Еще какие-то люди, общим числом около дюжины, собрались там же.
Мак-Лири бросился к лодке.
– Стой! – крикнул Брендон, выскакивая из-за дерева.
Мак-Лири и не подумал подчиниться, и тогда Брендон выстрелил. Кабатчик свалился, но это было всего-навсего легкое ранение в плечо. Брендон целился особенно тщательно, чтобы ненароком не пристрелить Мак-Лири насмерть.
Едва он сделал пару шагов к раненому, как сзади раздался громкий, как выстрел, хруст ветки под ногой. Брендон бросился за ближайший куст. Он один видел, что это Эган. Стюарт выстрелил в своего лежащего приятеля, и тут же человек в полицейской форме выстрелил в сторону вспышки. Судя по тому, как Эган привалился к дереву, констебль не промахнулся. Однако Эган был жив и еще способен пуститься бегом сквозь заросли. Брендон бросился в погоню, остальные последовали его примеру. Несмотря на рану, Эган бежал очень быстро и добрался до лодки гораздо раньше своих преследователей. Он не стал ее отвязывать, просто рванул веревку, с корнем выдернув куст из влажной земли, бросил его на дно и запрыгнул сам. Течение подхватило его и стремительно понесло прочь. Бормоча проклятия, Брендон вскинул револьвер, но тут над самым его ухом раздался выстрел.
Казалось, Эгану нанесли мощный удар в грудь. Он вывалился из лодки и тотчас ушел под воду. Брендон бросился к нему, но сильное течение уже понесло пустую лодку, а сам Эган бесследно исчез.
Все толпились на берегу. Брендону помогли выбраться и какое-то время подождали, не появится ли Эган. Ничего, только журчание воды в мелких водоворотах у берега.
И все же никто не спешил уходить. Когда выяснилось, кому досталась пуля человека в форме (как оказалось, старшего констебля), каждый счел слишком важным вопрос о том, погиб Стюарт Эган или нет. Скорее всего рана была смертельной, но никто не взялся бы утверждать это с уверенностью. Брендон более всех сомневался в смерти врага. Такая хитрая лиса, как Эган, могла отлично разыграть собственную смерть.
Обыскали заросшие берега поблизости, но безрезультатно.
– Ну и досталось же тебе! – заметил Крис, увидев разбитое лицо друга и покачав головой.
– Если бы не Присцилла, могло быть хуже.
– Присцилла?
– Потом расскажу.
Крис кивнул и повернулся к подошедшему Джеми.
– Похоже, мы ничего не найдем, – сказал тот, устало вытирая потный лоб и дружелюбно улыбаясь Брендону. – Рад видеть вас целым, хотя и не вполне невредимым.
– Ничего, это не первые синяки и ссадины, полученные мной. До свадьбы заживет. – Брендон протянул руку, и молодой человек потряс ее. – Спасибо за все, что вы сделали для Присциллы. Я у вас в долгу.
– Всегда готов помочь, – широко улыбнулся Джеми. Они постояли в ожидании новостей. Члены поисковой партии возвращались один за другим.
– Не нравится мне, что этого ублюдка не выловили ни живым, ни мертвым, – бросил Брендон. – Не люблю неопределенности.
– Не беспокойся, – успокоил его Крис. – Эган был мертв еще до того, как скрылся под водой.
– Думаю, мистер Бенлерман прав, – проговорил Джеми. – С раной в груди долго не протянешь, и уж тем более в воде… – Посмотрев на стремительно несущиеся воды реки, он вздохнул: – Подумать только, и за этого человека я готов был в огонь и в воду.
– Многие произнесут эти слова в ближайшие дни, – заметил Крис.
– А что насчет Стургиса и Ривса, тех, что помогали Хардингу похитить Присциллу из «Эвергрина»? – спросил Брендон.
– Вы знаете их имена? – удивился Джеми. – Они ребята неплохие, просто добросовестные помощники. К грабежам они не имели никакого отношения. Среди людей Эгана были и такие.
– Пусть с ними разбирается констебль, – благодушно проговорил Крис. – Если совесть у них чиста, то они сейчас преспокойно ждут возвращения хозяина, не ведая, что происходит.
– Ну, раз на триста семидесятой миле все кончено, я, пожалуй, поеду отсюда. – Джеми повернулся, кивнул всем и пошел к лошадям.
Крис последовал было за ним, но заметил, что Брендон по-прежнему стоит, глядя на темную воду.
– Пойдем, Брен!
– Все-таки я предпочел бы увидеть тело.
– Да не волнуйся ты так. Старушка Миссисипи не любит выпускать из своих объятий то, что ей принадлежит. – Крис хлопнул друга по плечу и потянул за собой. – Эган мертв, Брен, мертвее мертвого, а Мак-Лири, наверное, уже щебечет перед констеблем, как пташка. Поедем-ка домой.
– Что ж, поедем. – Брендон улыбнулся впервые за последний час.
– Зайдешь выпить бренди? Впрочем, вряд ли.
Крис посмотрел на Брендона с такой многозначительной улыбкой, что тот откликнулся на нее. «Эвергрин» был уже совсем близко, и скоро усталые лошади миновали ворота поместья.
– Нет, пожалуй, бренди подождет до завтра, – ответил Брендон.
– Я так и понял. Спросил только из любезности. Я рад, что Присцилла снова в полном порядке.
Друзья обогнули особняк и приблизились к конюшне. Несмотря на поздний час, она была освещена и Захария ждал у входа. Друзья спешились. Чернокожий гигант взял поводья, но не спешил увести лошадей. Он явно сгорал от любопытства.
– Расправились с негодяями, хозяин?
– Не вдвоем, Захария, и не голыми руками… – засмеялся Крис, – но можешь передать всем, что вопрос решен. Целая шайка негодяев прекратила свое существование.
Конюший широко улыбнулся и повел лошадей в стойла.
– Что ж, Крис, спасибо за все. – Брендон протянул руку другу, и тот крепко пожал ее. – Без твоей помощи мне бы не осилить это дело.
Они расстались в той части обширного сада «Эвергрина», что отделяла особняк от флигеля. Крис поспешил к жене, а Брендон направился туда, где его ждала – должно быть, изнемогая от беспокойства – Присцилла. С усмешкой он заметил, что почти бежит.
Дверь распахнулась еще до того, как Брендон приблизился к флигелю. Силуэт Присциллы был отчетливо виден в освещенном прямоугольнике.
– Брендон? – окликнула она, вглядываясь в темноту. Как только глаза ее различили знакомую фигуру, она устремилась навстречу любимому и бросилась к нему в объятия.
– Все кончено, – тихо сказал Брендон, предупреждая вопросы. – Эган мертв.
Он явственно ощутил, как напряглось ее тело. Присцилла отстранилась. Она уже приготовилась ко сну и была сейчас в красивой ночной сорочке Сью Элис, распущенные и расчесанные на ночь волосы покрывали ее грудь и плечи. Брендон не видел глаз Присциллы, но знал, что она встревожена.
– Ты сам… сделал это?
– Нет, – ответил он, радуясь, что может ответить так. – Эгана застрелил старший констебль Харли. Этого не случилось бы, но он не оставил нам выбора.
– А я бы хотела, чтобы не случилось многое из того, через что нам пришлось пройти, – прошептала она со вздохом, снова приникая к нему. – Трудно поверить, что Стюарт…
– Со временем ты все забудешь.
– Как мне забыть? Да я и не хочу, сказать по правде. Брендон понимающе кивнул и подхватил Присциллу на руки. Все еще чувствуя слабость, он предвкушал счастливое воссоединение. В спальне Брендон опустил свое сокровище на постель, но Присцилла вдруг воспротивилась, когда он попытался обнять ее.
– Подожди, Брендон! Ты сказал, что мы поговорим после твоего возвращения. Так вот, я хочу рассказать тебе…
– Позже!
Он не желал сейчас слышать об Эгане и о том, что тот сделал с Присциллой. Главное, что они снова вместе, и его ласки сотрут с ее тела отпечаток рук Эгана, очистят ее душу.
Он принял в объятия единственную любовь своей жизни, всей душой веря в то, что отныне все у них будет в порядке.
Рози проснулась с первыми лучами солнца и несколько мгновений не могла понять, где она и что с ней. Она была полностью одета и лежала не в постели, а на диване в гостиной. Голова ее покоилась на коленях Джеми, так и заснувшего сидя. Когда Рози пошевелилась, он открыл глаза и улыбнулся даже не губами, а всем своим веснушчатым лицом.
– Как спалось?
– На такой подушке? Просто чудесно!
– Я бы не отказался просыпаться вместе с тобой каждое утро.
На это она не спешила отвечать. Прошлым вечером Рози ждала его, снедаемая беспокойством, то меряя шагами гостиную, то стоя у окна и вглядываясь в ночную тьму, прорезанную лишь светом фонаря над входом в отель. Джеми появился лишь много часов спустя, и нервы ее сдали настолько, что она разрыдалась у него на груди.
Но сейчас было не время для слез, даже для счастливых.
Рози уселась.
– Прежде чем начинать новый день, нам нужно поговорить, Джеми, – решительно сказала она. – Я вижу, к чему идет дело, и хочу, чтобы между нами не оставалось никаких недомолвок. То, что вчера сказала Присцилла насчет Калеба и меня…
– Но я-то ничего такого не говорил!
– Все равно я хочу объяснить.
– Ладно, будь по-твоему.
– Узнав о том, чем занимается мой… мой покровитель, я подумала сначала, что должна бросить его. Мне ничуть не хотелось иметь отношение к грабителю и убийце. Однако не всегда и не все так просто, Джеми. Расстаться с Калебом для меня означало снова спуститься на ступеньку ниже, а ведь подняться стоило немалого труда. Не исключено, что я снова оказалась бы в «Размалеванной леди»…
Она умолкла, и тотчас рука Джеми обвила ее талию.
– Постой! Я все время твердила себе, что это ненадолго, клялась при первой же возможности уехать из города. Видишь ли, я откладывала деньги из тех, что Калеб давал мне «на булавки». Еще немного – и я смогла бы добраться до какого-нибудь отдаленного городка и начать достойную жизнь. Я знаю, ты думаешь, что это все отговорки, ибо такие, как я, никогда не меняются…
– Ничего такого я не думаю и думать не могу, Рози. Кто я такой, чтобы судить тебя? Я родился на свет мужчиной, а ты женщиной, и наши жизненные дороги изначально были разными. Кто знает, что было бы со мной на твоем месте?
«Он слишком добр, – подумала Рози, – и пытается утешить меня. Но считает ли он так на самом деле?»
– Твое прошлое, Рози, не имеет значения для меня. Не потому, что я недостаточно дорожу тобой, просто я так устроен. И именно поэтому я прошу тебя стать моей женой.
– Стать твоей женой? – эхом повторила она, не в силах осмыслить услышанное.
Неужели он и впрямь думает о браке? И с кем! С бывшей проституткой! Да если бы Джеми предложил ей стать его любовницей, она бы потеряла дар речи от счастья!
– Я понимаю, – продолжал между тем Джеми, – что все это слишком быстро и ты не можешь пока ничего чувствовать ко мне. Ну и пусть. Я буду любить за нас обоих.
– Все это какая-то шутка…
Синие глаза молодого человека потемнели. Он убрал руку с ее талии и поднялся.
– Признаться, я и не сомневался, что получу отказ. Я могу предложить тебе простую жизнь, мало похожую на городскую. Жена ковбоя – не бог весть что. И все-таки не обижай меня, не смейся надо мной.
Рози вышла наконец из своего оцепенения и схватила его за руки.
– Я не смеялась над тобой, Джеми! Я просто не поверила.
– Почему, скажи на милость? – Он вгляделся в ее внезапно вспыхнувшее лицо. – Я люблю тебя, Рози, почти с первой нашей встречи. Не сразу, нет, но постепенно, со временем, ты тоже можешь почувствовать ко мне… что-то. Не стану тебя торопить. Когда я буду уверен, что небезразличен тебе, мы сможем начать жить вместе, как муж и жена.
Каждый мужчина из тех, с кем сталкивала Рози судьба, хотел от нее только одного, и причем сразу. Никто не интересовался ее чувствами… да и не задумывался о том, есть ли у нее вообще чувства. А Джеми Уокер, простой техасский ковбой, готов ждать от нее как подарка того, что теперь принадлежало ему по праву.
– Если бы ты только согласилась уехать со мной в Техас, – продолжал он. – Хозяином «Тройного Р» теперь будет, конечно, Нобл Эган. Парнишка он хороший, но еще многого не знает и не умеет. Такой человек, как я, ему пригодится. «Мне тоже», – подумала Рози.
– Только одно я хотел бы знать на случай, если ты все же примешь мое предложение. Как ты относишься к тому, чтоб завести детей?
– Дети! – вырвалось у нее. – Я люблю детей!
До сих пор Рози держалась стойко, но теперь ей вдруг захотелось расплакаться. Дети! Всю свою сознательную жизнь она только и делала, что принимала меры против возможной беременности. Семья, настоящая семья, муж и дети – все то, в чем было ей отказано так долго, о чем она не отваживалась даже мечтать! Рози казалось, будто она родилась заново, счастливой.
– Выходи за меня, Рози, – попросил Джеми, внимательно наблюдавший за ней.
– Я… я, право, не знаю… после Калеба и всего прочего.
– Для меня это не имеет значения. Только пожелай – и все осуществится. Ну, что скажешь?
Она нерешительно покачала головой. А если когда-нибудь он раскается и проклянет этот день?
– Нет, Джеми, я не могу. Но я пойду с тобой, если и правда нужна тебе. Не говори больше про брак, ладно? Я буду спать с тобой, заботиться о тебе, пока ты будешь этого хотеть.
– Так не пойдет, Рози. Люди говорят, что нет ничего глупее, когда человек просит все или ничего, – вот тогда «ничего» он обычно и получает. Но мне не нужно от тебя никакой жертвы. Если я тебе по нраву, если у меня есть хоть один шанс на взаимность, выходи за меня. Я заслужу твою любовь.
– Боже мой, Джеми! – крикнула она, сдаваясь. – Тебе не придется ее заслуживать, потому что я тоже, тоже люблю тебя почти с самой первой встречи!
Само безоблачное небо, казалось, засияло в синих глазах молодого ковбоя, когда он взял Рози за плечи и не без лукавства спросил:
– Это означает «да», или как?
Рози только кивнула, и в следующее мгновение ее заключили в объятия сильные, надежные руки. В них было уютно и спокойно, как в гнезде, которое им еще предстояло свить вдвоем.
– Ты не пожалеешь, клянусь! – прошептала Рози.
– Знаю.
Поцелуй был долгим и пылким, и Рози ответила на него самозабвенно.
«Я буду жить в Техасе, – думала она, веря и не веря. – Я начну все сначала, но начну не одна. Мне не придется вести горькую и трудную борьбу за выживание, потому что он будет рядом, человек, на счастье с которым я не смела надеяться. Мы будем счастливы, ибо я сделаю для этого все, что в моих силах!»
Луч солнца, пробившийся сквозь листву яблони, проник в незашторенное окно и разбудил Брендона. Присцилла еще спала, но и во сне потянулась к нему при первом же ласковом прикосновении. Он даже не знал, проснулась ли она, когда взял ее ласково, осторожно, каждым движением стараясь выказать свою любовь к ней.
– Брендон… – прошептала она, когда разжались объятия, – это так странно… совсем иначе, чем прежде. Раньше мне всегда казалось, будто мы любим друг друга украдкой, что это незаконно и может кончиться в любой момент…
– Зато теперь все будет иначе. – Он улыбнулся, приподнимаясь на локте, и отвел волосы с ее лица. – Если ты все еще согласна стать моей женой, я сделаю все необходимое и мы поженимся. Тогда о «незаконности» речи больше не будет.
– Знаешь, я так и не почувствовала себя женой Стюарта, несмотря на брачный обет и на то, что мы довольно долго жили бок о бок. Каждый раз, когда он представлял меня как жену, это звучало нелепо. Слово «муж» всегда вызывало в памяти твое лицо.
– Жаль, что я так долго не мог рассказать тебе правду об этом человеке. Не хотелось подвергать тебя опасности. Я даже не был уверен, что мне удастся вывести Эгана на чистую воду. В случае неудачи… впрочем, теперь это в прошлом. – «Вот только жаль, что его тело так и не нашли».
– Оглядываясь назад, я стыжусь за себя, Брендон. Мне следовало доверять тебе, от начала и до конца. Стюарт обладал даром убеждения, а ты все время что-то скрывал от меня.
– То, что ты говоришь об этом в прошедшем времени, правильно, ибо все недомолвки кончились, любовь моя. У нас впереди долгая счастливая жизнь.
– Я тоже не хочу ничего от тебя скрывать. Видишь ли, Брендон…
Он сел в постели.
– Не надо рассказывать о том, что случилось между тобой и Эганом после похищения. Я все знаю, Присцилла. Не волнуйся, больше он не обидит тебя.
– Ты все знаешь? Откуда?
– Он сам рассказал мне, там, в пещере. – Брендон отвел взгляд и бессознательно скомкал простыню. – Все это теперь не важно.
– Милый, милый Брендон. – С грустной улыбкой она коснулась щеки, покрытой двухдневной щетиной. – Как ты, должно быть, мучился, думая об этом. А главное, совершенно напрасно. Эган не добился своего, потому что Джеми вовремя вызволил меня из его дома.
– То есть ты хочешь сказать… я думал, Эган тебя изнасиловал! Эти синяки…
– Он ударил меня, верно, и порвал на мне платье, но почти сразу в дверь постучали. Хардинг явился, опять-таки вовремя, как это уже было однажды в «Тройном Р».
– Слава Богу! – воскликнул Брендон, только сейчас вполне осознав, как терзала его мысль о надругательстве Эгана над Присциллой.
Желая, чтобы ничто дурное и грязное никогда больше не коснулось ее, Брендон привлек Присциллу к груди не со страстью, а с величайшей нежностью. Она ощутила эту нежность, откликнулась на нее всем существом. Вместе они были сейчас единым целым, и все казалось им возможным, ничто больше не пугало.
Совсем недавно она с трудом представляла себе окончательную исповедь – но не теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Мак-Лири бросился к лодке.
– Стой! – крикнул Брендон, выскакивая из-за дерева.
Мак-Лири и не подумал подчиниться, и тогда Брендон выстрелил. Кабатчик свалился, но это было всего-навсего легкое ранение в плечо. Брендон целился особенно тщательно, чтобы ненароком не пристрелить Мак-Лири насмерть.
Едва он сделал пару шагов к раненому, как сзади раздался громкий, как выстрел, хруст ветки под ногой. Брендон бросился за ближайший куст. Он один видел, что это Эган. Стюарт выстрелил в своего лежащего приятеля, и тут же человек в полицейской форме выстрелил в сторону вспышки. Судя по тому, как Эган привалился к дереву, констебль не промахнулся. Однако Эган был жив и еще способен пуститься бегом сквозь заросли. Брендон бросился в погоню, остальные последовали его примеру. Несмотря на рану, Эган бежал очень быстро и добрался до лодки гораздо раньше своих преследователей. Он не стал ее отвязывать, просто рванул веревку, с корнем выдернув куст из влажной земли, бросил его на дно и запрыгнул сам. Течение подхватило его и стремительно понесло прочь. Бормоча проклятия, Брендон вскинул револьвер, но тут над самым его ухом раздался выстрел.
Казалось, Эгану нанесли мощный удар в грудь. Он вывалился из лодки и тотчас ушел под воду. Брендон бросился к нему, но сильное течение уже понесло пустую лодку, а сам Эган бесследно исчез.
Все толпились на берегу. Брендону помогли выбраться и какое-то время подождали, не появится ли Эган. Ничего, только журчание воды в мелких водоворотах у берега.
И все же никто не спешил уходить. Когда выяснилось, кому досталась пуля человека в форме (как оказалось, старшего констебля), каждый счел слишком важным вопрос о том, погиб Стюарт Эган или нет. Скорее всего рана была смертельной, но никто не взялся бы утверждать это с уверенностью. Брендон более всех сомневался в смерти врага. Такая хитрая лиса, как Эган, могла отлично разыграть собственную смерть.
Обыскали заросшие берега поблизости, но безрезультатно.
– Ну и досталось же тебе! – заметил Крис, увидев разбитое лицо друга и покачав головой.
– Если бы не Присцилла, могло быть хуже.
– Присцилла?
– Потом расскажу.
Крис кивнул и повернулся к подошедшему Джеми.
– Похоже, мы ничего не найдем, – сказал тот, устало вытирая потный лоб и дружелюбно улыбаясь Брендону. – Рад видеть вас целым, хотя и не вполне невредимым.
– Ничего, это не первые синяки и ссадины, полученные мной. До свадьбы заживет. – Брендон протянул руку, и молодой человек потряс ее. – Спасибо за все, что вы сделали для Присциллы. Я у вас в долгу.
– Всегда готов помочь, – широко улыбнулся Джеми. Они постояли в ожидании новостей. Члены поисковой партии возвращались один за другим.
– Не нравится мне, что этого ублюдка не выловили ни живым, ни мертвым, – бросил Брендон. – Не люблю неопределенности.
– Не беспокойся, – успокоил его Крис. – Эган был мертв еще до того, как скрылся под водой.
– Думаю, мистер Бенлерман прав, – проговорил Джеми. – С раной в груди долго не протянешь, и уж тем более в воде… – Посмотрев на стремительно несущиеся воды реки, он вздохнул: – Подумать только, и за этого человека я готов был в огонь и в воду.
– Многие произнесут эти слова в ближайшие дни, – заметил Крис.
– А что насчет Стургиса и Ривса, тех, что помогали Хардингу похитить Присциллу из «Эвергрина»? – спросил Брендон.
– Вы знаете их имена? – удивился Джеми. – Они ребята неплохие, просто добросовестные помощники. К грабежам они не имели никакого отношения. Среди людей Эгана были и такие.
– Пусть с ними разбирается констебль, – благодушно проговорил Крис. – Если совесть у них чиста, то они сейчас преспокойно ждут возвращения хозяина, не ведая, что происходит.
– Ну, раз на триста семидесятой миле все кончено, я, пожалуй, поеду отсюда. – Джеми повернулся, кивнул всем и пошел к лошадям.
Крис последовал было за ним, но заметил, что Брендон по-прежнему стоит, глядя на темную воду.
– Пойдем, Брен!
– Все-таки я предпочел бы увидеть тело.
– Да не волнуйся ты так. Старушка Миссисипи не любит выпускать из своих объятий то, что ей принадлежит. – Крис хлопнул друга по плечу и потянул за собой. – Эган мертв, Брен, мертвее мертвого, а Мак-Лири, наверное, уже щебечет перед констеблем, как пташка. Поедем-ка домой.
– Что ж, поедем. – Брендон улыбнулся впервые за последний час.
– Зайдешь выпить бренди? Впрочем, вряд ли.
Крис посмотрел на Брендона с такой многозначительной улыбкой, что тот откликнулся на нее. «Эвергрин» был уже совсем близко, и скоро усталые лошади миновали ворота поместья.
– Нет, пожалуй, бренди подождет до завтра, – ответил Брендон.
– Я так и понял. Спросил только из любезности. Я рад, что Присцилла снова в полном порядке.
Друзья обогнули особняк и приблизились к конюшне. Несмотря на поздний час, она была освещена и Захария ждал у входа. Друзья спешились. Чернокожий гигант взял поводья, но не спешил увести лошадей. Он явно сгорал от любопытства.
– Расправились с негодяями, хозяин?
– Не вдвоем, Захария, и не голыми руками… – засмеялся Крис, – но можешь передать всем, что вопрос решен. Целая шайка негодяев прекратила свое существование.
Конюший широко улыбнулся и повел лошадей в стойла.
– Что ж, Крис, спасибо за все. – Брендон протянул руку другу, и тот крепко пожал ее. – Без твоей помощи мне бы не осилить это дело.
Они расстались в той части обширного сада «Эвергрина», что отделяла особняк от флигеля. Крис поспешил к жене, а Брендон направился туда, где его ждала – должно быть, изнемогая от беспокойства – Присцилла. С усмешкой он заметил, что почти бежит.
Дверь распахнулась еще до того, как Брендон приблизился к флигелю. Силуэт Присциллы был отчетливо виден в освещенном прямоугольнике.
– Брендон? – окликнула она, вглядываясь в темноту. Как только глаза ее различили знакомую фигуру, она устремилась навстречу любимому и бросилась к нему в объятия.
– Все кончено, – тихо сказал Брендон, предупреждая вопросы. – Эган мертв.
Он явственно ощутил, как напряглось ее тело. Присцилла отстранилась. Она уже приготовилась ко сну и была сейчас в красивой ночной сорочке Сью Элис, распущенные и расчесанные на ночь волосы покрывали ее грудь и плечи. Брендон не видел глаз Присциллы, но знал, что она встревожена.
– Ты сам… сделал это?
– Нет, – ответил он, радуясь, что может ответить так. – Эгана застрелил старший констебль Харли. Этого не случилось бы, но он не оставил нам выбора.
– А я бы хотела, чтобы не случилось многое из того, через что нам пришлось пройти, – прошептала она со вздохом, снова приникая к нему. – Трудно поверить, что Стюарт…
– Со временем ты все забудешь.
– Как мне забыть? Да я и не хочу, сказать по правде. Брендон понимающе кивнул и подхватил Присциллу на руки. Все еще чувствуя слабость, он предвкушал счастливое воссоединение. В спальне Брендон опустил свое сокровище на постель, но Присцилла вдруг воспротивилась, когда он попытался обнять ее.
– Подожди, Брендон! Ты сказал, что мы поговорим после твоего возвращения. Так вот, я хочу рассказать тебе…
– Позже!
Он не желал сейчас слышать об Эгане и о том, что тот сделал с Присциллой. Главное, что они снова вместе, и его ласки сотрут с ее тела отпечаток рук Эгана, очистят ее душу.
Он принял в объятия единственную любовь своей жизни, всей душой веря в то, что отныне все у них будет в порядке.
Рози проснулась с первыми лучами солнца и несколько мгновений не могла понять, где она и что с ней. Она была полностью одета и лежала не в постели, а на диване в гостиной. Голова ее покоилась на коленях Джеми, так и заснувшего сидя. Когда Рози пошевелилась, он открыл глаза и улыбнулся даже не губами, а всем своим веснушчатым лицом.
– Как спалось?
– На такой подушке? Просто чудесно!
– Я бы не отказался просыпаться вместе с тобой каждое утро.
На это она не спешила отвечать. Прошлым вечером Рози ждала его, снедаемая беспокойством, то меряя шагами гостиную, то стоя у окна и вглядываясь в ночную тьму, прорезанную лишь светом фонаря над входом в отель. Джеми появился лишь много часов спустя, и нервы ее сдали настолько, что она разрыдалась у него на груди.
Но сейчас было не время для слез, даже для счастливых.
Рози уселась.
– Прежде чем начинать новый день, нам нужно поговорить, Джеми, – решительно сказала она. – Я вижу, к чему идет дело, и хочу, чтобы между нами не оставалось никаких недомолвок. То, что вчера сказала Присцилла насчет Калеба и меня…
– Но я-то ничего такого не говорил!
– Все равно я хочу объяснить.
– Ладно, будь по-твоему.
– Узнав о том, чем занимается мой… мой покровитель, я подумала сначала, что должна бросить его. Мне ничуть не хотелось иметь отношение к грабителю и убийце. Однако не всегда и не все так просто, Джеми. Расстаться с Калебом для меня означало снова спуститься на ступеньку ниже, а ведь подняться стоило немалого труда. Не исключено, что я снова оказалась бы в «Размалеванной леди»…
Она умолкла, и тотчас рука Джеми обвила ее талию.
– Постой! Я все время твердила себе, что это ненадолго, клялась при первой же возможности уехать из города. Видишь ли, я откладывала деньги из тех, что Калеб давал мне «на булавки». Еще немного – и я смогла бы добраться до какого-нибудь отдаленного городка и начать достойную жизнь. Я знаю, ты думаешь, что это все отговорки, ибо такие, как я, никогда не меняются…
– Ничего такого я не думаю и думать не могу, Рози. Кто я такой, чтобы судить тебя? Я родился на свет мужчиной, а ты женщиной, и наши жизненные дороги изначально были разными. Кто знает, что было бы со мной на твоем месте?
«Он слишком добр, – подумала Рози, – и пытается утешить меня. Но считает ли он так на самом деле?»
– Твое прошлое, Рози, не имеет значения для меня. Не потому, что я недостаточно дорожу тобой, просто я так устроен. И именно поэтому я прошу тебя стать моей женой.
– Стать твоей женой? – эхом повторила она, не в силах осмыслить услышанное.
Неужели он и впрямь думает о браке? И с кем! С бывшей проституткой! Да если бы Джеми предложил ей стать его любовницей, она бы потеряла дар речи от счастья!
– Я понимаю, – продолжал между тем Джеми, – что все это слишком быстро и ты не можешь пока ничего чувствовать ко мне. Ну и пусть. Я буду любить за нас обоих.
– Все это какая-то шутка…
Синие глаза молодого человека потемнели. Он убрал руку с ее талии и поднялся.
– Признаться, я и не сомневался, что получу отказ. Я могу предложить тебе простую жизнь, мало похожую на городскую. Жена ковбоя – не бог весть что. И все-таки не обижай меня, не смейся надо мной.
Рози вышла наконец из своего оцепенения и схватила его за руки.
– Я не смеялась над тобой, Джеми! Я просто не поверила.
– Почему, скажи на милость? – Он вгляделся в ее внезапно вспыхнувшее лицо. – Я люблю тебя, Рози, почти с первой нашей встречи. Не сразу, нет, но постепенно, со временем, ты тоже можешь почувствовать ко мне… что-то. Не стану тебя торопить. Когда я буду уверен, что небезразличен тебе, мы сможем начать жить вместе, как муж и жена.
Каждый мужчина из тех, с кем сталкивала Рози судьба, хотел от нее только одного, и причем сразу. Никто не интересовался ее чувствами… да и не задумывался о том, есть ли у нее вообще чувства. А Джеми Уокер, простой техасский ковбой, готов ждать от нее как подарка того, что теперь принадлежало ему по праву.
– Если бы ты только согласилась уехать со мной в Техас, – продолжал он. – Хозяином «Тройного Р» теперь будет, конечно, Нобл Эган. Парнишка он хороший, но еще многого не знает и не умеет. Такой человек, как я, ему пригодится. «Мне тоже», – подумала Рози.
– Только одно я хотел бы знать на случай, если ты все же примешь мое предложение. Как ты относишься к тому, чтоб завести детей?
– Дети! – вырвалось у нее. – Я люблю детей!
До сих пор Рози держалась стойко, но теперь ей вдруг захотелось расплакаться. Дети! Всю свою сознательную жизнь она только и делала, что принимала меры против возможной беременности. Семья, настоящая семья, муж и дети – все то, в чем было ей отказано так долго, о чем она не отваживалась даже мечтать! Рози казалось, будто она родилась заново, счастливой.
– Выходи за меня, Рози, – попросил Джеми, внимательно наблюдавший за ней.
– Я… я, право, не знаю… после Калеба и всего прочего.
– Для меня это не имеет значения. Только пожелай – и все осуществится. Ну, что скажешь?
Она нерешительно покачала головой. А если когда-нибудь он раскается и проклянет этот день?
– Нет, Джеми, я не могу. Но я пойду с тобой, если и правда нужна тебе. Не говори больше про брак, ладно? Я буду спать с тобой, заботиться о тебе, пока ты будешь этого хотеть.
– Так не пойдет, Рози. Люди говорят, что нет ничего глупее, когда человек просит все или ничего, – вот тогда «ничего» он обычно и получает. Но мне не нужно от тебя никакой жертвы. Если я тебе по нраву, если у меня есть хоть один шанс на взаимность, выходи за меня. Я заслужу твою любовь.
– Боже мой, Джеми! – крикнула она, сдаваясь. – Тебе не придется ее заслуживать, потому что я тоже, тоже люблю тебя почти с самой первой встречи!
Само безоблачное небо, казалось, засияло в синих глазах молодого ковбоя, когда он взял Рози за плечи и не без лукавства спросил:
– Это означает «да», или как?
Рози только кивнула, и в следующее мгновение ее заключили в объятия сильные, надежные руки. В них было уютно и спокойно, как в гнезде, которое им еще предстояло свить вдвоем.
– Ты не пожалеешь, клянусь! – прошептала Рози.
– Знаю.
Поцелуй был долгим и пылким, и Рози ответила на него самозабвенно.
«Я буду жить в Техасе, – думала она, веря и не веря. – Я начну все сначала, но начну не одна. Мне не придется вести горькую и трудную борьбу за выживание, потому что он будет рядом, человек, на счастье с которым я не смела надеяться. Мы будем счастливы, ибо я сделаю для этого все, что в моих силах!»
Луч солнца, пробившийся сквозь листву яблони, проник в незашторенное окно и разбудил Брендона. Присцилла еще спала, но и во сне потянулась к нему при первом же ласковом прикосновении. Он даже не знал, проснулась ли она, когда взял ее ласково, осторожно, каждым движением стараясь выказать свою любовь к ней.
– Брендон… – прошептала она, когда разжались объятия, – это так странно… совсем иначе, чем прежде. Раньше мне всегда казалось, будто мы любим друг друга украдкой, что это незаконно и может кончиться в любой момент…
– Зато теперь все будет иначе. – Он улыбнулся, приподнимаясь на локте, и отвел волосы с ее лица. – Если ты все еще согласна стать моей женой, я сделаю все необходимое и мы поженимся. Тогда о «незаконности» речи больше не будет.
– Знаешь, я так и не почувствовала себя женой Стюарта, несмотря на брачный обет и на то, что мы довольно долго жили бок о бок. Каждый раз, когда он представлял меня как жену, это звучало нелепо. Слово «муж» всегда вызывало в памяти твое лицо.
– Жаль, что я так долго не мог рассказать тебе правду об этом человеке. Не хотелось подвергать тебя опасности. Я даже не был уверен, что мне удастся вывести Эгана на чистую воду. В случае неудачи… впрочем, теперь это в прошлом. – «Вот только жаль, что его тело так и не нашли».
– Оглядываясь назад, я стыжусь за себя, Брендон. Мне следовало доверять тебе, от начала и до конца. Стюарт обладал даром убеждения, а ты все время что-то скрывал от меня.
– То, что ты говоришь об этом в прошедшем времени, правильно, ибо все недомолвки кончились, любовь моя. У нас впереди долгая счастливая жизнь.
– Я тоже не хочу ничего от тебя скрывать. Видишь ли, Брендон…
Он сел в постели.
– Не надо рассказывать о том, что случилось между тобой и Эганом после похищения. Я все знаю, Присцилла. Не волнуйся, больше он не обидит тебя.
– Ты все знаешь? Откуда?
– Он сам рассказал мне, там, в пещере. – Брендон отвел взгляд и бессознательно скомкал простыню. – Все это теперь не важно.
– Милый, милый Брендон. – С грустной улыбкой она коснулась щеки, покрытой двухдневной щетиной. – Как ты, должно быть, мучился, думая об этом. А главное, совершенно напрасно. Эган не добился своего, потому что Джеми вовремя вызволил меня из его дома.
– То есть ты хочешь сказать… я думал, Эган тебя изнасиловал! Эти синяки…
– Он ударил меня, верно, и порвал на мне платье, но почти сразу в дверь постучали. Хардинг явился, опять-таки вовремя, как это уже было однажды в «Тройном Р».
– Слава Богу! – воскликнул Брендон, только сейчас вполне осознав, как терзала его мысль о надругательстве Эгана над Присциллой.
Желая, чтобы ничто дурное и грязное никогда больше не коснулось ее, Брендон привлек Присциллу к груди не со страстью, а с величайшей нежностью. Она ощутила эту нежность, откликнулась на нее всем существом. Вместе они были сейчас единым целым, и все казалось им возможным, ничто больше не пугало.
Совсем недавно она с трудом представляла себе окончательную исповедь – но не теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45