Ошарашенная Коко сначала замерла в его объятиях, а потом расхохоталась. До чего же он забавный! И сильный! В нем столько достоинства, он не похож на раба, даже бывшего.Ангус внес ее в свою мансарду, где стояли только большая кровать, стол с лампой, умывальник и шкаф. Ее комната была гораздо уютнее, но… Это его комната. На крючке висит его плащ, на стульях лежат его книги, на умывальнике его бритва. Его вещи о многом сказали ей.– Ангус… – начала она.– Поцелуй меня, Коко. Остальное не имеет значения.Она снова засмеялась.– Я целовала десятки мужчин, Ангус Донахью, теперь мне хочется поговорить.Но он нежно опустил ее на кровать и поцеловал. Она прижала его ладонь к своей щеке, ощущая ее силу и теплоту. Ей так много хотелось узнать…– Ангус… – прошептала она.– Что?– Я…Она прижалась губами к его рту. Почувствовала, как его руки сжали ее тело. Почувствовала на себе его тяжесть.– Ангус, я хочу…Темные пальцы ласкали ее. Загрубевшие, нежные, сильные. Играли ее грудью, гладили соски. По-другому, совсем по-другому. Она тихонько застонала.– Я хочу…– Да? – прошептал он.– Я хочу…Это все, что она смогла пробормотать, все, о чем могла думать.– Я хочу, я хочу, я хочу…Она хотела, чтобы это было чудесно, она хотела, чтобы это было… по-другому.Раньше она никогда не занималась любовью. А он делал именно это. Занимался с нею любовью. Каждым словом, которое шептал ей, каждым своим движением и жестом.Каждое уходящее мгновение…
– Йен, пусти меня!– И не подумаю.– Почему?– Где ты была?– Там же, где и ты, на ранчо Беннингтона. Он покачал головой.– Ты уезжала.– Но потом вернулась.– Тогда зачем ты крадешься через потайную дверь?– Я не крадусь…– О Господи, ты же здесь. И ты всегда пользуешься потайной лестницей, когда хочешь незаметно уйти или вернуться. Я прав?– Какая потайная лестница! Это всего…– Поразительно! И ты ничего мне не сказала!– Я просто забыла.– О, разумеется! Ты делаешь только то, что считаешь нужным, помнишь? Ты сочла нужным выйти за меня замуж.Энн молчала, ноги у нее вдруг стали ватными. Возьми себя в руки! Он ничего не знает, он нашел потайную дверь случайно.Или нет? Почему он не стрелял в нее?– Сегодня был такой утомительный день…– Согласен, но хотелось бы узнать, почему он оказался столь утомительным.– Ну, день был утомительным потому… Закончить Энн не успела. Он рванул ее к себе, схватил одной рукой за волосы и, запрокинув ей голову, с яростью произнес:– Что нужно сделать, чтобы ты наконец поняла, насколько твоя игра опасна?– Я не играю ни в какие игры! – закричала она.В следующий момент, перелетев через всю комнату, Энн рухнула на кровать, но тут же вскочила. Он выругался и угрожающе шагнул к ней.– Нет! – в ужасе закричала она, падая обратно. К удивлению Энн, он больше не сделал ни шагу. Его бронзовое лицо посерело, пальцы сжались в кулаки.– Будь ты проклята! – прошептал он. И, не оглядываясь, вышел из комнаты.Энн глубоко вздохнула и закрыла глаза, вызывая из памяти тот последний день, когда она видела своих родителей живыми.Отец уже не спал, но Энн лежала тихо, делая вид, что не проснулась. Его рука нежно погладила округлившийся живот матери. Скоро должен появиться второй ребенок, которого они ждали с такой радостью.– Ты прекрасна, – прошептал он. Энн услышала тихий смех матери.– Я бесформенная и нескладная.– Но прекрасная.– Ты тоже прекрасен, Джошуа. Ты знаешь это? Прости меня. Я все время ворчу и сержусь.Наверное, мы бы уже давно приехали на место, если бы не мое желание путешествовать с другими поселенцами.– Все в порядке, Дженни. Что хорошего путешествовать в одиночку? Здесь мы в безопасности.– Который час? Нельзя задерживать этих славных людей, они и так проявили любезность, взяв нас с собой…– Не волнуйся. У нас достаточно времени. Я уверен, мы будем на месте до того, как родится мой сын.– А если дочь?– Тоже хорошо. Наша маленькая кокетка получит сестричку. Держу пари, она подслушивает. – Отец щелкнул Энн по носу.– Почему кокетка, па?– А кто же еще? Самая большая маленькая кокетка!Энн засмеялась и обняла мать, ощутив, как под рукой шевелится брат или сестра, которым так и не суждено было появиться на свет.Затем из памяти всплывает страшная картина. Медленно падает на землю мать, отец с криком бросается к ней и вот уже лежит в пыли.Падают, умирают…Она и выжила только потому, что у нее есть долг, который нужно исполнить.Энн открыла глаза. Слезы текли по ее щекам, но она их не вытирала. Воспоминания навалились всей тяжестью, а сейчас они не должны на нее давить, они должны придать ей силы, чтобы отомстить. Какие бы опасности ей ни грозили, она отдаст свой долг мертвым.И не важно, что думает Йен, не важно, что он отвернулся от нее и ушел.Энн снова закрыла глаза. Теперь воспоминания сами явились к ней. Уже не столь мрачные. Плывущее Облако. Он так много дал ей, хотя никогда не узнал, для чего она хотела научиться метко стрелять. Он брал ее на охоту, сначала посмеиваясь над странным желанием девочки, потом стал уважать ее за упорство и природные способности.Затем появился Эдди. Улыбающийся, румяный человек с седыми бакенбардами пришел в индейскую деревню, пришел к ней.– Не трать слезы по пустякам, дорогое дитя. Эдди здесь, он не даст тебя в обиду.И сдержал обещание. Помогал, оберегал, любил. Только раз он подвел ее.Азартная игра.О, Эдди, я все простила. Мне тебя не хватает. Ты давал мне силы, ты знал правду, знал о моем отчаянном желании убить этого человека. Если бы ты был здесь.Эдди больше нет. Она потеряла его, как потеряла Плывущее Облако и своих родителей.У нее был муж. Но она потеряла и его, потому что не может рассказать ему правду. Хотя он нужен ей. И она его любит.Энн закусила губы, пытаясь остановить бегущие ио лицу слезы.Она оплакивала свое прошлое и будущее.
– Хорошая новость, сын! – Кэш Уэзерли размахнулся и ударил Карла по лицу. – Нас снова ограбили. Эти идиоты отправили дилижанс с одним вонючим охранником. Ты должен был выехать им навстречу, но не сделал этого!Карл Уэзерли отступил на несколько шагов от разъяренного отца, вытирая ладонью кровь.– Это не моя вина. Ты сам приказал мне заняться конторскими книгами…– Замолчи, сын. Никто из вас, идиотов, даже не знал, где находится дилижанс, а когда он прибыл, эти проклятые воры уже ограбили его.– Па, ты же не сказал нам…– А вы что, тупые? Чем теперь платить работникам? Я потерял все деньги от продажи скота и двух своих лучших людей.– Но ведь ты не можешь винить в этом меня, па? Рука Уэзерли снова взметнулась, и Карл, не успевший отскочить, получил вторую затрещину.– Все эти годы, вся эта работа! Для кого? Для тебя. Для тебя и твоих братьев. С Божьей помощью я прошел кровавую войну, вернулся с добычей и создал здесь империю. И теперь из-за вашей неумелости меня грабят все, кому не лень.Карл молчал, но ответ вертелся у него на языке. Может, Бог недоволен Кэшем Уэзерли? Может, Бог считает, что все это Кэш добыл на войне неправедным путем, как продолжает делать и теперь? – Мы все тоже воевали, даже Джои, – вступился за старшего брата Дженсон.– А где, черт побери, Джои? Мальчишки никогда нет дома.– Он, кажется, вернулся в город, папа, – сказала вошедшая в гостиную Мэг.Она, как и Дженсон, жалела брата. Он изо всех сил пытался угодить отцу, но всегда оказывался виноватым. Особенно в последнее время, когда на отца посыпались неприятности.– Опять он в этом проклятом салуне! – прорычал Кэш.– Возможно, он в другом месте, – сказал Мэг.– Нет, именно в этом чертовом салуне, который должен был стать моим, – пробормотал Кэш.Казалось, он забыл и о Карле, и об ограбленном дилижансе. Опустившись на диван, стоящий перед камином, он в бессильной злобе стукнул кулаком по кожаной обивке.– Если бы не этот негодяй южанин, он был бы моим!– Па, салун всегда принадлежал Маккестлам, и если бы Эдди не проигрался…– Но он проигрался. А потом умер. Салун уже был почти моим. – Уэзерли посмотрел на Мэг. – Иди спать, дочка, уже поздно.– Но, па…– Иди!– Хорошо. Карл, Дженсон, вы тоже не задерживайтесь.– Ладно, Мэг, – ответил Дженсон. Карл только болезненно скривился. Выждав, пока дочь закроет за собой дверь, Кэш мрачно взглянул на сыновей.– Салун должен был стать моим. И она тоже! Если бы не этот ублюдок-полукровка. Вы слышите меня? – рявкнул он так, что братья вздрогнули. – Эта шлюха должна была стать моей!– Па, зачем она тебе? Ведь ты не собираешься на ней жениться…– Она должна стать моей, – упрямо повторил Кэш.– Па, Джои почти все знает об этом салуне, и он говорит, что она была дочерью Эдди. Она вела себя как леди, работала в баре, пела. Никогда не уходила наверх с мужчинами. Может, она совсем не такая, как ты думаешь, она…– Зло, – пробормотал Кэш.– Но, па…– Зло! Она влезает в душу мужчине, заставляет его думать, что она ему необходима, а потом…– Отец, – сказал Дженсон, – она вышла замуж за этого мятежника.– Этот мятежник тоже отправится в ад. Господи, труды всей моей жизни! – Кэш вдруг замолчал и диким взглядом обвел комнату.– Па, это на тебя не похоже, – успокаивающе произнес Дженсон.– Ты прав, парень. Ты прав. Да, у нас были неудачи, но я никому не позволю разорить меня. Я умею бороться, умею побеждать и сдаваться не собираюсь.Дженсон взглянул на брата. Он знал, что отец – человек осторожный и хитрый, не доверяет даже собственным сыновьям, хотя поручал им разные дела.– Ведьма! – снова крикнул Уэзерли. – Все пошло вкривь и вкось с тех пор, как она здесь появилась. Со своим вздернутым носом, нежным голосом и взглядом, от которого закипает кровь.– Но, па…– Слушайте меня, парни! И слушайте внимательно. Что-то не так в этом проклятом салуне, я намерен выяснить, в чем дело, и вырвать зло с корнем. Вы со мной, парни, или вы мои враги?Карл Уэзерли потер руки. Они измазаны кровью из его разбитых губ. На них кровь еще многих людей, которую ему никогда не отмыть. Но он должен быть с отцом. Или тот убьет его. Не считаясь с тем, что Карл – его собственная плоть и кровь. Теперь отцу нужна эта женщина. Он хочет ее. Давно. Неистово.– Я их уничтожу. Всех – тихо сказал Кэш.– Па, не забывай, что шериф считает тебя уважаемым человеком, героем войны.– Шериф прав. Я сам поймаю грабителей, а потом с радостью погляжу, как их будут вешать. И позабочусь об этом мятежнике и девчонке. Если мятежника убить не удастся, то я хотя бы увижу его болтающимся на виселице. Девчонка будет ползать передо мной на коленях. Колесо закрутилось, и меня не волнует, кто в него попадет, ясно?– Да, па, – сказал Дженсон.– Карл.– Д-да, па.– И ни слова Джои. В случае чего, мне бы не хотелось поднимать руку на собственную плоть и кровь.Братья кивнули и удивленно переглянулись. Кэш всегда питал некоторую слабость к младшему сыну, единственному, кто старался держаться подальше от отца.Пока Дженсон и Карл думали о младшем брате, им вдруг пришла в голову одна и та же мысль: если бы Кэшу нужно было пожертвовать их жизнью, он сделал бы это, не задумываясь.– Подойдите ко мне и слушайте, – приказал Кэш, – вам известно…Внезапно он замолчал.– О чем, па? – спросил Дженсон.– Странно, у меня такое чувство, будто я уже где-то видел этого ублюдка-мятежника.– Все полукровки похожи друг на друга, па. У нас на Западе ублюдков хватает.– Может быть. – Кэш уставился на огонь в камине. – А может, это и не имеет значения, раз он прямиком направится в преисподнюю. Ладно… Слушайте внимательно. Он станет покойником, а я буду сенатором, когда наша территория получит статус штата.– Но, па… – начал Дженсон.– Это земля мятежников, сын. И я намерен их уничтожить. Глава 14 Энн молча глядела в потолок, удивляясь, почему ей не спится.Неделя после ухода Йена пролетела незаметно, хотя некоторые дни оказались для нее пыткой. Энн видела его днем в салуне, но он больше не подходил к ней. Он разговаривал с другими, иногда смеялся, и ее вдруг охватывала ревность. Она не думала о том, где Йен ночует. Может, просто не желала, а может, была слишком наивной. Зато часто вспоминала, как Йен и Мэг Уэзерли разговаривали на ранчо Беннингтона. Как смел он так улыбаться этой девчонке!Энн сердито взбила подушку. Целая неделя. Иногда они случайно оказывались рядом, но он словно не замечал ее, не задавал никаких вопросов, не требовал никаких ответов. Ничего больше от нее не хотел…Казалось, оба чего-то ждали, и ожидание это становилось все напряженнее.Неделя выдалась довольно тихой. Не было ни пожаров, ни ограблений. Люди приходили, играли в карты, беседовали, пили виски и отправлялись домой.Все свое время Джои теперь проводил в салуне. Обычно в компании Далей, которая в его присутствии совершенно преображалась. Она не хохотала, не пила виски, тихо сидела рядом, не сводя с него глаз.Коко тоже вела себя непривычно тихо.Макшейн…Днем появлялся редко, ночи проводил неизвестно где, а вечерами следил за игроками в покер.В салун как-то зашли люди Уэзерли, но держали себя прилично, и вечер закончился без происшествий.Энн была уверена, что Макшейн следит за каждым посетителем. Среди людей Уэзерли находились его сыновья Карл и Дженсон, а также Бешеньный. Бык Марлин, головорез, участвовавший в партизанской войне на стороне аболиционистов. Были там превосходный стрелок Тайлер Гриссом из Канзаса и Джош Мейсон, который, по слухам, продолжал при любой возможности убивать противников отмены рабства.Эти опасные люди тоже были на редкость миролюбивы. Конфликта не возникло даже тогда, когда Коко отказалась идти наверх с одним из них.Макшейн все время находился в салуне вместе с Ангусом и Ральфом, а близнецы Игеры бессменно дежурили снаружи.Пока Макшейн не уединился с приятелями, Энн хотела поговорить с ним, но из этого ничего не вышло, и она предпочла отойти.Она не покидала салун до поздней ночи. Люди приходили и уходили. Энн видела, как Бешеный Бык Марлин куда-то исчез, а потом вернулся в компанию Карла Уэзерли и сел играть в покер. Какой-то человек сказал Далси, что ему нужно поговорить с Энн наедине. Далси передала его просьбу не только Энн. Когда та направилась через зал к странному ковбою, ее перехватил Макшейн и подтолкнул к лестнице.– Что ты делаешь? – возмутилась она.– Иди наверх.– Зачем?– Там безопаснее.– Безопаснее? А чего ты опасаешься?– Ничего. Просто иди наверх.– Послушай, Макшейн, я не позволю…Он тихо выругался и, не слишком романтично обхватив за талию, понес жену наверх.В комнате он бросил ее на кровать и отчеканил:– Не смей разговаривать с незнакомыми людьми, слышишь?– Почему?– Объясню потом, а сейчас оставайся здесь.– Я хотела только…Энн замолчала. Не говорить же ему, что она хотела разузнать у незнакомого ковбоя, одного из людей Уэзерли, что происходит на ранчо Кэша.– И что же ты хотела?– Ничего.– Может, ты предпочитаешь его компанию моей? Он такой славный белый парень.– Ублюдок! Полукровка! – закричала она. – Я что, твоя пленница?– На час. Господи, Энн, ведь уже ночь. К тому же комната теперь в полном твоем распоряжении. Ложись спать.– Но…– Черт тебя побери! – Он с силой прижал ее к кровати.Энн чуть не вскрикнула, а он, поняв, что сделал ей больно, сразу отпустил ее.Она быстро отошла в противоположный угол комнаты.– Макшейн!– Что?Она закусила губу. Ей хотелось сказать ему, что она, вероятно, стреляет лучше любого мужчины в салуне.– Уходи.Он не заставил себя упрашивать.Ладно, час пройдет быстро. Энн легла и стала думать, как ей хорошо одной, без надзора Макшейна. Никто не изводит ее вопросами. Она повторяла это снова и снова, не испытывая никакого облегчения и чувствуя себя очень несчастной. Всю неделю Энн по ночам представляла себе его лицо, горящие странным огнем и яростью глаза, пытаясь угадать, что происходит у него в душе.– Сумасшедшая, – громко сказала Энн. Возможно, так оно и было. Но, встав с кровати, она подошла к двери и прислушалась. Тихо. Каминные часы показывали пять утра. Засидевшиеся допоздна клиенты уже разошлись, закончив перемывать косточки ближним.Наступило воскресенье.Энн, босая, в ночной рубашке, вышла в коридор. Дверь в комнату Далси была закрыта, так же, как и дверь Коко. На мгновенье Энн представила, что за одной из них находится ее муж, но, прогнав эти мысли, пошла к лестнице и тихо спустилась в салун.Стаканы уже вымыты и поставлены на место, полированная стойка бара сверкает, пол подметен, столы чистые, плевательницы вынесены наружу до утра. У камина, где догорали последние дрова, одиноко сидел Макшейн. Решив, что он заснул, Энн потихоньку направилась к выходу.– Энн, что ты делаешь внизу? Я велел тебе оставаться в комнате.Она вернулась. Йен грустно смотрел в огонь, черные волосы падали ему на глаза.– Час уже прошел.– Почему ты не спишь?– Не могла заснуть. Поэтому я решила спуститься вниз и посмотреть, чем ты занимаешься.– Посмотрела?Энн, поколебавшись, вдруг спросила:– Почему?– Почему что?– Почему ты избегаешь меня?Он с удивлением взглянул на нее, вздохнул и снова уставился на огонь.– Я ведь больше ни к чему тебя не принуждаю, не доставляю неприятностей, не пытаюсь ничего выведать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Йен, пусти меня!– И не подумаю.– Почему?– Где ты была?– Там же, где и ты, на ранчо Беннингтона. Он покачал головой.– Ты уезжала.– Но потом вернулась.– Тогда зачем ты крадешься через потайную дверь?– Я не крадусь…– О Господи, ты же здесь. И ты всегда пользуешься потайной лестницей, когда хочешь незаметно уйти или вернуться. Я прав?– Какая потайная лестница! Это всего…– Поразительно! И ты ничего мне не сказала!– Я просто забыла.– О, разумеется! Ты делаешь только то, что считаешь нужным, помнишь? Ты сочла нужным выйти за меня замуж.Энн молчала, ноги у нее вдруг стали ватными. Возьми себя в руки! Он ничего не знает, он нашел потайную дверь случайно.Или нет? Почему он не стрелял в нее?– Сегодня был такой утомительный день…– Согласен, но хотелось бы узнать, почему он оказался столь утомительным.– Ну, день был утомительным потому… Закончить Энн не успела. Он рванул ее к себе, схватил одной рукой за волосы и, запрокинув ей голову, с яростью произнес:– Что нужно сделать, чтобы ты наконец поняла, насколько твоя игра опасна?– Я не играю ни в какие игры! – закричала она.В следующий момент, перелетев через всю комнату, Энн рухнула на кровать, но тут же вскочила. Он выругался и угрожающе шагнул к ней.– Нет! – в ужасе закричала она, падая обратно. К удивлению Энн, он больше не сделал ни шагу. Его бронзовое лицо посерело, пальцы сжались в кулаки.– Будь ты проклята! – прошептал он. И, не оглядываясь, вышел из комнаты.Энн глубоко вздохнула и закрыла глаза, вызывая из памяти тот последний день, когда она видела своих родителей живыми.Отец уже не спал, но Энн лежала тихо, делая вид, что не проснулась. Его рука нежно погладила округлившийся живот матери. Скоро должен появиться второй ребенок, которого они ждали с такой радостью.– Ты прекрасна, – прошептал он. Энн услышала тихий смех матери.– Я бесформенная и нескладная.– Но прекрасная.– Ты тоже прекрасен, Джошуа. Ты знаешь это? Прости меня. Я все время ворчу и сержусь.Наверное, мы бы уже давно приехали на место, если бы не мое желание путешествовать с другими поселенцами.– Все в порядке, Дженни. Что хорошего путешествовать в одиночку? Здесь мы в безопасности.– Который час? Нельзя задерживать этих славных людей, они и так проявили любезность, взяв нас с собой…– Не волнуйся. У нас достаточно времени. Я уверен, мы будем на месте до того, как родится мой сын.– А если дочь?– Тоже хорошо. Наша маленькая кокетка получит сестричку. Держу пари, она подслушивает. – Отец щелкнул Энн по носу.– Почему кокетка, па?– А кто же еще? Самая большая маленькая кокетка!Энн засмеялась и обняла мать, ощутив, как под рукой шевелится брат или сестра, которым так и не суждено было появиться на свет.Затем из памяти всплывает страшная картина. Медленно падает на землю мать, отец с криком бросается к ней и вот уже лежит в пыли.Падают, умирают…Она и выжила только потому, что у нее есть долг, который нужно исполнить.Энн открыла глаза. Слезы текли по ее щекам, но она их не вытирала. Воспоминания навалились всей тяжестью, а сейчас они не должны на нее давить, они должны придать ей силы, чтобы отомстить. Какие бы опасности ей ни грозили, она отдаст свой долг мертвым.И не важно, что думает Йен, не важно, что он отвернулся от нее и ушел.Энн снова закрыла глаза. Теперь воспоминания сами явились к ней. Уже не столь мрачные. Плывущее Облако. Он так много дал ей, хотя никогда не узнал, для чего она хотела научиться метко стрелять. Он брал ее на охоту, сначала посмеиваясь над странным желанием девочки, потом стал уважать ее за упорство и природные способности.Затем появился Эдди. Улыбающийся, румяный человек с седыми бакенбардами пришел в индейскую деревню, пришел к ней.– Не трать слезы по пустякам, дорогое дитя. Эдди здесь, он не даст тебя в обиду.И сдержал обещание. Помогал, оберегал, любил. Только раз он подвел ее.Азартная игра.О, Эдди, я все простила. Мне тебя не хватает. Ты давал мне силы, ты знал правду, знал о моем отчаянном желании убить этого человека. Если бы ты был здесь.Эдди больше нет. Она потеряла его, как потеряла Плывущее Облако и своих родителей.У нее был муж. Но она потеряла и его, потому что не может рассказать ему правду. Хотя он нужен ей. И она его любит.Энн закусила губы, пытаясь остановить бегущие ио лицу слезы.Она оплакивала свое прошлое и будущее.
– Хорошая новость, сын! – Кэш Уэзерли размахнулся и ударил Карла по лицу. – Нас снова ограбили. Эти идиоты отправили дилижанс с одним вонючим охранником. Ты должен был выехать им навстречу, но не сделал этого!Карл Уэзерли отступил на несколько шагов от разъяренного отца, вытирая ладонью кровь.– Это не моя вина. Ты сам приказал мне заняться конторскими книгами…– Замолчи, сын. Никто из вас, идиотов, даже не знал, где находится дилижанс, а когда он прибыл, эти проклятые воры уже ограбили его.– Па, ты же не сказал нам…– А вы что, тупые? Чем теперь платить работникам? Я потерял все деньги от продажи скота и двух своих лучших людей.– Но ведь ты не можешь винить в этом меня, па? Рука Уэзерли снова взметнулась, и Карл, не успевший отскочить, получил вторую затрещину.– Все эти годы, вся эта работа! Для кого? Для тебя. Для тебя и твоих братьев. С Божьей помощью я прошел кровавую войну, вернулся с добычей и создал здесь империю. И теперь из-за вашей неумелости меня грабят все, кому не лень.Карл молчал, но ответ вертелся у него на языке. Может, Бог недоволен Кэшем Уэзерли? Может, Бог считает, что все это Кэш добыл на войне неправедным путем, как продолжает делать и теперь? – Мы все тоже воевали, даже Джои, – вступился за старшего брата Дженсон.– А где, черт побери, Джои? Мальчишки никогда нет дома.– Он, кажется, вернулся в город, папа, – сказала вошедшая в гостиную Мэг.Она, как и Дженсон, жалела брата. Он изо всех сил пытался угодить отцу, но всегда оказывался виноватым. Особенно в последнее время, когда на отца посыпались неприятности.– Опять он в этом проклятом салуне! – прорычал Кэш.– Возможно, он в другом месте, – сказал Мэг.– Нет, именно в этом чертовом салуне, который должен был стать моим, – пробормотал Кэш.Казалось, он забыл и о Карле, и об ограбленном дилижансе. Опустившись на диван, стоящий перед камином, он в бессильной злобе стукнул кулаком по кожаной обивке.– Если бы не этот негодяй южанин, он был бы моим!– Па, салун всегда принадлежал Маккестлам, и если бы Эдди не проигрался…– Но он проигрался. А потом умер. Салун уже был почти моим. – Уэзерли посмотрел на Мэг. – Иди спать, дочка, уже поздно.– Но, па…– Иди!– Хорошо. Карл, Дженсон, вы тоже не задерживайтесь.– Ладно, Мэг, – ответил Дженсон. Карл только болезненно скривился. Выждав, пока дочь закроет за собой дверь, Кэш мрачно взглянул на сыновей.– Салун должен был стать моим. И она тоже! Если бы не этот ублюдок-полукровка. Вы слышите меня? – рявкнул он так, что братья вздрогнули. – Эта шлюха должна была стать моей!– Па, зачем она тебе? Ведь ты не собираешься на ней жениться…– Она должна стать моей, – упрямо повторил Кэш.– Па, Джои почти все знает об этом салуне, и он говорит, что она была дочерью Эдди. Она вела себя как леди, работала в баре, пела. Никогда не уходила наверх с мужчинами. Может, она совсем не такая, как ты думаешь, она…– Зло, – пробормотал Кэш.– Но, па…– Зло! Она влезает в душу мужчине, заставляет его думать, что она ему необходима, а потом…– Отец, – сказал Дженсон, – она вышла замуж за этого мятежника.– Этот мятежник тоже отправится в ад. Господи, труды всей моей жизни! – Кэш вдруг замолчал и диким взглядом обвел комнату.– Па, это на тебя не похоже, – успокаивающе произнес Дженсон.– Ты прав, парень. Ты прав. Да, у нас были неудачи, но я никому не позволю разорить меня. Я умею бороться, умею побеждать и сдаваться не собираюсь.Дженсон взглянул на брата. Он знал, что отец – человек осторожный и хитрый, не доверяет даже собственным сыновьям, хотя поручал им разные дела.– Ведьма! – снова крикнул Уэзерли. – Все пошло вкривь и вкось с тех пор, как она здесь появилась. Со своим вздернутым носом, нежным голосом и взглядом, от которого закипает кровь.– Но, па…– Слушайте меня, парни! И слушайте внимательно. Что-то не так в этом проклятом салуне, я намерен выяснить, в чем дело, и вырвать зло с корнем. Вы со мной, парни, или вы мои враги?Карл Уэзерли потер руки. Они измазаны кровью из его разбитых губ. На них кровь еще многих людей, которую ему никогда не отмыть. Но он должен быть с отцом. Или тот убьет его. Не считаясь с тем, что Карл – его собственная плоть и кровь. Теперь отцу нужна эта женщина. Он хочет ее. Давно. Неистово.– Я их уничтожу. Всех – тихо сказал Кэш.– Па, не забывай, что шериф считает тебя уважаемым человеком, героем войны.– Шериф прав. Я сам поймаю грабителей, а потом с радостью погляжу, как их будут вешать. И позабочусь об этом мятежнике и девчонке. Если мятежника убить не удастся, то я хотя бы увижу его болтающимся на виселице. Девчонка будет ползать передо мной на коленях. Колесо закрутилось, и меня не волнует, кто в него попадет, ясно?– Да, па, – сказал Дженсон.– Карл.– Д-да, па.– И ни слова Джои. В случае чего, мне бы не хотелось поднимать руку на собственную плоть и кровь.Братья кивнули и удивленно переглянулись. Кэш всегда питал некоторую слабость к младшему сыну, единственному, кто старался держаться подальше от отца.Пока Дженсон и Карл думали о младшем брате, им вдруг пришла в голову одна и та же мысль: если бы Кэшу нужно было пожертвовать их жизнью, он сделал бы это, не задумываясь.– Подойдите ко мне и слушайте, – приказал Кэш, – вам известно…Внезапно он замолчал.– О чем, па? – спросил Дженсон.– Странно, у меня такое чувство, будто я уже где-то видел этого ублюдка-мятежника.– Все полукровки похожи друг на друга, па. У нас на Западе ублюдков хватает.– Может быть. – Кэш уставился на огонь в камине. – А может, это и не имеет значения, раз он прямиком направится в преисподнюю. Ладно… Слушайте внимательно. Он станет покойником, а я буду сенатором, когда наша территория получит статус штата.– Но, па… – начал Дженсон.– Это земля мятежников, сын. И я намерен их уничтожить. Глава 14 Энн молча глядела в потолок, удивляясь, почему ей не спится.Неделя после ухода Йена пролетела незаметно, хотя некоторые дни оказались для нее пыткой. Энн видела его днем в салуне, но он больше не подходил к ней. Он разговаривал с другими, иногда смеялся, и ее вдруг охватывала ревность. Она не думала о том, где Йен ночует. Может, просто не желала, а может, была слишком наивной. Зато часто вспоминала, как Йен и Мэг Уэзерли разговаривали на ранчо Беннингтона. Как смел он так улыбаться этой девчонке!Энн сердито взбила подушку. Целая неделя. Иногда они случайно оказывались рядом, но он словно не замечал ее, не задавал никаких вопросов, не требовал никаких ответов. Ничего больше от нее не хотел…Казалось, оба чего-то ждали, и ожидание это становилось все напряженнее.Неделя выдалась довольно тихой. Не было ни пожаров, ни ограблений. Люди приходили, играли в карты, беседовали, пили виски и отправлялись домой.Все свое время Джои теперь проводил в салуне. Обычно в компании Далей, которая в его присутствии совершенно преображалась. Она не хохотала, не пила виски, тихо сидела рядом, не сводя с него глаз.Коко тоже вела себя непривычно тихо.Макшейн…Днем появлялся редко, ночи проводил неизвестно где, а вечерами следил за игроками в покер.В салун как-то зашли люди Уэзерли, но держали себя прилично, и вечер закончился без происшествий.Энн была уверена, что Макшейн следит за каждым посетителем. Среди людей Уэзерли находились его сыновья Карл и Дженсон, а также Бешеньный. Бык Марлин, головорез, участвовавший в партизанской войне на стороне аболиционистов. Были там превосходный стрелок Тайлер Гриссом из Канзаса и Джош Мейсон, который, по слухам, продолжал при любой возможности убивать противников отмены рабства.Эти опасные люди тоже были на редкость миролюбивы. Конфликта не возникло даже тогда, когда Коко отказалась идти наверх с одним из них.Макшейн все время находился в салуне вместе с Ангусом и Ральфом, а близнецы Игеры бессменно дежурили снаружи.Пока Макшейн не уединился с приятелями, Энн хотела поговорить с ним, но из этого ничего не вышло, и она предпочла отойти.Она не покидала салун до поздней ночи. Люди приходили и уходили. Энн видела, как Бешеный Бык Марлин куда-то исчез, а потом вернулся в компанию Карла Уэзерли и сел играть в покер. Какой-то человек сказал Далси, что ему нужно поговорить с Энн наедине. Далси передала его просьбу не только Энн. Когда та направилась через зал к странному ковбою, ее перехватил Макшейн и подтолкнул к лестнице.– Что ты делаешь? – возмутилась она.– Иди наверх.– Зачем?– Там безопаснее.– Безопаснее? А чего ты опасаешься?– Ничего. Просто иди наверх.– Послушай, Макшейн, я не позволю…Он тихо выругался и, не слишком романтично обхватив за талию, понес жену наверх.В комнате он бросил ее на кровать и отчеканил:– Не смей разговаривать с незнакомыми людьми, слышишь?– Почему?– Объясню потом, а сейчас оставайся здесь.– Я хотела только…Энн замолчала. Не говорить же ему, что она хотела разузнать у незнакомого ковбоя, одного из людей Уэзерли, что происходит на ранчо Кэша.– И что же ты хотела?– Ничего.– Может, ты предпочитаешь его компанию моей? Он такой славный белый парень.– Ублюдок! Полукровка! – закричала она. – Я что, твоя пленница?– На час. Господи, Энн, ведь уже ночь. К тому же комната теперь в полном твоем распоряжении. Ложись спать.– Но…– Черт тебя побери! – Он с силой прижал ее к кровати.Энн чуть не вскрикнула, а он, поняв, что сделал ей больно, сразу отпустил ее.Она быстро отошла в противоположный угол комнаты.– Макшейн!– Что?Она закусила губу. Ей хотелось сказать ему, что она, вероятно, стреляет лучше любого мужчины в салуне.– Уходи.Он не заставил себя упрашивать.Ладно, час пройдет быстро. Энн легла и стала думать, как ей хорошо одной, без надзора Макшейна. Никто не изводит ее вопросами. Она повторяла это снова и снова, не испытывая никакого облегчения и чувствуя себя очень несчастной. Всю неделю Энн по ночам представляла себе его лицо, горящие странным огнем и яростью глаза, пытаясь угадать, что происходит у него в душе.– Сумасшедшая, – громко сказала Энн. Возможно, так оно и было. Но, встав с кровати, она подошла к двери и прислушалась. Тихо. Каминные часы показывали пять утра. Засидевшиеся допоздна клиенты уже разошлись, закончив перемывать косточки ближним.Наступило воскресенье.Энн, босая, в ночной рубашке, вышла в коридор. Дверь в комнату Далси была закрыта, так же, как и дверь Коко. На мгновенье Энн представила, что за одной из них находится ее муж, но, прогнав эти мысли, пошла к лестнице и тихо спустилась в салун.Стаканы уже вымыты и поставлены на место, полированная стойка бара сверкает, пол подметен, столы чистые, плевательницы вынесены наружу до утра. У камина, где догорали последние дрова, одиноко сидел Макшейн. Решив, что он заснул, Энн потихоньку направилась к выходу.– Энн, что ты делаешь внизу? Я велел тебе оставаться в комнате.Она вернулась. Йен грустно смотрел в огонь, черные волосы падали ему на глаза.– Час уже прошел.– Почему ты не спишь?– Не могла заснуть. Поэтому я решила спуститься вниз и посмотреть, чем ты занимаешься.– Посмотрела?Энн, поколебавшись, вдруг спросила:– Почему?– Почему что?– Почему ты избегаешь меня?Он с удивлением взглянул на нее, вздохнул и снова уставился на огонь.– Я ведь больше ни к чему тебя не принуждаю, не доставляю неприятностей, не пытаюсь ничего выведать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23