принялся ходить взад-вперед по комнате. Старики уединились в гостиной в восточном крыле Ривенрока.— Но не исключено, что повеса просто увлекся твоей очаровательной племянницей и, воспользовавшись случаем, соблазнил ее. У него не слишком хорошая репутация, хотя до сих пор за ним не замечено было совращение девственниц.— Говорю тебе, это он, — ответил Гил, — тот самый мужчина, с кем Кэтрин имела связь во Франции. Ты же знаешь, что о нем говорят, будто у него цыганская кровь. Сам никогда не верил этим сплетням, но теперь меня не переубедить.Гил рассказал своему верному другу Осгуду кое-что о приключениях племянницы.— Почему бы тебе не спросить ее обо всем прямо?Гил вздохнул.— Если бы она хотела рассказать мне правду, она бы сделала это уже давно. Негодяй слишком хорошо ее знает, он с самого начала сделал ставку на ее порядочность. Она не станет заставлять жениться на себе, если мужчина ее не любит.— Но ты считаешь, что он любит ее.— Любит, клянусь Богом. Никогда не видел, чтобы мужчина смотрел на женщину так, как смотрел на Кэтрин Грэвенвольд. Он потерял от нее голову. И честно тебе скажу, я прекрасно понимаю маркиза.— Ну-ну, — хихикнул Осгуд. — Вспоминаю одного горячего юного герцога. Приударял он за дочкой одного барона и чуть было не помер на дуэли из-за нее.Гил покраснел. Осгуд напомнил ему случай, произошедший с ним в молодости. Гил очень любил свою жену Барбару; дома называл ее Бобби и даже по прошествии десяти лет со дня ее смерти продолжал тосковать о ней.— Да… Ну что же, если я прав, Грэвенвольд без памяти влюблен в мою племянницу. Просто он не хочет признаться себе в этом. Его ненависть к отцу и жажда мести зашли слишком далеко. Он разрушит свою жизнь, если будет упорствовать в своих заблуждениях.— И все же мы не можем с абсолютной уверенностью считать, что маркиз — тот человек, который лишил ее невинности, — резонно заметил Хорнбакл.— Да, без тщательного расследования не можем, да и у нас нет на это времени.— Так что ты предлагаешь? — спросил Осгуд.— Мы устроим им проверку. Каким бы ни было его происхождение, Грэвенвольд отличный малый. Если он и впрямь тот проклятый цыган, то мы заставим его жениться на Кэтрин.— Десять к одному, Кэтрин эта затея не понравится.— Кэтрин собирается замуж за Литчфилда. Ни за что не отдам ему мою девочку. Кэтрин нужен мужчина умный и сильный, мужчина, который мог бы держать ее в руках, кто способен обуздать ее норовистый характер и в то же время не сломать ее.— Не могу утверждать на все сто, но Грэвенвольд тоже с характером. Боюсь, что, если его припрут к стене, он может обойтись с Кэтрин не слишком хорошо.Герцог усмехнулся. Он-то получше других знал характер своей племянницы.— Кэтрин сумеет за себя постоять.Старики рассмеялись.— Она молодец, Осгуд. Воля у нее есть и настойчивость тоже. И хитрости ей не занимать. Я хочу, чтобы она была счастлива, и, видит Бог, ради этого пойду на что угодно.Хорнбакл сел в кресло.— Ну давай, выкладывай, что ты задумал.
— Что там, моя госпожа?Кэтрин несколько раз перечитала записку. Проснувшись, она нашла ее под дверью спальни.— «Должен увидеть тебя. Отстань от других и скачи к старому каменному коттеджу в лесу возле восточного озера». И подпись: «Д.»— Это от его чести?— Я не знаю почерка Доминика.— Тогда почему вы уверены, что это написал он, а не те, что напали на вас? Это очень опасно. Вы не должны ехать.— Сзади будут ехать охранники дяди. Они придут мне на помощь в случае опасности.— Не нравится мне все это.— Так ведь и мне не нравится, но Доминик не стал бы просить меня о встрече, если бы не что-то важное.Кроме того, он сегодня уедет, и они даже не попрощаются. Если верить его обещанию, он больше не встанет у нее на пути.— Может быть, он не может решиться расстаться с вами.— Может быть, он хочет попрощаться. — В ту ночь после бала прощальных слов не было. В сердце Кэтрин проснулась надежда. — Как бы там ни было, я пойду.— Тогда нам нужно торопиться, — вздохнула Гэбби. — Вот-вот окончательно рассветет. Если вы хотите успеть, пора одеваться.Кэтрин кивнула. Она, Джорджия и еще несколько дам решили поехать с мужчинами на охоту на лис. Девушки — страстные поклонницы верховой езды — не могли пропустить такое приятное событие. Умения большинства дам хватало ровно настолько, чтобы прокатиться неторопливым галопом по аллее парка. Кэтрин гордилась своим мастерством, И сегодня она собиралась воспользоваться этим, чтобы исчезнуть, — быть может, даже для охранников дядюшки Гила.Кэтрин решила, что перед тем, как зайти в дом, она сможет из леса понаблюдать за домиком, и если она увидит, что Доминик там, она войдет, а если нет — легко догонит остальных. Если же Доминик будет ждать ее в доме, беспокоиться нечего — лучшей охраны ей не найти.Подумала и тут же усмехнулась про себя. Когда это она чувствовала себя спокойно в его присутствии?Гэбби помогла хозяйке завершить утренний туалет. Кэтрин надела бархатный костюм для верховой езды, с высокой талией, белым жабо из кружев на лифе, такими же манжетами и воротником. Гэбби убрала хозяйке волосы в тугой пучок на затылке и закрепила миниатюрную шляпку из бархата, с небольшими полями и плоским верхом и тонкой черной вуалеткой.— Как я выгляжу?— Отлично, — заверила Гэбби.Сердце Кэтрин колотилось как бешеное. В тысячный раз она задавала себе вопрос, чего же она ждет от этого свидания — и не могла ответить.Сказав себе, что скоро ее мучительное неведение развеется само собой, Кэтрин решительно направилась к выходу.Позади особняка уже собрались охотники. Псы лаяли, лошади от нетерпения били копытами землю. Кэтрин пропустила завтрак, сказав, что у нее нет аппетита, но остальные перекусили бисквитами с горячим шоколадом или кофе. Впереди их ждал охотничий завтрак. Охотники должны были поймать лисий след, потом слуги погонят зверьков вниз с горы. Там их будут ждать мужчины с ружьями.Кэтрин нервничала все сильнее. Сев на мэйфилдского охотничьего жеребца, она огляделась, надеясь найти в толпе Доминика. Узнать его среди пестрой толпы оказалось легко: осанкой, легкостью движений, особым шиком, с которым ои держался в седле, Доминик сильно отличался от остальных. Черный скакун переступал с ноги на ногу. Доминик, смуглый, черноволосый и черноглазый, словно сросся с конем. Доминик заметил ее, и во взгляде его читалось неодобрение. Быть может, он написал ей записку для того, чтобы оградить от опасности, спрятать в коттедже? Как бы там ни было, если записка действительно от него, это скоро выяснится.Они долго смотрели друг на друга. Потом Доминик кивнул, будто делал знак, что он готов встретить ее в условленном месте.Кэтрин немного успокоилась. Значит, записку прислал Доминик. И теперь можно было отдаться быстрой езде и тому непередаваемому возбуждению, что дарит охота. Она, конечно, приедет в коттедж, но только после того, как насладится охотой, и ничто не подарит ей больше радости, чем оставить далеко позади этого самонадеянного Доминика Эджемонта.— Может быть, не поедешь? — услышала Кэтрин встревоженный голос дяди. Гил стоял рядом, поглаживая норовистого коня по крутой шее. — Тех, кто напал на тебя в саду, еще не схватили, и тебе угрожает опасность.Кэтрин рассказала дяде о нападении, изменив лишь время — на час раньше, и даже назвала Доминика своим спасителем.— На охоту едут человек тридцать. Кто будет нападать на меня, когда вокруг столько народу? Я уже не говорю про то, что охранников тут чуть ли не пруд пруди.— И все же не нравится мне это, — проворчал Гил.— Дядя, я не хочу, чтобы ты так волновался. Со мной ничего не случится.Гил кивнул и пошел в дом. Кэтрин смотрела вслед дяде. Гил был прекрасным наездником, но сейчас немного прихворнул: ныли суставы — возраст давал о себе знать. Гил и Осгуд решили остаться дома.Кэтрин глубоко вздохнула, наслаждаясь ароматом сыромятной кожи упряжи, скошенной травы, конского пота. Лошади тронулись. У Кэтрин сильнее забилось сердце. Зазвучал охотничий рог, засвистела плеть. Псарь спустил собак, и свора длинношеих широкогрудых гончих яростно залаяла.Через несколько минут настигли первую жертву. Крохотный рыжий зверек метнулся из-за ограждения, и началась гонка. Пока остальные поскакали в объезд по открытому полю, Кэтрин, пригнувшись к лошадиной шее, легко преодолела каменную ограду. Кэтрин чувствовала, что Доминик где-то рядом.Вскоре Кэтрин обогнала Джорджию. Сразу после второй каменной насыпи образовался небольшой прудик, поросший ряской, — и верный конь не подвел. Один из ездоков упал.Потом кавалькада рассеялась. Кэтрин легко оставила позади менее опытных наездников и сейчас скакала впереди. Краем глаза она видела, как Доминик догоняет ее. На лице его было неодобрительное выражение.Кэтрин легко перемахнула через высокую живую изгородь, аккуратно, не задев ни листочка. Доминик проделал тот же маневр.— Если уж у тебя хватило безрассудства и спеси поехать сюда, держись по крайней мере рядом с остальными. Ты не представляешь, какая ты сейчас хорошая мишень.— В чем дело? — усмехнулась Кэтрин. — Не можешь держаться наравне, так не придумывай отговорки.Кэтрин пришпорила лошадь, разогналась и взяла водную преграду, которую большинство мужчин предпочли объехать стороной.Под удивленным (или восхищенным? Она не вполне разобралась) взглядом Доминика Кэтрин рассмеялась и снова натянула поводья.Когда Доминик вновь поравнялся с ней, она быстро сказала:— Старый каменный дом. Дай мне минут пятнадцать.— Постарайся за это время не сломать себе шею, — крикнул вслед Доминик, глядя, как она, повернув коня, скачет к остальным.Через пятнадцать минут Кэтрин, отстав от остальных, свернула в лесок и поскакала на восток, к озеру. Она быстро отыскала маленький каменный дом.Кэтрин вздохнула с облегчением, заметив черного жеребца Доминика, привязанного у ограды.Доминик ждал ее в маленькой гостиной, необыкновенно мужественный в своей темно-синей с едва заметной полоской куртке, облегающих бриджах и высоких черных ботфортах. Плечи его казались такими широкими, что им было тесно в комнате. Сердце Кэтрин забилось чаще, и даже хмурое выражение его лица не испортило ей настроения.— Ах ты, маленькая разбойница, — сказал он, подходя к ней, — что это ты вытворяешь?— Могу я позволить себе маленькое удовольствие? — улыбнулась Кэтрин.— Ты могла сломать себе шею или, того хуже, тебя могли убить.— Ну что же, — пожала плечами Кэтрин, — ни того, ни другого, к счастью, не произошло. Кроме того, какое тебе до этого дело?— Никакого, Кэтрин, — вздохнул Доминик. — Тут ты очень даже права.Кэтрин ждала, что он начнет разговор сам. Но Доминик молчал, и она хотела было спросить его, зачем он послал записку, но передумала. Она подождет. Спешить им некуда. Охота только началась. Кэтрин не собирается показывать Доминику, что ей чрезвычайно любопытно, зачем он ее позвал.— Нам не надо было встречаться, — неожиданно заявил Доминик.— Не надо, — согласилась Кэтрин. — Тогда почему мы оба здесь?Доминик улыбнулся. У Кэтрин душа перевернулась, как он был в тот момент хорош собой.— Тоже верно.Но он не делал ни одного движения к ней навстречу. И Кэтрин стояла неподвижно.— Твой дядя поблагодарил меня за то, что я вмешался тогда, в саду. Поскольку он не вызвал меня на дуэль, значит, он не знал, чем мы там, с тобой занимались.— Я просто поменяла местами день и ночь.— Очень умно, — сказал Доминик. — Честно говоря, моя сладкая, у тебя просто талант на всякого рода выдумки. Особенно я был тронут твоей историей о помолвке. Могу я спросить, зачем было идти на такие крайности?Кэтрин не нравился его тон — мягкий, вкрадчивый. А в глазах почему-то была злость. Предположение Гэбби о том, что он не мог перенести разлуки, видимо, оказалось неверным.— Ну что же, сам напросился. Я не хотела, чтобы ты затащил меня в постель, и делала для этого все возможное. Я наивно верила, что если ты будешь думать, что я люблю другого, то не станешь меня принуждать.— Так я принудил тебя, Катрина?Кэтрин опустила голову.— Нет, — медленно проговорила она. — Я знаю, что могла остановить тебя, даже тогда, у самого края. Но тогда я этого не хотела. Не хочу этого и сейчас.Доминик молчал. Еще мгновение он продолжал неподвижно смотреть на нее, но потом шагнул навстречу, взял ее руку и поднес к губам.— Я никогда не встречал таких женщин, как ты, и, боюсь, не встречу никогда.Кэтрин смотрела ему и лицо, лаская взглядом каждую складочку, каждую черточку, морщинки в уголках глаз, чувственную линию губ. В глазах его горело желание. Но было в его взгляде и нечто другое — мучительная и горькая решимость, и Кэтрин мысленно содрогнулась, понимая, куда может завести его такое фанатичное упорство.И ей стало жаль его, жаль искренне. Кэтрин погладила его по щеке. Приподнялась на цыпочки и поцеловала его, нежно, так, будто могла испить до дна его горечь, освободить его душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Да, старина, может, ты и прав, — протянул Осгуд Хорнбакл.Заложив руку за спину, он принялся ходить взад-вперед по комнате. Старики уединились в гостиной в восточном крыле Ривенрока.— Но не исключено, что повеса просто увлекся твоей очаровательной племянницей и, воспользовавшись случаем, соблазнил ее. У него не слишком хорошая репутация, хотя до сих пор за ним не замечено было совращение девственниц.— Говорю тебе, это он, — ответил Гил, — тот самый мужчина, с кем Кэтрин имела связь во Франции. Ты же знаешь, что о нем говорят, будто у него цыганская кровь. Сам никогда не верил этим сплетням, но теперь меня не переубедить.Гил рассказал своему верному другу Осгуду кое-что о приключениях племянницы.— Почему бы тебе не спросить ее обо всем прямо?Гил вздохнул.— Если бы она хотела рассказать мне правду, она бы сделала это уже давно. Негодяй слишком хорошо ее знает, он с самого начала сделал ставку на ее порядочность. Она не станет заставлять жениться на себе, если мужчина ее не любит.— Но ты считаешь, что он любит ее.— Любит, клянусь Богом. Никогда не видел, чтобы мужчина смотрел на женщину так, как смотрел на Кэтрин Грэвенвольд. Он потерял от нее голову. И честно тебе скажу, я прекрасно понимаю маркиза.— Ну-ну, — хихикнул Осгуд. — Вспоминаю одного горячего юного герцога. Приударял он за дочкой одного барона и чуть было не помер на дуэли из-за нее.Гил покраснел. Осгуд напомнил ему случай, произошедший с ним в молодости. Гил очень любил свою жену Барбару; дома называл ее Бобби и даже по прошествии десяти лет со дня ее смерти продолжал тосковать о ней.— Да… Ну что же, если я прав, Грэвенвольд без памяти влюблен в мою племянницу. Просто он не хочет признаться себе в этом. Его ненависть к отцу и жажда мести зашли слишком далеко. Он разрушит свою жизнь, если будет упорствовать в своих заблуждениях.— И все же мы не можем с абсолютной уверенностью считать, что маркиз — тот человек, который лишил ее невинности, — резонно заметил Хорнбакл.— Да, без тщательного расследования не можем, да и у нас нет на это времени.— Так что ты предлагаешь? — спросил Осгуд.— Мы устроим им проверку. Каким бы ни было его происхождение, Грэвенвольд отличный малый. Если он и впрямь тот проклятый цыган, то мы заставим его жениться на Кэтрин.— Десять к одному, Кэтрин эта затея не понравится.— Кэтрин собирается замуж за Литчфилда. Ни за что не отдам ему мою девочку. Кэтрин нужен мужчина умный и сильный, мужчина, который мог бы держать ее в руках, кто способен обуздать ее норовистый характер и в то же время не сломать ее.— Не могу утверждать на все сто, но Грэвенвольд тоже с характером. Боюсь, что, если его припрут к стене, он может обойтись с Кэтрин не слишком хорошо.Герцог усмехнулся. Он-то получше других знал характер своей племянницы.— Кэтрин сумеет за себя постоять.Старики рассмеялись.— Она молодец, Осгуд. Воля у нее есть и настойчивость тоже. И хитрости ей не занимать. Я хочу, чтобы она была счастлива, и, видит Бог, ради этого пойду на что угодно.Хорнбакл сел в кресло.— Ну давай, выкладывай, что ты задумал.
— Что там, моя госпожа?Кэтрин несколько раз перечитала записку. Проснувшись, она нашла ее под дверью спальни.— «Должен увидеть тебя. Отстань от других и скачи к старому каменному коттеджу в лесу возле восточного озера». И подпись: «Д.»— Это от его чести?— Я не знаю почерка Доминика.— Тогда почему вы уверены, что это написал он, а не те, что напали на вас? Это очень опасно. Вы не должны ехать.— Сзади будут ехать охранники дяди. Они придут мне на помощь в случае опасности.— Не нравится мне все это.— Так ведь и мне не нравится, но Доминик не стал бы просить меня о встрече, если бы не что-то важное.Кроме того, он сегодня уедет, и они даже не попрощаются. Если верить его обещанию, он больше не встанет у нее на пути.— Может быть, он не может решиться расстаться с вами.— Может быть, он хочет попрощаться. — В ту ночь после бала прощальных слов не было. В сердце Кэтрин проснулась надежда. — Как бы там ни было, я пойду.— Тогда нам нужно торопиться, — вздохнула Гэбби. — Вот-вот окончательно рассветет. Если вы хотите успеть, пора одеваться.Кэтрин кивнула. Она, Джорджия и еще несколько дам решили поехать с мужчинами на охоту на лис. Девушки — страстные поклонницы верховой езды — не могли пропустить такое приятное событие. Умения большинства дам хватало ровно настолько, чтобы прокатиться неторопливым галопом по аллее парка. Кэтрин гордилась своим мастерством, И сегодня она собиралась воспользоваться этим, чтобы исчезнуть, — быть может, даже для охранников дядюшки Гила.Кэтрин решила, что перед тем, как зайти в дом, она сможет из леса понаблюдать за домиком, и если она увидит, что Доминик там, она войдет, а если нет — легко догонит остальных. Если же Доминик будет ждать ее в доме, беспокоиться нечего — лучшей охраны ей не найти.Подумала и тут же усмехнулась про себя. Когда это она чувствовала себя спокойно в его присутствии?Гэбби помогла хозяйке завершить утренний туалет. Кэтрин надела бархатный костюм для верховой езды, с высокой талией, белым жабо из кружев на лифе, такими же манжетами и воротником. Гэбби убрала хозяйке волосы в тугой пучок на затылке и закрепила миниатюрную шляпку из бархата, с небольшими полями и плоским верхом и тонкой черной вуалеткой.— Как я выгляжу?— Отлично, — заверила Гэбби.Сердце Кэтрин колотилось как бешеное. В тысячный раз она задавала себе вопрос, чего же она ждет от этого свидания — и не могла ответить.Сказав себе, что скоро ее мучительное неведение развеется само собой, Кэтрин решительно направилась к выходу.Позади особняка уже собрались охотники. Псы лаяли, лошади от нетерпения били копытами землю. Кэтрин пропустила завтрак, сказав, что у нее нет аппетита, но остальные перекусили бисквитами с горячим шоколадом или кофе. Впереди их ждал охотничий завтрак. Охотники должны были поймать лисий след, потом слуги погонят зверьков вниз с горы. Там их будут ждать мужчины с ружьями.Кэтрин нервничала все сильнее. Сев на мэйфилдского охотничьего жеребца, она огляделась, надеясь найти в толпе Доминика. Узнать его среди пестрой толпы оказалось легко: осанкой, легкостью движений, особым шиком, с которым ои держался в седле, Доминик сильно отличался от остальных. Черный скакун переступал с ноги на ногу. Доминик, смуглый, черноволосый и черноглазый, словно сросся с конем. Доминик заметил ее, и во взгляде его читалось неодобрение. Быть может, он написал ей записку для того, чтобы оградить от опасности, спрятать в коттедже? Как бы там ни было, если записка действительно от него, это скоро выяснится.Они долго смотрели друг на друга. Потом Доминик кивнул, будто делал знак, что он готов встретить ее в условленном месте.Кэтрин немного успокоилась. Значит, записку прислал Доминик. И теперь можно было отдаться быстрой езде и тому непередаваемому возбуждению, что дарит охота. Она, конечно, приедет в коттедж, но только после того, как насладится охотой, и ничто не подарит ей больше радости, чем оставить далеко позади этого самонадеянного Доминика Эджемонта.— Может быть, не поедешь? — услышала Кэтрин встревоженный голос дяди. Гил стоял рядом, поглаживая норовистого коня по крутой шее. — Тех, кто напал на тебя в саду, еще не схватили, и тебе угрожает опасность.Кэтрин рассказала дяде о нападении, изменив лишь время — на час раньше, и даже назвала Доминика своим спасителем.— На охоту едут человек тридцать. Кто будет нападать на меня, когда вокруг столько народу? Я уже не говорю про то, что охранников тут чуть ли не пруд пруди.— И все же не нравится мне это, — проворчал Гил.— Дядя, я не хочу, чтобы ты так волновался. Со мной ничего не случится.Гил кивнул и пошел в дом. Кэтрин смотрела вслед дяде. Гил был прекрасным наездником, но сейчас немного прихворнул: ныли суставы — возраст давал о себе знать. Гил и Осгуд решили остаться дома.Кэтрин глубоко вздохнула, наслаждаясь ароматом сыромятной кожи упряжи, скошенной травы, конского пота. Лошади тронулись. У Кэтрин сильнее забилось сердце. Зазвучал охотничий рог, засвистела плеть. Псарь спустил собак, и свора длинношеих широкогрудых гончих яростно залаяла.Через несколько минут настигли первую жертву. Крохотный рыжий зверек метнулся из-за ограждения, и началась гонка. Пока остальные поскакали в объезд по открытому полю, Кэтрин, пригнувшись к лошадиной шее, легко преодолела каменную ограду. Кэтрин чувствовала, что Доминик где-то рядом.Вскоре Кэтрин обогнала Джорджию. Сразу после второй каменной насыпи образовался небольшой прудик, поросший ряской, — и верный конь не подвел. Один из ездоков упал.Потом кавалькада рассеялась. Кэтрин легко оставила позади менее опытных наездников и сейчас скакала впереди. Краем глаза она видела, как Доминик догоняет ее. На лице его было неодобрительное выражение.Кэтрин легко перемахнула через высокую живую изгородь, аккуратно, не задев ни листочка. Доминик проделал тот же маневр.— Если уж у тебя хватило безрассудства и спеси поехать сюда, держись по крайней мере рядом с остальными. Ты не представляешь, какая ты сейчас хорошая мишень.— В чем дело? — усмехнулась Кэтрин. — Не можешь держаться наравне, так не придумывай отговорки.Кэтрин пришпорила лошадь, разогналась и взяла водную преграду, которую большинство мужчин предпочли объехать стороной.Под удивленным (или восхищенным? Она не вполне разобралась) взглядом Доминика Кэтрин рассмеялась и снова натянула поводья.Когда Доминик вновь поравнялся с ней, она быстро сказала:— Старый каменный дом. Дай мне минут пятнадцать.— Постарайся за это время не сломать себе шею, — крикнул вслед Доминик, глядя, как она, повернув коня, скачет к остальным.Через пятнадцать минут Кэтрин, отстав от остальных, свернула в лесок и поскакала на восток, к озеру. Она быстро отыскала маленький каменный дом.Кэтрин вздохнула с облегчением, заметив черного жеребца Доминика, привязанного у ограды.Доминик ждал ее в маленькой гостиной, необыкновенно мужественный в своей темно-синей с едва заметной полоской куртке, облегающих бриджах и высоких черных ботфортах. Плечи его казались такими широкими, что им было тесно в комнате. Сердце Кэтрин забилось чаще, и даже хмурое выражение его лица не испортило ей настроения.— Ах ты, маленькая разбойница, — сказал он, подходя к ней, — что это ты вытворяешь?— Могу я позволить себе маленькое удовольствие? — улыбнулась Кэтрин.— Ты могла сломать себе шею или, того хуже, тебя могли убить.— Ну что же, — пожала плечами Кэтрин, — ни того, ни другого, к счастью, не произошло. Кроме того, какое тебе до этого дело?— Никакого, Кэтрин, — вздохнул Доминик. — Тут ты очень даже права.Кэтрин ждала, что он начнет разговор сам. Но Доминик молчал, и она хотела было спросить его, зачем он послал записку, но передумала. Она подождет. Спешить им некуда. Охота только началась. Кэтрин не собирается показывать Доминику, что ей чрезвычайно любопытно, зачем он ее позвал.— Нам не надо было встречаться, — неожиданно заявил Доминик.— Не надо, — согласилась Кэтрин. — Тогда почему мы оба здесь?Доминик улыбнулся. У Кэтрин душа перевернулась, как он был в тот момент хорош собой.— Тоже верно.Но он не делал ни одного движения к ней навстречу. И Кэтрин стояла неподвижно.— Твой дядя поблагодарил меня за то, что я вмешался тогда, в саду. Поскольку он не вызвал меня на дуэль, значит, он не знал, чем мы там, с тобой занимались.— Я просто поменяла местами день и ночь.— Очень умно, — сказал Доминик. — Честно говоря, моя сладкая, у тебя просто талант на всякого рода выдумки. Особенно я был тронут твоей историей о помолвке. Могу я спросить, зачем было идти на такие крайности?Кэтрин не нравился его тон — мягкий, вкрадчивый. А в глазах почему-то была злость. Предположение Гэбби о том, что он не мог перенести разлуки, видимо, оказалось неверным.— Ну что же, сам напросился. Я не хотела, чтобы ты затащил меня в постель, и делала для этого все возможное. Я наивно верила, что если ты будешь думать, что я люблю другого, то не станешь меня принуждать.— Так я принудил тебя, Катрина?Кэтрин опустила голову.— Нет, — медленно проговорила она. — Я знаю, что могла остановить тебя, даже тогда, у самого края. Но тогда я этого не хотела. Не хочу этого и сейчас.Доминик молчал. Еще мгновение он продолжал неподвижно смотреть на нее, но потом шагнул навстречу, взял ее руку и поднес к губам.— Я никогда не встречал таких женщин, как ты, и, боюсь, не встречу никогда.Кэтрин смотрела ему и лицо, лаская взглядом каждую складочку, каждую черточку, морщинки в уголках глаз, чувственную линию губ. В глазах его горело желание. Но было в его взгляде и нечто другое — мучительная и горькая решимость, и Кэтрин мысленно содрогнулась, понимая, куда может завести его такое фанатичное упорство.И ей стало жаль его, жаль искренне. Кэтрин погладила его по щеке. Приподнялась на цыпочки и поцеловала его, нежно, так, будто могла испить до дна его горечь, освободить его душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35