Этот Хьюберт Денфорд замышляет нехорошее. Последние несколько дней он болтается по причалам и сейчас опять там. Он что-то выискивает и страшно жаждет прибрать это к рукам.– Какое отношение это всё имеет ко мне? – удивилась Эммелин, несмотря на свою сообразительность, и бросила взгляд на отца.– Не знаю, но этот человек прячется. Он опасен, Кнопка, помни мои слова. У него на уме предательство, вот так.«Это уж слишком», – подумала Эммелин. Хьюберт Денфорд опасен? Конечно, он хитрый тип, но коварство и предательство – совсем не те слова, которые у неё когда-либо ассоциировались с тупым кузеном Седжуика.Однако Элтон не ограничился своими нелепыми намёками.– Мой хозяин заметил, что ты разозлила леди Оксли и её дочь готова была выцарапать тебе глаза. – Он слегка усмехнулся, как будто не ожидал от Эммелин ничего другого. – Маркиз считает, что ты была хороша. Прямо так он и выразился. «Элтон, – сказал он, – это был самый замечательный вечер из всех, что я когда-либо проводил у леди Оксли. Эта задиристая леди Седжуик поставила на место старую курицу». – Элтон улыбнулся Эммелин. – Он назвал тебя задиристой, а в устах моего хозяина это самая высокая похвала.Эммелин не понимала, как что-то, произнесённое фатоватым маркизом, могло так высоко цениться, но с вниманием отнеслась к продолжению отцовского рассказа.– Ты нажила себе врага в лице леди Оксли, значит, и её дочери, а затем и мистера Денфорда. Нет ничего хуже, когда голодная и обязанная тебе лиса живёт под твоей крышей.Эммелин закатила глаза. Господи, ещё один совет из богатого деревенского запаса её бабушки, и не важно, что она сама часто цитировала неисправимую старую женщину.Но хотя пословица и была деревенской, в словах Элтона относительно леди Лилит и Хьюберта содержался здравый смысл. Эммелин и сама прекрасно понимала, что Денфорды встретили её появление с откровенным беспокойством, особенно когда они решили, что у Седжуика и его жены безумно счастливый второй медовый месяц, способный подарить наследника, который разрушит надежды Хьюберта. Это вполне могло сделать опасным даже такого размазню, как Хьюберт.– Я вижу эту морщину у тебя на лбу, Кнопка, но не нужно ни о чём волноваться. Я не спущу с них глаз. А взамен я хочу, чтобы ты пообещала мне держаться подальше от Уэстли.– Я не стану… – с возмущением начала Эммелин.– Здесь в Лондоне для тебя это небезопасно, если вспомнить, скольких щёголей ты облапошила за последние годы.– Что вы знаете о моих… путешествиях?– Я пытался следовать за тобой, как ты должна понимать. Хотел найти тебя и убедиться, что ты в безопасности. – Элтон вытер лоб и снова стегнул лошадей. – Но у меня появились другие обязанности, поэтому я не мог сделать для тебя то, что мне хотелось. Однако это не означает, что я не слышал о твоих проделках. – Он снова сплюнул за борт коляски. – Герцогиня Шевертон! У этой женщины есть основания требовать, чтобы тебя повесили. О чём ты думала, Кнопка?В этом последнем замечании прозвучало больше беспокойства, чем Эммелин надеялась когда-нибудь услышать от отца. Оно проникло к ней в сердце и, притаившись, пустило корни в том месте, которое, по её представлению, давно оставалось незанятым. Это была та её часть, которая верила обещаниям отца.На протяжении многих лет Эммелин слышала, как мать горько жаловалась на бродячий образ жизни своего мужа, на его невнимание, на ремесло джентльмена с большой дороги. Мать никогда не верила, что семья была ему дороже, чем соблазн разбоя в безлунную ночь.Но сейчас он был заботливым и встревоженным, по его словам, он разыскивал Эммелин и следил за Хьюбертом. А ей очень хотелось верить в то, что он сожалеет об упущенном времени в их отношениях, но Эммелин не смела надеяться, что подобная глупая мечта может оказаться правдой.Так и Седжуик никогда не поверит, что она леди, заслуживающая…Эммелин прогнала эту мысль.– Мне достаточно везло… и я вела себя очень осторожно. Теперь настала очередь Элтона хмыкнуть, и он сделал это с удовольствием.– Если бы ты была осторожна, тебя не ранили бы в Суррее. – Он пристально посмотрел на Эммелин. – Ты думала, я об этом не знаю, да?Эммелин кивнула.– Я потратил три месяца, стараясь выяснить, что с тобой случилось. У меня сердце разрывалось, пока я разыскивал твоего… твоего… В общем, не важно, кого я разыскивал.Эммелин не понравилось, что её глаза повлажнели, когда она узнала, что Элтон её разыскивал, и ей не хотелось слышать мучительную боль в его признании – он страдал, когда думал, что она умерла.– Я с гордостью узнал, что ты не сдалась без борьбы. Хотя не могу сказать, что твой прицел был таким уж точным. Я учил тебя целиться выше, а не в пах парню.– В комнате было темно, – пожала плечами Эммелин.– Ты похожа на свою бабушку, – усмехнулся Элтон. – При первой же возможности любишь поставить человека на место. Ох, Кнопка, ты не представляешь себе, как я обрадовался, когда услышал о молодой девушке, которая успешно играет в пармиель по всей провинции. Я сразу же понял, что ты не умерла. Никто не играет в пармиель лучше тебя. Но я подумал, что раз ты чуть не нашла свою смерть, ты, быть может, станешь осторожнее, попытаешься начать новую жизнь.– Я так и сделала и теперь близка к цели. Мне осталась только одна последняя игра. Затем я брошу это дело, оставлю далеко позади.– То же самое я говорил твоей матери столько раз, что мне стыдно признаться, – кашлянув, сказал Элтон. – Всякий раз, когда давал ей обещание, я намеревался сдержать слово, но дорога и игра всегда зовут меня. «Одна последняя игра» – эти слова когда-нибудь погубят тебя, Кнопка.О Боже правый, сколько раз Эммелин слышала, как Элтон говорил её матери то же самое, давал такие же обещания, ни одному из которых нельзя было верить!Но у Эммелин совершенно иная ситуация. Эта игра должна быть – и будет – для неё последней. И если не из-за денег, которые она заработает на игре в пикет у Уэстли, то из-за Седжуика. Он заставил её поверить в нечто гораздо более важное: что любовь, доверие и честность могут изменить человека. «Подобно тому, как, возможно, близкое знакомство с петлёй изменило отца», – подумала Эммелин, глядя вверх на Элтона. Прежде чем она успела что-либо сказать, Элтон, свернув на Ганновер-сквер, остановился перед домом номер семнадцать.– Вот ты и приехала, Кнопка, как я обещал. И теперь все, о чём я прошу тебя, это послать за мной, если попадёшь в неприятность.Эммелин кивнула, хотя и не собиралась воспользоваться его предложением. Что, если она попросит у отца помощи, а изменения в его жизни и его намерения, о которых он рассказывал, вдруг окажутся болтовнёй и лицемерием, его неотъемлемой частью, как родимое пятно у него над глазом?Симмонс держал открытой парадную дверь, а один из лакеев спускался по ступенькам, чтобы взять у Эммелин покупки и помочь ей выйти из экипажа.– Благодарю вас, – сказала она Элтону и, даже не оглянувшись, пошла к дому.«От возврата в прошлое ужин на столе не появится», – всегда говорила её бабушка.И тем не менее, оказавшись наверху лестницы, Эммелин рискнула взглянуть на отца, но увидела лишь заднюю сторону богатого экипажа, выезжавшего с площади. У неё болезненно сжалось сердце, и она уже готова была броситься вслед отцу, но её остановил донёсшийся из дома голос.– Да, восхитительная картина, – объявила леди Лилит, выходя в холл. – Ну и ну. Добродетельная леди Седжуик разъезжает в экипаже маркиза Темплтона. Интересно, кто теперь снизойдёт до вас? Сегодня вы вконец испортили свою прекрасную репутацию! Посмотрим, как это воспримет ваш муж.Эммелин застыла. Седжуик! Как она сможет объяснить это ему? Вероятно, ей следовало послушаться собственного инстинкта, побежать за Элтоном и разом покончить со своей безумной затеей – пока её сердце, а не только репутация, не оказалось разбитым вдребезги.Однако неожиданно произошло нечто совершенно удивительное.– Миссис Денфорд, – сказал Симмонс тем снисходительным, высокомерным тоном, который доведён до совершенства только у лондонских дворецких, – в том, как приехала леди Седжуик, нет ничего предосудительного. Чтобы выполнить поручения леди Роулинз, она была вынуждена нанять экипаж, потому что мистер Денфорд уже взял карету, а лорду Седжуику понадобилось воспользоваться фаэтоном. – Симмонс просто выходил из себя, как будто это он сам попал в затруднительное положение. – Вместо того чтобы смотреть, как её милости придётся возвращаться в неизвестно каком сомнительном наёмном экипаже, я послал записку дворецкому герцога Сетчфилда, в которой спрашивал, нельзя ли устроить так, чтобы миледи вернулась в карете его светлости.Леди Лилит свела брови вместе, бросила жгучий взгляд сначала на Симмонса, затем на Эммелин, а потом повернулась и удалилась, довольно громко ворча:– Что ж, мы об этом узнаем.– Мне неприятно это говорить, – заворчал, в свою очередь, Симмонс, когда леди Лилит уже не могла его слышать, – но миссис Денфорд права. О чём вы думали, разъезжая в экипаже Сетчфилда? Все знают, что им пользуется Темплтон, а поездка с этим мужчиной выглядит совершенно непристойно.– Его слуга просто предложил отвезти меня домой, потому что у меня было много свёртков, – объяснила Эммелин и в подтверждение своих слов подала ему покупки, а вслед за ними накидку и шляпу. – Кроме того, я не думаю, что именно маркиз Темплтон – самый большой распутник в городе. И вряд ли он из тех, кто может скомпрометировать чужую жену.– Мадам, возможно, это и так, но вам не следует забывать, что достойные леди не ездят в каретах других мужчин. Люди станут думать… – Он многозначительно посмотрел наверх. – Безусловно, люди предположат худшее и используют это ради собственной выгоды. Мне не хотелось бы видеть, как леди Лилит рассказывает историю лорду Седжуику.– Я не подумала, – вздрогнув, призналась Эммелин.– Теперь вы знаете. Хотите, чтобы Томас отнёс покупки леди Роулинз? – Симмонс кивнул на гору свёртков.– Нет, незачем доставлять ему лишние хлопоты. Кроме того, я, вероятно, позже навещу её, чтобы узнать, как она чувствует себя сегодня днём. – Эммелин пошла к лестнице.– Очень хорошо, миледи. – Симмонс поклонился и собрался отнести накидку и шляпу Эммелин.– Симмонс? – Эммелин остановилась и обернулась.– Да, миледи?– Почему вы мне помогаете?– Думаю, это очевидно, – смущённо ответил дворецкий.– Не совсем. – Сложив руки на груди, Эммелин покачала головой.– Вы хозяйка этого дома, – глубоко вздохнув, ответил он, – а для меня честь и почёт служить этой семье.– Симмонс, – она поманила его к себе, – почему вы мне помогаете? И без всякой болтовни о чести быть дворецким в этом доме и тому подобного. Почему вы помогаете именно мне? Это из-за того, что я предложила, ну, определённое содействие в решении вашей проблемы с пикетом?– Мадам, вы меня оскорбляете. Ваша помощь в этих затруднениях – всего лишь один штрих вашего неповторимого обаяния. Но если хотите знать, я помогаю вам потому, что…Сверху раздался крик леди Лилит, которая требовала к себе горничную, причём немедленно. Когда её пронзительные вопли проникли во все закоулки дома, из заднего коридора в холл вышел Хьюберт, что-то бормоча себе под нос.По недовольному выражению, мгновенно появившемуся на лице Симмонса, Эммелин поняла, что Хьюберт опять вошёл в дом через конюшни и кухню, в очередной раз устраивая неожиданную проверку, чтобы убедиться, что слуги не обирают его ничего не замечающего кузена, и дать советы по устранению обнаруженных нарушений.– Симмонс, вот вы где! – воскликнул Хьюберт. – Этот ваш Томас опять заменил остатки свечей. Не понимаю, зачем их нужно так часто менять? Кто-то втихомолку получает от этого приличную выгоду.Эммелин от удивления открыла рот. Одной из привилегий дворецкого являлось право получать все свечные огарки, которые можно было продать для переплавки. Это считалось вполне обычной практикой, поэтому то, что говорил Хьюберт, было для давнего семейного слуги неприкрытым обвинением в воровстве.Конечно же, Симмонс собирает огарки! Но одно доброе дело заслуживало ответного, и не было сомнения, что Эммелин в огромном долгу перед Симмонсом.– Кузен, это я попросила Томаса заменить свечи, – сказала Эммелин. – Лорду Седжуику не нравится, когда они начинают шипеть в середине вечера.Поджав губы, Хьюберт устремился к библиотеке.– Могу предположить, он снова отправился пересчитывать книги, – проворчал Симмонс.– По-моему, вы говорили, что служите этой семье. – Эммелин с трудом подавила улыбку.– Именно так, – твёрдо сказал он.Эммелин это прекрасно понимала, ведь её отец теперь был тому великолепным примером. Но ей необходимо было выяснить, почему дворецкий столь многим рисковал, чтобы помочь ей.– Но, Симмонс, почему именно мне? Тем более что вы знаете… в общем, вам известно, что я не…– Из-за вашего обаяния, миледи, – ответил он, слегка склонив голову.Наверху миссис Денфорд снова во всю силу своих лёгких призвала горничную к себе – сейчас же! – и Симмонс вздрогнул и зажмурился. Когда он открыл глаза, взгляд остановился на Эммелин, и улыбка коснулась его обычно строго сжатых губ.– Этому дому нужна хозяйка и, что ещё важнее, наследник.Эммелин покачала головой, сомневаясь, правильно ли она его поняла.Наследник? Симмонс сошёл с ума?«О нет!» – Эммелин внезапно озарило, и боль от осознания истины оказалась сильнее, чем если бы Эммелин выбросили из почтовой кареты. Симмонсу было совершенно безразлично, кто она, скорее всего он очень обрадовался просто появлению дамы в доме. Он рисковал всем ради того, чтобы увидеть, что Седжуик по-настоящему женат. Женат и безумно влюблён, женат и производит наследника, так что надежды Денфордов на наследование не будут такими… такими реальными. Молодая жена могла явиться из Ньюгейта, или из сумасшедшего дома, или прямо с ближайшего корабля с каторжниками – Симмонса это абсолютно не заботило, если он мог раз и навсегда отделаться от Денфордов.– Но я не… Я не могу… – Эммелин покачала головой весьма решительно, но не настолько, чтобы испортить пышную причёску из локонов, которую горничная Мальвины соорудила для неё этим днём, и, склонившись ближе к слуге, прошептала: – Симмонс, я не собираюсь оставаться здесь настолько долго, чтобы решить эту проблему.– Это мы ещё посмотрим.– Седжуику не нужна жена, вот поэтому он её и выдумал, – снова покачала головой Эммелин. – И ему, безусловно, не нужна я.– Не нужны? – Симмонс улыбнулся. – Мадам, вы себя недооцениваете. И хотя я до самой своей смерти буду отрицать, что когда-нибудь соглашался с чем-либо, что говорил мистер Денфорд, я уверен, что лорд Седжуик без ума влюблён в вас. Глава 14 – Влюблён без ума. – Джек, сидевший вместе с Алексом в «Уайтсе» за столиком в углу, откинулся на стуле. – Все только и говорят о том, что ты по уши влюблён в свою жену. Это правда?Алекс напрягся. Ему совершенно не хотелось снова выслушивать эти слова. Он пришёл в клуб, чтобы немного отдохнуть от художников, декораторов, Денфордов… и от своей страсти к Эммелин.О чём он думал, занявшись с ней любовью? Прикосновение её губ, шёлк её кожи были теперь как лихорадка, от которой он не мог излечиться, которой он не мог сопротивляться, поэтому он покинул дом, чтобы не провести ещё один день в волшебном обществе Эммелин, в её объятиях…Но, к своей огромной досаде, Алекс не нашёл в клубе покоя. Каждый посетитель считал своим долгом подойти и поздравить его со значительным улучшением здоровья супруги. По-видимому, леди Пепперуэлл исполнила своё обещание рассказать всем о чудесном выздоровлении Эммелин. Каждый бездельник, посмеиваясь и претендуя на остроумие, хлопал Алекса по спине и отпускал какую-нибудь шутку по поводу его влюблённости в молодую жену – включая Джека, который не только пожелал ему счастья, но и заказал бутылку мадеры – за счёт Алекса, – чтобы отпраздновать счастливое событие в жизни Седжуика.– Не выставляй напоказ выражение влюблённости, – посоветовал Джек, наполняя бокалы дорогим вином.– Я не влюблён, – ответил Алекс. – Пойми, это же совершенно нелепо.– Тогда объясни мне, – фыркнул Джек, – почему ты повёз её в Клифтон… как бы это выразиться? В поисках супружеского уединения? И не пытайся этого отрицать, – засмеялся он, – потому что я видел, как ты возвращался домой в бутылочно-зелёной куртке Клифтона, а твоя Эммелин сидела рядом с тобой, очаровательная и растрёпанная. Итак, если это не доказательство, то я не знаю, что же. Тем не менее я хотел бы узнать…– Джек… – попытался остановить его Алекс.– Знаешь, – негодник имел наглость ухмыльнуться, – не лезь на рожон, я собирался только спросить, есть ли у них в запасе ещё одна такая бутылка. Кроме того, было бы не по-джентльменски проявлять любопытство. – Оглянувшись в поисках официанта, Джек жестом попросил принести очередную бутылку, и Алекс с удовольствием заплатил за неё, надеясь, что вино отвлечёт Джека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33