— Бобо так своевременно появился, и как раз сейчас его шутовские выходки были бы нам очень полезны. Угостить вас винцом?Именно этого мне больше всего и хотелось, но я вежливо отклонил предложение и удалился.
Той ночью меня мучили новые кошмары, и я обрадовался, что съел лишь легкий ужин и успел переварить пищу. Во сне меня преследовал все тот же зловещий смех. Прячущийся в лесу Мальволио стал моим напарником, и мы жонглировали с ним со скоростью, которая ошеломила бы даже брата Тимоти. Отбрасывая метательные снаряды, я заметил, что они извиваются в моих руках, и вдруг понял, что мы жонглируем вовсе не дубинками. Наш бравый дуэт перебрасывался живыми людьми, и Орсино уже лежал неподвижно, скорчившись у моих ног.Я проснулся с каким-то тошнотворным ощущением и в соответствующем настроении. Доковыляв до окна, я открыл ставни, зачерпнул снега с подоконника и освежил им лицо. Однако лучше мне не стало.
Наутро первым делом я отправился навестить моего раненого товарища. При виде меня Бобо вяло взмахнул рукой.— Как продвигаются поиски? — спросил он.— Плохо, — признался я. — А как твои мыслительные процессы?— Также неважно, — сказал он. — От дум у меня обычно болит даже здоровая голова. То есть вы можете себе представить, как она ведет себя сейчас. Мне принесли кучу еды. Не желаете составить мне компанию?Меня слегка подташнивало, но я заставил себя съесть кусок хлеба.— Я все размышляю над одним вопросом, — продолжил он. — Как вы думаете, откуда Мальволио узнал про вас?— Может быть, он разыскал меня в Доме гильдии до того, как заявился сюда. Может, кто-то из его шпионов описал ему, как я выгляжу. Или кто-то из гильдии предал меня.— Пугающая мысль. А есть тому какие-то доказательства?— Я предпочитаю внезапные интуитивные умозаключения без видимых доказательств. Они сберегают время.— Тогда отдайте другую загадку. Если он знал, кто вы, почему так долго ждал перед нападением?Старательно пережевывая толстый ломоть хлеба, я предположил:— Ждал благоприятного случая?— Случаев у него было предостаточно. Вы полагали, что вас никто не узнал, и поэтому беспечно шлялись повсюду. Темный переулок, быстрый удар ножа — и это всего лишь мертвый торговец в городе. Нет ничего разумнее.— Но тогда он не удовлетворил бы свое злорадство.— Вполне вероятно, — уступил Бобо. — Возможно также, он собирал какие-то сведения. Поэтому и медлил.— Я сдаюсь. А что ты думаешь?Он откинулся на подушки, потирая лоб.— Я сообщу вам свои выводы, когда додумаю новую мысль. Сегодняшнюю порцию я уже израсходовал.Он закрыл глаза, и вскоре его дыхание стало размеренным и глубоким.Излюбленное шутовское занятие — загадывать загадки и оставлять их неразрешенными. Бобо начал похрапывать, что вовсе лишило меня способности думать. Я на цыпочках вышел из комнаты и увидел облаченную в траур даму, направляющуюся ко мне. Я поклонился.— Добрый день, сударыня.Она оглянулась, потом приподняла вуаль.— Перед вами настоящая герцогиня, — сказала Виола. — Как ваш напарник?— Еще не оправился от передряги, насколько я могу судить. Появится ли у нас сегодня Клавдий?— В эту святую пору Клавдий обычно предается благочестивым молитвам в дворцовой часовне. Общественные обязанности герцогини перевешивают коммерческие дела управляющего.— Отлично придумано. Можем мы немного прогуляться?Она кивнула и опустила вуаль.— Как самочувствие вашего сына? — поинтересовался я, поднимаясь вместе с ней по лестнице к парадному входу во дворец.— Гораздо лучше, благодарю вас. Эндрю сейчас развлекает его. Он стал настоящей находкой для Марка: читает ему, играет с ним в шахматы. Мальчику повезло, что есть человек, готовый позаботиться о нем после смерти отца.— Даже если этот человек — сэр Эндрю?— Нехорошо так говорить, Фесте. При всех его нелепых идеях он добрый человек, и таких надо ценить в наши недобрые времена.— Совершенно верно, сударыня, — признал я. — Марку совсем недолго осталось пребывать в счастливой стране детства, да к тому же на него преждевременно свалился столь высокий титул.— Меня беспокоит скорее первое, чем последнее. Он похож на меня — решителен и умен. В свое время он будет прекрасно править этим городом.Я попытался оценить ее чувства на сей счет, но ее тон был таким же непроницаемым, как вуаль. Мы без всякой цели прогуливались по залам, в то время как слуги суетились вокруг с постельными принадлежностями, ночными горшками и охапками свежего тростника, который настилали для облагораживания запаха в помещениях.— Что вы тогда будете делать? — спросил я. — Вживаться в роль пожилой матушки герцога?— Но я и есть пожилая матушка герцога. Такую роль нетрудно играть.— А Клавдий?— Клавдий будет продолжать служить герцогу.— А Виола? Что станет с ней?Она остановилась около выходящего на море окна.— Кто такая Виола? Бледная тень. Та, кто играет разные роли в великолепных инсценировках, придуманных не ею. Такова моя судьба, Фесте. Такова судь6а большинства женщин. Мне еще повезло: со мной случались кое-какие приключения.Она повернулась, и я смутно разглядел ее черты.— Чудовищное положение, — сказал я. — Вам пора покончить с ним.— Неужели? И какое у меня может быть будущее? Едва ли я смогу вновь выйти замуж. Все мое состояние теперь принадлежит моему ребенку. Не стану же я просить благословения и приданого у одиннадцатилетнего мальчика. — Она печально усмехнулась и вновь устремила взгляд в морские дали. — А знаете, в сочельник, в полночь, я посмотрела в зеркало, надеясь точно девчонка, что увижу там облик моего будущего мужа.— И что же вы увидели, сударыня?— Только себя одну. Конечно, все это глупые суеверия.Что-то блеснуло под вуалью, вобрав на мгновение свет, и скатилось по щеке.— С вашего позволения, сударыня, — поклонился я, — Я должен на время покинуть вас.— Бывало время, — медленно сказала она, — когда Фесте мог сказать что-то замечательное, чтобы утешить меня в трудную минуту.— Кто такой Фесте? — спросил я. — Если уж Виола — бледная тень, то Фесте — обман зрения.— Но не тот, которого я знала, — сказала она, не отводя взгляда от моря.Я вновь поклонился и оставил ее одну.
На площади шла очередная репетиция праздничной мистерии, обеспечивая публику новым нечаянным развлечением. Фабиан продолжал орать на бедных чертей.— Ну что же это за ужас такой! — крикнул он. — Никто не поверит, что вы случайно упали все вчетвером. Послушай, Астарот, попробуй просто скопировать сэра Эндрю, и этого будет более чем достаточно.Вдохновляющее указание. Четверо чертей переглянулись, озаренные божественным прозрением, и одновременно грохнулись на задницы. Хор залился смехом, и Фабиан одобрительно хмыкнул.— Так, а где наш граф? — спросил он, оглядываясь вокруг.Себастьяна нигде не было видно.— Наверняка удрал в «Элефант», — пробормотал он и тут заметил меня. — Любезный торговец, не соблаговолите ли вы по доброте своей заглянуть в «Элефант» и передать нашей драгоценной светлости, что его ждут?— Я сообщу, что его заждались рай и ад, — ответил я и поспешил к таверне.Себастьян был там. И, судя по уровню достигнутого им опьянения, грелся он там уже довольно давно.— А вот и наш странствующий холостяк, — радостно вскричал он, завидев меня. — Давай выпьем, ибо завтра мы можем умереть. Или того хуже, жениться. — Он обнял меня за плечи и грубо сунул кружку мне под нос. — Выпей, черт тебя возьми. Выпей за здоровье моей жены.— Простите, — пробормотал я. — Я поклялся бросить пить в новом году.— Надо же, и я тоже! — удивленно воскликнул он. — Но как же легко нарушаются клятвы! Новогодние зароки, церковные обеты, клятвы супружеской верности… Моя жена нравится вам, я полагаю. Поэтому вам лучше выпить за ее здоровье, если хотите остаться со мной в добрых отношениях.— Александр, принеси немного воды, — попросил я, делая отчаянные знаки.Агата прибежала с кружкой. Но Себастьян сбросил ее со стола, и девочка, вскрикнув, убежала за буфетную стойку. Я заметил, что Александр держит под передником короткую дубинку, но медлит пускать ее в ход, опасаясь связываться с дворянином. Себастьян тоже углядел это и схватился за меч.— Спокойно! — заорал он, вытаскивая оружие и так дико размахивая им, что ближайшие бражники в испуге попадали на пол. — Этот грубиян выпьет за здоровье моей жены, и сделает это немедленно, пока я не пустил ему кровь и не превратил ее в вино. Вы же понимаете, что мне это по силам. В этом году я все-таки Иисус…Я не ценил мой зарок так дорого, поэтому взял протянутое мне вино.— За здоровье вашей благородной супруги, — сказал я и осушил кружку.Себастьян устало поглядел на меня и опустил свой меч.— Черт побери вас всех, — проворчал он и заплакал.Появившийся в дверях Фабиан мгновенно осознал ситуацию.— О боже мой, граф, — вздохнул он. — Не падайте духом. Вы ставите себя в неловкое положение, ведь здесь довольно людно. Разве вы хотите, чтобы весь город увидел вас в подобном состоянии?— А кого это волнует? — проворчал Себастьян.— Ну-ну, граф, вы же должны участвовать в репетиции. Многие полагаются на вас. У вас такая почетная роль, роль Спасителя. Ведите себя соответственно.Себастьян встряхнулся, попытавшись изобразить слабое подобие достоинства.— Такие речи не подобает говорить слуге, — заносчиво провозгласил он. — Проводи меня на эту репетицию, как приличествует твоему положению.Фабиан немного помедлил, потом развернулся на пятках и с поклоном предложил ему пройти к выходу. Себастьян вышел, а я последовал за ним, готовясь подхватить его, если он начнет падать.Но моей готовности оказалось недостаточно. Он шагнул прямо в первую же попавшуюся на пути замерзшую лужу, и его ноги, словно сбесившись, разъехались в разные стороны. Я успел лишь подсунуть руки ему под голову, чтобы она не грохнулась о плиты мостовой. Фабиан невольно расхохотался.— Вот истинная проверка божественности, — простонал он, подавляя смех. — Ведь Иисус мог ходить по водам, а исполнитель его роли не способен устоять даже на льду.Себастьян выругался и, неуклюже поднявшись, схватился за меч. Но тут же вновь поскользнулся и рухнул наземь. Фабиан окинул его выразительным взглядом, его поджатые губы совершенно явно выражали презрение.— Вы просто жалкое подобие человека, граф, — заявил он. — Присоединяйтесь к нам, когда протрезвеете. Хотя, наверное, легче дождаться второго пришествия.Он развернулся, сделал шаг к воротам и тотчас же упал. Теперь настал черед графа смеяться. Заливаясь от смеха, он поднялся на ноги, опираясь на меч.— Не обессудь, приятель, — воскликнул он. — Мы оба поцеловались с мостовой, так что теперь наши шансы уравнялись. Двум падшим душам подобает вместе отправиться в ад. Давай твою руку.Однако Фабиан не собирался вставать, а лед и снег вокруг него постепенно окрашивались в красный цвет.С невесть откуда взявшейся силой я схватил графа и оттащил его под защиту низкой ограды.— Что такое… — в смятении начал он, но я сделал ему знак замолчать.— Смотрите, — прошептал я, показывая на низ двери «Элефанта».Граф глянул туда и резко побледнел, увидев вонзившуюся в дерево арбалетную стрелу. Немного высунувшись из-за забора, я внимательно оглядел окрестности, но никого не обнаружил.— Стража! — крикнул я. — Эй, стража!От ворот быстро прибежали двое, потом к ним присоединились остальные. Через пару минут прискакал Перун и при виде ужасного зрелища немедленно спешился. Он взглянул на меня и сурово спросил:— Кто это сделал?— Не знаю, — ответил я. — Мы все шли из «Элефанта», когда это случилось.— Мы?Капитан посмотрел мне за спину, увидел скорчившегося за стеной Себастьяна и вытаращил глаза.— Доставьте графа домой к жене, — рявкнул он, и двое его солдат, ухмыльнувшись, подняли Себастьяна на ноги.— Но мне надо на репетицию, — запротестовал граф.— Уже не надо, — отрезал Перун. — Одну секунду, граф. Был ли этот человек с вами, когда умер ваш слуга?— Да, — сказал Себастьян, сразу же заслужив мою благодарность.— А вы, купец, покажите мне, где он стоял, когда его убили.— Там, где сейчас находятся его ноги, — сказал я. — Он сразу упал.— Поднимите его, — приказал Перун.Двое его подручных подняли покойного управляющего так, что его ноги повисли над последними оставленными им при жизни следами. Перун осмотрел рану спереди и сзади, потом прошел к стреле и вновь вернулся к трупу.— Стреляли откуда-то сверху, — заметил он.Все мы оглянулись и задрали головы. За городской стеной маячили леса, окружающие фасад собора.— Обыскать, — приказал капитан, и четверо солдат бросились в ту сторону.Должен признаться, меня восхитила его деловитость в такой сложной ситуации.— И схватите этого торговца да отведите его в тюрьму.Я изменил свое мнение, когда стражники защелкнули на мне кандалы и без промедления потащили к воротам.
Акробатическое ремесло может сослужить хорошую службу, когда тебя бросают в камеру головой вперед. Ловко сгруппировавшись, я удачно приземлился и, когда дверь за мной закрылась, спокойно уселся на низкую скамью. Этой камеры хватило бы для размещения шести или семи бедолаг, если, разумеется, они будут дышать по очереди. Не слишком пристойная темница по сравнению с теми, в которых я побывал раньше. И в любом случае не самое уютное местечко для дневного времяпрепровождения, особенно учитывая, что мне оставалось уповать лишь на милость Перуна. А как я помнил, милосердие не относилось к числу его достоинств.Стражники отобрали у меня меч и кинжал, но не догадались о спрятанном в рукаве ноже. Я привел его в состояние боевой готовности, хотя понимал, что между мной и свободой слишком много запертых дверей. Тогда я решил закончить осмотр доставшегося мне каменного мешка.К тому времени, когда Перун отодвинул засовы моей камеры, я успел обследовать каждый камень и ознакомиться с нацарапанными на них надписями. Он собственноручно снял с меня оковы, потом повернулся ко мне спиной и повел меня по узкой лесенке в свой кабинет, ни разу не оглянувшись при этом. Я смиренно следовал за ним, убедившись, что он совершенно меня не опасается.Капитан уселся за простой сосновый стол, на котором находились только масляный светильник и ворох карт. Он показал мне на скамейку перед столом.— Я беседую с заключенными в двух помещениях, — заявил он. — Вот в этом они говорят непринужденно. А в другом им приходится говорить с посторонней помощью.— Меня устраивает это помещение, — быстро сказал я. — Вполне устраивает. О чем вы хотите со мной поговорить?Откинувшись на спинку стула, он закинул ноги на стол.— Своим появлением здесь вы привели в недоумение такого простого солдата, как я.— Вы далеко не просты, капитан.— Верно, — улыбаясь, согласился он. — Но все-таки я солдат. Пошлите меня в сражение, и я с удовольствием воспользуюсь своим искусством тактики и ориентирования в любой местности. Поместив неразговорчивого собеседника на дыбу, я вытащу из него нужные мне сведения минут за десять. Простые задачи, ясные цели — вот что мне нравится. Но хитроумные интриги и тайные происки выше моего понимания. Я не делаю секрета из того, что считаю вас шпионом. Бросьте, бросьте, — посоветовал он, когда я попытался возразить. — Любой чужак, прибывающий в город в такое время года, является шпионом. Ваша легенда не так уж плоха и, конечно, вполне правдоподобна, но я заподозрил бы даже трех святых царей Имеются в виду волхвы, узнавшие по звездам о рождении Иисуса и прибывшие в Иерусалим, чтобы поклониться ему.
, если бы они заявились в Орсино в канун Рождества.Во время разговора мы пристально следили друг за другом, поигрывая взглядами. Мы оба понимали, что я приврал. Мне подумалось, что и он не до конца откровенен, но только он сам знал это наверняка. Я привык увиливать, правда, обычно под маской шута. И вдруг я понял, насколько сложнее скрывать свои мысли, лишившись этой защитной маски. Тем более что капитан внимательно следил за мной, пытаясь выловить ложь в моих словах, а я следил за ним с той же целью. Если, допустим, прибавить некоему управляющему лет пятнадцать тяжелой жизни, пребывание в тюрьме, войны, безумство… Потянет ли общая сумма на Перуна? Я разглядел незамеченные мной прежде подробности. Был ли у Мальволио шрам над левым глазом? И такая форма носа? Больше я ничего не помнил. Шрамы, конечно, дело наживное, да и нос мог сломаться и изменить форму.— Мне жаль, что я испортил вам зимние праздники.— О нет, наоборот. Вы сделали их интересными. Как я уже упомянул, можно препроводить вас в другую камеру и получить необходимые мне сведения, но есть одна сложность.Он сделал эффектную паузу.— Какая же? — спросил я наконец, догадавшись, что он ждет моей реплики.Капитан одобрительно кивнул и ответил:— А такая, что я не знаю, на кого вы работаете. В наши тревожные времена существует множество вариантов. Если, разбираясь в этих вариантах, я нечаянно стану причиной вашей смерти, то, возможно, принесу нашему городу больше вреда, чем пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Той ночью меня мучили новые кошмары, и я обрадовался, что съел лишь легкий ужин и успел переварить пищу. Во сне меня преследовал все тот же зловещий смех. Прячущийся в лесу Мальволио стал моим напарником, и мы жонглировали с ним со скоростью, которая ошеломила бы даже брата Тимоти. Отбрасывая метательные снаряды, я заметил, что они извиваются в моих руках, и вдруг понял, что мы жонглируем вовсе не дубинками. Наш бравый дуэт перебрасывался живыми людьми, и Орсино уже лежал неподвижно, скорчившись у моих ног.Я проснулся с каким-то тошнотворным ощущением и в соответствующем настроении. Доковыляв до окна, я открыл ставни, зачерпнул снега с подоконника и освежил им лицо. Однако лучше мне не стало.
Наутро первым делом я отправился навестить моего раненого товарища. При виде меня Бобо вяло взмахнул рукой.— Как продвигаются поиски? — спросил он.— Плохо, — признался я. — А как твои мыслительные процессы?— Также неважно, — сказал он. — От дум у меня обычно болит даже здоровая голова. То есть вы можете себе представить, как она ведет себя сейчас. Мне принесли кучу еды. Не желаете составить мне компанию?Меня слегка подташнивало, но я заставил себя съесть кусок хлеба.— Я все размышляю над одним вопросом, — продолжил он. — Как вы думаете, откуда Мальволио узнал про вас?— Может быть, он разыскал меня в Доме гильдии до того, как заявился сюда. Может, кто-то из его шпионов описал ему, как я выгляжу. Или кто-то из гильдии предал меня.— Пугающая мысль. А есть тому какие-то доказательства?— Я предпочитаю внезапные интуитивные умозаключения без видимых доказательств. Они сберегают время.— Тогда отдайте другую загадку. Если он знал, кто вы, почему так долго ждал перед нападением?Старательно пережевывая толстый ломоть хлеба, я предположил:— Ждал благоприятного случая?— Случаев у него было предостаточно. Вы полагали, что вас никто не узнал, и поэтому беспечно шлялись повсюду. Темный переулок, быстрый удар ножа — и это всего лишь мертвый торговец в городе. Нет ничего разумнее.— Но тогда он не удовлетворил бы свое злорадство.— Вполне вероятно, — уступил Бобо. — Возможно также, он собирал какие-то сведения. Поэтому и медлил.— Я сдаюсь. А что ты думаешь?Он откинулся на подушки, потирая лоб.— Я сообщу вам свои выводы, когда додумаю новую мысль. Сегодняшнюю порцию я уже израсходовал.Он закрыл глаза, и вскоре его дыхание стало размеренным и глубоким.Излюбленное шутовское занятие — загадывать загадки и оставлять их неразрешенными. Бобо начал похрапывать, что вовсе лишило меня способности думать. Я на цыпочках вышел из комнаты и увидел облаченную в траур даму, направляющуюся ко мне. Я поклонился.— Добрый день, сударыня.Она оглянулась, потом приподняла вуаль.— Перед вами настоящая герцогиня, — сказала Виола. — Как ваш напарник?— Еще не оправился от передряги, насколько я могу судить. Появится ли у нас сегодня Клавдий?— В эту святую пору Клавдий обычно предается благочестивым молитвам в дворцовой часовне. Общественные обязанности герцогини перевешивают коммерческие дела управляющего.— Отлично придумано. Можем мы немного прогуляться?Она кивнула и опустила вуаль.— Как самочувствие вашего сына? — поинтересовался я, поднимаясь вместе с ней по лестнице к парадному входу во дворец.— Гораздо лучше, благодарю вас. Эндрю сейчас развлекает его. Он стал настоящей находкой для Марка: читает ему, играет с ним в шахматы. Мальчику повезло, что есть человек, готовый позаботиться о нем после смерти отца.— Даже если этот человек — сэр Эндрю?— Нехорошо так говорить, Фесте. При всех его нелепых идеях он добрый человек, и таких надо ценить в наши недобрые времена.— Совершенно верно, сударыня, — признал я. — Марку совсем недолго осталось пребывать в счастливой стране детства, да к тому же на него преждевременно свалился столь высокий титул.— Меня беспокоит скорее первое, чем последнее. Он похож на меня — решителен и умен. В свое время он будет прекрасно править этим городом.Я попытался оценить ее чувства на сей счет, но ее тон был таким же непроницаемым, как вуаль. Мы без всякой цели прогуливались по залам, в то время как слуги суетились вокруг с постельными принадлежностями, ночными горшками и охапками свежего тростника, который настилали для облагораживания запаха в помещениях.— Что вы тогда будете делать? — спросил я. — Вживаться в роль пожилой матушки герцога?— Но я и есть пожилая матушка герцога. Такую роль нетрудно играть.— А Клавдий?— Клавдий будет продолжать служить герцогу.— А Виола? Что станет с ней?Она остановилась около выходящего на море окна.— Кто такая Виола? Бледная тень. Та, кто играет разные роли в великолепных инсценировках, придуманных не ею. Такова моя судьба, Фесте. Такова судь6а большинства женщин. Мне еще повезло: со мной случались кое-какие приключения.Она повернулась, и я смутно разглядел ее черты.— Чудовищное положение, — сказал я. — Вам пора покончить с ним.— Неужели? И какое у меня может быть будущее? Едва ли я смогу вновь выйти замуж. Все мое состояние теперь принадлежит моему ребенку. Не стану же я просить благословения и приданого у одиннадцатилетнего мальчика. — Она печально усмехнулась и вновь устремила взгляд в морские дали. — А знаете, в сочельник, в полночь, я посмотрела в зеркало, надеясь точно девчонка, что увижу там облик моего будущего мужа.— И что же вы увидели, сударыня?— Только себя одну. Конечно, все это глупые суеверия.Что-то блеснуло под вуалью, вобрав на мгновение свет, и скатилось по щеке.— С вашего позволения, сударыня, — поклонился я, — Я должен на время покинуть вас.— Бывало время, — медленно сказала она, — когда Фесте мог сказать что-то замечательное, чтобы утешить меня в трудную минуту.— Кто такой Фесте? — спросил я. — Если уж Виола — бледная тень, то Фесте — обман зрения.— Но не тот, которого я знала, — сказала она, не отводя взгляда от моря.Я вновь поклонился и оставил ее одну.
На площади шла очередная репетиция праздничной мистерии, обеспечивая публику новым нечаянным развлечением. Фабиан продолжал орать на бедных чертей.— Ну что же это за ужас такой! — крикнул он. — Никто не поверит, что вы случайно упали все вчетвером. Послушай, Астарот, попробуй просто скопировать сэра Эндрю, и этого будет более чем достаточно.Вдохновляющее указание. Четверо чертей переглянулись, озаренные божественным прозрением, и одновременно грохнулись на задницы. Хор залился смехом, и Фабиан одобрительно хмыкнул.— Так, а где наш граф? — спросил он, оглядываясь вокруг.Себастьяна нигде не было видно.— Наверняка удрал в «Элефант», — пробормотал он и тут заметил меня. — Любезный торговец, не соблаговолите ли вы по доброте своей заглянуть в «Элефант» и передать нашей драгоценной светлости, что его ждут?— Я сообщу, что его заждались рай и ад, — ответил я и поспешил к таверне.Себастьян был там. И, судя по уровню достигнутого им опьянения, грелся он там уже довольно давно.— А вот и наш странствующий холостяк, — радостно вскричал он, завидев меня. — Давай выпьем, ибо завтра мы можем умереть. Или того хуже, жениться. — Он обнял меня за плечи и грубо сунул кружку мне под нос. — Выпей, черт тебя возьми. Выпей за здоровье моей жены.— Простите, — пробормотал я. — Я поклялся бросить пить в новом году.— Надо же, и я тоже! — удивленно воскликнул он. — Но как же легко нарушаются клятвы! Новогодние зароки, церковные обеты, клятвы супружеской верности… Моя жена нравится вам, я полагаю. Поэтому вам лучше выпить за ее здоровье, если хотите остаться со мной в добрых отношениях.— Александр, принеси немного воды, — попросил я, делая отчаянные знаки.Агата прибежала с кружкой. Но Себастьян сбросил ее со стола, и девочка, вскрикнув, убежала за буфетную стойку. Я заметил, что Александр держит под передником короткую дубинку, но медлит пускать ее в ход, опасаясь связываться с дворянином. Себастьян тоже углядел это и схватился за меч.— Спокойно! — заорал он, вытаскивая оружие и так дико размахивая им, что ближайшие бражники в испуге попадали на пол. — Этот грубиян выпьет за здоровье моей жены, и сделает это немедленно, пока я не пустил ему кровь и не превратил ее в вино. Вы же понимаете, что мне это по силам. В этом году я все-таки Иисус…Я не ценил мой зарок так дорого, поэтому взял протянутое мне вино.— За здоровье вашей благородной супруги, — сказал я и осушил кружку.Себастьян устало поглядел на меня и опустил свой меч.— Черт побери вас всех, — проворчал он и заплакал.Появившийся в дверях Фабиан мгновенно осознал ситуацию.— О боже мой, граф, — вздохнул он. — Не падайте духом. Вы ставите себя в неловкое положение, ведь здесь довольно людно. Разве вы хотите, чтобы весь город увидел вас в подобном состоянии?— А кого это волнует? — проворчал Себастьян.— Ну-ну, граф, вы же должны участвовать в репетиции. Многие полагаются на вас. У вас такая почетная роль, роль Спасителя. Ведите себя соответственно.Себастьян встряхнулся, попытавшись изобразить слабое подобие достоинства.— Такие речи не подобает говорить слуге, — заносчиво провозгласил он. — Проводи меня на эту репетицию, как приличествует твоему положению.Фабиан немного помедлил, потом развернулся на пятках и с поклоном предложил ему пройти к выходу. Себастьян вышел, а я последовал за ним, готовясь подхватить его, если он начнет падать.Но моей готовности оказалось недостаточно. Он шагнул прямо в первую же попавшуюся на пути замерзшую лужу, и его ноги, словно сбесившись, разъехались в разные стороны. Я успел лишь подсунуть руки ему под голову, чтобы она не грохнулась о плиты мостовой. Фабиан невольно расхохотался.— Вот истинная проверка божественности, — простонал он, подавляя смех. — Ведь Иисус мог ходить по водам, а исполнитель его роли не способен устоять даже на льду.Себастьян выругался и, неуклюже поднявшись, схватился за меч. Но тут же вновь поскользнулся и рухнул наземь. Фабиан окинул его выразительным взглядом, его поджатые губы совершенно явно выражали презрение.— Вы просто жалкое подобие человека, граф, — заявил он. — Присоединяйтесь к нам, когда протрезвеете. Хотя, наверное, легче дождаться второго пришествия.Он развернулся, сделал шаг к воротам и тотчас же упал. Теперь настал черед графа смеяться. Заливаясь от смеха, он поднялся на ноги, опираясь на меч.— Не обессудь, приятель, — воскликнул он. — Мы оба поцеловались с мостовой, так что теперь наши шансы уравнялись. Двум падшим душам подобает вместе отправиться в ад. Давай твою руку.Однако Фабиан не собирался вставать, а лед и снег вокруг него постепенно окрашивались в красный цвет.С невесть откуда взявшейся силой я схватил графа и оттащил его под защиту низкой ограды.— Что такое… — в смятении начал он, но я сделал ему знак замолчать.— Смотрите, — прошептал я, показывая на низ двери «Элефанта».Граф глянул туда и резко побледнел, увидев вонзившуюся в дерево арбалетную стрелу. Немного высунувшись из-за забора, я внимательно оглядел окрестности, но никого не обнаружил.— Стража! — крикнул я. — Эй, стража!От ворот быстро прибежали двое, потом к ним присоединились остальные. Через пару минут прискакал Перун и при виде ужасного зрелища немедленно спешился. Он взглянул на меня и сурово спросил:— Кто это сделал?— Не знаю, — ответил я. — Мы все шли из «Элефанта», когда это случилось.— Мы?Капитан посмотрел мне за спину, увидел скорчившегося за стеной Себастьяна и вытаращил глаза.— Доставьте графа домой к жене, — рявкнул он, и двое его солдат, ухмыльнувшись, подняли Себастьяна на ноги.— Но мне надо на репетицию, — запротестовал граф.— Уже не надо, — отрезал Перун. — Одну секунду, граф. Был ли этот человек с вами, когда умер ваш слуга?— Да, — сказал Себастьян, сразу же заслужив мою благодарность.— А вы, купец, покажите мне, где он стоял, когда его убили.— Там, где сейчас находятся его ноги, — сказал я. — Он сразу упал.— Поднимите его, — приказал Перун.Двое его подручных подняли покойного управляющего так, что его ноги повисли над последними оставленными им при жизни следами. Перун осмотрел рану спереди и сзади, потом прошел к стреле и вновь вернулся к трупу.— Стреляли откуда-то сверху, — заметил он.Все мы оглянулись и задрали головы. За городской стеной маячили леса, окружающие фасад собора.— Обыскать, — приказал капитан, и четверо солдат бросились в ту сторону.Должен признаться, меня восхитила его деловитость в такой сложной ситуации.— И схватите этого торговца да отведите его в тюрьму.Я изменил свое мнение, когда стражники защелкнули на мне кандалы и без промедления потащили к воротам.
Акробатическое ремесло может сослужить хорошую службу, когда тебя бросают в камеру головой вперед. Ловко сгруппировавшись, я удачно приземлился и, когда дверь за мной закрылась, спокойно уселся на низкую скамью. Этой камеры хватило бы для размещения шести или семи бедолаг, если, разумеется, они будут дышать по очереди. Не слишком пристойная темница по сравнению с теми, в которых я побывал раньше. И в любом случае не самое уютное местечко для дневного времяпрепровождения, особенно учитывая, что мне оставалось уповать лишь на милость Перуна. А как я помнил, милосердие не относилось к числу его достоинств.Стражники отобрали у меня меч и кинжал, но не догадались о спрятанном в рукаве ноже. Я привел его в состояние боевой готовности, хотя понимал, что между мной и свободой слишком много запертых дверей. Тогда я решил закончить осмотр доставшегося мне каменного мешка.К тому времени, когда Перун отодвинул засовы моей камеры, я успел обследовать каждый камень и ознакомиться с нацарапанными на них надписями. Он собственноручно снял с меня оковы, потом повернулся ко мне спиной и повел меня по узкой лесенке в свой кабинет, ни разу не оглянувшись при этом. Я смиренно следовал за ним, убедившись, что он совершенно меня не опасается.Капитан уселся за простой сосновый стол, на котором находились только масляный светильник и ворох карт. Он показал мне на скамейку перед столом.— Я беседую с заключенными в двух помещениях, — заявил он. — Вот в этом они говорят непринужденно. А в другом им приходится говорить с посторонней помощью.— Меня устраивает это помещение, — быстро сказал я. — Вполне устраивает. О чем вы хотите со мной поговорить?Откинувшись на спинку стула, он закинул ноги на стол.— Своим появлением здесь вы привели в недоумение такого простого солдата, как я.— Вы далеко не просты, капитан.— Верно, — улыбаясь, согласился он. — Но все-таки я солдат. Пошлите меня в сражение, и я с удовольствием воспользуюсь своим искусством тактики и ориентирования в любой местности. Поместив неразговорчивого собеседника на дыбу, я вытащу из него нужные мне сведения минут за десять. Простые задачи, ясные цели — вот что мне нравится. Но хитроумные интриги и тайные происки выше моего понимания. Я не делаю секрета из того, что считаю вас шпионом. Бросьте, бросьте, — посоветовал он, когда я попытался возразить. — Любой чужак, прибывающий в город в такое время года, является шпионом. Ваша легенда не так уж плоха и, конечно, вполне правдоподобна, но я заподозрил бы даже трех святых царей Имеются в виду волхвы, узнавшие по звездам о рождении Иисуса и прибывшие в Иерусалим, чтобы поклониться ему.
, если бы они заявились в Орсино в канун Рождества.Во время разговора мы пристально следили друг за другом, поигрывая взглядами. Мы оба понимали, что я приврал. Мне подумалось, что и он не до конца откровенен, но только он сам знал это наверняка. Я привык увиливать, правда, обычно под маской шута. И вдруг я понял, насколько сложнее скрывать свои мысли, лишившись этой защитной маски. Тем более что капитан внимательно следил за мной, пытаясь выловить ложь в моих словах, а я следил за ним с той же целью. Если, допустим, прибавить некоему управляющему лет пятнадцать тяжелой жизни, пребывание в тюрьме, войны, безумство… Потянет ли общая сумма на Перуна? Я разглядел незамеченные мной прежде подробности. Был ли у Мальволио шрам над левым глазом? И такая форма носа? Больше я ничего не помнил. Шрамы, конечно, дело наживное, да и нос мог сломаться и изменить форму.— Мне жаль, что я испортил вам зимние праздники.— О нет, наоборот. Вы сделали их интересными. Как я уже упомянул, можно препроводить вас в другую камеру и получить необходимые мне сведения, но есть одна сложность.Он сделал эффектную паузу.— Какая же? — спросил я наконец, догадавшись, что он ждет моей реплики.Капитан одобрительно кивнул и ответил:— А такая, что я не знаю, на кого вы работаете. В наши тревожные времена существует множество вариантов. Если, разбираясь в этих вариантах, я нечаянно стану причиной вашей смерти, то, возможно, принесу нашему городу больше вреда, чем пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27