Но, когда сегодня он увидел ее в новом наряде, выражение его лица даже не изменилось.— Будь осторожна, дорогая, — дедушка потрепал ее по руке своей огромной медвежьей лапой. — Не следует пить много.Эбби с удивлением воззрилась на деда. Догадывается ли он о том, какой дурочкой выставила она себя в глазах человека, которого он нанял?— Я знаю, сегодня у тебя трудный вечер, — продолжал мистер Хоган. — Я помню свои первые приемы. — Он прищелкнул языком. — Я чувствовал себя рыбой, выброшенной из воды. Тогда я даже не знал, за какую вилку взяться, Едва не стал пить из чаши, предназначенной для ополаскивания рук. Но со временем ты привыкнешь к этому, — заверил мистер Хоган внучку.Эбби улыбнулась. Мама научила ее тонкостям поведения за столом и в обществе. Но Эбби не собиралась разубеждать дедушку. Она подумала, что он прав, и она со временем приспособится к чувству внутренней опустошенности.Патрик наклонился к ней:— Вам нехорошо? Если у вас болит голова, я буду счастлив сопровождать вас домой.— Нет, — сверкнула на него глазами Эбби. Если бы ты был Таннером, я бы не упустила своего шанса, но ты не Таннер, подумала женщина. — Нет, — повторила она вслух. — Со мной все в порядке.Эбби занялась своей тарелкой, но, когда миссис Гамильтон поднялась, приглашая дам в гостиную выпить по чашечке кофе, пока мужчины курят в библиотеке, молодая женщина почувствовала облегчение.В гостиной внимание всех женщин было приковано к наследнице. Заменой тостам, звучащим за столом, было нескрываемое любопытство.— Все мы знаем, что Патрик является ярым поборником приличий. Скажите нам, не пытается ли он поставить в вину вам то, что путешествие вы совершили без компаньонки? — спросила одна дама.— Патрик? — Эбби слегка замешкалась. — Я убеждена в том, что Патрик воспитан достаточно хорошо, чтобы не высказывать своего отношения к… моему путешествию.Миссис Гамильтон фыркнула:— Патрик, защитник общепринятых норм поведения, вряд ли сможет сдержаться и не высказать своего мнения. Однако я уверена в том, что он не интересуется прошлым Эбигэйл. Я думаю… — миссис Гамильтон сделала паузу, так что все, включая Эбби, слегка подались вперед, чтобы получше расслышать ее слова. — Я думаю, он так восхищен Эбби, что будет стараться упрочить своё положение, став зятем мистера Хогана.Эбби так и осталась стоять с открытым ртом. Выйти замуж за Патрика?! Она?! Нет, она об этом даже не думает!А дамская беседа закружилась вокруг неисчерпаемой темы любви и замужества.— Ну что же… пусть берет себе Патрика Брэди, только пусть познакомит меня со своим телохранителем!— Что вы говорите, Рита?!— То и говорю!Кое-кто был потрясен дерзостью этих слов, кое-кто просто рассмеялся. Неожиданная вспышка ревности заставила Эбби пристально посмотреть на женщину, обронившую эти слова и, как видно, сразу почувствовавшую в Таннере потрясающего мужчину.Это была невысокая, хорошо сложенная дама. Она выгнула бровку и ухмыльнулась, как бы осуждая себя за откровенность.— Надо быть мертвой, чтобы не оценить его, а я вовсе не мертвец!— А твой муж? — раздраженно спросила миссис Гамильтон.— Не волнуйся, Эулалия, за моим мужем прекрасно ухаживает сиделка. Что касается меня, то я давно собиралась нанять телохранителя, вы же понимаете… нравы в этом городе такие грубые. — Она повернулась к Эбби. — Скажите, милая, кто этот человек и сколько ваш дедушка платит ему? Я уверена, что смогу предложить подходящую цену.От матримониальных речей миссис Гамильтон, завистливых предложений миссис Гэдздон и выпитого шампанского у Эбби голова пошла кругом, и она с досадой выпалила:— Мистер Макнайт великолепный телохранитель. Он дважды спас мне жизнь. Сначала он спас меня от гремучей змеи, — Эбби услышала, как охнули дамы, но взгляд ее был прикован к миссис Гэдздон. — Потом он спас меня от двух убийц. Все это он проделал очень умело. Он самый хладнокровный из всех мужчин, кого я знаю.Завершив свою речь, Эбби неожиданно поняла, что вместо того, чтобы успокоить чувство миссис Гэдздон, она только разожгла ее страсть. Прочие женщины принялись обсуждать слова Эбби, а Рита Гэдздон лишь улыбнулась.— Опасный человек. Это еще интереснее.— Рита, перестань, — принялась увещевать ее миссис Гамильтон. — У нашей юной гостьи может создаться превратное впечатление о нравах высшего света. Пойдемте, дорогая — последние слова были предназначены Эбби. Хозяйка дома указала ей на изящный диванчик. — Мы хотели бы произвести на вас приятное впечатление и вовлечь вас в нашу деятельность.Позже к дамам присоединились мужчины, заиграл оркестр, подали кофе, вино, начались бесконечные разговоры, люди переходили из одной группки в другую. Дедушка представил Эбби всем и каждому, и, если бы не навязчивое желание миссис Гамильтон соединить ее с Патриком, Эбби была бы даже рада тому, что Патрик освободил ее от дедушкиной опеки, но мало-помалу общество Патрика стало раздражать Эбби. Он постоянно суетился возле нее. Кроме Патрика рядом с собой Эбби все время ощущала незримое присутствие Таннера. Неожиданно Эбби показалось, что ей вот-вот станет плохо. Дедушка, наверное, решит, что это из-за шампанского, миссис Гамильтон побранит своего повара, но Эбби хорошо знала — виной всему ее ревность.Когда они, наконец, спустились в вестибюль, Эбби почувствовала облегчение оттого, что Патрик прибыл в своем экипаже: по крайней мере в дороге она сможет отдохнуть от него.Оглянувшись, Эбби не обнаружила за спиной Таннера и… запаниковала. Внутреннее смятение улеглось, только когда у входа в особняк замаячила его высокая фигура, но вдруг Эбби рассердилась на своего телохранителя: если бы эта бесстыжая женщина осыпала его знаками внимания, он, без сомнения, не остался бы к ним равнодушным.— Вы проверили экипаж?Таннер ответил Хогану кивком.— Тем не менее не поднимайте занавесок.Макнайт бросил беглый взгляд на Риту Гэдздон, ожидающую на ступеньках особняка, когда подадут ее экипаж, но ее призывных взглядов не заметил. Эбби торжествовала победу. Но триумф ее был омрачен тем, что ее Таннер игнорировал точно так же, как и прочих женщин. Неужели он не испытывает к ней ни малейшей симпатии?Дедушка подал руку внучке, помогая взобраться в экипаж, и последовал за ней. Едва экипаж тронулся, как старик, откинувшись на спинку сиденья, спросил:— Ну, Эбигэйл, что ты думаешь о высшем обществе Чикаго?— Это общество похоже на любое другое, какого бы уровня люди его ни составляли. В нем есть свои разряженные павлины и мальчики для битья.Виллард Хоган выпрямился, повернулся к внучке и расхохотался:— Я надеялся, что ты унаследовала чуть меньше раздражительности от своего отца и чуть больше мягкости от своей матери.— Мягкости от мамы? — повернувшись к старику, переспросила Эбби. Гнев, который она ощутила после разговора с Ритой Гэдздон, кажется, нашел выход. — Моя мама была такой мягкосердечной, какой только может быть женщина, но у нее была железная воля. Она смягчала суровый нрав отца, и, без сомнения, поддерживала и вас. Но в конце концов она все-таки ушла от вас, не так ли?Старик замолчал. Эбби понимала, что обидела его. Даже в темноте кареты она заметила, как изменилось выражение его лица. Голова его безжизненно опустилась.— Ей не следовало убегать из дома. Это проклятый Блисс сманил ее.— Однажды отец рассказал мне, что сначала даже не испытывал интереса к маме. Это она бегала за ним, — настаивала Эбби, зная, что каждое ее слово ножом врезается в сердце старика. — Но она все-таки предпочла его угрюмый взгляд вашему… вашему… — Неожиданно Эбби замолчала, не в силах добить старика.Внутри кареты воцарилось молчание.Эбби прикрыла глаза, и ее тут же начало мутить. Мама никогда не одобрила бы такой жестокости. В отличие от папы, чьим богом был бог повиновения и справедливого наказания, мама верила в любовь и милосердие. До сих пор Эбби считала, что она исповедует мамину веру. Душа ее переполнилась стыдом, и женщина отвернулась к окошку, чтобы вдохнуть свежую прохладу ночи.Карету как всегда сопровождал Таннер. Сегодня он ехал верхом на длинноногом сером жеребце. Макнайт взглянул на нее, и Эбби забыла о своем плохом самочувствии. На мгновение ей даже показалось, что взгляд его полон участия и заботы — тех чувств, которые он обычно прятал. Через секунду лицо Таннера приняло свойственное ему холодное выражение.Злость улеглась, и Эбби охватило чувство вины перед дедушкой. Опустив занавески, она откинулась на подушки.— Простите меня.— Что? — выдохнул Виллард Хоган.— Я прошу прощения за то, что вела себя так безжалостно. Мама учила меня совсем другому.Мистер Хоган расправил плечи.— Нет, девочка, ты права. Ты все правильно подметила. Я и Гамильтоны… мы все такие. И остальные тоже… Надутые петухи и расфуфыренные пустышки. Просто выскочки. Мы сидим на мешках с деньгами. Ну вот… опять я за свое.Эбби покачала головой:— Я такая же, как ты.К удивлению женщины, старик подался вперед и взял ее руку в свою.— Мы с тобой родственники. Одна семья. Кроме нас, у нас никого нет.Это была правда. И Эбби слегка пожала старческую руку в ответ.— Я не понимаю, что произошло между тобой и мамой. Как вы могли полностью разорвать отношения?!— Ах, Эбби, девочка! С высоты сегодняшнего дня все выглядит так глупо…Эбби улыбнулась:— Обычно так обращался ко мне папа — Эбби, девочка.— Неужели? В конце концов, и в его сердце должна была быть хоть капля тепла. Но тогда… Все, что я видел в нем, это огонь и проклятие будущего неистового священника. Он относился к деньгам, которые у меня водились, как к золоту дьявола, а мое честолюбие представлялось ему грехом, за который мне уготовано место в аду. Кроме того, он настроил дочь против меня.— Но мама любила его, — мягко, чтобы не обидеть старика, заметила Эбби. — Я просто не понимаю, почему она должна была выбирать между вами двумя. — Произнеся эти слова, Эбби уже знала ответ. Отец был прямолинейным и бескомпромиссным человеком. Точно таким же был и дедушка, Очевидно, не отдавая себе в этом отчета, мама полюбила человека, очень похожего на своего отца. Эбби поняла это и задумалась. А не выбрала ли она себе в суженые Таннера по принципу схожести с папой? Он был упрямым и жестким человеком, не позволяющим женщине изменить жизнь, которую он избрал для себя. Мама была поставлена перед необходимостью выбора между мужем и отцом. Неужели и ей предстоит сделать то же самое? А может, у нее даже не будет возможности сделать выбор…Внезапно раздался громкий выстрел, и в голове у Эбби все перепуталось. Женщина слышала, как Таннер громким голосом отдает какие-то приказания. Снова выстрел. И еще два. Что происходит? Неужели Таннер в опасности? Дедушка толкнул Эбби на пол кареты.— Пригнись, черт возьми!Запутавшись в кружевах и кринолинах, Эбби, тем не менее, заметила, как старик выхватил оружие. Это был маленький гладкий черный пистолет, совершенно не похожий на длинное ружье, с которым последнее время не расставался Таннер. Но у маленького пистолета был зловещий вид.Что, черт возьми, происходит?Экипаж бросало из стороны в сторону. Карета, как живое испуганное существо, металась по мостовой. Но не толчки, а удары пугали Эбби. Где Таннер? Все ли с ним в порядке?— Отвезите ее домой! Я преследую их!— Нет!!!Ее крика никто не услышал. Таннер унесся прочь. Эбби поняла это по удаляющейся дроби лошадиных копыт по мостовой.Наследницу доставили в особняк. Сразу же после этого дверь наглухо задраили. Дедушка громовым голосом раздавал приказания:— Пошевеливайтесь! Выставьте людей у окон и дверей! Пусть Эбигэйл спустится в подвал!Только в подвале, куда Эбби спустилась вместе с миссис Стрикланд, сердце у нее мало-помалу перестало трепыхаться. Но и в подвальном помещении, куда не доносилось ни одного лишнего звука, Эбби не могла найти полного успокоения. Если Таннера ранили…Молодая женщина скинула шаль кремового цвета, стянула длинные — до локтей — перчатки и сняла бриллиантовые серьги, которые дал ей дедушка.— Не волнуйтесь, деточка, мистер Хоган все устроит.Эбби бросила взгляд на экономку, восседавшую на деревянном сундуке. Интересно, набит он деньгами или нет, подумала Эбби.— Конечно, — съязвила молодая женщина. — Он и так преуспел в своей заботе обо всем.Миссис Стрикланд с удивлением выгнула бровь.— Ну да. Можно утверждать, что преуспел. Свое скромное прошлое он оставил далеко позади.Только чуткое ухо могло уловить в тоне экономки намек на упрек. Эбби вскочила и высказала прямо в лицо дедушкиной прислуге:— Я знаю, что слова мои невеликодушны. Но если бы не его богатство, я была бы никому не нужна. Никто бы меня не преследовал и не нападал на меня. Я имею в виду тех, кто стрелял в нас сегодня, тех, кто пытался убить нас в Небраске. — Голос Эбби дрогнул. — Почему так происходит?— Не волнуйтесь, дорогая, все будет хорошо. Вот увидите. Мистер Хоган все устроит.Но не о мистере Хогане беспокоилась Эбби. Не дедушка, а Таннер сражался с убийцами.Когда, наконец, двум женщинам было позволено покинуть подвал, дом кишел людьми. Шериф прислал полдюжины солдат. Прислуга, садовники и конюхи — все сгрудились в доме. Репортер местной газеты делал заметки. Дедушка не уставал отдавать приказания. Но Таннера нигде не было видно. Эбби побежала в вестибюль. Вслед за ней ринулся репортер.— Мисс Хоган! Мисс Хоган! — обращался он к ней по фамилии дедушки.Один из лакеев, облаченный в ливрею, схватил журналиста за руку, когда тот пытался проскользнуть вслед за Эбби в кабинет ее дедушки.Там она и наткнулась на Макнайта. Его сюртук висел на спинке стула. На полу валялась рубашка — вся в пятнах крови. Но Эбби смотрела только на Таннера: левое предплечье его было туго перебинтовано.— Господи!Макнайт резко обернулся и нахмурился. Как ни странно, его раздраженный вид подействовал на Эбби успокаивающе: Таннер жив, с ним ничего не случилось. Мисс Блисс перевела дух.— Что случилось? — спросила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.— Еще одно ночное нападение, — ответил Таннер. Но его саркастическое замечание не соответствовало глубокому беспокойству за ее жизнь, которое она прочитала в глазах своего верного телохранителя. Теперь Эбби была уверена, что, если понадобится, он будет защищать ее до последней капли крови. И будет делать это вовсе не за деньги.Ах, если бы им удалось выбраться из этого места!— Ну, Эбигэйл, дорогая моя! — голос Патрика резко оборвал ее мечты. Твердо положив руку на плечо Эбби, Патрик повернул ее спиной к Таннеру и осторожно вывел из комнаты. Эбби попыталась высвободиться, но Патрик крепко держал ее.— Ваш дедушка попросил меня привести вас к нему, — произнес Патрик таким тоном, будто он выслушал не просьбу Вилларда Хогана, а глас Господень, которому вынужден покориться. Невзирая на сопротивление Эбби, он провел ее через анфиладу комнат и мимо любопытных глаз и остановился возле дверей библиотеки. Наконец-то молодой женщине удалось вырваться из цепких пальцев Патрика. Но, обретя свободу, она остановилась, как громом пораженная.Виллард Хоган, всегда собранный и подтянутый, был в явном смятении. Волосы его торчали в разные стороны, рубашка и жилет были расстегнуты, а галстук болтался, как веревка. Но именно теперь, застигнутый врасплох, дед показался ей куда более настоящим, чем раньше. Эбби поняла, что в один прекрасный момент сердце ее преисполнится любовью к деду.— Патрик, ты свободен! — гаркнул Виллард Хоган. — А ты, Эбигэйл, девочка, подойди поближе, мне надо кое-что обсудить с тобой.Эбби слышала, как за Патриком закрылась дверь. В наступившей тишине комнаты, заставленной книгами, которые, казалось, никто ни разу не открыл, Эбби подошла к деду. Ее смутила странная решимость дедушки.— Я принял решение, — начал Виллард Хоган, едва Эбби осторожно присела на край кожаного кресла, как раз напротив старика. — Пока мы не уничтожим эту мерзкую крысу, которая, чтобы досадить мне, пытается убить тебя, тебе нельзя оставаться в Чикаго. Это небезопасно.— Но…— Выслушай меня, — перебил он внучку. — Патрик сделал замечательное предложение. То, что он предложил, соответствует моим ближайшим планам и отсроченным финансовым проектам.Сердце у Эбби заныло. Дедушка говорил так же, как ее папа. Различие заключалось лишь в том, что Роберт Блисс для придания своим решениям веса всегда ссылался на Библию, а Виллард Хоган прибегал к терминологии финансового дела,— О каких отсроченных проектах вы говорите? — осмелилась поинтересоваться Эбби.— О твоем наследстве, конечно. Кто будет распоряжаться деньгами, когда я умру?— Пожалуйста, не говорите об этом, — взмолилась женщина, пораженная искренностью своей просьбы. — В моей жизни было так много смертей. Так много потерь.Когда Эбби подняла голову, она увидела деда совсем другими глазами. Она заметила, что нос у старика в точности такой же формы, как был у ее мамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36