Вы видели убитого травой человека? В чем здесь вредительство? Корова всю жизнь жрет траву, и что же, умирает от этого? Чем же прикажете кормить ее, табаком? Вредительство как раз в том, что пичкают и морят никотином людей вроде вас!.. Это еще ничего! Потом они заявили, что мы, видите ли, ту траву загоняем по цене табака и на этом зарабатываем миллионы!.. Гм, тонна травы стоит десять рублей, не больше, какие же тут миллионы?! И еще договорились до того, что мы, оказывается, смачиваем табак, отчего он якобы увеличивается в весе почти вдвое!.. Умники!..
- Сколько же всего миллионов?
- Реализации или приписок?
- Всего вместе.
- Много.
- А все же?
- Да вы не поверите... - стал выкручиваться Дарахвелидзе.
- Что еще сказала ревизия?
- Мало ли что!.. Пожаловали, видите ли, ко мне домой... Почему, говорят, у вас двухэтажный дом!.. Суются прямо в комнаты! А что такое два этажа? Норма высоты этажа - два с половиной метра, в моем первом этаже всего два сорок восемь...
- Какое имеют значение два сантиметра? - рассмеялся Бачана.
- Что вы, уважаемый Бачана! Пуля - всего два сантиметра, а бьет наповал буйвола! И та пуля, что свалила в прошлом году одного человека, не буду называть фамилии, тоже была не больше двух сантиметров... Об этом не нужно говорить вашему другу, это я просто так, к слову... Потом насчитали восемь комнат на верхнем этаже! Тьфу, плевал я на такого грузина, который залу считает за комнату! Хорошо еще, не приплюсовали к ним лоджию и бильярдную! И на том спасибо!.. Уважаемый Бачана, я чист как кристалл! Пусть ваш друг секретарь оставит меня в покое... Ваше слово для него закон!.. Очернить меня - значит оскорбить и вас...
- Почему же меня? - открыл глаза Бачана.
- А как же! Если вдруг скажут про вас, про моего близкого родственника, что-либо нехорошее, разве я не почувствую себя оскорбленным?! - вскрикнул Дарахвелидзе.
Бачана стал перебирать в памяти всех своих близких и, не обнаружив среди них никого, похожего на Дарахвелидзе, успокоился.
- Сукин сын! - вспылил вдруг блондин. - Из-за червонца людей арестовывает, а мое место хочет продать за миллион!
- За сколько? - переспросил Бачана.
- За полмиллиона! - сбавил Дарахвелидзе.
- А вы действительно так здорово зарабатываете?
- Какое там! Что вы!.. Какие наши капиталы...
Бачана нащупал конверты под своей подушкой. Дарахвелидзе отвел глаза.
- Вот выздоровею, тогда и поговорим! - сказал Бачана.
- Как же, ждите! - вырвалось у Дарахвелидзе, но он тут же поправился: - То есть вы встанете не так скоро, а мой вопрос послезавтра выносят на бюро... И может статься, там же и возьмут меня... Два слова, написанных вашей рукой... Два слова!..
Бачана достал из-под подушки оба конверта и положил их себе на грудь.
- Сколько здесь?
Дарахвелидзе просиял.
- Полтора лимона! На сберкнижках! Без доли!
Бачана задумался. Дарахвелидзе нетерпеливо ерзал на стуле.
- Уважаемый Нугзар, - заговорил после продолжительного молчания Бачана, - здесь, под моей кроватью, стоит судно. Окажите любезность, подайте его... Невтерпеж, уж извините... - Дарахвелидзе заколебался. - Да вы не бойтесь, оно чистое...
Дарахвелидзе покорно нагнулся, взял судно и протянул его Бачане. Тот ослабевшей правой рукой взял посудину за горло.
- Отодвиньтесь, пожалуйста, немного! - попросил он Дарахвелидзе. Тот вместе со стулом отодвинулся на шаг. Бачана на глаз прикинул расстояние между собой и гостем, потом напряг все свои силы и с размаху опустил судно на голову Дарахвелидзе.
Судно со звоном рассыпалось на куски. Дарахвелидзе медленно сполз со стула и навзничь опрокинулся на пол...
- Судно было пустое? - спросил Булика.
- Пустое! - ответил Бачана.
- Жаль! - сказал с сожалением отец Иорам и громко позвал: - Женя!.. Же-е-ня!..
6
Семь дней и семь ночей пробирался Бачана по выжженной солнцем пустыне. Первые два дня он шел пешком, потом тащился на коленях, последние же два дня полз на животе. И когда, обессиленный, измученный, с потрескавшимися губами, упал, зарылся лицом в желтый раскаленный песок и почувствовал приближение смерти, он перевернулся на спину, взглянул на солнце потухшими глазами, и впервые в жизни у него вырвался упрек светилу:
- Зачем ты обрекло меня на погибель, солнце?!
И вдруг образ человека возник на диске солнца. И тень его упала на Бачану.
- Кто ты? - спросил Бачана.
Худощавый босоногий голубоглазый юноша глядел на него, и Бачана не мог понять - стояло солнце за ним или сияющий нимб озарял голову юноши.
- Я - владыка и бог твой! - ответил юноша.
- Чем ты докажешь это?
- Мое явление перед тобой не есть ли это доказательство?
- Нет! Ты есть галлюцинация жаждущего в пустыне!
Бачана долго ждал исчезновения странного образа. А юноша стоял перед ним - спокойный, улыбающийся, милосердный и удивительно родной. Тогда Бачана подполз к нему и несмело дотронулся рукой до бледно-розовой затянувшейся раны на босой его ноге.
- Отбрось сомнения, - улыбнулся юноша.
- Я сомневаюсь, ибо неверующий я. Я не верю в то, что видят глаза мои. Я чувствую, что все это совершается где-то вдали от меня. Подойди ко мне и объясни мне, был ли ты на земле. И если был, зачем ты покинул людей? - спросил Бачана.
- Люди сами отреклись от меня, но я не покидал человека... - тихо ответил юноша.
- Докажи мне это!
- Мое присутствие здесь есть доказательство тому!
Бачана еще раз провел рукой по босой ноге юноши.
- Что есть ты, господи?
- Я есть вера, надежда, сила, добро, талант любви и свобода!
- Как же Иуда предал тебя за тридцать сребреников?
- Иуда не предавал господа своего, он сам продался фарисеям за тридцать сребреников. Такова была его цена, и он был куплен за эту цену. Деньги, лежавшие сегодня под твоим ложем, не были твоей ценой, и потому ты не продался сегодня. И, не продавшись сегодня, завтра ты будешь оценен дороже.
- А если не продамся ни завтра, ни послезавтра?
- Тогда ты возвысишься, и исполнится то, ради чего я был распят на кресте...
- Знал ли ты, что Иуда предаст тебя?
- Знал сатана. Бог не совращает человека. Бог испытывает его. Иуду совратил сатана, купив его за тридцать сребреников. Я же испытал Иуду, дав ему в руки веревку.
- И ты не проклял Иуду?
- Нет!
- Почему?
- Иуда избавил от греха одиннадцать человек.
- Так почему ты не снимешь с Иуды пятно вечного позора?
- Потому что Иуда - существо от сатаны, а не от бога.
- Значит, сатана победил тебя?
- Было бы так, если б Иуда не покончил с собой.
- Идя на Голгофу, верил ли ты, что люди ведут тебя на распятие?
- Нет!
- На что же ты надеялся?
- На народ.
- Не народ ли променял тебя на вора?
- Народ.
- Значит, и здесь сатана победил тебя?
- Нет, ибо это не было совращением, а было испытанием.
- И народ не выдержал этого испытания?
- Нет.
- Почему?
- Народ ждал от меня сотворения чуда, а потому он променял меня на вора, от которого он не ждал ничего... Это было второе, преждевременное испытание мною детей Адамовых, и это была вторая ошибка моя.
- В чем же первая ошибка твоя?
- В том, что я дал человеку приют в раю. Не волею другого, а потом, кровью и верою своей должен прийти в рай человек!
- Когда же ты поверил в неизбежность распятия своего?
- Когда узрел я стоявших предо мною мать свою и ученика своего любимого. И рек я матери своей: "Женщина, вот сын твой!" И рек я ученику своему: "Человек, вот мать твоя!" И остался он с матерью моей вместо меня, а мать моя стала ему духом святым...
- Какова воля твоя?
- Встань.
Бачана встал.
- Признайся, что не терзают тебя муки жажды!
- Не терзают меня муки жажды! - повторил Бачана, и исчезла мучившая его жажда.
- Признай, что не палят тебя лучи солнца!
- Не палят меня лучи солнца! - повторил Бачана, и исчезла изнуряющая его жара.
- Признай, что веруешь в жизнь и бога своего!
- Верую в жизнь... - повторил Бачана и не произнес слов "бога своего", ибо все происходящее ему все еще казалось галлюцинацией.
И сказал тогда юноша:
- Выскажи свою мечту сокровенную!
- "Зачем я в жизнь явился человеком? Зачем дождем я не разлился весь?" - произнес Бачана стихи Важа Пшавела, и вдруг...
Бачана разлился дождем, и проросла сквозь выжженную землю пустыни трава - свежая, зеленая, молочная...
Бачана разлился дождем, и поднялись сквозь выжженную землю пустыни цветы - красивые, веселые, благоухающие...
Бачана разлился дождем, и забил сквозь выжженную землю пустыни родник - прохладный, прозрачный, живительный.
Бачана разлился дождем, и ожила выжженная земля пустыни, и превратилась пустыня в цветущий оазис.
Бачана разлился дождем, и вдруг сам обернулся мощным дубом в оазисе огромным, ветвистым, опоясавшим своими корнями весь земной шар, упершимся головой в небо... И прилетели со всех стран несметные стаи певчих птиц, расселись на ветвях того дуба, устроили гнезда, размножились, и великий гимн жизни разнесся по всему свету...
Опустился тогда Бачана на колени, низко поклонился юноше и сказал:
- Я видел тебя и уверовал.
И рек ему Христос:
- Ты уверовал, ибо лицезрел меня. Блаженны те, кто веруют, не лицезрев меня...
7
Бачана проснулся. Булика сидел на постели, поджав под себя ноги, и, прислонившись спиной к подушке, слушал отца Иорама, который монотонно, словно псалтырь, читал газету.
- Добрый день, друзья! - приветствовал Бачана соседей.
- Ва-а-а, привет вошедшему в наш дом! - обрадовался Булика.
- Как вы себя чувствуете, уважаемый Бачана? - вежливо осведомился отец Иорам, откладывая газету.
- Как молодой Адам в раю до появления Евы!
- И не скучно вам одному?
- Наоборот, весь рай мне кажется своим!
- Да вы, оказывается, молодец, уважаемый Бачана! - сказал восторженно Булика. - Такого нокаута я еще не видел: сосчитал до трехсот, а он все не открывал глаз!
- Кто он? - спросил Бачана.
- Вот это мне нравится! Чуть было не послал человека на тот свет без исповеди и еще спрашивает кто! - воскликнул Иорам.
- Но вы же были здесь, батюшка! - пошутил Бачана, но почувствовал он себя неловко. Он почти забыл о происшедшем инциденте - сказывалось действие пантопона, - и потому напоминание о случившемся вызвало в нем неприятное чувство досады. - Откровенно говоря, я даже не помню хорошо, что тут произошло, - сказал он, вытирая со лба пот.
- Не волнуйтесь, уважаемый Бачана, и мы не помним ничего: я спал, отец Иорам молился. Не так ли, батюшка? - обратился Булика к Иораму.
- Воистину так! - подтвердил тот.
- Так что в свидетели мы не подойдем! - добавил Булика.
- Ну а все же, что случилось? - искренне поинтересовался Бачана.
- Значит, было так: когда вы разбили судно о его голову и он упал, вбежала Женя. Впрыснула ему камфару, смазала голову йодом. Потом он вдруг вскочил и начал ругаться.
- То есть?..
- То есть кричал, что, видно, денег вам показалось мало, иначе зачем вы сразу же не отказались от них?
- А еще?
- Еще вспоминал какого-то Бацалашвили, которого вы назначили директором ресторана и которому это обошлось в копеечку...
- Чего? - не понял Бачана.
- Что чего? Вы устроили человека директором ресторана, а он заплатил вам за это полмиллиона рублей...
Бачана расхохотался.
- А что? Он так и кричал.
- Да нет, я не о том... Я ведь действительно помог своему сотруднику в назначении родственника - того самого Бацалашвили.
- А-а-а...
- Значит, уважаемый Бачана, кто-то и впрямь взял взятку? - вставил вопрос отец Иорам.
- Так получается! - согласился Бачана.
- Есть и у меня один такой подлец товарищ! - вспомнил Булика. Устроил он в торговый техникум моего племянника, сироту. И потребовал с меня три тысячи рублей: полторы, говорит, директору, тысячу - тому, триста - другому, а двести, говорит, мне за труды... Что мне оставалось делать? Своего-то племяша я знаю как облупленного... Недавно спрашиваю остолопа: сколько, говорю, останется, если от пятидесяти пяти отнять пять? Отвечает: пять!
- Ну, правильно! - рассмеялся Бачана.
- Так вот, это "правильно" обошлось мне в три тысячи рублей! Взял, подлец, деньги, и был таков!..
- Обманул? - поинтересовался Иорам.
- Нет... Устроить-то устроил, но деньги... Плакали мои деньги!
- Так в чем же ты его обвиняешь?
- Как в чем? В декабре вызывает меня директор того самого техникума и спрашивает: "Гражданин Гогилошвили, вы отдали три тысячи рублей гражданину Гваладзе?" Ну, я, конечно, признался, "Отдал", - говорю. - "Ты смотри, каков мерзавец!" - заорал директор и хлопнул рукой по столу.
- Это он про тебя? - огорчился Иорам.
- Зачем про меня! Про того подлеца Гваладзе!
- Оклеветал, значит, человека! - возмутился Иорам.
- Да ты что, батюшка, не понимаешь, что ли? Ведь деньги-то ему Гваладзе не отдал! Вот он и взял меня в оборот. "Ты, говорит, за кого меня принимаешь? Торговый техникум - это, говорит, тебе не тот техникум...", как он называется, ну, тот самый... рядом с пекарней, в Ваке... Там студенты днем и ночью в трубы смотрят...
- Топографический! - подсказал Бачана.
- Да, "торговый техникум - это, говорит, тебе не топографический! Сейчас декабрь. В январе, говорит, принесешь мне три тысячи рублей, иначе, говорит, не быть твоему кретину племяннику больше студентом!.."
- Кто это говорит? - удивился Иорам.
- Как кто? Директор говорит, кто же еще!
- Дальше?
- Что дальше?! Посовещались я и моя Света, она и говорит мне: "Лучше, говорит, добавить еще столько же, может, удастся устроить его министром торговли..."
- Значит, директор тоже оказался бандитом? - Бачана беспокойно заворочался в постели.
- Оказался, дорогой!.. А вам, может, судно требуется? Пока принесут новое, можете воспользоваться моим... - предложил Булика.
- Нет, спасибо... Я вот подумал, может, стоило взять эти деньги?
- Не знаю... Вообще-то деньги довольно грязная вещь... - произнес Булика задумчиво.
- Тридцать сребреников погубили человечество! - воскликнул отец Иорам. - Тридцать сребреников!
- Я, уважаемый Бачана, распознаю людей, как эти... Как они называются? Физ... Физо... - начал Булика.
- Физиономисты.
- Вот, вот! Только они - по лицу, а я - по обуви... По обуви человека безошибочно определю, что он за птица... Вот этот болван, который пришел к вам... Как взглянул я на его туфли, сразу же понял, что он подлец и сволочь...
- Как? - спросил Бачана.
- Во-первых, туфли на нем были лаковые...
- А я, наоборот, подумал, что он профессор, - прервал Булику отец Иорам.
- Войдя, он вытер туфли о брюки... - искоса взглянул на него Булика. - Профессор никогда так не поступит... Во-вторых, подошвы туфель были стерты спереди, а каблуки совершенно новые. Значит, эти туфли у него парадные, и надевает он их только во время визитов к начальству. Перед начальством, ясное дело, ходит на носках, оттого и подошвы стерты только спереди... Подлец он или нет? Подлец, конечно... В-третьих, как только он уселся, тотчас же выпростал пятки из туфель. Почему? Туфли жмут, вот почему! А зачем человеку тесная обувь? Для того, чтобы лицо его выглядело страдальчески. Вот, дескать, смотрите, какой я несчастный, измученный человек!.. Кто же он, как не подлец?! В-четвертых, каблуки у него были на три-четыре сантиметра выше обычных. Почему? Потому, что хочет казаться выше, чем он есть на самом деле! Подлец? Конечно! Что еще? Да, самое главное в том, - но это уже обуви не касается, - самое главное в том, что, когда человеку на голову опрокидывают больничное судно и этот человек не перегрызает горло своему обидчику, - значит, он не человек, а самый отъявленный подлец и подонок! - закончил Булика характеристику Дарахвелидзе.
- Как же, по-твоему, выглядит обувь хорошего человека? - спросил усомнившийся в приемлемости рассуждений Булики отец Иорам.
- Обувь порядочного человека стерта равномерно: слева и справа, по краям... И носит ее он номером больше размера ноги. Почему? Да потому, чтобы ходить свободно, легко, не натирать себе мозолей... Понятно? И еще одно: если задник на обуви человека смят и продавлен - значит, такой человек или носит чужую обувь, или же он просто нечистоплотный неряха и разгильдяй...
- А как с детьми? - поинтересовался Бачана.
- Дети дело другое. Дети много двигаются, кость у них неокрепшая... По обуви определить характер ребенка трудно...
- А ты сам? Как ты стираешь обувь? - задал отец Иорам Булике неожиданный вопрос.
Булика растерялся:
- Я-а?
- Да, ты!
Булика перегнулся, вытащил из-под кровати изрядно измятую туфлю с продавленным задником и удивленно повертел ее в руке.
- Гм, оказывается, я сам порядочный подлец! - пробурчал он недовольно и зашвырнул туфлю под кровать.
Бачана и отец Иорам громко прыснули. Рассмеялся и Булика.
- Уважаемый Иорам, - Бачана вдруг переменил тему беседы. Приходилось ли вам видеть во сне Христа?
У отца Иорама отвалилась нижняя челюсть и полезли на лоб глаза. Наконец он сказал заикаясь:
- Уважаемый Бачана... Такого не бывает - видеть во сне господа нашего... Есть явление божье... Но меня бог не удостоил пока такого счастья...
- И голоса его не слышали?
- Это ведь тоже божье явление!..
- Чему же вы служите?
- Именно тому, чтобы приблизиться к нему, услышать его голос, лицезреть его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22