Джессалин нащупала серебряный ключ, висящий у нее на шее.
«Я свободен почти каждое утро – на случай, если вы передумаете. Вы знаете, где меня найти. Дверь будет заперта, но у вас есть ключ».
Она не могла выбросить из головы эти слова. Он произнес их всего несколько часов назад, а они уже в тысячный раз отдавались эхом в ее голове. Мысль, посеянная им, пустила корни. Она, конечно, знала, где он может быть, потому что практически не выпускала его из виду.
Джессалин вздохнула, поняв, что наблюдает за ним все утро. Она думала, что была очень умной и хитрой, поглядывая на него тогда, когда никого вокруг не было, но теперь поняла, что обманывала себя. Все знали. Она следила за своим мужем, а за ней следили члены ее клана. И несмотря на это, она не могла оторвать от него глаз.
Наверное, Магда была права. Было что-то еще, из-за чего она любовалась им, кроме его потрясающе красивой внешности и больших денег. За недели, прошедшие с их свадьбы, она с радостью обнаружила, что он не боится тяжелой работы. Как только английский граф Дерроуфорд осознал отчаянное положение клана, он энергично взялся за дело. При мысли о том, что английский лорд и солдат армии короля Георга вместе со стариками и мальчишками мастерит копья, капканы и силки для охоты и рыбалки и проводит дни, доводя орудия труда до совершенства, ее наполняла гордость. Неделю назад Нейлу удалось поймать двух кроликов и куропатку. Он охотился с Тэмом и Алисдэром на границе с землями Сазерлендов и был единственным из них, кто вернулся с добычей. Весь клан видел, как Алисдэр учил Нейла свежевать кроликов, которые затем отправились в кастрюлю вместе с пригоршней ячменя и несколькими репами, а куропатку решили зажарить на вертеле. Граф расплылся в улыбке, как десятилетний мальчишка, когда нес Давине пойманную им дичь. А когда Нейл узнал от Йена Маккаррана, что у Мунро есть куры, он вместе с Олдом Тэмом, Эндрю и Йеном Маккарраном организовал тайный набег на его курятник. Они вернулись с дюжиной жирных кур и отличным петухом. Понадобилось два дня, чтобы куры устроились на новом месте, успокоились и начали нестись, и теперь у клана были яйца и молоко, чтобы продержаться до прибытия продуктов, заказанных в Эдинбурге. А позже, когда он думал, что никто его не: видит, Джессалин подсмотрела, как Нейл на берегу смывал куриный помет и перья со своих ног и, громко хохоча, провозглашал себя «могущественным босоногим графом куриных воров». Она улыбнулась этому воспоминанию. Она и не подозревала, что английский граф способен подшучивать над собой и своим положением. И она поняла, что существует тысяча способов для того, чтобы граф мог доказать свою полезность. Вот только вчера они с сержантом Марсденом собирали камни, чтобы восстановить кузницу Эндрю Маккаррана и укрепить стену внутреннего двора, а потом отремонтировали один из пустующих коттеджей, чтобы Флора и сержант могли иметь собственный дом. А сегодня он помогал перекрывать крыши коттеджей, и она слышала, как он пообещал Давине разобрать и отремонтировать кладовые замка. Как и украденные им куры, граф, похоже, устроился довольно хорошо. Он изо всех сил старался быть полезным, и ему удалось наладить дружеские отношения со всеми ее родичами. Он нравился старейшинам, мальчишек возраста Йена забавляло его незнание тонкостей жизни в горах, а его решимость научиться всему внушала уважение. И она восхищалась его решимостью. Джессалин могла не признавать этого, но была уверена, что ему проще освоиться с образом жизни горцев, чем ей – привыкнуть к жизни в Лондоне. Нейлу Клермонту удавалось все! Она не винила его даже в попытке узурпировать ее роль главы клана Макиннес. Он относился к ее родичам с уважением. Он считал их не врагами или низшим сословием – он считал их личностями. Он даже не заикался о том, что не стоило бы им так сильно восхищаться Стюартом. Казалось, ему, наоборот, нравилась их верность королю, а когда он обнаружил, что несколько членов клана предпочли бы вождя-мужчину, он не стал поддерживать их или пытаться снискать их расположение. Он ясно дал понять каждому из них, что это его жена – Макиннес, а он всего лишь ее верный муж. Кроме его самой первой «доблести» в спальне, она не могла бы желать лучшего мужа – англичанина или любого другого. Она отругала себя за то, что все еще продолжает предаваться глупым романтическим мечтам. Она – взрослая женщина и глава клана. У нее нет причин считать себя несчастной из-за того, что отец выбрал для нее именно этого мужа. Джессалин вздохнула. Отбросить свои мечты оказалось не так-то легко. Если бы он не был таким хвастуном и проявил себя как отличный любовник, все было бы прекрасно… Если бы только она знала, как ему помочь… Если бы только вспыльчивая гордость не заставила ее ему отказать… Если бы только она могла научиться сдерживать свой язык…
Нейл привязал на крышу еще один сноп соломы и с удовольствием потянулся. Он знал, как делать соломенную крышу. Он научился этому, когда изучал архитектуру под руководством Кристофера Рена, но его знания ограничивались тогда только теорией. В Лондоне было запрещено использовать солому для крыш. Запрет этот был введен потому, что дома в Лондоне стояли слишком тесно и в случае пожара мог сгореть весь город. Таков был приказ Елизаветы, правившей в те годы. Страх перед пожаром был оправдан. Через шестьдесят с лишним лет после смерти королевы Елизаветы пожар охватил город и уничтожил его почти целиком, Нейл вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Расправив плечи, он подставил тело свежему ветру и осмотрел почти законченную крышу с гордостью и удовлетворением. Он и не подозревал до сих пор, какой это каторжный труд – крыть соломой крышу, и не знал, что вид с крыши может доставить ему удовлетворение.
Ветерок кружился вокруг нее, играя прядями рыжих волос, выбившихся из косы, и развевал юбку, очерчивая ее тело. Нейл резко вздохнул, и она в ту же секунду подняла глаза, как будто услышала его вздох. Их взгляды встретились, и Нейл заметил, что серебряная цепочка, которую она обычно носила на шее, блеснула у ее – она держала ключ в руке и рассеянно водила им по губам, иногда касаясь его кончиком языка.
Нейл оценил эротичность этого невинного жеста на расстоянии пятнадцати футов. Его сердце готово было выскочить из груди, и он осторожно переступил с ноги на ногу на потолочных брусьях, чтобы успокоить внезапное возбуждение в паху.
Ему до боли захотелось прикоснуться к ней снова. Он мечтал ощутить ее крепкую грудь под своей ладонью и ласкать ее гладкую кожу губами и языком. Он хотел заключить ее в объятия, чтобы доказать ей, что их брачная ночь была исключением из правил, что у него репутация отличного любовника и что он был бы счастлив продемонстрировать ей свое искусство. Если бы только она дала ему еще один шанс…
– Майор? Сэр?
Нейл повернулся и увидел, что Стенхоп протягивает ему очередной сноп соломы. Он не знал, как долго Стенхоп ждал, пока он не отделается от своих эротических фантазий.
Стенхоп улыбался:
– Я очень обязан вам, сэр, за то, что вы помогли мне делать крышу. Я знаю, у вас есть более важные дела. Но мы с Магдой никогда не забудем, что вы и ваша леди подарили нам этот дом.
– Это Макиннес подарила вам дом, – сказал Нейл. – Я тут ни при чем.
– Знаю, сэр, но вы вызвались починить крышу. И… ну, в общем, Магда очень послушная дочь, сэр. Она бы никогда не стала жаловаться, что мы живем с ее отцом, но она так долго ждала мужа и хотела иметь собственный дом, ну мы же молодожены и почти не знаем друг друга, и нам нужно где-то уединиться.
Нейла удивило праздничное настроение товарища. Он знал капрала Стенхопа всего несколько месяцев и до их похищения никогда не слышал, чтобы Стенхоп произносил больше двух слов за раз. Теперь же его невозможно было остановить.
– Ты говоришь так, будто весьма доволен своим положением женатого человека, Стенхоп.
– Так оно и есть, сэр. На этот счет вы и ваша леди можете быть спокойны. Мы с Магдой очень хорошо подходим друг другу. Думаю, мы сможем устроить себе тут очень хорошую жизнь, когда я научусь какому-нибудь ремеслу, кроме военного.
Нейл закончил привязывать сноп соломы и взъерошил рукой волосы:
– Ты намерен остаться в Шотландии?
– Да, сэр, – твердо ответил Стенхоп. – Как только уйду из армии. В Лондоне мне делать нечего. У меня не осталось ни семьи, ни друзей, а даже если бы и были, Чипсайд не место для Магды.
Нейл удивленно поднял бровь. Как странно, что он женился на главе клана Макиннес и ни разу всерьез не подумал о возможности прожить в Шотландии до конца своей жизни.
– Что же ты будешь делать? – Капрал пожал плечами:
– Я пока не знаю, каким ремеслом займусь, но Магда привыкла к свежему воздуху, деревьям, вереску и чистой воде. В Лондоне у нее не будет всего этого на те деньги, что я смогу заработать. А она не смогла бы жить там. – Он помолчал, потом посмотрел на своего командира. – Я знаю, вы думаете по-другому, сэр. Я знаю, что вы ненавидите Шотландию и хотите вернуться в Лондон, чтобы строить там дворцы и соборы, о которых мечтали. И для вас это правильно. Лондон – хорошее место для жизни, если есть деньги и титул. Но у меня, денег нет. И поэтому для меня любая жизнь лучше, чем жизнь в Лондоне. Нейл принял из рук Стенхопа сноп соломы:
– Деревни здесь слишком удалены для успешной коммерции, почва слишком бедна и камениста для земледелия, еды мало, дорог почти нет, лето слишком короткое, а зима слишком суровая, и горные кланы слишком горды и вспыльчивы, чтобы терпеть правление короля Георга. – Он фыркнул. – По сравнению с Лондоном Шотландия – истинный рай.
– Для меня – да, – нахмурился Стенхоп. Нейл покачал головой:
– Не понимаю, как это может быть. Капрал пожал плечами:
– Я думаю, это зависит от того, чего ты хочешь от жизни. Вы хотите оставить свой след в жизни, построив величественные соборы и площади, дороги и правительственные здания, которыми будет восхищаться весь мир. Я же просто хочу построить хорошую жизнь для своей жены и детей.
Слова Стенхопа звучали в ушах Нейла еще долго после того, как они закончили крышу коттеджа. Пока его не похитили члены клана Макиннес до женитьбы на Джессалин, он точно знал, чего хочет от жизни. Он жил тем днем, когда сможет распрощаться с армией короля Георга и с Шотландией. Он мечтал как можно скорее вернуться в Лондон и возобновить работу с Кристофером Реном. Его ждали дворцы, которые нужно было воздвигнуть, и трущобы, которые нужно было снести, и те аккуратные маленькие домики, которые он хотел построить для бедняков. Дома для таких людей, как Стенхоп, которые хотели большего, чем убогие комнатушки в Чипсайде. Но его жизнь и планы на будущее изменились из-за интриг и вмешательства его деда и троих старых шотландцев. Он женился на Джессалин и послал за подарками, которые, он надеялся, подкупят ее и заманят в его постель, но он ни разу не задумался о том, что будет после того, как он преподнесет подарки и получит за это сексуальное вознаграждение. Сейчас он был обязан ради себя и своей жены решить, хочет ли он чего-то еще, кроме брака и постельных утех. Он должен был решить наконец, хочет ли разделить с ней свою судьбу. Он исподтишка взглянул на свою жену – как она держится, как ходит. Он видел, как она откинула назад прядь волос грязной рукой и на щеке осталась черная полоска. Он наблюдал, как она старательно собирает охапки вереска и связывает его в снопы. Она прекрасна, подумал он. А еще верная и гордая. Ему нужен был Лондон, но ему так же нужна была и Джессалин. Вопрос был только в том, хочет ли он ее так же сильно, как свою мечту, и может ли он отказаться от своей мечты или совместить свою мечту и свою жену. И захочет ли она разделить его мечты.
Глава 17
Лондон
К моменту, когда карета с серебряно-голубым гербом маркиза Чизендена остановилась перед элегантным особняком на Бонд-стрит, служащие большинства модных магазинов Лондона уже перешептывались о необычных покупках маркиза и маркизы. Хотя владельцы магазинов получили огромную прибыль, было просто невозможно умолчать о невероятных суммах наличных, заплаченных за фантастическое количество товаров. Сплетни гуляли по городу, они дошли и до Бонд-стрит, обитательница одного из домов на этой улице отправилась за покупками.
Маркиза Чизенден услышала об этом от двух взволнованных портных и решила, что настала пора нанести визит. Она вышла из кареты, подошла к парадному входу, позвонила и стала ждать.
– Сожалею, – с поклоном произнес дворецкий, открывший ей дверь, – но госпожа не принимает.
– Меня она примет. – Леди Чизенден вынула из ридикюля карточку. – Я бабушка джентльмена, который платит за этот дом. – Она прошла мимо дворецкого в холл и положила свою визитную карточку на серебряный поднос, стоящий на антикварном столике возле двери.
Дворецкий бросил взгляд на карточку: «Шарлотта, маркиза Чизенден».
– Госпожа только что закончила завтрак, леди Чизенден. Могу я проводить вас в салон, пока я доложу госпоже о вашем визите?
Леди Чизенден кивнула:
– Пожалуйста, сообщите своей госпоже, что я здесь по очень важному делу и буду ждать ее появления в салоне не больше часа.
– Но, миледи, госпожа занята своим туалетом. Ей неприлично выйти сейчас.
– Содержанки редко бывают приличны. – Дворецкий уставился на нее с открытым ртом.
– Да, да. Моя репутация женщины, говорящей все, что у нее на уме, вполне заслуженна. А теперь поторапливайтесь, любезный, и скажите своей госпоже, что ей нет необходимости наряжаться. Я не желаю затягивать мой визит и торчать в ее салоне дольше, чем это необходимо. – Маркиза царственным жестом отпустила дворецкого.
Оставшись одна, леди Чизенден осмотрелась. Комната была меньше, чем салон в Чизенден-Плейс, но обставлена очень изысканно – мебель, ковры, картины итальянцев эпохи Возрождения. Она сразу же заметила руку Нейла в расстановке мебели. Вместо обычной, и принятой в свете системы, когда мебель размещается вдоль стен, диваны и кресла были собраны в удобные группы у камина и около окон вместе с маленькими столиками. Нейл использовал такую расстановку в своем городском доме и предлагал то же самое в домах, которые проектировал. Он явно устроил здесь для себя второй дом. Леди Чизенден улыбнулась. Поверенный ее внука был очень удивлен, когда она нанесла ему визит сегодня утром. Она сообщила мистеру Хитону надменным тоном, что ее внук попросил маркиза рассказать о его женитьбе Деборе Шеридан, и легко убедила его в том, что гораздо лучше, когда такую новость приносит женщина. Она сказала ему, что обычно леди так не поступают, но раз уж ее внук служит королю Георгу в глуши Шотландии, она решила сама сделать то, о чем он просит. Поверенный Нейла настаивал, что должен поехать вместе с ней, и она согласилась на это при условии, что он будет ждать ее в карете, пока она не поговорит с любовницей внука. Маркиза улыбнулась. Своим визитом сюда она убьет сразу двух зайцев. Удовлетворит сжигающее ее любопытство и защитит Нейла, его жену и будущих наследников от любых алчных поползновений, которые могут исходить от вдовы. Почему-то ей казалось, что убедить Дебору Шеридан оставить Нейла в покое будет не так легко, как уговорить поверенного ее внука передать ей документы на собственность, которые адвокат маркиза доставил ему накануне, и внушительную денежную сумму, которую Нейл выделил для Деборы, чтобы достойно закончить их связь.
– Моя госпожа просит передать вам свои сожаления, миледи, но она не сможет выйти к вам в течение часа, – объявил дворецкий, входя в салон.
– Неужели? – Маркиза приподняла свою изящно изогнутую бровь. – Как прискорбно! – Она вышла из салона, потом круто повернулась и начала подниматься по лестнице.
Дворецкий догнал ее, когда она уже была у двери в; конце коридора:
– Мадам! Вы не можете войти туда!
Маркиза посмотрела на слугу своим самым надменным взглядом, постучала в дверь, открыла ее, вошла в комнату и остановилась на пороге.
Дебора Шеридан, холодно поприветствовав ее, заявила:
– Сегодня утром я не принимаю гостей, леди Чизенден.
– Я знаю, – ответила маркиза. – Дворецкий сообщил мне, что вы заняты своим туалетом.
Вдова Шеридан улыбнулась:
– Я велела Фентону сказать это, чтобы вы ушли.
– Тогда вы лгунья, – презрительно процедила леди Чизенден. – Может, вы к тому же и трусиха?
– Иногда, – призналась Дебора.
Леди Чизенден вопросительно подняла бровь. Дебора пожала плечами:
– Вы можете называть меня как угодно.
– Это прозвучало бы довольно грубо. – Леди Чизенден внимательно рассматривала ухоженную молодую женщину, которую ее внук выбрал себе в любовницы. Несмотря на то что она была слегка разочарована тем, что ее внука привлек довольно банальный тип красоты, леди Чизенден этого не показала. Одетая в очаровательное шелковое утреннее платье, облегающее ее тело, Дебора Шеридан представляла собой тот образ, который мужчины всех возрастов, похоже, вечно будут находить привлекательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
«Я свободен почти каждое утро – на случай, если вы передумаете. Вы знаете, где меня найти. Дверь будет заперта, но у вас есть ключ».
Она не могла выбросить из головы эти слова. Он произнес их всего несколько часов назад, а они уже в тысячный раз отдавались эхом в ее голове. Мысль, посеянная им, пустила корни. Она, конечно, знала, где он может быть, потому что практически не выпускала его из виду.
Джессалин вздохнула, поняв, что наблюдает за ним все утро. Она думала, что была очень умной и хитрой, поглядывая на него тогда, когда никого вокруг не было, но теперь поняла, что обманывала себя. Все знали. Она следила за своим мужем, а за ней следили члены ее клана. И несмотря на это, она не могла оторвать от него глаз.
Наверное, Магда была права. Было что-то еще, из-за чего она любовалась им, кроме его потрясающе красивой внешности и больших денег. За недели, прошедшие с их свадьбы, она с радостью обнаружила, что он не боится тяжелой работы. Как только английский граф Дерроуфорд осознал отчаянное положение клана, он энергично взялся за дело. При мысли о том, что английский лорд и солдат армии короля Георга вместе со стариками и мальчишками мастерит копья, капканы и силки для охоты и рыбалки и проводит дни, доводя орудия труда до совершенства, ее наполняла гордость. Неделю назад Нейлу удалось поймать двух кроликов и куропатку. Он охотился с Тэмом и Алисдэром на границе с землями Сазерлендов и был единственным из них, кто вернулся с добычей. Весь клан видел, как Алисдэр учил Нейла свежевать кроликов, которые затем отправились в кастрюлю вместе с пригоршней ячменя и несколькими репами, а куропатку решили зажарить на вертеле. Граф расплылся в улыбке, как десятилетний мальчишка, когда нес Давине пойманную им дичь. А когда Нейл узнал от Йена Маккаррана, что у Мунро есть куры, он вместе с Олдом Тэмом, Эндрю и Йеном Маккарраном организовал тайный набег на его курятник. Они вернулись с дюжиной жирных кур и отличным петухом. Понадобилось два дня, чтобы куры устроились на новом месте, успокоились и начали нестись, и теперь у клана были яйца и молоко, чтобы продержаться до прибытия продуктов, заказанных в Эдинбурге. А позже, когда он думал, что никто его не: видит, Джессалин подсмотрела, как Нейл на берегу смывал куриный помет и перья со своих ног и, громко хохоча, провозглашал себя «могущественным босоногим графом куриных воров». Она улыбнулась этому воспоминанию. Она и не подозревала, что английский граф способен подшучивать над собой и своим положением. И она поняла, что существует тысяча способов для того, чтобы граф мог доказать свою полезность. Вот только вчера они с сержантом Марсденом собирали камни, чтобы восстановить кузницу Эндрю Маккаррана и укрепить стену внутреннего двора, а потом отремонтировали один из пустующих коттеджей, чтобы Флора и сержант могли иметь собственный дом. А сегодня он помогал перекрывать крыши коттеджей, и она слышала, как он пообещал Давине разобрать и отремонтировать кладовые замка. Как и украденные им куры, граф, похоже, устроился довольно хорошо. Он изо всех сил старался быть полезным, и ему удалось наладить дружеские отношения со всеми ее родичами. Он нравился старейшинам, мальчишек возраста Йена забавляло его незнание тонкостей жизни в горах, а его решимость научиться всему внушала уважение. И она восхищалась его решимостью. Джессалин могла не признавать этого, но была уверена, что ему проще освоиться с образом жизни горцев, чем ей – привыкнуть к жизни в Лондоне. Нейлу Клермонту удавалось все! Она не винила его даже в попытке узурпировать ее роль главы клана Макиннес. Он относился к ее родичам с уважением. Он считал их не врагами или низшим сословием – он считал их личностями. Он даже не заикался о том, что не стоило бы им так сильно восхищаться Стюартом. Казалось, ему, наоборот, нравилась их верность королю, а когда он обнаружил, что несколько членов клана предпочли бы вождя-мужчину, он не стал поддерживать их или пытаться снискать их расположение. Он ясно дал понять каждому из них, что это его жена – Макиннес, а он всего лишь ее верный муж. Кроме его самой первой «доблести» в спальне, она не могла бы желать лучшего мужа – англичанина или любого другого. Она отругала себя за то, что все еще продолжает предаваться глупым романтическим мечтам. Она – взрослая женщина и глава клана. У нее нет причин считать себя несчастной из-за того, что отец выбрал для нее именно этого мужа. Джессалин вздохнула. Отбросить свои мечты оказалось не так-то легко. Если бы он не был таким хвастуном и проявил себя как отличный любовник, все было бы прекрасно… Если бы только она знала, как ему помочь… Если бы только вспыльчивая гордость не заставила ее ему отказать… Если бы только она могла научиться сдерживать свой язык…
Нейл привязал на крышу еще один сноп соломы и с удовольствием потянулся. Он знал, как делать соломенную крышу. Он научился этому, когда изучал архитектуру под руководством Кристофера Рена, но его знания ограничивались тогда только теорией. В Лондоне было запрещено использовать солому для крыш. Запрет этот был введен потому, что дома в Лондоне стояли слишком тесно и в случае пожара мог сгореть весь город. Таков был приказ Елизаветы, правившей в те годы. Страх перед пожаром был оправдан. Через шестьдесят с лишним лет после смерти королевы Елизаветы пожар охватил город и уничтожил его почти целиком, Нейл вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Расправив плечи, он подставил тело свежему ветру и осмотрел почти законченную крышу с гордостью и удовлетворением. Он и не подозревал до сих пор, какой это каторжный труд – крыть соломой крышу, и не знал, что вид с крыши может доставить ему удовлетворение.
Ветерок кружился вокруг нее, играя прядями рыжих волос, выбившихся из косы, и развевал юбку, очерчивая ее тело. Нейл резко вздохнул, и она в ту же секунду подняла глаза, как будто услышала его вздох. Их взгляды встретились, и Нейл заметил, что серебряная цепочка, которую она обычно носила на шее, блеснула у ее – она держала ключ в руке и рассеянно водила им по губам, иногда касаясь его кончиком языка.
Нейл оценил эротичность этого невинного жеста на расстоянии пятнадцати футов. Его сердце готово было выскочить из груди, и он осторожно переступил с ноги на ногу на потолочных брусьях, чтобы успокоить внезапное возбуждение в паху.
Ему до боли захотелось прикоснуться к ней снова. Он мечтал ощутить ее крепкую грудь под своей ладонью и ласкать ее гладкую кожу губами и языком. Он хотел заключить ее в объятия, чтобы доказать ей, что их брачная ночь была исключением из правил, что у него репутация отличного любовника и что он был бы счастлив продемонстрировать ей свое искусство. Если бы только она дала ему еще один шанс…
– Майор? Сэр?
Нейл повернулся и увидел, что Стенхоп протягивает ему очередной сноп соломы. Он не знал, как долго Стенхоп ждал, пока он не отделается от своих эротических фантазий.
Стенхоп улыбался:
– Я очень обязан вам, сэр, за то, что вы помогли мне делать крышу. Я знаю, у вас есть более важные дела. Но мы с Магдой никогда не забудем, что вы и ваша леди подарили нам этот дом.
– Это Макиннес подарила вам дом, – сказал Нейл. – Я тут ни при чем.
– Знаю, сэр, но вы вызвались починить крышу. И… ну, в общем, Магда очень послушная дочь, сэр. Она бы никогда не стала жаловаться, что мы живем с ее отцом, но она так долго ждала мужа и хотела иметь собственный дом, ну мы же молодожены и почти не знаем друг друга, и нам нужно где-то уединиться.
Нейла удивило праздничное настроение товарища. Он знал капрала Стенхопа всего несколько месяцев и до их похищения никогда не слышал, чтобы Стенхоп произносил больше двух слов за раз. Теперь же его невозможно было остановить.
– Ты говоришь так, будто весьма доволен своим положением женатого человека, Стенхоп.
– Так оно и есть, сэр. На этот счет вы и ваша леди можете быть спокойны. Мы с Магдой очень хорошо подходим друг другу. Думаю, мы сможем устроить себе тут очень хорошую жизнь, когда я научусь какому-нибудь ремеслу, кроме военного.
Нейл закончил привязывать сноп соломы и взъерошил рукой волосы:
– Ты намерен остаться в Шотландии?
– Да, сэр, – твердо ответил Стенхоп. – Как только уйду из армии. В Лондоне мне делать нечего. У меня не осталось ни семьи, ни друзей, а даже если бы и были, Чипсайд не место для Магды.
Нейл удивленно поднял бровь. Как странно, что он женился на главе клана Макиннес и ни разу всерьез не подумал о возможности прожить в Шотландии до конца своей жизни.
– Что же ты будешь делать? – Капрал пожал плечами:
– Я пока не знаю, каким ремеслом займусь, но Магда привыкла к свежему воздуху, деревьям, вереску и чистой воде. В Лондоне у нее не будет всего этого на те деньги, что я смогу заработать. А она не смогла бы жить там. – Он помолчал, потом посмотрел на своего командира. – Я знаю, вы думаете по-другому, сэр. Я знаю, что вы ненавидите Шотландию и хотите вернуться в Лондон, чтобы строить там дворцы и соборы, о которых мечтали. И для вас это правильно. Лондон – хорошее место для жизни, если есть деньги и титул. Но у меня, денег нет. И поэтому для меня любая жизнь лучше, чем жизнь в Лондоне. Нейл принял из рук Стенхопа сноп соломы:
– Деревни здесь слишком удалены для успешной коммерции, почва слишком бедна и камениста для земледелия, еды мало, дорог почти нет, лето слишком короткое, а зима слишком суровая, и горные кланы слишком горды и вспыльчивы, чтобы терпеть правление короля Георга. – Он фыркнул. – По сравнению с Лондоном Шотландия – истинный рай.
– Для меня – да, – нахмурился Стенхоп. Нейл покачал головой:
– Не понимаю, как это может быть. Капрал пожал плечами:
– Я думаю, это зависит от того, чего ты хочешь от жизни. Вы хотите оставить свой след в жизни, построив величественные соборы и площади, дороги и правительственные здания, которыми будет восхищаться весь мир. Я же просто хочу построить хорошую жизнь для своей жены и детей.
Слова Стенхопа звучали в ушах Нейла еще долго после того, как они закончили крышу коттеджа. Пока его не похитили члены клана Макиннес до женитьбы на Джессалин, он точно знал, чего хочет от жизни. Он жил тем днем, когда сможет распрощаться с армией короля Георга и с Шотландией. Он мечтал как можно скорее вернуться в Лондон и возобновить работу с Кристофером Реном. Его ждали дворцы, которые нужно было воздвигнуть, и трущобы, которые нужно было снести, и те аккуратные маленькие домики, которые он хотел построить для бедняков. Дома для таких людей, как Стенхоп, которые хотели большего, чем убогие комнатушки в Чипсайде. Но его жизнь и планы на будущее изменились из-за интриг и вмешательства его деда и троих старых шотландцев. Он женился на Джессалин и послал за подарками, которые, он надеялся, подкупят ее и заманят в его постель, но он ни разу не задумался о том, что будет после того, как он преподнесет подарки и получит за это сексуальное вознаграждение. Сейчас он был обязан ради себя и своей жены решить, хочет ли он чего-то еще, кроме брака и постельных утех. Он должен был решить наконец, хочет ли разделить с ней свою судьбу. Он исподтишка взглянул на свою жену – как она держится, как ходит. Он видел, как она откинула назад прядь волос грязной рукой и на щеке осталась черная полоска. Он наблюдал, как она старательно собирает охапки вереска и связывает его в снопы. Она прекрасна, подумал он. А еще верная и гордая. Ему нужен был Лондон, но ему так же нужна была и Джессалин. Вопрос был только в том, хочет ли он ее так же сильно, как свою мечту, и может ли он отказаться от своей мечты или совместить свою мечту и свою жену. И захочет ли она разделить его мечты.
Глава 17
Лондон
К моменту, когда карета с серебряно-голубым гербом маркиза Чизендена остановилась перед элегантным особняком на Бонд-стрит, служащие большинства модных магазинов Лондона уже перешептывались о необычных покупках маркиза и маркизы. Хотя владельцы магазинов получили огромную прибыль, было просто невозможно умолчать о невероятных суммах наличных, заплаченных за фантастическое количество товаров. Сплетни гуляли по городу, они дошли и до Бонд-стрит, обитательница одного из домов на этой улице отправилась за покупками.
Маркиза Чизенден услышала об этом от двух взволнованных портных и решила, что настала пора нанести визит. Она вышла из кареты, подошла к парадному входу, позвонила и стала ждать.
– Сожалею, – с поклоном произнес дворецкий, открывший ей дверь, – но госпожа не принимает.
– Меня она примет. – Леди Чизенден вынула из ридикюля карточку. – Я бабушка джентльмена, который платит за этот дом. – Она прошла мимо дворецкого в холл и положила свою визитную карточку на серебряный поднос, стоящий на антикварном столике возле двери.
Дворецкий бросил взгляд на карточку: «Шарлотта, маркиза Чизенден».
– Госпожа только что закончила завтрак, леди Чизенден. Могу я проводить вас в салон, пока я доложу госпоже о вашем визите?
Леди Чизенден кивнула:
– Пожалуйста, сообщите своей госпоже, что я здесь по очень важному делу и буду ждать ее появления в салоне не больше часа.
– Но, миледи, госпожа занята своим туалетом. Ей неприлично выйти сейчас.
– Содержанки редко бывают приличны. – Дворецкий уставился на нее с открытым ртом.
– Да, да. Моя репутация женщины, говорящей все, что у нее на уме, вполне заслуженна. А теперь поторапливайтесь, любезный, и скажите своей госпоже, что ей нет необходимости наряжаться. Я не желаю затягивать мой визит и торчать в ее салоне дольше, чем это необходимо. – Маркиза царственным жестом отпустила дворецкого.
Оставшись одна, леди Чизенден осмотрелась. Комната была меньше, чем салон в Чизенден-Плейс, но обставлена очень изысканно – мебель, ковры, картины итальянцев эпохи Возрождения. Она сразу же заметила руку Нейла в расстановке мебели. Вместо обычной, и принятой в свете системы, когда мебель размещается вдоль стен, диваны и кресла были собраны в удобные группы у камина и около окон вместе с маленькими столиками. Нейл использовал такую расстановку в своем городском доме и предлагал то же самое в домах, которые проектировал. Он явно устроил здесь для себя второй дом. Леди Чизенден улыбнулась. Поверенный ее внука был очень удивлен, когда она нанесла ему визит сегодня утром. Она сообщила мистеру Хитону надменным тоном, что ее внук попросил маркиза рассказать о его женитьбе Деборе Шеридан, и легко убедила его в том, что гораздо лучше, когда такую новость приносит женщина. Она сказала ему, что обычно леди так не поступают, но раз уж ее внук служит королю Георгу в глуши Шотландии, она решила сама сделать то, о чем он просит. Поверенный Нейла настаивал, что должен поехать вместе с ней, и она согласилась на это при условии, что он будет ждать ее в карете, пока она не поговорит с любовницей внука. Маркиза улыбнулась. Своим визитом сюда она убьет сразу двух зайцев. Удовлетворит сжигающее ее любопытство и защитит Нейла, его жену и будущих наследников от любых алчных поползновений, которые могут исходить от вдовы. Почему-то ей казалось, что убедить Дебору Шеридан оставить Нейла в покое будет не так легко, как уговорить поверенного ее внука передать ей документы на собственность, которые адвокат маркиза доставил ему накануне, и внушительную денежную сумму, которую Нейл выделил для Деборы, чтобы достойно закончить их связь.
– Моя госпожа просит передать вам свои сожаления, миледи, но она не сможет выйти к вам в течение часа, – объявил дворецкий, входя в салон.
– Неужели? – Маркиза приподняла свою изящно изогнутую бровь. – Как прискорбно! – Она вышла из салона, потом круто повернулась и начала подниматься по лестнице.
Дворецкий догнал ее, когда она уже была у двери в; конце коридора:
– Мадам! Вы не можете войти туда!
Маркиза посмотрела на слугу своим самым надменным взглядом, постучала в дверь, открыла ее, вошла в комнату и остановилась на пороге.
Дебора Шеридан, холодно поприветствовав ее, заявила:
– Сегодня утром я не принимаю гостей, леди Чизенден.
– Я знаю, – ответила маркиза. – Дворецкий сообщил мне, что вы заняты своим туалетом.
Вдова Шеридан улыбнулась:
– Я велела Фентону сказать это, чтобы вы ушли.
– Тогда вы лгунья, – презрительно процедила леди Чизенден. – Может, вы к тому же и трусиха?
– Иногда, – призналась Дебора.
Леди Чизенден вопросительно подняла бровь. Дебора пожала плечами:
– Вы можете называть меня как угодно.
– Это прозвучало бы довольно грубо. – Леди Чизенден внимательно рассматривала ухоженную молодую женщину, которую ее внук выбрал себе в любовницы. Несмотря на то что она была слегка разочарована тем, что ее внука привлек довольно банальный тип красоты, леди Чизенден этого не показала. Одетая в очаровательное шелковое утреннее платье, облегающее ее тело, Дебора Шеридан представляла собой тот образ, который мужчины всех возрастов, похоже, вечно будут находить привлекательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31