Она держала его в своих объятиях, пока не наступила темнота и они не увели ее. У нее был только Робби, теперь не осталось никого.
Утром она, встав коленями на стул и прижавшись лицом к стеклу, наблюдала за их отъездом. Сильный отряд из сотни мужчин, хорошо отдохнувших, сытых, вооруженных отличными мечами, которыми они будут разить соотечественников. Изабо почувствовала дурноту, ноги стали ватными.
Услышав за спиной быстрые шаги, она повернулась и увидела входящую в галерею Сьюзен Фэрфакс.
— Полагаю, ты надеешься, что все они погибнут, — заявила та.
Изабо с отвращением смотрела на девушку.
— Я не хочу, чтобы кто-то умер, и так уже слишком много погибших. — Она снова взглянула в окно на удалявшихся всадников. — Но я не хочу, чтобы и они убивали. Ты не знаешь, что это такое, а я знаю, я там была, и тебе, Сьюзен, это понравилось бы не больше, чем мне.
Она встала и на плохо слушающихся ногах покинула галерею.
Положив голову на согнутые руки и уткнувшись лицом в подушку, Изабо без конца представляла себе этих Кемпбеллов, идущих на битву. Куда они направляются, кого убьют, кто из них падет мертвым? Она надеялась, что многие, как бессердечно предполагала Сьюзен, но ей не хотелось видеть мертвым старого Патрика.
Кемпбеллу не следовало брать с собой пожилого человека, а что касается самого Алистера, то его смерть лишь порадует ее. Он жесток и высокомерен, это он причинил ей боль и держал в заключении. Но образ Алистера Кемпбелла, лежащего в крови на поле битвы, настолько смутил Изабо, что она вскочила с кровати и в странном волнении принялась шагать по комнате, Но почему это должно ее волновать? Неужели несомненная красота мужчины заставляла ее вздрагивать при мысли о его смерти? А если бы он был маленьким, невзрачным, она бы меньше волновалась? И если так, что она за человек, раз на нее могут повлиять столь несущественные качества, как физическая красота?
Подобные рассуждения очень встревожили Изабо, поэтому стук в дверь она восприняла с облегчением и поспешила ее открыть. На пороге стояла незнакомая служанка, которую она раньше не встречала.
— Моя хозяйка послала меня за вами, — сказала женщина.
— Твоя хозяйка? Сьюзен?
— Нет, я служу леди Кемпбелл, и она хочет, чтобы я привела вас к ней.
Бабушка. Изабо смущенно молчала.
— Леди Кемпбелл хочет видеть меня прямо сейчас? — спросила она.
— Да. Идемте со мной.
Вскоре Изабо стояла на том же месте, спиной к закрытой двери, чувствуя себя не меньшей возмутительницей спокойствия, чем неделю назад. Как и в прошлый раз, старая леди сидела у камина и, так же поманив ее пальцем, сказала:
— Подойди, чтобы я могла тебя видеть.
Изабо послушно выполнила ее желание, затем, следуя приглашающему жесту хозяйки, села на низкую скамеечку. Несколько минут обе молчали, она понимала, что старушка изучает ее, и смущенно теребила платье.
Если учесть, что сына этой женщины убили якобиты, а теперь ее внук готовился к сражению с ними, старая леди не могла испытывать к ней добрых чувств. Но Мэри Кемпбелл удивила ее.
— Время для тебя не очень счастливое, да? — неожиданно произнесла она. Изабо покачала головой. — Вообще-то Алистеру не свойственна подобная грубость, но ты должна понять, что все это из-за его отца.
Разгром мятежников для него что-то вроде личного крестового похода, даже в одиночку, если понадобится. Месть, понимаешь? Но ему не следовало держать тебя взаперти, бедняжка. Это жестоко, и, можешь быть уверена, я высказала ему все, что думаю.
Слова Мэри Кемпбелл заставили Изабо вспомнить ее обвинения, которые она бросала Алистеру.
— Я сама дала ему повод, — тихо призналась она. — Сказала ему отвратительные вещи, ранила его же собственным кинжалом. Не знаю, говорил ли он вам…
— Да уж, ты заставила моего внука поплясать. И я рада, что теперь он думает о чем-то еще, кроме проклятых мятежников. — Заметив ее потрясение, Мэри Кемпбелл улыбнулась. — А ты считаешь, у него восстание на уме, когда он думает о тебе? Ну, сначала, может, так оно и было, но потом стало только оправданием, чтобы держать тебя здесь, и очень слабым оправданием.
Изабо в ужасе вскочила.
— Мадам, вы ошибаетесь! Вы совершенно не так все поняли!
— Сядь, дитя, и не волнуйся.
— Но уверяю вас…
— Сядь, Изабо.
Та села.
— Полагаю, вы разговаривали со Сьюзен. Я действительно сказала ей кое-что… не правду… просто я надеялась… — Изабо умолкла, лицо у нее пылало. — В общем, я пробудила у Сьюзен ревность, чтобы она помогла мне бежать. Это был низкий обман.
— У тебя есть мозги, девочка, вот и все. А наличие их отнюдь не причина для стыда, — ответила Мэри Кемпбелл, не сводя с нее глаз. — Просто удивительно, до чего ты напоминаешь мою бабушку Меган. Ее портрет на той стене. Его написали, когда она была не старше тебя. Подойди к нему.
Радуясь возможности сменить неприятную тему, Изабо подошла к указанной стене, увидела портрет и застыла, охваченная дрожью. Перед ней была девушка, ненамеренно показавшая ей выход из замка той ночью. Меган, Меган Кемпбелл. Но этого не может быть, твердо сказала она себе, очевидно, та девочка — потомок этой Меган Кемпбелл, потомок, имеющий невероятное сходство с предком.
Успокоившись, она с интересом разглядывала портрет.
Девушка стояла у подножия широкой лестницы, в которой Изабо узнала главную лестницу Данлосси. Старая леди права насчет их сходства. Хотя девушка значительно полнее, у них обеих белая кожа, прекрасные глаза, редкое сочетание темных бровей и светлых волос, правда, у Меган волосы с рыжеватым оттенком.
— Она себя обесчестила, — резко сказала Мэри Кемпбелл. — Разорвав помолвку, она сбежала отсюда. Тайком сбежала, с моим дедом. Семья никогда ей этого не простила, но ирония в том, что я, внучка Меган, благодаря замужеству вернулась в семью Кемпбеллов, стала хозяйкой дома, где она выросла и откуда была изгнана.
Сбежала отсюда. Тайком сбежала с возлюбленным.
Значит, никаких потомков, невероятно похожих на нее, в Данлосси нет.
— Видимо, она его очень любила, если решилась на тайное бегство, — сказала Изабо.
— Думаю, что так, — ответила Мэри Кемпбелл. — По всем рассказам ее отец был несноснейшим типом, поэтому я не слишком виню ее за бегство. В этом клане есть и хорошее, и плохое, как в любом другом.
Изабо вернулась на скамеечку, аккуратно расправила юбки, потом снова взглянула на портрет, едва различимый с того места, где она сидела. Этого не может быть, повторяла она себе. Если призрак Меган Кемпбелл действительно бродит по коридорам замка, почему она показалась ей абсолютно чужой среди них? Девушка была здесь несчастна и потому решилась на отчаянный поступок. Возможно, она в самом деле хотела тогда помочь ей, вывести ее на свободу…
Изабо заставила себя переключить внимание на Мэри Кемпбелл, надеясь, что старая леди переведет разговор на другие темы или, еще лучше, отпустит ее. Тщетная надежда.
— Теперь что касается Сьюзен…
— Я очень сожалею, что ввела ее в заблуждение, — быстро сказала Изабо. — Нельзя играть чувствами других людей. Особенно после того, как она была добра со мной..
— Сьюзен Фэрфакс — интригующая кокетка, — презрительно ответила Мэри Кемпбелл. — И лучше бы ей поскорее вернуться к себе в Англию, потому что, пока в моем теле есть хоть искра жизни, Алистера она не получит.
Изабо начала понимать намеки старой леди. Но если Мэри Кемпбелл рассчитывает на помощь в избавлении своего драгоценного внука от коварных посягательств интриганки Сьюзен, пусть ищет ее у кого-нибудь другого.
Тут в дверь постучали, и вошла Дженни с подносом, что означало конец беседы, предмет которой стал чрезвычайно беспокоить Изабо.
Служанка налила обеим чай, поставила на низкий столик возле хозяйки тарелку с маленькими кексами.
— Спасибо, Дженни, это все. А теперь оставь нас, — сказала Мэри Кемпбелл и, когда дверь за служанкой закрылась, снова посмотрела на собеседницу. — Алистер говорит, что твоего брата убили в Форт-Вильяме. Другие родственники у тебя есть?
Взгляд Изабо опять скользнул к портрету, и она покачала головой.
— Больше никого.
Старая леди обладала поразительной способностью перескакивать с одной неприятной темы на другую.
— Наша мать умерла, когда мы были совсем маленькими, а отец вскоре после нее. Робби… это мой брат… — Она, крепко сжимая в руках чашку, умолкла, не в силах продолжать.
Мэри Кемпбелл понимала ее чувства. Изабо сделала глубокий успокаивающей вдох и почти весело сказала:
— Но вам не следует думать, что я совершенно одна.
У меня есть Дункан с Элис, еще Мойра.
— И кто они такие?
Кажется, старая леди была несколько разочарована, услышав, что она не совсем одинока в жизни.
— Дункан управляет нашим… моим поместьем близ Гэрлоха. Элис — его жена, они с Мойрой нас вырастили.
Робби и меня.
— А ты задумывалась о том, что случится с ними, со всеми вами, когда мятеж закончится?
— Это зависит от того, кто победит, — немного вызывающе ответила Изабо.
— Вряд ли тут есть какие-либо сомнения, моя дорогая. И когда все будет кончено, ты окажешься в довольно сложном положении. Думаешь, они вас отпустят безнаказанными? По крайней мере твою собственность конфискуют, твою и всех мятежников. Им нужна уверенность, что такое никогда не повторится. Тебя могут даже арестовать, это не приходило тебе в голову?
— Я не боюсь того, что они сделают со мной, — поспешно ответила Изабо. — Меня больше пугает, буду ли я чувствовать себя виноватой.
Старая леди смотрела на нее с осуждением.
— Я не считаю тебя дурой, Изабо Макферсон, но говоришь ты одни глупости.
— Вы правы, — после некоторого колебания согласилась Изабо. — Я боюсь заключения и судебного процесса, а кто бы не испугался? Но если это случится, я постараюсь, чтобы они не увидели мой страх.
Мэри Кемпбелл вздохнула.
— Ты не хочешь оказаться в заключении, я не хочу видеть, как Сьюзен преследует Алистера. Похоже, у каждого из нас свои проблемы. Но я думаю, — прибавила она с намеком на улыбку, — если мы постараемся, то сможем защитить тебя от неприятных последствий вроде ареста и заключения.
Изабо молчала. Смысл предельно ясен. Неужели Мэри Кемпбелл действительно считает ее положение настолько отчаянным, что она согласится на такое предложение? Или старая леди думает, что путешествие по стране без сопровождения сделает ее настолько распущенной и безнравственной, что она позволит любому мужчине превратить ее в свою шлюху? Но кое-что осталось неясным. Как бы ей удалось соблазнить Алистера, если тот презирал и ее саму, и все, что с нею связано? Об этом старая леди умолчала.
— Я думаю, вы ошиблись в своей оценке моего характера, мадам, — наконец ответила Изабо, поставив чашку на столик и поднимаясь.
— Хорошенько подумай над тем, что я тебе сказала, Изабо Макферсон. Я понимаю, ты гордая молодая женщина, но все имеет свою цену, все.
Изабо молча вышла из комнаты, прислонилась в коридоре к стене и закрыла глаза, чувствуя подступающие слезы.
Меган, ты была столь же несчастной, как я? И столь же одинокой?
Глава 8
— Алистер! Боже мой, Алистер!
Несмотря на пышность юбок, Сьюзен Фэрфакс буквально слетела по лестнице, оказавшись среди раненых, окровавленных мужчин, ликующих в зале. Не обращая внимания на любопытные взгляды, звон оружия и громкий топот сапог по каменному полу, она бросилась к Алистеру, который с трудом держался на ногах, обнимая за плечи брата Айена. Но когда Сьюзен увидела окровавленную рубашку кузена, глаза у нее расширились от ужаса, лицо побледнело, она покачнулась и эффектно упала на пол к его ногам.
— Убери ее отсюда. Я не свалюсь и без тебя, — сказал Алистер брату.
Айен очень в этом сомневался, но все же выскользнул из-под его тяжелой руки и нагнулся над бесчувственной девушкой.
Повернув голову, Алистер увидел Изабо, замершую на главной лестнице.
— Не упадешь в обморок при виде крови, Изабо?
Та покачала головой.
— Тогда помоги мне.
Она пробежала через зал, ощущая знакомую смесь запахов минувшей битвы, и в нерешительности остановилась перед ним. Одну руку Алистер крепко прижимал к груди, другой сделал ей знак подойти ближе и, обняв ее за плечи, шагнул вперед.
— Сам я в порядке, а вот с равновесием у меня неважно. Помоги мне только подняться по лестнице.
Она довела его до комнаты, открыла дверь, потом уложила на кровать. Глаза у него были закрыты, и она подумала, что он едва ли находится в сознании. Окровавленный, грязный, небритый, совершенно изможденный. Ему требуется уход, только не ее, а Патрика. Видимо, надо сходить за ним.
— Ты уходишь, Изабо? — прошептал он.
Она вернулась к кровати и взглянула на его посеревшее лицо.
— Я собиралась найти Патрика.
— Он скоро придет. Останься со мной, Изабо.
Она колебалась. Слишком много крови, возможно, его рана смертельна. На миг прикрыв глаза, она вспомнила другие битвы, других молодых людей. Почему ее должна волновать судьба этого человека?
— Я останусь, — тихо сказала она. — Но я не желаю ничего слышать про битву. Ты понял меня?
Когда Алистер, кивнув, опять закрыл глаза, она быстро разрезала его кинжалом повязку, чтобы осмотреть рану. Так вот откуда столько крови: рука была рассечена от плеча до локтя, рана глубокая, открытая. Срезав клочья рубашки, других повреждений, если не считать несколько синяков и царапин, Изабо не обнаружила. А вот рука — дело серьезное. Рану необходимо срочно зашить и туго перевязать, чтобы остановилось кровотечение.
Тут дверь скрипнула, и вошел Айен Кемпбелл, такой же грязный, усталый, но, видимо, не раненый. Увидев ее, он нахмурился.
— Убери от него руки! — прошипел он, вырывая у нее кинжал. — Оставь его в покое и уходи отсюда!
Но у Алистера хватило сил, чтобы удержать ее.
— Она будет со мной, Айен. Если меня требуется заштопать, пусть это сделают ее руки, а не твои громадные лапы. Дай Изабо все необходимое.
Айен с возмущением посмотрел на брата, затем нехотя повернулся к Изабо.
— Ты будешь разумной?
Она кивнула.
— Что тебе нужно?
— Теплая вода, много полотна, иголка для шитья.
Когда они снова остались наедине, Алистер слабо улыбнулся.
— Ты ведь не прикончишь меня, правда?
Комок застрял у нее в горле, поэтому она молча кивнула и стала удалять последние куски рубашки. Вскоре появился Айен со всем необходимым.
Не обращая внимания на его враждебное молчание, Изабо принялась за дело. Видимо, он следит за каждым ее движением, чтобы она не воспользовалась положением Алистера и не вздумала ему отомстить. Его уверенность, что она способна причинить умышленный вред беспомощному человеку, раздосадовала Изабо, она склонилась над своим пациентом, стараясь не обращать внимания на зрителя.
Глаза у Алистера были закрыты, но, судя по его крепко сжатому рту и невольному сокращению мышц, он находился в сознании. Изабо продолжала сшивать края раны и сделала около пятидесяти стежков, когда зашли Патрик с Дональдом. Хотя они тоже наблюдали за ее работой, с их стороны Изабо не чувствовала неодобрения, только беспокойство за Алистера. Казалось, делу не будет конца, но она, сдерживая дрожь в уставших руках, снова и снова втыкала иголку. Когда она закончила, Алистер открыл глаза и посмотрел на нее.
— Спасибо.
От его слабой улыбки внутри у Изабо все перевернулось: она причинила ему адскую боль, а он еще благодарит ее.
Молча кивнув, она собрала грязные куски полотна, взяла таз с окровавленной водой и оставила раненого на попечение братьев.
Позже, зайдя к ней в комнату, Патрик обнаружил ее сидящей на полу возле камина.
— Могу я поговорить с тобой, девушка?
Она кивнула. Старик закрыл дверь и сел рядом с Изабо на скамеечку.
— Все кончилось. Я просто думал, кто-то должен тебе сказать об этом. Сегодня у Друммосси-Мьюр великая победа, все кончено.
Она продолжала молча глядеть на огонь. Кончено. Нет оснований сомневаться в его словах, зачем ему лгать ей.
— Это Камберленд? — спросила она.
— Да, победа за ним.
— А принц?
— Он бежал, но его ищут.
Она закрыла глаза. Господи, спаси его и сохрани.
Патрик думал, что девушка сейчас заплачет, но она снова смотрела на огонь, будто зачарованная пляшущими языками пламени.
— Изабо… У него жар, он зовет тебя. Пойдешь к нему?
Да понимает ли старик, каково ей сейчас? Все их надежды и мечты разбиты несколькими простыми словами. «Все кончилось, ты должна знать», — звучали в ее ушах слова Патрика. Робби умер напрасно. Это почти невозможно пережить, и теперь Алистер Кемпбелл, орудие ее скорби, просил зайти к нему.
Однако Изабо не могла не ответить на боль и мольбу во взгляде Патрика.
— Что, так плохо?
— Да, он весь горит.
Когда Изабо подошла к кровати и увидела пылающее лицо Алистера, то, не задавая себе лишних вопросов, инстинктивно положила руку ему на лоб и почувствовала жар, который буквально ожег ей ладонь, — Ты прав, у него лихорадка, — сказала она Патрику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Утром она, встав коленями на стул и прижавшись лицом к стеклу, наблюдала за их отъездом. Сильный отряд из сотни мужчин, хорошо отдохнувших, сытых, вооруженных отличными мечами, которыми они будут разить соотечественников. Изабо почувствовала дурноту, ноги стали ватными.
Услышав за спиной быстрые шаги, она повернулась и увидела входящую в галерею Сьюзен Фэрфакс.
— Полагаю, ты надеешься, что все они погибнут, — заявила та.
Изабо с отвращением смотрела на девушку.
— Я не хочу, чтобы кто-то умер, и так уже слишком много погибших. — Она снова взглянула в окно на удалявшихся всадников. — Но я не хочу, чтобы и они убивали. Ты не знаешь, что это такое, а я знаю, я там была, и тебе, Сьюзен, это понравилось бы не больше, чем мне.
Она встала и на плохо слушающихся ногах покинула галерею.
Положив голову на согнутые руки и уткнувшись лицом в подушку, Изабо без конца представляла себе этих Кемпбеллов, идущих на битву. Куда они направляются, кого убьют, кто из них падет мертвым? Она надеялась, что многие, как бессердечно предполагала Сьюзен, но ей не хотелось видеть мертвым старого Патрика.
Кемпбеллу не следовало брать с собой пожилого человека, а что касается самого Алистера, то его смерть лишь порадует ее. Он жесток и высокомерен, это он причинил ей боль и держал в заключении. Но образ Алистера Кемпбелла, лежащего в крови на поле битвы, настолько смутил Изабо, что она вскочила с кровати и в странном волнении принялась шагать по комнате, Но почему это должно ее волновать? Неужели несомненная красота мужчины заставляла ее вздрагивать при мысли о его смерти? А если бы он был маленьким, невзрачным, она бы меньше волновалась? И если так, что она за человек, раз на нее могут повлиять столь несущественные качества, как физическая красота?
Подобные рассуждения очень встревожили Изабо, поэтому стук в дверь она восприняла с облегчением и поспешила ее открыть. На пороге стояла незнакомая служанка, которую она раньше не встречала.
— Моя хозяйка послала меня за вами, — сказала женщина.
— Твоя хозяйка? Сьюзен?
— Нет, я служу леди Кемпбелл, и она хочет, чтобы я привела вас к ней.
Бабушка. Изабо смущенно молчала.
— Леди Кемпбелл хочет видеть меня прямо сейчас? — спросила она.
— Да. Идемте со мной.
Вскоре Изабо стояла на том же месте, спиной к закрытой двери, чувствуя себя не меньшей возмутительницей спокойствия, чем неделю назад. Как и в прошлый раз, старая леди сидела у камина и, так же поманив ее пальцем, сказала:
— Подойди, чтобы я могла тебя видеть.
Изабо послушно выполнила ее желание, затем, следуя приглашающему жесту хозяйки, села на низкую скамеечку. Несколько минут обе молчали, она понимала, что старушка изучает ее, и смущенно теребила платье.
Если учесть, что сына этой женщины убили якобиты, а теперь ее внук готовился к сражению с ними, старая леди не могла испытывать к ней добрых чувств. Но Мэри Кемпбелл удивила ее.
— Время для тебя не очень счастливое, да? — неожиданно произнесла она. Изабо покачала головой. — Вообще-то Алистеру не свойственна подобная грубость, но ты должна понять, что все это из-за его отца.
Разгром мятежников для него что-то вроде личного крестового похода, даже в одиночку, если понадобится. Месть, понимаешь? Но ему не следовало держать тебя взаперти, бедняжка. Это жестоко, и, можешь быть уверена, я высказала ему все, что думаю.
Слова Мэри Кемпбелл заставили Изабо вспомнить ее обвинения, которые она бросала Алистеру.
— Я сама дала ему повод, — тихо призналась она. — Сказала ему отвратительные вещи, ранила его же собственным кинжалом. Не знаю, говорил ли он вам…
— Да уж, ты заставила моего внука поплясать. И я рада, что теперь он думает о чем-то еще, кроме проклятых мятежников. — Заметив ее потрясение, Мэри Кемпбелл улыбнулась. — А ты считаешь, у него восстание на уме, когда он думает о тебе? Ну, сначала, может, так оно и было, но потом стало только оправданием, чтобы держать тебя здесь, и очень слабым оправданием.
Изабо в ужасе вскочила.
— Мадам, вы ошибаетесь! Вы совершенно не так все поняли!
— Сядь, дитя, и не волнуйся.
— Но уверяю вас…
— Сядь, Изабо.
Та села.
— Полагаю, вы разговаривали со Сьюзен. Я действительно сказала ей кое-что… не правду… просто я надеялась… — Изабо умолкла, лицо у нее пылало. — В общем, я пробудила у Сьюзен ревность, чтобы она помогла мне бежать. Это был низкий обман.
— У тебя есть мозги, девочка, вот и все. А наличие их отнюдь не причина для стыда, — ответила Мэри Кемпбелл, не сводя с нее глаз. — Просто удивительно, до чего ты напоминаешь мою бабушку Меган. Ее портрет на той стене. Его написали, когда она была не старше тебя. Подойди к нему.
Радуясь возможности сменить неприятную тему, Изабо подошла к указанной стене, увидела портрет и застыла, охваченная дрожью. Перед ней была девушка, ненамеренно показавшая ей выход из замка той ночью. Меган, Меган Кемпбелл. Но этого не может быть, твердо сказала она себе, очевидно, та девочка — потомок этой Меган Кемпбелл, потомок, имеющий невероятное сходство с предком.
Успокоившись, она с интересом разглядывала портрет.
Девушка стояла у подножия широкой лестницы, в которой Изабо узнала главную лестницу Данлосси. Старая леди права насчет их сходства. Хотя девушка значительно полнее, у них обеих белая кожа, прекрасные глаза, редкое сочетание темных бровей и светлых волос, правда, у Меган волосы с рыжеватым оттенком.
— Она себя обесчестила, — резко сказала Мэри Кемпбелл. — Разорвав помолвку, она сбежала отсюда. Тайком сбежала, с моим дедом. Семья никогда ей этого не простила, но ирония в том, что я, внучка Меган, благодаря замужеству вернулась в семью Кемпбеллов, стала хозяйкой дома, где она выросла и откуда была изгнана.
Сбежала отсюда. Тайком сбежала с возлюбленным.
Значит, никаких потомков, невероятно похожих на нее, в Данлосси нет.
— Видимо, она его очень любила, если решилась на тайное бегство, — сказала Изабо.
— Думаю, что так, — ответила Мэри Кемпбелл. — По всем рассказам ее отец был несноснейшим типом, поэтому я не слишком виню ее за бегство. В этом клане есть и хорошее, и плохое, как в любом другом.
Изабо вернулась на скамеечку, аккуратно расправила юбки, потом снова взглянула на портрет, едва различимый с того места, где она сидела. Этого не может быть, повторяла она себе. Если призрак Меган Кемпбелл действительно бродит по коридорам замка, почему она показалась ей абсолютно чужой среди них? Девушка была здесь несчастна и потому решилась на отчаянный поступок. Возможно, она в самом деле хотела тогда помочь ей, вывести ее на свободу…
Изабо заставила себя переключить внимание на Мэри Кемпбелл, надеясь, что старая леди переведет разговор на другие темы или, еще лучше, отпустит ее. Тщетная надежда.
— Теперь что касается Сьюзен…
— Я очень сожалею, что ввела ее в заблуждение, — быстро сказала Изабо. — Нельзя играть чувствами других людей. Особенно после того, как она была добра со мной..
— Сьюзен Фэрфакс — интригующая кокетка, — презрительно ответила Мэри Кемпбелл. — И лучше бы ей поскорее вернуться к себе в Англию, потому что, пока в моем теле есть хоть искра жизни, Алистера она не получит.
Изабо начала понимать намеки старой леди. Но если Мэри Кемпбелл рассчитывает на помощь в избавлении своего драгоценного внука от коварных посягательств интриганки Сьюзен, пусть ищет ее у кого-нибудь другого.
Тут в дверь постучали, и вошла Дженни с подносом, что означало конец беседы, предмет которой стал чрезвычайно беспокоить Изабо.
Служанка налила обеим чай, поставила на низкий столик возле хозяйки тарелку с маленькими кексами.
— Спасибо, Дженни, это все. А теперь оставь нас, — сказала Мэри Кемпбелл и, когда дверь за служанкой закрылась, снова посмотрела на собеседницу. — Алистер говорит, что твоего брата убили в Форт-Вильяме. Другие родственники у тебя есть?
Взгляд Изабо опять скользнул к портрету, и она покачала головой.
— Больше никого.
Старая леди обладала поразительной способностью перескакивать с одной неприятной темы на другую.
— Наша мать умерла, когда мы были совсем маленькими, а отец вскоре после нее. Робби… это мой брат… — Она, крепко сжимая в руках чашку, умолкла, не в силах продолжать.
Мэри Кемпбелл понимала ее чувства. Изабо сделала глубокий успокаивающей вдох и почти весело сказала:
— Но вам не следует думать, что я совершенно одна.
У меня есть Дункан с Элис, еще Мойра.
— И кто они такие?
Кажется, старая леди была несколько разочарована, услышав, что она не совсем одинока в жизни.
— Дункан управляет нашим… моим поместьем близ Гэрлоха. Элис — его жена, они с Мойрой нас вырастили.
Робби и меня.
— А ты задумывалась о том, что случится с ними, со всеми вами, когда мятеж закончится?
— Это зависит от того, кто победит, — немного вызывающе ответила Изабо.
— Вряд ли тут есть какие-либо сомнения, моя дорогая. И когда все будет кончено, ты окажешься в довольно сложном положении. Думаешь, они вас отпустят безнаказанными? По крайней мере твою собственность конфискуют, твою и всех мятежников. Им нужна уверенность, что такое никогда не повторится. Тебя могут даже арестовать, это не приходило тебе в голову?
— Я не боюсь того, что они сделают со мной, — поспешно ответила Изабо. — Меня больше пугает, буду ли я чувствовать себя виноватой.
Старая леди смотрела на нее с осуждением.
— Я не считаю тебя дурой, Изабо Макферсон, но говоришь ты одни глупости.
— Вы правы, — после некоторого колебания согласилась Изабо. — Я боюсь заключения и судебного процесса, а кто бы не испугался? Но если это случится, я постараюсь, чтобы они не увидели мой страх.
Мэри Кемпбелл вздохнула.
— Ты не хочешь оказаться в заключении, я не хочу видеть, как Сьюзен преследует Алистера. Похоже, у каждого из нас свои проблемы. Но я думаю, — прибавила она с намеком на улыбку, — если мы постараемся, то сможем защитить тебя от неприятных последствий вроде ареста и заключения.
Изабо молчала. Смысл предельно ясен. Неужели Мэри Кемпбелл действительно считает ее положение настолько отчаянным, что она согласится на такое предложение? Или старая леди думает, что путешествие по стране без сопровождения сделает ее настолько распущенной и безнравственной, что она позволит любому мужчине превратить ее в свою шлюху? Но кое-что осталось неясным. Как бы ей удалось соблазнить Алистера, если тот презирал и ее саму, и все, что с нею связано? Об этом старая леди умолчала.
— Я думаю, вы ошиблись в своей оценке моего характера, мадам, — наконец ответила Изабо, поставив чашку на столик и поднимаясь.
— Хорошенько подумай над тем, что я тебе сказала, Изабо Макферсон. Я понимаю, ты гордая молодая женщина, но все имеет свою цену, все.
Изабо молча вышла из комнаты, прислонилась в коридоре к стене и закрыла глаза, чувствуя подступающие слезы.
Меган, ты была столь же несчастной, как я? И столь же одинокой?
Глава 8
— Алистер! Боже мой, Алистер!
Несмотря на пышность юбок, Сьюзен Фэрфакс буквально слетела по лестнице, оказавшись среди раненых, окровавленных мужчин, ликующих в зале. Не обращая внимания на любопытные взгляды, звон оружия и громкий топот сапог по каменному полу, она бросилась к Алистеру, который с трудом держался на ногах, обнимая за плечи брата Айена. Но когда Сьюзен увидела окровавленную рубашку кузена, глаза у нее расширились от ужаса, лицо побледнело, она покачнулась и эффектно упала на пол к его ногам.
— Убери ее отсюда. Я не свалюсь и без тебя, — сказал Алистер брату.
Айен очень в этом сомневался, но все же выскользнул из-под его тяжелой руки и нагнулся над бесчувственной девушкой.
Повернув голову, Алистер увидел Изабо, замершую на главной лестнице.
— Не упадешь в обморок при виде крови, Изабо?
Та покачала головой.
— Тогда помоги мне.
Она пробежала через зал, ощущая знакомую смесь запахов минувшей битвы, и в нерешительности остановилась перед ним. Одну руку Алистер крепко прижимал к груди, другой сделал ей знак подойти ближе и, обняв ее за плечи, шагнул вперед.
— Сам я в порядке, а вот с равновесием у меня неважно. Помоги мне только подняться по лестнице.
Она довела его до комнаты, открыла дверь, потом уложила на кровать. Глаза у него были закрыты, и она подумала, что он едва ли находится в сознании. Окровавленный, грязный, небритый, совершенно изможденный. Ему требуется уход, только не ее, а Патрика. Видимо, надо сходить за ним.
— Ты уходишь, Изабо? — прошептал он.
Она вернулась к кровати и взглянула на его посеревшее лицо.
— Я собиралась найти Патрика.
— Он скоро придет. Останься со мной, Изабо.
Она колебалась. Слишком много крови, возможно, его рана смертельна. На миг прикрыв глаза, она вспомнила другие битвы, других молодых людей. Почему ее должна волновать судьба этого человека?
— Я останусь, — тихо сказала она. — Но я не желаю ничего слышать про битву. Ты понял меня?
Когда Алистер, кивнув, опять закрыл глаза, она быстро разрезала его кинжалом повязку, чтобы осмотреть рану. Так вот откуда столько крови: рука была рассечена от плеча до локтя, рана глубокая, открытая. Срезав клочья рубашки, других повреждений, если не считать несколько синяков и царапин, Изабо не обнаружила. А вот рука — дело серьезное. Рану необходимо срочно зашить и туго перевязать, чтобы остановилось кровотечение.
Тут дверь скрипнула, и вошел Айен Кемпбелл, такой же грязный, усталый, но, видимо, не раненый. Увидев ее, он нахмурился.
— Убери от него руки! — прошипел он, вырывая у нее кинжал. — Оставь его в покое и уходи отсюда!
Но у Алистера хватило сил, чтобы удержать ее.
— Она будет со мной, Айен. Если меня требуется заштопать, пусть это сделают ее руки, а не твои громадные лапы. Дай Изабо все необходимое.
Айен с возмущением посмотрел на брата, затем нехотя повернулся к Изабо.
— Ты будешь разумной?
Она кивнула.
— Что тебе нужно?
— Теплая вода, много полотна, иголка для шитья.
Когда они снова остались наедине, Алистер слабо улыбнулся.
— Ты ведь не прикончишь меня, правда?
Комок застрял у нее в горле, поэтому она молча кивнула и стала удалять последние куски рубашки. Вскоре появился Айен со всем необходимым.
Не обращая внимания на его враждебное молчание, Изабо принялась за дело. Видимо, он следит за каждым ее движением, чтобы она не воспользовалась положением Алистера и не вздумала ему отомстить. Его уверенность, что она способна причинить умышленный вред беспомощному человеку, раздосадовала Изабо, она склонилась над своим пациентом, стараясь не обращать внимания на зрителя.
Глаза у Алистера были закрыты, но, судя по его крепко сжатому рту и невольному сокращению мышц, он находился в сознании. Изабо продолжала сшивать края раны и сделала около пятидесяти стежков, когда зашли Патрик с Дональдом. Хотя они тоже наблюдали за ее работой, с их стороны Изабо не чувствовала неодобрения, только беспокойство за Алистера. Казалось, делу не будет конца, но она, сдерживая дрожь в уставших руках, снова и снова втыкала иголку. Когда она закончила, Алистер открыл глаза и посмотрел на нее.
— Спасибо.
От его слабой улыбки внутри у Изабо все перевернулось: она причинила ему адскую боль, а он еще благодарит ее.
Молча кивнув, она собрала грязные куски полотна, взяла таз с окровавленной водой и оставила раненого на попечение братьев.
Позже, зайдя к ней в комнату, Патрик обнаружил ее сидящей на полу возле камина.
— Могу я поговорить с тобой, девушка?
Она кивнула. Старик закрыл дверь и сел рядом с Изабо на скамеечку.
— Все кончилось. Я просто думал, кто-то должен тебе сказать об этом. Сегодня у Друммосси-Мьюр великая победа, все кончено.
Она продолжала молча глядеть на огонь. Кончено. Нет оснований сомневаться в его словах, зачем ему лгать ей.
— Это Камберленд? — спросила она.
— Да, победа за ним.
— А принц?
— Он бежал, но его ищут.
Она закрыла глаза. Господи, спаси его и сохрани.
Патрик думал, что девушка сейчас заплачет, но она снова смотрела на огонь, будто зачарованная пляшущими языками пламени.
— Изабо… У него жар, он зовет тебя. Пойдешь к нему?
Да понимает ли старик, каково ей сейчас? Все их надежды и мечты разбиты несколькими простыми словами. «Все кончилось, ты должна знать», — звучали в ее ушах слова Патрика. Робби умер напрасно. Это почти невозможно пережить, и теперь Алистер Кемпбелл, орудие ее скорби, просил зайти к нему.
Однако Изабо не могла не ответить на боль и мольбу во взгляде Патрика.
— Что, так плохо?
— Да, он весь горит.
Когда Изабо подошла к кровати и увидела пылающее лицо Алистера, то, не задавая себе лишних вопросов, инстинктивно положила руку ему на лоб и почувствовала жар, который буквально ожег ей ладонь, — Ты прав, у него лихорадка, — сказала она Патрику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24