– Не будешь так добр созвать сюда сервов? Я хочу сама потолковать с ними, – объявила она.
– Миледи, вам стоит лишь изложить свои желания мне, и я все передам.
Абриэль грациозно наклонила голову:
– Спасибо, Терстан, но, повторяю, я хочу сама поговорить с сервами и объяснить, чего собираюсь ожидать от них в качестве новой хозяйки. Если в будущем у них появятся жалобы, пусть не сомневаются, что приказы отдавала лично я.
Терстан молча подошел к большому металлическому гонгу, свисавшему с крепкой деревянной рамы, взялся за привязанную рядом дубинку и трижды ударил по гонгу. Вернувшись к Абриэль, он заложил руки за спину и встал в стороне. Абриэль вдруг заметила, что Рейвен последовал за ними сюда и молча стоял под деревьями, будто назначил себя ее телохранителем. Она нахмурилась, но в этот момент из хижин выбежали сервы и стали поспешно собираться в центре деревни. Абриэль тихо застонала, ибо до этой минуты никогда не видела столько несчастных, осунувшихся, грязных и голодных людей. Легкий ветерок, прилетевший с реки, шевелил жалкие лохмотья, и бедняги дрожали от холода и жались друг к другу, словно надеясь уберечься от ледяных когтей. Вероятно, многие не переживут эту зиму, ибо у них не хватит сил вынести холод, голод и болезни. В отличие от Уэлдона, заботившегося о крестьянах как о родных детях, Десмонду было совершенно все равно, что станется с его крепостными.
– Я леди Абриэль, ваша новая хозяйка, – начала она, принявшись расхаживать перед огнем. Подойдя ближе к сервам, она удивилась, что Терстан не остался поблизости и продолжал ждать, словно ему было безразлично, что станется с этими отчаявшимися людьми.
А сервы, очевидно, до смерти перепугались того, что ждало их впереди. Тем не менее она продолжала расхаживать перед ними, мимолетно касаясь руки старика, отводя локон со лба девочки или улыбаясь молодой матери. Но очень немногие осмеливались взглянуть на нее: казалось, они трепетали при виде Терстана, и в их глазах стыл неприкрытый ужас.
– Как вы уже знаете, – продолжала она, – я часто навещала замок при жизни лорда де Марле. Вчера я обменялась брачными обетами с братом его милости, Десмондом де Марле. Но сегодня утром его нашли мертвым. Следовательно, как новая госпожа замка, я решила изменить жизнь его обитателей. Вас обучат ремеслу, которое будет приносить доход вам и замку. – Она видела ехидную ухмылку Терстана, но, намеренно проигнорировав ее, продолжала: – Кроме того, женщины могут прясть овечью шерсть и ткать сукно, а мужчины – сколачивать мебель. Но сначала нужно научиться шить себе одежду и обувь, а до тех пор вас снабдят всем необходимым, чтобы пережить зиму.
Худой босоногий малыш, одетый в просторный мешок с прорезанными в нем дырами, направился к ней, покачиваясь на неверных ножонках. Абриэль улыбнулась и погладила его по голове. Мать тут же выскочила вперед, умоляя о прощении, и, низко присев, подняла ребенка на руки.
И Абриэль вдруг представила себя на месте этой бедной женщины, которой нечем накормить ребенка. Она резко повернулась к Терстану, разъяренная до такой степени, что едва заставляла себя говорить спокойно:
– Судя по тому, что я видела сегодня, этих людей не кормили как полагается со времени смерти лорда Уэлдона. Может, сквайр Десмонд предпочитал править именно так, но он теперь мертв и похоронен. Поэтому начиная с сегодняшнего дня будет сделано все, чтобы одеть, накормить и обеспечить теплые дома для этих сервов, а если мой приказ не выполнят, я пойму, кто виноват. Надеюсь, ты слышал меня, Терстан? Мы поговорим с управителем вместе. Так он лучше поймет мои намерения. Надеюсь, я или он станем постоянно навещать деревню. Я хочу видеть, как продвигаются дела.
Абриэль подозревала, что Терстан не менее своего дядюшки виноват в нынешнем бедственном положении сервов, и была до глубины души возмущена его жестокостью. Не глядя на него, она улыбнулась людям и направилась к мосту. Но дорогу ей преградил Рейвен Сиберн.
Ее реакция на близость была столь же быстрой, сколь и нежелательной. Она знала, что ее влечение к нему не приведет к добру; мало того, он, зная правду о гибели Десмонда, теперь еще более опасен для нее, чем прежде.
Абриэль кивнула, обошла его и продолжала идти, ничуть не удивленная, когда он повернулся и догнал ее.
– Леди де Марле, не уделите мне минуту вашего времени?
Услышав свое новое имя, Абриэль съежилась.
– Разумеется, – ответила она и шепотом добавила: – Говорите быстрее, нехорошо, если нас увидят вместе за стенами замка.
– Почему бы нет? – удивился он.
– Вы знаете почему, – парировала она.
– Я знаю, ваш муж погиб. И я далеко не первый мужчина, который подошел к вам сегодня. Только слепой не увидел бы, сколько знаков внимания вы уже приняли от мужчин, которые хотели познакомиться с вами поближе.
– Именно с этой целью вы и постарались застать меня одну? Хотите подарить мне на память сувенир?
– По-моему, я уже сделал это, – парировал он. – Но если леди желает, я более чем готов…
Даже не придвинься он чересчур близко, Абриэль поняла бы, какой «сувенир» имеется в виду, и ее щеки загорелись. Она остановилась и повернулась к нему:
– Леди определенно не желает ничего в подобном роде.
– В самом деле? – Он наклонил голову и пристально уставился на нее. – Видите ли, у меня есть небольшой опыт в этом деле, и мне кажется, что…
– Довольно, – оборвала она, осторожно осматриваясь. – Каковы ваши цели, сэр? У вас нет причин находиться здесь, и, думаю, для всех будет лучше, если вы покинете этот замок. Больше опасность вам не грозит, и Десмонд не попытается утвердить свою победу над вами.
– В таком случае вы знаете, зачем он пригласил нас.
Абриэль пожала плечами и продолжала идти.
– Могу только предполагать.
– Вы достаточно умны, чтобы понять, почему я не могу уехать. Поэтому я остаюсь, – почти грубо бросил он. – С самой первой встречи я желал вас. Желал для себя.
Абриэль охнула. Ее бросало то в жар, то в холод, а в глазах снова появился страх. Они уже стояли на мосту, и она перегнулась через перила, словно завороженная бурным потоком. Ей очень хотелось посмотреть ему в глаза, но она знала, что не сможет держать себя в руках.
Как он может лгать ей не моргнув глазом, если даже не пытался ухаживать за ней, когда она считалась бесприданницей?!
– Как вы смеете, сэр?! – тихо вскрикнула она, с болью сознавая, что до сих пор он считал ее недостойной себя. Не то что теперь, когда она так богата! Рейвен Сиберн ничем не отличается от других мужчин, которых влекут только деньги.
Ей не следовало бы так расстраиваться, но он глубоко ее ранил. И она снова ощущала муки женщины, знавшей, что мужчины не способны любить ее ради нее самой.
– Но вы почему-то не просили моей руки, когда я еще не была помолвлена! – вырвалось у нее помимо воли, с гневом и болью. – Вы, сэр, ничем не лучше других мужчин, считавших, что хотят меня! Взять хотя бы Десмонда де Марле… – Она брезгливо поморщилась. – Так что держитесь подальше от меня!
Рейвен молча смотрел ей вслед. Инстинкты воина бушевали, возбужденные глубиной страсти к ней. Теперь его желание завладеть этой женщиной стало еще сильнее. Битва за руку Абриэль может стать самой свирепой в его жизни. Но он все равно завоюет ее, какой бы ни была цена.
Глава 10
Во время обеда настроение в зале было куда спокойнее и сердечнее, особенно еще и потому, что сомнительные приятели сквайра уже успели убраться, сразу же после похорон.
Хотя многие охотники уехали еще до свадьбы, те, кто остался на банкет и свадебную церемонию, привезли жен и детей. Теперь, когда сквайр погиб, больше некому было выплескивать ярость на шотландцев и в меньшей степени на саксов, которых Десмонд тоже терпеть не мог, и гости с удовольствием беседовали с новой хозяйкой и ее родственниками. Правда, на шотландцев по-прежнему посматривали с подозрением, особенно различные лорды и землевладельцы, но ради молодой вдовы все были готовы соблюдать перемирие. Прощаясь, многие гости выражали сочувствие несчастной женщине и осторожно заверяли, что она, вероятно, скоро найдет себе нового, столь же достойного мужа, с которым у нее будет больше общего.
Корделия подошла к Абриэль, когда та вставала из-за раскладного стола, где сидела со своими родителями.
– Боюсь, папа неважно себя чувствует. Ему трудно выносить здешнюю еду, – пояснила она. – Полагаю, как только мы доберемся до дома, ему придется питаться творогом и сывороткой или еще чем-то таким же безвкусным, но полезным, пока ему не станет лучше. В любом случае он жаждет вернуться домой и терпеливо сносить свои страдания в постели.
– Спасибо за то, что оставалась со мной, сколько могла, – прошептала Абриэль, сжимая пальцы подруги. – Я бы не пережила последних дней, не будь тебя рядом. Кто слушал мои жалобы и позволял свободно выражать свои горести, если не ты? Ты всегда была верной, дорогой подругой, особенно в тяжких обстоятельствах.
– Я обязательно вернусь и на этот раз погощу подольше, – пообещала Корделия. – А пока, дорогая подруга, береги себя. Тебе понадобятся силы, особенно после всего, что произошло.
– Жаль, что теперь мы будем жить вдали друг от друга, – вздохнула Абриэль. – Отныне дорога до твоего дома будет долгой. Но что такое расстояние для хороших друзей?
– К несчастью, боюсь, ты долго не сможешь выбраться из замка. Теперь, когда ты стала хозяйкой, на тебя свалится множество новых обязанностей, – покачала головой Корделия. – Ты просто должна оставаться здесь, пока не приведешь в нормальный вид этих отощавших сервов. Только тогда ты сможешь спокойно уехать. Надеюсь, можно не напоминать о том, что ты больше не находишься под опекой отчима и можешь сама принимать решения. Я ожидаю, что в мое отсутствие произойдут разительные перемены. Правда, времени у тебя не слишком много, потому что я постараюсь вырваться сюда как можно скорее.
– Надеюсь не разочаровать тебя, – рассмеялась Абриэль.
– Не сомневаюсь, что тебе по плечу любая сложная задача, – уверенно заявила Корделия, но тут же жалобно протянула: – Ужасно жаль, что лэрд Седрик живет так далеко. Было бы чудесно, вздумай он навестить нас.
– Стыдись, Корделия, – смеясь, пожурила Абриэль. – Да этот человек тебе в дедушки годится!
Корделия задрала носик и гордо мотнула головой, не обращая внимания на упреки подруги:
– Мой дедушка и вполовину не был так хорош, как этот! И даже мой собственный отец не выглядит таким подтянутым, стройным и красивым, как старый лэрд Седрик Сиберн. А ведь есть еще и сын. Такой же красивый, как его родитель. Очевидно, оба происходят из хорошего рода! Абриэль неловко отвела глаза.
– Я почти о нем не думаю.
– Правда? – удивилась Корделия. – А он постоянно следит за тобой.
Абриэль смогла лишь пожать плечами:
– Он и еще многие. С тех пор, как я стала вдовой. И не забывай, он шотландец. Не видишь, с каким подозрением смотрят на него мои родные и соседи? Я просила его уехать, и, надеюсь, он так и сделает.
– Абриэль, не понимаю, почему ты это сделала, почему так невежлива к гостю, тем более что он всегда был добр и заботлив, – медленно протянула Корделия. – И будь у меня время как следует расспросить тебя…
– Для этого нет причин, – перебила Абриэль, улыбаясь подруге. – Не волнуйся за меня. Жизнь, которую я считала конченой, неожиданно обернулась к лучшему.
Несмотря на необходимость отныне жить в просторных покоях усопшего мужа, Абриэль сделала над собой усилие и попыталась изгнать мучительные воспоминания предыдущей ночи и найти покой истерзанному разуму. Поэтому она легла и натянула одеяло на голову. У нее не было особых причин бояться за будущее… если не считать необходимости снова выйти замуж, и как можно скорее. Очевидно, мужчины будут добиваться ее и ее состояния: странный поворот судьбы для женщины, которую всего несколько месяцев назад игнорировали при дворе. Но Абриэль была полна решимости на этот раз самой вершить свою судьбу. Правда, как отнесется к этому отчим? Он захочет видеть ее замужем за человеком, которому полностью доверяет. Теперь к ней перешли почти все богатства Десмонда, и Вашел скорее всего станет искать ей жениха с достойным титулом: ведь именно этого большинство отцов желает для своих дочерей, тем более что сам он так и не получил титула, которого добивался. И если дочь выйдет замуж за богатого аристократа, его амбиции будут удовлетворены. Вашел был благородным рыцарем, который храбро служил королю во время Крестовых походов и по этой причине имел полное право требовать признания своих подвигов. Король Генрих наградил лорда де Марле, когда тот вернулся домой, и отвел ему большой участок земли, на котором и выстроен этот замок. Вот и Вашела могли бы наградить, напомни Абриэль королю о храбрости и отваге отчима, а заодно и преданности, с которой тот служил под знаменами повелителя. Она, вероятно, так и сделает. И теперь, когда Вашел и сам богат, титул куда важнее, чем деньги, которые король не желает брать из сокровищницы.
Правда, Абриэль ужасно боялась оскорбить Генриха, вымолив у него аудиенцию, на которой попробует попросить даровать титул своему отчиму. Впрочем, может, новообретенное богатство смягчит монарха и он благосклонно выслушает молодую вдову.
Абриэль мрачно уставилась на пляшущие огоньки свечей, вставленных в тяжелые настенные подсвечники. Что, если обратиться к лордам рангом пониже? Но это так сложно – найти человека, которого часто допускают к его величеству…
И вдруг Абриэль громко охнула и села. Ее наконец осенило! Разгадка была совсем рядом! Она хорошо знакома с тем, кто сумеет выполнить ее просьбу, не возбудив королевского гнева! И это не кто иной, как Рейвен Сиберн! Шотландцу ничего не стоит передать ее письмо королю Генриху, когда он будет исполнять поручение своего короля Давида.
Заодно она избавит замок от присутствия шотландца, ибо он не осмелится вернуться после того, как она ясно даст понять, что не желает его видеть. И эти бурлящие эмоции в ее груди растают вместе с его исчезновением. Тогда она сумеет спокойно подумать о том, кто станет ей лучшим мужем.
Зарывшись в пуховые подушки, Абриэль довольно улыбнулась и стала рассматривать сцену, вышитую на балдахине. Завтра же с утра она напишет письмо его величеству. Если Вашела наградят землей и титулом, он будет так доволен собственными достижениями, что не станет искать аристократа в мужья своей богатой падчерице.
После мессы и завтрака Абриэль поднялась в солар, ставший отныне ее собственной комнатой. В одном углу стоял ткацкий станок, а на длинном раскладном столе лежала раскроенная и наполовину сшитая ливрея для слуги. Отослав служанок, она попросила Недду привести к ней Рейвена. Она сосредоточенно обдумывала свой план, пытаясь найти в нем недостатки, но осталась довольна. Он просто не может не удаться! Одним махом она избавится от тревожащего присутствия шотландца и возможного стремления отчима получить для своей падчерицы благородного зятя.
Она пришла в такой восторг, что улыбнулась, когда служанка объявила о приходе Рейвена.
Он встал на пороге, как само олицетворение сдержанности, за что его было трудно осуждать, учитывая их последнюю встречу. Но когда Недда, присев, закрыла за собой дверь, Рейвен удивленно поднял брови.
– Вы посылали за мной, миледи? – вежливо осведомился он.
– Так и есть, сэр. Мне нужна ваша помощь в одном важном деле. У меня есть деликатное поручение, для которого вы идеально подходите.
– Прошу вас объяснить подробнее, миледи, – сказал он, шагнув вперед, – и я все сделаю.
Абриэль подняла руку в надежде остановить его и скрыть внезапную тревогу, возникшую от его близости.
– Вам совершенно не обязательно подходить ко мне.
– Видите ли, все зависит от задания, – мягко заметил он, не останавливаясь, пока не оказался в двух шагах от нее. – Итак, что вы собирались мне поручить?
Она протянула руку со свитком пергамента, перевязанным лентой и запечатанным восковой печатью рода де Марле.
– Прошу вас, когда в следующий раз останетесь наедине с королем Генрихом, передайте ему это.
Но Рейвен не пожелал взять свиток.
– Я понятия не имею, когда окажусь в Лондоне или Нормандии, где сейчас пребывает ваш король.
Абриэль нахмурилась, не ожидая такого ответа.
– Но вам наверняка передадут депеши от короля Давида.
– Нет, пока что ему не требуется мое присутствие. Я остаюсь здесь.
– Но мое послание необходимо передать королю, – настаивала Абриэль, расстроенная крушением собственных замыслов, поскольку их исполнение целиком зависело от желаний Рейвена.
– Значит, так и будет, – объявил он, подступая еще ближе, чтобы с улыбкой взять у нее пергамент, что противоречило его прежнему отказу исполнить ее желание.
С трудом подавив вопль восторга, Абриэль благодарно улыбнулась:
– Спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32