В воображении она уже представила картину, на которой виконт стоит, прислонившись к деревянной мачте, в своей обычной позе, с золотыми волосами, развевающимися на ветру.
Диана указала на переборку напротив иллюминатора рядом с койкой.
– Встаньте туда, если не трудно. – Когда он подчинился, она удовлетворенно кивнула. – Теперь прислонитесь плечами к переборке и сделайте небрежную позу.
– Такую? – Торн откинулся назад.
– Так сойдет.
Она внимательно рассмотрела, во что он был одет. Помимо кожаных бриджей, на нем была грубая матросская куртка и рубашка без галстука – совсем не так она представляла себе благородного человека, который сам командует яхтой.
– А теперь будьте любезны, снимите и рубашку.
Когда Торн вскинул брови, Диана почувствовала, что покраснела.
– Я изучала мужскую анатомию только по картинам или по гипсовым копиям с античных статуй. Мне нужно учиться писать торс живого человека.
В ответ на это Торн мило улыбнулся:
– Почему только торс? Я с удовольствием разденусь полностью.
В ответ Диана метнула уничтожающий взгляд.
– Нам только скандала не хватает. Я уже сыта по горло, спасибо. Из соображений приличия, пока я работаю, оставлю дверь каюты открытой. А еще лучше, позову служанку.
– Такие радикальные меры, пожалуй, ни к чему. Мы же помолвлены, вы забыли? А коли так, нам можно позволить себе кое-что.
– Ну, пожалуй. К тому же у служанки много работы.
Пока Торн снимал одежду, Диана занялась подготовкой всего необходимого. У нее уже был припасен холст, который она заранее натянула на деревянную раму подходящего размера, загрунтовала и дала ему полностью просохнуть. Сейчас она готовила палитру, чтобы масляные краски сочетались друг с другом, и отобрала несколько кистей.
– Так достаточно? – уточнил натурщик, отвлекая ее внимание.
Когда Диана подняла глаза на Торна, он уже стоял полуобнаженный. У нее перехватило дыхание.
«Он словно божество», – подумала она, восхищаясь его золотистым, сильным и пропорционально развитым телом.
Диана лишь коротко кивнула.
– Пожалуйста, встаньте, как я просила.
Торн снова совершенно раскованно прислонился к переборке и скрестил ноги.
Надолго повисло молчание, пока Диана прикидывала, каким образом скомпоновать его портрет. Уставившись в белизну пустого холста, Диана попыталась мысленно увидеть тот образ, который она хотела изобразить, увидеть композицию, характерные линии…
– Непонятно, почему мне нельзя позировать обнаженным, – наконец заговорил Торн. – Вы уже видели меня, какой я есть, во время купания.
Диана метнула на него взгляд. Озорной огонек горел у него в глазах. С внутренней дрожью она поняла, что Торн издевается над ней, снова провоцирует ее.
Она расправила плечи.
– Мне интересно писать вас исключительно для тренировки, и ничего больше.
– Но одна половина тела не будет полностью отвечать целям ваших упражнений, не так ли?
Диана промолчала в ответ.
– Я думаю, другая половина моего тела тоже интересна с этой точки зрения.
Диана непроизвольно усмехнулась, но тут же подавила веселость.
– У вас явно преувеличенное мнение о своей неотразимости, лорд Торн. Знаете, в чем ваша проблема?
– В чем?
– Вы испорчены еще с колыбели. Как сыну богатого дворянина, вам слишком много позволяли своевольничать.
– Отец мог бы поспорить с вами на эту тему.
Когда, не сказав ни слова, Диана повернулась к холсту, Торн ехидно осведомился:
– А вы знаете, в чем ваша проблема, мой очаровательный дракон?
– Нет, но полагаю, вы просветите меня.
– Вы боитесь, что мне удастся соблазнить вас.
– Не могли бы вы повернуть голову немного влево? Мне нужно, чтобы свет падал на лицо под определенным углом.
– Это все, что вы хотели сказать? Может, ответите на мое ласковое подтрунивание, например, кокетливо улыбнетесь?
– Боюсь, придется разочаровать вас. Кокетство не в моем характере.
Торн грустно покачал головой:
– Вы и в самом деле исключительно сложная задачка.
– А вы – самый настоящий надоеда. Пожалуйста, не могли бы вы немного помолчать и дать мне сосредоточиться?
Торн с готовностью замолчал. А Диана полностью ушла в работу.
Торн наблюдал за ней со смешанным чувством удовольствия и боли. Раньше никогда ему не приходило в голову, что рисование может быть настолько сексуально.
Он выругался про себя. Наверное, зря он согласился позировать. Заранее трудно было представить, что этот процесс лишь добавит искушений. Стоять перед Дианой и чувствовать, как она взглядом ощупывает его, только подбрасывало дровишек в огонь его страсти.
Прикусив нижнюю губу, она осторожно орудовала кистью. В темных глазах почти полная отрешенность. Глядя на нее, Торн без труда представлял, как она бьется в порывах страсти. Именно такой он видел ее в своих снах.
Минуты текли, увеличивая мучение. От долгого стояния в одной позе заломило все мускулы. Но самой мучительной была боль в паху. И даже несмотря на это, ему не хотелось отвлекать Диану, так что приходилось терпеть.
– Может, позволите мне немного расслабиться? – наконец не выдержал он. – Мы работаем уже больше часа.
Она испуганно посмотрела на него:
– О Господи! Простите меня. Всегда забываю о времени. Пожалуйста, отдохните немного.
Торн подергал плечами, покрутил ими, чтобы снять напряжение, потом растер предплечья.
– Если вы уделите мне еще полчаса вашего времени, – начала Диана, – я закончу эскиз целиком. Вы замерзли? – спросила она.
– Немного холодно, – уклончиво ответил Торн, не признаваясь, что в паху полыхало жаром. Он с намеком глянул на нее. – Если хотите, можете меня согреть.
Диана захлопала глазами в ответ на предложение, а потом недовольно скривилась:
– Мне не хочется. Возьмите одеяло с койки, завернитесь и погрейтесь у жаровни.
– Ох, как вы серьезны.
Так он и поступил, накинув шерстяное одеяло на плечи, но двинулся не к жаровне, а к мольберту.
– Можно посмотреть, что получается?
– Нет! Ни в коем случае. – Диана загородила холст. – Не люблю, когда смотрят на работу, пока ее не закончу.
– Это от скромности, да?
– Нет, просто не хочу, чтобы вы стали советовать мне, как вас писать.
– Ладно. Но все же я заслужил награду за то, что так усердно позирую?
Теперь Торн стоял почти вплотную к Диане, и его взгляд инстинктивно замер на ее чувственных губах.
Диана отпрянула, как будто осознала близость его обнаженной груди, и отступила на шаг.
– Я не собираюсь снова целоваться с вами, Торн. Поэтому просто выкиньте эту мысль из головы.
Он сделал вид, что обижен, хотя именно эту мысль он Держал в уме.
– Какая же вы злая. Я и не рассчитывал на поцелуй в качестве награды. Самое большее – это стакан вина.
– О, тогда налейте себе сами.
Торн пробрался к столу, на котором стоял графин с вином. На его корабле для комфорта пассажиров было предусмотрено много разных роскошных мелочей. Там он налил себе хорошую порцию отличной мадеры.
– Вам тоже стакан?
– Что?
Диана снова стояла у мольберта и увлеченно работала. Это бы задело Торна, если б было чем-то новым для него.
Торн подтащил палубное кресло, сел, потягивая вино, стал наблюдать за Дианой. Сейчас ее сосредоточенность не была такой углубленной, как раньше. Напротив, она делала мазки кистью задумчиво, словно размышляя.
Снова в каюте повисла тишина. Обычные скрипы корабельной качки да отдаленное хлопанье парусов в вышине.
– Вы и в самом деле никогда не писали обнаженную натуру? Я думал, художники обучаются этому.
– Большинство – да, – ответила Диана, отвлекаясь. – Но в Королевской академии существуют строгие правила – только мужчинам разрешается рисовать обнаженное тело.
– Такие правила ставят художниц в невыгодное положение.
– Вы правы. До того как я обнаружила вас плавающим в бухте, я никогда не видела голого мужчину.
– А как же ваш бывший поклонник?
Последовало короткое замешательство, словно Диана вдруг сообразила, куда завел их разговор.
– Его тоже не видела.
– Как такое может быть? Он что, занимался с вами любовью в одежде?
Нахмурившись, Диана холодно посмотрела на Торна:
– Мы никогда не занимались любовью.
– Никогда?
– Ни единого раза.
У него брови поползли на лоб.
– Вы хотите сказать, что вы… все еще девственница?
– Ну… да.
Легкий румянец на ее щеках подсказал ему, что она смутилась то ли от своей откровенности, то ли от интимности его вопроса. Но он не жалел о своем любопытстве.
Она все еще оставалась девственницей.
Торн был изумлен таким признанием. По какой-то причине ему даже понравилось, что она была еще не тронутой.
Удовольствие, однако, подпортила мысль о том, что Диана не имеет никакого представления о наслаждении, для которого создано ее тело.
Вполне возможно, что ей не довелось испытать никакого наслаждения в своей жизни – ни сексуального, ни какого-нибудь еще. Диана сама признавалась, что после случившегося с ней скандала она долгое время жила в деревне.
Торн помрачнел. Теперь он понимал, почему Диана так отстаивает свою независимость. Для общества она была помечена клеймом отверженности, в то время как ее соблазнитель безнаказанно выскочил из переделки. Это дьявольски несправедливо!
– Совершенно неправильно, что только вы одна пострадали от последствий того побега, – произнес он тихо.
Диана опустила глаза и уперлась взглядом в кисти, которые держала в руках, не в силах объяснить, почему вдруг с такой силой сжало горло. Она не нуждалась в жалости Торна, но все равно была тронута его сочувствием. Общественное презрение было беспощадно к ней.
Совершенно случайно он наткнулся на причину, из которой выросло ее чувство обиды: она была обесчещена, оставаясь невинной. Она никому не отдавалась, она не познала страсть. Она даже понятия не имела, как нужно целоваться. А между тем ее считали падшей женщиной. Совершив чудовищную ошибку – влюбившись в дурного человека, – Диана расплачивалась за нее до сих пор, живя в одиночестве, без надежд на замужество и детей. Без мужа, без любовника, без друзей.
Диана подняла голову и увидела, что Торн наблюдает за ней, а в его глазах светилась доброта и понимание. Он узнал ее страшную тайну и не осудил ее. Самое трогательное – он не верил, что она заслужила презрение, которое ей выказывало общество.
С трудом проглотив комок в горле, Диана отвела глаза.
– Я сама виновата в том скандале, – ответила она, пытаясь не слишком доверяться сочувствию Торна.
– Разве?
Она выдавила из себя улыбку.
– Я отнюдь не беспомощная томная дамочка, Торн. Я несу полную ответственность за то, что делаю.
– Согласен, вы не беспомощная. Чем и заслуживаете полное восхищение. Мне никогда не приходилось подчиняться диктату общества, как, например, вам. Быть отверженным без надежды на изменение отношения. – Диана онемела. А Торн продолжал тихо говорить: – Я считаюсь профессионалом в любви. Мне хочется показать вам то, что вы упустили.
Диана подняла на него глаза и поняла, что он абсолютно серьезен.
В какой-то миг она даже вознамерилась согласиться с его предложением. Все дело в том, что она ненавидела свое стародевичество. Ненавидела свое одиночество. Ей и в самом деле хотелось испытать физическое наслаждение, которого она была лишена. Ей хотелось узнать, что такое страсть.
Торн мог бы дать ей это, она ничуть не сомневалась.
В предложении было очень много соблазна… Но она не могла позволить себе приключение с Торном ради себя, ради Эми. Нужно избегать любых скандалов, которые могут помешать успеху первого появления кузины в свете. Но если они и дальше будут интимничать с Торном, нет сомнения, все закончится страданием.
Неохотно Диана покачала головой:
– Спасибо вам… – Она замолчала, услышав, как хрипло зазвучал ее голос, и внутренне собралась. – Ужасно любезно с вашей стороны, Торн, но думаю, что лучше не касаться этой темы.
Он вскинул голову и внимательно посмотрел на нее:
– Вы боитесь. Но ведь я могу доставить удовольствие, не лишая вас девственности.
Диана широко открыла глаза:
– Разве такое возможно?
Кинув взгляд на открытую дверь каюты, Торн понизил голос, словно опасался, что кто-нибудь, проходя мимо по коридору, услышит его слова.
– Мне не потребуется овладевать вами. Помните тот вечер над обрывом, когдая ласкал вас? Вы ведь возбудились…
– Помню.
– Это было только начало. Если бы потребовалось продолжение, я обязательно поласкал бы вас руками между бедер, а потом и ртом.
– Ртом?
Торн улыбнулся в ответ на ее шок.
– Да. И вы могли бы достичь максимума возбуждения. Если я поцелую вас там… если поласкаю языком… вы поймете, о каком наслаждении я говорю.
Диана почувствовала, как жаркая волна накрывает ее.
– Я и не представляла…
Щеки у нее стали пунцовыми. Этот разговор становился просто неприличным. Отставив стакан, Торн встал и подошел к Диане. Она не поднимала глаз, и тогда пальцами он приподнял ее подбородок.
Дернув плечами, Диана растерянно улыбнулась и попыталась изобразить безразличие на лице.
– Совсем ни к чему, чтобы вы показывали мне то, чего я была лишена, Торн. Несмотря на мою запятнанную репутацию, я не настолько беспутна, чтобы позволить себя соблазнить.
Торн, подчеркнуто не торопясь, отвел жаркий взгляд от ее пухлых губ и глянул прямо в темные глаза, а потом так же медленно снова перевел взгляд на губы. По правде говоря, соблазнять ее не входило в его планы. Ему лишь хотелось, чтобы Диана узнала, что значит наслаждаться.
Торн громко прочистил горло.
– Не волнуйтесь, – успокоил он ее. – Я не собираюсь принуждать вас. Просто мне хочется, чтобы вы понимали свое тело и радовались ему. Но вы сами, без моего участия, в силах доставить себе удовольствие. Сегодня ночью, перед сном, вы сможете поласкать себя сами, как, впрочем, и я себя.
Когда Диана взглянула на него, он представил, как она лежит в своей постели, широко раскинув ноги, а ее пальцы играют складками между бедер… От такой картины Торна кинуло в жар, делая его возбуждение непереносимым. В паху заныло с такой силой, что ему показалось, что он сейчас взорвется.
Изо всех сил стискивая зубы, он понял, что лучше удалиться, пока ему еще удается контролировать себя.
– Нам, наверное, нужно как-нибудь продолжить эти посиделки, – выдавил он из себя.
– Наверное, – с видимым облегчением согласилась Диана.
Отвернувшись, Торн быстро накинул рубашку и куртку, и, не оборачиваясь в сторону Дианы, он быстро вышел из каюты. Войдя к себе, он осторожно прикрыл дверь.
Ему было жарко. Он был возбужден. Пот тек ручьем. В сладкой муке Торн уперся влажным лбом в дверь.
Он бы многое отдал, лишь бы освободиться от бешеного, ненасытного голода, который преследовал его с того момента, как его взор впервые упал на эту пленительную женщину.
Надо было избавляться от навязчивых фантазий насчет Дианы, которые он навоображал за последние две недели. Надо выбросить из головы все мысли о ее совращении…
Глава 6
Лондон
После пронизанной золотым светом Кирены Лондон с его промозглым апрельским туманом показался Диане еще более отвратительным. Но надвигающийся визит к тетке Торна беспокоил ее гораздо больше.
Подъезжая в карете к элегантному особняку леди Хеннесси на Беркли-сквер, Диана чувствовала, как желудок сжимает словно клещами.
Сразу по прибытии, еще на пристани, Торн настоял, чтобы они прямиком отправились сюда, если намеревались решить вопрос с выходом Эми в свет. На всем пути кузина доставляла только одно беспокойство, так что нервы Дианы были на пределе.
Ее визит, полагала она, не встретит радушного приема. Все из-за скандальной репутации. И сейчас, в качестве невесты Торна – не важно, настоящей или нет, – ее пугала перспектива предстать перед влиятельной семьей.
Только одному Торну, как заметила Диана, удавалось оставаться беззаботным в преддверии встречи. В то же время в ее присутствии он сохранял таинственное выражение лица, которое появилось у него после того, как он попозировал ей для портрета полуобнаженным.
Казалось, что Торн полон решимости не превращать их отношения в личные, за что Диана была ему благодарна от всей души. Она была признательна и сейчас за то, что он с таким пониманием относился к ее тревоге.
Помогая ей выйти из кареты, он ободряюще улыбнулся:
– Смотрите веселее. Тетя Хеннесси не так страшна, как выдумаете.
Когда они все вместе поднялись по ступенькам к дверям, их встретил представительный дворецкий, который тут же отправил лакея сообщить ее сиятельству о прибытии гостей.
Не успела дверь за ними закрыться, как к ним по парадной лестнице сбежала модно одетая молодая женщина и громко воскликнула:
– О, как грандиозно! Наконец-то вы приехали!
Эми звонко рассмеялась и с пылкими объятиями кинулась к девушке. Потом, вспомнив о приличиях, повернулась к Диане и представила мисс Сесили Варне – кузину Торна по материнской линии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31