Она живет совсем одна и может не пережить зиму, ибо некому позаботиться о ней, – сказала Женевьева.Томкин сделал еще одну пометку на листке бумаги, куда он записывал срочные дела, и кивнув, посмотрел на Женевьеву:– Она будет работать на кухне?Женевьева прошлась по маленькой комнате над часовней, остановилась у окна и, озабоченно прикоснулась кончиками пальцев к подбородку.– Нет, пожалуй. Она весьма слаба здоровьем, но зато прядет, как уверяла Тесс, замечательно. Пусть живет в восточном крыле замка, в одной из комнат, на солнечной стороне и работает там же.Томкин снова что-то записал на бумагу, а Женевьева выглянула во двор. Утром выпал снег и все было укрыто сверкающим белым покрывалом, как будто Женевьева оказалась вдруг в снежном королевстве. Лошади позвякивали упряжью, трясли гривами и хвостами, отмахиваясь от падающих снежинок. Солдаты и конюхи проходили под окном в шерстяных плащах, которые постепенно покрывались пушистыми снежными хлопьями.Женевьева тяжело вздохнула, остро ощутив свою неволю. Всего лишь час тому назад Тристан, Джон, молодой Роджер де Трейн и двое егерей выехали поохотиться на оленей, спустившихся к побережью в поисках корма. Она наблюдала за ними в окно, ей было грустно и очень хотелось поехать с ними, но она не могла даже заикнуться об этом.Она получила относительную свободу и уже не чувствовала себя столь угнетенно, как прежде. Она могла бродить по всему замку, но прекрасно знала, что ей не доверяют до конца. Везде стояли стражники. Кроме того, она знала, не спрашивая Тристана, что тот не позволит ей воспользоваться лошадью. Когда они отъезжали сегодня утром, в ее глазах была немая мольба, но и без слов было понятно, что Тристан не возьмет ее. Монастырь «Доброй Надежды» располагался достаточно близко, чтобы Женевьева могла добраться туда верхом.Женевьева вздохнула и оперлась руками о подоконник, она даже отодвинула занавеску, так ей хотелось хотя бы прикоснуться к снегу.Со времени возвращения Тристана ее жизнь переменилась в лучшую сторону, и Женевьева была рада этой перемене. С его молчаливого согласия все в замке пошло почти как в былые времена. Томкин, такой же пленник, как и Женевьева, снова занимался управлением поместья. Вместе они заботились, насколько это было возможно, о благосостоянии крестьян и йоменов.«Так много недосказанного», – подумала Женевьева печально. Это был странный период, как будто бы все замерло в ожидании. И жизнь–сама по себе штука странная, не лишенная определенных радостей. Утро Женевьева проводила, занимаясь делами замка. После обеда она общалась с Энни и Эдвиной, они резвились, смеялись, читали… Иногда Женевьева играла на арфе. Когда же наступали сумерки, и Энни отправляли спать, возвращались Тристан и Джон, и они все вместе проводили вечер за столом, часто к ним присоединялись отец Томас и Тибальд.А потом… потом они оставались с Тристаном наедине, и ночи были похожи на волшебные мечты. Тристан никогда не говорил о будущем и никогда не упоминал о ребенке, поэтому и Женевьева обходила эти темы. Она не делилась с ним своими планами, и он не показывал, что у него есть что-то на уме. Женевьева понимала, что испытывает к нему страстное влечение, но и не пыталась разобраться в своих чувствах, ибо в глубине души страшилась того, что было на самом деле, и что нельзя было изменить. Он враг – она награда победителю. Ей никогда не стать для него большим. Она находится в плену в собственном замке и, лишь до тех пор, пока хозяин находит ее полезной для себя.Но Женевьева не чувствовала себя несчастной! Поэтому, со временем, поняв, что уже не может сопротивляться обаянию этого мужчины, его силе и нежности, просто решила, надо набраться терпения и ждать.Теперь она редко краснела, когда слуги бросали на нее любопытные взгляды, или, когда отец Томас сочувствующе заглядывал в ее глаза. Только самые близкие ее знали, что она носит в себе его ребенка. Но все прекрасно были осведомлены, где она спит, ибо Тристан никогда не делал секрета из ее двусмысленного положения. Возможно, было бы легче делать вид, будто ничего не произошло, и внешне соблюдать благопристойность. Никто не прикоснулся к содержимому ее сундуков и шкатулок, и Женевьева носила свои платья и собственные драгоценности, и выглядела так же, как и до захвата замка. Пожалуй, даже еще лучше…Она просто не выходила за пределы замка…– Миледи?Голос Томкина вернул ее в день сегодняшний. Женевьева обернулась и посмотрела на него. Он стоял у стола, все еще держа в руках перо, и напряженно глядел на нее. Вероятно, Томкин что-то сказал, а она не услышала его слова.– Вы не слушали, – сказал он.Женевьева, извиняясь, улыбнулась человеку, который всегда был частью ее жизни.– Простите меня, Томкин, я задумалась. Так о чем вы говорили?Он прокашлялся:– Я сказал, чтобы вы попросили за меня, миледи, перед лордом де ла Тером, – он переступил с ноги на ногу и пробормотал, – меня так и не простили за то, что мы тогда… Другие уже давно свободны, а про меня забыли. Каждую ночь я возвращаюсь к себе в темницу, и меня запирают на ключ. Я не могу повернуть время вспять. – Томкин пожал плечами: – Я много лет был верен вашему отцу, миледи, но я не в силах, ни воскресить Ричарда, ни посадить его на трон. Я бы принес присягу королю Генриху, и готов поклясться в верности Тристану де ла Теру.Женевьева непонимающе смотрела на него, и Томкин продолжил:– Миледи, пожалуйста, если бы вы только замолвили словечко обо мне…– Послушайте, – с трудом выдавила она из себя, – я ведь тоже здесь в плену.– Но, в привилегированном положении, миледи.Женевьева вспыхнула и отвернулась к окну, но тут же забыла о его словах, ибо заметила, что во дворе началось какое-то движение. Забегали конюхи, стражники выстроились в две шеренги, формируя коридор, в то время как ворота замка начали раскрываться. Привстав на цыпочки, чтобы лучше видеть, что происходит, Женевьева вскрикнула, так как увидела, что в ворота въехала кавалькада из дюжины всадников, державших развернутые знамена, на которых был изображен дракон.– Томкин!Он моментально подошел к ней и тоже выглянул в окно.– На знаменах дракон! Это Кадвалладер Уэльса. Миледи, эти люди – посланцы короля.Да, это были люди Генриха VII, Женевьева видела, как всадники проехали через ворота, она слышала звуки труб, на развевающихся знаменах были хорошо видны лилии и леопарды Англии и Уэльские драконы.– Господи! – внезапно воскликнул Томкин.– Что там?– Посмотрите туда! Это же сэр Гай! Этот человек либо дурак, либо… Он вернулся!– Он переменил свои убеждения, – пробормотала Женевьева.Она смотрела на: своего старого друга, спешившегося во дворе и передавшего поводья одному из слуг. Он глянул наверх, и хотя Женевьева была уверена, что Гай не может ее видеть, она невольно отступила на шаг. Ей было приятно видеть его снова, и в то же время, вспомнив, каким было лицо Тристана, когда он произнес его имя, она испугалась, и вообще она была не совсем уверена, что сэр Гай сейчас, здесь – желанный гость. Он был все таким же: красивый, светловолосый, и голубоглазый и, казался таким спокойным и довольным. Те, кто сражались на стороне Ричарда Йорка, получили каждый по заслугам, и теперь жили новой жизнью, в которой сэру Гаю уже не было места. Хотя, он, несомненно, был частью нового порядка, установившегося в стране.– Переменил убеждения! – фыркнул Томкин, – предатель!Женевьева пожала плечами. Предатель, или единственный умный человек среди них? Гай был на свободе, и очевидно, ему неплохо жилось. Они же были в плену и всецело зависели от милости Тристана де ла Тера.– Рыцарь сэр Гай! – с сарказмом произнес Томкин, – тот, кто вовлек нас в предательство и оставил за него расплачиваться, а теперь благоденствует, и появляется в Эденби, улыбаясь, как ни в чем не бывало.– Томкин, откуда у тебя такая уверенность, что он предал нас? Я знаю, что он сражался вместе со Стенли в битве при Босуорте, и Стенли внезапно перешли на сторону Генриха Тюдора. Возможно, Гай приехал сюда, чтобы помочь тем, кто находится здесь. Томкин, пожалуйста, не говори так больше.– Хорошо, миледи, я буду молчать, но останусь при своем мнении. А вам не следует ли спуститься вниз? Прибыли посланцы короля и никто не вышел, чтобы их встретить!Женевьева нерешительно глянула на него.– Я не уверена, что это мое дело.– Тогда чье же?Она вздрогнула и пожалела, что не осталась взаперти, в своей комнатке в башне. Тогда ей не пришлось бы задумываться о том, следует ли ей выйти навстречу прибывшим, или нет.– Я полагаю, что это дело Тристана де ла Тера, а в его отсутствии – Джона.– Но их никого здесь нет.– Может быть, моя тетя…– Леди Эдвина насколько красива, настолько и стеснительна. Миледи, неужели вы допустите, чтобы столь важных гостей встречал старый Грисвальд?Женевьева снова глянула в окно и увидела, что всадники, спешившись, направляются уже к дверям. И лишь сэр Гай, задержавшись, с беспокойством смотрел вверх. И вдруг Женевьеве захотелось немедленно сказать ему, что с ней все в порядке, что Эденби находится в гораздо лучшем состоянии, нежели можно было ожидать. Горькая слеза скатилась по ее щеке, когда она вспомнила тот день, когда в последний раз видела Гая. Он отправлялся на войну с такой радостью и впервые признался ей в любви.«Признался в любви, которую я отвергла, – напомнила себе Женевьева, – сколько событий произошло с того времени, сколько несчастий обрушилось на нее, и как многое она поняла. Но теперь она обрела спокойствие и уверенность, и никогда уже больше не будет игрушкой в его руках, и его любовницей», – усмехнулась про себя Женевьева. И внезапно она поняла, что никогда не сможет обрести с этим человеком того счастья, которое ей подарил Тристан, просто потому, что у Гая не было той силы. Возможно, она никогда не выйдет замуж за Гая, но с ним было столько всего связано.– Я… я пойду, – сказала Женевьева и улыбнулась Томкину.Она подошла к двери и кивнула стражникам, затем обернулась и добавила:– Если к нам действительно прибыли посланцы короля, пойдите на кухню и распорядитесь, чтобы приготовили угощение.Томкин взглянул на нее с удивлением, но кивнул, а Женевьева поспешила вниз. Эдвина стояла у камина, прижав одну руку к груди, а другую положив на плечо стоявшей рядом с ней Энни.– Женевьева! Благодарение Господу! Хорошо, что ты здесь! Что нам делать?– Открыть дверь. Пошли скорее со мной. Энни, дай мне руку.Женевьева распахнула двери прежде, чем нежданные гости успели подойти к ней. И отступила, когда первый из вошедших, с поклоном представился:– Джек Гиффорт, граф Пеннингтон, слуга Его Величества короля Генриха VII, прибывший сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение графу Бэдфорд Хит, герцогу Эденби.Она ответила на приветствие, стараясь не смотреть поверх плеча Джека на сэра Гая. Сэр Гиффорт приказал остальным подождать во дворе, а сам с четырьмя рыцарями прошел в Большой зал.Одним из этих четырех был сэр Гай.– Женевьева! Эдвина! Малышка Энни!Лорд Гиффорт, улыбаясь, наблюдал за тем, как Гай поочередно крепко обнимал женщин и девочку.Женевьева обняла Гая, но затем отстранилась и с беспокойством посмотрела на сэра Гиффорта, не зная какой реакции ожидать от него.Но тот всего лишь улыбнулся и поднял руку:– Я знаю, что вы знакомы с сэром Гаем, – и поклонился. – Миледи, насколько я понимаю, вы дочь лорда Эдгара Льюэллена, его сестра и племянница. Разрешите мне представить вам сэра Томаса Тайдуэлла и сэра Брайана Лета, а также отца Джоффрея Лэнга.Женевьева кивком головы приветствовала прибывших и пригласила их пройти поближе к огню, поясняя одновременно, что Тристан выехал в лес, поохотиться. К ее счастью появился Грисвальд и принес бокалы, наполненные вином, чтобы утолить жажду гостей, и сказал ей шепотом, что у него есть оленьи окорока, фазаны и голуби, которых он тут же начнет готовить. Женевьева предложила гостям креслами они расселись.Ей жутко хотелось задать Гаю миллион вопросов, но она держалась с ним несколько отчужденно. Женевьева понимала, что посланцы короля Генриха внимательно наблюдают за ней. Сэр Гиффорд довольно доброжелательно посматривал на нее, в то же время ведя непринужденный разговор о погоде и наступившей зиме. Глаза у него были светло-голубые, и он часто улыбался. Женевьева и Эдвина поддерживали беседу.Но вот бокалы гостей опустели, и Женевьева поспешила на кухню. Когда она проходила под аркой ее, внезапно остановили и резко повернули.Перед ней стоял Гай. Он положил руки на ее плечи и, притянув к себе всем телом, прижался к ней.– Женевьева, не бойся! Я пришел за тобой!Она подняла на него глаза и быстро зашептала в ответ:– Сэр Гай, я рада видеть вас! Но вы не должны задерживать меня, – и попыталась выскользнуть из его цепких рук. Но он не выпустил ее из объятий, и стал настойчиво и крепко целовать, даже не заметив, что она и не собирается отвечать на его поцелуи.– Женевьева, нам придется еще немного поиграть в эту игру! Любовь моя, этот человек хорошо относится к тебе? – он с беспокойством глянул ей в глаза, а потом отступил на шаг и, держа за руки, окинул ее пристальным и словно оценивающим взглядом. Женевьева невольно содрогнулась, почувствовав себя точно призовая кобыла.– Со мной все в порядке! – нервно ответила она, и внезапно от ее лица отхлынула кровь, она услышала, как открылась входная дверь и тотчас раздались громкие голоса и, среди них – голос Тристана с удивлением и радостно приветствовавшего одного из гостей.– Гай! Уходите же немедленно, оставьте меня, пожалуйста!Он помрачнел, и уже не выглядел столь уверенным, однако легко прикоснувшись к ее щеке, сказал:– Женевьева, мы скоро будем вместе, у меня есть план, как осуществить это.Сэр Гай вернулся в зал, и она с облегчением вздохнув, поспешила на кухню. Там Грисвальд и Мэг расставляли бокалы с вином на подносе, и Женевьева предупредила их, что Тристан и все остальные вернулись с охоты. Старый слуга кивнул и поставил еще несколько кубков на поднос.Чувствуя нарастающее беспокойство и от волнения задыхаясь, Женевьева последовала за Грисвальдом в зал.В зале, Тристан и Джон разговаривали с молодым человеком, которого звали Томасом Тайдуэллом, но когда Женевьева вошла в зал, они тут же замолчали. Она опустила голову, и украдкой глянув на Тристана, поймала на себе его испытующий взгляд. Женевьева едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть и не отступить, ибо глаза его снова были темными и недоверчивыми. Джек Гиффорд именно в этот момент говорил о том, как хорошо и гостеприимно встретили их в замке.– Ах, да, – обыденным тоном сказал Тристан, взяв кубок и не сводя глаз с Женевьевы, – леди Женевьева была хозяйкой этого замка и, я надеюсь, что сэр Гай рассказал вам всю историю, это ведь когда-то был и его дом. Но теперь, насколько мне известно, ему гораздо больше нравится жить в Лондоне, не правда ли, сэр Гай?– Лондон очень хорош, – немедленно отозвался сэр Гай, и Тристан одарил его улыбкой, прежде чем перевести взгляд на Джека Гиффорда:– Милорд, у вас ко мне есть дело?– Сначала подарки, Тристан, от Его Величества короля Генриха VII. Выйдите, пожалуйста, во двор и посмотрите!Тристан несколько озадаченно улыбнулся, но кивнул, соглашаясь, и все присутствующие последовали за Джеком Гиффордом. Женевьева вдруг ощутила, что ноги больше не в силах держать ее и поспешила опуститься в одно из кресел.– Господи! – простонала Эдвина, – я боюсь, что случится нечто ужасное.– Мама? – вопросительно произнесла Энни, в ее глазах стояли слезы.– Я уведу девочку в ее комнату.– Тетя Женевьева?– Тебе не надо беспокоиться, малышка, – сказала Женевьева, целуя Энни в голову, и снова посмотрела на Эдвину, – лучше я сама отведу ее наверх.– Гай здесь, о, Господи!– Все будет хорошо, – заверила ее Женевьева.– Тристан вне себя от ярости.– Он неплохо владеет собой.– Он должен знать, что Гай…– Ему известно только то, что Гай был в тот вечер в замке. Тристан не знает, что именно Гай придумал тот предательский план. Каким-то образом они помирились, иначе бы он не осмелился появиться здесь. Она приложила палец к губам и поспешила взять Энни за руку, услышав, что мужчины возвращаются. Де ла Тер говорил, что «звери» просто превосходны, и он желает лично поблагодарить короля. Женевьева поспешила к выходу, но была остановлена Тристаном, ставшем на ее пути. Она не осмелилась обойти его.– Миледи, куда вы спешите?– Девочке пора спать.Он посмотрел на нее холодным взглядом и приподнял бровь. Затем обернулся и крикнул:– Мэг, не отведете ли вы спать, леди Энни? Я уверен, что леди Женевьева хотела бы поговорить со своим старинным другом.Женевьева не издала ни звука. Подбежала служанка и поспешно взяла ребенка за руку.– Пойдем-ка малышка со старой Мэг.Энни потянула Женевьеву за руку, и она наклонилась, чтобы подставить щеку под влажные губы девочки, в то время как Тристан, не сводил с нее пристального взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52