– Молли… – он попытался обнять ее, но она увернулась, воспользовавшись тем же поводом, что и Линди.
– Извини, Клитус, мне нужно помочь Шугар.
Молли ушла, оставив его стоять на ступеньке, которую Рубел отремонтировал после ужина в понедельник. Она сомневалась, что Клитус заметил такую мелочь, как отремонтированная ступенька.
Погруженная в свои мысли, Молли неожиданно очутилась рядом с Джубелом и Линди. Они стояли в углу холла. Линди оперлась спиной о стену, ее голова поникла. Джубел стоял лицом к девушке, опираясь о стену рукой.
– Ты должна быть осторожней с парнями, Линди. Я знаю, ты хочешь, чтобы Джеф обратил на тебя внимание, но он может неправильно истолковать твое поведение.
Линди вытерла глаза тыльной стороной руки.
– Откуда вы это знаете? – спросила она вызывающе.
– Знаю, – голос Джубела был тверд, хотя даже Молли могла заметить, как он нервно постукивает носком сапога о сосновый пол, оттого что ему явно неудобно говорить все это. – Ты еще очень молода, Линди, но ты быстро взрослеешь. Помни, тебе только пятнадцать пока. Подумай, какой ты хочешь видеть себя в двадцать пять лет, и не порти себе жизнь раньше времени.
– Но мне нравится Джеф, и я нравлюсь ему!
– Я вижу это. Мы все это замечаем, – Рубел вздохнул, еще сильнее заскреб пол носком сапога и, наконец, посоветовал: – Поговори с Молли. Расскажи ей о своих чувствах, спроси совета…
– Молли ничего не знает о том, что я могу чувствовать. Единственный кавалер, который когда-либо был у нее, это Клитус. Даже вы только целуете ее в щеку.
Рубел отпрянул, как будто она ударила его. Он опустил руку и, нахмурившись, взглянул на Линди, словно не расслышал ее слов.
Стоя в тени, Молли затаила дыхание. Линди, видимо, подозревала, что Джубел задерживается по утрам, когда старшие дети уходят в школу. Джубел был осторожен, но, возможно, они оба недооценили внимательность Вилли Джо и Малыша-Сэма.
– Я уважаю твою сестру, Линди, слишком уважаю, чтобы…
– Замечательно! Но я не хочу уважения Джефа, я хочу…
– Тише! – Рубел протянул руку и зажал Линди рот.
Он тяжело дышал. Убрав руку, Рубел повторил:
– Тише.
Молли видела, как подскочил его кадык и поспешила ему на выручку. Войдя в прихожую, она сказала непринужденно:
– Ну, Линди, закончили вы с Шугар кормить лесорубов?
Линди сжала губы, резко кивнув в ответ. Рубел беспомощно посмотрел на Молли.
– Линди хочет поговорить с тобой.
– Нет, не хочу!
Взяв Линди за плечи, Рубел подтолкнул ее к сестре, поежившись от неловкости.
– Да-да, она хочет поговорить.
Он выглядел таким растерянным, что Молли захотелось обнять его, обхватив за шею.
– Я пойду поищу Вилли Джо и Малыша-Сэма, – сказал он грубовато. – Уложу-ка их спать.
В смятении Молли потянула Линди к темной гостиной.
– О чем речь?
Линди отказалась сесть и вызывающе скрестила руки на груди.
– Джубел думает, что я заигрываю с Джефом.
– А это не так?
– А что, если и так?
– Ты понимаешь, куда это может вас завести?
Линди поджала губы и промолчала.
– Что ты хочешь от Джефа?
– Ничего, – ответила девочка. – Мне просто забавно. И ему тоже.
– Эта забава может привести к таким вещам, о которых ты пока и не подозреваешь.
– Откуда тебе-то знать? Единственный кавалер, который ухаживал за тобой когда-либо, это Клитус. А он никогда толком не знал, как пофлиртовать хотя бы со столбом. А… а Джубел и не целует тебя по-настоящему, просто чмокает в щеку.
Молли сдержала настойчивое желание дотронуться до щеки, на которой, казалось, осталось клеймо от утренних поцелуев Джубела Джаррета.
– Откуда ты знаешь?
– Вилли Джо рассказал мне. Джубел вежливо чмокает тебя в щеку каждое утро. Ну, а я не хочу, чтобы меня вежливо целовали в щеку. Я хочу от жизни большего. Ты не поймешь, Молли, но я боюсь стать старой де… э… я не хочу быть такой, как ты.
Сердце Молли учащенно забилось: ей не удастся достичь взаимопонимания с Линди! Боже, как же ей объяснить… Проблему Тревиса она могла решить с помощью денег, все, что он хотел – это учиться в престижной школе. Но Линди… Линди была больна стремлением каждой девочки, превращающейся в девушку, быть взрослой, красивой и привлекать взгляды любого молодого мужчины.
Молли понимала это очень хорошо. Она могла бы рассказать сестре, как хорошо она ее понимает! Но не рассказала. Она сделала бы это, несмотря на стыд, только если бы была уверена, что ее откровенность наверняка поможет Линди избежать совершения той же самой ошибки. Но удержит ли сестру ее рассказ?
– Послушайся Джубела, – посоветовала Молли, – он все понимает. Не думаешь ли ты, что и ему было когда-то столько же лет, сколько сейчас Джефу?
– Конечно, но теперь-то он взрослый! Взрослые быстро забывают о юности. Напрочь о том, что были когда-то молоды.
Молли глубоко вздохнула затхлый воздух гостиной. Она повернула к себе Линди с таким же усилием, с каким Джубел как-то раз поворачивал ее саму.
– Нет, они не забывают, милая. Взрослые не забывают, но иногда они раскаиваются и сожалеют о прошлом. Мы хотим, чтобы ты избежала подобных сожалений, вот и все.
С приближением субботы волнение Молли превращалось в панику. Ее не беспокоило, что скажут в городе. Как она заявила Джубелу: победа в борьбе с обывателями Эппл-Спринз останется за ней.
Но была ли она готова к борьбе? Взять хотя бы Линди! Что делать с девочкой? Все чаще и чаще Молли приходилось выслушивать ее отговорки. Старшая сестра заменяла младшей и мать, и советчика, но с каждым новым разговором Линди, казалось, только еще больше запутывалась в себе. Линди, Джеф и танцы субботней ночью стали настоящим пугалом и кошмаром и мучили Молли денно и нощно. Все так напоминало то, что произошло в прошлом году – Молли, Рубел и танцы субботней ночью. Все это уже было! И как теперь разрушена ее жизнь! Избежит ли сестра ее прошлогодней ошибки? Наверняка не избежит, если Молли ей не поможет.
Молли отложила все дела, стараясь придумать, как быть с Джефом. Отменить танцы? Но все уже охвачены возбуждением в ожидании субботы! Теперь отмена танцев, возможно, принесет больше вреда, чем пользы, в том числе и Линди.
Утром в пятницу все в Блэк-Хауз думали только о приготовлениях, необходимых для танцев. Вопреки наставлениям и предупреждениям Молли и Джубела, Линди просто пылала и не могла говорить ни о чем другом, кроме как о танцах. Тревис пригласил Тейлоров, но они сразу же отнеслись враждебно к самой идее танцев, и Тревис тоже осудил затею. Однако Тейлоры все же решили придти. Вынюхать что-нибудь для сплетен, предположила Молли.
Шугар сновала туда-сюда, словно готовясь к свадебному пиру. Даже малыши, устремясь наперегонки к сараю, чтобы привести из стойла к дому лошадь Рубела, говорили в пятницу утром о танцах.
– Я надеюсь, придет Глория Денфорт, – сказал Вилли Джо. – Знаешь, приятель, я хотел бы потанцевать с ней.
– Но ты ведь не умеешь танцевать, – ответил Малыш-Сэм.
Рубел и Молли стояли у кухонной двери, наблюдая и улыбаясь. После тех слов Линди Рубел не перестал целовать на прощанье Молли в щеку, но теперь он отсылал мальчишек в сарай за своей лошадью, чтобы получить возможность остаться с Молли наедине. Ну, а восклицания Шугар: «Ух-ух, какой мистер джентльмен!» – никогда, казалось, его не беспокоили.
Утром в пятницу, как обычно, когда Молли протянула ему его ленч, он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, и, словно бы промахнувшись, нежно и быстро, но очень страстно коснулся губами ее губ. Его глаза не отрывались от ее глаз, и она знала, что он увидел в них больше потрясения, чем страсти.
Но страсть была. Несмотря на то, что Линди считала ее старой девой, Молли знала о себе правду. В глубине ее души скрывалась пылкая страсть, готовая выпрыгнуть, как свирепая пантера из леса, и Молли вынуждена была изо всех сил ее сдерживать. И этой страстью был Джубел Джаррет. Джубел Джаррет, так похожий на своего брата! Она трепетала от мысли, что он целует ее, обнимает, любит…
Джубел буквально во всем напоминал ей Рубела. Например, своей позой, когда он оперся рукой о стену, пытаясь вразумить Линди. Молли смотрела на него и видела Рубела, прислонившегося к главному входу в их гостиную в ту памятную для нее ночь. Ее пульс участился.
Она знала, что Джубел и танцевать будет, как Рубел, в этом не было сомнений. Она знала, что, танцуя с Джубелом, будет чувствовать себя, как будто танцует с его братом. И она боялась этого.
Она боялась Джубела больше, чем когда-либо на свете кто-либо чего-нибудь боялся. Она боялась танцев из-за Линди и скрывала от самой себя, что, пожалуй, даже рада возникшей с сестрой проблеме, потому что только Линди могла заставить хоть как-то забыть тот танец, такой давний и такой яркий в ее памяти… и в ее сердце!
Утро Молли провела в гостиной. Сначала она сняла тяжелые бархатные портьеры, повесила их на веревку для сушки белья и выбила накопившуюся за год пыль. Оставив портьеры на воздухе, она стерла пыль с мебели, расставила вдоль стен диван и стулья, поместив между ними маленький столик, потом натерла воском пол в центре комнаты. Если соберется много людей, придется использовать для танцев гостиную, холл и часть кухни. Что касается оркестра, то лесоруб по имени Вальдо играл на скрипке, а Джо Дон из кузницы – на арфе. Они займут угол гостиной. Стол с закусками и напитками будет стоять в противоположном конце столовой. Конечно, мебель нужно будет вынести в последнюю минуту.
Шугар начистила столовое серебро и вымыла большую хрустальную чашу для пунша, взяв на себя, по просьбе Молли, и охрану накрытого стола, чтобы удержать гостей от чрезмерного увлечения алкоголем. Молли спрятала под свой матрац херес, который они экономно использовали для рождественских взбитых сливок с вином и сахаром.
Она шла, чтобы снять портьеры с бельевой веревки, когда на узкой дорожке появился скачущий верхом Джубел. Увидев его, Молли засияла. Она улыбнулась, приветственно взмахнула рукой, а он в ответ засмеялся.
Несколько минут они были словно очарованы тем, что неожиданно увидели друг друга. Он бросил поводья, вспрыгнул из седла и пошел к ней, ведя за собой лошадь.
– А почему это вы бездельничаете, мистер Джаррет? – поддразнила Молли.
Он улыбнулся до ушей, даже не пытаясь скрыть воодушевление.
– Я подгоню машину, если ты не захочешь переодеться и проехаться верхом на лошади.
– Куда?
– Переодевайся, я оседлаю лошадь, – решил за нее Рубел.
– Но, Джубел, я…
Взяв Молли за руку, он подвел ее к заднему крыльцу.
– Переодевайся, я говорю. Не трать зря времени. Когда она облачилась в костюм для верховой езды и сапоги, принадлежавшие в старые добрые времена ее матери, Рубел оседлал кобылку и попросил у Шугар дать им с собой что-нибудь перекусить. И только лишь когда они выехали за город, он сказал Молли, куда они направляются.
– Мы едем осматривать твои земли.
– Мои земли? Но почему верхом? Мы могли бы пройтись и пешком.
– Все же лучше верхом добраться до того места, которое я хочу показать.
– Хорошо, но если все так срочно, может, нужно было бы все-таки вызвать машину? – сказала Молли, когда Рубел пустил лошадь в галоп.
Он натянул поводья, робко улыбнулся и моргнул:
– Извини, я привык к седлу.
Они замедлили ход, и Рубел стал объяснять:
– Я обследовал твои земли и поговорил с несколькими людьми. Я подобрал подходящий участок.
– Ты сделал это так скоро?
– Я проверял лесные участки по всей местности, не только твои.
– Но как ты узнал, какие из них мои?
– По документам. Я провел много времени в Люфкине, в здании суда, где помещаются местные органы управления, я перечитывал документы, сравнивая их с расписками, полученными от владельцев лесопилок. Сегодня утром я получил телеграмму, которую мне прислал… э… – он запнулся. – Словом, телеграмму от человека из компании «Л и М» в Орендже.
– Из «Латчер и Мур»?
– Да.
День был теплым, она ехала рядом с ним, и ее охватывало все более нарастающее волнение от его близости. Они ехали так близко, что она могла протянуть руку и дотронуться до него. Молли не делала этого, конечно, но она думала об этом.
Через пару милей вниз по реке Рубел осадил лошадь. Здесь росли девственные сосны, вздымавшиеся на 150–200 футов над головой, некоторые из них достигали пяти футов в обхвате. Кроме того, здесь были и твердые породы: виргинский и красный дубы и шкори, американский орех.
Бросив вожжи, Рубел спешился и помог Молли спуститься на землю. Его широкие ладони задержались на ее талии, вызвав у нее жгучее чувство. Молли думала, он ее поцелует, но этого не произошло. Глаза Рубела озорно блестели, когда он сцепил поводья их лошадей и, взяв Молли за руку, повел в лес.
Земля под деревьями оказалась чистой, ее устилали пожухлые листья и сосновые иглы, иногда попадались упавшие ветки и сучья. Хвоя поскрипывала под ногами, и то был единственный звук, который слышался в лесной тишине помимо их дыхания и шелеста соприкасавшейся одежды – они шли рядом. Воздух, благоухающий запахами кизила и жимолости, был напоен, казалось, самой жизнью.
Молли чувствовала себя так, словно попала в страну чудес. Когда она сказала об этом, Рубел сорвал веточку кизила.
– Так оно и есть!
– Что?
– Страна чудес!
Он осторожно снял шляпку с ее головы и воткнул цветы ей в волосы. Молли задрожала от прикосновения его пальцев к своему виску. Она надеялась, что он не заметит этого.
Ей показалось, они остались одни во всем мире. Конечно, окруженный со всех сторон лесом Эппл-Спринз был уединенным местечком, но по ту сторону высоких деревьев от Блек-Хауз были видны, по крайней мере, улицы и строения, экипажи – искусственные вещи в искусственном мире. А тут все оставалось первозданным – таким же, как и в начале времен… В начале – когда здесь были только деревья и звери…
Сердце Молли стучало.
… и два человека…
Два человека, одни на всей земле. Вместо испуга Молли почувствовала счастье. Как будто все заботы остались там, в мире цивилизации: прошлые неосмотрительные поступки, настоящие и будущие волнения… Здесь время остановилось. Они были только вдвоем. Два человека – в целом мире.
Молли и Джубел.
– … Чтобы послать Тревиса в школу, достаточно срубить одну полосу сосен, – говорил Рубел. – Большинству лесорубов это не понравится, но для земли так будет лучше. Нужно оставить твердые породы и подлесок. Конечно, так больше работы, но если осторожнее отнестись к лесу, сосны тут вырастут снова.
Они шли, взявшись за руки. Сосны высились над их головами, заслоняя небо.
– Я знаю одного хозяина лесопилки, которую он закрыл в ожидании, когда тут проложат железную дорогу. Хочет сэкономить на перевозке. Для сделки я искал честного лесоруба, который согласился бы взять только сосны и оставить остальные деревья.
– А этой полосы хватит?..
– Хватит! Хватит, чтобы послать всех детей в школу, когда придет время. Даже Линди, если она захочет.
– Линди?
Молли не думала посылать Линди учиться дальше.
– Почему нет?
Молли повернулась, удивленная не столько самой мыслью, что Линди станет учиться дальше, сколько тем, что этот мужчина предложил подобное. И он говорил серьезно! Посмотрев ему в глаза, Молли в том убедилась.
– Сегодня в школах девочки изучают много интересного, – доказывал он. – Может, это убережет ее от неприятностей, пока она не повзрослеет немного? Пошли ее в школу для девочек!
– Когда она закончит, у нее будет шанс добиться в жизни успеха! – размечталась Молли.
– Да, и шанс отхватить респектабельного мужа тоже, – пошутил Рубел.
Вдруг они перестали говорить о Линди. Все сказанные ими слова, казалось, были проникнуты глубоким и более личным чувством. Они медленно повернулись друг к другу, не отрывая друг от друга глаз. Их губы встретились. Они оба вздрогнули от случайного треска сосновой ветки. Потом поцелуй соединил их снова: губы, руки, тела. Они походили на переплетенные ветки жимолости, сцепившиеся в своем стремлении к жизни. Они стояли, обнявшись, пока не почувствовали, что насытились, – словно один кусочек головоломки соединился с другим как раз в нужном месте, и они были этими кусочками головоломки, соединенными в единственно возможной комбинации, когда каждый дополняет другого.
Они целовались, и губы их были открыты, чтобы воспринимать ярче близость, языки пробовали вкус друг друга, тесно прижатые тела таяли под разделявшей их одеждой, которая казалась ненужной листвой, и стоило сбросить ее под ноги в уже опавшие листья. Все равно одежды было слишком мало, чтобы сдержать огненный поток, исходивший от тел и сливавшийся сквозь эту эфемерную преграду в клубок страсти.
– Молли, Молли, Бог мой, я мечтал держать тебя, вот так, в объятиях… мечтал днем, мечтал ночью…
Рубел покрывал поцелуями ей лицо. Его руки скользнули вниз по ее спине, он сильнее прижал к себе Молли, забыв обо всем, пока не стало слишком поздно, чтобы оставаться осмотрительным и не прижимать столь неосторожно к ней свою возбужденную плоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37