Я взглянула в сторону двери, чтобы выяснить, чем была вызвана эта секундная гримаса ненависти на лице лорда Чарлвуда, и в этот самый момент впервые увидела Адриана. Он стоял на самом верху лестницы из трех ступенек, ведущей в бальный зал, и, склонив голову, слушал, что говорила ему хозяйка. Миссис Коттрелл рядом с ним казалась маленькой, но чуть раньше в тот же вечер я уже общалась с ней и знала, что она выше меня ростом.
— Вот ваш пунш, мисс Фитцджеральд, — появился откуда-то с бокалом мой партнер, мистер Паттнам.
— Кто это разговаривает с миссис Коттрелл? — спросила я. Через весь зал, густо заполненный людьми, мистер Паттнам бросил взгляд на человека, стоящего у лестницы.
— Это Грейстоун, — сказал он, причем в голосе явно прозвучали нотки благоговения. — Несколько месяцев назад он завершил свою миссию и вернулся в Англию. Говорят, что он, возможно, войдет в правительство. Каслри хочет, чтобы он работал у него в Министерстве иностранных дел.
Даже мне было известно это имя. Майор Адриан Эдвард Сейнт-Джон Вудроу, граф Грейстоунский, виконт Роксхолльс-кий и барон Вуд из Лэмбурна — таковы его титулы, — был одним из наиболее известных героев прошлогодней битвы при Ватерлоо. Для выполнения возложенной на него ответственной миссии его выбрал лично герцог Веллингтонский, а результаты его деятельности получили хвалебную оценку в парламенте. Он оставался во Франции после Ватерлоо, чтобы помочь герцогу Веллингтонскому в управлении оккупационной армией, которую союзники сочли необходимым разместить на французской территории.
Музыка стихла, и я принялась наблюдать за тем, как Адриан Грейстоун прокладывает себе путь в толпе. У него были светлые волосы такого бледно-золотистого оттенка, что, когда он проходил под одним из подвешенных к потолку канделябров, они показались мне платиновыми. Люди расступались перед ним, и я слышала, как на ходу он то и дело дружелюбным тоном перебрасывался парой слов со знакомыми. Он остановился прямо перед высокой стройной девушкой, которая, как я уже знала, была дочерью герцога Морхэмского. Некоторое время они стояли, беседуя, а когда объявили следующий танец, вместе вышли на танцевальный круг.
Откуда-то из-за моего плеча возник мой дядя и перехватил меня у мистера Паттнама. Стараясь скрыть досаду, я тоже двинулась вместе с дядей к танцующим. Он встал рядом с Грейстоуном, я же заняла место около леди Мэри Уэстон. Она улыбнулась мне. На предыдущем балу мы провели вместе несколько минут в дамской комнате отдыха, и леди Мэри была тогда со мной очень любезна, чего я не могла сказать об остальных молодых леди, с которыми мне доводилось встречаться.
— Как вы поживаете, мисс Фитцджеральд? — спросила она мягким, приятным голосом, снова демонстрируя свое дружелюбное отношение ко мне. — Надеюсь, вам нравится бал?
— Бал просто чудесный, леди Мэри, — вежливо ответила я.
Наконец ряды окончательно сформировались, заиграла музыка, и танец начался. Танцевали кадриль, относительно недавно завезенную из Франции. Я разучила ее всего за несколько недель до этого, так что пришлось быть предельно внимательной. Когда кадриль закончилась, мой дядя и я снова оказались рядом с лордом Грейстоуном и леди Мэри.
— Грейстоун, — сказал дядя с одной из своих самых чарующих улыбок на лице, — позвольте мне представить вам мою племянницу, мисс Кетлин Фитцджеральд.
Волосы лорда Грейстоуна были такими светлыми, что можно было ожидать — глаза его будут тоже светлыми, однако они оказались удивительно глубокого темно-серого цвета. У него было лицо, которым наверняка пленился бы Микеланджело.
— Рад познакомиться, мисс Фитцджеральд, — сказал он глубоким, удивительно приятным голосом. — Надеюсь, вам нравится бал.
— Бал действительно замечательный, — произнесла я, наверное, уже в двадцатый раз за вечер. Сейчас, стоя рядом с лордом Грейстоупом, я смогла реально оценить, насколько он был высок.
— Думается, я наткнулся на нечто, что может заинтересовать вас, Грейстоун, — сказал мой дядя. — Вы все еще коллекционируете оружие саксов?
— Да, предметы обихода саксов меня по-прежнему занимают, — вежливо, но с прохладцей ответил Грейстоун. В этот момент у меня возникло смутное ощущение, что антипатия к Грейстоуну, которую чуть раньше я прочла на лице дяди, была взаимной. — Вам удалось найти что-то интересное, Чарлвуд?
— Владелец заявил мне, что меч, о котором мы в данный момент говорим, некогда принадлежал королю Альфреду.
Мне вдруг показалось, что окружающие нас люди изо всех сил делают вид, что не смотрят на нас, хотя в то же время буквально пожирают нас глазами.
— Все владельцы антиквариата утверждают, что находящиеся в их владении мечи когда-то принадлежали королю Альфреду, — ответил Грейстоун.
— Ну, надо сказать, что человек, о котором я говорю, был достаточно убедителен, — заметил мой дядя, разглаживая невидимую морщинку на рукаве своего фрака. — Если верить его словам, их семья хранит этот меч вот уже сотни лет. У него есть соответствующие документы.
Было видно, что лорд Грейстоун поневоле заинтригован рассказом лорда Чарлвуда.
— Возможно, мне в самом деле следует взглянуть на эту вещицу.
— Я загляну к вам завтра, и мы договоримся о визите, — сказал дядя.
После небольшой паузы Грейстоун медленно проговорил:
— С утра я буду дома.
Дядя кивнул, и тут оркестр заиграл первые такты вальса.
— Могу я пригласить вас на этот танец, леди Мэри? — тут же отреагировал дядя.
Мэри взглянула на Грейстоуна, словно спрашивая у него совета, как ей поступить, но лицо Адриана было непроницаемо. Тогда она приятно улыбнулась моему дяде и прошла с ним в центр зала, оставив меня наедине с Грейстоуном.
— Вы позволите пригласить вас на вальс, мисс Фитцджеральд? — осведомился он с безукоризненной вежливостью.
— Пожалуй, нам просто не остается ничего другого, как присоединиться к танцующим, — мрачно заметила я. — Если вы бросите меня здесь, это будет выглядеть неучтиво.
— Верно, — согласился Грейстоун, слегка поджав губы. — Прошу вас, пощадите мою репутацию и потанцуйте со мной.
— Учтите, что беседы у нас с вами не получится, — предупредила я. — Я научилась танцевать вальс всего несколько недель назад, и мне нужно следить за тем, чтобы все делать правильно.
— Я буду хранить полное молчание, — пообещал он, и мы закружились в танце.
Когда после Венского конгресса вальс впервые заявил о себе в Англии, многие сочли этот танец аморальным. До этого танца с Адрианом я не могла понять, почему у людей сложилось такое мнение. Теперь до меня дошло, в чем тут, по-видимому, было дело. С первых же так-тов я обнаружила, что близость Адриана будит в моем теле чувства, которые никак нельзя было назвать благочестивыми. К тому моменту, когда мы завершили первый круг по залу, я окончательно убедилась, что эти чувства действительно шли вразрез с существующими моральными постулатами.
Во время моего пребывания в Лондоне я неоднократно танцевала вальс, но со мной никогда не случалось ничего подобного. Я не могла понять, в чем тут дело. Адриан держался на вполне корректной дистанции, не пытался сжимать мою талию, как делали до этого некоторые другие джентльмены. Тем не менее, я необычайно остро реагировала на прикосновение его рук, на близость его большого тела.
Ощущение это было весьма необычным и нервировало меня, поэтому я очень радовалась тому, что мне не нужно с ним разговаривать. Когда вальс закончился, мой дядя подошел ко мне и увел из зала.
— Сегодня вечером вы прелестно выглядели, Кейт, — сказал мне дядя, когда мы, возвращаясь с бала, ехали по лондонским улицам в его карете. — Несомненно, этого же мнения придерживались и молодые люди, присутствовавшие на балу: вы ни разу не остались без партнера. Даже Грейстоун танцевал с вами! Вы делаете успехи.
В голосе лорда Чарлвуда проскальзывали елейные нотки, от которых у меня в душе что-то неприятно сжималось.
— Лорд Грейстоун всего лишь проявил учтивость, — заметила я, стараясь говорить как можно небрежнее. — В конце концов, вы не оставили ему выбора, дядя Мартин.
— Он не был похож на человека, который действует по принуждению, — сказал дядя еще более сладким голосом.
— Всем прекрасно известно, что лорд Грейстоун вот-вот сделает предложение леди Мэри Уэстон, — подала из темноты кареты голос кузина Луиза.
Мне показалось, что это замечание позабавило дядю: он издал негромкий смешок. От этого сердце мое забилось чаще, и я в первый раз за последнее время призналась себе, что боюсь. Я редко испытывала чувство страха, оно было мне плохо знакомо. Должна сказать, что это ощущение не из разряда приятных.
«Не будь дурой, — ругала я сама себя. — Лорд Чарлвуд может не нравиться тебе, но в нем нет ничего такого, из-за чего его следовало бы бояться».
Сердце мое, однако, продолжало биться учащенно, а на душе по-прежнему было тревожно. Каждая клеточка моего тела стремилась прочь от человека, который сидел рядом со мной в темноте кареты. Когда он протянул руку и накрыл ею мою, я нервно вздрогнула.
— Я напугал вас, Кейт? — спросил он и повернул мою кисть так, что теперь она лежала у меня на коленях ладонью вверх.
Этот человек вызывал у меня отвращение. Он был похож на тех людей, о которых мне нередко рассказывал отец: у них приятная внешность, но им нельзя доверять. Палец его уверенным движением погладил мою ладонь. Я отдернула руку и почувствовала, как он улыбается в темноте. «Мне надо бежать от него, — подумала я. — Мне надо бежать».
На следующий день мистер Паттнам, один из молодых людей, с которыми я танцевала на балу, появился в доме моего дяди на Беркли-сквер, чтобы свозить меня в Гайд-парк. Пять часов для лондонцев особое время. Именно в пять часов вечера представители и представительницы столичного высшего общества появлялись на улицах, чтобы, как говорится, на людей посмотреть и себя показать.
После того как мистер Паттнам помог мне взобраться на высокое сиденье своего экипажа, я окинула взглядом его лошадей. Фаэтон был запряжен парой пропорционально сложенных и хорошо ухоженных животных серой масти. Оглядев их, я невольно посмотрела на сопровождавшего меня молодого человека с большим интересом, чем раньше. Он был похож на кролика, однако я решила, что человек, обладающий такими лошадьми, должен иметь какие-то скрытые достоинства.
— Мне нравятся ваши лошади, мистер Паттнам, — сказала я.
— Они у нас всего месяц, — признался он с улыбкой. — Мы купили их у Ладрингтона после того, как он серьезно проигрался. Ему пришлось распродать всю свою конюшню.
Во время прогулки мы говорили о лошадях. Приближался вечер. Улицы Лондона были забиты фургонами торговцев, однако мистер Паттнам весьма умело управлялся с вожжами, благодаря чему мое мнение о нем стало еще выше. Добравшись до парка, мы влились в толпу прогуливающихся людей, одетых по последней моде.
Широкая тропа, окаймляющая озеро Гайд-парк-лейк, прямо-таки кишела всевозможными экипажами. Здесь были и роскошно украшенные традиционные кареты, в которых сидели леди в изысканных туалетах, чьи кучера в роскошных ливреях восседали на козлах, и высокие и низкие фаэтоны, которыми правили молодые люди вроде мистера Паттнама; здесь можно было увидеть ландо, кабриолеты и парные двухколесные экипажи; сытых, прекрасно обученных верховых лошадей, на которых гарцевали леди с безукоризненными манерами и джентльмены в высоких сапогах, кожаных бриджах и кашемировых фраках. Словом, для любого любителя лошадей Гайд-парк в эту пору был просто мечтой, и мы с мистером Паттнамом с удовольствием и со знанием дела обсуждали каждое животное, попадавшееся на нашем пути. Я наслаждалась каждой минутой прогулки и забыла обо всем на свете, как вдруг рядом с нами неожиданно остановился фаэтон.
— Паттнам! — послышался повелительный голос. — Остановитесь на минутку, пожалуйста.
Мистер Паттнам натянул вожжи. Кучер следовавшего за нами высокого фаэтона был вынужден резко свернуть в сторону, чтобы избежать столкновения.
— Это лорд Стейд, — с удивлением и смущением сказал мой спутник, и я, прищурив глаза, стала смотреть на человека, ради которого мой отец предпринял свой последний визит в Ньюмаркет, закончившийся столь трагически.
Маркиз Стейдский, он же лорд Стейд, был широкоплечим мужчиной с бычьей головой и немигающим взглядом карих глаз, которые он не сводил с меня на протяжении всего разговора с Паттнамом по поводу предстоящих скачек, которые должны были состояться в Ньюмаркете. Было очевидно, что мистер Паттнам, с одной стороны, чрезвычайно польщен вниманием маркиза, а с другой — чувствует неловкость из-за того, что лорд Стейд столь бесцеремонно меня разглядывает.
— А кто эта молодая особа? — спросил наконец лорд Стейд, сделав жест рукой в мою сторону.
Мистер Паттнам озабоченно посмотрел на меня.
— Эта леди — мисс Фитцджеральд, милорд, — сказал он. — Племянница лорда Чарлвуда.
На лице лорда Стейда появилось удивленное выражение.
— Так, значит, вы дочь Дэниэла Фитцджеральда?
— Да, — ответила я, пристально глядя на него. — Именно так.
— Теперь, когда я рассмотрел вас, вижу, что между вами и вашим отцом действительно есть сходство, — сказал лорд Стейд, словно это не он в течение последних пяти минут пялился на меня, словно на музейный экспонат. Затем, повернувшись к моему спутнику, маркиз презрительно бросил:
— Отец этой крошки был всего лишь ирландским лошадиным барышником, Паттнам. Не дай убедить себя в том, что она лакомый кусочек на рынке невест.
Мистер Паттнам страшно смутился и заморгал, словно напуганный кролик. Лорд Стейд бросил на меня еще один взгляд. Я выдержала его и спокойно сказала своему кавалеру, который не находил себе места от стыда:
— Трогайте, мистер Паттнам.
Он немедленно отпустил вожжи, и пара серых рванула с места. Позади нас послышался хриплый, неприятный смех Стейда, и мои руки, лежавшие на коленях, против воли сжались в кулаки.
— Я очень и-извиняюсь, мисс Фитцджеральд, — сказал мистер Паттнам, заикаясь от волнения. — Я и понятия не имел, что лорд Стейд знает, кто я такой!
Последняя фраза Паттнама заинтересовала меня. Если мой спутник сказал правду, то это означало, что маркиз остановился рядом с нами из-за меня.
— В последнее время дела на его конюшне идут очень хорошо, — снова решился заговорить мистер Паттнам через некоторое время. — Два года назад его лошадь выиграла скачки, а трехлеток, которого он подготовил к нынешнему сезону, почти наверняка выиграет их снова. Племенной жеребец у Стейда — просто на удивление.
— Вы имеете в виду Алькасара? — спросила я.
— Да, именно его. Сам он как скаковая лошадь ничего особенного не показал, но как производитель — просто сокровище.
Солнце, отражаясь в медных пуговицах на пальто мистера Паттнама, разбрасывало вокруг такие яркие блики, что мне пришлось прищуриться.
— Вообще говоря, это удивительно, не так ли? Я помню, что мой отец был очень удивлен, когда узнал, что жеребенок, который впоследствии выиграл для Стейда скачки, был получен от Алькасара.
— Все этому удивлялись, — заметил мистер Паттнам. — Однако Алькасар — это не какое-то чудо-однодневка. Лошади, которых лорд Стейд выставил на скачки в прошлом году, были очень хороши, а нынешний трехлеток просто великолепен.
— А вы выставляете лошадей на скачки, мистер Паттнам? — поинтересовалась я, и весь остаток прогулки мой кавалер взахлеб рассказывал о своих планах создать собственную конюшню.
На следующий день дядя сказал мне, что он договорился съездить с Грейстоуном в поселок неподалеку от Винчестера, для того чтобы тот мог осмотреть меч, который когда-то якобы принадлежал королю Альфреду. Я не придавала этому большого значения до вечера пятницы. Когда же он наступил, дядя сообщил мне, что, как ему стало известно, некто хочет купить меч, опередив лорда Грейстоуна, и потому он, лорд Чарлвуд, собирается выехать в упомянутый поселок верхом и настоять на том, чтобы владелец меча не продавал его до тех пор, пока лорд Грейстоун не будет иметь возможности сделать на этот счет свое предложение.
— Вы должны поехать следом за мной вместе с Грейстоуном, Кейт, — сказал дядя. — Я оставлю подробные инструкции, благодаря которым легко добираться до нужного места. А я буду ждать вас в доме сквайра Рестона. Если я отложу свой выезд до завтрашнего полудня, о мече можно будет забыть.
Я все же не поняла до конца, чем была вызвана такая спешка, и запротестовала:
— Несколько часов все равно погоды не сделают, дядя Мартин.
— Я только что объяснил вам, Кейт, что как раз эти несколько часов могут оказаться решающими. Сквайр Рестон прислал мне записку, в которой сообщил, что у него появился другой покупатель. — Дядя посмотрел на меня невинными, прямо-таки лучащимися честностью и простодушием глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41