А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Чарли только выразительно засмеялся и снова лег на спину, подложив руки под голову.— А знаете, майор, вы были правы насчет одной вещи: она умеет говорить. Стоит ей только захотеть, и, клянусь, она сумеет уговорить собаку спокойно лежать под телегой, нагруженной мясом. — Он издевательски усмехнулся. — Но если не возражаете поучиться у меня, лучше вам держаться с ней настороже, не стоит к ней слишком приближаться. Она умеет лягаться и кусаться!К счастью для Таунсенда, прихлынувшую к его лицу краску трудно было заметить из-за наступающей темноты. Его глаза невольно уставились на перед куртки, на эту смятую пуговицу. Он вцепился в нее, тогда как в голове у него продолжали звучать слова Чарли. Она лягается; кто мог знать об этом лучше его! И она кусается; Господи, как же она кусается! Собираясь уйти, он вдруг понял, что Чарли еще что-то говорит, и услышал последние его слова:— … ниелс — нечестный игрок.Но в своем взволнованном состоянии он не сразу понял смысл этих слов. И только уже дойдя до таверны, он вдруг понял: наконец-то он узнал ее имя.Уиски Дэниелс. Глава 6 Уиски Дэниелс.Боже милостивый! Он оказался еще в большей опасности, чем думал. Не было никаких сомнений, что давно дремлющее чудовище, жившее в нем, снова поднимало свою безобразную голову. Последний поединок с ней подтвердил самые страшные его опасения. Учащенный пульс, возбуждение, вынуждающее его допускать ошибочные высказывания, вспыльчивость и раздражительность, замедленное соображение — все эти признаки безошибочно предупреждали о надвигающейся угрозе. Его единственный изъян, порочная слабость, его старая болезнь проснулась — он чувствовал это всем своим нутром…Это было не вожделение, точнее, не только оно одно. Как и подобает джентльмену, он умел скрытно удовлетворять свои чувственные потребности, когда становилось невмоготу. Но сейчас в нем происходило нечто совершенно иное. Его охватила всепоглощающая и необузданная жажда обладания женщиной, только этой женщиной. Это было настоящим безумием, в котором смешались и восхищение, и страсть, и физическое влечение. А для Гарнера Таунсенда это звучало как катастрофа.Он стремительно ворвался в таверну и стал подниматься к себе, подавляя ощущение паники. Теперь он стал старше, опытнее и умнее. И он был командиром. Он способен обуздать свои бунтующие чувства и постарается держаться подальше от искушения. Он позаботится о том, чтобы Уиски Дэниелс была…Уиски Дэниелс. Какой отец мог назвать свою дочь в честь напитка, который он изготавливает в этом диком краю? Он резко остановился на середине скрипучей лестницы. Только такой отец, который занимается этим делом всю жизнь, понял он, и который чертовски этим гордится.У него было такое ощущение, будто ему на голову вылили целый кувшин ледяной воды, и он сразу отрезвел. Так вот почему она так противилась ему и его миссии. Она тоже участвовала в этом деле с виски, по меньшей мере ее семья. Так или иначе, но она имела к этому отношение, в этом он был уверен. Он поднялся еще на две ступеньки и опять остановился: перед его внутренним взором Уитни вновь предстала такой, какой он увидел ее на пороге таверны, — с сияющим ореолом вокруг головы, со сверкающими зелеными глазами и чуть приоткрытыми губами…Уиски Дэниелс. И чудовище снова приподнимало голову. Господи, но почему ему встретилась именно она?Уитни вошла в таверну Дедхема, все еще одетая в штаны и башмаки. По договоренности с теткой сейчас, когда время ужина уже прошло, она должна была надеть платье. Но ей нужно было собрать в поселке сведения, и ей не хотелось предстать перед майором в платье. Она уже поговорила с дядюшкой Рэднором и тетушкой Фредой Делбертон и явилась в таверну получить отчет Робби Дедхема.Таверна была весело освещена масляными лампами, сизый от табачного дыма воздух был насыщен крепкими запахами эля и виски. Она сняла куртку и, оглядывая зал, повесила ее на крючок недалеко от двери. На своем обычном месте неподалеку от входа парни Делбертон играли в карты, дядюшка Феррел и дядюшка Рэднор грели у камина свои согбенные спины, а с десяток солдат выстроились у стойки дядюшки Харви за своей порцией спиртного. Уитни здоровалась с односельчанами, поглядывая, как солдаты продвигались в очереди, а затем рассаживались за длинным дощатым столом, бережно лелея свои кружки в крупных мозолистых руках. Когда стойка освободилась, она подошла к ней:— Хорошую и добрую порцию, дядюшка Харви.— Я его не раздаю, — в обычном для себя тоне ответил Харви, подмигивая ей.— Что ж, ты вынужден так поступать. — Она приступила к меновой игре, чтобы оценить желаемый предмет. — В этой бочке у тебя не такой виски, как всегда, дядюшка Харви. Он резковат и… слабоват, в нем чувствуется привкус воды. Больше горсти овса я бы за нее не дала.Солдаты наблюдали за ней, она чувствовала на спине их взгляды. Она засмеялась своим низким заразительным смехом, приняла из рук дядюшки Харви наполненную кружку и осушила ее, заговорщицки ему подмигнув. Затем поставила ее на стойку и попросила вторую порцию.— Даю за нее целый ломоть от свиного бока, дядюшка Харви. С наслаждением выпив вторую кружку, она решила сыграть в карты с Делбертонами, а уж потом выйти и поговорить с Робби. Ребята подняли обычный шум по поводу того, кто мухлевал за игрой, и, как обычно, хором предъявили обвинение Уитни. Они потребовали возмещения, и она сторговалась с ними на том, что докажет им, что сумеет удержать на подбородке тарелку, поставленную ребром. Когда она со смехом поднялась, естественно, глаза всех присутствующих были прикованы к ней.Ей пришлось начинать свой фокус дважды: ее одолевали приступы озорного смеха. Скоро у солдат тоже тряслись плечи от хохота, и они начали заключать между собой пари, удастся ли ей это сделать. А после вызывающего взгляда одного из Делбертонов пари уже стали заключаться между местными парнями и солдатами. Все затаили дыхание, глядя, как она приступает к третьей и окончательной попытке. И когда фокус ей удался, два кулька драгоценного табака перешли из рук в руки и кое у кого из солдат улыбки сменились угрюмыми минами.— Ну, это не совсем честно, Майк Делбертон. — Она усмехнулась рослому белокурому парню, который только что выиграл табак, которого хватило бы на целый месяц. — Честный обмен — это одно, но, по-моему, ты просто обобрал этого джентльмена. Дай ему шанс отыграть свой табак.Таким образом она вовлекла сипатого сержанта Лексоулта, представлявшего федеральные силы, в игру «кто кого пересмотрит».Соревнование решили провести за длинным столом, уговорились о правилах игры. Уитни и сержант заняли места в противоположных концах стола, подперев подбородки поставленными на локти руками. По команде «старт» они открыли глаза и стали пристально смотреть друг на друга, стараясь заставить своего противника моргнуть первым. В напряженной тишине слышались лишь сдерживаемое дыхание зрителей и потрескивание дров в огромном камине.Майор Таунсенд наблюдал весь этот спектакль, стоя на темной лестнице, и был встревожен внезапным духом товарищества, который возник между его солдатами и местным населением, несомненно, возбужденный этой бестией Уиски Дэниелс. Он спустился вниз и приблизился к столу, и солдаты, испуганные его присутствием, расступились, чтобы дать ему дорогу. Он остановился справа от сержанта, наблюдая за соревнованием и раздумывая, не прервать ли эту идиотскую затею. Но мстительное чувство заставило его дать сержанту шанс отыграть свой табак, а некоторые запретные ощущения внутри его вынудили воспользоваться случаем и еще раз посмотреть на Уиски Дэниелс.От крупной фигуры майора на лицо Уитни упала тень, и периферическим зрением она с удивлением уловила две золотые пуговицы на кителе и белые нанковые штаны, плотно обтягивающие бедра. И они не исчезали, эти пуговицы и выразительная выпуклость под тканью штанов, отвлекая ее внимание и заставляя пылать щеки. Она хотела позволить солдатам выиграть табак, но чем дольше рядом находился майор, тем меньше в ней оставалось великодушия, сметенного крайним волнением и беспокойством. Она терпела, сколько могла, затем ее очаровательное личико медленно осветилось знаменитой улыбкой, означавший одновременно уступку и уверенность в своей победе. Прием был недозволенным, но она действительно больше не могла выдержать.Суровый сержант моргнул. И когда на него обрушились улюлюканье и свист, он побагровел от ярости и обиды. Но майор точно знал, что произошло, и это его невероятно взбесило.— Дядюшка Харви! — закричала Уитни. — Поставь сержанту выпивку. — Затем она обернулась и сделала вид, что удивлена присутствием майора. — О, и еще майору!— Нет, благодарю вас, — сквозь стиснутые зубы отказался Таунсенд.— Но, майор, это самое маленькое, что я могу сделать, учитывая доброжелательный настрой ваших людей.— Нет, спасибо. — Он хотел уйти, но его не выпускали солдаты, столпившиеся вокруг стола.— Может, аристократичному майору просто не нравится простой виски? — Ее предположение пронзило воздух, как древко копья, затем нанесло удар. — Но Харви не может позволить себе иметь ни великолепный ямайский ром, ни дорогой ром из Новой Англии. А после того как он выплачивает все эти бешеные налоги, у него не остается денег даже на тонкие французские вина. Но может, майор, вы выпьете с нами глоток эля или сидра… просто чтобы поддержать компанию. — Во время своей речи она встала и теперь стояла перед ним у другого конца стола, а ее лицо приобрело вызывающее выражение.— Я сказал «нет, спасибо». Это значит, что я ничего не хочу пить.— Вы имеете в виду с нами. — Она ухватилась за возможность вызвать в солдатах возмущение его надменным поведением. — Вы не желаете пить с простыми пехотинцами и бедными грязными фермерами!От этого удара он весь задрожал от ярости. Опершись руками на стол, он подался к ней со сверкающими гневом глазами:— Нет! Это значит, что я вообще не употребляю спиртное. И не намерен это делать для того, чтобы доставить вам удовольствие.— Не употребляете? Совсем ничего? — Она отшатнулась, искренне пораженная его заявлением. И по виду его людей поняла, что их это тоже крайне поразило. — Как? Значит… вы даже не пьете эль за завтраком?— Нет. — Лицо его горело, он одернул на себе куртку, не желая встречаться взглядом со своими солдатами, и приказал: — Возвращайтесь немедленно в лагерь, сержант. Пусть все ложатся спать. Патруль должен встать до восхода солнца.Ни один из солдат не двинулся с места; люди только растерянно помаргивали. Их командир оказался трезвенником. Мало того что он джентльмен, к тому же еще и трезвенник! Выражение ужаса на лицах местных жителей было последней каплей, которая переполнила их унижением. Они недоверчиво переглядывались между собой.Весь закипев, Таунсенд обернулся к Уитни и Делбертонам:— А вы… вы держитесь подальше от моих людей, понятно? Все! Я не желаю, чтобы вы выманивали у них своими хитроумными трюками и пари то немногое, что у них есть. Отныне по вечерам, когда солдатам выдается рацион, таверна будет закрыта. Вы меня слышите, Дедхем?Дядюшка Харви проворчал что-то себе под нос и наконец пробормотал:— Слышу.— А вы? — Майор ткнул пальцем в Уитни. — Вы слышите? Или мне повторить?Увидев у него на губах мстительную усмешку и брезгливое движение широких плеч, как будто он стряхивал с себя возможную заразу от общения с ней и с подобными, Уитни вспыхнула. Не в характере Дэниелсов было оставлять последнее слово за другими.— Я слышала, майор Самсон.Он уже направился к лестнице, но круто обернулся, как она и ожидала. Он слышал, что его солдаты тоже повернулись, чтобы стать свидетелями их обмена последними залпами.— Вероятно, от виски у вас голова плохо соображает, барышня. Мое имя Таунсенд, майор Таунсенд.— Вот как? — Она чарующе улыбнулась зрителям, затем повернулась к нему лицом. — Что ж, вполне понятно, что я ошиблась, приняв вас за Самсона. Вы так же, как и он, размахиваете ослиной челюстью!Таунсенд вздрогнул, когда таверну наполнили приглушенные смешки. Уитни бросила на него нахальный взгляд и со злорадной улыбкой, сдернув с вешалки свою куртку, выплыла вон.— Я хочу знать, где она живет, — потребовал на следующий день майор от дядюшки Харви. Не было нужды уточнять, кого он имел в виду.Ночью майор вернулся с безрезультатного прочесывания окрестностей, бросился на кровать, где провел в мучениях четыре часа, и встал в отвратительном настроении. Затем побрился холодной бритвой и спустился вниз, где ему предложили завтрак из холодных бобов, слегка смазанных вчерашним жиром, и двух несоленых бисквитов.— Вы, должно быть, с ума сошли! — Он в бешенстве оттолкнул тарелку. — Дайте мне два вареных яйца и нормальный хлеб.— Яиц нет. Вчера вечером вы съели мою последнюю курицу, майор. — Дядюшка Харви так втянул шею, что походил на обиженную репу.— Тогда подайте мне кофе.— Кофе тоже нет. Вчера вы выпили последний, вчера вечером.— Черт побери!Голодный, весь кипящий от злости, майор встал и направился в лагерь, чтобы приготовить людей к дальнейшим поискам запасов спиртного, винокурен и винокуров.Утром, пока под руководством майора солдаты обыскивали в поселке хижины и хозяйственные постройки, он вдруг осознал, что думает найти нечто, что никак не может определить, но что неотвязно его преследует и отчего внутри его возникает холодок ожидания, и становился все мрачнее, не находя это «нечто». И только усевшись обедать вчерашними бобами и случайно заметив свою сплющенную пуговицу, он сразу понял, чего ожидал, но не мог найти. Ее, эту бестию!— Нужно пройти с милю по дороге, потом у дубового пня, на котором вырезана буква «Б», свернуть на тропу, что идет влево, — неохотно ответил дядюшка Харви, надеясь, что не подводит Уит-ни и ее тетку.— Буква «Б»? — Майор непонимающе сдвинул брови. — Я понял так, что ее фамилия Дэниелс.— «Б» означает «Блэк», — объяснил дядюшка Харви. — Какой толк было вырезать на ней букву «Д»? Это может быть любой житель нашей долины… Делбертон, Добсон, Данбер, Доннер или Дедхем.— Боже милостивый! — Майор выпрямился, только теперь поняв, почему ему так трудно запомнить фамилии всех этих людей.— Мы все одна семья, — с гордостью заявил дядюшка Харви.— Вы хотите сказать, что все жители долины родственники по крови?— Не-а! — Дядюшка Харви посмотрел на него, как на слабоумного. — По алфавиту!Майор в бешенстве вылетел из таверны, устремившись к кузнице, где подковывали его лошадь. И вскоре уже ехал во главе мрачного отряда девятого мэрилендского полка по главной дороге, что вилась вдоль реки. Он весь горел в предвкушении хорошей схватки и встречи с Уиски Дэниелс, яркий образ которой не покидал его воспаленное воображение.Уитни ремонтировала упряжь под навесом у сарая, когда из сада прибежала перепуганная Кейт. Мгновением позже из-за угла сарая появилась причина ее необычного волнения. Это были солдаты.Уитни выскочила из сарая и предстала перед майором, который восседал на своей чалой кобыле, сверкая золотыми эполетами и начищенными до зеркального блеска сапогами. Лицо ее вспыхнуло, а глаза стали метать молнии, когда он смерил ее презрительным взглядом, задержав его на упряжи в ее испачканных руках. Он ловко спрыгнул с лошади и передал поводья сержанту, который стоял с неприступным лицом.— Что вы здесь делаете? — Уитни бросила упряжь на пол под навес и встала перед тетушкой Кейт, уперев руки в бока.— Я исполняю свой долг, мадам. — Майор намеренно игнорировал Уитни, обращаясь к ее тетке. Надменный взгляд его суровых глаз вскоре переместился на двухэтажный дом, обвитый ползучими растениями, на крепкий сарай и окружающие дом сад и огороды. — Я нахожусь здесь, чтобы обнаружить контрабандные спиртные напитки и винокурни, а также тех, кто их изготавливает. Советую вам оказывать помощь моим людям. Если вам нечего прятать, то нечего и бояться. Полагаю, в доме есть мужчина?— Как вы посмели прийти… — Уитни бросилась вперед, но тетушка Кейт схватила ее за руку. Через мгновение Уитни испытала благодарность за то, что тетка удержала ее: холодная сдержанная улыбка, которая постоянно пряталась в уголках его рта, сказала ей, что майора очень порадовало бы, если бы она вышла из себя. Внезапно она все поняла: этим визитом она обязана самой себе, так как накануне унизила его в таверне.— Моего зятя, Блэкстона, сейчас нет. — Тетя Кейт с достоинством выпрямилась. — Я Кейт Моррисон, тетка Уитни.— Уитни?! — Он перевел взгляд на сдерживающую свое возмущение Уитни, позволив себе с небрежной ленью осмотреть бугорки ее грудей под рубашкой, затем ее тонкую талию. Он был разочарован, что ее имя оказалось вполне нормальным, хотя и редким. Почему-то «Уиски» казалось ему более подходящим для нее… и более манящим своей запретностью. — А где же находится сам Блэкстон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49