Но его расстраивало явно не это. Просто он увидел могилу старого друга.
Алиса судорожно искала слова утешения.
– Он пережил свое время, Эдвард. Всему приходит конец.
– Но это был такой славный старикан! Совершенно безобидный! Он помог мне – мальчишке, который ничего не значил для него, но попал в беду. Он ведь и мухи не обидел бы!
– Напротив, мистер Экзетер, – послышался голос с противоположной стороны дороги, – он вмешался не в свои дела, за что и поплатился.
49
Это был тот самый автомобилист, которого Эдвард обозвал прощелыгой. Невысокого роста, толстый, он стоял в высокой траве на обочине, наполовину скрытый кустами. Его пижонская кепочка, сдвинутая под залихватским углом, открывала голову, стриженную так коротко, что ее можно было бы назвать бритой; его коричневый костюм из твида казался до нелепости теплым для такого дня. Шоферские очки он снял. При всей округлости его фигуры слабым он не выглядел. Напротив, он производил впечатление крепыша, и глаза его поражали необычным фиолетовым оттенком.
Он улыбался, не вынимая рук из карманов, но Алису не покидало ощущение, что он держит ее на мушке пистолета.
– Мы с вами знакомы? – медленно процедил Эдвард.
– Если вы считаете, что знаете своего противника. Я очень долго ждал этой встречи, Экзетер. Наконец-то вся мана пророчества иссякла.
Стараясь не поддаваться панике, Алиса удивилась, почему она не поворачивается лицом к угрозе. Она не сделала ни шага, и Эдвард тоже. Они оба стояли в неудобных позах, вполоборота, все еще держась за свои велосипеды.
– Вам нечего бояться пророчества, – спокойно произнес Эдвард. – Я никогда не вернусь туда. Я никогда не стану Освободителем. Можете положиться на мое слово.
– А! Слово английского джентльмена! – Прощелыга драматически вздохнул. В такой теплый день, в таком твидовом костюме он должен был не просто потеть – пот должен был бить из него фонтаном, как из артезианского колодца. Тем не менее его лицо оставалось сухим и бледным. – Значит, теперь вы говорите так. Простите мое недоверие. Я предпочитаю не оставлять возможности для сомнений. – Он говорил с едва уловимым акцентом, происхождение которого Алиса никак не могла определить.
– Тогда позвольте уехать мисс Прескотт. Она тут ни при чем.
– Мне кажется, надежнее включить в задуманное вас обоих. Будьте добры, разверните свои велосипеды и приготовьтесь сесть на них.
Алиса послушно исполнила приказание, и Эдвард тоже. Почему она не сопротивляется? Почему она просто не вскочила в седло и не унеслась прочь? А Эдвард? Конечно, этот нагло-красный «родстер» стоит где-то здесь, в кустах, так что прощелыга без труда догонит их, но почему они даже не пытаются вырваться?
Кролики, загипнотизированные змеей?
Ох, ну и абсурд!
Почему они не бегут? Почему не сматываются?
– Что вы намерены делать? – спросила она и сама неприятно удивилась визгливости своего голоса.
– Совсем немного. – Прощелыга пожал широкими плечами. – Собственно, я уже все сделал. Мне осталось только объяснить вам все и дать знак. Вверх по дороге поднимается военный грузовик. Вы с мистером Экзетером поедете вниз. Вы будете крутить педали изо всех сил – оба. Когда вы доедете вон до того поворота, вы срежете угол, выскочив при этом на встречную полосу.
– Ублажим его, дорогая, – сказал Эдвард. – Он забавнее леди Гамильтон, но только по четвергам. Его наниматель отдыхает по пятницам.
– Ах, этот восхитительно волевой рот! – все так же сухо согласился мужчина. – Tojours le sang-froid! всегда хладнокровен (фр.)
По моим расчетам к моменту остановки вы разовьете скорость от сорока четырех до сорока семи миль в час. Этого вполне достаточно, чтобы ваши окостеневшие остовы утратили значительную часть своей прочности, если вы простите меня за эвфемизм.
– Ни за что, – ответил Эдвард. – Пожалуй, мне стоит предупредить вас. Вы кое-что проглядели. «Завет» – из тех пророчеств, что сами себя исполняют. Всякий раз, когда кто-то хочет оборвать цепь, она лишь укрепляется!
– Еще несколько минут, – как бы невзначай заметил прощелыга.
– Вы мне не верите? Тогда подумайте сами. Если бы Зэц просто проигнорировал этот проклятый вздор, ничего бы не случилось. Но он попытался убить моего отца, чтобы предотвратить мое рождение. Попытка потерпела неудачу, но привлекла внимание отца к пророчеству. Он покинул Соседство на случай, если Зэц сделает еще одну попытку, вследствие чего встретил в Новой Зеландии мою мать и женился, и в результате на свет появился я. Если бы он остался в Соседстве, его сын, если бы он родился, был бы местным и не представлял бы угрозы. Разве не ясно?
– Любопытная теория. Но не слишком убедительная.
«Бежать!» – подумала Алиса. Просто вскочить в седло и крутануть педали. Набрать скорость под уклон, держась на безопасной левой стороне дороги, и весь этот безумный разговор растает, как лунный свет. Почему она не бежит?
– Это повторяется снова и снова. – Эдвард говорил спокойно, но уже быстрее. – Резня в Ньягате должна была бы убить меня, но вместо этого убила моих родителей. Если бы мой отец остался жив, он бы все рассказал мне, и я ни за что бы не перешел в Соседство! Я послушался бы его совета. Я боготворил его и никогда не пошел бы против его воли. Так что вы снова перехитрили самих себя. Потом вы попытались убить меня в Грейфрайерз, в результате чего я попал в Соседство, исполнив тем самым часть пророчества. Если бы вы оставили меня в покое, я бы ушел добровольцем и, вполне возможно, погиб бы в прошлом году при Сомме!
С той самой минуты, когда Алиса заметила прощелыгу, он ни разу не пошевелился, но теперь поднял руку, чтобы деликатно прикрыть зевок.
– Прошу прощения, что приходится тянуть время вот так. Еще минута с хвостиком, и вы сможете ехать.
– Я вас предупреждаю! – Голос Эдварда окреп. – То же самое повторилось в Таргвейле. Зэц так хотел поймать меня, что позволил уйти всей армии – и мне тоже. Пытаясь оборвать цепь, вы только укрепляете ее. Пожалуйста, не надо! Я на вашей стороне! Я хочу жить своей собственной жизнью. Мне даром не нужно это проклятое пророчество, обвившееся вокруг меня, как змея. Не обращайте на него внимания, и от него ничего не останется. Оно просто канет в вечность. Я хочу остаться здесь, на Земле, и служить моему королю. Я не хочу быть Освободителем!
– И не будете. Мы об этом позаботились.
– Тогда отпустите мисс Прескотт!
Прощелыга усмехнулся, но его противные фиолетовые глаза оставались холодными.
– Если вы верите в свою теорию, вам не нужно просить об этом.
– Но от этого страдают невинные люди! Вот почему вы должны прислушаться ко мне. Вы и сами можете попасть под удар – рикошетом. В Ньягате погибли десятки людей, в Лемоде – тысячи. Я остался невредим, а расплачиваются невинные люди!
– На этот раз не останетесь, – сказал прощелыга. – Разгонитесь как можно быстрее и срежьте поворот. Не тормозить! Больно не будет.
– Отпустите Алису! – крикнул Эдвард.
– Поедете оба. Готовы? Пошли!
Алиса вскочила в седло и завертела педалями так, словно от этого зависела ее жизнь. Она все еще надеялась обмануть этого типа. Еще несколько минут, и она прекратит разгон – как только окажется на безопасном расстоянии. Отсюда они доедут под уклон почти до самого Викарсдауна и, возможно, успеют выпить еще по чашке в чайной.
Ее обогнал Эдвард – голова опущена, ноги мелькают, как лопасти пропеллера у аэроплана. Как он так может?! Тоже пускает дым в глаза, хитрец! Она заставила свои ноги двигаться еще быстрее. Ветер свистел в ушах. Она никогда не ощущала скорость так явственно. Изгороди по обе стороны дороги слились в зеленые ленты. Ветер сорвал с нее шляпку. Быстрее, быстрее! Сильнее, сильнее! Круче, круче склон! Эдвард все продолжал набирать скорость – длинные ноги давали ему несправедливое преимущество; пиджак развевался за спиной, как плащ Дракулы.
Все, быстрее крутить педали она больше не может. Ее волосы растрепались. От ветра глаза слезились, и она почти ничего не видела. Велосипед трясло так сильно, что она с трудом удерживала руль. Поворот стремительно приближался.
Эдвард уже был там. Он свернул за угол, срезав по внутренней стороне дороги, и скрылся за изгородью. Она пыталась оставаться на своей полосе – и не могла на такой скорости. Несмотря на все ее усилия, она поворачивала абсолютно по той же траектории, которую только что описал он. Вдалеке, прямо у них на пути, показался натужно взбиравшийся грузовик. Рядом с ним, обгоняя его, мелькнул серебристо-серый «роллс-ройс». Эдварда не было видно вообще, и она зажмурилась.
50
Сидя в углу на заднем сиденье, мисс Пимм бросала отрывистые команды: «Быстрее! Срезать угол! Еще быстрее!» Ее голос оставался мягким, но в нем слышалась непререкаемая властность старшего сержанта. Стрингер на водительском месте подвывал от страха, но послушно исполнял все ее команды – ни дать ни взять кукла на веревочках. Длинная машина срезала повороты, едва не задевая крыльями ветки и кусты. Слава Богу, дорога была пуста… пока.
Смедли, забившийся в другой угол заднего сиденья, сжал руку в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь, а вторую, воображаемую, как раз вовсе и не чувствовал – не чувствовал именно тогда, когда это было бы кстати. Чистое безумие! По таким сельским дорогам можно ездить максимум на двадцати милях в час, а они делали по меньшей мере семьдесят! И еще в гору! Мотор вскипит! Даже «роллс» на такой скорости начинал дребезжать.
– Приготовьтесь к обгону! – скомандовала мисс Пимм. Она казалась абсолютно невозмутимой, удерживая на коленях свою громоздкую сумку. – Там, впереди, грузовик.
Боже правый! Что это вселилось в старую крысу? Всего пятнадцать минут назад она была совсем нормальной. А потом… они пронеслись через Викарсдаун, как «Сопвич-Кэмел». Чудо еще, что при этом они никого не укокошили. Когда он запротестовал, она пригрозила вставить ему кляп.
– Поворот… Ну!
Казалось, «роллс» встал на два колеса, огибая угол по внешней полосе. Из ниоткуда прямо перед ними возник хвост армейского грузовика, заполнивший всю дорогу от края до края. Стрингер взвизгнул и каким-то образом ухитрился протиснуть «роллс» в просвет справа. Ветки трещали и хлестали по кузову.
– Оставайтесь с этой стороны!
Прямо по курсу! Велосипедист!
– Берегись! – изо всех сил заорал Стрингер. Последовала ужасная секунда неотвратимой катастрофы, потом громкий лязг металла о металл, и Эдвард Экзетер оказался рядом с мистером Стрингером на переднем сиденье. Еще один! Снова лязг… что-то вроде колеса просвистело мимо окна… и между Смедли и мисс Пимм оказалась Алиса Прескотт.
– Оставайтесь на этой стороне! – повторила мисс Пимм. Казалось, прямо им в ветровое стекло несся ярко-красный «родстер». В последнее мгновение он вильнул, буквально на пару дюймов разошелся с грузовиком и с шумом, напоминающим близкую артподготовку, влетел прямо в лес. Смедли успел заметить, как он встал на нос, бесстыдно мелькнув днищем и колесами, и размазался о дерево. Потом «роллс» свернул за поворот и понесся по отлогой прямой дороге. Стоял все тот же тихий, мирный, солнечный осенний день.
– Мне кажется, все прошло неплохо, не правда ли? – произнесла мисс Пимм тоном игрока, провернувшего рискованную комбинацию в бридж. – Можете вернуться на левую сторону, мистер Стрингер, и сбавить скорость.
Алиса открыла глаза. Экзетер произнес что-то на резком незнакомом языке и повернулся посмотреть на нее. Оба заметно раскраснелись и тяжело дышали. Он посмотрел на Алису, потом на Смедли и, наконец, на мисс Пимм.
– Разве правилами разрешается садиться в машину на такой скорости? – слабым голосом спросил Смедли. Сердце его колотилось со скоростью тысяча ударов в минуту. Если он раньше и относился к магии скептически, теперь-то уж он не мог не верить в нее. Эти двое только что были снаружи, на велосипедах, и неслись прямо в лоб грузовику со скоростью артиллерийских снарядов, и вот они спокойно сидят…
– Почему вы тормозите, мистер Стрингер? – резко спросила мисс Пимм.
– Я врач! Был несчастный случай. И потом полиция будет спрашивать…
– Поезжайте дальше. Насчет закона не беспокойтесь. К несчастью, никто не пострадал. Солдаты обнаружат, что во второй машине не было водителя, что бы им там ни показалось перед аварией. Они не смогут объяснить и велосипедных обломков, но это уже не наша забота. Прошу вас, поезжайте. – Под ее диктовку воображаемый класс послушно склонился над тетрадками.
– Я жива? – прошептала Алиса.
– Пока что да! – ответила мисс Пимм. – Прошу прощения за бесцеремонное вторжение и не слишком изящные действия.
Эдвард обернулся, встав коленями на сиденье, и перегнулся через спинку.
– Я видел вас в Стаффлз!
– В качестве дракона-хранителя? А теперь я «бог из машины».
Его глаза засияли от удовольствия.
– Скорее «богиня»? И «в машине», а не «из»?
Он еще ухитряется шутить! Алиса все не могла пошевелиться. Смедли только сейчас обнаружил, что прикусил язык.
Мисс Пимм улыбнулась своей едва заметной холодной улыбкой.
– В данный момент я выступаю под именем мисс Пимм.
– Но когда я учился в Фэллоу, я обращался к вам как к Джонатану Олдкастлу, эсквайру?
– Совершенно верно! Молодец. – «Можешь пересесть на переднюю парту». – Не думаю, что ваш почерк заметно улучшился с тех пор. Ведь нет?
Экзетер сиял, словно весь этот бред доставлял ему огромное удовольствие.
– Вряд ли. Полковник Крейтон сказал, что вы не одна, а целый комитет.
На ее лице промелькнула тень раздражения.
– Я была председательницей.
– Все дело в почтовом ящике? Вы наложили на него чары?
– Нет, Эдвард. Это ваш почерк. На следующем перекрестке налево, мистер Стрингер.
– Вы читали мои дневники?
– Нет. Они на редкость неинтересны.
Экзетер нахмурился и посмотрел на Алису.
– С тобой все в порядке? – Он протянул руку, но машина оказалась слишком длинной, и он не дотянулся.
Она протяжно вздохнула:
– Да, кажется. Я требую объяснений!
– Теперь уже можно. У нас есть немного времени! – Мисс Пимм поправила сумку на коленях. – Собственно, вся заслуга принадлежит брату мистера Стрингера, бригадному генералу. Он узнал Эдварда. Он сообразил, что происшествие, что бы за ним ни стояло, не имеет никакого отношения к обычным военным процедурам, и очень благородно рискнул переправить его домой, известив…
– Предоставив расхлебывать все мне! – буркнул Стрингер, сворачивая влево на перекрестке. – Я его убью! Куда мы едем?
«В Соседство! – думал Смедли. – В Олимп!»
– Прямо, пока я не скажу повернуть. Я узнала о возвращении вашего кузена, мисс Прескотт, как только он оказался в Англии. Много лет назад я поставила на него метку. Она не действует за пределами этого мира, и даже здесь радиус ее действия ограничен. Я навела справки. Я решила, что непосредственная опасность ему не грозит. Мне понадобилось несколько дней на предварительную подготовку…
– Моя секретарша сбежала с каким-то моряком! – прорычал Стрингер.
– Совершенно верно. Любовь с первого взгляда. На следующее же утро я приступила к новым обязанностям…
– Простите, что перебиваю, – мягко произнес Экзетер. – Но чем вы занимаетесь, когда не нянчите меня?
– Много чем. Я работаю в организации, известной вам под названием «Штаб-Квартира». Сферой моей деятельности является правительство Британской Империи, за исключением правительства Индии. По большей части я невидимой мышью шатаюсь по Уайтхоллу, устраивая то одно, то другое. Так, например, я отвечала за назначение вашего отца администратором округа в Ньягату. Это было непростое дело – ему было всего двадцать пять лет, хоть он и обладал тридцатилетним опытом.
Она снова улыбнулась своей учительской улыбкой – Смедли попытался представить себе, сколько ей лет. В конце концов он отказался от этой затеи. Порой она казалась довольно молодой, порой – довольно старой. Безвкусно одетая, непривлекательная, она все же с легкостью повелевала ими. Харизма?
– Нам хотелось проверить, сможем ли мы продемонстрировать преимущества ненасильственных методов совершенствования социальных систем отсталых сообществ. Но я отвлекаюсь. Как я уже говорила, как раз в то самое первое утро к нам вломился капитан Смедли.
Эдвард покосился на Смедли и благодарно улыбнулся:
– Благослови его Господь!
– Своим вмешательством он спутал нам все карты, – язвительно продолжала мисс Пимм. – Но он выбрал себе награду, что ж, посмотрим, что он с ней сделает.
Улыбка Экзетера стала еще шире.
– Что он сделал не так?
– Он втянул в это дело мисс Прескотт. Погубители пометили ее. Когда она вдруг исчезла из Лондона, да еще в рабочий день, они подняли тревогу. Все остальное, полагаю, вы додумаете сами. Сейчас прямо, мистер Стрингер.
– Вы еще не спросили, какой награды желаю я, – фыркнул хирург.
– Мне видится образ меня самой на медленном огне, – отозвалась мисс Пимм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Алиса судорожно искала слова утешения.
– Он пережил свое время, Эдвард. Всему приходит конец.
– Но это был такой славный старикан! Совершенно безобидный! Он помог мне – мальчишке, который ничего не значил для него, но попал в беду. Он ведь и мухи не обидел бы!
– Напротив, мистер Экзетер, – послышался голос с противоположной стороны дороги, – он вмешался не в свои дела, за что и поплатился.
49
Это был тот самый автомобилист, которого Эдвард обозвал прощелыгой. Невысокого роста, толстый, он стоял в высокой траве на обочине, наполовину скрытый кустами. Его пижонская кепочка, сдвинутая под залихватским углом, открывала голову, стриженную так коротко, что ее можно было бы назвать бритой; его коричневый костюм из твида казался до нелепости теплым для такого дня. Шоферские очки он снял. При всей округлости его фигуры слабым он не выглядел. Напротив, он производил впечатление крепыша, и глаза его поражали необычным фиолетовым оттенком.
Он улыбался, не вынимая рук из карманов, но Алису не покидало ощущение, что он держит ее на мушке пистолета.
– Мы с вами знакомы? – медленно процедил Эдвард.
– Если вы считаете, что знаете своего противника. Я очень долго ждал этой встречи, Экзетер. Наконец-то вся мана пророчества иссякла.
Стараясь не поддаваться панике, Алиса удивилась, почему она не поворачивается лицом к угрозе. Она не сделала ни шага, и Эдвард тоже. Они оба стояли в неудобных позах, вполоборота, все еще держась за свои велосипеды.
– Вам нечего бояться пророчества, – спокойно произнес Эдвард. – Я никогда не вернусь туда. Я никогда не стану Освободителем. Можете положиться на мое слово.
– А! Слово английского джентльмена! – Прощелыга драматически вздохнул. В такой теплый день, в таком твидовом костюме он должен был не просто потеть – пот должен был бить из него фонтаном, как из артезианского колодца. Тем не менее его лицо оставалось сухим и бледным. – Значит, теперь вы говорите так. Простите мое недоверие. Я предпочитаю не оставлять возможности для сомнений. – Он говорил с едва уловимым акцентом, происхождение которого Алиса никак не могла определить.
– Тогда позвольте уехать мисс Прескотт. Она тут ни при чем.
– Мне кажется, надежнее включить в задуманное вас обоих. Будьте добры, разверните свои велосипеды и приготовьтесь сесть на них.
Алиса послушно исполнила приказание, и Эдвард тоже. Почему она не сопротивляется? Почему она просто не вскочила в седло и не унеслась прочь? А Эдвард? Конечно, этот нагло-красный «родстер» стоит где-то здесь, в кустах, так что прощелыга без труда догонит их, но почему они даже не пытаются вырваться?
Кролики, загипнотизированные змеей?
Ох, ну и абсурд!
Почему они не бегут? Почему не сматываются?
– Что вы намерены делать? – спросила она и сама неприятно удивилась визгливости своего голоса.
– Совсем немного. – Прощелыга пожал широкими плечами. – Собственно, я уже все сделал. Мне осталось только объяснить вам все и дать знак. Вверх по дороге поднимается военный грузовик. Вы с мистером Экзетером поедете вниз. Вы будете крутить педали изо всех сил – оба. Когда вы доедете вон до того поворота, вы срежете угол, выскочив при этом на встречную полосу.
– Ублажим его, дорогая, – сказал Эдвард. – Он забавнее леди Гамильтон, но только по четвергам. Его наниматель отдыхает по пятницам.
– Ах, этот восхитительно волевой рот! – все так же сухо согласился мужчина. – Tojours le sang-froid! всегда хладнокровен (фр.)
По моим расчетам к моменту остановки вы разовьете скорость от сорока четырех до сорока семи миль в час. Этого вполне достаточно, чтобы ваши окостеневшие остовы утратили значительную часть своей прочности, если вы простите меня за эвфемизм.
– Ни за что, – ответил Эдвард. – Пожалуй, мне стоит предупредить вас. Вы кое-что проглядели. «Завет» – из тех пророчеств, что сами себя исполняют. Всякий раз, когда кто-то хочет оборвать цепь, она лишь укрепляется!
– Еще несколько минут, – как бы невзначай заметил прощелыга.
– Вы мне не верите? Тогда подумайте сами. Если бы Зэц просто проигнорировал этот проклятый вздор, ничего бы не случилось. Но он попытался убить моего отца, чтобы предотвратить мое рождение. Попытка потерпела неудачу, но привлекла внимание отца к пророчеству. Он покинул Соседство на случай, если Зэц сделает еще одну попытку, вследствие чего встретил в Новой Зеландии мою мать и женился, и в результате на свет появился я. Если бы он остался в Соседстве, его сын, если бы он родился, был бы местным и не представлял бы угрозы. Разве не ясно?
– Любопытная теория. Но не слишком убедительная.
«Бежать!» – подумала Алиса. Просто вскочить в седло и крутануть педали. Набрать скорость под уклон, держась на безопасной левой стороне дороги, и весь этот безумный разговор растает, как лунный свет. Почему она не бежит?
– Это повторяется снова и снова. – Эдвард говорил спокойно, но уже быстрее. – Резня в Ньягате должна была бы убить меня, но вместо этого убила моих родителей. Если бы мой отец остался жив, он бы все рассказал мне, и я ни за что бы не перешел в Соседство! Я послушался бы его совета. Я боготворил его и никогда не пошел бы против его воли. Так что вы снова перехитрили самих себя. Потом вы попытались убить меня в Грейфрайерз, в результате чего я попал в Соседство, исполнив тем самым часть пророчества. Если бы вы оставили меня в покое, я бы ушел добровольцем и, вполне возможно, погиб бы в прошлом году при Сомме!
С той самой минуты, когда Алиса заметила прощелыгу, он ни разу не пошевелился, но теперь поднял руку, чтобы деликатно прикрыть зевок.
– Прошу прощения, что приходится тянуть время вот так. Еще минута с хвостиком, и вы сможете ехать.
– Я вас предупреждаю! – Голос Эдварда окреп. – То же самое повторилось в Таргвейле. Зэц так хотел поймать меня, что позволил уйти всей армии – и мне тоже. Пытаясь оборвать цепь, вы только укрепляете ее. Пожалуйста, не надо! Я на вашей стороне! Я хочу жить своей собственной жизнью. Мне даром не нужно это проклятое пророчество, обвившееся вокруг меня, как змея. Не обращайте на него внимания, и от него ничего не останется. Оно просто канет в вечность. Я хочу остаться здесь, на Земле, и служить моему королю. Я не хочу быть Освободителем!
– И не будете. Мы об этом позаботились.
– Тогда отпустите мисс Прескотт!
Прощелыга усмехнулся, но его противные фиолетовые глаза оставались холодными.
– Если вы верите в свою теорию, вам не нужно просить об этом.
– Но от этого страдают невинные люди! Вот почему вы должны прислушаться ко мне. Вы и сами можете попасть под удар – рикошетом. В Ньягате погибли десятки людей, в Лемоде – тысячи. Я остался невредим, а расплачиваются невинные люди!
– На этот раз не останетесь, – сказал прощелыга. – Разгонитесь как можно быстрее и срежьте поворот. Не тормозить! Больно не будет.
– Отпустите Алису! – крикнул Эдвард.
– Поедете оба. Готовы? Пошли!
Алиса вскочила в седло и завертела педалями так, словно от этого зависела ее жизнь. Она все еще надеялась обмануть этого типа. Еще несколько минут, и она прекратит разгон – как только окажется на безопасном расстоянии. Отсюда они доедут под уклон почти до самого Викарсдауна и, возможно, успеют выпить еще по чашке в чайной.
Ее обогнал Эдвард – голова опущена, ноги мелькают, как лопасти пропеллера у аэроплана. Как он так может?! Тоже пускает дым в глаза, хитрец! Она заставила свои ноги двигаться еще быстрее. Ветер свистел в ушах. Она никогда не ощущала скорость так явственно. Изгороди по обе стороны дороги слились в зеленые ленты. Ветер сорвал с нее шляпку. Быстрее, быстрее! Сильнее, сильнее! Круче, круче склон! Эдвард все продолжал набирать скорость – длинные ноги давали ему несправедливое преимущество; пиджак развевался за спиной, как плащ Дракулы.
Все, быстрее крутить педали она больше не может. Ее волосы растрепались. От ветра глаза слезились, и она почти ничего не видела. Велосипед трясло так сильно, что она с трудом удерживала руль. Поворот стремительно приближался.
Эдвард уже был там. Он свернул за угол, срезав по внутренней стороне дороги, и скрылся за изгородью. Она пыталась оставаться на своей полосе – и не могла на такой скорости. Несмотря на все ее усилия, она поворачивала абсолютно по той же траектории, которую только что описал он. Вдалеке, прямо у них на пути, показался натужно взбиравшийся грузовик. Рядом с ним, обгоняя его, мелькнул серебристо-серый «роллс-ройс». Эдварда не было видно вообще, и она зажмурилась.
50
Сидя в углу на заднем сиденье, мисс Пимм бросала отрывистые команды: «Быстрее! Срезать угол! Еще быстрее!» Ее голос оставался мягким, но в нем слышалась непререкаемая властность старшего сержанта. Стрингер на водительском месте подвывал от страха, но послушно исполнял все ее команды – ни дать ни взять кукла на веревочках. Длинная машина срезала повороты, едва не задевая крыльями ветки и кусты. Слава Богу, дорога была пуста… пока.
Смедли, забившийся в другой угол заднего сиденья, сжал руку в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь, а вторую, воображаемую, как раз вовсе и не чувствовал – не чувствовал именно тогда, когда это было бы кстати. Чистое безумие! По таким сельским дорогам можно ездить максимум на двадцати милях в час, а они делали по меньшей мере семьдесят! И еще в гору! Мотор вскипит! Даже «роллс» на такой скорости начинал дребезжать.
– Приготовьтесь к обгону! – скомандовала мисс Пимм. Она казалась абсолютно невозмутимой, удерживая на коленях свою громоздкую сумку. – Там, впереди, грузовик.
Боже правый! Что это вселилось в старую крысу? Всего пятнадцать минут назад она была совсем нормальной. А потом… они пронеслись через Викарсдаун, как «Сопвич-Кэмел». Чудо еще, что при этом они никого не укокошили. Когда он запротестовал, она пригрозила вставить ему кляп.
– Поворот… Ну!
Казалось, «роллс» встал на два колеса, огибая угол по внешней полосе. Из ниоткуда прямо перед ними возник хвост армейского грузовика, заполнивший всю дорогу от края до края. Стрингер взвизгнул и каким-то образом ухитрился протиснуть «роллс» в просвет справа. Ветки трещали и хлестали по кузову.
– Оставайтесь с этой стороны!
Прямо по курсу! Велосипедист!
– Берегись! – изо всех сил заорал Стрингер. Последовала ужасная секунда неотвратимой катастрофы, потом громкий лязг металла о металл, и Эдвард Экзетер оказался рядом с мистером Стрингером на переднем сиденье. Еще один! Снова лязг… что-то вроде колеса просвистело мимо окна… и между Смедли и мисс Пимм оказалась Алиса Прескотт.
– Оставайтесь на этой стороне! – повторила мисс Пимм. Казалось, прямо им в ветровое стекло несся ярко-красный «родстер». В последнее мгновение он вильнул, буквально на пару дюймов разошелся с грузовиком и с шумом, напоминающим близкую артподготовку, влетел прямо в лес. Смедли успел заметить, как он встал на нос, бесстыдно мелькнув днищем и колесами, и размазался о дерево. Потом «роллс» свернул за поворот и понесся по отлогой прямой дороге. Стоял все тот же тихий, мирный, солнечный осенний день.
– Мне кажется, все прошло неплохо, не правда ли? – произнесла мисс Пимм тоном игрока, провернувшего рискованную комбинацию в бридж. – Можете вернуться на левую сторону, мистер Стрингер, и сбавить скорость.
Алиса открыла глаза. Экзетер произнес что-то на резком незнакомом языке и повернулся посмотреть на нее. Оба заметно раскраснелись и тяжело дышали. Он посмотрел на Алису, потом на Смедли и, наконец, на мисс Пимм.
– Разве правилами разрешается садиться в машину на такой скорости? – слабым голосом спросил Смедли. Сердце его колотилось со скоростью тысяча ударов в минуту. Если он раньше и относился к магии скептически, теперь-то уж он не мог не верить в нее. Эти двое только что были снаружи, на велосипедах, и неслись прямо в лоб грузовику со скоростью артиллерийских снарядов, и вот они спокойно сидят…
– Почему вы тормозите, мистер Стрингер? – резко спросила мисс Пимм.
– Я врач! Был несчастный случай. И потом полиция будет спрашивать…
– Поезжайте дальше. Насчет закона не беспокойтесь. К несчастью, никто не пострадал. Солдаты обнаружат, что во второй машине не было водителя, что бы им там ни показалось перед аварией. Они не смогут объяснить и велосипедных обломков, но это уже не наша забота. Прошу вас, поезжайте. – Под ее диктовку воображаемый класс послушно склонился над тетрадками.
– Я жива? – прошептала Алиса.
– Пока что да! – ответила мисс Пимм. – Прошу прощения за бесцеремонное вторжение и не слишком изящные действия.
Эдвард обернулся, встав коленями на сиденье, и перегнулся через спинку.
– Я видел вас в Стаффлз!
– В качестве дракона-хранителя? А теперь я «бог из машины».
Его глаза засияли от удовольствия.
– Скорее «богиня»? И «в машине», а не «из»?
Он еще ухитряется шутить! Алиса все не могла пошевелиться. Смедли только сейчас обнаружил, что прикусил язык.
Мисс Пимм улыбнулась своей едва заметной холодной улыбкой.
– В данный момент я выступаю под именем мисс Пимм.
– Но когда я учился в Фэллоу, я обращался к вам как к Джонатану Олдкастлу, эсквайру?
– Совершенно верно! Молодец. – «Можешь пересесть на переднюю парту». – Не думаю, что ваш почерк заметно улучшился с тех пор. Ведь нет?
Экзетер сиял, словно весь этот бред доставлял ему огромное удовольствие.
– Вряд ли. Полковник Крейтон сказал, что вы не одна, а целый комитет.
На ее лице промелькнула тень раздражения.
– Я была председательницей.
– Все дело в почтовом ящике? Вы наложили на него чары?
– Нет, Эдвард. Это ваш почерк. На следующем перекрестке налево, мистер Стрингер.
– Вы читали мои дневники?
– Нет. Они на редкость неинтересны.
Экзетер нахмурился и посмотрел на Алису.
– С тобой все в порядке? – Он протянул руку, но машина оказалась слишком длинной, и он не дотянулся.
Она протяжно вздохнула:
– Да, кажется. Я требую объяснений!
– Теперь уже можно. У нас есть немного времени! – Мисс Пимм поправила сумку на коленях. – Собственно, вся заслуга принадлежит брату мистера Стрингера, бригадному генералу. Он узнал Эдварда. Он сообразил, что происшествие, что бы за ним ни стояло, не имеет никакого отношения к обычным военным процедурам, и очень благородно рискнул переправить его домой, известив…
– Предоставив расхлебывать все мне! – буркнул Стрингер, сворачивая влево на перекрестке. – Я его убью! Куда мы едем?
«В Соседство! – думал Смедли. – В Олимп!»
– Прямо, пока я не скажу повернуть. Я узнала о возвращении вашего кузена, мисс Прескотт, как только он оказался в Англии. Много лет назад я поставила на него метку. Она не действует за пределами этого мира, и даже здесь радиус ее действия ограничен. Я навела справки. Я решила, что непосредственная опасность ему не грозит. Мне понадобилось несколько дней на предварительную подготовку…
– Моя секретарша сбежала с каким-то моряком! – прорычал Стрингер.
– Совершенно верно. Любовь с первого взгляда. На следующее же утро я приступила к новым обязанностям…
– Простите, что перебиваю, – мягко произнес Экзетер. – Но чем вы занимаетесь, когда не нянчите меня?
– Много чем. Я работаю в организации, известной вам под названием «Штаб-Квартира». Сферой моей деятельности является правительство Британской Империи, за исключением правительства Индии. По большей части я невидимой мышью шатаюсь по Уайтхоллу, устраивая то одно, то другое. Так, например, я отвечала за назначение вашего отца администратором округа в Ньягату. Это было непростое дело – ему было всего двадцать пять лет, хоть он и обладал тридцатилетним опытом.
Она снова улыбнулась своей учительской улыбкой – Смедли попытался представить себе, сколько ей лет. В конце концов он отказался от этой затеи. Порой она казалась довольно молодой, порой – довольно старой. Безвкусно одетая, непривлекательная, она все же с легкостью повелевала ими. Харизма?
– Нам хотелось проверить, сможем ли мы продемонстрировать преимущества ненасильственных методов совершенствования социальных систем отсталых сообществ. Но я отвлекаюсь. Как я уже говорила, как раз в то самое первое утро к нам вломился капитан Смедли.
Эдвард покосился на Смедли и благодарно улыбнулся:
– Благослови его Господь!
– Своим вмешательством он спутал нам все карты, – язвительно продолжала мисс Пимм. – Но он выбрал себе награду, что ж, посмотрим, что он с ней сделает.
Улыбка Экзетера стала еще шире.
– Что он сделал не так?
– Он втянул в это дело мисс Прескотт. Погубители пометили ее. Когда она вдруг исчезла из Лондона, да еще в рабочий день, они подняли тревогу. Все остальное, полагаю, вы додумаете сами. Сейчас прямо, мистер Стрингер.
– Вы еще не спросили, какой награды желаю я, – фыркнул хирург.
– Мне видится образ меня самой на медленном огне, – отозвалась мисс Пимм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47