Мадам Рене продолжала:
— Если вы действительно хотите проявить заботу о Кларисе, дайте ей возможность побыть одной, в чем она так нуждается.
Пьер высвободил руку, которую держала хозяйка заведения, пристально вглядываясь в ее лицо. Увы, оно оставалось непроницаемым.
Минутой позже он нехотя удалился.
Пуантро был в прекрасном расположении духа, когда поднимался по лестнице своего городского особняка. Сердце его радостно колотилось. Еще несколько часов, и все решится.
Толкнув дверь, он вошел в холл. Тут же навстречу ему бросился слуга.
— Слушай внимательно, Бойер, — бросил ему Пуантро. — Конец твоему бездельничанью. Сегодня вечером я иду на важную встречу, и у меня всего несколько часов, чтобы освежиться. Немедленно приготовь мне панну, свежее белье и позаботься об обеде. Предупреди остальных слуг, чтобы не теряли времени даром. Им не поздоровится, если они будут лоботрясничать. Ясно?
— Ясно, масса.
— Тогда поворачивайся!
Однако перепуганный раб замешкался, и Пуантро взревел:
— Чего ты мнешься?
Бойер неуверенно сделал шаг с конвертом в руке.
— Вам пришло письмо, масса.
Письмо… Пуантро, вдруг чего-то испугавшись, застыл. Нет… Капитан Уитни не мог послать новое письмо, которое разрушило бы его планы в последний момент. Только не сейчас, когда он так близок к тому, чтобы вернуть свою дорогую Габриэль назад.
Выхватив из рук слуги большой конверт, Пуантро вскрыл его и прочел:
Мой драгоценный Жерар!
То, как Вы покинули меня, и мои опасения за судьбу Габриэль заставили меня сильно поволноваться. Одно Ваше слово изгонит все мои страхи прочь.
Мое счастье целиком зависит от Вас, топ cher, так же как и покой моей души. С этой неизменной мыслью надеюсь в скором времени хоть что-то услышать от Вас.
С любовью, Минин.
Бородатое лицо Пуантро вспыхнуло от гнева, Как посмела эта чертова ведьма беспокоить его своими жалкими переживаниями в такое время? Почему она позволяет себе так нагло требовать от него чего-то?
Какая-то безотчетная ярость овладела им. Пуантро разорвал аккуратно написанное послание Манон на мелкие кусочки и швырнул их под стол.
— Вы пошлете ответ, масса?
Пуантро повернулся к нему с таким свирепым взором, что перепуганный негр на негнущихся ногах отступил на шаг и буквально растворился в воздухе.
Пуантро поднимался по лестнице в свою комнату, и перед ним возник образ прекрасной Габриэль. Он мысленно прошептал ей:
— Еще совсем немного, ma petite, и ты будешь дома. Я больше никому не позволю разлучить нас.
Опустилась еще одна ночь. Третья.
Габриэль изучала свое отражение в маленьком зеркале над умывальником в каюте капитана. Часы тянулись бесконечно медленно и одновременно безумно быстро, а каждое отдельное мгновение было наполнено и беспредельной радостью, и нескончаемой мукой.
Габриэль подумала, что лицо, которое она созерцает в серебряном зеркальце, претерпело множество изменений. С того дня, когда она впервые увидела хищный взгляд золотисто-карих глаз Рапаса, прошло немного времени, но безвозвратно канула в прошлое девочка в монастырской форме с туго затянутыми волосами и постоянным бунтарством в душе. Навсегда ушла полудевочка-полуженщина, мечтавшая испытать в жизни все, но чьи представления о жизни были так далеки от реальности. Она не была больше той неопытной девушкой, которая упивается своей юностью и свежестью. Прежние представления о жизни оскорбляли ее сейчас своей примитивностью.
Теперь Габриэль понимала, что настоящая жизнь не сводится к платьям, которые она наденет в один прекрасный день, к городам, которые посетит, путешествуя, или к тем людям, которых когда-нибудь встретит. Истинная жизнь и подлинное счастье не зависят от материальных благ и богатства, к которому так стремятся многие люди. Реальную полноту жизни дает невыразимое словами хрупкое соединение одной души, ее внутренней сущности, с душой другого человека. Это взаимное дополнение не имеет ничего общего с актом физического слияния.
Роган или Рапас — был тем естественным дополнением ее души, ее существа, с которым жизнь становилась настоящей, истинной, полнокровной. Она осознала и усвоила эту правду, так же как приняла и радость физического экстаза… Предвидела она и полную боли неотвратимость расплаты за это счастье, потому что отца она тоже любила.
Габриэль не пыталась обмануть себя. Роган не отступится от выдвинутых им условий, а отец скорее позволит стереть себя в порошок, чем станет рисковать ее жизнью. И она бессильна изменить обстоятельства и сократить пропасть, которая разделяет их с Роганом… Несмотря на их любовь, Роган останется с теми, кто сохранял ему верность за все эти годы преследований.
Этот человек, который восхищал и одновременно заставлял страдать от беспощадности своих суждений, затронул ее душу… Вновь вспомнилась его фраза:
…скажи, что я скоро с ней увижусь…
Сможет ли она вынести, если узнает, что он обнимает другую женщину?
Рыдания сдавили ей горло, и слезы потекли по щекам. Вдруг она стала противна сама себе. Габриэль вытерла щеки и обратилась к зеркалу. Да, лицо, глядящее сейчас на нее, не принадлежит уже воспитаннице монастыря. На мерцающей поверхности отражалась полюбившая женщина.
Еще три дня. Она превратит их в три полных восторга дня. Минутой позже, пробежав весь коридор, она, затаив дыхание, появилась на верхней палубе. Роган нахмурился, заметив хищным взглядом своих золотисто-карих глаз ее волнение.
Слова не нужны. Она обвила его шею руками и потянулась губами для поцелуя.
За расположенным высоко в стене камеры окном сгустилась ночь. Портер медленно приподнялся с койки. Поморщившись от боли, причиняемой ему многочисленными ушибами и кровоподтеками, он направился к зарешеченной двери, чтобы оглядеть коридор. Он с трудом припоминал, как их схватили. Перед глазами возникла картина: монастырский двор, объятый тишиной, резкий крик Бертрана, грохот шагов.
Он отчаянно сопротивлялся, но был сбит с ног увесистым ударом кулака. Последовавшие затем бесчисленные пинки и боль сменились полным беспамятством. Очнулся он уже в камере, где находился и теперь. Она была расположена в ряду подобных ей. Всюду сидели арестанты, все время похвалявшиеся своими преступлениями. Громче всех разглагольствовал огромный детина, сидевший в соседней камере. Но все россказни его соседей вылетели у Портера из головы, когда он понял, что Бертрана среди них нет. Жив ли он вообще?
Портер здорово перепугался, когда в его камере появился Пуантро. Он притворился недоумком — и преуспел в этом. Он и раньше пользовался таким защитным приемом, научившись придавать соответствующий вид своей внешности. Видя явное отвращение Пуантро, Портер подумал: уловка удалась и он смог заставить этого человека поверить, что общий план действий ему совершенно неизвестен.
После этого с ним несколько раз разговаривал губернатор Клейборн, но Пуантро не появился больше ни разу. Учитывая это, Портер пришел к выводу, что Бертрана содержат в другой части тюрьмы и Пуантро сосредоточил свои усилия на нем.
Портер пожал своими узкими плечами. Он никак не мог понять, как это люди губернатора догадались поджидать их в монастыре, куда они явились среди ночи.
Хотел бы он знать, что будет делать капитан, когда они с Бертраном не явятся на место встречи и станет ясно, что они схвачены. Он был уверен, что капитан не бросит их на произвол судьбы, но…
Портер прервал ход своих мыслей, когда волосатый вонючий охранник, который дежурил большую часть дня, прошел по коридору к металлической входной двери чтобы сквозь крохотное решетчатое оконце осмотреть находящееся за ней помещение. Тюремные порядки уже твердо отпечатались в голове Портера, и он понял, что смена караула запаздывает.
Неожиданный шум насторожил его. В тот же миг входная дверь резко отворилась, сбив с ног растерявшегося охранника. Бедняга грохнулся на каменный пол прямо головой и замер!
Дальнейшие события развивались стремительно. Портер, плохо соображая, что произошло, увидел вдруг трех человек, несущихся по коридору. Огромный детина из соседней камеры закричал:
— Я же знал, что вы придете! Я знал, что вы не оставите меня тухнуть здесь!
Просунув руку сквозь прутья решетки и схватив одного из освободителей, Портер крикнул:
— Друг, выпусти меня! Я погибну, если ты оставишь меня здесь!
Незнакомец, немного поколебавшись, отпер дверь камеры. Портер с облегчением вздохнул и побежал по коридору. Вскоре он быстрым шагом шел по дороге, уводящей от тюрьмы, стараясь понадежнее скрыться в тени деревьев.
Наблюдая за побегом из укромного места, Пуантро прошептал:
— Он сбежал! Только бы они его не потеряли! Губернатор Клейборн, сидевший рядом с ним с сосредоточенным выражением лица, кивнул.
Теперь уже недолго.
Клариса, поднятая с постели среди ночи, встретилась в напряженной тиши кабинета лицом к лицу с мадам. Она вся дрожала, когда мадам тихо сообщила:
— До меня только что дошла новость, что из тюрьмы совершен побег… нескольких заключенных. В одном из них был особо заинтересован господин Пуантро.
— Это Бертран?
— Нет. Это высокий жилистый парень с темными волосами.
— Портер. А что с Бертраном?
— Не знаю.
Напряженное молчание, а в следующий миг Клариса вдруг все поняла. Не в силах произнести ни слова, она оперлась о стол.
— Клариса…
В ответ она невнятно прошептала:
— Слишком поздно. Ловушка захлопнулась.
Плоть против плоти. Жар против жара.
Серебристый лунный свет струился в крохотное оконце корабля. Они купались в этом таинственном свете. Роган крепко обнимал Габриэль.
Его язык нащупывал ее влажный рот, руки не переставали ласкать, тела — соединяться.
Роган весь отдался сладостной радости, которую дарила ему Габриэль… Хоть немного еще.
— Прошло шесть дней, Манон.
Мари умолкла, когда Манон повернулась, оторвавшись от окна, выходящего на темнеющую улицу. У Мари защемило сердце. Темные круги под прекрасными глазами Манон, впалые щеки. Бедняжка едва прикасалась к пище в течение этих шести дней, прошедших с тех пор, как она в последний раз видела Жерара Пуантро.
— Так больше нельзя.
— Marie… s'il vous plait. — Манон приложила к груди дрожащую руку. — Я… я плохо себя чувствую… тошнит. Но это ведь вполне естественно в моем положении. Правда?
Мари собрала все свое мужество, чтобы сказать ей правду.
— Он не придет.
Молчание.
— Манон…
Манон подняла подбородок повыше.
— Я напишу ему еще одно письмо.
— Вы уже писали.
— Я напишу снова… еще один раз.
Явные попытки Манон скрыть дрожание губ ранили Мари в самое сердце.
— Если Жерар не ответит в течение недели, мы с тобой уедем… отправимся вверх по реке и отдохнем немного, пока я не найду для нас временное пристанище.
— Манон, ma cherie… — Глаза Мари застилали слезы.
— Но он придет. Увидишь. Только одно, последнее письмо. Я напишу ему прямо сейчас.
Манон повернулась к столу. Она не увидела слез Мари.
Шестой день был на исходе.
Портер внезапно остановился на узкой горной тропе. Глянув через плечо, он пристально осмотрел каждый бугорок на местности. Смутная тревога сопровождала его все эти дни с момента побега из тюрьмы. От постоянного нервного напряжения он постарел и осунулся, его узкое небритое лицо покрылось глубокими морщинами. Он двинулся дальше, пока перед ним не открылся вид на знакомый узкий заливчик.
Он не сомневался, что Пуантро лично проследит за тем, чтобы в поисках беглецов прочесали весь город вдоль и поперек. По этой причине он отказался от своего первоначального намерения отправиться к мадам, где прежде не один раз находил пристанище, а пошел, следуя по извилистой тропе, к заливу. Портер облегченно вздохнул, когда наконец достиг условленного места, предварительно выбранного Бертраном на тот случай, если возникнут какие-либо осложнения.
Он ждал появления Бертрана, до последнего надеясь, что и тому удалось сбежать во время внезапно возникшей в коридорах тюрьмы суматохи. Ожидание было томительным и тянулось нестерпимо долго. Наконец он достал провизию, спрятанную ими, когда они высадились на берег, и, слегка подкрепившись, приготовился ждать дальше.
Портера не волновало то, что он не мылся и не брился с тех пор, как покинул корабль шесть дней назад. Он был равнодушен к тому, что, по существу, все это время ничего не ел, кроме сухарей, солонины да воды, которая таяла с каждым днем. Он бурно переживал неожиданный провал их операции в монастыре, однако терзания не приносили облегчения.
Портер уставился на меркнущий в сгущающихся сумерках горизонт. Вспоминался Бертран — хороший человек и преданный друг. Почему же все пошло наперекосяк? Портер ничего не мог поделать с преследовавшим его ощущением, что частично в этом есть его вина. Не вызвал ли он подозрений у молоденькой проститутки, с которой провел ночь накануне в заведении мадам? Если бы он повнимательнее отнесся к возможным опасностям, подстерегавшим их во дворе монастыря, если бы не отдался с таким самозабвением ее надушенному телу… А Бертран… где он сейчас?
Воспользовавшись подзорной трубой, припрятанной вместе с провизией, Портер в поисках корабля, который вот-вот должен был появиться, осмотрел гладь моря. Ночь была ясная, на небе сиял ослепительный полумесяц. Он следил за морем со вчерашнего вечера в надежде, что «Рептор» может появиться днем раньше. Не появился. Но вот настала условленная ночь.
Вновь ощутив необъяснимую тревогу, Портер в очередной раз оглядел окружавшую его местность и обратился взором к морю.
— Черт возьми! Я начинаю верить, что этот тип действительно слабоумный!
Надежно укрывшись в кустарнике на холме, дававшем прекрасный обзор местности, Жерар Пуантро тщательно подрегулировал свою подзорную трубу. Вечерние сумерки постепенно поглощали очертания фигуры Портера. Пуантро смачно выругался. Матрос проделал те же манипуляции, что и в предыдущий вечер: он подошел к берегу под прикрытием деревьев и уселся в ожидании. Подзорная труба Портера до самого утра была направлена в море.
Пуантро отложил свою трубу в сторону, не в силах побороть снедавшее его нетерпение. Он не верил, что сможет когда-нибудь забыть ликование, охватившее его сердце, когда удалось тщательно спланировать и организовать побег Портера. Позднее, когда люди губернатора явились доложить, что проследили его путь до отдаленной от города бухты, где он по всем признакам расположился надолго, Пуантро сообразил, в чем заключался план этого чертова капитана.
Да, капитан Уитни был хитер. Он отправил на берег двух своих моряков, чтобы они передали ультимативное письмо, приказав до определенного времени дожидаться принятия условий, а затем явиться в назначенное место. В море Уитни пребывал в относительной безопасности, избавленный от неожиданного нападения. Очевидно, капитан хорошо знал эту небольшую бухту в скалах и считал ее вполне надежной гаванью, скрытой от любопытных глаз. Возможно, этот ублюдок использовал ее и в ту ночь, когда похитил Габриэль.
По спине Пуантро пробежала волна нервного озноба. Что ж, теперь эта бухта уже не была безопасной. Оглядевшись вокруг, он доставил себе небольшое удовольствие. Люди губернатора в ожидании команды к атаке были рассеяны повсюду. Но главным в операции оставался вооруженный корабль, надежно укрытый поблизости таким образом, что его невозможно было заметить ни с берега, ни с моря.
Шел шестой день. Последний срок принятия условий капитана. Пуантро не сомневался, что корабль Уитни появится именно этой ночью. Губы его тронула легкая улыбка. Да, Габриэль вскоре окажется в безопасности и в его объятиях.
Неожиданно нежные чувства Пуантро сменились яростной злобой. Он поклялся про себя, что, как только Габриэль вернется домой, приложит все силы, чтобы капитан Роган Уитни заплатил за свои преступления так, как ему и не снилось!
Эта мысль разожгла в нем ненависть, требующую немедленного выхода. Обернувшись к присевшему рядом с ним военному, он спросил:
— Лейтенант Карье, ваши люди готовы? Молодой офицер встретился с ним взглядом.
— Oui, господин Пуантро. Губернатор дал нам четкий приказ. Можете не беспокоиться. Все будет в порядке.
Пуантро посмотрел на пылкого молодого человека, и губы его скривились.
— Позаботьтесь о том, чтобы еще раз проверить готовность ваших людей, вместо того чтобы опекать меня, лейтенант!
Даже в сгустившихся сумерках было видно, как вспыхнуло лицо молодого лейтенанта, вынужденного опустить голову.
— Oui, monsieur.
Подняв с очередными проклятиями подзорную трубу, Пуантро направил ее к горизонту.
Обозревая темнеющее море, Портер вдруг застыл в своем укромном месте среди деревьев, окаймлявших береговую линию. Руки его задрожали. Он отрегулировал трубу и взглянул еще раз. Сомнения улетучились — это был «Рептор».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Если вы действительно хотите проявить заботу о Кларисе, дайте ей возможность побыть одной, в чем она так нуждается.
Пьер высвободил руку, которую держала хозяйка заведения, пристально вглядываясь в ее лицо. Увы, оно оставалось непроницаемым.
Минутой позже он нехотя удалился.
Пуантро был в прекрасном расположении духа, когда поднимался по лестнице своего городского особняка. Сердце его радостно колотилось. Еще несколько часов, и все решится.
Толкнув дверь, он вошел в холл. Тут же навстречу ему бросился слуга.
— Слушай внимательно, Бойер, — бросил ему Пуантро. — Конец твоему бездельничанью. Сегодня вечером я иду на важную встречу, и у меня всего несколько часов, чтобы освежиться. Немедленно приготовь мне панну, свежее белье и позаботься об обеде. Предупреди остальных слуг, чтобы не теряли времени даром. Им не поздоровится, если они будут лоботрясничать. Ясно?
— Ясно, масса.
— Тогда поворачивайся!
Однако перепуганный раб замешкался, и Пуантро взревел:
— Чего ты мнешься?
Бойер неуверенно сделал шаг с конвертом в руке.
— Вам пришло письмо, масса.
Письмо… Пуантро, вдруг чего-то испугавшись, застыл. Нет… Капитан Уитни не мог послать новое письмо, которое разрушило бы его планы в последний момент. Только не сейчас, когда он так близок к тому, чтобы вернуть свою дорогую Габриэль назад.
Выхватив из рук слуги большой конверт, Пуантро вскрыл его и прочел:
Мой драгоценный Жерар!
То, как Вы покинули меня, и мои опасения за судьбу Габриэль заставили меня сильно поволноваться. Одно Ваше слово изгонит все мои страхи прочь.
Мое счастье целиком зависит от Вас, топ cher, так же как и покой моей души. С этой неизменной мыслью надеюсь в скором времени хоть что-то услышать от Вас.
С любовью, Минин.
Бородатое лицо Пуантро вспыхнуло от гнева, Как посмела эта чертова ведьма беспокоить его своими жалкими переживаниями в такое время? Почему она позволяет себе так нагло требовать от него чего-то?
Какая-то безотчетная ярость овладела им. Пуантро разорвал аккуратно написанное послание Манон на мелкие кусочки и швырнул их под стол.
— Вы пошлете ответ, масса?
Пуантро повернулся к нему с таким свирепым взором, что перепуганный негр на негнущихся ногах отступил на шаг и буквально растворился в воздухе.
Пуантро поднимался по лестнице в свою комнату, и перед ним возник образ прекрасной Габриэль. Он мысленно прошептал ей:
— Еще совсем немного, ma petite, и ты будешь дома. Я больше никому не позволю разлучить нас.
Опустилась еще одна ночь. Третья.
Габриэль изучала свое отражение в маленьком зеркале над умывальником в каюте капитана. Часы тянулись бесконечно медленно и одновременно безумно быстро, а каждое отдельное мгновение было наполнено и беспредельной радостью, и нескончаемой мукой.
Габриэль подумала, что лицо, которое она созерцает в серебряном зеркальце, претерпело множество изменений. С того дня, когда она впервые увидела хищный взгляд золотисто-карих глаз Рапаса, прошло немного времени, но безвозвратно канула в прошлое девочка в монастырской форме с туго затянутыми волосами и постоянным бунтарством в душе. Навсегда ушла полудевочка-полуженщина, мечтавшая испытать в жизни все, но чьи представления о жизни были так далеки от реальности. Она не была больше той неопытной девушкой, которая упивается своей юностью и свежестью. Прежние представления о жизни оскорбляли ее сейчас своей примитивностью.
Теперь Габриэль понимала, что настоящая жизнь не сводится к платьям, которые она наденет в один прекрасный день, к городам, которые посетит, путешествуя, или к тем людям, которых когда-нибудь встретит. Истинная жизнь и подлинное счастье не зависят от материальных благ и богатства, к которому так стремятся многие люди. Реальную полноту жизни дает невыразимое словами хрупкое соединение одной души, ее внутренней сущности, с душой другого человека. Это взаимное дополнение не имеет ничего общего с актом физического слияния.
Роган или Рапас — был тем естественным дополнением ее души, ее существа, с которым жизнь становилась настоящей, истинной, полнокровной. Она осознала и усвоила эту правду, так же как приняла и радость физического экстаза… Предвидела она и полную боли неотвратимость расплаты за это счастье, потому что отца она тоже любила.
Габриэль не пыталась обмануть себя. Роган не отступится от выдвинутых им условий, а отец скорее позволит стереть себя в порошок, чем станет рисковать ее жизнью. И она бессильна изменить обстоятельства и сократить пропасть, которая разделяет их с Роганом… Несмотря на их любовь, Роган останется с теми, кто сохранял ему верность за все эти годы преследований.
Этот человек, который восхищал и одновременно заставлял страдать от беспощадности своих суждений, затронул ее душу… Вновь вспомнилась его фраза:
…скажи, что я скоро с ней увижусь…
Сможет ли она вынести, если узнает, что он обнимает другую женщину?
Рыдания сдавили ей горло, и слезы потекли по щекам. Вдруг она стала противна сама себе. Габриэль вытерла щеки и обратилась к зеркалу. Да, лицо, глядящее сейчас на нее, не принадлежит уже воспитаннице монастыря. На мерцающей поверхности отражалась полюбившая женщина.
Еще три дня. Она превратит их в три полных восторга дня. Минутой позже, пробежав весь коридор, она, затаив дыхание, появилась на верхней палубе. Роган нахмурился, заметив хищным взглядом своих золотисто-карих глаз ее волнение.
Слова не нужны. Она обвила его шею руками и потянулась губами для поцелуя.
За расположенным высоко в стене камеры окном сгустилась ночь. Портер медленно приподнялся с койки. Поморщившись от боли, причиняемой ему многочисленными ушибами и кровоподтеками, он направился к зарешеченной двери, чтобы оглядеть коридор. Он с трудом припоминал, как их схватили. Перед глазами возникла картина: монастырский двор, объятый тишиной, резкий крик Бертрана, грохот шагов.
Он отчаянно сопротивлялся, но был сбит с ног увесистым ударом кулака. Последовавшие затем бесчисленные пинки и боль сменились полным беспамятством. Очнулся он уже в камере, где находился и теперь. Она была расположена в ряду подобных ей. Всюду сидели арестанты, все время похвалявшиеся своими преступлениями. Громче всех разглагольствовал огромный детина, сидевший в соседней камере. Но все россказни его соседей вылетели у Портера из головы, когда он понял, что Бертрана среди них нет. Жив ли он вообще?
Портер здорово перепугался, когда в его камере появился Пуантро. Он притворился недоумком — и преуспел в этом. Он и раньше пользовался таким защитным приемом, научившись придавать соответствующий вид своей внешности. Видя явное отвращение Пуантро, Портер подумал: уловка удалась и он смог заставить этого человека поверить, что общий план действий ему совершенно неизвестен.
После этого с ним несколько раз разговаривал губернатор Клейборн, но Пуантро не появился больше ни разу. Учитывая это, Портер пришел к выводу, что Бертрана содержат в другой части тюрьмы и Пуантро сосредоточил свои усилия на нем.
Портер пожал своими узкими плечами. Он никак не мог понять, как это люди губернатора догадались поджидать их в монастыре, куда они явились среди ночи.
Хотел бы он знать, что будет делать капитан, когда они с Бертраном не явятся на место встречи и станет ясно, что они схвачены. Он был уверен, что капитан не бросит их на произвол судьбы, но…
Портер прервал ход своих мыслей, когда волосатый вонючий охранник, который дежурил большую часть дня, прошел по коридору к металлической входной двери чтобы сквозь крохотное решетчатое оконце осмотреть находящееся за ней помещение. Тюремные порядки уже твердо отпечатались в голове Портера, и он понял, что смена караула запаздывает.
Неожиданный шум насторожил его. В тот же миг входная дверь резко отворилась, сбив с ног растерявшегося охранника. Бедняга грохнулся на каменный пол прямо головой и замер!
Дальнейшие события развивались стремительно. Портер, плохо соображая, что произошло, увидел вдруг трех человек, несущихся по коридору. Огромный детина из соседней камеры закричал:
— Я же знал, что вы придете! Я знал, что вы не оставите меня тухнуть здесь!
Просунув руку сквозь прутья решетки и схватив одного из освободителей, Портер крикнул:
— Друг, выпусти меня! Я погибну, если ты оставишь меня здесь!
Незнакомец, немного поколебавшись, отпер дверь камеры. Портер с облегчением вздохнул и побежал по коридору. Вскоре он быстрым шагом шел по дороге, уводящей от тюрьмы, стараясь понадежнее скрыться в тени деревьев.
Наблюдая за побегом из укромного места, Пуантро прошептал:
— Он сбежал! Только бы они его не потеряли! Губернатор Клейборн, сидевший рядом с ним с сосредоточенным выражением лица, кивнул.
Теперь уже недолго.
Клариса, поднятая с постели среди ночи, встретилась в напряженной тиши кабинета лицом к лицу с мадам. Она вся дрожала, когда мадам тихо сообщила:
— До меня только что дошла новость, что из тюрьмы совершен побег… нескольких заключенных. В одном из них был особо заинтересован господин Пуантро.
— Это Бертран?
— Нет. Это высокий жилистый парень с темными волосами.
— Портер. А что с Бертраном?
— Не знаю.
Напряженное молчание, а в следующий миг Клариса вдруг все поняла. Не в силах произнести ни слова, она оперлась о стол.
— Клариса…
В ответ она невнятно прошептала:
— Слишком поздно. Ловушка захлопнулась.
Плоть против плоти. Жар против жара.
Серебристый лунный свет струился в крохотное оконце корабля. Они купались в этом таинственном свете. Роган крепко обнимал Габриэль.
Его язык нащупывал ее влажный рот, руки не переставали ласкать, тела — соединяться.
Роган весь отдался сладостной радости, которую дарила ему Габриэль… Хоть немного еще.
— Прошло шесть дней, Манон.
Мари умолкла, когда Манон повернулась, оторвавшись от окна, выходящего на темнеющую улицу. У Мари защемило сердце. Темные круги под прекрасными глазами Манон, впалые щеки. Бедняжка едва прикасалась к пище в течение этих шести дней, прошедших с тех пор, как она в последний раз видела Жерара Пуантро.
— Так больше нельзя.
— Marie… s'il vous plait. — Манон приложила к груди дрожащую руку. — Я… я плохо себя чувствую… тошнит. Но это ведь вполне естественно в моем положении. Правда?
Мари собрала все свое мужество, чтобы сказать ей правду.
— Он не придет.
Молчание.
— Манон…
Манон подняла подбородок повыше.
— Я напишу ему еще одно письмо.
— Вы уже писали.
— Я напишу снова… еще один раз.
Явные попытки Манон скрыть дрожание губ ранили Мари в самое сердце.
— Если Жерар не ответит в течение недели, мы с тобой уедем… отправимся вверх по реке и отдохнем немного, пока я не найду для нас временное пристанище.
— Манон, ma cherie… — Глаза Мари застилали слезы.
— Но он придет. Увидишь. Только одно, последнее письмо. Я напишу ему прямо сейчас.
Манон повернулась к столу. Она не увидела слез Мари.
Шестой день был на исходе.
Портер внезапно остановился на узкой горной тропе. Глянув через плечо, он пристально осмотрел каждый бугорок на местности. Смутная тревога сопровождала его все эти дни с момента побега из тюрьмы. От постоянного нервного напряжения он постарел и осунулся, его узкое небритое лицо покрылось глубокими морщинами. Он двинулся дальше, пока перед ним не открылся вид на знакомый узкий заливчик.
Он не сомневался, что Пуантро лично проследит за тем, чтобы в поисках беглецов прочесали весь город вдоль и поперек. По этой причине он отказался от своего первоначального намерения отправиться к мадам, где прежде не один раз находил пристанище, а пошел, следуя по извилистой тропе, к заливу. Портер облегченно вздохнул, когда наконец достиг условленного места, предварительно выбранного Бертраном на тот случай, если возникнут какие-либо осложнения.
Он ждал появления Бертрана, до последнего надеясь, что и тому удалось сбежать во время внезапно возникшей в коридорах тюрьмы суматохи. Ожидание было томительным и тянулось нестерпимо долго. Наконец он достал провизию, спрятанную ими, когда они высадились на берег, и, слегка подкрепившись, приготовился ждать дальше.
Портера не волновало то, что он не мылся и не брился с тех пор, как покинул корабль шесть дней назад. Он был равнодушен к тому, что, по существу, все это время ничего не ел, кроме сухарей, солонины да воды, которая таяла с каждым днем. Он бурно переживал неожиданный провал их операции в монастыре, однако терзания не приносили облегчения.
Портер уставился на меркнущий в сгущающихся сумерках горизонт. Вспоминался Бертран — хороший человек и преданный друг. Почему же все пошло наперекосяк? Портер ничего не мог поделать с преследовавшим его ощущением, что частично в этом есть его вина. Не вызвал ли он подозрений у молоденькой проститутки, с которой провел ночь накануне в заведении мадам? Если бы он повнимательнее отнесся к возможным опасностям, подстерегавшим их во дворе монастыря, если бы не отдался с таким самозабвением ее надушенному телу… А Бертран… где он сейчас?
Воспользовавшись подзорной трубой, припрятанной вместе с провизией, Портер в поисках корабля, который вот-вот должен был появиться, осмотрел гладь моря. Ночь была ясная, на небе сиял ослепительный полумесяц. Он следил за морем со вчерашнего вечера в надежде, что «Рептор» может появиться днем раньше. Не появился. Но вот настала условленная ночь.
Вновь ощутив необъяснимую тревогу, Портер в очередной раз оглядел окружавшую его местность и обратился взором к морю.
— Черт возьми! Я начинаю верить, что этот тип действительно слабоумный!
Надежно укрывшись в кустарнике на холме, дававшем прекрасный обзор местности, Жерар Пуантро тщательно подрегулировал свою подзорную трубу. Вечерние сумерки постепенно поглощали очертания фигуры Портера. Пуантро смачно выругался. Матрос проделал те же манипуляции, что и в предыдущий вечер: он подошел к берегу под прикрытием деревьев и уселся в ожидании. Подзорная труба Портера до самого утра была направлена в море.
Пуантро отложил свою трубу в сторону, не в силах побороть снедавшее его нетерпение. Он не верил, что сможет когда-нибудь забыть ликование, охватившее его сердце, когда удалось тщательно спланировать и организовать побег Портера. Позднее, когда люди губернатора явились доложить, что проследили его путь до отдаленной от города бухты, где он по всем признакам расположился надолго, Пуантро сообразил, в чем заключался план этого чертова капитана.
Да, капитан Уитни был хитер. Он отправил на берег двух своих моряков, чтобы они передали ультимативное письмо, приказав до определенного времени дожидаться принятия условий, а затем явиться в назначенное место. В море Уитни пребывал в относительной безопасности, избавленный от неожиданного нападения. Очевидно, капитан хорошо знал эту небольшую бухту в скалах и считал ее вполне надежной гаванью, скрытой от любопытных глаз. Возможно, этот ублюдок использовал ее и в ту ночь, когда похитил Габриэль.
По спине Пуантро пробежала волна нервного озноба. Что ж, теперь эта бухта уже не была безопасной. Оглядевшись вокруг, он доставил себе небольшое удовольствие. Люди губернатора в ожидании команды к атаке были рассеяны повсюду. Но главным в операции оставался вооруженный корабль, надежно укрытый поблизости таким образом, что его невозможно было заметить ни с берега, ни с моря.
Шел шестой день. Последний срок принятия условий капитана. Пуантро не сомневался, что корабль Уитни появится именно этой ночью. Губы его тронула легкая улыбка. Да, Габриэль вскоре окажется в безопасности и в его объятиях.
Неожиданно нежные чувства Пуантро сменились яростной злобой. Он поклялся про себя, что, как только Габриэль вернется домой, приложит все силы, чтобы капитан Роган Уитни заплатил за свои преступления так, как ему и не снилось!
Эта мысль разожгла в нем ненависть, требующую немедленного выхода. Обернувшись к присевшему рядом с ним военному, он спросил:
— Лейтенант Карье, ваши люди готовы? Молодой офицер встретился с ним взглядом.
— Oui, господин Пуантро. Губернатор дал нам четкий приказ. Можете не беспокоиться. Все будет в порядке.
Пуантро посмотрел на пылкого молодого человека, и губы его скривились.
— Позаботьтесь о том, чтобы еще раз проверить готовность ваших людей, вместо того чтобы опекать меня, лейтенант!
Даже в сгустившихся сумерках было видно, как вспыхнуло лицо молодого лейтенанта, вынужденного опустить голову.
— Oui, monsieur.
Подняв с очередными проклятиями подзорную трубу, Пуантро направил ее к горизонту.
Обозревая темнеющее море, Портер вдруг застыл в своем укромном месте среди деревьев, окаймлявших береговую линию. Руки его задрожали. Он отрегулировал трубу и взглянул еще раз. Сомнения улетучились — это был «Рептор».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37