Затем она, вновь стала продвигаться вперед – на этот раз подолгу задерживаясь на каждой ступеньке. Когда ее голова оказалась на одном уровне с полом, Раша вновь прислушалась, как делала прежде.
– В чем… – начала Инос.
– Тсс! Все ясно… – По-видимому, получив какое-то подтверждение, Раша снова зашагала вверх. Пройдя мимо пантеры, она повернула не на север, к волшебному окну, а на юго-восток, огибая по пути затейливые диванчики, столики и гротескные статуэтки, пока не достигла огромного зеркала, висящего на стене. Зеркало было овальным, вставленным в серебряную раму с искусно вычеканенными на ней листьями, кистями рук и множеством других фигур, в которых чувствовалось нечто зловещее. Даже отражения в зеркале были слегка искажены.
Инос уставилась на две появившиеся в зеркале фигуры, едва различимые среди теней. Сама она представляла собой неприглядное зрелище – лицо осунулось, глаза лихорадочно блестели, медовые волосы сбились – вылитая утопленница, выброшенная на прибрежные камни. Вместе с тем Раша казалась прекрасной и исполненной достоинства, воплощенным идеалом матери. За Инос она следила с холодным пренебрежением.
Затем Раша нахмурилась, словно пытаясь сосредоточиться. Два отражения померкли, стекло потемнело. Внутри его задвигались смутные фигуры. Инос во все глаза таращилась на новое колдовство, замечая, как туманные очертания проясняются и появляются легионеры-импы. Вскоре она узнала покои в башне Иниссо. Ее взгляду предстала разбитая дверь и воины, снующие по комнате в призрачно-сером свете. Звуков она не слышала – зеркало ограничивалось изображением.
– Видишь? – спросила колдунья. – Здесь нет и следов твоего возлюбленного.
– Он мне не возлюбленный! Просто верноподданный!
– Ха! Да он увивался вокруг тебя, как только представлялась возможность. Все они так делают. Но здесь также нет гоблина и никого из заколдованных.
Инос сморгнула слезы.
– А теперь взгляни вот сюда! – велела ей Раша. Изображение в зеркале уплыло в сторону, а затем вновь остановилось и приобрело резкость. Несколько легионеров высовывались из южного окна башни, глядя вниз. – Либо у них хватило ума прыгнуть, – объяснила Раша, – либо их сбросили вниз. По-моему, все же их сбросили.
Вид в зеркале померк, затуманенный слезами.
Рэп и тетушка Кэйд – только двое подданных отца были верны Инос. Теперь у нее осталась одна Кэйд.
На востоке слабый отблеск, поднимающийся из-за горизонта, стирал звезды с неба, играл на волнах, монотонной чередой накатывающихся из темноты на берег, уже сияющий, подобно чеканному серебру. На западе, за спиной Рэпа, джунгли оживали перезвонами птичьих трелей. Рэп еще никогда не слышал подобной мелодии.
Таким воздухом ему тоже еще не доводилось дышать – теплым, нежно ласкающим кожу, сладким от ароматов моря и растительности. От влажности у него перехватывало дыхание. Она кружила голову, манила, как теплая постель. Этот воздух был пригоден лишь для неженок. Рэп не доверял ни ему, ни мягкому теплому песку.
Близилось утро, а он так и не успел заснуть. Веки смыкались, как бы старательно Рэп ни удерживал их. Не то чтобы он нуждался в зрении – ясновидение подсказывало, что опасность ему не угрожает. В густой листве пели пестрые мелкие пичуги. Рэп уже осмотрел окрестности – так далеко, как только мог, – и с удовольствием сделал вывод, что лес не просто безлюден, но и непроходим – настоящая паутина из толстых зеленых лиан, плотных листьев и мясистых цветов. Лес кишел насекомыми и змеями. Фавн еще не встречал такого многообразия зелени и живности.
Трое юношей расположились на песке у берега. Взопрев в удушливой жаре после обжигающего краснегарского мороза, они сбросили тяжелые одежды. Имп и фавн сидели сложив руки на коленях; гоблин вытянулся на спине. Они уже выяснили, что оказались, в незнакомых местах с пустыми руками – без денег и без оружия, если не считать каменного ножа Маленького Цыпленка. Кроме того, они не представляли себе, где очутились.
Рэп только что закончил рассказывать Тиналу о двух своих встречах с Блестящей Водой, волшебницей Севера. Он был уверен: именно голос старой гоблинки подозвал Маленького Цыпленка к окну и привел их всех сюда – в места, по-прежнему остающиеся для них неизвестными. Тинал робко заерзал.
– Но ведь теперь ее здесь нет? Я хотел спросить – ты видишь ее?
– Нет. Но дальновидение в таких случаях помогает не всегда, даже когда я вижу ее глазами. – Рэп на минуту задумался, а затем спросил: – А правда, что она спятила?
Тинал охнул.
– Не надо так говорить! – умоляюще прошептал он.
– Это еще почему? Ее здесь нет, она не следит за нами, и потом, подслушивать невежливо.
– Невежливо? Рэп, колдунам и волшебникам нет дела до вежливости!
– Скажи, разве с возрастом волшебники не теряют силу? Если ей триста лет и она была членом Четверки уже… сколько там?
– Откуда мне знать? – Тинал недовольно отвернулся и съежился. – Если хочешь, я могу вызвать Сагорна.
– Не надо.
Некоторое время они сидели молча, глядя на перекатывающиеся гребни волн.
Должно быть, Маленький Цыпленок хотя бы отчасти уловил смысл их разговора, ибо он сонно пробормотал:
– Почему Блестящая Вода позвала меня, а не вас?
– Не знаю, – вздохнул Рэп. – Но наверняка она покровительствует тебе. Она то и дело предупреждает, чтобы я не смел тебе вредить.
Маленький Цыпленок еле заметно усмехнулся, и, несмотря на жару, по коже Рэпа побежали мурашки.
Но Рэп не мог отрицать: перенестись в Зарк было гораздо предпочтительнее, нежели оказаться в руках своры разъяренных импов.
Когда совсем рассвело, все трое занялись поисками еды. Рэпу не терпелось отправиться в путь, он злился на себя за то, что должен был заботиться о еде и сне, отвлекаясь от неотложных дел. Он не сумел помочь Инос, и теперь его терзали отчаяние и досада – подобный поступок непростителен. Инос звала его, а он так нелепо упал на спину, словно слабоумный, и оказался беспомощным перед колдуньей. Тиналу было легко говорить, что ни один человек не способен устоять перед ее чарами – эти слова не приносили Рэпу утешения. Он подвел Инос, свою королеву, свою подругу, свою властительницу.
– Расскажи мне про Зарк, Тинал. Кто-нибудь из вас бывал здесь?
Вор ненадолго погрузился в молчание, а затем пробормотал:
– Я надеялся, что это Зарк. фавн насторожился.
– Рэп, я ошибся. Не сердись на меня, ладно?
– Ты же сам объяснял: там, где пальмы, должны быть и джинны, а джинны живут в Зарке!
– Верно, только не такие пальмы.
Пользуясь глазами и дальновидением, Рэп оглядел деревья с высокими стволами и пышными кронами, пляшущими на фоне неба оловянного оттенка. Пальмы росли вдоль берега, насколько хватало глаз. За пальмами начинались джунгли, густые и непролазные.
– В чем же разница?
– Есть два вида пальм. Эти – кокосовые.
– Ну и что?
– А джинны выращивают финиковые пальмы. Эти деревья так похожи, Рэп, вот я и ошибся в темноте. Беда редко приходит в одиночку.
– Так где же мы?
– Слышишь пение птиц?
Не услышать этот хор было невозможно. Он перекрывал даже шум прибоя. Громкость пения все нарастала, когда новые птицы вплетали свои голоса в симфонию. Один хозяин постоялого двора в Краснегаре держал канарейку, в полях встречались жаворонки. Рэп слышал, как каркают вороны, гогочут гуси и стонут чайки, но птичий хор такого размаха и силы ему даже не снился. Он понравился бы Инос.
– Ты уже слышал его?
– Сагорн слышал, – поправил Тинал. – Однажды, очень давно. По правде говоря, птицы поют повсюду…
– Но не так, как здесь? Так где же мы?
– На Феерии. Так и есть – и звуки совпадают, и запахи… Рэп знал, что Феерией называется остров, с которым связана какая-то тайна.
– Значит, здесь был Андор.
– Андор! – Тинал сплюнул. – Нет, не он, а Сагорн, еще в далекой молодости. Те байки, что тебе рассказывал Андор, принадлежали другим. Не забывай, у нас общая память.
Рэп вспыхнул при воспоминании об Андоре и его лжи.
– Они… то есть мы ничего не можем поделать, – принялся оправдываться Тинал, который каждый раз сникал под хмурым взглядом фавна. – Я хотел сказать… да, он помнит, что Сагорн был здесь, и, когда начинает рассказывать об этом, говорит от своего лица. – Некоторое время он молчал, а затем добавил: – В сущности, это не важно.
Однако подобное объяснение имело смысл. Сагорн посвятил всю жизнь изучению магии, стремился постичь воздействие слов силы. Если Феерия имела репутацию таинственного места, вполне возможно, у Сагорна возникла мысль посетить ее.
– Далеко ли от Феерии до Зарка? Молчание.
– Тинал, – мягко настаивал Рэп, – я не ударю тебя. Я не стану даже кричать. Но мне нужна твоя помощь! Ты знаешь гораздо больше, чем я.
Тинал был польщен.
– Ну хорошо… Феерия находится на западе. Краснегар – на севере. А Зарк – на востоке… нет, пожалуй, на юго-востоке.
Помолчав минуту, он плаксивым голосом добавил:
– Прости, Рэп.
– Ты ни в чем не виноват. Вспомни, у нас ведь не было выбора.
– Но мне следовало знать! Инос ушла туда, где был дневной свет, верно? А здесь по-прежнему темно. Она отправилась на восток, а мы попали на запад.
– Да?
Рэп был всего-навсего невежественным слугой, конюхом. Он задумался, умеет ли Тинал читать и писать, и решил, что этот воришка не так прост, как кажется. Его жалкий скулеж был просто привычкой, присущей людям, занимающимся подобным ремеслом.
– Пандемия очень велика, ясно? – Тинал вздохнул. – Рассвет не везде наступает одновременно. Он приходит в Зарк задолго до того, как добирается до Феерии.
Еще не легче! Значит, задача состоит не только в том, чтобы отыскать Инос и помочь ей. Прежде следовало попасть в Зарк, а затем найти Инос. Так что спешка была вроде бы ни к чему, но Рэп пришел в ярость, обнаружив, что одной этой мысли хватило, чтобы нагнать на него сонливость. Волны накатывались на поблескивающий песок, разбивались и умирали с тихим шорохом – одна за другой… Это зрелище завораживало и навевало сон.
– Зачем же Блестящая Вода унесла меня сюда? – наконец спросил Рэп.
Но коддунья-гоблинка спасала Маленького Цыпленка, а Тинал и Рэп просто оказались рядом.
– Откуда мне знать? – фыркнул Тинал. – Я туп как пробка, Рэп. Всего-навсего карманник. Городской прохвост, уличный воришка… бесполезный там, где нет людей. Хочешь поговорить об умных вещах – я позову Сагорна.
– Ни в коем случае! Сагорну я не верю.
Несмотря на рассветную полутьму, удивление отчетливо читалось на лице Тинала – ничем не примечательном лице импа, молодом, прыщавом, встревоженном и злом, как у крысеныша. Паренек был костляв, как хорек, но разве можно ожидать упитанности даже от удачливого воришки? Рядом с Рэпом он казался таким же тощим и жалким, как сам Рэп по сравнению с коренастым гоблином.
– Сагорну ты можешь доверять! Сам король говорил Инос об этом. Андор – обманщик, Дарад готов разорвать тебя на куски. Но Сагорн благороден.
– Нет! – вскричал Рэп. Недосыпание сделало его вспыльчивым, а этот внезапный упрек мгновенно разбудил в нем гнев. Однако он тут же понизил голос: – Может, король и вправду доверял Сагорну. Они были давними друзьями. Может, Сагорн не станет обманывать Инос – хотя бы из уважения к ее отцу, но со мной церемониться не станет.
На минуту Тинал задумался.
– Да, это уж точно. Прости, Рэп, я не подумал. Я глупец.
Когда Сагорн пребывал в Краснегаре, ухаживая за умирающим королем, Андор тоже появлялся там – в свою очередь. Андор искал дружбы с Рэпом, льнул к нему, надеясь выманить слово силы. Должно быть, Сагорн знал, что делает Андор, однако так и не отозвал его обратно.
– И потом, – произнес Рэп, – у тебя должны быть воспоминания Сагорна, верно? Ты знаешь то же, что и он.
– Ошибаешься, – мрачно возразил Тинал. – Он умнее меня, гораздо умнее. Он знает больше.
– Не понимаю почему.
Узкие плечи недоуменно поднялись и опустились.
– Видишь ли, я могу припомнить все годы, которые он проторчал в библиотеках. Но сами книги я не помню так, как он. Для меня они лишены смысла. Возьми, к примеру, Джалона: когда я слышу, как насвистывают или поют, я не запоминаю мелодию, как и ты. А Джалон помнит и в следующий раз, появившись, может ее спеть. Более того – стоит ему кое-что подправить, и из простой песенки получается чудесная баллада. Каждый из нас наделен своим даром. Как сказала кодунья, мы умело подобраны – вор, певец, ученый, любовник и боец. Так что в моем лице ты получил общую подливку и несколько мелких кусочков снеди.
– Сагорн говорил, что ты вожак. Тинал надул губы, а затем на его лице появилось виноватое выражение.
– Когда это было! Он имел в виду, что это я навлек на всех нас беду: мне пришло в голову вломиться в дом Ораринсагу. Так или иначе, это случилось много лет назад, когда все мы были детьми. Я и теперь не вырос. – И он отвернулся.
Прошла минута, прежде чем Рэп спросил:
– Но почему? Знаю, ты появляешься редко, не так уж надолго и потому не стареешь. Но в чем дело? Разве остальные не вызывают тебя?
Тинал вытер ладошкой нос.
– Изредка. Когда кто-нибудь из них голоден или ему надо что-нибудь стащить, я прихожу на помощь.
– Но не остаешься здесь надолго. Ты сразу же вызываешь обратно того, на месте кого ты появился. Почему?
Последовало долгое молчание, во время которого Тинал сидел, уставясь на море и положив острый подбородок на тощие, как ветки, руки. Наконец он глухо произнес:
– Я дурной человек, Рэп. Вот почему. У Рэпа голова шла кругом, но он знал: без Тинала он пропадет, нельзя позволить ему исчезнуть.
– Спи! – велел он. – Сейчас, здесь я не променял бы тебя ни на кого другого.
Глаза Тинала расширились, и он робко улыбнулся, обнажив зубы, кривые, как ветки в гнезде аиста.
– Правда?
– Сущая правда! Никому из остальных я не верю – даже Джалону.
Тинал захихикал.
– Он заблудился бы, заслушавшись птичьих песен. И потом, он вполне может вызвать Дарада – из всех нас он наверняка вызовет именно его. Нет, не доверяй даже Джалону.
Эти слова вызвали у Рэпа досаду. Если бы Рэп мог рассчитывать на добровольную помощь Тинала и его четырех товарищей по несчастью, то у него оказался бы целый отряд полезных помощников. Пять мастеров своего дела, чьи таланты подкреплены словом силы! Рэп размышлял, стоит ли предложить сделку, и припомнил слова Сагорна: «…цель всех пятерых – собрать побольше волшебства и освободиться от заклятия, связующего их». Они пойдут на все, лишь бы узнать еще одно слово силы, так что Рэп мог предложить свое в обмен на их слова. Забавно будет, если именно Тиналу удастся выведать у фавна слово – после того, как его безуспешно пытались похитить остальные четверо. Теперь, когда Рэп знал собственное слово, он мог бы поделиться им, если бы пожелал.
Несомненно, с Тиналом надо держаться на дружеской ноге.
– Пожалуй, ты прав. Тогда пообещай мне, что не вызовешь никого другого, не предупредив меня – ладно?
Польщенный, Тинал кивнул и пожал протянутую руку. Его пальцы отличались необычной длиной, ладонь была мягкой и узкой.
Собственные представления Рэпа о магии лишь недавно претерпели изменения. До нынешнего дня даже собственное ясновидение и власть над животными стесняли его, но теперь, когда Инос оказалась в лапах колдуньи, в игре появились новые правила. Теперь чем больше волшебства, тем лучше! Любой человек, знающий слово силы, обретал талант – каким бы он ни был. А владение двумя словами превращало человека в гения в любой области. Так говорили Андор и Сагорн, но можно ли доверять кому-нибудь из них?
Сейчас усталость затуманивала его мысли, мешая принять решение. Отъявленный воришка вроде Тинала способен взять слово Рэпа, а затем не назвать собственное – искушение слишком велико. И даже если он не обманет, рано или поздно он сам или другие вызовут Дарада. Это чудовище без колебаний свернет шею Рэпу, убьет его, как убил женщину в Фал Дорнине. Таким образом он усилит действие обоих слов. Нет, сделка с Тиналом равносильна самоубийству.
Веки Рэпа смыкались. Разозлившись, он вскочил и потер глаза, заставляя их открыться.
– Уже рассвело! – заявил он. – Идем! Худой имп ответил ему усмешкой.
– Куда?
– За завтраком. Здесь мы умрем с голоду. Ну, куда нам на север или на юг?
Тинал не знал, что ответить. Маленький Цыпленок желал идти на север, к дому – его познания в географии были еще более скудными, чем познания Рэпа, – но и дорога на север, и дорога на юг в конце концов привела бы их к какому-нибудь жилью. Соорудив себе набедренные повязки из одеяния короля Холиндарна, они двинулись вдоль берега.
Тинал упорно держался близ моря.
– Надеюсь, ты следишь за джунглями? – тревожно спросил он у Рэпа.
– Там нет никого опаснее птиц, ящериц и тому подобных тварей. Кого ты боишься? Людей?
– Охотников за головами! – На мгновение имп закатил глаза. – И чудовищ – грифонов, гарпий и гиппогрифов!
– Сейчас их нет дома.
Наступающий день явил глазам юношей широкий мелкий залив, берега которого плавно изгибались к северу и к югу – до холмов, столь удаленных, что даже высокие пальмы на них были едва видны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45