Она совершенно забыла о существовании окружающего мира. Залитая солнцем площадь, магазины, люди, сновавшие всего в нескольких метрах от этого темного прохода, утратили реальность, как будто их и не было.
– Не бойся, Лейси.
Она едва не рассмеялась. Ее переполняли разные эмоции, но только не страх. У нее было такое чувство, будто она окунается в жизнь.
– Я не причиню тебе боли, – добавил Бобби.
Его дыхание щекотало ухо, и ее охватила дрожь. Он припал горячим ртом к ее шее, и голова Лейси откинулась назад. Потом он наклонился ниже, еще ниже и начал осыпать поцелуями ее грудь через шерсть свитера. Обнимая его, Лейси прижималась к нему, вдавливала пальцы в его широкие плечи, гладила их, ощупывала. Но у нее перехватило дыхание, когда она почувствовала, как его рука скользнула под свитер. Его ладонь на голой коже. Так хорошо. Потом ее поразило, с какой легкостью он расстегнул ее бюстгальтер. Его большая ладонь накрыла ее грудь, и мысли разлетелись. Бобби нежно мял ее грудь, приподнимал ее. Прильнув губами к ее шее, он постанывал, прижимаясь к Лейси своим возбужденным членом.
– Боже, какая же ты красивая, – бормотал Бобби, слегка стискивая ее грудь. – Никак не пойму, зачем ты скрываешь такую красоту под всей этой одеждой?
Эти слова отрезвили Лейси. Она подумала о своей несдержанности, о его вопросе. Она знала ответ. Все это послужило ей напоминанием о Робин. О своей ответственности. Напоминанием о том, что она мать, а не какая-то... легкомысленная женщина и недопустимо так себя вести.
Лейси с трудом высвободилась из его объятий.
– Этого не будет.
Тяжело дыша, они смотрели друг на друга.
– Я работаю на тебя, – заявила она. – Но даже если бы и не работала, все равно у нас нет ничего общего. Ни один из нас не может предложить другому то, что тому нужно.
– И что же это? – раздраженно спросил Бобби.
– Тебе нужна молодая и красивая женщина, которая может подарить тебе ощущение молодости и силы.
У Бобби окаменело лицо.
– А тебе что нужно?
Лейси устремила на него долгий взгляд.
– Я теперь уже не знаю точно, но в одном уверена: это не можешь быть ты, – искренне ответила она.
Глава 13
Что-то прервало ее сон.
Робин лежала в кровати, натянув до подбородка простыню и пуховое одеяло, и смотрела в потолок затуманенным после глубокого сна взором. Понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где она, и только после того, как на занавесях вспыхнули синие и красные отсветы неоновой рекламы, в памяти всплыли Техас, Эль-Пасо, бар «У Бобби».
Робин закрыла глаза и вздохнула с неведомым ей ранее ощущением удовлетворенности. Техас был связан с Высшей школой Коронадо и Кайлом Уокером.
Робин перевернулась на живот и обняла подушку. Кайл Уокер. Какой же он интересный. Такой темпераментный, будто оживший персонаж книги. Она вспомнила, как он, стоя напротив, облокотился рукой о шкафчик у ее головы и наклонился к ней, чтобы поговорить. В нем было и что-то загадочное. Создавалось впечатление, что под его суровой, жесткой наружностью скрывался по-настоящему заботливый парень.
Вдруг ей снова послышалось что-то, похоже, тихий стук в окно. Робин не успела даже испугаться, потому что услышала свое имя.
– Проклятие! Робин, проснись наконец!
– Кайл? – задохнулась она.
Ноги Робин запутались в простынях и в длинной фланелевой ночной рубашке, и она чуть не свалилась на пол. Подбежав к окну, она отдернула занавеску и увидела Кайла, стоявшего на выступавшем перед окном узком карнизе.
– О Боже, как ты сюда забрался?
– Не так легко, как полечу вниз, если ты не откроешь окно и не впустишь меня, прежде чем я упаду, – ответил он приглушенным голосом.
Робин ойкнула и распахнула окно.
Кайл вскарабкался на подоконник и спрыгнул внутрь, впустив в комнату серебристые лучи лунного света.
– Черт, там снаружи холодно, – сказал он, потирая озябшие руки.
Робин уставилась на него. Реальность его присутствия в ее спальне отозвалась дрожью в спине как предостережение. Она взглянула на часы, отметила, что сейчас половина двенадцатого, и вспомнила, что мама сказала, что будет работать допоздна.
– Тебе нельзя находиться здесь, – прошептала она, опасливо покосившись на дверь.
Кайл повернулся и закрыл окно.
– Я уже подумал, что ты не проснешься, – пожаловался он. – Ты спишь как убитая. Я стучал целую вечность.
Робин ощетинилась, позабыв о матери.
– Если ты пришел, чтобы вести себя так же грубо, как вчера, то можешь уходить и выбираться отсюда без моей помощи.
В заливавшем комнату лунном свете было видно, как в его глазах заплясали веселые искорки.
– Я пришел сюда не грубить.
Он шагнул к ней медленной, решительной поступью, не отводя от нее взгляда, и Робин вдруг захотелось убежать.
– Ты что, Кайл? – настороженно спросила она, отступая на шаг назад.
Она стояла в центре комнаты с широко раскрытыми глазами и ниспадающими на плечи волосами в своей любимой белой, с разбросанными букетиками фиолетовых цветов, ночной рубашке. Из-под длинной рубашки выглядывали ее босые ноги.
Робин смотрела, как Кайл пожирал ее глазами. Она не знала, на что он обращает больше внимания: на ее детскую ночную рубашку или на угадываемые под ней развившиеся формы, и покраснела. В этот момент Кайл отвел взгляд и удрученно вздохнул:
– Господи, ты сводишь меня с ума.
– Что я такого сделала?
Кайл устремил на нее долгий, томительный взгляд, потом тряхнул головой и принялся осматривать комнату.
Робин наблюдала за ним, пока он не смотрел на нее. Кайл был довольно высоким и очень красивым.
Робин ощутила странное стеснение в груди. Мысли эхом отдавались в голове. Кайл красивый. И этот красивый Кайл находился рядом с ней, в ее комнате.
Он неторопливо, спокойно расхаживал по ее комнате. Волосы у него были чуть более длинными, чем следовало. На нем были чистые, мягкие от длительной носки джинсы. Из-под ладно сидевшей на широких плечах черной кожаной куртки выглядывала чистая белая футболка.
Словом, он выглядел как источник неприятностей. Но при взгляде на него Робин охватывало волнение. Он казался безнравственным, сексуальным и опасным, и именно этого ей следовало избегать, но ее тянуло к нему.
Кайл взял в руки ее старого плюшевого медведя и едва заметно улыбнулся, прежде чем положил на место. Затем просмотрел ее тощую подборку компакт-дисков.
– «Карпентерс»? – Он скривился.
– Этот диск мне дала сестра Бобби Мака. Не думаю, чтобы она была в курсе того, что считается крутым в наши дни.
– «Карпентерс» никогда не считались крутыми.
Потом он нашел диск «Роллинг стоунз» – «Липкие пальцы». Похоже, это его впечатлило, и Робин не стала уточнять, что это тоже дала ей Бет. Бет купила себе диски со старой музыкой, но потом решила, что это ей ни к чему. Она принесла все их сюда вместе с проигрывателем и отдала Робин, чтобы той не было скучно.
Переходя от одного предмета к другому, Кайл проявил интерес к фотографии Робин с матерью, долго смотрел, но затем поставил ее на место без каких-либо комментариев и двинулся дальше, уже не останавливаясь, пока не наткнулся на последний школьный проект Робин.
– Что это? – спросил он.
– Моя банка для бабочек.
Кайл поднял ее на уровень глаз, пытаясь рассмотреть содержимое в лунном свете.
– Это кокон, – пояснила Робин.
– Вижу. Полагаю, ты хочешь проследить за его превращением в бабочку. – Он произнес это со снисходительной улыбкой, словно ей было восемь лет и она выполняла домашнее задание для третьеклассницы.
– Это для фотографического описания основ зарождения жизни. Превращение. Для художественного класса.
– Ты можешь говорить нормальным языком?
– Что значит – нормальным языком?
Кайл рассмеялся:
– Ну так, как я говорю.
– Ах вот как, – протянула она ироничным тоном. – Подумаю, что можно сделать для этого. Может быть, завтра куплю себе кожаную куртку. А как насчет пачки сигарет? Или ты хочешь, чтобы я бросила занятия в художественном классе?
– Да нет, мне нравится, что ты занимаешься искусством. Это говорит о том, что ты творческая личность.
– Рада, что тебе это нравится, – хмуро заметила Робин. Вчера, когда он умчался, даже не попрощавшись, она была в бешенстве. Если его что-то расстроило, то следовало сказать ей об этом. – Но я не настолько наивна, чтобы не понимать, что ты не должен находиться в моей спальне, – добавила она. – Хотя, мне кажется, тебя не заботят такие понятия, как «должен» или «не должен».
Кайл усмехнулся и с несколько озадаченным видом поставил банку на место. Сунув руки в задние карманы, он молча возобновил неторопливое изучение обстановки. Робин боролась с искушением подойти к нему. Это, конечно же, было бы безумием, особенно если учесть, что на ней только ночная рубашка. И все же ей хотелось, чтобы он держал ее за руку, улыбался ей. Целовал ее.
Напуганная собственными мыслями, Робин прыгнула в свою постель и укрылась одеялом.
Кайл остановился у окна, и ей на секунду показалось, что он собирается уйти. Но в следующую секунду она задалась вопросом: зачем же он вообще приходил? Именно в этот момент он подошел и сел на кровать.
– Я устал.
У нее перехватило дыхание оттого, что он сидел рядом на ее широкой кровати. Его черная, куртка резко выделялась на фоне белого одеяла.
– Трудный день в офисе, дорогой? – спародировала Робин интонацию героини популярной комедии.
Кайл приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на нее, и ответил ей в тон:
– На самом деле, Джун, трудный.
Повернувшись к ней, он облокотился на подушку, подставив под щеку ладонь. Его губы растянулись в дьявольской усмешке.
– И если Уолли и Бивер спят, то я не вижу оснований для отказа мне в более теплом приеме, дорогая. – Он протянул руку и начал медленно стягивать с Робин одеяло.
«О, дорогой», – вспомнила Робин продолжение диалога.
У нее спутались мысли, и стало действительно трудно дышать – так гулко забилось сердце. Но в этот момент Кайл снова заговорил:
– Мне жаль, что ты столкнулась вчера с Гарольдом.
– С Гарольдом?
– Моим отчимом.
– Ты так и называешь его Гарольдом?
– Только когда он меня разозлит. – Кайл фыркнул. – Что большей частью и происходит. Но как бы то ни было, я не должен был вести себя с тобой как последний осел.
Робин ласково улыбнулась:
– Очень мило с твоей стороны извиниться.
Он застонал и выпалил:
– Я ненавижу его!
И она поняла, что это действительно так.
– Не нужно, Кайл. Ради тебя же самого, – прошептала Робин.
– Не нужно что? Ненавидеть его? – Он повернулся и устремил на нее взволнованный взгляд. – А почему? Он меня тоже ненавидит.
Она откинула голову.
– С чего бы это взрослому человеку ненавидеть тебя?
– Потому что я мешаю ему. Ему нужна моя мать, но, к несчастью для него, я являюсь обязательным приложением к ней. Он пытался сплавить меня в военную школу, в Луизиану. Это был единственный раз с момента их встречи, когда мама поругалась с ним. Я имею в виду, поругалась серьезно, а не так, как это у них постоянно бывает: поссорились и тут же помирились. На следующий день я получил грузовик.
– Этот пикап купил тебе он?
– Да.
– Раз тебе не нравится, что он купил тебе его, зачем же ты принял такой подарок?
– Сначала я отказался. Но мама расстроилась, начала плакать, причитать, что я ломаю ее жизнь. Черт. Я хочу, чтобы она была счастлива. Правда, хочу. Но мне не нравится, как она изменилась. Она стала совсем другой. – Кайл резко умолк, словно удивившись, что так много наговорил.
– Может быть, она чувствует то же самое в отношении тебя. Во всяком случае, моя мама в последнее время стала как-то странно смотреть на меня, будто видит кого-то чужого. Возможно, все это издержки подросткового возраста. Что же касается твоего отчима, то, вероятно, он не знает иного способа выразить свои чувства, как покупать людям что-то.
– Ага. А я просто неблагодарный идиот, который не ценит хорошего отношения, – вспыхнул Кайл. – Знаю я эти сказки, тысячу раз их слышал. От самого Гарольда. Как вчера, когда он швырнул меня о стену и сказал, что я паршивый пакостник и он скоро убедит мою мать в этом.
– Ты шутишь? Это ужасно.
Кайл поднялся с кровати и направился к окну.
– Мне пора уходить.
Робин бросилась за ним и, схватив за руку, вынудила повернуться к ней.
– Ты не можешь опять взять и уйти. Прости, что я заступалась за твоего отчима. Я просто не понимала. Чем я могу помочь?
Черты лица Кайла смягчились, и он на секунду прикрыл глаза. Потом снова посмотрел на нее и прижался лбом к ее голове.
– Ты слишком мала, чтобы пытаться спасти мир.
Найти достойный ответ Робин помешали ощущения, вызванные его прикосновением: от окна веяло прохладой, резко контрастировавшей с тем неожиданным жаром, который исходил от Кайла.
– Я не пытаюсь ничего спасти, – прошептала она.
– Не пытаешься? Сначала ты подбрасываешь двадцать долларов, чтобы спасти мою задницу от Мартина. А теперь стоишь здесь и пытаешься придумать, как унять мою ненависть к отчиму, как будто тогда каким-то образом все изменится к лучшему.
Робин подумала о том, как они с матерью все переезжали с места на место, пока не приехали сюда, и как то, что на протяжении многих лет представлялось столь безнадежным, оказалось таким захватывающим.
– Иногда, Кайл, все действительно меняется само по себе. Как будто жизнь делает неожиданный поворот и в конце туннеля появляется свет.
Кайл застонал, затем обхватил ее руками и сильно прижал к себе. Робин понравилось ощущение близости к нему, ей нравился стук его сердца, вливавшийся в ее ухо. И его запах – кожи от куртки, едва уловимый запах моторного масла и мыла, которым он пользовался, чтобы смыть масло с рук.
– Ты сумасшедший ребенок, Робин Райт. Сумасшедший и невинный, и создаешь проблем до черта. Лучше бы ты оставалась в переднем ряду – там твое место в классе.
– Почему? – пробормотала она в его грудь, при этом у нее самым восхитительным образом подгибались колени.
Кайл немного отодвинул ее от себя.
– Потому что я не интересуюсь невинными маленькими девочками, а ты уж слишком невинна, чтобы болтаться со мной.
В голове у Робин наконец прояснилось, и она ощутила прилив с трудом сдерживаемого гнева.
– Ты, Кайл Уокер, ничего не знаешь обо мне.
– Я?
Она обожгла его сердитым взглядом.
– Ладно, давай я расскажу тебе, что я о тебе знаю, – сказал он. – Тебе пятнадцать лет, думаю, с тобой обращаются как с ребенком, у тебя чересчур заботливая мать. Ты слишком умна, что тебе только на пользу, ты еще никогда не целовалась. И я тебе нравлюсь. – Последнее свое заявление он сопроводил самодовольной ухмылкой.
От изумления, возмущения, шока, злости у Робин отвалилась челюсть и появилось желание пнуть его ногой.
Кайл же только усмехнулся, потом обхватил ладонями ее лицо.
– Закрой рот, Робин, чтобы я мог поцеловать тебя.
У Робин вдруг исчезли все эмоции, кроме шока. Кайл собирался поцеловать ее! Наконец-то!
Она замерла – немного испуганная, но больше заинтригованная. Однако все мысли вылетели из головы, когда он наклонился и приник к ней в поцелуе. Это его прикосновение показалось Робин слишком интимным, она затаила дыхание. Кайл отстранился и с чуть заметной улыбкой посмотрел на нее.
– Закрой глаза, – распорядился он.
– О! – Робин зажмурилась и услышала его стон.
– Черт побери! Роб, расслабься.
Она растерянно посмотрела на него.
– Я и не знала, что это так сложно. Знала бы раньше, купила бы книжку и проштудировала ее.
Кайл вздохнул и тихо выругался.
– Ведь чувствовал же, что зря. Все, я пошел. – Он отступил от нее.
– Извини, – сказала Робин. Ей очень хотелось, чтобы он остался и помог заполнить брешь в ее образовании. – Когда я нервничаю или теряюсь, у меня рот не закрывается, а язык мелет что попало. Останься, и я обещаю, что больше не произнесу ни слова. – Она пообещала себе закрыть рот на замок и выбросить ключ.
Кайл посмотрел на нее так, что она поняла – убедить его ей не удалось. Самообладание покинуло Робин.
– О, конечно! Я все делаю не так, – расстроено протянула она. – Видишь, у меня ничего не получается как надо. Но я пытаюсь убедить тебя остаться. Ты не можешь уйти, не поцеловав меня по-настоящему. – Робин ахнула и шлепнула себя по губам. – Я имею в виду, я имею в виду... – запинаясь забормотала она.
– Черт! – в сердцах бросил Кайл, потом схватил Робин за руку и резко притянул к себе.
Не успела она опомниться, как он накрыл ее губы своим ртом, и у нее все завертелось в голове. Он начал грубо и решительно, но потом Робин почувствовала, как он расслабился и принялся целовать ее нежно, терпеливо. Это был настоящий поцелуй. Он унес ее в небеса, и пальцы Робин непроизвольно вцепились в куртку Кайла.
– Робин, – простонал он ей в рот.
Он гладил ее плечи, спину, теснее прижимая ее к себе. Он снова поцеловал ее. Его бережные прикосновения помогли ей превозмочь страх и неуверенность. Он расстегнул свою подбитую цигейкой куртку и прижал Робин к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33