— Возможно, тебе известно то, чего мы не знаем, Эйслинн, но боюсь, происхождение твоего отпрыска весьма сомнительно. Вероятнее всего, он будет настоящим саксом!
Она презрительно уставилась на Керуика. Тот удивленно воззрился на нее, но тут же покраснел, поняв в чем дело, и начал заикаться от усилий поскорее оправдаться перед Вулфгаром:
— Нет, милорд, это не так… то есть… Беспомощно глянув на Эйслинн, он обернулся к Гвинет и гневно выпалил:
— Ты лжешь! Лжешь!
Вулфгар улыбнулся, хотя, судя по голосу, ему было не до веселья.
— Ты со своей обычной добротой решила доставить нам очередное развлечение, изобретя новую сплетню, — сухо обратился он к сестре. — Насколько мне помнится, негодяем и насильником был не этот бедняга, а Рагнор.
Гвинет, вне себя от бешенства, прорычала:
— Подумай хорошенько, Вулфгар! Твоя жена вместе с какими-то пьяными болванами клянется, что Рагнор издевался над ней. Но я сильно сомневаюсь, что он вообще к ней прикоснулся! Такой человек, как Рагнор, не мог вести себя подобным образом!
Эйслинн тихо охнула от негодования, но Керуик стиснул зубы и вскочил со стула:
— Майда сама видела, как ее дочь несли по этим ступеням! Хочешь сказать, он ничего ей не сделал?
Лицо Вулфгара стало жестким, но Гвинет лишь пренебрежительно фыркнула и отмахнулась.
— Майда, ха! Этой сумасшедшей старухе нельзя верить! Эйслинн заставила себя оставаться спокойной и тихо прошептала:
— Когда-нибудь, Гвинет, правда обнаружится. Что же до Керуика… либо он сидел на цепи, либо я, именно в то самое время, когда он мог бы стать отцом ребенка. Остаются двое, но о первом и его галантных манерах я и слышать не желаю.
Гвинет злобно уставилась на нее, но Эйслинн невозмутимо продолжала:
— И я молю Бога, чтобы он дал доказательства отцовства Вулфгара. Что же касается уверений, что благородный Рагнор не мог так поступить с леди… Вспомни, дорогая Гвинет, Рагнор сам признал, что был первым.
Вне себя от бешенства, Гвинет схватила миску и собиралась швырнуть в Эйслинн, но Вулфгар с оглушительным криком вскочил и ударил кулаком по столу.
— Поосторожнее, Гвинет, — прорычал он. — Ты пока еще сидишь за моим столом, и не твое дело, кто отец этого ребенка! Если хочешь и дальше жить здесь, придержи язык!
Гнев Гвинет мгновенно испарился. По щекам полились слезы. Громко всхлипывая, она опустила миску.
— Ты пожалеешь о том дне, Вулфгар, когда возвысил надо мной саксонскую шлюху и лишил меня той малой чести, которая еще оставалась!
Окинув Эйслинн полным ненависти взглядом, она побежала к себе и бросилась на постель, чтобы выплакать разочарование и боль. Как жестока к ней судьба, возвеличившая ее братца-бастарда! Именно он спихнул ее с законного места, полагавшегося ей по праву, и взял в жены подлую саксонскую шлюху! Но Рагнор…
Она задрожала при воспоминании о его ласках.
Рагнор обещал ей гораздо больше. Но что, если он действительно отец ребенка Эйслинн?
Ужасная мысль обожгла женщину, словно раскаленное железо. А вдруг эта тварь Эйслинн понесла от семени высокородного рыцаря… И дитя унаследует ястребиный взор и темные задумчивые глаза ее любовника?!
Гвинет безмолвно поклялась, что когда Рагнор вернется и заберет ее из этого хлева, она найдет способ дать брату ощутить всю силу своего гнева.
Ужин закончился в напряженном молчании, и, как только Хейлан стала убирать со стола, Эйслинн с трудом поднялась, слегка краснея под насмешливым взглядом женщины, казалось, устремленным на ее огромный живот. Смущенно отвернувшись, Эйслинн попросила у Вулфгара позволения подняться в спальню.
— Последнее время я быстро устаю, — пробормотала она. Вулфгар встал и взял жену за руку:
— Я помогу тебе, дорогая.
Он медленно повел ее вверх по ступенькам. Эйслинн сразу же стала раздеваться. Не успела она распутать завязки рубахи, как Вулфгар остановился у нее за спиной и погладил не потерявшие блеск волосы. Эйслинн со вздохом откинулась ему на грудь, и он коснулся губами нежного местечка у нее за ушком, там, где кожа была особенно мягкой, белой и душистой.
— О чем ты думаешь? — выдохнул он. Эйслинн пожала плечами и положила его ладонь себе на грудь.
— О том, что у тебя есть все причины ненавидеть женщин. Вулфгар тихо рассмеялся и прикусил мочку ее уха.
— Некоторых я действительно не выношу, но есть такие… — он осторожно обнял ее за располневшую талию, — без которых жить не могу.
Из распахнувшегося ворота выглядывали налитые холмики, тесно прижатые друг к другу, так что соблазнительная ложбинка между ними словно молила о ласках. Рука Вулфгара скользнула в вырез рубахи, и в чреслах разлилось пламя желания, не находившего утоления. Лишь сверхъестественным усилием воли ему удалось отстраниться, но, шагая к двери, он страстно молил о приближении той минуты, когда сможет утолить свой голод.
Болсгар сидел на обычном месте у очага, рядом с Суэйном, и оба, как всегда, задумчиво смотрели в огонь. Керуик и остальные, расстроенные скандалом, поспешили удалиться. Викинг и Болсгар не разговаривали, да и не нуждались в словах, чтобы узнать мысли друг друга. Злобная выходка Гвинет возмутила отца, и теперь он никак не мог сообразить, что делать с дочерью.
Сверху донесся звук захлопнувшейся двери. Болсгар поднял голову и встретился взглядом с норвежцем. Мужчины громко расхохотались, прекрасно поняв, что произошло. Вулфгар, внезапно оказавшийся в положении холостяка, злой и неудовлетворенный, обнаружил, что брачное ложе неожиданно стало жестким и неуютным.
Однако друзья постарались умерить свое веселье и во все глаза смотрели на Вулфгара, который с мрачным видом спускался вниз. Потемневшее лицо предвещало грозу. Он без всяких церемоний направился к очагу, налил себе полную чашу эля, осушил одним глотком и, налив другую, устроился рядом с Болсгаром. Все трое долго молчали, пока рыцарь не пробормотал что-то себе под нос. Суэйн ответил насмешливым взглядом.
— Ты что-то сказал, Вулфгар?
Рыцарь отнял от губ чашу и ударил ею по подлокотнику.
— Да! Дьявол бы побрал все женитьбы на свете! Чертова затея! Женись я на тощей кляче вроде Гвинет, не о чем было бы беспокоиться, и я уж знал бы, где утолить жажду!
— Как по-твоему, Суэйн, — ухмыльнулся Болсгар, — кажется, настало время нашему оленю поискать другую лань?
— Возможно, господин мой, — хмыкнул викинг. — Охотничий манок громче зова истинной любви!
— Я не похотливый козел, — рявкнул Вулфгар. — И давал обеты по собственной воле и своими устами! Однако каждую минуту чувствую, в какую ловушку попал, особенно когда жена стань красива. Мои чресла ноют при одной только мысли о ней, и все же я не испытываю облегчения. Я мог бы найти другую, но супружеская клятва крепче любой цепи, и я обречен лежать рядом с ней, умирая от желания и проклиная судьбу.
Болсгар, мгновенно став серьезным, попытался успокоить пасынка.
— Потерпи, Вулфгар, — мягко посоветовал он. — Такова жизнь, и ты увидишь, что награда достойна ожидания.
— Ты болтаешь о вещах, которые не трогают меня, старик! И по моему мнению, такая красота не приносит ничего, кроме боли! Мне пришлось даже обнажить меч, чтобы защитить ее честь. Взгляды зеленых юнцов, у которых борода еще не пробилась, светлеют от одной ее улыбки. Даже Гауэйн тает, как лед, под ее взглядами, и я еще не убедился, действительно ли Керуик забыл о нежных чувствах, которые питал к ней.
Болсгар, уязвленный тем, что Вулфгар сомневается в порядочности Эйслинн и во всем ее винит, осуждающе покачал головой.
— Зачем ты так, Вулфгар? Ты несправедлив к леди. Она не приглашала в дом норманнского рыцаря, взявшего ее силой, не просила нового хозяина Даркенуолда приковать ее к кровати. Это ведь ты приковывал ее?
Вулфгар ошеломленно уставился в гневное лицо старика, и даже Суэйн разочарованно качал головой, расстроенный, что не смог научить молодого человека легче мириться с обстоятельствами.
— Не тебе меня упрекать! — взвился Вулфгар. — По крайней мере ей известно, кто станет матерью ребенка, а я ни в чем не могу быть уверен, и кто знает, не буду ли всю жизнь растить неизвестно чье отродье!
— Так или иначе не смей говорить плохо о леди Эйслинн, — резко бросил Болсгар.
— Вот именно, — пробормотал Суэйн, согласно кивая. — Все случилось против воли госпожи, и она с честью вышла из тяжкого испытания! И если бы все начать сначала, я не позволил бы тебе так мучить бедняжку и ни за что не подпустил бы тебя к ней!
— Посмотрите на себя, — пренебрежительно рассмеялся Вулфгар. — И вы туда же! Лучше признайтесь, что вы оба без ума от нее! Даже такие старые дурни, как вы, попались в сети ее чар! Она способна заколдовать…
Но тут Болсгар вцепился ему в тунику и приподнял с кресла. Огромный кулак навис над головой рыцаря, но ярость старика тотчас же угасла. Он устало обмяк и отпустил Вулфгара.
— Однажды я в гневе ударил тебя, — вздохнул он, — но больше никогда.
Вулфгар запрокинул было голову, чтобы уничтожающе расхохотаться, но внезапно что-то словно взорвалось в черепе. Пыль поднялась столбом, окутав фигуру распростертого на полу рыцаря. Суэйн потер костяшки пальцев и, подняв глаза, наткнулся на удивленный взгляд Болсгара.
— Я такого обещания не давал, — пояснил викинг и, кивнув на лежавшего без сознания Вулфгара, добавил: — Ничего, ему полезно.
Болсгар, нащувшись, схватил рыцаря за щиколотки, а Суэйн за плечи, и они вдвоем потащили его в спальню. Болсгар тихо постучал и, услышав сонный голос Эйслинн, широко распахнул дверь. Женщина сидела в постели, потирая глаза.
— Что случилось?! — охнула она.
— Слишком много выпил, — проворчал Суэйн, и друзья бесцеремонно бросили Вулфгара на постель.
— Вина? Эля? — недоуменно допрашивала Эйслинн. — Боже, да для этого понадобилось бы не меньше целого меха и половина ночи…
— Но не в том случае, когда драгоценные напитки лакает глупый язык, — перебил Болсгар.
Эйслинн нагнулась над мужем и, быстро ощупав голову, обнаружила огромную шишку на челюсти. Ее брови недоуменно сошлись.
— Кто его ударил? — вскинулась она, вне себя от гнева и беспокойства.
Суэйн снова потер костяшки пальцев и, самодовольно улыбнувшись, признался:
— Это я!
Эйслинн потрясение раскрыла рот, но, прежде чем успела спросить еще что-то, Болсгар наклонился к ней и мягко пояснил:
— Он вел себя, как ребенок, а мы не смогли найти розгу.
И с этими словами поманил Суэйна, и оба удалились, оставив Эйслинн в полнейшем недоумении. Наконец она поднялась и, стащив одежду с недвижного тела, легла рядом.
В небе раскатился удар грома. Вулфгар мгновенно вскочил, готовый ринуться в бой, и растерянно огляделся, но тут же понял, что это просто летняя гроза. Он лег и закрыл глаза, прислушиваясь к шуму за окном — стуку первых огромных капель по камням двора, внезапному порыву ветра, ударившего в ставни, и барабанной дроби дождя. Прохладное дыхание ветерка принесло долгожданное облегчение после томительно-жарких дней.
Он почувствовал, как перина просела под чьей-то тяжестью, и, приподнявшись, увидел склоненное над собой встревоженное лицо жены. По ее плечам беспорядочно разметались буйные локоны. Темно-фиолетовые озера затянули его в свои глубины, и Вулфгар, не обращая внимания на разламывающуюся голову, слабо улыбнулся. Он привлек к себе Эйслинн и припал губами к сладким, как лесные ягоды, губам; длинные пряди укутали обоих медно-рыжим покрывалом.
Эйслинн улыбаясь отстранилась.
— Я боялась за твое здоровье, но теперь вижу, что все хорошо.
Вулфгар лениво потянулся, словно гибкий хищный зверь, но тут же сморщился и осторожно потрогал огромный растекшийся на подбородке синяк.
— Суэйн, должно быть, стареет, — промямлил он, садясь, и, заметив недоуменно поднятые брови жены, поспешно объяснил: — Последний, кого он так приласкал, отделался выбитыми зубами и сломанной челюстью.
Жена тихо рассмеялась и вышла из комнаты, чтобы минуту спустя вернуться с мясом, теплым хлебом и сотовым медом. Усевшись поближе к мужу, она поднесла к его губам кусочек мяса. Нежные, чуть влажные глаза глядели на него, и Вулфгар не смог противиться молчаливой мольбе. Он снова поцеловал ее, на этот раз легко, словно пчела, присевшая на лепестки, чтобы попробовать скрытый глубоко внутри нектар. Эйслинн лежала в его объятиях, наслаждаясь ощущением безопасности и чувствуя силу могучих рук. Только неприятная тяжесть в животе лишала ее покоя и напоминала о том, что срок родов близится.
Вулфгар заметил ее затуманившиеся глаза и задумчивое лицо.
— Сатана наслал на тебя какие-то недобрые воспоминания? — тихо осведомился он, кладя руку ей на живот. — Меня терзает неотступная мысль, что, если даже это дитя мое, все равно оно было зачато не в любви, а после того, как я грубо овладел тобой в приступе похоти. Но знай, что я готов принять его, как свое собственное, кто бы ни оказался отцом. Ребенок станет носить мое имя и герб и никогда не будет изгнан из этого дома. Но ужасно, если он не найдет материнской любви.
Эйслинн печально покачала головой, думая о его одиноком несчастном детстве.
— Не бойся, Вулфгар. Он единственный из нас всех ни в чем не повинен. Я буду любить его всей душой и постараюсь вырастить настоящего человека и благородного рыцаря. — Она тяжело вздохнула и пробормотала: — Это всего лишь сомнения женщины, знающей, что роды приближаются. И без меня найдется множество людей, которые помогут его воспитать. Но, знаешь, ведь может родиться дочь, а не сын!
Она положила руку ему на плечо, играя рыжеватым локоном.
— Как будет угодно Богу, любовь моя. Нам понадобится много детей, чтобы удержать эти земли, и если родится девочка, хорошо бы она появилась на свет с рыжими ведьмовскими волосами, чтобы искушать всех мужчин, как ты — меня.
Повернув голову, Вулфгар поцеловал внутренний сгиб по-прежнему тонкой руки.
— Ты ворвалась в мою жизнь и все перевернула. Я поклялся, что никогда не женюсь, но ты заставила меня преклонить колени перед священником из страха, что потеряю тебя. Я не раз твердил, что не собираюсь тратиться на женщин, и ты никогда ничего не просила, но я потратил кучу денег, ни разу не пожалев об этом. И теперь меня ведут вновь, и я с радостью отдаю тебе свою беспомощную душу и одинокое сердце.
— Вулфгар! — упрекнула она. — Какой еще могучий норманнский рыцарь способен превратиться в слабое дитя и позволить простой саксонской рабыне вертеть им как пожелает? Ты просто шутишь и насмехаешься над моим уродливым лицом и раздавшейся фигурой!
И, несмотря на свои слова, она прислонилась располневшей грудью к его груди и нежно поцеловала, глядя в глаза, словно пыталась, найти там все ответы.
— Не понимаю, что со мной творится, — тихо призналась она. — Я постоянно жажду твоих объятий и не могу дождаться, когда ты ко мне прикоснешься. Какое безумие заставляет меня исполнять каждое твое веление? Я больше рабыня, чем жена, и все же иной доли не желаю. Какими чарами ты опутал меня? Даже сопротивляясь тебе, я молилась, чтобы ты снова прижался ко мне и никогда не оставлял в одиночестве.
Вулфгар поднял голову, и серые глаза на мгновение стали почти голубыми.
— Не важно, милая. Пока у нас одна цель, станем вместе предаваться наслаждениям и забудем обо всем. — И, притворно нахмурившись, пригрозил: — А теперь дай мне встать, иначе тебя снова возьмут силой.
Эйслинн счастливо засмеялась и отстранилась:
— Против воли? Такого просто быть не может! Только если по пути встретишься с малышом, постарайся вовремя посторониться, а то он обидится!
Вулфгар смеясь поднялся, оделся и вышел из комнаты под звуки нежного красивого голоса, напевавшего веселую мелодию. Он улыбнулся, представляя тот день, когда Эйслинн будет баюкать дитя колыбельной. Он еще никогда не слышал такого чудесного пения, от которого становилось спокойно на душе.
Солнце поднялось уже высоко, и до полудня оставалось совсем немного, когда Вулфгар вернулся в зал. Болсгар и Суэйн, сидевшие за столом, смущенно воззрились на рыцаря, страшась того, что он может выкинуть. Устроившись на обычном месте, Вулфгар снова осторожно потрогал челюсть, как бы проверяя, здесь ли она.
— Кажется, молодая жена слишком горячо целовала меня прошлой ночью, — сухо заметил он. — А может, сбил с ног старик или ребенок.
— Да, нежный поцелуй, ничего не скажешь, — хмыкнул Болсгар. — Недаром ты всю ночь провалялся, как бревно! Решил отдохнуть на полу, да так внезапно улегся, что бедняга Сенхерст все утро трудился, стараясь залатать дыру в полу.
Они весело перемигнулись, но Вулфгар, не разделяя их веселья, грустно вздохнул:
— Подумать только, что судьба послала мне такое бремя в образе двух стареющих рыцарей, которые, пытаясь вернуть давно прошедшую юность, готовы отправить меня на тот свет за любое неосторожное слово! К счастью, не только разум стал покидать их, но и силы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57