Ди стиснул в руках тыквенную бутыль. Все эти рассуждения не давали ответа на ключевой вопрос, а именно: что делал Тай Мин после того, как украл ожерелье, и прежде, чем его на восточной дороге схватили люди Лана. Оставалось вернуться к самому началу, то есть к мотивировке действий учетчика. Убийство Лана чуть совсем не выбило судью из колеи. Его догадки насчет побуждений Тай Мина оказались в корне неверны. Госпожа Вэй и не думала останавливаться в деревне Десяти Ли. Теперь, немного поразмыслив, судья пришел к выводу, что был не так уж далек от истины. Лист Папоротника уверяла, что Тай Мин сходил с ума по госпоже Вэй, и, хотя ее мнение о личности хозяйки постоялого двора представлялось судье весьма спорным, он не сомневался, что насчет Тай Мина, своего приятеля и ровесника, девушка не ошибалась. Должно быть, парень, узнав, что госпожа Вэй подумывает оставить старого и скаредного мужа, сказал ей, что тоже хочет уехать. Допустим, они даже договорились: она отправится в деревню Десяти Ли первой, а он приедет чуть позднее и поможет устроиться на новом месте. Тай Мин надеялся, что при благоприятном стечении обстоятельств сумеет уговорить госпожу Вэй жить вместе, но для этого ему требовались деньги. Правда, Лан пообещал расплатиться серебром, однако речь шла о весьма незначительной сумме, вдобавок Тай Мин, будучи вовсе не дураком, очевидно, догадался, что Лан его обманет. Исходя из всего этого, Тай решил оставить ожерелье себе. Лист Папоротника говорила, что учетчик был простым деревенским парнем; вероятно, он даже не задумывался обо всей тяжести своего преступления и не понимал, что участвует в похищении сокровища империи. Скорее всего, разделяя мнение, бытующее среди простолюдинов, Тай Мин решил, что император сказочно богат и вообще не заметит пропажи.
То, что госпожа Вэй не поехала в деревню Десяти Ли, опять-таки вполне объяснимо. Она пообещала встретиться там с Тай Мином, но сама хотела просто подшутить над ним и избавиться от докучливого воздыхателя. На самом деле она бежала с кем-то другим, пока неизвестным. Тай Мин мог знать этого человека и даже встретить его, возвращаясь из дворца. Впрочем, все это мелочи. Кого бы ни встретил Тай Мин, с ожерельем он так и не расстался. Отдай парень драгоценность кому-то, под пыткой сказал бы людям Лана об этом лице. Нет, Тай молчал потому, что ожерелья у него с собой не было, но, вопреки здравому смыслу, он надеялся остаться в живых и забрать из тайника.
Судья Ди поднял бутыль и окинул придирчивым взглядом. Ему снова вспомнились слова мастера Тыквьи о значении пустоты. Следовало добиться ощущения полной пустоты внутри и поставить себя на место юноши, чтобы таким образом определить место, где Тай Мин спрятал ожерелье. Нужно было временно превратиться в учетчика «Зимородка» и зажить его жизнью. Судья закрыл глаза.
Он представил, как сидит на высоком табурете за конторкой в зале постоялого двора. Скупой хозяин платит мало, а он проводит тут каждый день с утра до ночи, время от времени позволяя себе единственное удовольствие – прогулку с удочкой по реке, но и эта радость доступна, лишь когда в делах «Зимородка» наступает затишье. Однако есть еще несравненная обожаемая госпожа Вэй, и видеть ее каждый день – великое счастье. Должно быть, хозяйка частенько появлялась в зале, – по словам владельца «Девяти облаков», она принимала самое деятельное участие в управлении постоялым двором. Наверное, учетчик отыскивал любой предлог, чтобы заговорить с ней. Но это случалось не слишком часто —ведь хозяин строго следил за тем, чтобы юноша не забывал о своих обязанностях и не отлучался от конторки. Тай Мин сортировал разные счета и расписки, подбивал итог на счетах и заносил его красной тушью в… Красная тушь!
Судья Ди открыл глаза. Нет, пока это ни о чем не говорит. Тай Мин отметил красной тушью дорогу в деревню Десяти Ли. Он хранил карту в ящике стола, чтобы та всегда была под рукой, и делал это исключительно для удобства гостей, У себя на чердаке Тай Мин едва ли держал склянку с красной тушью или особую плитку для ее растирания. Это свидетельствует о том, что пометку на карте он сделал, сидя за конторкой. Милостивые Небеса, может, это и есть ответ на все вопросы? Судья сел, положил бутыль на кровать и задумчиво потер щеку. Теперь ему предстояло удостовериться, что догадка верна.
Судья осторожно вышел в коридор, стараясь не наступать на скрипучие половицы. Зал тонул в полутьме, единственная лампа горела над конторкой. Наводя вечером порядок, слуги оставили на ней только большую тушечницу, плитку черной туши и трубочку, откуда торчали кисти для письма. Судья обнаружил, что справа от высокого табурета учетчика в конторке было два ящика. Он выдвинул верхний. Там лежала регистрационная книга, кувшинчик с густой коричневой смолой – ею Тай Мин пользовался, чтобы подклеивать расписки, деревянная печать с надписью «оплачено» и красная подушечка для нее, а также стопка чистой бумаги и конвертов. Судья торопливо выдвинул второй ящик. Так и есть: счеты, тушечница с красной тушью и маленький брусок красной туши. Рядом стоял сосуд для разведения туши и выпачканная красным кисть. Кроме того, здесь хранился плоский ящичек для денег – пустой, разумеется, так как господин Вэй, естественно, ни разу в жизни не забыл опустошить его, прежде чем удалиться на ночь. Однако за весь день в ящичке могла скопиться порядочная сумма. Судья зашел за резную ширму. На полу стоял большой ларь, где накануне рылся господин Вэй. Ларь был закрыт, но не заперт. Судья поднял крышку. Пусто! Ни одного наряда, в том числе и красной куртки.
Судья Ди присел в кресло за хозяйским столом. Вэй превратил его в своего рода ставку главнокомандующего, поскольку, сидя здесь, сквозь отверстия в ширме мог наблюдать за всем залом, присматривать за конторкой, а также видеть, кто входит или выходит из его заведения. Итак, загадка с пометками на карте была разгадана.
Теперь оставалось решить основную задачу, то есть понять, где находится ожерелье. Судья твердо верил, что решит ее, не покидая постоялого двора, и помогут ему в этом знание обязанностей учетчика и его повседневных занятии. Судья снова представил себя на месте Тай Мина. Вот он сидит на высоком табурете за конторкой и выполняет обычную работу под неусыпным оком старого Вэя: предлагает вновь прибывшим гостям расписаться в регистрационной книге и выдает отъезжающим расписки. Значит, Тай Мин хранил у себя множество счетов, касающихся оплаты комнат, а заодно и прочих повседневных доходов и расходов. Эти суммы он складывал на счетах, а итог вносил в отчет красной Тушью, после чего, вероятно, подклеивал кусочком смолы к отчету за предыдущий день. Получив с гостей плату, учетчик убирал деньги в ящик, спрятанный в столе, ставил штамп «оплачено», а потом…
Внезапно судья Ди выпрямился и до боли стиснул подлокотники кресла. Он быстро перебрал в уме все факты. Да вот же оно, решение! Судья откинулся назад и от души хлопнул себя по лбу. Благие Небеса, он допустил самую серьезную ошибку, какую только может сделать следователь: не заметил очевидного!

Глава 18

В курятнике запели петухи, и судья проснулся. Медленно поднявшись – любое движение отзывалось болью в затекших мышцах – и зябко подрагивая, он проделал несколько боевых упражнений, чтобы разогнать кровь. Восстановив силы, судья надел тот же длинный черный халат, что и накануне вечером, и натянул на голову маленькую черную шапочку. Потом сложил лист желтой бумаги и сунул в рукав.
Спустившись вниз, Ди с удивлением обнаружил, что по залу слоняется не меньше десятка стражников. Высокий старшина из числа помощников Сю стоял, опираясь о конторку, и непринужденно пил чай с хозяином постоялого двора. К судье подошел Лю и после всех надлежащих поклонов и приветствий с улыбкой доложил:
– Утром я получил рапорт ночного дозора и узнал о вашей встрече, доктор. Надеюсь, родился мальчик? – Судья кивнул. – Я рад за его родителей, – улыбнулся старшина. – Отлично помню, как ликовал сам, когда родился мой первый ребенок – тоже мальчик. – Он почесал нос, явно переняв эту привычку у своего начальника. – Итак, тай вэй Сю предупредил меня, что вы собирались начать нынешнее утро с визита к нему, и приказал вас проводить. На площади мы заметили четверых господ – на сей раз в черном, а не в сером. Короче говоря, но улицам слоняется так много возмутителей спокойствия, что начальник решил позаботиться о достойном сопровождении для вас. Господину Сю очень не хотелось бы, чтобы с вами случайно произошло недоразумение.
– Весьма признателен. Давайте отправимся в путь немедленно. У меня есть безотлагательное дело к начальнику стражи.
Судья вышел на крыльцо. У входа в «Девять облаков» четверо мужчин в черных халатах оживленно беседовали с тучным содержателем постоялого двора, чье лицо приняло особенно желчное выражение. Заметив судью, четверо двинулись было навстречу, но одновременно из «Зимородка» вышел Лю со своими людьми, и соглядатаи в черном поспешили отступить.
Войдя в кабинет начальника стражи, судья со старшиной застали хозяина здешних мест с аппетитом поедающим лапшу из большой чашки. Он отложил палочки и хотел подняться из-за стола, но судья махнул рукой:
– Не беспокойтесь. Я очень тороплюсь. Во первых, приношу вам благодарность за своевременно выделенное мне сопровождение. Во-вторых, я хочу чтобы вы подняли желтое знамя императора, что висит у входа в вашу казарму. – Ди вытащил из рукава Желтый листок и разгладил его на столе.
Начальник стражи, едва глянув на бумагу, вскочил с такой поспешностью, что чудом не опрокинул стул.
– Так это, господин… я хочу сказать, достопочтенный господин, я…
– Немедленно отдайте соответствующие распоряжения. И пусть ваш несравненный Лю принесет мне утюг и кусок лучшего желтого шелка.
Начальник стражи и его помощник опрометью вылетели из кабинета. Поднятие желтого штандарта оповещало о том, что прибыло высокопоставленное официальное лицо, получившее особые полномочия от самого императора. Прилегающую к казармам часть города следовало оцепить, а горожанам предписывалось закрыть ставни и не выходить из домов.
Первым вернулся старшина. Судья Ди, взявшись за длинную ручку медной кастрюли с тлеющими внутри углями, разгладил императорский эдикт. Он уже заворачивал документ в желтый шелк, когда вернулся и начальник стражи с известием, что штандарт поднят и все надлежащие приготовления завершены.
– Хорошо. Вы, Сю, немедленно отправитесь во дворец и покажете императорский эдикт своему начальнику, дафу Кану, а затем вместе с ним пойдете к смотрителю дворца желтый свиток. Судья встал, зажег благовония в бронзовой жаровне и положил свиток прямо перед собой, на почетное место, предназначенное для императорских указов. Начальник стражи вскрыл пакет, обернутый куском красного шелка. Теперь судья Ди мог сменить простую шапочку на высокий головной убор из черного бархата, отделанный золотом и украшенный золотым знаком отличия, соответствующим его высокому рангу. Набросив желтую парчовую мантию, судья вернулся на место и объявил, что готов начать слушания.
Двойные двери распахнулись, и в зал вступил смотритель дворца, облаченный в расшитые золотом одежды и высокую трехъярусную шапку. За ним следовал дафу во всем великолепии золотой кольчуги с изукрашенными искусной резьбой нагрудными и наплечными пластинами. Оба склонились в низком поклоне, и длинные разноцветные перья на золотом шлеме дафу чиркнули по полу. Затем два сановника подошли к судейскому столу и преклонили колени на каменном полу.
– Поднимитесь, – коротко бросил судья. – Слушания будут неофициальными, поэтому я разрешаю вам занять кресла подле стола. Начальник стражи встанет у дверей и проследит, чтобы нас не беспокоили.
Приглашенные сели и напряженно выпрямились в креслах. Дафу Кан положил на колени меч. А судья, неторопливо допив чай, заговорил:
– Возлюбленный Сын Неба соблаговолил вверить мне расследование нескольких весьма неприятных событий, происшедших недавно в Водяном дворце. Высшей точкой упомянутых злоупотреблений стало исчезновение сокровища империи. Я говорю о жемчужном ожерелье, принадлежащем сиятельной Третьей Принцессе. Ответственность за случившееся лежит на вас, господа, поскольку именно вы вкупе с главным евнухом являетесь теми официальными лицами, на коих возложено управление дворцом. Думаю, мне нет необходимости напоминать вам, несколько серьезно возникшее положение.
Оба сановника поклонились.
– Я закончил свое расследование, и вскоре нам предстоит проследовать во дворец, где я потребую от главного евнуха допустить меня в покои Третьей Принцессы, дабы представить ей исчерпывающий отчет. Однако волею судьбы похищение ожерелья оказалось тесно связано с еще одним жестоким преступлением, совершенным здесь, в Речной Заводи. Для того чтобы внести полную ясность, я хочу в вашем присутствии разобрать обстоятельства этого убийства. – Судья встал с кресла. – Я предлагаю вам сопровождать меня на постоялый двор «Зимородок».

Глава 19

На пустынной улице ждали два громадных паланкина с парчовыми шторами, поддерживаемых дюжиной носильщиков каждый. Спереди
и сзади выстроились отряды стражников, вооруженных до зубов и державших на изготовку длинные да-дао.
Сев в паланкин смотрителя дворца, судья Ди жестом пригласил его присоединиться. Краткое путешествие прошло в полном молчании.
Господин Вэй стоял в зале среди доброго десятка постояльцев. Все с большим пылом обсуждали, что за высокое официальное лицо соизволило посетить Речную Заводь. В толпе судья тотчас заметил тоненькую, миловидную девушку в аккуратном жемчужно-сером платье. Рядом с ней стоял изящный молодой человек в черной шапочке кандидата в сюцаи. Под мышкой он держал цитру в парчовом чехле. И Ди сообразил, что это те самые любители музыки, что занимали комнату под ним. Судья повернулся к начальнику стражи Сю, каковой прибежал на постоялый двор пешком, прихватив своего коренастого помощника.
– Очистите зал, – приказал судья Ди. – А заодно распорядитесь, чтобы ваши люди принесли сюда три кресла и поставили их у дальней стены.
Расположившись в кресле посередине, судья предложил смотрителю дворца и дафу Кану занять место справа и слева от него.
– Приведите сюда хозяина постоялого двора Вэй Чена, – приказал он тайвэю Сю.
Двое стражников ввели обомлевшего Вэя, способного только испуганно таращить глаза на высоких гостей. Солдаты силой заставили его опуститься на колени.
– Две недели назад, – начал судья, – этот человек заявил, будто его супруга бежала с любовником.
Смотритель дворца свирепо потянул себя за козлиную бородку:
– Вы вполне уверены, достопочтеннейший господин, что эта ничтожная неприятность, приключившаяся с любезным содержателем постоялого двора, имеет отношение…
– Да, совершенно уверен, – отрезал судья и сурово заговорил с Вэем: – Вы очень скупой человек, Вэй. Само по себе это не преступление, однако может привести к таковому. В вашем случае скупость стала причиной ужасного убийства. Как вы не могли расстаться с деньгами, Вэй, такни за что не согласились бы отпустить и жену. Вы не любили ее, однако считали своей собственностью и не желали допустить, чтобы кто-нибудь на нее покушался. Вы думали, что ваш учетчик Тай Мин строит глазки госпоже Вэй, – судья указал на резную ширму, – и, сидя за этим укрытием, не спускали глаз со своей жены и Тая, подслушивая все разговоры, что они вели здесь, за конторкой. Как-то раз вы обнаружили, что Тай Мин отметил красной тушью дорогу на карте, хранившейся у него в столе, и сделали вывод, будто он задумал бежать с вашей супругой. Полагаю, ваши домыслы были ошибочны, но не могу этого доказать, поскольку учетчик мертв. Также, как и ваша жена. Потому что две недели назад вы убили ее.
Хозяин постоялого двора поднял осунувшееся лицо.
– Это неправда! – воскликнул он. – Клянусь, эта подлая тварь сбежала от меня! Она…
– Не совершайте новых ошибок, Вэй! —прикрикнул на него судья. – Вы уже допустили две, и этого достаточно, чтобы передать вас в руки палача. Да, за то, что вы убили свою жену, хотя не имели пусть самого ничтожного доказательства ее неверности, вам отрубят голову. Первую ошибку вы совершили, когда преследовали жену постоянным ворчанием за якобы пустые траты, и в результате она частенько принимала угощение от вашего собрата из «Девяти облаков». В тот вечер, когда вы убили жену, он тоже угостил ее сластями. Не избавившись от ее одежды, вы допустили вторую ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16