Холлингтону нравится жить в таком месте, где никому нет дела до того, что где-то кто-то кричит.
Мартин Холлингтон изучал ее. Его взгляд скользнул по распущенным волосам, голубому муслину ее платья и опустился к носкам ее черных туфель. Он не трогал Эмму, но ей казалось, что его руки ощупывали ее тело. Комок застрял у нее в горле.
– Очень мило. Я теперь понимаю, почему Эндовер проявил к вам интерес. – Холлингтон посмотрел мисс Уэйкфилд прямо в глаза. Неприкрытая похоть была видна в его взгляде. – Сорвал ли он этот нежный цветочек или нет? Просто кивните.
Эмма застыла на мгновение в нерешительности. Она не знала, как ответить. Если бы она солгала и сказала, что Эндовер был ее любовником, то Холлингтон потерял бы интерес к ней. Но он также мог убить их обоих.
– Давайте, мисс Уэйкфилд, скажите, испортил ли вас Эндовер или нет. Вы с ним спали?
Эмма покачала головой.
Улыбка зазмеилась на губах Холлингтона. Он поднялся и подошел к девушке. Пряный запах дорогого одеколона окутал Эмму.
– Вы заметили, что над постелью висит колокол, а к нему привязана веревка? – спросил он.
Эмма посмотрела на кровать, встроенную в одну из ниш. Перед ней висел выкрашенный в изумрудный цвет колокол, к язычку которого была привязана золотая кисточка. Ужас охватил Эмму, когда она подумала о том, что сделал бы с ней этот человек на столь изящном ложе.
– Если вы будете хорошо себя вести, то мне не придется звонить в колокол и вызывать одного из моих людей. Если же вы не будете слушаться меня, это очень плохо кончится и для вас, и для Эндовера. – Холлингтон схватил Эмму за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. – Надеюсь, мы поймем друг друга?
Эмма не ошибалась: его взгляд был холоден как лед. Этот человек мог убить и наслаждаться, наблюдая за агонией жертвы. Эмма должна была найти способ сбежать, иначе ни она, ни маркиз не выживут. Она покорно кивнула.
Он провел рукой по ее растрепанным волосам. Прикосновение Холлингтона, нежное, словно лепестки розы, так контрастировало с холодным взглядом.
– Мне всегда нравились женщины, которые знают, как надо себя вести, – произнес он.
Эмма осматривала каюту, пока Мартин развязывал ей руки и вынимал кляп изо рта. Если бы пол не качался под ней, она бы подумала, что – находится в спальне богатого дома в Лондоне. Каюта была шириной с корабль и длиной по крайней мере с четверть судна. Изумрудный бархат, которым были обиты стулья и под которым скрывался альков, где была кровать, говорил о богатстве и изысканности.
Уголки рта Эммы болели от кляпа. Ее запястья, натертые веревкой, горели. Но она отказывалась демонстрировать этому человеку хоть какие-то признаки слабости. Вместо этого она смотрела Холлингтону прямо в глаза.
– Я думаю, что вы быстро очаровываете женщин. Я не могу понять, почему же вы опустились до такой низости, как похищение? – спросила девушка.
– Когда женщина легко достается, то это неинтересно, – Холлингтон поднял прядь волос и стал играть с ней, пропуская сквозь свои длинные пальцы. – Судя по вашему взгляду, с вами будет нелегко. Если бы я приказал привести сюда Эндовера и четвертовать его перед вами, то вы бы набросились на меня как тигрица. Но вместо этого вы будете сопротивляться без применения силы.
– Для вас это просто игра, в которой главное – власть. Вам нравится держать людей под контролем, – сказала Эмма Холлингтону.
– А вы все прекрасно понимаете, мисс Уэйкфилд, – он приподнял свои темные брови и посмотрел на нее слегка удивленным взглядом.
– А вас легко понять, мистер Холлингтон, – Эмма отвернулась от него и пошла по направлению к письменному столу, стоявшему с противоположной стороны от кровати. Надежда не подвела ее: на столе рядом с пресс-папье в форме лошади лежал нож для вскрытия писем. Тонкое лезвие поблескивало в свете свечей.
– А Эндовера тоже легко понять?
– Большинство мужчин легко понять. Они не так сложны, как женщины. – Эмма повернулась, села на край письменного стола и убрала руки за спину, будто бы она решила отдохнуть, а сама же пыталась достать нож для вскрытия писем. – К примеру, вы используете меня как пешку в своей игре с целью отомстить Эндоверу.
– Вы действительно очень догадливы, у меня особые планы насчет Эндовера.
– Вы собираетесь убить его?
– Вовсе нет, – он тихо рассмеялся. – От того, что мучаешь мертвого, – никакого удовольствия.
– Он вам не нравится лишь потому, что он был против вашего брака с его сестрой? Или вы не любите его по другой причине? Может, вам не дает покоя его явная мужественность?
– Его явная мужественность? – Холлингтон уставился на Эмму. – И почему же она не дает мне покоя?
– А потому, что по сравнению с вами маркиз более мужественен, – пальцы Эммы нащупали пресс-папье. – Вы чувствуете, что стоите ниже его?
– Ниже его? – Холлингтон двинулся к девушке. На лице его было написано удивление. – И кто же сейчас играет в игру, мисс Уэйкфилд? На что вы надеетесь? Рассердить меня окончательно?
Он встал перед Эммой так близко, что его ноги соприкасались с подолом ее платья.
– Мне кажется, что вы сердитесь, – сказала она. – Вы недовольны своей жизнью.
– Недоволен? – Холлингтон поднял темно-синюю ленту, находившуюся в середине неглубокого выреза платья Эммы. Он медленно дернул ленточку и развязал бант. – Сейчас, может быть, и недоволен. Но скоро буду.
– Вы хотите заставить меня служить вашим удовольствиям, – Эмма провела пальцами по холодному серебристому лезвию ножа. Страх, опасение и надежда смешались в ее душе, отчего сердце девушки бешено билось. – А мне кажется, что ложиться в постель с женщиной, которая желает вас, гораздо приятней.
– А вы меня и возжелаете, – Холлингтон положил ей руки на грудь и скользнул подушечками пальцев к соскам. От его прикосновения по телу Эммы пробежал мороз. – Следить за тем, как вы боретесь со своими основными инстинктами, – тоже часть наслаждения. Вы видите, что страсть мало к чему относится, кроме чисто физических воздействий. Я узнал это от мачехи, будучи в весьма нежном возрасте.
– Я никогда не возжелаю вас. – Эмма сжимала ручку ножа для вскрытия писем, одновременно собирая всю храбрость и готовясь защищаться от Холлингтона.
– Ошибаетесь, – он наклонился и прижался губами к ее нежной коже под правым ухом.
Кончик ножа уперся Мартину Холлингтону в подбородок. От страха Эмма прижала нож слишком сильно и поранила его. Кровь стекала по лезвию ножа.
– Делайте, что я сказала, Холлингтон, или я всажу нож вам в горло, – прошипела Эмма.
У Эммы перехватило дыхание, когда Холлингтон схватил ее за запястье и отвел нож от своей шеи. Она ударила его коленом в пах. Холлингтон задохнулся от боли, согнулся пополам и упал.
– Вы… вы… еще пожалеете, – прошипел он. Девушка вскочила и ударила Холлингтона ногой.
Его голова откинулась назад, он потерял сознание.
В следующее мгновение девушка распахнула дверь, ведущую в каюту.
Эмма обернулась и подняла нож. Она держала его так; будто это был меч. Девушка ожидала, что сейчас соберутся приспешники Холлингтона. Но вместо них в каюту ворвался Эндовер с пистолетом в руке. Он взглянул на Эмму, потом на Холлингтона и снова на нее.
– Я думал, что вас надо спасать. Похоже, я ошибся, – проговорил маркиз.
Эмма, не думая ни о чем, подбежала к Себастьяну и обвила его шею руками.
– Слава Богу! – обрадовалась она.
Он прижал ее к себе, а затем слегка оттолкнул, чтобы посмотреть на лицо Эммы.
– Холлингтон не поранил вас? – спросил маркиз.
– Со мной все в порядке, – ободрила его Эмма. Она чувствовала, как Себастьян беспокоится за нее. Он окружал ее заботой, такой же уютной, как его объятия.
– Слава Богу, – и в следующую секунду маркиз крепко поцеловал девушку. Этот поцелуй длился не больше мгновения, но этого было достаточно, чтобы зажечь в ней кровь. Маркиз отошел на шаг и потрепал своей теплой рукой Эмму по щеке. – Нам лучше уйти отсюда, прежде чем кто-то либо из людей Холлингтона заметит, что что-то не так.
И в этот миг Эмма увидела, что манжеты на его рукавах были обуглены. Она схватила руку маркиза и осмотрела ожоги на его запястьях. У девушки все сжалось внутри при виде обожженной и покрытой волдырями кожи.
– Что случилось? – с ужасом спросила она.
– Я использовал свечу, чтобы пережечь веревку.
– Да вы обожглись!
– Да, благодаря своей неловкости, – маркиз взял ее за руку и пошел к двери. – Нам надо бежать.
Эмма в полном замешательстве смотрела, как Себастьян запирает дверь на засов. Затем он повернулся и потащил ее к окнам.
Эмма бежала за ним, пытаясь одновременно угадать, какой же план побега задумал маркиз. Себастьян сунул пистолет в карман, забрался на сиденье, отодвинул задвижку и распахнул окошко. Отверстие было достаточно большим, чтобы в него мог пролезть тот безумец, который решится прыгнуть в море.
– Что вы делаете? – Эмма застыла как вкопанная, когда маркиз потянул её вперед.
– На палубе полно народу. Нам лучше прыгнуть в море.
Эмма выглянула в окно. До воды было где-то футов пятнадцать.
– Давайте же. Мое отсутствие могут заметить в любой момент, – Эндовер дернул ее за руку.
– Не могу.
– Выбора нет, – маркиз усадил ее рядом с собой.
– Я не умею плавать, – Эмма смотрела на него, стыдясь собственной слабости.
– Понимаю, – он отвернулся от окна. – Задача немножко усложняется.
Лунный свет освещал темные стволы деревьев, растущих на берегу. Земля была недалеко.
– Мы благополучно доберемся до берега, – Эндовер решительно посмотрел на свою спутницу. – Прыгайте со мной. Я не дам вам утонуть.
– Что мне надо делать? – спросила она. Выражение лица Себастьяна смягчилось.
– Держитесь за меня, – сказал он, сжав руку Эммы. – Не важно, что будет, держитесь за меня.
В коридоре раздались крики. Эндовер высунул ноги в окно и сел на наружный подоконник. Затем протянул руку Эмме.
– Забирайтесь ко мне на колени и обхватывайте меня ногами, – приказал он.
Платье Эммы задралось, когда она села и расставила ноги. Маркиз мог видеть ее бедра. Холодный ветер касался ее кожи, отчего девушка страшно мерзла. Тело Себастьяна прижалось к ее телу. Желание уничтожило страх, от которого кровь стыла в жилах. Как же искорка страсти могла вспыхнуть в душе Эммы Уэйкфилд, когда ее жизнь была в опасности? Но эта страсть была вполне реальной. Эмма посмотрела в глаза Себастьяну и увидела то же самое пламя желания в их темных глубинах.
Взгляд темных, словно ночь, глаз маркиза заставил девушку забыть все остальное. Рев волн, ударявшихся о борт корабля, стал едва различимым шуршанием. Свет, исходивший из капитанской рубки, превратился в цветное пятно. Эмму ничего больше не волновало, кроме Себастьяна Эндовера. Маркиз провел пальцами по ее щеке.
– Держитесь за меня, милая, – сказал он. Милая? Мир пошатнулся. Если бы Эмма стояла, то точно бы упала.
Кто-то ударил по двери. Девушка обхватила Себастьяна и крепко прижалась к нему. Она думала о том, как много она не сделала в своей жизни. Сейчас не самое лучшее время для того, чтобы умирать.
– Держитесь, – Эндовер обхватил ее одной рукой за талию.
Эмма почувствовала, как маркиз подался вперед, и через мгновение они полетели вниз. Ветер развевал ее волосы и раздувал одежды. Эндовер крепко прижимал девушку к себе. Эмма едва не задохнулась, когда они ударились об воду. Она и маркиз тонули, будто к их ногам привязали по камню. В этот миг ей стало страшно, что они оба погибнут. Эмма боролась с ужасом, охватившим ее душу. Страх требовал, чтобы она отпустила сильную руку, державшую ее. Лишь сила воли спасла Эмму от бессмысленного поступка.
Себастьян греб свободной рукой и бил в воде ногами, борясь с силой, тянувшей их на дно. Скоро они выбрались на поверхность воды. Эмма усиленно дышала, стараясь набрать побольше воздуха в легкие. Эндовер быстро двигал руками и ногами, удерживаясь на плаву. Маркиз оглянулся, будто ища ориентиры, и затем поплыл к берегу. Эмма цеплялась за него одной рукой, а второй пыталась грести, подражая движениям своего спутника, в надежде, что ему будет не так тяжело с ней. Казалось, они плыли целую вечность, прежде чем смогли добраться до берега, где было достаточно мелко, чтобы встать на ноги. Песок засасывал ноги Эммы, она шла позади Себастьяна, пошатываясь и прислоняясь то и дело к нему. Наконец они выбрались на берег и упали без сил на песок.
Эмма лежала рядом с Себастьяном Эндовером и смотрела на небо, где разбросанные там и сям звезды выглядывали из-под темных лоскутов облаков. Луна лежала на одном из них, будто на пухлой черной подушке. Он лежал рядом с ней, прижавшись щекой к ее плечу. Его дыхание согревало шею девушки. Странно, но Эмма чувствовала удовлетворение, несмотря на то что лежала на песке мокрая и измотанная. «Так чувствуют себя мужчины, выжившие в кровопролитной битве», – думала она. Если бы не Эндовер – лежать бы ей сейчас на дне морском.
Молния сверкнула в небе, будто подражая чувствам, охватывавшим девушку, когда она думала о маркизе. Через мгновение прогремел гром. Эмма повернула голову и посмотрела на того, кто лежал рядом с ней. Густые черные ресницы прикрывали глаза маркиза. Прядь черных волос прилипла к уху. Эмма не могла не замечать правды, что обжигала ее душу. Эндовер бесил ее больше, чем кто-либо. Но и интересовал больше всех на свете. То он наглый и высокомерный, то жалеет всех и вся. Сильный, самонадеянный, яркий и уверенный в себе. И такой мужественный. Как же она могла подумать о том, чтобы не впускать Себастьяна Эндовера в свое сердце?
Маркиз поднял голову и тут же увидел, что Эмма смотрит на него, как влюбленная девушка. Он провел пальцем по ее подбородку.
– Вы в порядке? – спросил Себастьян.
– Благодаря вам я не пострадала.
– Вам было прекрасно и без меня, – он улыбнулся той теплой и щедрой улыбкой, которая поразила Эмму в самое сердце.
Дрожь пробежала по телу Эммы, когда она подумала о том, как ей жить без Себастьяна. Но разве у нее был какой-то еще выбор?
– Нам надо найти укрытие, – сказал он.
– Вы думаете, что Холлингтон пошлет кого-нибудь вдогонку за нами? – поинтересовалась она.
– Я не думаю, что он будет очень счастлив, когда очнется, – Себастьян встал на ноги и помог подняться своей спутнице. – Приближается буря. Нам нужно найти укрытие.
Глава 20
Гостиница «Зеленая черепаха» была небольшой: всего девять комнат для постояльцев. К счастью, хозяева гостиницы, мистер и миссис Тиллисон, не возражали против того, чтобы у них остановилась странная пара: промокшие насквозь мужчина и женщина без гроша в кармане. Хозяева гостиницы поверили Себастьяну, когда он сказал им, что является маркизом Эндовером, да еще показал им перстень с печаткой. Мистер и миссис Тиллисон внимательно выслушали историю про похищение и проявили искреннее сострадание к, Себастьяну и Эмме. Они очень хотели помочь своим странным постояльцам и сделать их пребывание в гостинице наиболее комфортным. К несчастью, буря, разразившаяся сразу после того, как маркиз и его спутница добрались до «Зеленой черепахи», не позволила мистеру Тиллисону послать письмо в Лондон в тот же вечер. Ехать куда-либо стало слишком опасно из-за бури.
Запах воска и лаванды окутывал Эмму и Себастьяна, пока они шли в приготовленную для них спальню. Это была маленькая комнатка, где балки, поддерживавшие беленый потолок, не были скрыты от посторонних глаз. Мебель была массивной и прочной. Комната была чистенькой и аккуратной.
– Я прикажу нагреть воды и принести одежду для вас, миледи. Боюсь, вы будете выглядеть в ней не слишком красиво, так как вы достаточно худы, а я наоборот – женщина в теле. Но вам будет в ней тепло и хорошо, – сказала миссис Тиллисон.
Она весело болтала, снимая тем временем покрывала с кровати. Миссис Тиллисон была полной женщиной, ростом в пять футов. Ее супруг был выше всего на несколько дюймов и также упитан. «Похоже, ему нравится, как готовит его жена», – заключил про себя Себастьян. Так или иначе, но Тиллисоны были приветливыми людьми. У таких всегда чувствуешь себя как дома.
Миссис Тиллисон, похожая на толстенького воробышка, подбежала к Себастьяну.
– Я принесу вам кое-что из одежды моего мужа, милорд. Но я боюсь, она вам не подойдет, вы такой высокий. А нашему сыну всего двенадцать лет, – прощебетала она.
– Миссис Тиллисон, я думаю, что она мне подойдет больше, чем моя промокшая одежда.
– Если вы и ваша дама снимете одежду и оставите ее в коридоре, то к утру она будет чистой и сухой.
– Спасибо вам.
– О, мой муж принесет вам бутылочку бренди прямо сейчас. Не волнуйтесь ни о чем. Мы сделаем так, что сегодня вечером вам никто не помешает.
Слова миссис Тиллисон слегка успокоили Себастьяна. Он подумал, что здесь они с Эммой смогут передохнуть. Но он не был намерен расслабляться. После того как миссис Тиллисон ушла, он повернулся к Эмме. Она стояла возле окна, по которому текли дождевые струи, и смотрела куда-то вдаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Мартин Холлингтон изучал ее. Его взгляд скользнул по распущенным волосам, голубому муслину ее платья и опустился к носкам ее черных туфель. Он не трогал Эмму, но ей казалось, что его руки ощупывали ее тело. Комок застрял у нее в горле.
– Очень мило. Я теперь понимаю, почему Эндовер проявил к вам интерес. – Холлингтон посмотрел мисс Уэйкфилд прямо в глаза. Неприкрытая похоть была видна в его взгляде. – Сорвал ли он этот нежный цветочек или нет? Просто кивните.
Эмма застыла на мгновение в нерешительности. Она не знала, как ответить. Если бы она солгала и сказала, что Эндовер был ее любовником, то Холлингтон потерял бы интерес к ней. Но он также мог убить их обоих.
– Давайте, мисс Уэйкфилд, скажите, испортил ли вас Эндовер или нет. Вы с ним спали?
Эмма покачала головой.
Улыбка зазмеилась на губах Холлингтона. Он поднялся и подошел к девушке. Пряный запах дорогого одеколона окутал Эмму.
– Вы заметили, что над постелью висит колокол, а к нему привязана веревка? – спросил он.
Эмма посмотрела на кровать, встроенную в одну из ниш. Перед ней висел выкрашенный в изумрудный цвет колокол, к язычку которого была привязана золотая кисточка. Ужас охватил Эмму, когда она подумала о том, что сделал бы с ней этот человек на столь изящном ложе.
– Если вы будете хорошо себя вести, то мне не придется звонить в колокол и вызывать одного из моих людей. Если же вы не будете слушаться меня, это очень плохо кончится и для вас, и для Эндовера. – Холлингтон схватил Эмму за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. – Надеюсь, мы поймем друг друга?
Эмма не ошибалась: его взгляд был холоден как лед. Этот человек мог убить и наслаждаться, наблюдая за агонией жертвы. Эмма должна была найти способ сбежать, иначе ни она, ни маркиз не выживут. Она покорно кивнула.
Он провел рукой по ее растрепанным волосам. Прикосновение Холлингтона, нежное, словно лепестки розы, так контрастировало с холодным взглядом.
– Мне всегда нравились женщины, которые знают, как надо себя вести, – произнес он.
Эмма осматривала каюту, пока Мартин развязывал ей руки и вынимал кляп изо рта. Если бы пол не качался под ней, она бы подумала, что – находится в спальне богатого дома в Лондоне. Каюта была шириной с корабль и длиной по крайней мере с четверть судна. Изумрудный бархат, которым были обиты стулья и под которым скрывался альков, где была кровать, говорил о богатстве и изысканности.
Уголки рта Эммы болели от кляпа. Ее запястья, натертые веревкой, горели. Но она отказывалась демонстрировать этому человеку хоть какие-то признаки слабости. Вместо этого она смотрела Холлингтону прямо в глаза.
– Я думаю, что вы быстро очаровываете женщин. Я не могу понять, почему же вы опустились до такой низости, как похищение? – спросила девушка.
– Когда женщина легко достается, то это неинтересно, – Холлингтон поднял прядь волос и стал играть с ней, пропуская сквозь свои длинные пальцы. – Судя по вашему взгляду, с вами будет нелегко. Если бы я приказал привести сюда Эндовера и четвертовать его перед вами, то вы бы набросились на меня как тигрица. Но вместо этого вы будете сопротивляться без применения силы.
– Для вас это просто игра, в которой главное – власть. Вам нравится держать людей под контролем, – сказала Эмма Холлингтону.
– А вы все прекрасно понимаете, мисс Уэйкфилд, – он приподнял свои темные брови и посмотрел на нее слегка удивленным взглядом.
– А вас легко понять, мистер Холлингтон, – Эмма отвернулась от него и пошла по направлению к письменному столу, стоявшему с противоположной стороны от кровати. Надежда не подвела ее: на столе рядом с пресс-папье в форме лошади лежал нож для вскрытия писем. Тонкое лезвие поблескивало в свете свечей.
– А Эндовера тоже легко понять?
– Большинство мужчин легко понять. Они не так сложны, как женщины. – Эмма повернулась, села на край письменного стола и убрала руки за спину, будто бы она решила отдохнуть, а сама же пыталась достать нож для вскрытия писем. – К примеру, вы используете меня как пешку в своей игре с целью отомстить Эндоверу.
– Вы действительно очень догадливы, у меня особые планы насчет Эндовера.
– Вы собираетесь убить его?
– Вовсе нет, – он тихо рассмеялся. – От того, что мучаешь мертвого, – никакого удовольствия.
– Он вам не нравится лишь потому, что он был против вашего брака с его сестрой? Или вы не любите его по другой причине? Может, вам не дает покоя его явная мужественность?
– Его явная мужественность? – Холлингтон уставился на Эмму. – И почему же она не дает мне покоя?
– А потому, что по сравнению с вами маркиз более мужественен, – пальцы Эммы нащупали пресс-папье. – Вы чувствуете, что стоите ниже его?
– Ниже его? – Холлингтон двинулся к девушке. На лице его было написано удивление. – И кто же сейчас играет в игру, мисс Уэйкфилд? На что вы надеетесь? Рассердить меня окончательно?
Он встал перед Эммой так близко, что его ноги соприкасались с подолом ее платья.
– Мне кажется, что вы сердитесь, – сказала она. – Вы недовольны своей жизнью.
– Недоволен? – Холлингтон поднял темно-синюю ленту, находившуюся в середине неглубокого выреза платья Эммы. Он медленно дернул ленточку и развязал бант. – Сейчас, может быть, и недоволен. Но скоро буду.
– Вы хотите заставить меня служить вашим удовольствиям, – Эмма провела пальцами по холодному серебристому лезвию ножа. Страх, опасение и надежда смешались в ее душе, отчего сердце девушки бешено билось. – А мне кажется, что ложиться в постель с женщиной, которая желает вас, гораздо приятней.
– А вы меня и возжелаете, – Холлингтон положил ей руки на грудь и скользнул подушечками пальцев к соскам. От его прикосновения по телу Эммы пробежал мороз. – Следить за тем, как вы боретесь со своими основными инстинктами, – тоже часть наслаждения. Вы видите, что страсть мало к чему относится, кроме чисто физических воздействий. Я узнал это от мачехи, будучи в весьма нежном возрасте.
– Я никогда не возжелаю вас. – Эмма сжимала ручку ножа для вскрытия писем, одновременно собирая всю храбрость и готовясь защищаться от Холлингтона.
– Ошибаетесь, – он наклонился и прижался губами к ее нежной коже под правым ухом.
Кончик ножа уперся Мартину Холлингтону в подбородок. От страха Эмма прижала нож слишком сильно и поранила его. Кровь стекала по лезвию ножа.
– Делайте, что я сказала, Холлингтон, или я всажу нож вам в горло, – прошипела Эмма.
У Эммы перехватило дыхание, когда Холлингтон схватил ее за запястье и отвел нож от своей шеи. Она ударила его коленом в пах. Холлингтон задохнулся от боли, согнулся пополам и упал.
– Вы… вы… еще пожалеете, – прошипел он. Девушка вскочила и ударила Холлингтона ногой.
Его голова откинулась назад, он потерял сознание.
В следующее мгновение девушка распахнула дверь, ведущую в каюту.
Эмма обернулась и подняла нож. Она держала его так; будто это был меч. Девушка ожидала, что сейчас соберутся приспешники Холлингтона. Но вместо них в каюту ворвался Эндовер с пистолетом в руке. Он взглянул на Эмму, потом на Холлингтона и снова на нее.
– Я думал, что вас надо спасать. Похоже, я ошибся, – проговорил маркиз.
Эмма, не думая ни о чем, подбежала к Себастьяну и обвила его шею руками.
– Слава Богу! – обрадовалась она.
Он прижал ее к себе, а затем слегка оттолкнул, чтобы посмотреть на лицо Эммы.
– Холлингтон не поранил вас? – спросил маркиз.
– Со мной все в порядке, – ободрила его Эмма. Она чувствовала, как Себастьян беспокоится за нее. Он окружал ее заботой, такой же уютной, как его объятия.
– Слава Богу, – и в следующую секунду маркиз крепко поцеловал девушку. Этот поцелуй длился не больше мгновения, но этого было достаточно, чтобы зажечь в ней кровь. Маркиз отошел на шаг и потрепал своей теплой рукой Эмму по щеке. – Нам лучше уйти отсюда, прежде чем кто-то либо из людей Холлингтона заметит, что что-то не так.
И в этот миг Эмма увидела, что манжеты на его рукавах были обуглены. Она схватила руку маркиза и осмотрела ожоги на его запястьях. У девушки все сжалось внутри при виде обожженной и покрытой волдырями кожи.
– Что случилось? – с ужасом спросила она.
– Я использовал свечу, чтобы пережечь веревку.
– Да вы обожглись!
– Да, благодаря своей неловкости, – маркиз взял ее за руку и пошел к двери. – Нам надо бежать.
Эмма в полном замешательстве смотрела, как Себастьян запирает дверь на засов. Затем он повернулся и потащил ее к окнам.
Эмма бежала за ним, пытаясь одновременно угадать, какой же план побега задумал маркиз. Себастьян сунул пистолет в карман, забрался на сиденье, отодвинул задвижку и распахнул окошко. Отверстие было достаточно большим, чтобы в него мог пролезть тот безумец, который решится прыгнуть в море.
– Что вы делаете? – Эмма застыла как вкопанная, когда маркиз потянул её вперед.
– На палубе полно народу. Нам лучше прыгнуть в море.
Эмма выглянула в окно. До воды было где-то футов пятнадцать.
– Давайте же. Мое отсутствие могут заметить в любой момент, – Эндовер дернул ее за руку.
– Не могу.
– Выбора нет, – маркиз усадил ее рядом с собой.
– Я не умею плавать, – Эмма смотрела на него, стыдясь собственной слабости.
– Понимаю, – он отвернулся от окна. – Задача немножко усложняется.
Лунный свет освещал темные стволы деревьев, растущих на берегу. Земля была недалеко.
– Мы благополучно доберемся до берега, – Эндовер решительно посмотрел на свою спутницу. – Прыгайте со мной. Я не дам вам утонуть.
– Что мне надо делать? – спросила она. Выражение лица Себастьяна смягчилось.
– Держитесь за меня, – сказал он, сжав руку Эммы. – Не важно, что будет, держитесь за меня.
В коридоре раздались крики. Эндовер высунул ноги в окно и сел на наружный подоконник. Затем протянул руку Эмме.
– Забирайтесь ко мне на колени и обхватывайте меня ногами, – приказал он.
Платье Эммы задралось, когда она села и расставила ноги. Маркиз мог видеть ее бедра. Холодный ветер касался ее кожи, отчего девушка страшно мерзла. Тело Себастьяна прижалось к ее телу. Желание уничтожило страх, от которого кровь стыла в жилах. Как же искорка страсти могла вспыхнуть в душе Эммы Уэйкфилд, когда ее жизнь была в опасности? Но эта страсть была вполне реальной. Эмма посмотрела в глаза Себастьяну и увидела то же самое пламя желания в их темных глубинах.
Взгляд темных, словно ночь, глаз маркиза заставил девушку забыть все остальное. Рев волн, ударявшихся о борт корабля, стал едва различимым шуршанием. Свет, исходивший из капитанской рубки, превратился в цветное пятно. Эмму ничего больше не волновало, кроме Себастьяна Эндовера. Маркиз провел пальцами по ее щеке.
– Держитесь за меня, милая, – сказал он. Милая? Мир пошатнулся. Если бы Эмма стояла, то точно бы упала.
Кто-то ударил по двери. Девушка обхватила Себастьяна и крепко прижалась к нему. Она думала о том, как много она не сделала в своей жизни. Сейчас не самое лучшее время для того, чтобы умирать.
– Держитесь, – Эндовер обхватил ее одной рукой за талию.
Эмма почувствовала, как маркиз подался вперед, и через мгновение они полетели вниз. Ветер развевал ее волосы и раздувал одежды. Эндовер крепко прижимал девушку к себе. Эмма едва не задохнулась, когда они ударились об воду. Она и маркиз тонули, будто к их ногам привязали по камню. В этот миг ей стало страшно, что они оба погибнут. Эмма боролась с ужасом, охватившим ее душу. Страх требовал, чтобы она отпустила сильную руку, державшую ее. Лишь сила воли спасла Эмму от бессмысленного поступка.
Себастьян греб свободной рукой и бил в воде ногами, борясь с силой, тянувшей их на дно. Скоро они выбрались на поверхность воды. Эмма усиленно дышала, стараясь набрать побольше воздуха в легкие. Эндовер быстро двигал руками и ногами, удерживаясь на плаву. Маркиз оглянулся, будто ища ориентиры, и затем поплыл к берегу. Эмма цеплялась за него одной рукой, а второй пыталась грести, подражая движениям своего спутника, в надежде, что ему будет не так тяжело с ней. Казалось, они плыли целую вечность, прежде чем смогли добраться до берега, где было достаточно мелко, чтобы встать на ноги. Песок засасывал ноги Эммы, она шла позади Себастьяна, пошатываясь и прислоняясь то и дело к нему. Наконец они выбрались на берег и упали без сил на песок.
Эмма лежала рядом с Себастьяном Эндовером и смотрела на небо, где разбросанные там и сям звезды выглядывали из-под темных лоскутов облаков. Луна лежала на одном из них, будто на пухлой черной подушке. Он лежал рядом с ней, прижавшись щекой к ее плечу. Его дыхание согревало шею девушки. Странно, но Эмма чувствовала удовлетворение, несмотря на то что лежала на песке мокрая и измотанная. «Так чувствуют себя мужчины, выжившие в кровопролитной битве», – думала она. Если бы не Эндовер – лежать бы ей сейчас на дне морском.
Молния сверкнула в небе, будто подражая чувствам, охватывавшим девушку, когда она думала о маркизе. Через мгновение прогремел гром. Эмма повернула голову и посмотрела на того, кто лежал рядом с ней. Густые черные ресницы прикрывали глаза маркиза. Прядь черных волос прилипла к уху. Эмма не могла не замечать правды, что обжигала ее душу. Эндовер бесил ее больше, чем кто-либо. Но и интересовал больше всех на свете. То он наглый и высокомерный, то жалеет всех и вся. Сильный, самонадеянный, яркий и уверенный в себе. И такой мужественный. Как же она могла подумать о том, чтобы не впускать Себастьяна Эндовера в свое сердце?
Маркиз поднял голову и тут же увидел, что Эмма смотрит на него, как влюбленная девушка. Он провел пальцем по ее подбородку.
– Вы в порядке? – спросил Себастьян.
– Благодаря вам я не пострадала.
– Вам было прекрасно и без меня, – он улыбнулся той теплой и щедрой улыбкой, которая поразила Эмму в самое сердце.
Дрожь пробежала по телу Эммы, когда она подумала о том, как ей жить без Себастьяна. Но разве у нее был какой-то еще выбор?
– Нам надо найти укрытие, – сказал он.
– Вы думаете, что Холлингтон пошлет кого-нибудь вдогонку за нами? – поинтересовалась она.
– Я не думаю, что он будет очень счастлив, когда очнется, – Себастьян встал на ноги и помог подняться своей спутнице. – Приближается буря. Нам нужно найти укрытие.
Глава 20
Гостиница «Зеленая черепаха» была небольшой: всего девять комнат для постояльцев. К счастью, хозяева гостиницы, мистер и миссис Тиллисон, не возражали против того, чтобы у них остановилась странная пара: промокшие насквозь мужчина и женщина без гроша в кармане. Хозяева гостиницы поверили Себастьяну, когда он сказал им, что является маркизом Эндовером, да еще показал им перстень с печаткой. Мистер и миссис Тиллисон внимательно выслушали историю про похищение и проявили искреннее сострадание к, Себастьяну и Эмме. Они очень хотели помочь своим странным постояльцам и сделать их пребывание в гостинице наиболее комфортным. К несчастью, буря, разразившаяся сразу после того, как маркиз и его спутница добрались до «Зеленой черепахи», не позволила мистеру Тиллисону послать письмо в Лондон в тот же вечер. Ехать куда-либо стало слишком опасно из-за бури.
Запах воска и лаванды окутывал Эмму и Себастьяна, пока они шли в приготовленную для них спальню. Это была маленькая комнатка, где балки, поддерживавшие беленый потолок, не были скрыты от посторонних глаз. Мебель была массивной и прочной. Комната была чистенькой и аккуратной.
– Я прикажу нагреть воды и принести одежду для вас, миледи. Боюсь, вы будете выглядеть в ней не слишком красиво, так как вы достаточно худы, а я наоборот – женщина в теле. Но вам будет в ней тепло и хорошо, – сказала миссис Тиллисон.
Она весело болтала, снимая тем временем покрывала с кровати. Миссис Тиллисон была полной женщиной, ростом в пять футов. Ее супруг был выше всего на несколько дюймов и также упитан. «Похоже, ему нравится, как готовит его жена», – заключил про себя Себастьян. Так или иначе, но Тиллисоны были приветливыми людьми. У таких всегда чувствуешь себя как дома.
Миссис Тиллисон, похожая на толстенького воробышка, подбежала к Себастьяну.
– Я принесу вам кое-что из одежды моего мужа, милорд. Но я боюсь, она вам не подойдет, вы такой высокий. А нашему сыну всего двенадцать лет, – прощебетала она.
– Миссис Тиллисон, я думаю, что она мне подойдет больше, чем моя промокшая одежда.
– Если вы и ваша дама снимете одежду и оставите ее в коридоре, то к утру она будет чистой и сухой.
– Спасибо вам.
– О, мой муж принесет вам бутылочку бренди прямо сейчас. Не волнуйтесь ни о чем. Мы сделаем так, что сегодня вечером вам никто не помешает.
Слова миссис Тиллисон слегка успокоили Себастьяна. Он подумал, что здесь они с Эммой смогут передохнуть. Но он не был намерен расслабляться. После того как миссис Тиллисон ушла, он повернулся к Эмме. Она стояла возле окна, по которому текли дождевые струи, и смотрела куда-то вдаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28