И вдобавок он был чародеем – тут тревожные мысли смешались с облегчением, что наконец-то подоспела помощь.
– Рэп! – прошептал император, все еще недоверчиво глядя на пришельца. – Ты правда Рэп? Сдержанная улыбка приподняла уголки губ широкого рта фавна, весьма изменив его внешность:
– Слушай-ка, Шанди, да как же здорово ты вымахал! Бьюсь об заклад, что ты уже не пролезешь в простенок Имперской библиотеки. – О Рэп! – император прыгнул ему навстречу, и два монарха обнялись.
Леди Эигейз лучезарно улыбалась мужу. Сагорн вновь боролся с собственным весом, пытаясь подняться из-за стола. Шанди подвел фавна к креслу и, усадив его, познакомил с женой и со спящей малышкой у нее на коленях.
Волшебник? Ило почувствовал, как его спина инстинктивно вжимается в облезлую стену жилища Сагорна. Да и все остальные тоже почувствовали себя неуютно. Теперь комната была набита битком, ибо Хардграа остался присматривать за чародеем, но даже он держался на почтительном расстоянии от волшебника.
Когда тот обменялся рукопожатиями с Сагорном, все увидели в этом жесте обоюдное уважение и совершенно очевидное тепло. Затем король повернулся к дородному Ампили, ожидая, что Шанди представит их друг другу.
Император нахмурился.
– Ваше величество… Наш царствующий брат…
– Ого! А почему бы не просто – Рэп? Шанди отрывисто кивнул:
– Почему нет? Но раз ты теперь с нами, тогда мы можем перейти в более… во дворец? Гигант мрачно покачал головой:
– Нет, это замечательное место для тайного собрания. Здание окружено щитом, хранящим его от волшебства. Это один из самых потаенных уголков города, и я ручаюсь вам за благоразумие доктора Сагорна. Давайте обсудим наши дела здесь.
Шанди не привык к возражениям. Укол досады на секунду исказил его черты, но даже императоры не спорят с волшебниками.
– Прекрасно. Как бы то ни было, столько слушателей нам не понадобится.
Ило едва не рассмеялся, увидев, как с досады вытянулось пухлое лицо Ампили. Сердце пузатого начальника протокольной службы разорвалось бы от разочарования, если его выставили бы с этого эпохального совета.
Король, видно, почувствовал это, ибо его сухая улыбка вновь вернулась на свое место. Он протянул руку Ампили.
– Меня зовут Рэп, – заявил он кратко, хотя едва ли это было необходимо.
Вспыхнув, Шанди представил ему всех, кто был в комнате. Когда настал черед Ило, тот счел церемонию губительной для своего рассудка. Он еще никогда не пожимал руки правящего монарха или волшебника, а пожимая, почувствовал, что эти большие серые глаза видят его насквозь. И снова решил про себя, что этого человека не стоит иметь в числе врагов. Потом вспомнил, что волшебники умеют читать мысли… Разве нет? Он надеялся, что никто не станет спрашивать его о предсказании бассейна.
И думать не смей про этот бассейн!
Волшебник недоуменно оглянулся на Ило, прежде чем пожать руку Акопуло.
Но учтивость имеет свои пределы, и, когда фавн обошел всех, настало время поговорить о делах. Не вспоминая об особом статусе императора. Рэп быстро усадил Эигейз во второе кресло, императрица, укачивавшая ребенка, не поднималась вовсе. Тогда он небрежно бросил:
– Хочешь присесть вон там, Шанди? – указывая на стул с высокой спинкой, придвинутый к столу.
– Да вроде нет, – осторожно проговорил император.
– Тогда старые ноги доктора Сагорна смогут отдохнуть, – опершись спиной о камин, король Рэп оглядел всю компанию с выражением недоверчивой невинности.
Шанди криво усмехнулся:
– Пожалуйста, садитесь, доктор. Мне будет вполне удобно и тут. – Он присел на подлокотник кресла жены. Все остальные нашли себе по чистому куску стены каждый, вновь избегая оказаться слишком близко к волшебнику. В комнате уже было неприятно душно – запах мокрой одежды перебивал даже ароматы древней пыли и плесени.
Весьма необычная обстановка для знаменательного собрания. Ило прикинул, упомянут ли сигнифера в исторических книгах; если только кто-то еще будет писать эти самые книги… Он вспомнил, что та же мысль посещала его и в Пустоши Нефер, перед самым появлением драконов.
– Я не принес с собой хороших новостей, – сказал волшебник, вдруг помрачнев. – Единственная добрая весть – ни на ком из вас я не нашел воздействия магии: ни чар преданности, ни чар обаяния, ничего подобного. Я не могу быть полностью уверен, впрочем, ибо мне не дано видеть заклятий, наложенных более могущественным волшебником.
– Вы чересчур скромны, ваше величество, – ядовито сказал Сагорн.
Король Рэп в задумчивости смотрел вниз на него.
– Нет, дорогой доктор. Признаюсь, некогда мне подчинялись великие Силы, но не теперь. Я не буду объяснять сейчас, что произошло. А возможно, и никогда вам этого не открою. – Он повернулся к императору. – Я буду делать все, что в моих силах, Шанди, но с точки зрения магии это не так уж и много. Если вы ждали, что я одним махом решу все проблемы, то вас ждет разочарование.
– Понимаю. – Глаза императора отливали ледяным блеском, но когда Шанди действительно хотел сдержат свои чувства, ему было под силу обмануть даже Ило, который разглядывал его в упор вот уже два года.
Волшебник пожал плечами:
– Я даже не могу назвать вам имени или природы врага. Кто-нибудь знает их?
Никто не хотел открывать рот. Наконец Шанди произнес:
– Господин Акопуло? Вы наш советник в подобных делах.
Тот надул губы.
– Очевидно, кто-то из окружения смотрителей. Положим, что между Четырьмя пролегла серьезная трещина. По одну руку мы имеем Север и Запад, а по другую – Юг и Восток. Дварф и тролль поддержали возведение на престол вашего величества. Эльф и имп не сделали этого по неизвестным причинам. – Акопуло бросил осторожный взгляд на Сагорна.
– Продолжай! – приказал император, кивая.
– Так как согласия двоих из них было вполне достаточно, Грунт и Расписке нанесли удар двум другим, устроив сегодняшнее… – Акопуло замолчал, явно смущенный етуном, который громко фыркнул, растянув губы в издевательской ухмылке.
– А как же ты объясняешь разрушение престолов? – вопросил Шанди.
– Ответный ход Лит’риэйна и Олибино, сир? Или опоздавшая контратака? Будь все четыре престола разрушены чуть раньше, официального восхождения на трон не вышло бы. Вся церемония теряла свой смысл. – Помолчав, он выдавил:
– Это соответствует известным нам фактам!
– Действительно. Но что скажете вы, доктор Сагорн?
Етун с сожалением покачал головой:
– Это лишь искаженное толкование нескольких фактов, сир. Еще с ученических времен Акопуло привык делить факты на нужные и бесполезные, опрометчиво выбрасывая последние за кажущейся ненадобностью… Сдается мне, он ничему не научился с тех пор. Последние дошедшие до нас известия о смотрителях включают Лит’риэйна, натравливающего своих драконов на войска Олибино. Они готовы были перерезать друг другу глотки! И теперь мы рассматриваем их в качестве союзников?
Ило заметил, что король Рэп явно наслаждается этой перебранкой. В более удачных обстоятельствах он и сам был бы не прочь понаблюдать за битвой умов и остроумия, этим маленьким состязанием ученых, с его антуражем острых перьев, чернильных луж и кучей разорванных в клочья гипотез.
Акопуло уже растерял большую часть своего высокоученого спокойствия. Его лицо налилось кровью, а седины топорщились, почти как спутанная шапка волос Рэпа.
– Это ваше единственное замечание?
– Это лишь наименьшее из них. Приняв как данность, что Четверо часто находятся в ссоре, ты не смог объяснить, почему их нынешние раздоры оказались столь значительны, что перевесили все остальные за три прошедшие тысячелетия, – не забывай, что они даже потребовали разрушения Ротонды! Ты не сумел вскрыть смысл прорицаний и предупреждений, произнесенных там дварфом. И ты никак не объяснил появление здесь короля Рэпа, хотя путь сюда из Краснегара ох как неблизок. И еще, ты вовсе не прокомментировал достоверно известное нам явление пикса его величеству после тысячи лет затворничества! – Сагорн откинулся на спинку кресла, всецело удовлетворенный своей отповедью.
Фавн качнулся вперед.
– Явление пикса? – Он уперся взглядом в Шанди.
Забери Зло проклятую лужу! Герцогство Ило неумолимо обращалось в пар. Он должен был хватать, что дают, и не позволять себе распаляться эротическими грезами. Эшиала склонилась над ребенком, встрепенувшимся во сне. Отблеск свечей на ее лице был способен довести до умопомешательства любого мужчину… Но как бы она ни была прекрасна, несколько минут физического наслаждения где-то на лужайке едва ли стоили герцогства. Теперь она стала императрицей, но пока это только титул. Кто скажет, что может произойти с ними до поры цветения нарциссов?
Эигейз в свою очередь тоже наблюдала за Эшиалой. Милая тетушка, должно быть, еще ни разу в жизни не сдерживалась так долго, храня молчание!
Остальные слушали императора. Ампили в восторге: раскрываются все секреты. Акопуло, кажется, до сих пор горюет, что не выдержал экзамена на проницательность. Хардграа должен обдумывать, от какой еще опасности ему следует уберечь Шанди. А скрюченный проконсул Ионфо… пристально смотрит на Ило. Сигнифер быстро отвел взгляд.
Рассказ кончился.
– Так я пришел к выводу, что это ваш сын, – сказал император в заключение. – Кажется, мне следует принести извинения, но, разумеется, от меня лично ничего не зависело.
– Ты и впрямь видел Гэта, – мрачно проронил фавн. – И он видел тебя! Может быть, даже той самой ночью, но уже не важно, так это или нет. Ему было короткое видение солдата в имперской форме; сначала мы не догадались, что это ты, иначе я приехал бы раньше. Надо было торопиться – меня же предупреждали заранее, что конец тысячелетия чреват бедой.
– Кто предупредил? – озабоченно переспросил Шанди.
– Бог, – сказал фавн, с некоторым удивлением в голосе. – Решив, что до конца тысячелетия еще много времени, я слишком буквально воспринял названную дату. Плюс-минус год-другой… Когда, кстати, началась Война Пяти Колдунов?
– Где-то в двухтысячном, – неуверенно прошептал Акопуло.
– В день праздника Исцеления, в 2003 году, Улиен’квит бежал из столицы, – ехидно промолвил Сагорн. – Вы правы, ваше величество. Год-два в ту или другую сторону не имеют значения.
– Но тысячелетие само по себе что-то значит! – воскликнул фавн. – Пиксы пропали с глаз в процессе Войны Пяти Колдунов. Теперь, тысячу лет спустя, пикс явился его величеству. Кажется, это как-то стыкуется меж собой, не находите? Каждый волшебник, начиная со смотрителей, куда-то подевался из Империи – на своем пути я нигде не встречал никаких признаков использования магии. Я чувствую, что над всем миром нависло какое-то ужасное зло. Предупреждения Чародея Распнекса о хаосе и о падении Свода… они тоже вполне подходят сюда, хоть я и далек от того, чтобы доверять дварфу. Любому дварфу.
Сагорн и Акопуло насупились, переглянулись – и насупились еще больше, найдя друг в друге подтверждение своим догадкам.
– Именно дварф возвел его величество на престол сегодня, – тихо проговорил етун. Акопуло кивнул.
– Но, разумеется, из всех прочих нам стоит доверять исключительно смотрителю…
– Нет! – рявкнул Рэп. – Распнекс – последний из всех, кому мы можем довериться. По дороге сюда я почувствовал… – Голос короля затих, и настала тишина. Он пристально смотрел на ноги Ило.
Остальные подождали, после чего стали перебрасываться недоуменными, озадаченными взглядами. Ило опустил голову и хорошенько рассмотрел свои сандалии. С ними все было в порядке. Одного размера, одна левая – другая правая. Он перевел взор на фавна, но тот медленно бороздил взглядом доски пола.
Что он, с ума сошел, что ли? Такое напряжение, бледность…
Храните нас. Боги! Он видит что-то сквозь пол!
И тогда Рэп заговорил, очень тихо:
– Отойдите от двери, центурион. Не вытаскивайте меча. Ничего хорошего из этого не получится. Хардграа хватился было за рукоять, но затем с неохотой шагнул в сторону.
– Рэп? – тихонько воззвал Шанди, поднимаясь с подлокотника. – Рэп, что происходит?
– Сейчас у нас будет гость, – хрипло ответил волшебник. – Я не единственный, кто питает слабость к драматическим эффектам, Сагорн.
Лестница даже не скрипнула.
Етун поднялся со стула: высокий, седовласый и мрачный, как туча.
– Кто?
– Чародей Распнекс.
Еле слышно пискнув, дверь отворилась.
4
Чародей застыл в дверном проеме, разглядывая императора. Даже на таком расстоянии ему пришлось запрокинуть голову, чтобы их взгляды смогли встретиться. Он был вполовину ниже Сагорна, но зато вдвое шире его; Хардграа не мог сравниться с ним ни в плечах, ни в груди. Волосы и борода дварфа всклокочены. Лицо шершавое, как серый камень, пострадавший от ветров и дождей; морщины походили на трещины. На нем была одежда неопределенно-серого цвета.
– Ты глупец, имп! – прорычал он. Голоса дварфов всегда напоминали мельничные жернова в действии.
Шанди бесстрастно поклонился.
– Вы делаете нам честь своим присутствием, ваше всемогущество.
– Плевать я хотел на эту чушь! Никаких больше «всемогуществ», никаких чародеев, никаких смотрителей. Отчего, во имя Зла, ты не убрался из города, пока была возможность? – Дварф сделал несколько шагов вперед.
Ило заметил снег на его тяжелых ботинках. Рваная рубаха Распнекса казалась влажной. Зачем бы чародею, великому волшебнику, выходить на улицу в такую ночь? Или, раз он все-таки вышел, по крайней мере, не остаться сухим, как Лит’риэйн – под проливным дождем в Пустоши Нефер?
– Я же говорил тебе, «спасайся»! – прогудел маленький волшебник. – Но нет! Тебе непременно надо было притащиться в ловушку – в ту единственную ночь, когда за тобой может последовать даже слепая черепаха! Да ты же оставил следы по всему Хабу! О Боги, какой идиот!
Император густо покраснел в колышущемся мерцании свечей.
За чародеем вошел еще один дварф, с яростной силой притворивший за собою дверь, едва ли не хлопнувший ею. Этот был помоложе и не носил бороды, хотя его верхнюю губу уже тронула растительность, напоминавшая лишайник на скале. Лицо еще сохранило юношескую мягкость – глина, а не сланец, – но бычьи плечи и хмурый взгляд уже были там, где им положено. Этот дварф носил длинные волосы, на модный среди молодежи Хаба манер, но их пряди были серебристо-серыми – хотя откуда у юнца седина? Штаны его Состояли, казалось, из сплошных заплат.
Шанди быстро огляделся, но ни в ком не увидел поддержки.
– Поведай нам, зачем ты пришел, волшебник?
– Да закопайте меня, коли знаю! Ну, наверное, хотел просить его о помощи. – Распнекс махнул в сторону Рэпа. – Но теперь вижу, что зря потерял время. Я надеялся, что он поможет, и надеялся напрасно.
Рэп чуть склонил голову, даже не пытаясь поприветствовать дварфа.
– Назови твоего спутника, – сказал он. Чародей не стал даже оборачиваться к юноше за спиной.
– Гримрикс. Он мой «сторонник». Не смейтесь над его прической, иначе он всех здесь превратит в волосатых гусениц.
Подросток сердито хмурил брови. Цвет камня на его щеках приобрел розоватый оттенок гранита. Ило стало вдруг интересно, умеют ли дварфы улыбаться.
– Значит, ты, имп, не послушал меня! – Распнекс печально помотал головой. – Кто за пределами этой комнаты знает, где ты?
– Никто, кроме легата Угоато.
– И кто же он?
– Начальник преторианской Гвардии. Расписке фыркнул:
– Тогда он уже у них в руках. За ним начнут охоту в первую очередь. Странно, что они еще не добрались сюда.
– Легат с головой предан мне! – взорвался Шанди.
– Уже нет, – оскалился Распнекс.
– Расскажи им, в чем дело, – с грустью попросил Рэп.
– Нет, это ты рассказывай. Я уже пробовал. Еще пару минут назад король Рэп не понимал, что происходит. Теперь же он пожал плечами и повернулся к Шанди:
– В любом случае постараюсь быть краток. Нам угрожает Зиниксо. Уверен, ты его помнишь.
– Бывший Смотритель Запада?
– Вот именно. Он пытался уничтожить меня, но я вышел победителем… – Фавн вздохнул и нерешительно глянул на дварфов. – С год назад Бог поведал мне: не кто иной» как я, виновен в грядущей катастрофе. Должно быть, оттого, что я не убил Зиниксо, когда у меня были возможность и оправдание.
– Ты сделал хуже, – мрачно подтвердил Распнекс. – Гораздо хуже. Но продолжай… Ты сможешь разъяснить этим непосвященным, что ты сотворил с моим племянником?
Рэп почесал в затылке.
– Могу попробовать. Я заключил его в непроницаемый магический пузырь. Его Силы все еще при нем, но он не способен ими воспользоваться. Гм, вы следите за мыслью?
– Вроде смолы на дне лодки? – догадался Сагорн. – Только отталкивает магию вместо воды?
Распнекс издал звук, похожий на шум камнепада; вполне возможно, он всего лишь хохотнул.
– Ты понял, а? Отлично! Рэп оказался сильнее, и Зиниксо не мог разбить чары. Наказание, достойное волшебника!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Рэп! – прошептал император, все еще недоверчиво глядя на пришельца. – Ты правда Рэп? Сдержанная улыбка приподняла уголки губ широкого рта фавна, весьма изменив его внешность:
– Слушай-ка, Шанди, да как же здорово ты вымахал! Бьюсь об заклад, что ты уже не пролезешь в простенок Имперской библиотеки. – О Рэп! – император прыгнул ему навстречу, и два монарха обнялись.
Леди Эигейз лучезарно улыбалась мужу. Сагорн вновь боролся с собственным весом, пытаясь подняться из-за стола. Шанди подвел фавна к креслу и, усадив его, познакомил с женой и со спящей малышкой у нее на коленях.
Волшебник? Ило почувствовал, как его спина инстинктивно вжимается в облезлую стену жилища Сагорна. Да и все остальные тоже почувствовали себя неуютно. Теперь комната была набита битком, ибо Хардграа остался присматривать за чародеем, но даже он держался на почтительном расстоянии от волшебника.
Когда тот обменялся рукопожатиями с Сагорном, все увидели в этом жесте обоюдное уважение и совершенно очевидное тепло. Затем король повернулся к дородному Ампили, ожидая, что Шанди представит их друг другу.
Император нахмурился.
– Ваше величество… Наш царствующий брат…
– Ого! А почему бы не просто – Рэп? Шанди отрывисто кивнул:
– Почему нет? Но раз ты теперь с нами, тогда мы можем перейти в более… во дворец? Гигант мрачно покачал головой:
– Нет, это замечательное место для тайного собрания. Здание окружено щитом, хранящим его от волшебства. Это один из самых потаенных уголков города, и я ручаюсь вам за благоразумие доктора Сагорна. Давайте обсудим наши дела здесь.
Шанди не привык к возражениям. Укол досады на секунду исказил его черты, но даже императоры не спорят с волшебниками.
– Прекрасно. Как бы то ни было, столько слушателей нам не понадобится.
Ило едва не рассмеялся, увидев, как с досады вытянулось пухлое лицо Ампили. Сердце пузатого начальника протокольной службы разорвалось бы от разочарования, если его выставили бы с этого эпохального совета.
Король, видно, почувствовал это, ибо его сухая улыбка вновь вернулась на свое место. Он протянул руку Ампили.
– Меня зовут Рэп, – заявил он кратко, хотя едва ли это было необходимо.
Вспыхнув, Шанди представил ему всех, кто был в комнате. Когда настал черед Ило, тот счел церемонию губительной для своего рассудка. Он еще никогда не пожимал руки правящего монарха или волшебника, а пожимая, почувствовал, что эти большие серые глаза видят его насквозь. И снова решил про себя, что этого человека не стоит иметь в числе врагов. Потом вспомнил, что волшебники умеют читать мысли… Разве нет? Он надеялся, что никто не станет спрашивать его о предсказании бассейна.
И думать не смей про этот бассейн!
Волшебник недоуменно оглянулся на Ило, прежде чем пожать руку Акопуло.
Но учтивость имеет свои пределы, и, когда фавн обошел всех, настало время поговорить о делах. Не вспоминая об особом статусе императора. Рэп быстро усадил Эигейз во второе кресло, императрица, укачивавшая ребенка, не поднималась вовсе. Тогда он небрежно бросил:
– Хочешь присесть вон там, Шанди? – указывая на стул с высокой спинкой, придвинутый к столу.
– Да вроде нет, – осторожно проговорил император.
– Тогда старые ноги доктора Сагорна смогут отдохнуть, – опершись спиной о камин, король Рэп оглядел всю компанию с выражением недоверчивой невинности.
Шанди криво усмехнулся:
– Пожалуйста, садитесь, доктор. Мне будет вполне удобно и тут. – Он присел на подлокотник кресла жены. Все остальные нашли себе по чистому куску стены каждый, вновь избегая оказаться слишком близко к волшебнику. В комнате уже было неприятно душно – запах мокрой одежды перебивал даже ароматы древней пыли и плесени.
Весьма необычная обстановка для знаменательного собрания. Ило прикинул, упомянут ли сигнифера в исторических книгах; если только кто-то еще будет писать эти самые книги… Он вспомнил, что та же мысль посещала его и в Пустоши Нефер, перед самым появлением драконов.
– Я не принес с собой хороших новостей, – сказал волшебник, вдруг помрачнев. – Единственная добрая весть – ни на ком из вас я не нашел воздействия магии: ни чар преданности, ни чар обаяния, ничего подобного. Я не могу быть полностью уверен, впрочем, ибо мне не дано видеть заклятий, наложенных более могущественным волшебником.
– Вы чересчур скромны, ваше величество, – ядовито сказал Сагорн.
Король Рэп в задумчивости смотрел вниз на него.
– Нет, дорогой доктор. Признаюсь, некогда мне подчинялись великие Силы, но не теперь. Я не буду объяснять сейчас, что произошло. А возможно, и никогда вам этого не открою. – Он повернулся к императору. – Я буду делать все, что в моих силах, Шанди, но с точки зрения магии это не так уж и много. Если вы ждали, что я одним махом решу все проблемы, то вас ждет разочарование.
– Понимаю. – Глаза императора отливали ледяным блеском, но когда Шанди действительно хотел сдержат свои чувства, ему было под силу обмануть даже Ило, который разглядывал его в упор вот уже два года.
Волшебник пожал плечами:
– Я даже не могу назвать вам имени или природы врага. Кто-нибудь знает их?
Никто не хотел открывать рот. Наконец Шанди произнес:
– Господин Акопуло? Вы наш советник в подобных делах.
Тот надул губы.
– Очевидно, кто-то из окружения смотрителей. Положим, что между Четырьмя пролегла серьезная трещина. По одну руку мы имеем Север и Запад, а по другую – Юг и Восток. Дварф и тролль поддержали возведение на престол вашего величества. Эльф и имп не сделали этого по неизвестным причинам. – Акопуло бросил осторожный взгляд на Сагорна.
– Продолжай! – приказал император, кивая.
– Так как согласия двоих из них было вполне достаточно, Грунт и Расписке нанесли удар двум другим, устроив сегодняшнее… – Акопуло замолчал, явно смущенный етуном, который громко фыркнул, растянув губы в издевательской ухмылке.
– А как же ты объясняешь разрушение престолов? – вопросил Шанди.
– Ответный ход Лит’риэйна и Олибино, сир? Или опоздавшая контратака? Будь все четыре престола разрушены чуть раньше, официального восхождения на трон не вышло бы. Вся церемония теряла свой смысл. – Помолчав, он выдавил:
– Это соответствует известным нам фактам!
– Действительно. Но что скажете вы, доктор Сагорн?
Етун с сожалением покачал головой:
– Это лишь искаженное толкование нескольких фактов, сир. Еще с ученических времен Акопуло привык делить факты на нужные и бесполезные, опрометчиво выбрасывая последние за кажущейся ненадобностью… Сдается мне, он ничему не научился с тех пор. Последние дошедшие до нас известия о смотрителях включают Лит’риэйна, натравливающего своих драконов на войска Олибино. Они готовы были перерезать друг другу глотки! И теперь мы рассматриваем их в качестве союзников?
Ило заметил, что король Рэп явно наслаждается этой перебранкой. В более удачных обстоятельствах он и сам был бы не прочь понаблюдать за битвой умов и остроумия, этим маленьким состязанием ученых, с его антуражем острых перьев, чернильных луж и кучей разорванных в клочья гипотез.
Акопуло уже растерял большую часть своего высокоученого спокойствия. Его лицо налилось кровью, а седины топорщились, почти как спутанная шапка волос Рэпа.
– Это ваше единственное замечание?
– Это лишь наименьшее из них. Приняв как данность, что Четверо часто находятся в ссоре, ты не смог объяснить, почему их нынешние раздоры оказались столь значительны, что перевесили все остальные за три прошедшие тысячелетия, – не забывай, что они даже потребовали разрушения Ротонды! Ты не сумел вскрыть смысл прорицаний и предупреждений, произнесенных там дварфом. И ты никак не объяснил появление здесь короля Рэпа, хотя путь сюда из Краснегара ох как неблизок. И еще, ты вовсе не прокомментировал достоверно известное нам явление пикса его величеству после тысячи лет затворничества! – Сагорн откинулся на спинку кресла, всецело удовлетворенный своей отповедью.
Фавн качнулся вперед.
– Явление пикса? – Он уперся взглядом в Шанди.
Забери Зло проклятую лужу! Герцогство Ило неумолимо обращалось в пар. Он должен был хватать, что дают, и не позволять себе распаляться эротическими грезами. Эшиала склонилась над ребенком, встрепенувшимся во сне. Отблеск свечей на ее лице был способен довести до умопомешательства любого мужчину… Но как бы она ни была прекрасна, несколько минут физического наслаждения где-то на лужайке едва ли стоили герцогства. Теперь она стала императрицей, но пока это только титул. Кто скажет, что может произойти с ними до поры цветения нарциссов?
Эигейз в свою очередь тоже наблюдала за Эшиалой. Милая тетушка, должно быть, еще ни разу в жизни не сдерживалась так долго, храня молчание!
Остальные слушали императора. Ампили в восторге: раскрываются все секреты. Акопуло, кажется, до сих пор горюет, что не выдержал экзамена на проницательность. Хардграа должен обдумывать, от какой еще опасности ему следует уберечь Шанди. А скрюченный проконсул Ионфо… пристально смотрит на Ило. Сигнифер быстро отвел взгляд.
Рассказ кончился.
– Так я пришел к выводу, что это ваш сын, – сказал император в заключение. – Кажется, мне следует принести извинения, но, разумеется, от меня лично ничего не зависело.
– Ты и впрямь видел Гэта, – мрачно проронил фавн. – И он видел тебя! Может быть, даже той самой ночью, но уже не важно, так это или нет. Ему было короткое видение солдата в имперской форме; сначала мы не догадались, что это ты, иначе я приехал бы раньше. Надо было торопиться – меня же предупреждали заранее, что конец тысячелетия чреват бедой.
– Кто предупредил? – озабоченно переспросил Шанди.
– Бог, – сказал фавн, с некоторым удивлением в голосе. – Решив, что до конца тысячелетия еще много времени, я слишком буквально воспринял названную дату. Плюс-минус год-другой… Когда, кстати, началась Война Пяти Колдунов?
– Где-то в двухтысячном, – неуверенно прошептал Акопуло.
– В день праздника Исцеления, в 2003 году, Улиен’квит бежал из столицы, – ехидно промолвил Сагорн. – Вы правы, ваше величество. Год-два в ту или другую сторону не имеют значения.
– Но тысячелетие само по себе что-то значит! – воскликнул фавн. – Пиксы пропали с глаз в процессе Войны Пяти Колдунов. Теперь, тысячу лет спустя, пикс явился его величеству. Кажется, это как-то стыкуется меж собой, не находите? Каждый волшебник, начиная со смотрителей, куда-то подевался из Империи – на своем пути я нигде не встречал никаких признаков использования магии. Я чувствую, что над всем миром нависло какое-то ужасное зло. Предупреждения Чародея Распнекса о хаосе и о падении Свода… они тоже вполне подходят сюда, хоть я и далек от того, чтобы доверять дварфу. Любому дварфу.
Сагорн и Акопуло насупились, переглянулись – и насупились еще больше, найдя друг в друге подтверждение своим догадкам.
– Именно дварф возвел его величество на престол сегодня, – тихо проговорил етун. Акопуло кивнул.
– Но, разумеется, из всех прочих нам стоит доверять исключительно смотрителю…
– Нет! – рявкнул Рэп. – Распнекс – последний из всех, кому мы можем довериться. По дороге сюда я почувствовал… – Голос короля затих, и настала тишина. Он пристально смотрел на ноги Ило.
Остальные подождали, после чего стали перебрасываться недоуменными, озадаченными взглядами. Ило опустил голову и хорошенько рассмотрел свои сандалии. С ними все было в порядке. Одного размера, одна левая – другая правая. Он перевел взор на фавна, но тот медленно бороздил взглядом доски пола.
Что он, с ума сошел, что ли? Такое напряжение, бледность…
Храните нас. Боги! Он видит что-то сквозь пол!
И тогда Рэп заговорил, очень тихо:
– Отойдите от двери, центурион. Не вытаскивайте меча. Ничего хорошего из этого не получится. Хардграа хватился было за рукоять, но затем с неохотой шагнул в сторону.
– Рэп? – тихонько воззвал Шанди, поднимаясь с подлокотника. – Рэп, что происходит?
– Сейчас у нас будет гость, – хрипло ответил волшебник. – Я не единственный, кто питает слабость к драматическим эффектам, Сагорн.
Лестница даже не скрипнула.
Етун поднялся со стула: высокий, седовласый и мрачный, как туча.
– Кто?
– Чародей Распнекс.
Еле слышно пискнув, дверь отворилась.
4
Чародей застыл в дверном проеме, разглядывая императора. Даже на таком расстоянии ему пришлось запрокинуть голову, чтобы их взгляды смогли встретиться. Он был вполовину ниже Сагорна, но зато вдвое шире его; Хардграа не мог сравниться с ним ни в плечах, ни в груди. Волосы и борода дварфа всклокочены. Лицо шершавое, как серый камень, пострадавший от ветров и дождей; морщины походили на трещины. На нем была одежда неопределенно-серого цвета.
– Ты глупец, имп! – прорычал он. Голоса дварфов всегда напоминали мельничные жернова в действии.
Шанди бесстрастно поклонился.
– Вы делаете нам честь своим присутствием, ваше всемогущество.
– Плевать я хотел на эту чушь! Никаких больше «всемогуществ», никаких чародеев, никаких смотрителей. Отчего, во имя Зла, ты не убрался из города, пока была возможность? – Дварф сделал несколько шагов вперед.
Ило заметил снег на его тяжелых ботинках. Рваная рубаха Распнекса казалась влажной. Зачем бы чародею, великому волшебнику, выходить на улицу в такую ночь? Или, раз он все-таки вышел, по крайней мере, не остаться сухим, как Лит’риэйн – под проливным дождем в Пустоши Нефер?
– Я же говорил тебе, «спасайся»! – прогудел маленький волшебник. – Но нет! Тебе непременно надо было притащиться в ловушку – в ту единственную ночь, когда за тобой может последовать даже слепая черепаха! Да ты же оставил следы по всему Хабу! О Боги, какой идиот!
Император густо покраснел в колышущемся мерцании свечей.
За чародеем вошел еще один дварф, с яростной силой притворивший за собою дверь, едва ли не хлопнувший ею. Этот был помоложе и не носил бороды, хотя его верхнюю губу уже тронула растительность, напоминавшая лишайник на скале. Лицо еще сохранило юношескую мягкость – глина, а не сланец, – но бычьи плечи и хмурый взгляд уже были там, где им положено. Этот дварф носил длинные волосы, на модный среди молодежи Хаба манер, но их пряди были серебристо-серыми – хотя откуда у юнца седина? Штаны его Состояли, казалось, из сплошных заплат.
Шанди быстро огляделся, но ни в ком не увидел поддержки.
– Поведай нам, зачем ты пришел, волшебник?
– Да закопайте меня, коли знаю! Ну, наверное, хотел просить его о помощи. – Распнекс махнул в сторону Рэпа. – Но теперь вижу, что зря потерял время. Я надеялся, что он поможет, и надеялся напрасно.
Рэп чуть склонил голову, даже не пытаясь поприветствовать дварфа.
– Назови твоего спутника, – сказал он. Чародей не стал даже оборачиваться к юноше за спиной.
– Гримрикс. Он мой «сторонник». Не смейтесь над его прической, иначе он всех здесь превратит в волосатых гусениц.
Подросток сердито хмурил брови. Цвет камня на его щеках приобрел розоватый оттенок гранита. Ило стало вдруг интересно, умеют ли дварфы улыбаться.
– Значит, ты, имп, не послушал меня! – Распнекс печально помотал головой. – Кто за пределами этой комнаты знает, где ты?
– Никто, кроме легата Угоато.
– И кто же он?
– Начальник преторианской Гвардии. Расписке фыркнул:
– Тогда он уже у них в руках. За ним начнут охоту в первую очередь. Странно, что они еще не добрались сюда.
– Легат с головой предан мне! – взорвался Шанди.
– Уже нет, – оскалился Распнекс.
– Расскажи им, в чем дело, – с грустью попросил Рэп.
– Нет, это ты рассказывай. Я уже пробовал. Еще пару минут назад король Рэп не понимал, что происходит. Теперь же он пожал плечами и повернулся к Шанди:
– В любом случае постараюсь быть краток. Нам угрожает Зиниксо. Уверен, ты его помнишь.
– Бывший Смотритель Запада?
– Вот именно. Он пытался уничтожить меня, но я вышел победителем… – Фавн вздохнул и нерешительно глянул на дварфов. – С год назад Бог поведал мне: не кто иной» как я, виновен в грядущей катастрофе. Должно быть, оттого, что я не убил Зиниксо, когда у меня были возможность и оправдание.
– Ты сделал хуже, – мрачно подтвердил Распнекс. – Гораздо хуже. Но продолжай… Ты сможешь разъяснить этим непосвященным, что ты сотворил с моим племянником?
Рэп почесал в затылке.
– Могу попробовать. Я заключил его в непроницаемый магический пузырь. Его Силы все еще при нем, но он не способен ими воспользоваться. Гм, вы следите за мыслью?
– Вроде смолы на дне лодки? – догадался Сагорн. – Только отталкивает магию вместо воды?
Распнекс издал звук, похожий на шум камнепада; вполне возможно, он всего лишь хохотнул.
– Ты понял, а? Отлично! Рэп оказался сильнее, и Зиниксо не мог разбить чары. Наказание, достойное волшебника!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45