Нет, великан настраивался явно не на разговоры, а теперь он замолчал навсегда. Стволу дерева был нанесен более ощутимый ущерб, чем голове тролля, но, несомненно, он сломал шею. Оставив тщетные попытки нащупать пульс, Рэп с трудом поднялся и через труп взглянул на гоблина.
Все происходящее поразительно напоминало те минуты, когда они смотрели друг на друга поверх трупа девочки-феери, но тогда Маленький Цыпленок был ошеломлен и растерян, как и Рэп. А сейчас он обнажал громадные гоблинские клыки в довольной ухмылке, гордясь победой над таким рослым противником.
С тех пор как изгнанники покинули деревню и направились на юг, Маленький Цыпленок заметно изменился. Теперь он изъяснялся на сносном импском и потому мог лучше выражать свои мысли, но дело было не только в этом. Он обрел уверенность. Он важничал, часто растягивал губы в усмешке, словно одобряя какую-то тайную шутку, он вновь покровительствовал Рэпу, как в тайге, а к Тиналу относился как к ненужному и противному ребенку. Он раздражал спутников и вызывал у них отвращение.
– Я подставил ему подножку, – объяснил он, пнув труп ногой. – Он не заметил дерево. Некогда строить планы, когда тебя вот-вот превратят в лепешку, Плоский Нос.
Дальновидение подсказывало Рэпу нечто иное. По-видимому, он отвлекся, поглощенный борьбой с густым кустарником, и не видел подножки, но был совершенно уверен: Маленький Цыпленок поднял тролля и протаранил им дерево. В сущности, доказательство было налицо – в какой-то момент полета поверженный противник развернулся вправо.
Тинал выбирался из кустов, попутно пожирая еду из похищенного им ведра. Подхватывая двумя пальцами неаппетитное месиво, имп запихивал его в рот, щедро размазывая по подбородку. Рэп окликнул товарища, сообщая, что все в порядке, а затем повернулся к довольно осклабившемуся Маленькому Цыпленку.
Время уже не имело значения, но приближалось полнолуние – значит, беглецы провели на Феерии больше двух недель. По дороге на юг им помогал скарб, прихваченный из пустынной деревни, – сети и бутылки для воды, шляпы и сапоги, сделанные Маленьким Цыпленком, а также заплечные мешки, набитые провизией. Запасов им хватило на всю дорогу к окраинам импской колонии близ Мильфлера. Здесь они были вынуждены двигаться в обход, держась поближе к джунглям и пополняя запасы всем, что подмечали зоркие глаза Тинала. Путешествие изгнанников по населенным землям отмечали постоянные кражи одежды и еды – маленький вор отважно проникал в кладовые и даже опустошал печи.
Так Рэп наконец-то получил пару хороших башмаков и рубашку. Маленький Цыпленок довольствовался одними мягкими и просторными шелковыми штанами. Он чрезвычайно гордился ими, не понимая, что носит женское белье – об этом Тинал со смехом поведал Рэпу.
Тинал осторожно протиснулся между ветвями и затаил дыхание, взглянув на труп.
– Клянусь всеми силами! – Он перевел взгляд на гоблина. – Как это ты сумел… – Он опасливо посмотрел на Рэпа, и тот понял, о чем думает маленький вор, хотя и не стал говорить об этом вслух.
– Маленький Цыпленок – искусный борец.
– Искусный? – Тинал в изумлении покачал головой. – Да ведь это чистокровный тролль!
– Да, он большой.
– Большой? Громадный! Они почти неуязвимы, даже полукровки… Послушайте, ведь бои гладиаторов уже давно запрещены, верно? Но в некоторых богатых домах Хаба… Дарад зарабатывал деньги, побивая всех соперников.
Маленький Цыпленок явно заинтересовался.
– Они боролись?
– Не совсем так. – Тинал зачерпнул еще пригоршню месива и отправил в рот. – Обычно против троллей с дубинками выставляли бойцов, вооруженных как легионеры. Ставки были огромными.
– Сколько же импов участвовало в боях?
– Если они дрались все вместе – тогда трое. А если по одному, требовалось пять-шесть импов, чтобы тролль выбился из сил. Иногда даже больше. А ты только что разделался с троллем в одиночку.
Гоблин усмехнулся. Молниеносным движением он вы хватил у Тинала ведро и протянул его Рэпу.
– Ешь!
– Я не хочу.
– Ешь, Плоский Нос!
– Нет!
– Тогда я сам запихну еду тебе в глотку. Береги силы, фавн.
Должно быть, он сейчас насмехается, гордясь своим превосходством, думал Рэп, а может, по-прежнему считает себя падалью, обязанность которой – заботиться о хозяине. В любом случае Рэпу было лучше всего выполнить приказ: бой распалил Маленького Цыпленка и он будет рад любому предлогу продолжить борьбу.
Потому Рэп взял ведро и перешагнул через громадный труп. К нему уже слетались мухи.
– Пойдем куда-нибудь подальше. С этого бедолаги нечего взять. – В сущности, только башмаки тролля заслуживали некоторого внимания. Он разодрал одежду, продираясь сквозь заросли – не уцелели даже кожаные штаны. А на крепкой коже тролля не осталось ни царапины.
– Идем отсюда подальше! – предложил Тинал, вытирая губы и облизывая ладонь. – Кто-нибудь вскоре заметит, что он исчез… – Внезапно он с ужасом уставился на Рэпа. – Собаки! Обнаружив его тело, за нами в погоню отправят собак!
– Собак предоставь мне, – отозвался Рэп, морщась от тошнотворного вкуса помоев, украденных у раба. – Но по нашему следу могут пустить троллей – этот шел по запаху.
Тинал с отвращением кивнул.
– Я запомню это. – Городской воришка не ожидал, что жертва будет преследовать его таким образом, и не позаботился о том, чтобы проверить направление ветра. Даже талант, подкрепленный волшебством, не был непогрешимым.
– А троллей предоставьте мне, – заявил гоблин и бросил еще один довольный взгляд в сторону мертвеца.

На шахматной доске ночей и дней вместо фигур
Судьба расставила людей.
Что ходят взад-вперед и объявляют мат,
И в ящик падают чредой, послушный ей.

Фицджеральд. Рубай Омара Хайяма (49, 1859)

Часть пятая
Султан и раб

Луна в Зарке была совсем не такая, как в Краснегаре. Она поднималась в небо чересчур высоко и, видимо, была повернута другим боком, потому рисунок на ней казался странным и незнакомым. Кэйдолан не смотрела на луну, но видела тени, отбрасываемые ее светом. Такие незастекленные окна были бы немыслимы на севере, в то время как здесь даже в середине весны ночной ветер приносил только прохладу. Отражаясь от мрамора, лунный свет заливал всю комнату.
Герцогиня сдвинулась на край постели в просторной ночной рубашке и чепце с оборками, надвинутом низко, чтобь спрятать папильотки, свесила ноги с кровати и сунула их в шлепанцы из козьей шерсти. Ее племянница расхаживала по комнате, как гепард в клетке в зоологическом саду герцога Анджилки. Точно так же, как гепард слегка приподнимался на задние лапы в конце каждого отрезка пути, чтобы начать поворот, так и Иносолан отбрасывала за спину парчовый шлейф и вновь возобновляла ходьбу.
Она повторяла свой рассказ уже в третий или четвертый раз и была по-прежнему взволнованна. Правда, точнее был бы сказать «перепугана». Кэйдолан не пришлось увидеть происходящее своими глазами и испытать ужас, так сказать, из первых рук, подобно Иносолан. Неудивительно, что теперь Инос требовалось выговориться и снять возбуждение, грозящее перейти в истерию.
– …вот такой у меня выбор – если не считать, что это вовсе не выбор, – по-видимому, либо мне придется выйти замуж за гоблина, либо импы и джотунны перебьют друг друга, а гоблины прикончат уцелевших. Все, кого я знала с детства, погибнут, королевство исчезнет, править будет нечем, и тогда мне, вероятно, останется лишь развлекать гостей Араккарана в порту…
Окно открывалось на балкон, выходящий в один из озаренных луной садов дворца. Кэйдолан тревожилась, что их подслушивает множество ушей, но Иносолан игнорировала все просьбы понизить голос. Колдунья наверняка не слушает, заявила она: у нее есть другие занятия. Этот намек она еще не успела объяснить.
Больше всего Иносолан нуждалась сейчас в хорошем, продолжительном материнском объятии, но Кэйдолан не имела опыта в столь интимных утешениях. Она не умела обращаться с детьми, и даже Иносолан она не видела ребенком. К тому времени как она вернулась в Краснегар после смерти мужа, все шансы на сближение исчезли. За все время знакомства тетя и племянница обнимались не более двух-трех раз.
– …а может, следует только радоваться тому, что мне не придется выбирать! Предположим, передо мной выстроили бы десяток-другой уродливых гоблинов, и…
Своих детей у Кэйдолан никогда не было, иначе она могла бы научиться справляться с племянницей. Больше всего она общалась с подростками. Герцогиня инстинктивно знала, как обходиться с девочками-подростками, по крайней мере, не помнила, чтобы когда-нибудь пребывала в растерянности. Здесь не требовалось особого мастерства – только четкие правила и безграничное терпение. Следовало служить примером, ибо быстрые юные глаза сразу замечали лицемерие, и потому приходилось честно придерживаться принципов, служить, так сказать, путеводной звездой. Ободряя, объясняя, сдерживая, в конце концов удавалось привести корабль в гавань, и еще одна девица была готова к браку – кто-нибудь из отдаленных кузин или просто дочь подруги… Иносолан была последней из множества девушек, которые звали Кэйдолан «тетушкой» в Кинвэйле. Ни с одной из них Кэйдолан не потерпела неудачи, но ни одна не была более способной или благодарной ученицей, чем ее племянница. Никто из ее прежних подопечных не добивался такого успеха – и не испытывал таких разочарований.
Инос по-прежнему была своенравна и вспыльчива, но эти черты следовало приписать ее джотуннской крови, и казалось маловероятным, чтобы с возрастом они исчезли. Эти черты преобладали в их семье.
– Гоблин! Представляешь себе? Гоблин – король Краснегара! Как думаешь, что он предпочтет: развлекать гостей покрывая татуировками лица слуг, или забавлять слуг, готовя на обед гостей?
Это было уже лучше – черный юмор, но тем не менее юмор. И голос Иносолан стал звучать тверже.
Она поняла: потерянные королевства не возвращают, как зонтики, за них следует платить – может, не столь дорогой ценой, как брак с гоблином, но тем не менее высокой. Какую цену согласится заплатить Иносолан? Будет ли у нее выбор?
По иронии судьбы Кэйдолан, умелая проводница племянницы на пути к юности, теперь, когда Инос повзрослела оказалась совершенно бесполезна. Она была слишком стара для опасных приключений. Она провела чересчур тихую жизнь, чтобы иметь представление о таких женщинах, как Раша, – а султанша, несмотря на невероятное могущество, тем не менее оставалась женщиной, упрямой, извращенной, обиженной женщиной, которой всю жизнь приходилось отвоевывать каждую крошку, причем мужчины обходились с ней так, как Кэйдолан не могла и не хотела представлять.
Иносолан была моложе, сильнее и до сих пор держалась на редкость стойко, если учесть, как мало сил было в ее распоряжении. Но колдуны и их торг между собой явились последней каплей. Сдержаться при этом не сумел бы никто. У Кэйдолан возникло ощущение, что она осталась не у дел. Вероятно, это и есть старость.
Внезапно Иносолан застыла и замолчала. Ее темный профиль вырисовался на фоне освещенного луной неба в арке окна.
– Что-то я слишком разболталась – не правда ли, тетя?
– Иди сюда и садись, дорогая.
– Ладно. – Иносолан подошла и уселась на кровать, обняв старушку. – Спасибо, что ты выслушала меня. Теперь мне гораздо лучше.
– Жаль, что я способна только слушать. Что же случилось после того, как исчез волшебник?
– Раша взъярилась. Похоже, она видит в темноте. Она начала метать молнии в коврик, а затем в мебель. Я убежала.
– Молодец!
Иносолан осеклась, а затем неловко рассмеялась.
– Это бегство выглядело так по-детски, что казалось почти забавным! Я слишком перепугалась, чтобы чувствовать испуг. На лестнице я поскользнулась и повредила щиколотку – потом Раша вылечила ее, – но я доползла до дверей, а они не захотели открываться, и мне пришлось ждать там, пока не кончится гроза. Наконец грохот утих, дым развеялся, и Раша спустилась.
– Какой ужас!
– Да уж… – Инос поежилась. – Больше всего я боялась пантеры и волка – мне казалось, они ожили и бродят где-то в темноте. А может, не только они, но и демоны. Что-то хлопало над моей головой… Но еще хуже мне стало, когда факелы вновь вспыхнули, а Раша сошла по лестнице. Твой кинвэйлский лоск оказался слишком непрочным, тетушка. Она вновь превратилась в соблазнительницу из борделя.
«Что значит «дама»?» – не раз спрашивала Раша. Кэйдолан пыталась объяснить ей, что быть дамой – значит придерживаться определенных правил, образа жизни. Дама помнит о чувствах окружающих, дама одинаково относится ко всем людям, независимо от их звания, в любое время, при всех обстоятельствах.
Тогда колдунья с кратким смешком заметила, что все это ей может пригодиться. «Покажите мне, как это делается! – попросила она. – Вскоре мне придется иметь дело с Хранителями, и манеры могут произвести на них впечатление».
И Кэйдолан показала, что значит хорошие манеры, а колдунья переняла их на редкость быстро.
– Да, дорогая, это мне известно. Она слишком стара, чтобы сразу измениться. Это было лишь притворство. Но она вела себя настолько убедительно, что я поверила ей. Прости меня!
– Тебя не за что прощать, тетушка! Ты проделала с Рашей гораздо лучшую работу, чем я – с Азаком.
Кэйдолан задумалась, почему в последнее время она не слышала новых вестей об Азаке.
– Дама из Империи, султанша, портовая шлюха… – задумчиво проговорила Иносолан. – Страшнее всего мне становится, когда она разыгрывает соблазнительницу. Помнишь, Азак говорил, что она способна свести с ума любого мужчину? Мне становится боязно и тошно, едва я вспоминаю об этом. Она – пожирательница мужчин, извивающаяся всем телом, как червь на крючке. Такой она была и раньше – юной, неотразимой, сияющей, обещающей любовь, и вместе с тем внутри сгорала от ненависти и презрения… Это западня.
Кэйдолан попыталась что-нибудь ответить, но не сумела.
– Будь я мужчиной… если бы с нами был мужчина, он давно бы спятил. Или я ошибаюсь?
– Вряд ли, дорогая. Это злое волшебство. – Спустя ми нуту Кэйдолан тихо добавила: – Похоть – это не любовь, не вряд ли ее величеству можно объяснить разницу между ними.
Инос вновь содрогнулась.
– Она вылечила мою щиколотку и синяки. Потом я захотела уйти, а она заставила меня задержаться и заговорила. Она уверяла, что она права, а Олибино солгал. Он и вправду заключил союз с Литрианом против Зиниксо. Он давно ищет мирное решение краснегарского вопроса. Все волшебники побаиваются гнома – так сказала Раша.
Кэйдолан покрепче обняла ее, но Инос застыла как статуя, слегка вздрагивая всем телом.
– Я спросила: «Значит, мне придется выйти замуж за гоблина?» Она рассмеялась и объяснила, что благодаря ее заклинаниям я буду без ума от гоблинов! Представляешь себе?
– Теперь все кончено, дорогая, и ты должна отдохнуть.
– О Боги! Должно быть, скоро утро. – Инос вдруг замолчала, и ее тетя поняла: рассказ пока не кончен. Предстояло услышать кое-что еще.
Инос поднялась и подошла к окну. Ее волосы и плечи омыла серебром высоко висящая луна. Повернувшись, она заговорила:
– Я не хочу выходить замуж за гоблина. Но я верну себе королевство!
На этот раз она не стала клясться, что сделает все возможное – Кэйдолан сразу заметила это. Инос узнала, что цены бывают разными.
– Значит, на одну Рашу полагаться нельзя.
– Это очевидно, дорогая.
– Что же нам теперь делать, канцлер?
Кэйдолан вновь почувствовала себя не на своем месте.
– Почему бы тебе не обсудить последние события с Великаном? С Азаком?
– Прежде я не хотела тебе говорить… – Наконец-то Иносолан понизила голос. – Кар передал мне сегодня… то есть вчера: больше мне не стоит появляться на охоте. Великан никогда не удостоит меня разговора наедине, тетя. Каждый раз, когда мы устраивали привал – чтобы перекусить или отдохнуть, он всегда был окружен принцами. Так что мне ни разу не удалось перемолвиться с ним хоть словом. – Она направилась к постели, шурша платьем. – Тебе с Рашей повезло больше, чем мне с ним. Он ни разу не дал мне шанса заговорить. А теперь никогда не даст!
Кэйдолан затаила дыхание. Спустя минуту Инос продолжала:
– Раша еще долго удерживала меня в своей спальне. Моя нога была уже в порядке, а она продолжала болтать, не говоря ничего вразумительного и повторяя одно и то же.
– А ты, дорогая?
– А я едва могла смотреть на нее – лучше бы она появилась передо мной обнаженной. Ее одежда поражала пышностью – драгоценные камни в… впрочем, не важно. Забавная у нее комната, верно? Всего два окна. Похоже, над постелью должно быть еще одно. Ну так вот, там оказалась потайная дверь, скрытая пологом.
Кэйдолан уже догадывалась, что последует дальше, и понимала: Инос заметила ее потрясенную дрожь.
– Скрипнули петли. Он отодвинул гобелен и шагнул в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45