— Сила. Волчья Котомка. — Он покачал головой, стараясь совладать с бившей его дрожью. — Прошлый раз, когда я так же себя почувствовал… Волчья Котомка…— Тсс! Не говори об этом!— Она зовет меня. Я ее слышал. Ее слова горят во мне. Она сказала: «Помоги мне!»Ее нижняя губа задрожала. Глаза странно заблестели, как будто на них выступили слезы.— Не надо, — отчаянно прошептала она, — не надо!Он с трудом сглотнул, едва сдержав новый приступ рвоты, хотя желудок был уже совершенно пуст.— Давай забирайся обратно в постель. Тебе нужно хорошенько укрыться. Тут ты простудишься… Вышний Мудрец один знает, чем можно заболеть. Давай укрывайся. Утром обо всем поговорим.Он покорно позволил ей отвести себя в постель: дрожь лишала его силы противиться.— Понимаешь, Котомки Силы могут умереть. Их можно убить — точь-в-точь как человека. Смерть… холод…— Тсс! Спи!Он заморгал; все расплывалось перед глазами, как будто он нырнул под воду и смотрел оттуда на мерцание неба над рекой.Волшебная Лосиха суетилась, собирая блевотину и выкидывая ее в темноту снаружи пещеры. Только когда она вернулась в постель и прижалась к нему, замерзшая от ночного холода, он попытался расслабиться. Прикосновение ее упругого тела успокаивало его.Глядя на слегка сдвинутый в сторону занавес у входа и стараясь утишить сердцебиение, в серебристом мерцании звезд он различил силуэт волка. Зверь пристально смотрел на него! Несмотря на темноту, Маленький Танцор почувствовал, как горящие желтые глаза впиваются ему в душу.— Волчья Котомка, — жалобно пробормотал он. — Она меня позвала!
Белая Телка вскрикнула и проснулась. Попыталась перевести дух, жадно глотая холодный ночной воздух. Сердце бешено колотилось; все тело болело, будто она бежала весь день. В желудке ощущалось какое-то шевеление. Голова болела как от удара топором.Что это такое было? Видение? На ее старой коже выступил холодный пот.Она села, дрожа, и закуталась в покрывало. Постанывая от напряжения, склонилась над очагом и пошевелила угли. Обнаружив один, который еще тлел, она положила сверху сухой растрепанной коры и принялась дуть. Наконец показался язычок пламени… Она дула и дула, пока наконец костер не разгорелся ярким потрескивающим огнем. Протянув к нему руки, она попыталась согреться, но холод не уходил из ее плоти. Он гнездился в самой глубине ее существа.Старуха взглянула на спираль, выбитую на стене:— Значит, время совершило свой Круг? Так, что ли?Она достала из мешка шалфей, смочила и бросила на угли. Потом встала на ноги, скинув с плеч одежду. Шагнула нагая в столб мутного дыма, поднимавшегося от костра, чтобы он охватил ее всю, очищая тело и душу. Шалфей, дарующий жизнь, проникал во все поры ее кожи.В мутном свете костра она оглядела свое тело, плоские груди, свисавшие, как пустые мешки. Живот выдался вперед, кожа свободно болталась на руках и ногах. Между выпиравшими костями образовались впадины. Короткие косички, свисавшие до плеч, были совершенно седыми. На лобке блестящие черные волосы превратились в жалкие белые щетинки, которые она с трудом могла разглядеть из-за обвисшего живота.— Вот ты и состарилась, Белая Телка. — Она ухмыльнулась, вспомнив свою первую менструацию и прилив гордости от сознания, что она стала женщиной. Правда, понадобился еще целый год, чтобы заманить Большого Лиса в постель. Непросто соблазнить мужчину, когда женщина считается странной, не такой, как все, когда о ней говорят, что она беседует с духами; вдобавок у мужчин такие нелепые предрассудки и опасения! Они боятся, что любовь с ведьмой может повредить их священные органы!Все осложнялось еще и тем, что она была необычайно красива. В тот год мужчины испытывали непрерывную внутреннюю борьбу: привлекательность ее юной плоти боролась в их душах с боязнью ее Видений и Силы Духа, с которой, казалось, она была накоротке. В конце концов Большой Лис, гордый, бесстрашный и преисполненный мужской силы, которую не могла укротить даже боязнь Силы, переспал с ней. Остальные не успели даже уговорить себя попробовать, какова она между покрывалами, как она уже была беременна.— Большой Лис, — задумчиво произнесла она, припоминая его стальные мускулы, его улыбку, его шутки… Ах, если когда-либо и жил мужчина, созданный, чтобы утолить страсть женщины, так это был он! Хоть все на него пялились, он был не просто красивым мужчиной — и она не жалеет ни об одном из мгновений, что провела с ним!А затем пришла Сила и вошла в нее с еще большей силой и мощью, чем сам Большой Лис. Как он обладал ее телом, полностью подчиняя его себе, так завладела Сила ее душой — а ведь в отличие от тела душа даже не может сопротивляться!И тогда она ушла по тропе, которая в конце концов привела ее к этой пещере. Здесь она училась знанию о Силе у старика Шесть Зубов — пока тот не умер, и тогда она отнесла его тело наверх и положила в расщелину в скале, прикрыв камнями, чтобы его не разорвали хищные птицы.Но красота не покинула ее — ведь когда она обнаружила, что Резаное Перо за ней подглядывает, ей стало ясно, что он погружен в изучение тайн ее тела. Все, чем она не могла поделиться с Большим Лисом — размышления о Силе Духа и о Видениях, — ей было легко обсуждать с Резаным Пером. Они стали спать вместе, и вскоре она снова забеременела. В отличие от Большого Лиса, Резаное Перо понял ее, когда она опять захотела уйти. Он почувствовал Силу Видения и знал, что совокупление уменьшает ее.— Резаное Перо, — с нежностью прошептала она. — Ты пролил бальзам на мою душу.Наклонившись, она подбросила еще мокрых листьев шалфея в костер, глубоко вдыхая дым, чтобы очистить легкие.— Значит, Круг почти завершился. Взгляни-ка на себя, Белая Телка. Посмотри, чем ты стала к концу своей долгой жизни.Она задумалась, пытаясь упорядочить события прошлого. Какой смысл в жизни Зрящего Видения? Какой смысл был в том, чтобы рожать детей, Зреть Видения, учиться, учить? Что придавало ценность ее жизни? Ощущения? Мысли? Действия?Наконец она воздела руки к спирали и встала прямо над костром. Жар обжигал ее бедра. Прежний любовный пыл на мгновение вновь вспыхнул в ней, будто воспоминание, под действием пульсирующего жара и дыма шалфея.Отдавшись удовольствию, она все смотрела на спираль, потом закрыла глаза, разглядывая ее умственным взором: Круги внутри Кругов, переходящие друг в друга, но не соприкасающиеся… Жизнь, чудесная жизнь.Звук отодвинутого занавеса не испугал ее. Она лишь поглубже втянула в себя дым шалфея и медленно выдохнула. Сглотнула, открыла глаза и снова погрузилась в созерцание Спирали. Наконец обернулась.Молодая женщина смотрела на нее широко раскрытыми испуганными глазами. Она тоже была голой; в руке у нее был атлатл, и в любое мгновение она была готова метнуть приставленный к нему дротик. Ее телу немало досталось: повсюду виднелась то запекшаяся кровь, то синяки. Ноги ее дрожали, а израненная грудь высоко поднималась при каждом вдохе. От холода она вся покрылась гусиной кожей и мелко тряслась. Ее тело было стройным и сильным; бедра еще никогда не носили тягость беременности.Но внимание Белой Телки властно привлекло к себе лицо незнакомки. Глаза — черные, сверкающие, как у рассерженной пумы, — смотрели прямо в глаза старухи. За страхом в них была сила гнева и решимости. Ее худые щеки лишь подчеркивали прямизну носа. Над красиво выгнутыми бровями поднимался высокий лоб. Нижняя челюсть гармонировала с четко очерченным подбородком, — правда, губы неестественно распухли.— Заходи, дитя мое. — Белая Телка отошла от костра и подкинула еще дров. — Заходи, согрейся. Ты выглядишь совсем изнеможенной.Молодая женщина боязливо шагнула вперед, подозрительно поглядывая по сторонам:— А что ты делаешь посреди ночи… почему не спишь?Белая Телка усмехнулась. Тут ей в глаза бросились грязноватые потеки, полосами шедшие по внутренней поверхности бедер женщины…— Этой ночью свершается многое, о чем ты и не подозреваешь… Может быть, тебя-то я и ждала.«Да, Спираль совершила Круг. Конец близок».Молодая женщина напряглась, как для прыжка. Настороженность и страх снова заблестели в ее глазах.— Не бойся, не бойся. Ты в безопасности. Сила действует этой ночью. — Белая Телка показала на Спираль. — Сегодня многое подходит к концу, а еще больше начинается. Это ночь перемен… Сила изменяется. Иди сюда. Бежать ты все равно уже больше не можешь, так что стоит отдохнуть и провести ночь в надежном месте.Она протянула руку и сжала в ладони пальцы женщины, ледяные от холода. Кровь на них ей не принадлежала. Значит, она убила, чтобы отомстить за обиду? Дротики, что она держала в руке, были дротиками охотника Племени, а она сама явно была из Красной Руки. Теперь ясно, что ее насиловали.— Подойди ближе, стань над костром — вот так. Ты же видела, как я стояла.— Ты — Белая Телка, колдунья?— А кто это называет меня колдуньей? А, Кровавый Медведь, конечно. Жалкий глупец!— Зачем это мне стоять над твоим костром?— Потому что Спираль завершает Круг. — Старуха указала на изображение на стене. — А еще потому, что это, может быть, поворот в судьбах Племени.Белая Телка ткнула себе пальцем в живот:— Как раз перед тем, как ты пришла, я стояла в самом жару и меня окутывал дым шалфея. Я размышляла о жизни, о том, что натворила за долгие годы…Она взяла слегка упиравшуюся женщину за руку и поставила над костром, а сама подкинула в огонь еще шалфея. Дым столбом заклубился кверху.— Я смотрела на Спираль, размышляла обо всем, что символизирует ее кружение, — как одно переходит в другое, но не сливается с ним. — Старуха пожевала губами, заметив, что молодая женщина закрыла глаза, окутанная теплым дымом, и продолжала: — Видишь ли, и со мной некогда случилось то же, что с тобой. Как у тебя на руках запеклась кровь твоего обидчика, так же были обагрены и мои руки. Может, и в этом проявляется кружение Спирали, а? Я хочу сказать, что мы не можем постичь всей прелести жизни, пока на опыте не узнаем, какая это хрупкая вещь, сколько страдания таит в себе…Молодая женщина открыла глаза и уставилась на Спираль:— Я не ведьма.Но в то же самое мгновение она поняла, в чем смысл: начало… конец…— Я тоже не ведьма, — со вздохом произнесла Белая Телка. — Нет, ты не ведьма, ты теперь — мать Племени, хотя сама еще этого не понимаешь. Забавно, что, когда я впервые пришла сюда вместе со стариком Шесть Зубов, я так же стояла над костром и очищалась. Правда, пришла я с палкой-копалкой из черемухового дерева.— И что же ты сделала с этой палкой-копалкой, старуха?Белая Телка хмыкнула:— Она тут стоит — у стены. С той самой минуты она превратилась в посох.— Боевые дротики посохами не сделаются — даже если бы я была достаточно глупа, чтобы дать себя уговорить.— Нет, конечно нет. Но Сила сама выбирает, что ей нужно. Когда Сила позвала меня, ей было нужно, чтобы кто-то Зрел Видения. А что касается тебя — так дротики все объясняют яснее слов. — Белая Телка взглянула в горящие глаза женщины и почувствовала, как ее Сила сливается с неукротимой Силой пришелицы. — Скоро явится Зрящий Видения, Танагер.— Откуда ты знаешь мое имя?— Я много чего знаю. Послушай меня. Он придет, чтобы восстановить мир между Племенем и Красной Рукой. Я не все провижу — увы, у меня не хватает Силы. Так всегда было, понимаешь? Впрочем, что это я — опять о себе! Но Красная Рука теперь твоя. Я не могу тебе сказать, что ты должна с ней делать, но Племя пойдет за тобой. А ты, в свою очередь, должна идти за Зрящим Видения.— Я не слишком-то горю желанием идти за каким бы то ни было мужчиной. После того, что они со мной…— Он не просто какой бы то ни было мужчина. — Белая Телка принялась массировать старыми ладонями холодную кожу женщины, стараясь не задевать за больные места. — Ты не смогла бы пройти сегодня такой долгий путь, если бы не питалась Силой, живущей в самой глубине твоего существа, текущей в твоей крови…Белая Телка заметила, как блеснули глаза женщины, как вздрогнули губы при этих словах.— Может, и так.— Уж не сомневайся. Наступил век сильных. Но это не значит, что это век глупцов, как бы ни хотел Кровавый Медведь убедить в этом всех вокруг.— Он — великий воин!— Он глуп!— Да? Я видела, как он убивает. Я видела тела убитых, которых он…— Он вынудил Волчью Котомку покинуть Красную Руку! Как ты думаешь, почему наше племя рассыпается? Что с нами за беда случилась? Почему чужое племя разбойничает на земле Красной Руки? Почему изменилась Спираль?Черные глаза пришелицы гневно вспыхнули.— Что ты такое говоришь? Волчья Котомка ни на мгновение не разлучается с Кровавым Медведем.— А как она выглядит, а? Скажи-ка мне, Танагер. А как смотрят глаза Кровавого Медведя? Как у человека с безмятежной совестью? Или как у человека, которого охватывает непонятное ему отчаяние?Молодая женщина нахмурилась, как будто ей сделали больно:— Он почти все время потирает свой обрубленный мизинец, и взгляд у него озабоченный. Но это потому, что Низкие Люди Бизона…— Это потому, что он скоро умрет.Танагер повернулась и бросила на старуху разъяренный взгляд:— Не родился еще воин, что сумеет проткнуть дротиком Кровавого Медведя!— Родился, родился, — устало промолвила Белая Телка. — Только он пока еще и сам об этом не догадывается.— Что ты хочешь этим сказать?— Неважно. Стой над костром. Дай-ка я нагрею воды и промою царапины. Меня больше всего беспокоят следы от укусов у тебя на груди. Если они нагноятся, хорошо тебе не будет.Танагер внимательно следила за действиями старухи. Бившая ее дрожь ослабла, и кожа постепенно принимала обычный вид.Белая Телка морщилась при мысли о боли, что должна была испытывать молодая женщина, когда она промывала ей раны; но на суровом лице Танагер не отразилось ничего, несмотря на ужасные мучения.— Как я и сказала, у тебя есть внутренняя Сила, — произнесла Белая Телка. — Может быть, именно того-то мне и не хватало… Да, в самом деле наступил век героев.— Я по-прежнему не понимаю твоих слов.Белая Телка отыскала одежду и протянула Танагер, которая стала беспокойно переступать с ноги на ногу и в конце концов отошла от костра. На ее сильных ногах и на животе поблескивал пот.Белая Телка отмахнулась:— А пока тебе и незачем понимать. Главное, не забудь, что ты должна довериться Зрящему Видения. Ты станешь Силой Красной Руки. Это ты понимаешь?— Довериться Зрящему Видения? — презрительно усмехнулась молодая женщина, но ее усмешка тут же исказилась гримасой боли.— Довериться Зрящему Видения, — убежденно повторила Белая Телка. — Скажи мне, Танагер, хватит ли у тебя сил? Ты сможешь…Острие дротика Танагер уткнулось в горло Белой Телки. Та взглянула в беспощадные глаза молодой женщины.— Я убила двоих из тех жалких червяков, что изнасиловали меня, старуха! Не спрашивай меня, сильна ли я! Я не превратилась в сломленное животное, а убила и убежала — так что клянусь Волчьей Котомкой, остальные еще пожалеют о том, что сделали!Белая Телка как будто не ощущала покалывания смертоносного острия:— Это все гнев и жажда мщения. Кто угодно может довести себя до ярости и попытаться совершить непосильный подвиг. Я спросила тебя про твою силу. Ты справишься с тем, что тебе выпало совершить? Ты сможешь стать выше своих страстей? Сможешь понести на своих плечах ответственность за все Племя Красной Руки? Сможешь вести его за собой, чего бы это тебе ни стоило?— Я ведь убила двоих, поняла?— Любой дурак способен на убийство. Ты можешь полностью пожертвовать собой ради Красной Руки? Можешь глядеть дальше, чем видит твой гнев? Вот что я хотела бы узнать. Я ищу сильную личность — а не слабого дурака вроде Кровавого Медведя.— Его ты называешь слабым дураком?Белая Телка кивнула, чувствуя, что по шее течет капелька крови:— Он ничем не лучше Тяжкого Бобра — только глупее. Он тоже презирает Силу.Острие дротика отошло от ее горла. Танагер покачала головой:— Ты удивляешь меня. Если бы это мне сейчас дротик к горлу приставили, я бы решила, что моя жизнь кончена. Неужели ты не боишься, Белая Телка?Та прижала порез пальцем:— Боюсь. Но не смерти. Я ее уже давно жду. Мне нужно получить ответы на множество вопросов. Впрочем, это неважно.— А важно, сильна я или нет? — Она приподняла брови. — Я готова весь мир уничтожить, чтобы отплатить за то, что…— Это-то меня и беспокоит. — Белая Телка глубоко вздохнула. — Я хочу знать, достаточно ли ты сильна, чтобы не дать гневу победить рассудок. Ты способна на это?— Рассудок? Гнев? О чем ты говоришь?— Если ты не понимаешь, то — прости, Вышний Мудрец! — ты погубишь Красную Руку.Танагер молча глядела на нее сверкающими от бешенства глазами.— Ладно, забудь обо всем. Вот тебе похлебка. Ты вот-вот от изнеможения упадешь. Ешь, спи, а если будет время, поговорим обо всем утром.
Маленький Танцор снова вцепился в горячий камень скалы и подтянулся, с трудом переводя дух. Внизу под ним почти отвесная каменная стена возвышалась над валунами и обломками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Белая Телка вскрикнула и проснулась. Попыталась перевести дух, жадно глотая холодный ночной воздух. Сердце бешено колотилось; все тело болело, будто она бежала весь день. В желудке ощущалось какое-то шевеление. Голова болела как от удара топором.Что это такое было? Видение? На ее старой коже выступил холодный пот.Она села, дрожа, и закуталась в покрывало. Постанывая от напряжения, склонилась над очагом и пошевелила угли. Обнаружив один, который еще тлел, она положила сверху сухой растрепанной коры и принялась дуть. Наконец показался язычок пламени… Она дула и дула, пока наконец костер не разгорелся ярким потрескивающим огнем. Протянув к нему руки, она попыталась согреться, но холод не уходил из ее плоти. Он гнездился в самой глубине ее существа.Старуха взглянула на спираль, выбитую на стене:— Значит, время совершило свой Круг? Так, что ли?Она достала из мешка шалфей, смочила и бросила на угли. Потом встала на ноги, скинув с плеч одежду. Шагнула нагая в столб мутного дыма, поднимавшегося от костра, чтобы он охватил ее всю, очищая тело и душу. Шалфей, дарующий жизнь, проникал во все поры ее кожи.В мутном свете костра она оглядела свое тело, плоские груди, свисавшие, как пустые мешки. Живот выдался вперед, кожа свободно болталась на руках и ногах. Между выпиравшими костями образовались впадины. Короткие косички, свисавшие до плеч, были совершенно седыми. На лобке блестящие черные волосы превратились в жалкие белые щетинки, которые она с трудом могла разглядеть из-за обвисшего живота.— Вот ты и состарилась, Белая Телка. — Она ухмыльнулась, вспомнив свою первую менструацию и прилив гордости от сознания, что она стала женщиной. Правда, понадобился еще целый год, чтобы заманить Большого Лиса в постель. Непросто соблазнить мужчину, когда женщина считается странной, не такой, как все, когда о ней говорят, что она беседует с духами; вдобавок у мужчин такие нелепые предрассудки и опасения! Они боятся, что любовь с ведьмой может повредить их священные органы!Все осложнялось еще и тем, что она была необычайно красива. В тот год мужчины испытывали непрерывную внутреннюю борьбу: привлекательность ее юной плоти боролась в их душах с боязнью ее Видений и Силы Духа, с которой, казалось, она была накоротке. В конце концов Большой Лис, гордый, бесстрашный и преисполненный мужской силы, которую не могла укротить даже боязнь Силы, переспал с ней. Остальные не успели даже уговорить себя попробовать, какова она между покрывалами, как она уже была беременна.— Большой Лис, — задумчиво произнесла она, припоминая его стальные мускулы, его улыбку, его шутки… Ах, если когда-либо и жил мужчина, созданный, чтобы утолить страсть женщины, так это был он! Хоть все на него пялились, он был не просто красивым мужчиной — и она не жалеет ни об одном из мгновений, что провела с ним!А затем пришла Сила и вошла в нее с еще большей силой и мощью, чем сам Большой Лис. Как он обладал ее телом, полностью подчиняя его себе, так завладела Сила ее душой — а ведь в отличие от тела душа даже не может сопротивляться!И тогда она ушла по тропе, которая в конце концов привела ее к этой пещере. Здесь она училась знанию о Силе у старика Шесть Зубов — пока тот не умер, и тогда она отнесла его тело наверх и положила в расщелину в скале, прикрыв камнями, чтобы его не разорвали хищные птицы.Но красота не покинула ее — ведь когда она обнаружила, что Резаное Перо за ней подглядывает, ей стало ясно, что он погружен в изучение тайн ее тела. Все, чем она не могла поделиться с Большим Лисом — размышления о Силе Духа и о Видениях, — ей было легко обсуждать с Резаным Пером. Они стали спать вместе, и вскоре она снова забеременела. В отличие от Большого Лиса, Резаное Перо понял ее, когда она опять захотела уйти. Он почувствовал Силу Видения и знал, что совокупление уменьшает ее.— Резаное Перо, — с нежностью прошептала она. — Ты пролил бальзам на мою душу.Наклонившись, она подбросила еще мокрых листьев шалфея в костер, глубоко вдыхая дым, чтобы очистить легкие.— Значит, Круг почти завершился. Взгляни-ка на себя, Белая Телка. Посмотри, чем ты стала к концу своей долгой жизни.Она задумалась, пытаясь упорядочить события прошлого. Какой смысл в жизни Зрящего Видения? Какой смысл был в том, чтобы рожать детей, Зреть Видения, учиться, учить? Что придавало ценность ее жизни? Ощущения? Мысли? Действия?Наконец она воздела руки к спирали и встала прямо над костром. Жар обжигал ее бедра. Прежний любовный пыл на мгновение вновь вспыхнул в ней, будто воспоминание, под действием пульсирующего жара и дыма шалфея.Отдавшись удовольствию, она все смотрела на спираль, потом закрыла глаза, разглядывая ее умственным взором: Круги внутри Кругов, переходящие друг в друга, но не соприкасающиеся… Жизнь, чудесная жизнь.Звук отодвинутого занавеса не испугал ее. Она лишь поглубже втянула в себя дым шалфея и медленно выдохнула. Сглотнула, открыла глаза и снова погрузилась в созерцание Спирали. Наконец обернулась.Молодая женщина смотрела на нее широко раскрытыми испуганными глазами. Она тоже была голой; в руке у нее был атлатл, и в любое мгновение она была готова метнуть приставленный к нему дротик. Ее телу немало досталось: повсюду виднелась то запекшаяся кровь, то синяки. Ноги ее дрожали, а израненная грудь высоко поднималась при каждом вдохе. От холода она вся покрылась гусиной кожей и мелко тряслась. Ее тело было стройным и сильным; бедра еще никогда не носили тягость беременности.Но внимание Белой Телки властно привлекло к себе лицо незнакомки. Глаза — черные, сверкающие, как у рассерженной пумы, — смотрели прямо в глаза старухи. За страхом в них была сила гнева и решимости. Ее худые щеки лишь подчеркивали прямизну носа. Над красиво выгнутыми бровями поднимался высокий лоб. Нижняя челюсть гармонировала с четко очерченным подбородком, — правда, губы неестественно распухли.— Заходи, дитя мое. — Белая Телка отошла от костра и подкинула еще дров. — Заходи, согрейся. Ты выглядишь совсем изнеможенной.Молодая женщина боязливо шагнула вперед, подозрительно поглядывая по сторонам:— А что ты делаешь посреди ночи… почему не спишь?Белая Телка усмехнулась. Тут ей в глаза бросились грязноватые потеки, полосами шедшие по внутренней поверхности бедер женщины…— Этой ночью свершается многое, о чем ты и не подозреваешь… Может быть, тебя-то я и ждала.«Да, Спираль совершила Круг. Конец близок».Молодая женщина напряглась, как для прыжка. Настороженность и страх снова заблестели в ее глазах.— Не бойся, не бойся. Ты в безопасности. Сила действует этой ночью. — Белая Телка показала на Спираль. — Сегодня многое подходит к концу, а еще больше начинается. Это ночь перемен… Сила изменяется. Иди сюда. Бежать ты все равно уже больше не можешь, так что стоит отдохнуть и провести ночь в надежном месте.Она протянула руку и сжала в ладони пальцы женщины, ледяные от холода. Кровь на них ей не принадлежала. Значит, она убила, чтобы отомстить за обиду? Дротики, что она держала в руке, были дротиками охотника Племени, а она сама явно была из Красной Руки. Теперь ясно, что ее насиловали.— Подойди ближе, стань над костром — вот так. Ты же видела, как я стояла.— Ты — Белая Телка, колдунья?— А кто это называет меня колдуньей? А, Кровавый Медведь, конечно. Жалкий глупец!— Зачем это мне стоять над твоим костром?— Потому что Спираль завершает Круг. — Старуха указала на изображение на стене. — А еще потому, что это, может быть, поворот в судьбах Племени.Белая Телка ткнула себе пальцем в живот:— Как раз перед тем, как ты пришла, я стояла в самом жару и меня окутывал дым шалфея. Я размышляла о жизни, о том, что натворила за долгие годы…Она взяла слегка упиравшуюся женщину за руку и поставила над костром, а сама подкинула в огонь еще шалфея. Дым столбом заклубился кверху.— Я смотрела на Спираль, размышляла обо всем, что символизирует ее кружение, — как одно переходит в другое, но не сливается с ним. — Старуха пожевала губами, заметив, что молодая женщина закрыла глаза, окутанная теплым дымом, и продолжала: — Видишь ли, и со мной некогда случилось то же, что с тобой. Как у тебя на руках запеклась кровь твоего обидчика, так же были обагрены и мои руки. Может, и в этом проявляется кружение Спирали, а? Я хочу сказать, что мы не можем постичь всей прелести жизни, пока на опыте не узнаем, какая это хрупкая вещь, сколько страдания таит в себе…Молодая женщина открыла глаза и уставилась на Спираль:— Я не ведьма.Но в то же самое мгновение она поняла, в чем смысл: начало… конец…— Я тоже не ведьма, — со вздохом произнесла Белая Телка. — Нет, ты не ведьма, ты теперь — мать Племени, хотя сама еще этого не понимаешь. Забавно, что, когда я впервые пришла сюда вместе со стариком Шесть Зубов, я так же стояла над костром и очищалась. Правда, пришла я с палкой-копалкой из черемухового дерева.— И что же ты сделала с этой палкой-копалкой, старуха?Белая Телка хмыкнула:— Она тут стоит — у стены. С той самой минуты она превратилась в посох.— Боевые дротики посохами не сделаются — даже если бы я была достаточно глупа, чтобы дать себя уговорить.— Нет, конечно нет. Но Сила сама выбирает, что ей нужно. Когда Сила позвала меня, ей было нужно, чтобы кто-то Зрел Видения. А что касается тебя — так дротики все объясняют яснее слов. — Белая Телка взглянула в горящие глаза женщины и почувствовала, как ее Сила сливается с неукротимой Силой пришелицы. — Скоро явится Зрящий Видения, Танагер.— Откуда ты знаешь мое имя?— Я много чего знаю. Послушай меня. Он придет, чтобы восстановить мир между Племенем и Красной Рукой. Я не все провижу — увы, у меня не хватает Силы. Так всегда было, понимаешь? Впрочем, что это я — опять о себе! Но Красная Рука теперь твоя. Я не могу тебе сказать, что ты должна с ней делать, но Племя пойдет за тобой. А ты, в свою очередь, должна идти за Зрящим Видения.— Я не слишком-то горю желанием идти за каким бы то ни было мужчиной. После того, что они со мной…— Он не просто какой бы то ни было мужчина. — Белая Телка принялась массировать старыми ладонями холодную кожу женщины, стараясь не задевать за больные места. — Ты не смогла бы пройти сегодня такой долгий путь, если бы не питалась Силой, живущей в самой глубине твоего существа, текущей в твоей крови…Белая Телка заметила, как блеснули глаза женщины, как вздрогнули губы при этих словах.— Может, и так.— Уж не сомневайся. Наступил век сильных. Но это не значит, что это век глупцов, как бы ни хотел Кровавый Медведь убедить в этом всех вокруг.— Он — великий воин!— Он глуп!— Да? Я видела, как он убивает. Я видела тела убитых, которых он…— Он вынудил Волчью Котомку покинуть Красную Руку! Как ты думаешь, почему наше племя рассыпается? Что с нами за беда случилась? Почему чужое племя разбойничает на земле Красной Руки? Почему изменилась Спираль?Черные глаза пришелицы гневно вспыхнули.— Что ты такое говоришь? Волчья Котомка ни на мгновение не разлучается с Кровавым Медведем.— А как она выглядит, а? Скажи-ка мне, Танагер. А как смотрят глаза Кровавого Медведя? Как у человека с безмятежной совестью? Или как у человека, которого охватывает непонятное ему отчаяние?Молодая женщина нахмурилась, как будто ей сделали больно:— Он почти все время потирает свой обрубленный мизинец, и взгляд у него озабоченный. Но это потому, что Низкие Люди Бизона…— Это потому, что он скоро умрет.Танагер повернулась и бросила на старуху разъяренный взгляд:— Не родился еще воин, что сумеет проткнуть дротиком Кровавого Медведя!— Родился, родился, — устало промолвила Белая Телка. — Только он пока еще и сам об этом не догадывается.— Что ты хочешь этим сказать?— Неважно. Стой над костром. Дай-ка я нагрею воды и промою царапины. Меня больше всего беспокоят следы от укусов у тебя на груди. Если они нагноятся, хорошо тебе не будет.Танагер внимательно следила за действиями старухи. Бившая ее дрожь ослабла, и кожа постепенно принимала обычный вид.Белая Телка морщилась при мысли о боли, что должна была испытывать молодая женщина, когда она промывала ей раны; но на суровом лице Танагер не отразилось ничего, несмотря на ужасные мучения.— Как я и сказала, у тебя есть внутренняя Сила, — произнесла Белая Телка. — Может быть, именно того-то мне и не хватало… Да, в самом деле наступил век героев.— Я по-прежнему не понимаю твоих слов.Белая Телка отыскала одежду и протянула Танагер, которая стала беспокойно переступать с ноги на ногу и в конце концов отошла от костра. На ее сильных ногах и на животе поблескивал пот.Белая Телка отмахнулась:— А пока тебе и незачем понимать. Главное, не забудь, что ты должна довериться Зрящему Видения. Ты станешь Силой Красной Руки. Это ты понимаешь?— Довериться Зрящему Видения? — презрительно усмехнулась молодая женщина, но ее усмешка тут же исказилась гримасой боли.— Довериться Зрящему Видения, — убежденно повторила Белая Телка. — Скажи мне, Танагер, хватит ли у тебя сил? Ты сможешь…Острие дротика Танагер уткнулось в горло Белой Телки. Та взглянула в беспощадные глаза молодой женщины.— Я убила двоих из тех жалких червяков, что изнасиловали меня, старуха! Не спрашивай меня, сильна ли я! Я не превратилась в сломленное животное, а убила и убежала — так что клянусь Волчьей Котомкой, остальные еще пожалеют о том, что сделали!Белая Телка как будто не ощущала покалывания смертоносного острия:— Это все гнев и жажда мщения. Кто угодно может довести себя до ярости и попытаться совершить непосильный подвиг. Я спросила тебя про твою силу. Ты справишься с тем, что тебе выпало совершить? Ты сможешь стать выше своих страстей? Сможешь понести на своих плечах ответственность за все Племя Красной Руки? Сможешь вести его за собой, чего бы это тебе ни стоило?— Я ведь убила двоих, поняла?— Любой дурак способен на убийство. Ты можешь полностью пожертвовать собой ради Красной Руки? Можешь глядеть дальше, чем видит твой гнев? Вот что я хотела бы узнать. Я ищу сильную личность — а не слабого дурака вроде Кровавого Медведя.— Его ты называешь слабым дураком?Белая Телка кивнула, чувствуя, что по шее течет капелька крови:— Он ничем не лучше Тяжкого Бобра — только глупее. Он тоже презирает Силу.Острие дротика отошло от ее горла. Танагер покачала головой:— Ты удивляешь меня. Если бы это мне сейчас дротик к горлу приставили, я бы решила, что моя жизнь кончена. Неужели ты не боишься, Белая Телка?Та прижала порез пальцем:— Боюсь. Но не смерти. Я ее уже давно жду. Мне нужно получить ответы на множество вопросов. Впрочем, это неважно.— А важно, сильна я или нет? — Она приподняла брови. — Я готова весь мир уничтожить, чтобы отплатить за то, что…— Это-то меня и беспокоит. — Белая Телка глубоко вздохнула. — Я хочу знать, достаточно ли ты сильна, чтобы не дать гневу победить рассудок. Ты способна на это?— Рассудок? Гнев? О чем ты говоришь?— Если ты не понимаешь, то — прости, Вышний Мудрец! — ты погубишь Красную Руку.Танагер молча глядела на нее сверкающими от бешенства глазами.— Ладно, забудь обо всем. Вот тебе похлебка. Ты вот-вот от изнеможения упадешь. Ешь, спи, а если будет время, поговорим обо всем утром.
Маленький Танцор снова вцепился в горячий камень скалы и подтянулся, с трудом переводя дух. Внизу под ним почти отвесная каменная стена возвышалась над валунами и обломками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58