– Я понимаю, насколько это опасно. Но если учитывать обстоятельства, то я вела себя вполне адекватно.
– Адекватно? – маркиз подумал о том, сколько раз могли убить мисс Уэйкфилд. Ему захотелось закричать. – Что же мне думать про вас, мисс Уэйкфилд, что же заставляет меня ввязываться в бесконечные споры всякий раз, когда вы рядом? Я понимаю, что вы можете не верить в это, но я весьма спокойный и сдержанный человек. Меня нелегко разгневать. Я редко спорю с кем-либо. Кроме вас.
– Вы не спорите ни с кем потому, что с вами всегда соглашаются, – Эмма подняла голову и надула губы. Не так, как делают это большинство кокеток, но так, чтобы показать, как она расстроена.
– Мисс Уэйкфилд, вы, конечно, не обладаете этой наклонностью. Вы сразу вступаете в противостояние со мной.
– Я не собиралась спорить с вами, лорд Эндовер. Я хотела принести вам извинения. Но в вас есть что-то такое, что воздействует на мои чувства. Я не могу держать их в узде, когда вы рядом. Сначала мне хочется побить вас, а в следующее мгновение у меня возникает желание… – Эмма застыла в нерешительности, на ее лице читался неподдельный ужас.
Слова, что не были сказаны, зависли в воздухе, дразня маркиза призрачными надеждами. Неожиданно ему стало трудно дышать.
– И чего же вам хочется, мисс Уэйкфилд? – спросил он.
– Ничего. Мои желания ничего не значат.
Вряд ли Эмма думала о Себастьяне. Она решила этот вопрос в тот день, когда отказала ему. Но речь все равно шла о маркизе.
– И что же вы хотите сделать со мной, когда не думаете о том, как ударить меня по голове первым, что попадется вам под руку?
– В это мгновение я думаю о том, как хорошо было бы посадить вас в подвал и выбросить ключи от него, – Эмма незаметно облизала губы.
– Понимаю, – Себастьян поставил чашку на столик возле камина. Затем он взял чашку мисс Уэйкфилд и поставил ее рядом со своей. – Вы как-то сказали, что гнев и страсть связаны между собой. Удивительно, но это так.
– Мне не очень нравится то, как вы смотрите на меня. – Эмма сделала несколько шагов назад, когда Себастьян попытался подойти к ней.
– Нет? И как же я на вас смотрю? – маркиз приблизился к девушке, но она снова отошла от него.
– Так же, как кот смотрит на мышь перед тем, как прыгнуть на нее.
Себастьян не мог не засмеяться. Мисс Уэйкфилд знала его как свои пять пальцев. Как оказалось, ему правилась эта неподкупная честность, с которой девушка, вступала в противостояние с ним. Но слишком часто честность Эммы сбивала маркиза с толку.
– Вы далеко не мышка, мисс Уэйкфилд. Вы больше похожи на тигрицу. Любой, кто подойдет к вам слишком близко, будет разодран в клочья.
– Странно, – Эмма отошла назад и упала в большое кресло перед камином. – Вы не выглядите испуганным.
– Кажется, у нас есть кое-что общее, – Себастьян положил руки на жесткую спинку кресла по обеим сторонам, ладони его скользнули по зеленому бархату. – Иногда мы оба бываем безрассудны.
– Безрассудны? – девушка прижала руки к его груди, будто стараясь оттолкнуть маркиза. Но вместо этого ее пальцы прижались к его белой батистовой рубашке. – Вы говорите о безрассудном поведении, милорд?
– А о чем же еще? – Себастьян поднял руку, понимая, что если коснется ее, то пропадет. Но желание, которое Эмма зажгла в нем, обратило все причины, не позволявшие ему флиртовать с ней, в прах. Он провел кончиками пальцев по щекам девушки, будто впитывая их тепло. – Оказаться опутанным вами – не слишком разумно и безопасно, – сказал маркиз. – Вы непредсказуемы, недисциплинированны, импульсивны и можете взбесить кого угодно. В тот вечер, когда я впервые встретил вас, то почувствовал, что вы можете разрушить мой мир. Имя Пандора вам вполне подойдет.
– А вы наглый, высокомерный, дерзкий человек, а уж гордыни в вас… – Эмма подняла голову.
– А вы знаете, что когда вы сердитесь, у вас между бровями появляется морщинка? – Себастьян тронул пальцами между бровями девушки.
– Мне не нравится, когда надо мной насмехаются, милорд, – Эмма уперлась ему в грудь руками, сжатыми в кулаки.
– А мне не нравится, когда мою жизнь переворачивают с ног на голову. Вы делаете это со мной с того дня, как я встретил вас. Для вас, мисс Уэйкфилд, это обычное дело, – маркиз наклонился к ней так, что Эмма оказалась в некой ловушке между ним и креслом. Запах роз проникал в чувства маркиза, вызывая в нем желание прижаться губами к шее девушки и вдохнуть этот аромат.
– Вы пытались повелевать мной с первого дня нашей встречи, – Эмма откинулась в кресле, чтобы не соприкоснуться случайно с маркизом.
– Что же вы такое делаете со мной? Почему же мне сначала хочется задушить вас, а через миг – приласкать?
Похоже, в ее взгляде была видна надежда.
– Страсть и гнев, – Себастьян потерся губами о ее подбородок. Эмма вздохнула. – Они оба очень сильны. Но страсть разрушительна, а гнев нет.
– Оба чувства разрушительны, – пробормотала она. – Страсть может привести к катастрофе. Я не могу думать, когда вы прикасаетесь ко мне. Пожалуйста, помните об этом, милорд. Один из нас должен сохранять чистоту и невозмутимость разума.
– Да, чистый и незамутненный разум. Да как он может существовать, если запах вашей кожи лишает меня способности мыслить?! Я могу только представлять, как это – заниматься любовью с вами.
– Вы не должны говорить такое, милорд, – Эмма закрыла глаза, но Себастьян успел увидеть в них ответы на все вопросы.
– Я не думал, что она охватит мою душу с такой страшной силой. Я никогда не желал ни одну женщину так, как вас.
Эмма прижала руки к его груди. Она смотрела на Себастьяна, и чистая страсть в его глазах перекликалась с тем желанием, что испытывала она.
– Так, что у нас здесь, дядюшка? Мой приезд испортил вам все наслаждение?
Ужас охватил Себастьяна, когда он услышал голос племянника. Он обернулся и увидел, что Рэдберн стоит возле двери, ведущей в гостиную.
– Похоже, вы только что хотели добавить мисс Уэйкфилд в список покоренных вами женщин, – Бернард поцокал языком. – А я-то думал, что вы помогаете ей бескорыстно. Но теперь я понимаю, что вы думали о другом.
Эмма выпрямилась так быстро, что нечаянно ударилась лбом о подбородок маркиза. Но Себастьян едва обратил на это внимание. Его гораздо больше интересовал племянник. Свет от светильников на стенах падал красновато-золотыми бликами на ствол пистолета Рэдберна. Себастьян загородил Эмму своим телом от пистолета.
– Тебе что, для разговора со мной нужен пистолет? – спросил он племянника.
Рэдберн тихо засмеялся и подошел к ним. Он остановился в нескольких шагах от Себастьяна и направил пистолет ему в грудь.
– Мне нужен пистолет, чтобы быть уверенным в том, что вы больше не причините мне неприятностей, дядюшка, – ответил он.
– Мне очень интересно, почему же ты решил втянуть меня в эту драму, – Себастьян не сводил глаз с лица Рэдберна. Он понял, как можно отнять у него пистолет. – Ты не знал, что я оказался в самой гуще событий из-за того, что ты оставил пуговицу от моего костюма в спальне миссис Ашервуд?
– Этот поганый роман Э.-У. Остина стал сенсацией. И я подумал: не добавить ли вам, дядюшка, еще скандальной славы. Вот будет забавно!
– Кажется, за это приключение я должен быть благодарен Э.-У. Остину? – спросил маркиз племянника.
– Вы оставили пуговицу из-за того, что об этом было написано в «Герцоге-негодяе»? – спросила Эмма изумленным голосом.
– Это была моя ошибка, – Рэдберн сжал зубы. – Я не предусмотрел того, что вы, мисс Уэйкфилд, возьмете поиски сестры в свои руки. Я недооценивал вашу глупость.
– Почему вы…
– Я удивляюсь тому, что ты решил вернуться. Я полагаю, что ты слышал о том, что заведение Гаэтана закрыто, – сказал Себастьян.
– Вы не имели права врываться ко мне. Вы не имели права уничтожать мое дело, – тонкие ноздри Рэдберна расширились.
– Как всегда, тебе удалось обратить обстоятельства в свою пользу, – сказал Себастьян. Если бы он вырвал пистолет из рук Рэдберна, то спас бы Эмму. – Я верю, что большинство людей скажут, что у тебя нет прав на то, чтобы…
– Что вы сделали с моей кузиной? – потребовала ответа Эмма.
– Сколько же с вами мороки, мисс Уэйкфилд, – глаза Бернарда сузились. – Если бы не ваше вмешательство, мой маленький клуб был бы до сих пор открыт и я бы не попал в столь неудобное положение.
– Ваш маленький клуб? – Эмма взглянула на Рэдберна. Себастьян схватил девушку за руку и попытался уговорить ее спрятаться за его спиной.
Эмма не слушалась его, продолжая стоять там, где стояла.
– Вы похищаете женщин и ввергаете их в самое ужасное рабство. И еще называете это маленьким клубом, – возмущалась она.
– В мой клуб попадали женщины, для которых нет места в жизни. Они хотели устроиться работать гувернантками или компаньонками, – Бернард постукивал пальцем по ручке пистолета, на его лице было видно раздражение. – Я дал им возможность служить более интересным целям, чем возня с ребятишками или старушками.
Себастьяну пришлось собрать всю волю, чтобы не сорваться с места. Ему страстно хотелось задушить племянника. Маркиз знал, что ему нужно сохранять хладнокровие. Если он не будет подходить к этому делу с осторожностью, то пострадает Эмма.
– Они предпочли бы выбор, – сказал Себастьян Рэдберну.
– Я решил за них этот вопрос, – Бернард пожал плечами. – Большинство женщин не могут сами осуществить свой выбор. Для этого им нужен мужчина.
– Да как вы смеете, – Эмма вышла вперед. – У вас нет права…
Себастьян отогнал ее назад. Он крепко держал девушку за руку, когда она пыталась вырваться. Глупая женщина может погибнуть, если не будет осторожна.
– Нам не следовало бы будить вашу тетушку выстрелом, – он снова гневно посмотрел на нее, улыбаясь при этом.
На мгновение показалось, что Эмма снова захотела поспорить с Эндовером.
– Что вы сделали с Шарлоттой? – спросила она.
– То же самое, что я собираюсь сделать с вами. И с вами, дядюшка, – Рэдберн медленно, будто наслаждаясь тем, что он хранил весьма интересную тайну, растянул губы в улыбке. – Я ее продал.
– Продали ее? – прошептала Эмма, в ее голосе был слышен ужас.
– Ты нашел покупателя и для меня? – Себастьян отступил в сторону, надеясь отвлечь этим внимание племянника от Эммы. Рэдберн повернулся и, как надеялся маркиз, наставил пистолет на него. – Мне интересно: это мужчина или женщина?
– Поскольку вам и мисс Уэйкфилд нравится общество друг друга, вы будете приятно удивлены тем, что я продал вас одному и тому же лицу. Он был одним из моих самых лучших покупателей. Я уже продал ему нескольких девушек. Но они не смогли выдержать долго такую жизнь, поэтому ему нужно еще. Я верю, что вы знаете его, дядюшка, – Рэдберн выглядел довольным собой. – Его зовут Мартин Холлингтон.
Он встречался с Холлингтоном несколько лет назад. Тогда этот человек волочился за одной из его сестер. Сестре Себастьяна Женевьеве тоже нравился этот симпатичный молодой человек, что побудило маркиза узнать о нем некоторые подробности. Холлингтон был умен, образован, красив и богат. Основную часть доходов он получал от трех плантаций на Ямайке. Себастьян и одобрил бы брак с ним, если бы Орлина не рассказала ему о том, что он обращался к ней со странными просьбами по поводу работающих у нее девушек. Маркиз не удивился, когда узнал, что Холлингтон был заодно с Рэдберном и Гаэтаном.
– Я надеюсь, тебе хорошо заплатили, – Себастьян шагнул влево. – У Холлингтона широкий карман.
– Конечно. Я помню, как вы поссорились с ним несколько лет назад. К счастью, он сейчас в городе. Он хотел отплыть на Ямайку через несколько дней. Но мне кажется, что он собирается отплыть сегодня. Холлингтон сказал мне что-то про то, как ему нравится жить в таком месте, где никому нет дела до того, что где-то кто-то кричит. Я не могу сказать, что ему больше понравится: расправиться с вами, дядюшка, или оприходовать вашу даму. Я думаю, что он позволит вам наблюдать за тем, как он будет употреблять ее.
У Себастьяна все сжалось внутри, когда он подумал о том, как этот человек будет прикасаться к Эмме.
– Я задушу его голыми руками до того, как он дотронется до мисс Уэйкфилд.
– Вечно высокомерный, – уголок рта Рэдберна дернулся. – Возможно, Холлингтон избавит вас от этого недостатка.
– Вы продали Шарлотту этому чудовищу? – спросила Эмма.
– Нет, – Рэдберн бросил взгляд на что-то позади Себастьяна. – Для нее нашелся особый покупатель.
Половица скрипнула позади маркиза. Он почувствовал, как кто-то приближается к нему сзади. Себастьян повернулся, и тут некий здоровяк протянул руку, чтобы схватить его. Маркиз перехватил его руку и протащил его вперед, а затем пихнул в сторону Рэдберна. Здоровяк пролетел несколько шагов.
– Осторожно! – крикнул Рэдберн, прежде чем противник Себастьяна налетел на него.
Себастьян бросился вперед, пока его племянник пытался сохранить равновесие и не упасть. Маркиз ударил племянника кулаком по запястью, выбив пистолет из его руки. Оружие упало на ковер. В следующее мгновение Себастьян схватил пистолет с пола. Но он не успел поднять его вверх: что-то ударило его по голове. Боль пронзила его, Себастьян не почувствовал, как упал на пол. Тьма окутала маркиза и спасла тем самым от последнего унижения.
Глава 19
Похититель нес ее, перекинув через плечо, будто она не человек, а мешок картошки. Несколько булавок выпало из ее прически, и длинные пряди упали на ее лицо. При каждом шаге похитителя его плечо ударяло девушку в живот. Промозглый вечерний ветер задувал под платье Эммы, отчего она ужасно мерзла. Кровь стучала у нее в висках. Но разум ее был в таком смятении, что она едва обращала внимание на эти мелкие неудобства.
Эмма повертела головой в надежде увидеть Эндовера. Его нес крупный темноволосый мужчина, идущий сзади. Это был тот самый человек, который ударил Эндовера пистолетом по голове. И хотя Эндовер лежал без чувств, они связали его и вставили кляп в рот, так же как и Эмме. Он был без чувств, пока их везли в карете из Лондона к отдаленному пляжу. Маркиз не шевелился даже тогда, когда их погрузили в небольшую лодку и пошли на веслах к кораблю. Эмма поняла, что Себастьян еще не пришел в себя. Насколько тяжело он был ранен?
Свет лампы заменил лунный свет, когда похититель внес Эмму в каюту через узкую дверь. Он повернулся направо, снял девушку с плеча и поставил ее на ноги. Она успела заметить человека, который нес Эндовера. Он со своей ношей шел в противоположном направлении – вниз по узкой лестнице. Страх, похожий на огромную хищную птицу, вцепившуюся когтями в девичье тело, охватил Эмму. Сквозь стук крови в висках она расслышала, как ее похититель стучал вдалеке в дубовую дверь, а затем услышала команду, раздавшуюся из каюты.
– Сюда, – человек открыл дверь и показал рукой.
Эмма не могла оторвать взгляда от пустого пространства, в котором исчез Себастьян. Даже когда он лежал без чувств, к тому же связанный и с кляпом во рту, она чувствовала себя в безопасности. Потому что Эндовер все равно был рядом. Что же они с ним сделают?
– Двигайся, – грубиян дернул Эмму за руку.
– Осторожно, Диксен. Я дорого заплатил за этот товар. Я не хочу, чтобы он был испорчен.
Эмма отвела взгляд от коренастого грубияна, державшего ее, и взглянула на высокого длинноногого человека, который говорил с ним. Мартин Холлингтон сел на длинную скамью, обложенную подушками, которая была встроена под двойным рядом окон в отдаленном углу каюты. Нет, невозможно, чтобы этот человек купил ее, будто рабыню. Как у столь прекрасного внешне человека могла быть столь мерзкая душа?
Холлингтон улыбнулся ей. Легкий изгиб его прекрасно очерченных губ говорил о том, что Мартин Холлингтон знал, как его внешность поразила Эмму.
– Входите же, мисс Уэйкфилд. Уверяю вас, неповиновением вы ничего не добьетесь.
Девушка взглянула на него, одновременно оказывая сопротивление своему похитителю, слишком настойчиво дергавшему ее за руку. Он скоро бы понял, что купил отнюдь не кроткого агпца. Она стала бы бороться с ним изо всех сил. И когда похититель снова дернул ее за руку, Эмма наступила ему на ногу изо всех сил. Человек чуть не задохнулся от боли.
– Сволочь, – похититель поднял руку, чтобы ударить ее.
– Не надо, Диксен.
– Дорогая мисс Уэйкфилд, – Холлингтон стучал сложенными вместе пальцами. – Если хотите, чтобы Эндовер был цел и невредим, то вам следует вести себя прилично.
Скрытый смысл сказанного поразил Эмму будто удар кнута. Если она не станет повиноваться своему новому хозяину, то Эндовер заплатит за это.
Холлингтон провел рукой по подушечке из изумрудно-зеленого бархата, на которой он сидел.
– Теперь будьте умницей, идите сюда, – сказал он. Эмма подошла к нему, ноги были ватными.
– Скажите капитану, что пора отплывать, – обратился Холлингтон к Диксену.
Страх сковал девушку, когда она вспомнила, что Рэдберн говорил о ее покупателе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28