Дикон должен что-то предпринять. Если он хоть когда-нибудь вернется из Военного министерства…
Рут остановилась. Какое право имеют она и Дикон говорить Кэролайн, куда ей ехать и что делать? Кэролайн – взрослая женщина и сама способна принимать решения. Рут придется сказать Дикону, что Кэролайн ушла, он сразу заметит, что ее нет. Может быть, ей удастся отговорить Дикона мчаться за Кэролайн.
Но даже если он все-таки помчится за ней вдогонку… Рут вдруг обнаружила, что они не знают фамилии брата Кэролайн или где именно в Бедфордшире он живет. Разве можно ездить по всему Бедфордширу и разыскивать человека по имени Пол?
Когда Дикон прибыл в три часа дня, едва держась на ногах, Рут набросилась на него.
– Слава Богу, ты сегодня раньше. Кэролайн сбежала.
«Мы уже два месяца знаем ее, но так и не узнали ее настоящего имени, фамилии, адреса родителей, имени мужа, его адреса, – размышлял Дикон. – Почему она нам так и не рассказала? Мы бы никому ее не выдали».
Он снова был в «Бул энд Маус», надеясь, несмотря ни на что, что мисс Кэролайн сядет в почтовую карету, идущую в Бедфордшир. Он поглядывал в сторону собора Сент-Мартин-ле-Гранд, мимо которого проезжали все почтовые кареты. По расписанию следующая карета должна была отойти только через два часа, в восемь вечера, но пассажиры уже собирались, и саму карету готовили к путешествию. Однако ни одна лошадь из четырехсот лошадей, содержавшихся в подземной конюшне, еще не была запряжена. Дикон подошел к скамейке из грубого дерева, на которой он впервые увидел Кэролайн. Скамейка была пуста.
Погода портилась. Холодный ветер раздувал полы пальто Дикона и все пытался сорвать с него шапку. Некоторые путешественники спрятались в укрытие.
«Что может делать одинокая женщина со служанкой целый день?» – думал Дикон. Они вероятнее всего ушли из дома на Голден-сквер рано утром, прошло уже часов десять или двенадцать. Он выяснил, какая карета идет в Бедфордшир, нашел ее и стал ждать.
Ему казалось, что ожидание никогда не кончится. Устав стоять на холодном ветру, Дикон укрылся за каретой, которая должна была отправиться в Бедфордшир. Он стоял, прислонившись к ней, пока раздраженный охранник не прогнал его прочь. Дикон принялся ходить между бедфордширской каретой и каретой, идущей в Кингз Линн. Он наблюдал, как одни пассажиры забирались внутрь, другие располагались наверху, и как охранник в красном сюртуке с короткоствольным ружьем занял свое место, готовый защищать «Королевскую почту» от любых посягательств. За несколько минут до восьми часов он услышал звук рожка, крики провожающих и увидел, как карета на Бедфордшир, третья по счету из дюжины других карет, выстроившихся для отправки, забрала свою почту в Управлении почт и двинулась на север мимо Сент-Мартин-ле-Гранд. Но ни мисс Кэролайн, ни ее служанки нигде не было видно.
Замерзший, упавший духом, потерпевший поражение Дикон вернулся домой.
«Может быть, хорошо, что лорда Эйвбери нет на службе», – думал Дикон, греясь в библиотеке у камина. Он не стал рассказывать о своем намерении уйти в отставку и вернуться в Дарем сестре, которая заставила его выпить горячего шоколада и рассказать ему подробнейшим образом, как он искал Кэролайн.
Ему пришлось признаться самому себе, что желание уехать из Лондона было продиктовано не только стремлением заняться пришедшим в упадок хозяйством, но и стремлением оказаться подальше от Кэролайн. Он прекрасно понимал, что если бы они с Кэролайн продолжали жить под одной крышей, он не смог бы себя сдержать, а проводить все время в Военном министерстве он тоже не мог, будь все проклято!
Теперь, когда Кэролайн ушла, приоритеты изменились. Он должен найти ее. Во многом она была очень наивным человеком. Пробыв невольной пленницей, запертой в своем доме в течение пяти лет, она не подозревала об опасностях и ловушках, которые заключал в себе реальный мир. Как она справится, не имея никакой поддержки, кроме старой служанки? Дикон не придавал никакого значения ни ее брату Полу, ни другим родственникам. Было совершенно очевидно, что им не было никакого дела до судьбы Кэролайн и что она вряд ли станет искать у них помощи.
– Куда она могла поехать? – спрашивал Дикон у сестры, не ожидая ответа.
– Может быть, она поехала в дилижансе? – предположила Рут. – Дилижанс дешевле, а ей теперь придется считать каждый пенни. Но в дилижансе небезопасно, особенно для женщины, которая путешествует одна! Они всегда переполнены – людей как сельдей в бочке. Да и разбойники на дорогах. Господи помилуй! Не могу себе представить Кэролайн в дилижансе.
– Я тоже, – сказал Дикон, – но я все равно должен выяснить. Если не разыщу никаких следов в Лондоне, поеду в Бедфордшир. Может быть, напрасно, но мне кажется, что я должен это сделать, хотя бы попытаться, – он вздохнул и принялся изучать остатки шоколада. – Интересно, тепло ли ей сейчас и предложил ли кто-нибудь горячего шоколада. – Он покачал головой и встал, собираясь уйти.
– Одну минуту, – остановила его Рут. – Ты не объяснил, почему ушел с моего раута вчера. Что за выходка! А я ведь так старалась. Мне было очень неловко, Дикон. Некоторые заметили, что тебя не было. Ты ведь не станешь говорить, что вернулся в Военное министерство? Я тебе не поверю, Дикон.
Дикон расправил плечи и высокомерно посмотрел на сестру.
– У меня были другие дела, – ответил он. – Мне с самого начала не понравилась эта твоя идея устроить для меня парад невест. Я в состоянии сам найти себе жену, если вдруг захочу жениться. Признайся, Рут. Ты прекрасно провела время и смогла познакомить Уилла и Альфреда с целым букетом юных красавиц. Я тебе был совершенно не нужен! Поэтому я и ушел.
– Куда ты ушел? – Рут пристально смотрела на него.
– А уж это мое дело, – ответил Дикон и вышел из библиотеки, прежде чем она задала ему следующий вопрос.
Следующие несколько недель Дикон не отрабатывал свое жалование в Военном министерстве. Он появлялся на службе каждое утро, стремительно просматривал бумаги, и через несколько часов уходил из министерства. Он обходил постоялые дворы, обслуживавшие дилижансы, и постоялые дворы, обслуживавшие почтовые кареты. Он даже побывал на конюшнях, где можно было нанять отдельную почтовую карету для долгого путешествия. Но никаких ценных сведений нигде не получил.
Потом он заявил на службе, что ему срочно нужно уехать: его мать при смерти. И отправился в своем кабриолете в Бедфорд.
По сравнению с Лондоном Бедфорд казался крошечным городишком, а это означало, что в нем гораздо меньше постоялых дворов, которые ему придется обойти. Но и здесь Дикона ждала неудача. Он вспомнил, как Кэролайн однажды сказала, что Пол живет рядом с Сэнди. И вот в один прекрасный день, когда светило солнце и первые почки были уже готовы распуститься, он отправился в Сэнди.
Сэнди оказался небольшой деревушкой: несколько домов и одна или две лавки по обеим сторонам единственной улочки. Он остановился у булочной, от которой исходил такой аромат, что пройти мимо было просто невозможно. «Ну и что я должен спрашивать?» – спросил Дикон самого себя.
Он вошел в булочную, с наслаждением вдыхая ее запахи, и купил две булочки. Выуживая из кармана мелочь, он улыбнулся и спросил:
– У вас, наверное, покупателей много даже из отдаленных районов?
Продавщица, полная женщина неопределенного возраста в огромном белоснежном чепце, удивленно посмотрела на него и ответила:
– Иногда.
– От вашей булочной такой запах, что его должны учуять за несколько миль от этого места, – сказал Дикон.
Женщина широко улыбнулась.
– Как от любой булочной. Вокруг много булочных, и все сами пекут свой хлеб и сдобу. Но мы справляемся.
Она вернулась к своему занятию: расставляла на огромном подносе крохотные пирожные с белой и розовой глазурью.
– Поблизости нет больших домов? – не отставал Дикон.
Женщина задумалась.
– Нет, того, что можно действительно назвать большим, таких нет. Самый большой дом у сэра Чарльза Лэпема, мне кажется. Дальше на запад. Есть еще дом сэра Хемфри Смарта, но такие, как он, у нас не покупают. Слишком важные. А что? Хотите им что-нибудь продать? – она с любопытством посмотрела на него.
– Я ищу дом, в котором живет человек по имени Пол, – объяснил Дикон, – но черт меня подери, я не помню его фамилии. Не знаете здесь поблизости семьи, главой которой был бы джентльмен по имени Пол? Я не собираюсь им ничего продавать.
– Пол? – женщина снова задумалась. – Единственный Пол, которого я знаю здесь, это Пол Краск. Сын кузнеца. Ему двадцать один – двадцать два года. Может, это тот, кто вам нужен?
– Благодарю вас, но это не он, – вздохнул Дикон. – Спасибо за помощь. С удовольствием съем ваши булочки.
Он вернулся в Бедфорд, забрал свои вещи из гостиницы, в которой остановился, и поехал обратно в Лондон. Дикон еще никогда не чувствовал себя таким растерянным. Он не может ездить по всему Бедфордширу в поисках человека, если он понятия не имеет о том, кого ищет. Все это предприятие оказалось напрасной тратой времени. Но, по крайней мере, он хоть на несколько дней отдохнул от Военного министерства.
На следующее утро он пришел на службу поздно и обнаружил, что количество бумаг на его столе приобрело монументальные размеры. Некоторые его коллеги ворчали по поводу того, что лорд Эйвбери предложил им взять часть работы Дикона на себя, но у них достаточно и своих обязанностей.
Лорд Эйвбери тоже вскоре появился. У него был обеспокоенный вид.
– Рад вас снова видеть, – сказал он. – Ваша мать… Она?..
– Она что? – спросил Дикон, не подумав. – Ей гораздо лучше, благодарю вас, сэр, – спохватился он.
– Рад это слышать, – проговорил лорд Эйвбери.
За следующие несколько дней Дикону удалось разгрести бумаги на своем столе, но в мыслях он был далеко. Где Кэролайн? Как она? Почему она не сообщила им своего адреса, как обещала в записке? Когда шел дождь, он представлял ее под дождем без зонта, видел, как с розовой шляпы стекает вода, как она ищет укрытие и не может найти, как простужается и у нее поднимается температура. Всякий раз это заканчивалось тем, что Дикон видел ее в бедной мансарде (и было непонятно, как она попала в эту мансарду) умирающей и зовущей его из последних сил. Когда дул ветер, он видел, как она дрожит в своей старенькой одежде, кутаясь в шаль и предлагая прохожим букетики лаванды, но у нее ничего не получается, она не может конкурировать с опытными торговцами цветов. Когда светило солнце, Дикон представлял, как она с трудом выбирается из своей мансарды, чтобы погреться на скамейке в одном из лондонских парков. В его воображении она всегда была бледной, голодной, грустной и потерявшей надежду. Он нужен ей. Дикон был в этом убежден.
Но он не мог ее найти.
– Ваша мать снова больна? – однажды спросил Дикона лорд Эйвбери. Было это в начале марта.
– О нет, сэр. Благодарю вас, сэр, – Дикон вскочил, уронив обе стопки уже просмотренных и еще не читанных донесений.
– Что-то вас гложет, – сказал начальник. – Не могу разобраться в вашем последнем рапорте, – лорд Эйвбери подсунул бумагу Дикону под нос. Дикон узнал свой рапорт. – Посмотрите. Вы пишете о третьем пехотном полке и о «Баффс», и здесь вы цитируете подполковника Вильяма Стюарта, а здесь внизу, здесь, – он раздраженно помахал бумагой перед Диконом, – вы цитируете некоего Мейкписа? Господи, Райкот! Вы же не хуже меня знаете, что третьим пехотным полком командует подполковник Стюарт. Кто такой этот Мейкпис? Никогда не слышал о таком.
Дикон стал пунцовым.
– Простите, сэр. Это просто ошибка. Такого больше не повторится.
Эйвбери с сомнением посмотрел на него.
– Постарайтесь, чтобы не повторялось. Хм. – Он помолчал, снова посмотрел на Дикона и вышел из меленького кабинета.
Дикон с карандашом в руках перечитал донесение Стюарта о передвижении третьего пехотного полка, или точнее того, что от него осталось после катастрофы, которая случилась с этим полком при столкновении с французами в 1811 году под Альбукерком, и написал новый рапорт. За следующие несколько дней Дикон написал еще несколько рапортов. Он был очень внимателен.
Однажды Дикон вернулся домой очень уставшим. Его совершенно доконал рапорт одного капитана, который был написан совершенно неразборчивым почерком. Дикон так и не понял, про что писал этот капитан: про лафеты, кареты или насесты? Дикон обнаружил Рут в безумном состоянии.
– Она нашлась! – крикнула Рут, как только он вошел и дворецкий не успел взять еще его шляпу. – Дикон! Ты должен за ней съездить! Не снимай пальто. Я еду с тобой… Мне нужно взять пальто… О, где мои перчатки? Боже! Нельзя тратить ни минуты. – Рут, его спокойная, разумная сестра, носилась как сумасшедшая, хватая одну шляпу, затем другую. Надев зеленую перчатку и не найдя вторую, она принялась натягивать серую.
Дикон понимал, что она чувствует. День вдруг сразу стал светлым и теплым, и он сам вдруг разволновался не на шутку. Наконец! Кэролайн нашлась!
– Где она? – спросила он. – Откуда ты узнала? С ней все в порядке? Ради Бога, Рут, расскажи!
– Нужно спешить, – сказала Рут, выталкивая его из дому. – Я все объясню по дороге. Берем экипаж, как считаешь?
– Да, берем. Быстрей! – Бесполезное замечание со стороны Дикона, потому что Рут неслась к углу площади впереди брата.
Устроившись в теплом экипаже, Рут велела извозчику ехать к Чаринг-Кросс и стала рассказывать:
– Досси появилась сегодня после обеда. Сказала, что ей неудобно просить у нас помощи, но она не знает, к кому обратиться. Она говорит, что мисс Кэролайн работает белошвейкой. Они никуда не уезжали из Лондона! Кэролайн шьет одежду для крещения малышей. Можешь себе представить такое? Сегодня она должна была отнести готовые платьица в мастерскую, и Досси воспользовалась ее отсутствием и поехала к нам. Бедняжка, она хотела добраться до Голден-сквер пешком, но заблудилась, и ей пришлось взять экипаж. Не сомневайся, я дала ей денег на обратную дорогу. У меня есть адрес Кэролайн, вот он, – Рут вынула клочок бумаги из сумочки. – Это одна из этих безобразных улочек за Чаринг-Кросс. О Кэролайн! Зачем ты это сделала?
– Белошвейка! – зарычал Дикон. – Ну погоди, я до нее доберусь! – Он яростно стукнул кулаком по потрепанным подушкам экипажа. – Ничуть не лучше ее безмозглого намерения стать экономкой!
– Похоже, у нее есть какой-то опыт, – продолжала Рут. – Досси говорит, Кэролайн постоянно этим занималась, пока ждала очередного ребенка, надеясь, что на этот раз… Пока это не превратилось во что-то похожее на увлечение, печальное, надо сказать.
– Она не сможет содержать себя и Досси на такие гроши, – сказал Дикон, немного успокоившись. – Они нормально питаются? У них приличное жилье?
– Досси не рассказывала никаких подробностей. Она очень волновалась, что не успеет вернуться к приходу Кэролайн, и та догадается, куда она ушла.
Экипаж остановился, и извозчик крикнул:
– Чаринг-Кросс!
Рут объяснила ему, куда дальше ехать. Они немного проехали по Чаринг-Кросс-роуд и свернули на темную улочку, на которой стояли жалкие лачуги и полуразвалившиеся дома. Здесь экипаж остановился.
Рут в изумлении смотрела на здание, у которого они остановились. Дикон помог ей выйти из экипажа.
– Господи Боже! – воскликнула она. – Я даже не подозревала, что такие места существуют!
– В Лондоне есть места и похуже. Ты прекрасно об этом знаешь.
Здание, которое когда-то было, очевидно, частным домом, превратилось в меблированные номера. На одном из окон висело засиженное мухами объявление: «Сдается». Они поднялись на грязное крыльцо, и Дикон постучал в дверь, на которой не было ни звонка, ни молоточка. Им открыла неопрятная женщина, от которой разило джином. Она смотрела на них невинным взглядом.
– Хотите посмотреть, как живут другие? – спросила она и сплюнула, чуть не угодив на ногу Рут.
У вас живет некая миссис Мейкпис? – спросил Дикон.
– Не-а, – ответила женщина, собираясь закрыть дверь.
Дикон подставил ногу.
– Молодая белошвейка с пожилой компаньонкой, – продолжал он. – Она могла назваться другим именем.
Женщина почесала голову, сдвинув на бок чепец.
– У нас здесь живет несколько белошвеек. У меня здесь приличное место, хочу вам сказать. Здесь живут приличные женщины, да, приличные. – Она еще на один дюйм приоткрыла дверь.
– Может быть, кого-нибудь из них зовут мисс Кэролайн? – спросил Дикон.
– Мисс Кэролайн. Хм. У меня живет мисс Моди, мисс Белва, мисс… Ах, мисс Кэролайн. Это, должно быть, та, тихая. Мы ее почти не видим. Наверху живет. Всего несколько недель.
– Да, – кивнула Рут. – Можно нам подняться?
– А кто вам мешает? – женщина открыла дверь, отошла в сторону и поправила чепец. – Наверху, – повторила она.
Дикон с Рут поднялись по визжащей под их ногами лестнице. Лестница заканчивалась у двери, молоточка на которой не было видно в полутьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Рут остановилась. Какое право имеют она и Дикон говорить Кэролайн, куда ей ехать и что делать? Кэролайн – взрослая женщина и сама способна принимать решения. Рут придется сказать Дикону, что Кэролайн ушла, он сразу заметит, что ее нет. Может быть, ей удастся отговорить Дикона мчаться за Кэролайн.
Но даже если он все-таки помчится за ней вдогонку… Рут вдруг обнаружила, что они не знают фамилии брата Кэролайн или где именно в Бедфордшире он живет. Разве можно ездить по всему Бедфордширу и разыскивать человека по имени Пол?
Когда Дикон прибыл в три часа дня, едва держась на ногах, Рут набросилась на него.
– Слава Богу, ты сегодня раньше. Кэролайн сбежала.
«Мы уже два месяца знаем ее, но так и не узнали ее настоящего имени, фамилии, адреса родителей, имени мужа, его адреса, – размышлял Дикон. – Почему она нам так и не рассказала? Мы бы никому ее не выдали».
Он снова был в «Бул энд Маус», надеясь, несмотря ни на что, что мисс Кэролайн сядет в почтовую карету, идущую в Бедфордшир. Он поглядывал в сторону собора Сент-Мартин-ле-Гранд, мимо которого проезжали все почтовые кареты. По расписанию следующая карета должна была отойти только через два часа, в восемь вечера, но пассажиры уже собирались, и саму карету готовили к путешествию. Однако ни одна лошадь из четырехсот лошадей, содержавшихся в подземной конюшне, еще не была запряжена. Дикон подошел к скамейке из грубого дерева, на которой он впервые увидел Кэролайн. Скамейка была пуста.
Погода портилась. Холодный ветер раздувал полы пальто Дикона и все пытался сорвать с него шапку. Некоторые путешественники спрятались в укрытие.
«Что может делать одинокая женщина со служанкой целый день?» – думал Дикон. Они вероятнее всего ушли из дома на Голден-сквер рано утром, прошло уже часов десять или двенадцать. Он выяснил, какая карета идет в Бедфордшир, нашел ее и стал ждать.
Ему казалось, что ожидание никогда не кончится. Устав стоять на холодном ветру, Дикон укрылся за каретой, которая должна была отправиться в Бедфордшир. Он стоял, прислонившись к ней, пока раздраженный охранник не прогнал его прочь. Дикон принялся ходить между бедфордширской каретой и каретой, идущей в Кингз Линн. Он наблюдал, как одни пассажиры забирались внутрь, другие располагались наверху, и как охранник в красном сюртуке с короткоствольным ружьем занял свое место, готовый защищать «Королевскую почту» от любых посягательств. За несколько минут до восьми часов он услышал звук рожка, крики провожающих и увидел, как карета на Бедфордшир, третья по счету из дюжины других карет, выстроившихся для отправки, забрала свою почту в Управлении почт и двинулась на север мимо Сент-Мартин-ле-Гранд. Но ни мисс Кэролайн, ни ее служанки нигде не было видно.
Замерзший, упавший духом, потерпевший поражение Дикон вернулся домой.
«Может быть, хорошо, что лорда Эйвбери нет на службе», – думал Дикон, греясь в библиотеке у камина. Он не стал рассказывать о своем намерении уйти в отставку и вернуться в Дарем сестре, которая заставила его выпить горячего шоколада и рассказать ему подробнейшим образом, как он искал Кэролайн.
Ему пришлось признаться самому себе, что желание уехать из Лондона было продиктовано не только стремлением заняться пришедшим в упадок хозяйством, но и стремлением оказаться подальше от Кэролайн. Он прекрасно понимал, что если бы они с Кэролайн продолжали жить под одной крышей, он не смог бы себя сдержать, а проводить все время в Военном министерстве он тоже не мог, будь все проклято!
Теперь, когда Кэролайн ушла, приоритеты изменились. Он должен найти ее. Во многом она была очень наивным человеком. Пробыв невольной пленницей, запертой в своем доме в течение пяти лет, она не подозревала об опасностях и ловушках, которые заключал в себе реальный мир. Как она справится, не имея никакой поддержки, кроме старой служанки? Дикон не придавал никакого значения ни ее брату Полу, ни другим родственникам. Было совершенно очевидно, что им не было никакого дела до судьбы Кэролайн и что она вряд ли станет искать у них помощи.
– Куда она могла поехать? – спрашивал Дикон у сестры, не ожидая ответа.
– Может быть, она поехала в дилижансе? – предположила Рут. – Дилижанс дешевле, а ей теперь придется считать каждый пенни. Но в дилижансе небезопасно, особенно для женщины, которая путешествует одна! Они всегда переполнены – людей как сельдей в бочке. Да и разбойники на дорогах. Господи помилуй! Не могу себе представить Кэролайн в дилижансе.
– Я тоже, – сказал Дикон, – но я все равно должен выяснить. Если не разыщу никаких следов в Лондоне, поеду в Бедфордшир. Может быть, напрасно, но мне кажется, что я должен это сделать, хотя бы попытаться, – он вздохнул и принялся изучать остатки шоколада. – Интересно, тепло ли ей сейчас и предложил ли кто-нибудь горячего шоколада. – Он покачал головой и встал, собираясь уйти.
– Одну минуту, – остановила его Рут. – Ты не объяснил, почему ушел с моего раута вчера. Что за выходка! А я ведь так старалась. Мне было очень неловко, Дикон. Некоторые заметили, что тебя не было. Ты ведь не станешь говорить, что вернулся в Военное министерство? Я тебе не поверю, Дикон.
Дикон расправил плечи и высокомерно посмотрел на сестру.
– У меня были другие дела, – ответил он. – Мне с самого начала не понравилась эта твоя идея устроить для меня парад невест. Я в состоянии сам найти себе жену, если вдруг захочу жениться. Признайся, Рут. Ты прекрасно провела время и смогла познакомить Уилла и Альфреда с целым букетом юных красавиц. Я тебе был совершенно не нужен! Поэтому я и ушел.
– Куда ты ушел? – Рут пристально смотрела на него.
– А уж это мое дело, – ответил Дикон и вышел из библиотеки, прежде чем она задала ему следующий вопрос.
Следующие несколько недель Дикон не отрабатывал свое жалование в Военном министерстве. Он появлялся на службе каждое утро, стремительно просматривал бумаги, и через несколько часов уходил из министерства. Он обходил постоялые дворы, обслуживавшие дилижансы, и постоялые дворы, обслуживавшие почтовые кареты. Он даже побывал на конюшнях, где можно было нанять отдельную почтовую карету для долгого путешествия. Но никаких ценных сведений нигде не получил.
Потом он заявил на службе, что ему срочно нужно уехать: его мать при смерти. И отправился в своем кабриолете в Бедфорд.
По сравнению с Лондоном Бедфорд казался крошечным городишком, а это означало, что в нем гораздо меньше постоялых дворов, которые ему придется обойти. Но и здесь Дикона ждала неудача. Он вспомнил, как Кэролайн однажды сказала, что Пол живет рядом с Сэнди. И вот в один прекрасный день, когда светило солнце и первые почки были уже готовы распуститься, он отправился в Сэнди.
Сэнди оказался небольшой деревушкой: несколько домов и одна или две лавки по обеим сторонам единственной улочки. Он остановился у булочной, от которой исходил такой аромат, что пройти мимо было просто невозможно. «Ну и что я должен спрашивать?» – спросил Дикон самого себя.
Он вошел в булочную, с наслаждением вдыхая ее запахи, и купил две булочки. Выуживая из кармана мелочь, он улыбнулся и спросил:
– У вас, наверное, покупателей много даже из отдаленных районов?
Продавщица, полная женщина неопределенного возраста в огромном белоснежном чепце, удивленно посмотрела на него и ответила:
– Иногда.
– От вашей булочной такой запах, что его должны учуять за несколько миль от этого места, – сказал Дикон.
Женщина широко улыбнулась.
– Как от любой булочной. Вокруг много булочных, и все сами пекут свой хлеб и сдобу. Но мы справляемся.
Она вернулась к своему занятию: расставляла на огромном подносе крохотные пирожные с белой и розовой глазурью.
– Поблизости нет больших домов? – не отставал Дикон.
Женщина задумалась.
– Нет, того, что можно действительно назвать большим, таких нет. Самый большой дом у сэра Чарльза Лэпема, мне кажется. Дальше на запад. Есть еще дом сэра Хемфри Смарта, но такие, как он, у нас не покупают. Слишком важные. А что? Хотите им что-нибудь продать? – она с любопытством посмотрела на него.
– Я ищу дом, в котором живет человек по имени Пол, – объяснил Дикон, – но черт меня подери, я не помню его фамилии. Не знаете здесь поблизости семьи, главой которой был бы джентльмен по имени Пол? Я не собираюсь им ничего продавать.
– Пол? – женщина снова задумалась. – Единственный Пол, которого я знаю здесь, это Пол Краск. Сын кузнеца. Ему двадцать один – двадцать два года. Может, это тот, кто вам нужен?
– Благодарю вас, но это не он, – вздохнул Дикон. – Спасибо за помощь. С удовольствием съем ваши булочки.
Он вернулся в Бедфорд, забрал свои вещи из гостиницы, в которой остановился, и поехал обратно в Лондон. Дикон еще никогда не чувствовал себя таким растерянным. Он не может ездить по всему Бедфордширу в поисках человека, если он понятия не имеет о том, кого ищет. Все это предприятие оказалось напрасной тратой времени. Но, по крайней мере, он хоть на несколько дней отдохнул от Военного министерства.
На следующее утро он пришел на службу поздно и обнаружил, что количество бумаг на его столе приобрело монументальные размеры. Некоторые его коллеги ворчали по поводу того, что лорд Эйвбери предложил им взять часть работы Дикона на себя, но у них достаточно и своих обязанностей.
Лорд Эйвбери тоже вскоре появился. У него был обеспокоенный вид.
– Рад вас снова видеть, – сказал он. – Ваша мать… Она?..
– Она что? – спросил Дикон, не подумав. – Ей гораздо лучше, благодарю вас, сэр, – спохватился он.
– Рад это слышать, – проговорил лорд Эйвбери.
За следующие несколько дней Дикону удалось разгрести бумаги на своем столе, но в мыслях он был далеко. Где Кэролайн? Как она? Почему она не сообщила им своего адреса, как обещала в записке? Когда шел дождь, он представлял ее под дождем без зонта, видел, как с розовой шляпы стекает вода, как она ищет укрытие и не может найти, как простужается и у нее поднимается температура. Всякий раз это заканчивалось тем, что Дикон видел ее в бедной мансарде (и было непонятно, как она попала в эту мансарду) умирающей и зовущей его из последних сил. Когда дул ветер, он видел, как она дрожит в своей старенькой одежде, кутаясь в шаль и предлагая прохожим букетики лаванды, но у нее ничего не получается, она не может конкурировать с опытными торговцами цветов. Когда светило солнце, Дикон представлял, как она с трудом выбирается из своей мансарды, чтобы погреться на скамейке в одном из лондонских парков. В его воображении она всегда была бледной, голодной, грустной и потерявшей надежду. Он нужен ей. Дикон был в этом убежден.
Но он не мог ее найти.
– Ваша мать снова больна? – однажды спросил Дикона лорд Эйвбери. Было это в начале марта.
– О нет, сэр. Благодарю вас, сэр, – Дикон вскочил, уронив обе стопки уже просмотренных и еще не читанных донесений.
– Что-то вас гложет, – сказал начальник. – Не могу разобраться в вашем последнем рапорте, – лорд Эйвбери подсунул бумагу Дикону под нос. Дикон узнал свой рапорт. – Посмотрите. Вы пишете о третьем пехотном полке и о «Баффс», и здесь вы цитируете подполковника Вильяма Стюарта, а здесь внизу, здесь, – он раздраженно помахал бумагой перед Диконом, – вы цитируете некоего Мейкписа? Господи, Райкот! Вы же не хуже меня знаете, что третьим пехотным полком командует подполковник Стюарт. Кто такой этот Мейкпис? Никогда не слышал о таком.
Дикон стал пунцовым.
– Простите, сэр. Это просто ошибка. Такого больше не повторится.
Эйвбери с сомнением посмотрел на него.
– Постарайтесь, чтобы не повторялось. Хм. – Он помолчал, снова посмотрел на Дикона и вышел из меленького кабинета.
Дикон с карандашом в руках перечитал донесение Стюарта о передвижении третьего пехотного полка, или точнее того, что от него осталось после катастрофы, которая случилась с этим полком при столкновении с французами в 1811 году под Альбукерком, и написал новый рапорт. За следующие несколько дней Дикон написал еще несколько рапортов. Он был очень внимателен.
Однажды Дикон вернулся домой очень уставшим. Его совершенно доконал рапорт одного капитана, который был написан совершенно неразборчивым почерком. Дикон так и не понял, про что писал этот капитан: про лафеты, кареты или насесты? Дикон обнаружил Рут в безумном состоянии.
– Она нашлась! – крикнула Рут, как только он вошел и дворецкий не успел взять еще его шляпу. – Дикон! Ты должен за ней съездить! Не снимай пальто. Я еду с тобой… Мне нужно взять пальто… О, где мои перчатки? Боже! Нельзя тратить ни минуты. – Рут, его спокойная, разумная сестра, носилась как сумасшедшая, хватая одну шляпу, затем другую. Надев зеленую перчатку и не найдя вторую, она принялась натягивать серую.
Дикон понимал, что она чувствует. День вдруг сразу стал светлым и теплым, и он сам вдруг разволновался не на шутку. Наконец! Кэролайн нашлась!
– Где она? – спросила он. – Откуда ты узнала? С ней все в порядке? Ради Бога, Рут, расскажи!
– Нужно спешить, – сказала Рут, выталкивая его из дому. – Я все объясню по дороге. Берем экипаж, как считаешь?
– Да, берем. Быстрей! – Бесполезное замечание со стороны Дикона, потому что Рут неслась к углу площади впереди брата.
Устроившись в теплом экипаже, Рут велела извозчику ехать к Чаринг-Кросс и стала рассказывать:
– Досси появилась сегодня после обеда. Сказала, что ей неудобно просить у нас помощи, но она не знает, к кому обратиться. Она говорит, что мисс Кэролайн работает белошвейкой. Они никуда не уезжали из Лондона! Кэролайн шьет одежду для крещения малышей. Можешь себе представить такое? Сегодня она должна была отнести готовые платьица в мастерскую, и Досси воспользовалась ее отсутствием и поехала к нам. Бедняжка, она хотела добраться до Голден-сквер пешком, но заблудилась, и ей пришлось взять экипаж. Не сомневайся, я дала ей денег на обратную дорогу. У меня есть адрес Кэролайн, вот он, – Рут вынула клочок бумаги из сумочки. – Это одна из этих безобразных улочек за Чаринг-Кросс. О Кэролайн! Зачем ты это сделала?
– Белошвейка! – зарычал Дикон. – Ну погоди, я до нее доберусь! – Он яростно стукнул кулаком по потрепанным подушкам экипажа. – Ничуть не лучше ее безмозглого намерения стать экономкой!
– Похоже, у нее есть какой-то опыт, – продолжала Рут. – Досси говорит, Кэролайн постоянно этим занималась, пока ждала очередного ребенка, надеясь, что на этот раз… Пока это не превратилось во что-то похожее на увлечение, печальное, надо сказать.
– Она не сможет содержать себя и Досси на такие гроши, – сказал Дикон, немного успокоившись. – Они нормально питаются? У них приличное жилье?
– Досси не рассказывала никаких подробностей. Она очень волновалась, что не успеет вернуться к приходу Кэролайн, и та догадается, куда она ушла.
Экипаж остановился, и извозчик крикнул:
– Чаринг-Кросс!
Рут объяснила ему, куда дальше ехать. Они немного проехали по Чаринг-Кросс-роуд и свернули на темную улочку, на которой стояли жалкие лачуги и полуразвалившиеся дома. Здесь экипаж остановился.
Рут в изумлении смотрела на здание, у которого они остановились. Дикон помог ей выйти из экипажа.
– Господи Боже! – воскликнула она. – Я даже не подозревала, что такие места существуют!
– В Лондоне есть места и похуже. Ты прекрасно об этом знаешь.
Здание, которое когда-то было, очевидно, частным домом, превратилось в меблированные номера. На одном из окон висело засиженное мухами объявление: «Сдается». Они поднялись на грязное крыльцо, и Дикон постучал в дверь, на которой не было ни звонка, ни молоточка. Им открыла неопрятная женщина, от которой разило джином. Она смотрела на них невинным взглядом.
– Хотите посмотреть, как живут другие? – спросила она и сплюнула, чуть не угодив на ногу Рут.
У вас живет некая миссис Мейкпис? – спросил Дикон.
– Не-а, – ответила женщина, собираясь закрыть дверь.
Дикон подставил ногу.
– Молодая белошвейка с пожилой компаньонкой, – продолжал он. – Она могла назваться другим именем.
Женщина почесала голову, сдвинув на бок чепец.
– У нас здесь живет несколько белошвеек. У меня здесь приличное место, хочу вам сказать. Здесь живут приличные женщины, да, приличные. – Она еще на один дюйм приоткрыла дверь.
– Может быть, кого-нибудь из них зовут мисс Кэролайн? – спросил Дикон.
– Мисс Кэролайн. Хм. У меня живет мисс Моди, мисс Белва, мисс… Ах, мисс Кэролайн. Это, должно быть, та, тихая. Мы ее почти не видим. Наверху живет. Всего несколько недель.
– Да, – кивнула Рут. – Можно нам подняться?
– А кто вам мешает? – женщина открыла дверь, отошла в сторону и поправила чепец. – Наверху, – повторила она.
Дикон с Рут поднялись по визжащей под их ногами лестнице. Лестница заканчивалась у двери, молоточка на которой не было видно в полутьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25