Ему вдруг захотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо.
Он хотел защитить ее от любого зла, чтобы она всегда была в безопасности.
Ему хотелось состариться вместе с ней.
Эта ужасная мысль возникла в его сознании, прежде чем он успел запретить себе так думать. Лукас буквально почувствовал, как петля затягивается у него на шее. Нет уж, к черту! Он отшатнулся от косяка и гневно посмотрел на женщину, которая пыталась перевернуть всю его жизнь.
Тэйлор тоже внутренне собралась и через силу улыбнулась своему насупившемуся мужу.
Казалось, она только сейчас заметила его раздражение.
– Почему вы хмуритесь? – спросила она. – У вас плохие новости?
– Нет.
– Вы испортите себе пищеварение, если будете есть в раздраженном состоянии, сэр. Я предлагаю вам как можно скорее избавиться от своего дурного настроения.
Ему хотелось придушить ее.
– Тэйлор, вам известно, который теперь час? Она отрицательно покачала головой.
– Я жду уже больше двух часов, – сообщил он.
– Правда?
– Да, – рявкнул Лукас. – На что у вас ушло так много времени, черт побери?
Она пожала плечами в полном недоумении. И спросила, по-прежнему глядя ему в глаза:
– Вы долго ждете?
А он ей о чем говорил?! Что это с ней? Он ждал, что она тут же извинится. Но она продолжала смотреть на него так, словно вообще не следила за их разговором. Ее мысли были явно далеко.
Лукас решил во что бы то ни стало обратить ее внимание на себя. И заставить ее извиниться. А как только она перестанет сокрушаться, он заявит ей, что ему противно ждать кого угодно по какому угодно поводу и что лучше бы ей с этого момента научиться быть попроворнее.
– Мистер Росс…
– Да? – отвечал он грубым, откровенно враждебным голосом. Ей ведь прекрасно известно, как ему не нравится, когда она называет его «мистер Росс», и все же упорно продолжает обращаться к нему формально. Нет, он скорее с жизнью распрощается, чем еще раз попросит ее называть его просто «Лукас».
Целую минуту она молчала. Вероятно, подыскивает нужные слова для извинения, подумал он. Должно быть, ей неприятно чувствовать себя не правой. И так как сам Лукас в жизни ни у кого не просил прощения, он понял, что сочувствует ей в этой ситуации. И решил облегчить для нее задачу.
– Вы сожалеете, да?
– Простите?
– Вы сожалеете, что заставили меня ждать. Прошу вас больше никогда такого не допускать. Если вы закончили распаковывать вещи, мы пойдем ужинать. Я очень проголодался, и у меня встреча через час, которую я совсем не хочу пропустить.
Тэйлор не понимала, о чем он все время говорит. У нее из головы не выходил один вопрос, который она должна была задать ему – непременно должна была. Боже, почему она его раньше не спросила? Какая глупость! Но она сразу поспешила оправдать себя тем, что была слишком занята другими делами. И, кроме того, Мадам наверняка спросила его – или Тэйлор просто хотелось верить, что она это сделала.
Как только он закончил фразу, она немедленно обратилась к нему по имени.
– Да? – отозвался Лукас, полагая, что она хочет добавить словцо-другое к тому извинению, которое он так удачно произнес за нее.
– Вы любите детей?
7
…краткость есть душа ума.
Уильям Шекспир «Гамлет»
– Не особенно.
У нее сделался совершенно подавленный вид. Он не понимал, почему она так реагирует. Ведь не она ждала ребенка, а Виктория.
– А почему вы не любите детей? – требовательно спросила она.
С трудом сдерживаясь, Лукас громко вздохнул и, обойдя Тэйлор, подошел к Виктории. Нежным голосом он спросил, готова ли она сопровождать его на ужин.
– В гостинице два места, где можно поужинать, – заботливо объяснил он. – Дамский Ресторан предназначен для семейных пар и их гостей. Другой только для бизнесменов. Я слышал, что и в том, и в другом вкусно кормят. Ну что, пошли?
Виктория даже покраснела, польщенная таким вниманием. Она взяла Лукаса под руку и позволила проводить себя из комнаты. Забрав ключ и убедившись, что дверь заперта, Тэйлор последовала за ними.
Ужин получился весьма сумбурным. Тэйлор мало внимания уделяла трапезе, состоявшей из семи блюд; в основном она была занята тем, что наблюдала за публикой. У американцев, как она заметила, была интересная манера проглатывать пищу с невообразимой скоростью. В ресторане царили суета и шум, как на вокзале, люди то и дело входили и выходили, и дверь находилась в постоянном движении. Тзйлор Чувствовала себя деревенской девчонкой, которая в первый раз попала на ярмарку. Она пыталась уследить сразу за всеми. А это занятие и увлекало, и утомляло одновременно.
Буквально все вокруг проявляли дружелюбие. Совершенно незнакомые мужчины тепло приветствовали ее и пытались заговорить. Однако Лукас так смотрел на наиболее рьяных из них, что скоро положил этому конец. Впрочем, здесь неожиданно встречались и знакомые: так, к Лукасу подошли двое, которые надолго заняли его разговором; а вскоре возле Тэйлор остановилась дама, оказавшаяся ее дальней родственницей из Лондона. Тэйлор была удивлена, и только, а вот Виктория сильно побледнела, когда некая молодая женщина из Нью-Йорка поздоровалась с ней и напомнила, что они встречались на балу у Смитерсов год назад. Она хотела знать, как долго Виктория пробудет в Бостоне, и, не дожидаясь ответа, стала настаивать, чтобы они поскорее встретились: тогда, вернувшись в Лондон, она сможет зайти к дорогим родителям Виктории передать им привет и рассказать о встрече с их дочерью.
По дороге в номер Виктория казалась погруженной в себя. Тэйлор решила, что она просто смертельно устала и ей необходимо хорошенько выспаться ночью. Они с Лукасом проводили ее до двери. Тэйлор обняла подругу и пожелала ей спокойной ночи, предложив завтра быть готовой к восьми часам, чтобы позавтракать вместе.
Лукас уже опаздывал на свою встречу, Тэйлор посоветовала ему отправляться незамедлительно. Уж она сама как-нибудь найдет их номер. В конце концов, все двери пронумерованы. Но Лукас не хотел даже слушать. Он настаивал на том, чтобы, уходя, непременно запереть ее на ключ.
Между ними завязался довольно горячий спор. Она уверяла, что чувствует себя в безопасности здесь, в гостинице, под присмотром бдительного персонала. А его невозможно было разубедить в том, что за каждым темным углом притаился злоумышленник, готовый наброситься на одинокую женщину.
Спор прекратился сам собой, когда Лукас раскрыл дверь в их номер. Тэйлор быстро проскользнула мимо него, остановилась и воскликнула восторженным шепотом:
– О, мистер Росс, как здесь мило, правда?
Он улыбнулся искреннему восторгу в ее голосе. И удивился, так как был уверен, что она росла в гораздо более элегантной обстановке, чем та, которую мог предложить ей Бостон. Она должна была не только привыкнуть к роскоши, а просто всюду на нее рассчитывать.
Поэтому Лукас не удержался от замечания:
– Я-то думал, что вы такие вещи воспринимаете как должное.
Не оборачиваясь, потому что была поглощена разглядыванием их апартаментов, она ответила:
– Я научилась, мистер Росс, никогда ничего не принимать как должное.
Лукас затворил дверь, прислонился к ней и сложил руки на груди. Он знал, что опаздывает на встречу, но никак не мог уйти от Тэйлор. Впервые за долгое время они оставались наедине, и он понял, что ему хочется еще несколько минут побыть с ней.
Ему нравилось смотреть на нее. Лицо ее всегда было таким неподдельно искренним, что бы оно ни выражало. Она так чертовски непосредственно на все реагировала, и даже когда спорила и не соглашалась с ним и доводила его до исступления своими нелогичными, упрямыми заявлениями, то в глубине души его радовали и веселили ее ершистость и полудетская наивность.
Оглядываясь назад, он понимал, что не слышал от нее ни одного слова жалобы с того вечера, когда взял ее за руку и увел с бала в Лондоне. Даже во время ужасного смертельного шторма, когда она боялась умереть, она все равно была вежлива и мила. Единственное, о чем она волновалась, так это о своей подруге Виктории – ничего другого он не мог вспомнить.
Лукас вздохнул. Выяснялось, что Тэйлор совсем не такая, какой ему представлялась.
А она не обращала никакого внимания на своего мужа. Внимательно рассматривая все вокруг, она не замечала, что ее тоже внимательно рассматривают.
Ей казалось, что ее новые апартаменты не уступают Версалю по элегантности, о чем она и сообщила благоговейным шепотом.
Ковер на полу был бледно-голубого цвета, и такой мягкий и пушистый, что ноги буквально утопали в нем. Ей захотелось сбросить туфли и пройтись по нему босиком, но она подавила это желание, ибо такое поведение недостойно леди.
Прямо перед ней находился уголок для отдыха. Напротив двери стоял расшитый золотом диван, на котором лежали синие подушки. Она сразу подошла к нему, чтобы испробовать его на мягкость, и обнаружила, что он твердый, как скала. Все равно он казался ей прекрасным. Перед диваном стоял низкий отполированный до блеска деревянный столик. Тэйлор не удержалась и провела пальцами по его поверхности.
– Мне кажется, я чувствую, как светится это вишневое дерево, – проговорила она, хотя и понимала, что сказала нечто совершенно нелогичное. Для нее, правда, это имело некий смысл, а возможно, и для Лукаса тоже, потому что ведь он не стал с ней спорить.
По бокам от дивана стояли два бледно-голубых стула с высокими спинками. Тэйлор сразу захотелось испробовать и их. Она заявила, что они чрезвычайно удобны.
Слева от нее находились два гардероба, одинаковых по размеру и по виду. В глубине она увидела дверь в ванную, а справа – проем в виде арки, ведущий в альков. По обеим сторонам арки висели подвязанные шторы. С того места, где она стояла, Тэйлор могла рассмотреть кровать. Это было огромное сооружение без всяких колонн. Кровать украшало золотое покрывало. Изголовье обрамляли синие и золотые подушки. Спальня была явно предназначена для интима, и Тэйлор про себя подумала, что это самая романтическая комната на свете. И если опустить шторы, то интим будет полным.
Виктория была бы в восторге. Вот она достойна такой элегантности и блеска. И Тэйлор тут же решила, что, как только Лукас уедет из Бостона, она поменяется номерами со своей подругой. Разумеется, ей придется пробыть в Бостоне по меньшей мере неделю, чтобы хватило времени сделать необходимые покупки для своей будущей жизни в глуши. Тэйлор также не исключала, что Виктории понадобится ее помощь при покупке дома, и не собиралась оставлять подругу на произвол судьбы, пока та не устроится.
– Хотите, я помогу вам открыть чемоданы и распаковаться?
Тэйлор удивилась такому предложению. Неужели мужчины-американцы привычны к женской работе?
– Спасибо, сэр, не надо, – ответила она. – Я достану вещи только на четыре-пять дней. А вы сколько собираетесь пробыть в Бостоне?
– Я уезжаю послезавтра. Нам надо обязательно подробно поговорить перед моим отъездом и обсудить некоторые детали.
– Да, разумеется, – согласилась она. Он с любопытством смотрел на нее.
– Я-то думал, вы останетесь в гостинице, пока не подыщете себе подходящий дом.
Не дав ему никаких объяснений, она внезапно сорвалась с места и исчезла в арке, ведущей в спальню. Лукас пошел за ней и увидел, что его супруга сидит на краешке кровати с довольной улыбкой на лице.
– Здесь прекрасный перьевой матрац, – отвечала она на его вопрос, что ее так порадовало.
Он кивнул.
– А почему вы собираетесь распаковываться в расчете всего на четыре или пять дней?
– Так проще, – ответила она, нарочно не договаривая до конца. И поспешила сменить тему:
– А вы не опаздываете на вашу встречу?
– Ничего, она подождет несколько минут.
Она? Так он встречается с женщиной? Тэйлор напряглась, перестала улыбаться и изо всех сил старалась подавить тревогу. Ведь на самом деле есть масса самых невинных поводов для встречи с женщиной. Может быть, она его деловой партнер, хоть это и маловероятно, но все же возможно. Может, ей по наследству достались деньги или компания от какого-нибудь родственника. Да, скорее всего, именно так оно и есть. Ведь Лукас говорил о деловой встрече, в конце концов. И не надо делать никаких печальных выводов, пока у нее не будет в руках достаточного количества фактов. Но мистер Росс не тот человек, чтобы вдаваться в подробности. Придется ей выуживать из него информацию.
– Вы с этой женщиной будете говорить о деле? – осторожно начала она.
– Нет.
– А что это тогда за встреча? Мне просто любопытно, – поспешно объяснила Тэйлор свою настойчивость.
– Это не деловая встреча, – отвечал он. – Просто мы договорились увидеться в восемь в вестибюле. А что? Тэйлор нарочито равнодушно пожала плечами.
– Да так, интересно, – отвечала она самым непринужденным тоном. – С вами еще кто-нибудь будет?
– Нет.
– Это точно? – спросила она чуть более настойчиво, чем намеревалась,
И внезапно почувствовала желание ударить его. Даже если он собирается на любовное свидание, зачем говорить ей об этом?
Она приказала себе не переигрывать. Ее не должно волновать, с кем он встречается и почему. Но ее это волновало. Даже очень. Она вдруг пришла в страшную ярость из-за этого бесчувственного животного.
Лукас никак не мог понять, что на нее нашло. Только сейчас смеялась, а теперь вдруг рассвирепела.
Чем же он рассердил ее? Лукас помнил, что в самом начале, когда он упомянул о встрече, Тэйлор была в прекрасном настроении, поэтому никак не мог подумать, что ее недовольство вызвано именно этим.
– Что-нибудь не так?
– Нет.
Как же! Так он и поверил. Он подождал еще немного в ожидании, что она скажет еще что-нибудь, но она молчала. Потом процедила сквозь зубы:
– Вы опоздаете на встречу с этой женщиной.
– Ее зовут Белл.
– Белл, – повторила она шепотом, не зная, что еще добавить. У нее было ощущение, что сердце ее только что разбилось на кусочки. Она чувствовала себя жалкой и раздавленной. Ей хотелось заплакать, и пришлось собрать все свои силы, чтобы удержаться от слез.
Она сказала себе, что удивляться нечему. Мужчины все такие непутевые. Уж ей-то была доподлинно известна эта горькая истина. Вот и ее собственный жених поступил так же. Клялся ей в вечной любви, а сам в это время спал с ее кузиной Джейн. Мадам наставляла ее, что можно любить мужчину, только не давая любви полностью поглотить тебя, а что касается доверия, то надо потратить не один год жизни, взвесить все последствия, тщательно рассчитать все возможные повороты судьбы и лишь тогда одарить им кого-то – да и то если это уж так необходимо.
Мадам также предупреждала ее относительно некоторых сугубо мужских порывов. Мужчины, говорила она, совершенно не в состоянии контролировать свои страсти. При разговоре присутствовал дядя Эндрю и сразу вступил с ней в спор. Заявил, что она извращает факты, и настаивал на том, что абсолютное большинство мужчин легко контролируют свои вожделения. К сожалению, какая-то жалкая кучка портит всю картину, позволяя своим животным инстинктам брать верх над разумом. И вот она-то как раз и бросается в глаза. Разгорелся жаркий спор. Мадам не отступалась от мнения, что мужчинами руководит то, что у них между ног, а не то, что на плечах, а дядя Эндрю придерживался противоположной точки зрения. Он сказал своей сестре, что она рассуждает как старая сушеная черносливина и что сама в этом виновата, так как не пожелала еще раз выйти замуж после смерти своего первого мужа.
Только в одном сошлись оба представителя старшего поколения, а именно, что все мужчины должны перебеситься. К сожалению, ни бабушка, ни дядя не стали вдаваться в подробности, и Тэйлор оставалось только гадать, что же они имели в виду.
Но основная масса мужчин и особенности их поведения в данную минуту не волновали Тэйлор. Вот то, как ведет себя Лукас, – другое дело. В конце концов, у них медовый месяц, и ей казалось недопустимым, чтобы он начал искать общества другой женщины. Неважно, что их брак всего лишь формальность. Пока они женаты, пусть даже таким образом, ему не следует встречаться с другими.
Однако гордость не позволяла ей высказать свои мысли по этому поводу.
А Лукас, ничего не замечая, обратился к ней:
– Тэйлор, вам необходимо отдохнуть. У вас очень усталый вид. Увидимся утром.
У Тэйлор перехватило дыхание.
– Вы всю ночь собираетесь отсутствовать?
– Нет, но вы уже будете спать, когда я вернусь.
– Вы так поздно задержитесь?
Он пожал плечами. В компании с Белл ничего нельзя сказать заранее. Старая подруга его матери любила поговорить. И как следует выпить, если ему не изменяет память. Да уж, что-что, а пить она могла. Последний раз, когда они виделись, оба напились так, что он упал под стол. Белл гордилась тем, что может перепить любого мужика в любое время. И это непросто болтовня. Лукас живо вспомнил то страшное похмелье, которое пережил после их последней встречи. Сегодня он не допустит, чтобы история повторилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Он хотел защитить ее от любого зла, чтобы она всегда была в безопасности.
Ему хотелось состариться вместе с ней.
Эта ужасная мысль возникла в его сознании, прежде чем он успел запретить себе так думать. Лукас буквально почувствовал, как петля затягивается у него на шее. Нет уж, к черту! Он отшатнулся от косяка и гневно посмотрел на женщину, которая пыталась перевернуть всю его жизнь.
Тэйлор тоже внутренне собралась и через силу улыбнулась своему насупившемуся мужу.
Казалось, она только сейчас заметила его раздражение.
– Почему вы хмуритесь? – спросила она. – У вас плохие новости?
– Нет.
– Вы испортите себе пищеварение, если будете есть в раздраженном состоянии, сэр. Я предлагаю вам как можно скорее избавиться от своего дурного настроения.
Ему хотелось придушить ее.
– Тэйлор, вам известно, который теперь час? Она отрицательно покачала головой.
– Я жду уже больше двух часов, – сообщил он.
– Правда?
– Да, – рявкнул Лукас. – На что у вас ушло так много времени, черт побери?
Она пожала плечами в полном недоумении. И спросила, по-прежнему глядя ему в глаза:
– Вы долго ждете?
А он ей о чем говорил?! Что это с ней? Он ждал, что она тут же извинится. Но она продолжала смотреть на него так, словно вообще не следила за их разговором. Ее мысли были явно далеко.
Лукас решил во что бы то ни стало обратить ее внимание на себя. И заставить ее извиниться. А как только она перестанет сокрушаться, он заявит ей, что ему противно ждать кого угодно по какому угодно поводу и что лучше бы ей с этого момента научиться быть попроворнее.
– Мистер Росс…
– Да? – отвечал он грубым, откровенно враждебным голосом. Ей ведь прекрасно известно, как ему не нравится, когда она называет его «мистер Росс», и все же упорно продолжает обращаться к нему формально. Нет, он скорее с жизнью распрощается, чем еще раз попросит ее называть его просто «Лукас».
Целую минуту она молчала. Вероятно, подыскивает нужные слова для извинения, подумал он. Должно быть, ей неприятно чувствовать себя не правой. И так как сам Лукас в жизни ни у кого не просил прощения, он понял, что сочувствует ей в этой ситуации. И решил облегчить для нее задачу.
– Вы сожалеете, да?
– Простите?
– Вы сожалеете, что заставили меня ждать. Прошу вас больше никогда такого не допускать. Если вы закончили распаковывать вещи, мы пойдем ужинать. Я очень проголодался, и у меня встреча через час, которую я совсем не хочу пропустить.
Тэйлор не понимала, о чем он все время говорит. У нее из головы не выходил один вопрос, который она должна была задать ему – непременно должна была. Боже, почему она его раньше не спросила? Какая глупость! Но она сразу поспешила оправдать себя тем, что была слишком занята другими делами. И, кроме того, Мадам наверняка спросила его – или Тэйлор просто хотелось верить, что она это сделала.
Как только он закончил фразу, она немедленно обратилась к нему по имени.
– Да? – отозвался Лукас, полагая, что она хочет добавить словцо-другое к тому извинению, которое он так удачно произнес за нее.
– Вы любите детей?
7
…краткость есть душа ума.
Уильям Шекспир «Гамлет»
– Не особенно.
У нее сделался совершенно подавленный вид. Он не понимал, почему она так реагирует. Ведь не она ждала ребенка, а Виктория.
– А почему вы не любите детей? – требовательно спросила она.
С трудом сдерживаясь, Лукас громко вздохнул и, обойдя Тэйлор, подошел к Виктории. Нежным голосом он спросил, готова ли она сопровождать его на ужин.
– В гостинице два места, где можно поужинать, – заботливо объяснил он. – Дамский Ресторан предназначен для семейных пар и их гостей. Другой только для бизнесменов. Я слышал, что и в том, и в другом вкусно кормят. Ну что, пошли?
Виктория даже покраснела, польщенная таким вниманием. Она взяла Лукаса под руку и позволила проводить себя из комнаты. Забрав ключ и убедившись, что дверь заперта, Тэйлор последовала за ними.
Ужин получился весьма сумбурным. Тэйлор мало внимания уделяла трапезе, состоявшей из семи блюд; в основном она была занята тем, что наблюдала за публикой. У американцев, как она заметила, была интересная манера проглатывать пищу с невообразимой скоростью. В ресторане царили суета и шум, как на вокзале, люди то и дело входили и выходили, и дверь находилась в постоянном движении. Тзйлор Чувствовала себя деревенской девчонкой, которая в первый раз попала на ярмарку. Она пыталась уследить сразу за всеми. А это занятие и увлекало, и утомляло одновременно.
Буквально все вокруг проявляли дружелюбие. Совершенно незнакомые мужчины тепло приветствовали ее и пытались заговорить. Однако Лукас так смотрел на наиболее рьяных из них, что скоро положил этому конец. Впрочем, здесь неожиданно встречались и знакомые: так, к Лукасу подошли двое, которые надолго заняли его разговором; а вскоре возле Тэйлор остановилась дама, оказавшаяся ее дальней родственницей из Лондона. Тэйлор была удивлена, и только, а вот Виктория сильно побледнела, когда некая молодая женщина из Нью-Йорка поздоровалась с ней и напомнила, что они встречались на балу у Смитерсов год назад. Она хотела знать, как долго Виктория пробудет в Бостоне, и, не дожидаясь ответа, стала настаивать, чтобы они поскорее встретились: тогда, вернувшись в Лондон, она сможет зайти к дорогим родителям Виктории передать им привет и рассказать о встрече с их дочерью.
По дороге в номер Виктория казалась погруженной в себя. Тэйлор решила, что она просто смертельно устала и ей необходимо хорошенько выспаться ночью. Они с Лукасом проводили ее до двери. Тэйлор обняла подругу и пожелала ей спокойной ночи, предложив завтра быть готовой к восьми часам, чтобы позавтракать вместе.
Лукас уже опаздывал на свою встречу, Тэйлор посоветовала ему отправляться незамедлительно. Уж она сама как-нибудь найдет их номер. В конце концов, все двери пронумерованы. Но Лукас не хотел даже слушать. Он настаивал на том, чтобы, уходя, непременно запереть ее на ключ.
Между ними завязался довольно горячий спор. Она уверяла, что чувствует себя в безопасности здесь, в гостинице, под присмотром бдительного персонала. А его невозможно было разубедить в том, что за каждым темным углом притаился злоумышленник, готовый наброситься на одинокую женщину.
Спор прекратился сам собой, когда Лукас раскрыл дверь в их номер. Тэйлор быстро проскользнула мимо него, остановилась и воскликнула восторженным шепотом:
– О, мистер Росс, как здесь мило, правда?
Он улыбнулся искреннему восторгу в ее голосе. И удивился, так как был уверен, что она росла в гораздо более элегантной обстановке, чем та, которую мог предложить ей Бостон. Она должна была не только привыкнуть к роскоши, а просто всюду на нее рассчитывать.
Поэтому Лукас не удержался от замечания:
– Я-то думал, что вы такие вещи воспринимаете как должное.
Не оборачиваясь, потому что была поглощена разглядыванием их апартаментов, она ответила:
– Я научилась, мистер Росс, никогда ничего не принимать как должное.
Лукас затворил дверь, прислонился к ней и сложил руки на груди. Он знал, что опаздывает на встречу, но никак не мог уйти от Тэйлор. Впервые за долгое время они оставались наедине, и он понял, что ему хочется еще несколько минут побыть с ней.
Ему нравилось смотреть на нее. Лицо ее всегда было таким неподдельно искренним, что бы оно ни выражало. Она так чертовски непосредственно на все реагировала, и даже когда спорила и не соглашалась с ним и доводила его до исступления своими нелогичными, упрямыми заявлениями, то в глубине души его радовали и веселили ее ершистость и полудетская наивность.
Оглядываясь назад, он понимал, что не слышал от нее ни одного слова жалобы с того вечера, когда взял ее за руку и увел с бала в Лондоне. Даже во время ужасного смертельного шторма, когда она боялась умереть, она все равно была вежлива и мила. Единственное, о чем она волновалась, так это о своей подруге Виктории – ничего другого он не мог вспомнить.
Лукас вздохнул. Выяснялось, что Тэйлор совсем не такая, какой ему представлялась.
А она не обращала никакого внимания на своего мужа. Внимательно рассматривая все вокруг, она не замечала, что ее тоже внимательно рассматривают.
Ей казалось, что ее новые апартаменты не уступают Версалю по элегантности, о чем она и сообщила благоговейным шепотом.
Ковер на полу был бледно-голубого цвета, и такой мягкий и пушистый, что ноги буквально утопали в нем. Ей захотелось сбросить туфли и пройтись по нему босиком, но она подавила это желание, ибо такое поведение недостойно леди.
Прямо перед ней находился уголок для отдыха. Напротив двери стоял расшитый золотом диван, на котором лежали синие подушки. Она сразу подошла к нему, чтобы испробовать его на мягкость, и обнаружила, что он твердый, как скала. Все равно он казался ей прекрасным. Перед диваном стоял низкий отполированный до блеска деревянный столик. Тэйлор не удержалась и провела пальцами по его поверхности.
– Мне кажется, я чувствую, как светится это вишневое дерево, – проговорила она, хотя и понимала, что сказала нечто совершенно нелогичное. Для нее, правда, это имело некий смысл, а возможно, и для Лукаса тоже, потому что ведь он не стал с ней спорить.
По бокам от дивана стояли два бледно-голубых стула с высокими спинками. Тэйлор сразу захотелось испробовать и их. Она заявила, что они чрезвычайно удобны.
Слева от нее находились два гардероба, одинаковых по размеру и по виду. В глубине она увидела дверь в ванную, а справа – проем в виде арки, ведущий в альков. По обеим сторонам арки висели подвязанные шторы. С того места, где она стояла, Тэйлор могла рассмотреть кровать. Это было огромное сооружение без всяких колонн. Кровать украшало золотое покрывало. Изголовье обрамляли синие и золотые подушки. Спальня была явно предназначена для интима, и Тэйлор про себя подумала, что это самая романтическая комната на свете. И если опустить шторы, то интим будет полным.
Виктория была бы в восторге. Вот она достойна такой элегантности и блеска. И Тэйлор тут же решила, что, как только Лукас уедет из Бостона, она поменяется номерами со своей подругой. Разумеется, ей придется пробыть в Бостоне по меньшей мере неделю, чтобы хватило времени сделать необходимые покупки для своей будущей жизни в глуши. Тэйлор также не исключала, что Виктории понадобится ее помощь при покупке дома, и не собиралась оставлять подругу на произвол судьбы, пока та не устроится.
– Хотите, я помогу вам открыть чемоданы и распаковаться?
Тэйлор удивилась такому предложению. Неужели мужчины-американцы привычны к женской работе?
– Спасибо, сэр, не надо, – ответила она. – Я достану вещи только на четыре-пять дней. А вы сколько собираетесь пробыть в Бостоне?
– Я уезжаю послезавтра. Нам надо обязательно подробно поговорить перед моим отъездом и обсудить некоторые детали.
– Да, разумеется, – согласилась она. Он с любопытством смотрел на нее.
– Я-то думал, вы останетесь в гостинице, пока не подыщете себе подходящий дом.
Не дав ему никаких объяснений, она внезапно сорвалась с места и исчезла в арке, ведущей в спальню. Лукас пошел за ней и увидел, что его супруга сидит на краешке кровати с довольной улыбкой на лице.
– Здесь прекрасный перьевой матрац, – отвечала она на его вопрос, что ее так порадовало.
Он кивнул.
– А почему вы собираетесь распаковываться в расчете всего на четыре или пять дней?
– Так проще, – ответила она, нарочно не договаривая до конца. И поспешила сменить тему:
– А вы не опаздываете на вашу встречу?
– Ничего, она подождет несколько минут.
Она? Так он встречается с женщиной? Тэйлор напряглась, перестала улыбаться и изо всех сил старалась подавить тревогу. Ведь на самом деле есть масса самых невинных поводов для встречи с женщиной. Может быть, она его деловой партнер, хоть это и маловероятно, но все же возможно. Может, ей по наследству достались деньги или компания от какого-нибудь родственника. Да, скорее всего, именно так оно и есть. Ведь Лукас говорил о деловой встрече, в конце концов. И не надо делать никаких печальных выводов, пока у нее не будет в руках достаточного количества фактов. Но мистер Росс не тот человек, чтобы вдаваться в подробности. Придется ей выуживать из него информацию.
– Вы с этой женщиной будете говорить о деле? – осторожно начала она.
– Нет.
– А что это тогда за встреча? Мне просто любопытно, – поспешно объяснила Тэйлор свою настойчивость.
– Это не деловая встреча, – отвечал он. – Просто мы договорились увидеться в восемь в вестибюле. А что? Тэйлор нарочито равнодушно пожала плечами.
– Да так, интересно, – отвечала она самым непринужденным тоном. – С вами еще кто-нибудь будет?
– Нет.
– Это точно? – спросила она чуть более настойчиво, чем намеревалась,
И внезапно почувствовала желание ударить его. Даже если он собирается на любовное свидание, зачем говорить ей об этом?
Она приказала себе не переигрывать. Ее не должно волновать, с кем он встречается и почему. Но ее это волновало. Даже очень. Она вдруг пришла в страшную ярость из-за этого бесчувственного животного.
Лукас никак не мог понять, что на нее нашло. Только сейчас смеялась, а теперь вдруг рассвирепела.
Чем же он рассердил ее? Лукас помнил, что в самом начале, когда он упомянул о встрече, Тэйлор была в прекрасном настроении, поэтому никак не мог подумать, что ее недовольство вызвано именно этим.
– Что-нибудь не так?
– Нет.
Как же! Так он и поверил. Он подождал еще немного в ожидании, что она скажет еще что-нибудь, но она молчала. Потом процедила сквозь зубы:
– Вы опоздаете на встречу с этой женщиной.
– Ее зовут Белл.
– Белл, – повторила она шепотом, не зная, что еще добавить. У нее было ощущение, что сердце ее только что разбилось на кусочки. Она чувствовала себя жалкой и раздавленной. Ей хотелось заплакать, и пришлось собрать все свои силы, чтобы удержаться от слез.
Она сказала себе, что удивляться нечему. Мужчины все такие непутевые. Уж ей-то была доподлинно известна эта горькая истина. Вот и ее собственный жених поступил так же. Клялся ей в вечной любви, а сам в это время спал с ее кузиной Джейн. Мадам наставляла ее, что можно любить мужчину, только не давая любви полностью поглотить тебя, а что касается доверия, то надо потратить не один год жизни, взвесить все последствия, тщательно рассчитать все возможные повороты судьбы и лишь тогда одарить им кого-то – да и то если это уж так необходимо.
Мадам также предупреждала ее относительно некоторых сугубо мужских порывов. Мужчины, говорила она, совершенно не в состоянии контролировать свои страсти. При разговоре присутствовал дядя Эндрю и сразу вступил с ней в спор. Заявил, что она извращает факты, и настаивал на том, что абсолютное большинство мужчин легко контролируют свои вожделения. К сожалению, какая-то жалкая кучка портит всю картину, позволяя своим животным инстинктам брать верх над разумом. И вот она-то как раз и бросается в глаза. Разгорелся жаркий спор. Мадам не отступалась от мнения, что мужчинами руководит то, что у них между ног, а не то, что на плечах, а дядя Эндрю придерживался противоположной точки зрения. Он сказал своей сестре, что она рассуждает как старая сушеная черносливина и что сама в этом виновата, так как не пожелала еще раз выйти замуж после смерти своего первого мужа.
Только в одном сошлись оба представителя старшего поколения, а именно, что все мужчины должны перебеситься. К сожалению, ни бабушка, ни дядя не стали вдаваться в подробности, и Тэйлор оставалось только гадать, что же они имели в виду.
Но основная масса мужчин и особенности их поведения в данную минуту не волновали Тэйлор. Вот то, как ведет себя Лукас, – другое дело. В конце концов, у них медовый месяц, и ей казалось недопустимым, чтобы он начал искать общества другой женщины. Неважно, что их брак всего лишь формальность. Пока они женаты, пусть даже таким образом, ему не следует встречаться с другими.
Однако гордость не позволяла ей высказать свои мысли по этому поводу.
А Лукас, ничего не замечая, обратился к ней:
– Тэйлор, вам необходимо отдохнуть. У вас очень усталый вид. Увидимся утром.
У Тэйлор перехватило дыхание.
– Вы всю ночь собираетесь отсутствовать?
– Нет, но вы уже будете спать, когда я вернусь.
– Вы так поздно задержитесь?
Он пожал плечами. В компании с Белл ничего нельзя сказать заранее. Старая подруга его матери любила поговорить. И как следует выпить, если ему не изменяет память. Да уж, что-что, а пить она могла. Последний раз, когда они виделись, оба напились так, что он упал под стол. Белл гордилась тем, что может перепить любого мужика в любое время. И это непросто болтовня. Лукас живо вспомнил то страшное похмелье, которое пережил после их последней встречи. Сегодня он не допустит, чтобы история повторилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50