Что касается искусства, необходимого для того, чтобы облагородить народы, нужные указания тебе преподаст Нарайяна, а также вручит и книгу по архитектурной соразмерности.
С этого дня Абрасак работал с большим жаром. Он хотел вполне усвоить во всех подробностях намеченную ему программу, желая оправдать доверие учителей.
Однажды, изучая снова карту своего будущего царства, Абрасак неожиданно сказал Нарайяне:
– Не заметил ли ты, что область эта удивительно походит на одну из стран нашего старого мира, а именно на Египет, который был потоплен во время катастрофы вскоре после того, как ты спас меня?
Нарайяна рассмеялся.
Разумеется, существует некоторое сходство. Поэтому желательно, чтобы ты насадил там такую же блестящую цивилизацию, такую же исполинскую науку и особенно на столь же продолжительное время; ибо ни одна религия, ни одно государственное устройство на нашей бедной старой Земле не достигало такой живучести, как в Египте. Даже по неполным и запутанным данным египетских и греческих историков, Египет в течение двадцати трех тысяч лет имел национальных государей, фараонов; а самое любопытное, что в тайных архивах храмов сохранились довольно точные данные даже относительно божественных династий и выходящих из ряда вон тысячелетних царствований первых царей.
Глава тринадцатая
Настал наконец день отъезда, который должен был быть ознаменован посвящением Абрасака и его свадьбой.
В большом храме города магов собралось все население, и два иерофанта ввели Абрасака. После богослужения, состоявшего из песнопений и молитв, исполненных присутствовавшими, иерофанты увели Абрасака в Святая Святых, где над ним был совершен магический и сокровенный обряд посвящения, возлагавшего на него тяжелый и ответственный сан царя.
Вышел оттуда Абрасак сосредоточенным и, видимо, взволнованным. Он был в новом белом одеянии, отороченном пурпуром; на голове его красовался широкий, усыпанный драгоценными каменьями царский венок, на шее надето было в несколько рядов ожерелье, а на груди – золотой нагрудный знак.
В это время два молодых адепта поставили на возвышении посреди храма переносной престол, на котором, в хрустальной и увенчанной крестом вазе, пылал яркий огонь.
Пока новый царь находился в святилище, Нара и Уржани привели Авани. В скромной широкой белоснежной тунике, опоясанной золотым кушаком и, словно облаком, окутанная длинной серебристой вуалью молодая девушка была обаятельно прекрасна, но серьезна, задумчива и, не переставая, горячо молилась.
Абрасак взял ее за руку, и они вместе взошли на возвышение, где находился престол. Там их ожидал один из великих иерофантов, который соединил над пламенем руки жениха и невесты, а затем прочел формулы, сочетавшие их флюидическими нерасторжимыми узами.
При этом огонь погас, а сосуд оказался наполненным пурпурной влагой, от которой шел пар. Напоив ею новобрачных, иерофант надел им кольца.
Затем он снова соединил их руки и обвел трижды вокруг престола, произнося торжественно:
– Подобно тому, как Вселенная вращается вокруг сокровенного центра, где пребывает Неизреченный, так и вы, частицы Божества, следуете по орбите судьбы своей. Да будет же жизненный путь, который вы в эту минуту совместно начинаете, всегда залит чистым светом добра, и да возведет он вас на следующую ступень лестницы совершенства.
По окончанию высокого обряда Авани сошла с возвышения, Абрасак же остался перед престолом, на котором один из адептов заменил сосуд книгой законов – тяжелой и объемистой, в массивном золотом переплете.
Положив руку на книгу, Абрасак громким, доносившимся до последних рядов присутствовавших голосом произнес клятву исполнять по мере своих сил предначертания учителей, блюсти точнейшее выполнение божественных повелений как в частной, так и в общественной жизни, и строго наказывать тех, кто преступит законы или употребит во зло свои знания или власть.
Празднество закончилось пиром, и все отъезжавшие собрались на братскую трапезу за огромными столами, расставленными на больших дворцовых дворах.
Абрасак, спутники его и их жены сидели с магами, а по окончанию обеда Абрасак преклонил колени перед учителями и горячо благодарил за все их к нему милости.
Затем началось прощание, и все присутствовавшие по-братски обняли Абрасака с Авани, не исключая и Уржани, что исполнило радостью и благодарностью молодого царя.
Путешественники разместились в нескольких больших судах, и воздушная флотилия поднялась в воздух, направляя полет свой к будущему полю их деятельности.
Однажды вечером в рабочей комнате Эбрамара собрались несколько его друзей и учеников в ожидании Нарайяны и Удеа, возвратившихся утром из важной поездки.
Вскоре они пришли. Нарайяна был весел и оживлен, а Удеа, как всегда, был серьезен и задумчив.
– Мы исполнили порученную нам тобою работу, учитель, – с довольным видом заговорил Нарайяна. – Мы двое и наши землемеры разделили огромное указанное пространство на два царства, одно для Удеа, другое для меня.
Когда маги осмотрели планы царства Нарайяны, тот указал место, помеченное красным карандашом, и сказал:
– Взгляни, Эбрамар, здесь я заложу фундамент столицы. Уголок восхитительный, и местоположение превосходное. От берега моря отлого поднимается лесистая возвышенность, достигающая
высоты не менее пятисот метров; далее тянется горная цепь и расположено громадное озеро, которое снабдит водой весь город, а в горах можно построить храмы и подземные хранилища для архивов. Сверху вид – великолепный, и там, на высотах, я построю себе дворец. О! Надеюсь, что когда вы пожалуете осматривать мое царство, то Уржана, моя столица, понравится вам, и вы одобрите меня.
– Во всяком случае, я предвижу, что устроишься ты хорошо, – с легкой насмешкой ответил Эбрамар.
– Не смейся, дорогой учитель. У меня врожденная любовь к искусству и красоте, и в этом моем влечении ты никогда раньше не укорял меня. Но по этому поводу у меня есть просьба к тебе и учителям.
Вы обещали осмотреть наши царства, когда все будет готово, чтобы судить о наших трудах и благословить наши владения. А я хочу просить вас приехать освятить закладку моей столицы и первого храма, который мы посвятим силам природы как видимому проявлению творчества Неисповедимого. Что скажешь на это, Эбрамар?
– Передам твою просьбу на усмотрение верховных иерофантов и сообщу тебе их ответ. А ты, Удеа, разделяешь ли желания Нарайяны?
– У меня нет особых пожеланий. Я вполне полагаюсь на волю наставников и буду счастлив, конечно, увидеть их, когда они признают возможным оказать мне такую милость, – ответил Удеа.
Облокотясь на стол, Удеа задумался, а Эбрамар, молча наблюдал за его бледным и озабоченным лицом.
– Ты думаешь о своем отъезде, Удеа? Действительно, нельзя слишком мешкать и тебе пора приступить к роли царя и законодательной работе, – заметил Эбрамар.
– Приготовления мои почти уже окончены. Остается только выбрать из среды землян нескольких помощников, и по этому поводу я хотел спросить твоего совета.
И он назвал несколько имен.
– Выбор твой превосходен, и лучшего я сам не мог бы тебе посоветовать. Но ты не упомянул о первой своей помощнице, о главной наставнице женских школ, о руководительнице женскими работами, о матери божественных царей – твоих будущих преемников, – короче говоря, о своей царице. Выбрал ли ты уже ее? Ты ведь знаешь, что без подруги жизни и помощницы в труде ты не можешь начать царствовать, – строго заметил Эбрамар. Удеа вздохнул.
– Нет, я ни на ком ни остановился, и это самый трудный для меня выбор; но я знаю, что он необходим. Умоляю тебя, Эбрамар, помочь мне и пособить в этом щекотливом вопросе. Я боюсь, видишь ли, что время моего долгого и тяжкого испытания наложило особый отпечаток на мою душу; я нелюдим, малообщителен, молчалив… скучен. Одним словом, я буду, наверно, несносным мужем. Какая женщина пожелает меня, особенно на жизнь в течение многих веков, когда взаимные снисходительность и привязанность наиболее необходимы?
– Перечисленные тобою недостатки указывают лишь, что магу необходимо избавиться от них, – улыбаясь, сказал Эбрамар. – Но вернемся к главному. Мне казалось, что ты интересуешься Арианою, дочерью Сунасефы; по крайней мере, ты беседовал с нею больше, нежели с другими молодыми девушками.
– Правда, Ариана очаровательна и обладает великим талантом бывать и серьезной, и веселой, смотря по обстоятельствам; но мне казалось, что вы назначили ее Сандире, сыну Супрамати.
– Не отрицаю, что существовал такой план, но его отвергли. У меня есть основания думать, что молодая девушка интересуется другим.
– А! Значит, относительно меня выходит то же самое, – ответил Удеа с каким-то неопределенным выражением.
– Без сомнения, но, вообрази, какой странный вкус у Арианы! Тот, кто ей нравится – нелюдим, малообщителен неразговорчив, даже скучен и, вероятно, будет несносным мужем; но, несмотря на все это, я знаю, что она с радостью примет предложение молчаливого поклонника и что будущее не внушает ей ни малейшего страха, – ответил Эбрамар, глядя с лукавой улыбкой на вспыхнувшее лицо Удеа.
– Благодарю, Эбрамар, за то, что ты сказал, а коли Ариана настолько храбра, то я рискну просить ее руки. Если она примет неречистого жениха, то царица моя найдена, и после бракосочетания я могу уехать… – с волнением сказал Удеа.
Дня через два во дворце Сунасефы отпраздновали обручение Удеа с Арианой, а через месяц состоялась свадьба, и затем воздушные суда унесли третью колонию законодателей на новое поприще их деятельности.
Глава четырнадцатая
Был чудный теплый и тихий вечер. Лучи заходившего солнца золотыми блестками играли на многоцветных дворцах города магов, а воздух благоухал нежными ароматами цветов, наполнявших огромные сады. На большой террасе Эбрамара собрались довольно многочисленное общество. Кроме хозяина, там были Супрамати и Дахир с несколькими учениками и друзьями великого мага, некоторые члены коллегии египетских иерофантов и женщины, принадлежавшие к школе высшего посвящения, а среди них находились Нара, Эдита и Ольга.
Легкий и скромный ужин был окончен, и шла общая беседа о подробностях предпринимавшегося путешествия.
– Мы начнем наш осмотр с посещения царства Удеа, – сказал Эбрамар. – Сегодня утром я получил от него извещение, что он ожидает нас в горах, неподалеку от истоков большой реки, орошающей большую часть его владений. А затем мы отправимся к Нарайяне, который пишет, что еще не управился с приготовлениями к нашему приему.
Солнце всходило, заливая светом зеленевшую подгорную равнину, пересекаемую довольно широкой и уже судоходной рекой; у берега виднелись стоявшие на причале большие суда. Все они были выкрашены в белый цвет, с высоким, изогнутым носом и снабжены матерчатыми балдахинами для защиты путешественников от палящего солнца.
На берегу собралась кучка мужчин в простых темных одеяниях, опоясанных кожаными кушаками с застежками тонкой работы.
На пригорке, несколько впереди прочих, стоял Удеа в белой тунике с золотой бахромой и золотым же поясом. Красивое лицо его очень изменилось. Он остался по-прежнему молодым человеком в расцвете сил, но былое выражение усталости и глубокой грусти сменилось спокойной энергией; взгляд его был строгий, а между тем в глубине больших, ясных глаз виднелось светлое спокойствие, которое дается только счастьем.
– Вот и они! – весело сказал он, указав на воздушное судно, которое быстро приближалось, начало опускаться и вскоре остановилось на земле, неподалеку от вышеописанной группы.
В носовой части судна, на балконе, стояли Эбрамар с несколькими другими магами и иерофантами. Удеа поспешил к ним и помог выйти.
– Милости просим, друг, и все вы, уважаемые наставники, доставившие мне радость, пожаловав для осмотра моих работ, – произнес он, преклоняя колени для принятия благословения наставников.
Затем Эбрамар поднял его и поцеловал, как и все прибывшие, а Удеа представил им своих товарищей, павших ниц при виде иерофантов.
И в самом деле, от них всех, а в особенности от Эбрамара, исходил ослепительный свет, и одеяния казались осыпанными алмазной пылью.
По окончании этих церемоний Эбрамар весело спросил:
– Ну, друг Удеа, каким образом намерен ты везти нас? Я вижу лодки; но для нас ли они приготовлены, или ты предпочтешь воспользоваться нашим аэро?
– Если ты и наставники найдете удобным, то я желал бы перевезти вас до столицы водою. Таким образом вы увидите часть страны и городов, а затем мы могли бы съездить в разные окрестные места, где вы яснее увидели бы мою систему управления и ее результаты.
– Программа прекрасная, и я надеюсь, что братья мои ее одобрят, – ответил Эбрамар.
Итак, они разместились на судах, и сильные гребцы быстро помчали их по спокойной глади мало-помалу расширявшейся реки.
Вдоль одного из берегов виднелась цепь невысоких гор, а с противоположной стороны на необозримое пространство расстилались обширные равнины. Все земли были превосходно обработаны, и сеть оросительных каналов пересекала поля. Временами появлялись большие селения с однообразно построенными маленькими домиками, отстоявшими на некотором расстоянии друг от друга и окруженными садиками.
Посреди каждого селения виднелось обычно небольшое каменное, окрашенное в белый цвет здание, перед ним – невысокий обелиск с надписью, а рядом – дом, вдвое больше других.
На нагорном берегу работавшие каменоломни тянулись вперемешку с огромными виноградниками; на пастбищах виднелись стада.
Началась уже уборка хлебов и сбор винограда, всюду кипела работа; одни жали и вязали снопы, а другие собирали виноград. Лишь изредка можно было заметить кучки людей, с любопытством смотревших на флотилию, радостными возгласами приветствовавших своего царя и падавших ниц перед сопровождавшими его неведомыми «богами».
– С удовольствием вижу, что подданные твои не бездельники и не ротозеи, охочие до всяких зрелищ и бросающие работу для того, чтобы поглазеть на нас, – заметил Эбрамар.
– Я отдал приказание продолжать обычные работы и желал показать тебе, учитель, население, занятое работой. Любопытные – это женщины, старики и дети, – присовокупил он, указывая на одну кучку многочисленнее других.
Стоявшие на берегу представители расы красотой не блистали. Мужчины были высокие, сильные, коренастые, с широкими безбородыми лицами, маленькими, но смышлеными глазками и с темным, чуть красноватым цветом кожи. Такого же некрасивого типа женщины были в пестрых юбках, а мужчины в холщовых рубахах.
– Во всяком случае ты умеешь заставить себя слушать, и это уже – прекрасный результат, который доказывает, что ты много потрудился, – сказал Супрамати.
– Да, я работал со всем усердием, на какое только способен, и, благодаря Богу, в работе недостатка не было, да и теперь нет; кроме того, судьба благоприятствовала мне, даровав таких помощников, которые честно выполняли свой долг. Тем не менее я все же опасаюсь, не упущено ли что? Может быть, я не совсем понял наставления учителей, но буду бесконечно счастлив, если вы останетесь довольны мною.
– Все виденное нами доказывает, что ты сумел установить порядок, повиновение, развить их деятельность и привести страну к изобилию; значит, ты положил прочное основание дальнейшему процветанию, – одобрительно заметил один из иерофантов.
Между тем суда все продвигались, река становилась шире, многие меньшие речки впадали в нее, и теперь многоводное течение, гонимое свежим утренним ветерком, катилось с заметным шумом.
Возвышенности нагорного берега придвинулись к реке, и холмы превратились в гранитные скалы с причудливыми очертаниями.
– Мы приближаемся к главному святилищу нашей страны; там поклоняются четырем стихиям – видимой мысли Вечно-сущего, – сказал Удеа. – Каждый год народ совершает туда паломничество, чтобы получить исцеление и другие милости от богов, или космических духов, которым он молится. Угодно вам посетить это место теперь же, или пожелаете отправиться туда в другой раз, если вообще почтите его своим присутствием?
– Несомненно, теперь же вези нас туда, – почти в один голос ответили маги.
Суда причалили к берегу, и маги вышли, с глубочайшим почтением принятые присутствовавшими, а женщины приветствовали их торжественным мелодичным гимном.
Под предводительством Удеа, в сопровождении жрецов и жриц святилища, вступили маги во внутренность скалы через узкий вход, закрытый с внутренней стороны тяжелой металлической завесой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33