Для непримиримых врагов, какими они были, между ними, похоже, возникло то, что можно было назвать близкой дружбой.– О, Эдвина! Я думаю, что буду с вами.– Эдвина, – Женевьева не смогла сдержать улыбки и, обняв подушку, продолжила заговорщицким тоном.– Женевьева, ведь я говорила тебе, что ты должна лишь немного уступить, и у тебя все получится с этим человеком. Не проявляй враждебности, будь нежной и податливой, и все уладится! Ты просто молодец!Эдвина вскочила на ноги и устремилась к двери, в то время, Женевьева взвешивала сказанные ею слова. Но вот ее тетя внезапно остановилась, и Женевьева удивленно посмотрела на нее, но тут же поняла причину заминки.В дверном проеме стоял Тристан, скрестив руки на груди, прислонившись к дверному косяку и лениво закинув ногу за ногу. Он отвесил легкий поклон Эдвине, которая залилась краской от смущения и поспешила проскользнуть мимо него, когда Тристан чуть посторонился.Женевьева едва подавила неприятное ощущение, глядя на его кривую улыбку, когда он направился к ней и остановился у самого подиума.– Ты собиралась спросить меня о чем-то?Она не ответила, лишь села, прижав подушку к груди и радуясь, что прикрыта одеялами.– Спрашивай же! – хрипло приказал он, – почему же ты молчишь? Ведь это день свадьбы твоей тетки и я уверен, что ты хочешь присутствовать на ней.– Да!– Конечно же! – сказал он и рассмеялся, и Женевьеве совсем не понравился его смех. – Конечно же, именно поэтому ты решила слегка поторговаться! Нет, миледи, меня совсем не прельщает подобный торг! Но кое-кто из нас заплатит хорошую цену!– Я… не знаю, что…– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!– Тристан! – передразнил он, скорчив гримасу, – я сожалею… мне совсем неплохо с тобой, и прикосновения такие же мягкие, как слова. Ну, что же Женевьева Льюэллен, теперь я запомню на будущее, что ты всегда ищешь выгоды, и позабочусь в дальнейшем, чтобы знать, чего мне это будет стоить, прежде чем вкусить твоего плода!– Что? – Женевьева почувствовала, как слезы наполняют ее глаза, и разозлилась на себя за это: – О, ты дурак! Я не…– Побереги себя, моя дорогая, не волнуйся, ты можешь присутствовать на церемонии!Он развернулся и большими шагами вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. * * * Эдвина венчалась в часовне, где была крещена, и несмотря на небольшое количество гостей, не вполне обычную обстановку, все проходило просто прекрасно. Слушая торжественные слова венчания, Женевьева подумала, что Эдвина сейчас гораздо счастливее, чем могла бы быть, если бы Генрих Тюдор никогда не пришел к власти, Эдгар Эденби, ее старший брат организовал бы еще один «союз», и Эдвина покорно подчинилась бы его воле, и вступила бы в предложенный брак, даже вопреки своему сердцу.А потом был праздничный бал, и Тристан, который не приближался к Женевьеве с самого утра, вывел ее, чтобы потанцевать под музыку арфы и лютни. Он крепко держал ее, настолько крепко, и безжалостно, что стеснял ее движения, и их танец превратился в насмешку.– Ну что же, свадьба закончилась, миледи, но неужели это стоило того, чтобы жертвовать своей честью?Женевьева горестно вздохнула и споткнулась, сбившись с ритма.– Какую честь ты оставил мне! – воскликнула она.– Я вижу, миледи, что сделал вас настоящей шлюхой, должен ли я принимать ваши условия?– Нет, милорд, ты просто дурак.– Я хорошо играл свою роль.– Нет.– Ты присутствовала на свадьбе, добившись своего, но вот что меня занимает, какую еще милость я должен тебе оказать, чтобы ты вновь стала ласкова со мной?– О какой милости ты говоришь? Ты просто берешь то, что хочешь.– О, леди, ты не права, ни одному мужчине не взять силой то, что ты «дала» мне прошлой ночью. Что мне еще пообещать? Возвращения твоей комнаты? Или ты потребуешь для себя большей свободы? Признаюсь, что такая сделка меня устраивает! Давайте-ка прикинем наши возможности и оценим мою платежеспособность!Женевьева подумала, что ее никогда прежде так сильно никто не унижал, как Тристан своими словами, Она почувствовала себя осмеянной и обесчещенной и вырвалась из его объятий, ничуть не заботясь о том, что он мог рассердиться на нее, и не обращая внимания на гостей.– Ты ничего не понимаешь! – крикнула она ему. – «Брать и давать», – в ярости она передразнила его. – Тебе следовало бы знать, что такие вещи не продаются и не покупаются, что они исходят из… – Женевьева оборвала себя. Следующим должно было быть слово «сердце», но его нельзя было использовать в разговоре с ним, ибо у него не было сердца. – Черт бы тебя побрал, дьявол, Тристан де ла Тер, – горячо выругалась Женевьева, – идите к черту, сэр, а я вернусь в мою башню, где останусь с большим удовольствием, нежели с вами!Она развернулась и побежала к лестнице.– Женевьева!Не обернувшись, она стремительно взбежала по лестнице на второй этаж, затем по другой лестнице, ведущей в башню. Ей не нужен был ни сторож, ни тюремщик, она распахнула дверь в свою комнату и тут же захлопнула ее за собой, и навалилась на нее изнутри, с бешено бьющимся сердцем, а затем медленно опустилась на пол.Тристан проследил за ней взглядом, подождал немного и последовал за ней.Но прежде чем Тристан успел добраться до второго этажа, он был остановлен. Празднество прекратилось, потому что прибыл посланник от короля.Снедаемый любопытством, Тристан подошел к гонцу, низко склонившемуся перед ним.– Ваша светлость! Король послал меня передать вам, чтобы вы незамедлительно прибыли ко двору.– Почему такая спешность?– Мятеж, сэр! Раскрыт заговор, и король нуждается в вас.Тристан помолчал, посмотрел вверх и выражение его лица внезапно ожесточилось.– Я выезжаю с вами, немедленно, – сказал он посланцу.Задержался он только для того, чтобы передать Джону управление замком, и тут же выехал в Лондон. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Когда граф де ла Тер прибыл ко двору Генриха VII ничто не указывало на то, что в королевстве происходят трагические события.Казалось, все идет исключительно хорошо. В залах Вестминстерского дворца царило небывалое оживление. Арфисты, трубачи, флейтисты и лютнисты в ожидании короля настраивали свои инструменты. Сэр Роберт Джентри, старый приятель Тристана, приветствовал его у открытых дверей одного из залов, держа на одной руке охотничьего ястреба, принесенного им для того, чтобы преподнести в подарок королю, ведь всем было хорошо известно, что король – большой знаток и любитель охоты.Во дворе царили мир и спокойствие, и не было никаких намеков на мятеж или восстание.Один из секретарей Генриха, с перемазанным чернилами и пальцами, которому, судя по всему, приходилось немало писать, сообщил Тристану, что королю известно о его присутствии, и он желает побеседовать с ним наедине, как только для этого представится благоприятная возможность. Секретарь ушел, бормоча себе под нос, как будто он зачитывал только что написанное:– Музыканту за игру на лютне – два шиллинга, за португальского сокола – один фунт…– Интересное место, а? – сказал сэр Роберт.– Двор ничуть не изменился, – ответил Тристан, и сэр Роберт с улыбкой пожал плечами:– Да, но все же не совсем. Генрих уже придает большое значение и Красной и Белой розам, романтизируя последние тридцать лет. Я слышал, когда он говорил об этом со своим писарем и секретарями. Говорю тебе, Тристан, король весьма умен и удержит за собой трон. Ричард не успел остыть в своей могиле, как превратился из симпатичного молодого мужчины в ужасного горбатого карлика. И в то же самое время, Тюдор, кажется, собирается воздвигнуть своему предшественнику прекрасный надгробный памятник. – Сэр Роберт опять пожал плечами: – Они все говорят о новой эпохе, но наш король и консервативен и очень непрост.Тристан рассеянно кивнул, чувствуя, что на него опускается покров странного безразличия ко всему. Он проследил взглядом за танцовщицей с тамбурином и парнем, державшим на привязи медвежонка, и вдруг увидел человека, которого вовсе не ожидал встретить вновь.Он встряхнулся и всмотрелся пристальнее, боясь ошибиться, его сердце забилось сильнее, и в ушах раздался шум наподобие рева падающей воды. Тристан положил руку на рукоять меча и немало удивился, когда сэр Роберт придержал его за локоть.– Тристан, мы находимся при дворе среди менестрелей и танцовщиц, а у тебя вид, как у самой Черной смерти! Сэр, возьмите себя в руки!Тристан попытался расслабиться и глубоко вздохнул, стараясь избавиться от охватившего его напряжения. Он сжимал и разжимал пальцы и, глядя на сэра Роберта, кивком головы указал через зал, где находился тот, кого он только что увидел – сэр Гай.– Посмотрите вон на того рыцаря, сэр Роберт! Я знаю его по последним дням перед Босуортом, он служил прежнему лорду Эденби, чей замок я осаждал. – Что он здесь делает?Сэр Роберт обернулся:– Этот парень, вон там? Это сэр Гай Тэллиджер, недавно появившийся среди сообщников Тюдора. Он был йоркистом, но во время битвы при Босуорте добровольно примкнул к Стенли, перешедшим на сторону ланкастерцев, или что-то в этом роде, как я слышал. Он показал себя отличным бойцом, разя противника налево и направо, презирая смерть, чем весьма понравился королю.– Что? – с недоверием воскликнул Тристан.– Я знаю только, – прошептал сэр Роберт на ухо Тристану, – что Генрих называет его героем, а с королем шутить не стоит, ведь если бы Тристан де ла Тер был на его месте, то наверняка поступал бы очень осторожно и делил бы всех людей на тех, кто за тебя и тех, кто против. И если Тюдор считает сэра Гая своим верным рыцарем, значит, так тому и быть!– Верный! – проворчал Тристан, – этот человек принимал участие в предательском подлом заговоре. Я думал, что он мертв, убит как сторонник Ричарда Йорка, но не ожидал, что он переметнется на сторону Генриха.– Тристан!Де ла Тер быстро обернулся, узнав голос. Генрих Тюдор вышел из своего кабинета в приемную. Дамы присели в низком реверансе, мужчины поклонились, в зале сразу наступила тишина.– Тристан, ты прибыл вовремя, – произнес король, обнимая старого друга, – пойдем, нам нужно поговорить наедине.– Да, Ваше Величество.Король провел графа к себе в кабинет и притворил за собой дверь прежде, чем кто-либо из ближайшего окружения короля, успел последовать за ними.– Господи, Боже! – воскликнул Генрих. – Уже! – он воздел руки и сцепив их за спиной, начал расхаживать по комнате. – На севере и в Ирландии! Я же не дурак, Тристан! Мне придется иметь дело с многочисленными отпрысками Плантагенетов, я знаю это! Но сами претенденты могут подождать, им потребуется несколько лет, для того, чтобы сплотить вокруг себя силы. – Он подошел к столу и стукнул кулаком по лежавшим на нем бумагам. – Сэр Хоберт Джияьс Норвичский! Мои соглядатаи предупреждали меня, что он собирает силы, чтобы выступить на Лондон! Сэр Хоберт – ничтожество! И он собирается посадить на трон Уорбека! Какой глупец!– Да, Генрих, он – всего лишь глупец, – осмелился перебить короля Тристан, – неужели он думает, что это может его куда-то привести? Почему Ваше Величество, столь расстроен этим?Генрих уселся в массивное кресло с гнутыми ножками, стоявшее у стола.– Это угроза короне, – просто ответил он. – Но, Бог свидетель, я хочу правильно решить эту проблему! Вдумайся во все происходящее, Тристан! Да, я собираюсь перевернуть историю! Господь в своей бесстрастной мудрости знает, что эта «Война Роз» была делом не всей страны, а лишь кучки норманской аристократии! Пэры! В моем парламенте их будет всего восемнадцать, тогда как во время правления Ричарда, их число доходило до пятидесяти и все – французы! Все эти долгие годы после завоевания!Тристан приподнял бровь. Де ла Тер – выходец из Нормандии, и являлся отпрыском одного из французских семейств, также, как впрочем и Плантагенеты, а Джон Гонт, благодаря которому Генрих Тюдор унаследовал право на престол, был одним из Плантагенетов. Поэтому Тристан не совсем понял мысль Генриха. Король порывисто встал.– Я обеспокоен, Тристан, посмотри-ка, что делает кровная вражда – реки крови, убийства и грабежи, и эти конфликты продолжаются много лет. Вспомни… вспомни Бэдфорд Хит, Тристан! – и негромко добавил, – сколько ужасных трагедий было, кровь стынет в жилах об одном только воспоминании о них! Такие вещи больше не должны повторяться. Я не тороплюсь создавать новых пэров и дворян, клянусь! Но старое дворянство никогда не наберет такой силы, чтобы подняться против меня и убивать тех, кто мне верен! Я этого не допущу! Я покончу с этим, клянусь!Тристан весь внутренне сжался при упоминании о своем прошлом, но не произнес ни слова. Генрих внезапно настороженно посмотрел на него и снова опустился в свое кресло.– Я посылаю вас на север, граф де ла Тер. Выставляю своих людей и снабжаю их всем необходимым, но командовать походом будешь ты! Я послал в Бэдфорд Хит за сэром Томасом, чтобы он поехал вместе с тобой, ибо там все обстоит спокойно. Я уверен, что сэр Джон Плизэнс справится с управлением Эденби.Внезапно Тристан ощутил беспокойство. Да, Джон справится с Эденби, но Тристан вовсе не хотел долго отсутствовать. Эденби для него слишком много значило. Для него стало целью жизни – привести в порядок это место и установить там мир и благоденствие. Он не мог больше нигде оставаться. «Как отсутствующий хозяин может удержать власть?» – подумал он.– Генрих…– Тристан, ты нужен мне.На секунду Тристан склонил голову и крепко сжал кулаки за спиной. Он понимал, король желал, чтобы мятежники были разбиты в честном открытом бою и знал, что именно он, Тристан де ла Тер, способен это сделать. И ни один человек, который хотел бы жить хорошо и богато, не осмелился бы отказать своему повелителю.– Как скажите, Ваше Величество. Но оставался еще один вопрос… – Тристан поднял голову и в упор взглянул на короля, – Генрих, в приемной присутствует некий сэр Гай…– Ах, да Тэллиджер. Этот рыцарь поедет с тобой на север.– Что? – Тристан отнюдь не хотел, чтобы на него снова напали сзади, он совсем не желал видеть этого человека рядом. – Сир, возможно, я никогда полностью не рассказывал Вам о том, что произошло в Эденби. Дело в том, что йоркисты первый раз сдались, но лишь потому, что задумали устроить мне ловушку. Они впустили нас в замок, но многих людей побили или заключили в подземелья! Сэр же Гай, славный рыцарь Босуорта принимал непосредственное участие в этом предательстве!Генрих покачал головой и внимательно посмотрел на Тристана, и тот понял, что король уже слышал эту историю целиком.– Я знаю об этом, сэр Гай приходил ко мне, Тристан, и повинился в содеянном. Он признался мне, что участвовал в этом заговоре, но поклялся, что не желал его. Он храбро сражался с йоркистами на поле боя, я сам видел это собственными глазами. Он яростно уничтожал моих врагов, и я верю, что если ты возьмешь его, он будет хорошо служить тебе.Де ла Тер ни на унцию не верил тому, что рассказал ему король, но он не мог доказать пока, что тот ошибается в сэре Гае.– Когда мне отправляться? – спросил Тристан.– Скоро состоится заседание парламента палаты общин и палаты лордов. Когда оно закончится, ты отправишься незамедлительно. Кроме того, друг мой, ты – мой гость, и все удобства и удовольствия, которыми наслаждаюсь я – и в твоем распоряжении. Банкеты, балы, карнавалы, может быть представления, – король улыбнулся. Генрих всегда был жаден до всякого рода увеселений и празднеств, а теперь он – король и свободен в своих прихотях и их исполнении.Тристан вежливо поклонился. Ему вовсе не хотелось тратить свое время сперва в Лондоне, а потом в военном походе, он хотел поскорее вернуться в Эденби.– Как обстоят дела в твоем новом поместье, – неожиданно поинтересовался король.– Довольно хорошо, – ответил Тристан. Генрих кивнул, не сводя глаз с Тристана.– А леди Женевьева?– С ней все в порядке.Внезапно Генрих пожал плечами и ухмыльнулся. Дела были окончены, можно было немного расслабиться.– Ты был прав, когда потребовал от меня обещания относительно этой девицы. Я бы имел хорошую прибыль, выдав ее за кого-нибудь замуж! Я стал бы ее опекуном и мог получить довольно приличную сумму денег от многих претендентов на ее руку и сердце и у нас, и за границей.– Но вы дали свое обещание, Ваше Величество.– Да, да и не собираюсь его забирать, так какие же у тебя планы относительно будущего? Ты ведь не собираешься жениться?– Жениться? – Тристан почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Все, что в его воспоминаниях было связано с браком, напоминало о смерти. С некоторых пор его стало ужасать это слово, и он считал, что даже само его произнесение оскорбляет память о Лизетте.«Жениться? На Женевьеве, на этой женщине, на этой ведьме с золотыми волосами? Той, которая пыталась убить его, похоронила его заживо, и кто теперь, во имя справедливости, является его собственностью? Его любовницей, пусть даже возлюбленной, он страстно желал ее, но она никогда не станет его женой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52