А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Сканирование, распознавание, вычитка — Глюк Файнридера
«Уилсон Ж. Новый старт: Повесть»: Росмэн-Пресс; М.; 2006
ISBN 5-353-02481-8
Оригинал: Jacqueline Wilson, “Clean Break”, 2005
Перевод: М. Лахути
Аннотация
Я просто обожаю папу, и мои младшие братишка с сестренкой — тоже. Он веселый, очень прикольный и называет меня принцессой Эсмеральдой. На Рождество папа подарил мне колечко с настоящим изумрудом. Но потом он ушел от нас с мамой к новой подружке. Иногда мы с папой видимся, но все получается как-то не так... Может быть, нам и правда нужно забыть о нем и взять новый старт, как говорят взрослые?
Жаклин УИЛСОН
НОВЫЙ СТАРТ
Посвящается Молли Лайта (плюс еще огромное спасибо Эмме Чедвик-Бут)


1
Я думала, у нас будет лучшее в мире Рождество. Я проснулась очень рано и села как можно медленнее, чтобы не трясти кровать. Не хотела разбудить Виту или Максика. Я хотела сберечь это мгновение для себя одной.
Я сползла к краю кровати, извиваясь, чтобы не задеть Виту. Она всегда спала, свернувшись в клубочек, точно обезьянка, подтянув коленки к остренькому подбородку. Маленький холмик под одеялом едва доходил до середины постели. Было очень темно, совсем ничего не видно, но можно было шарить на ощупь.
Моя рука погладила три маленьких шерстяных носочка, так туго набитых, что чуть не лопались. Это были крошечные полосатые носочки, они не налезли бы даже на Виту. Фокус был в том, чтобы выяснить, как много малюсеньких подарков можно туда напихать.
Вита с Максиком ценили чувство юмора рождественского деда. Они оставляли для Санта-Клауса крохотный пирожок на кукольной тарелочке и вино в наперстке и писали ему благодарственные записки на квадратиках бумаги размером не больше почтовой марки. То есть Вита не могла уместить свои корявые печатные буквы на таком маленьком клочочке, так что она писала: «Дорогой Санта, я тибя лублу и пажалуста прениси мне много много падарков твой лудший друг Вита» — на большом листе, а потом мелко-мелко его складывала. А Максик просто рисовал букву "М" и целую тучу сердечек.
Я тоже писала такую записку, но на самом деле я только притворялась ради Виты с Максиком. Я-то знала, кто кладет в носочки рождественские подарки. Я считала, что он в сто раз волшебнее какого-то там бородатого старика в красной шубе.
Я пошарила под носочками. Рука задела три свертка в шуршащей оберточной бумаге, перевязанные шелковыми ленточками. Я ощупала их, гадая, который из трех мой. Один пакетик был очень маленький, твердый и квадратный, другой — плоский, прямоугольный, а третий — большой, неуклюжий, мягкий, очень широкий с одного конца. Я еще дальше свесилась с кровати, пытаясь определить, что это за странная форма. Ерзая на краю, высунулась слишком далеко и рухнула на пол головой вниз.
Максик проснулся и заверещал.
— Ш-ш! Тише, Максик! Все хорошо, не плачь, — зашептала я, подползая мимо подарков к его матрасику.
Максик не желает спать в нормальной кровати. Он устраивает себе логовище из кучи подушек, одеял и всех своих мягких игрушек. Самого Максика не всегда и найдешь среди затрепанных старых мишек.
Я раскопала меховую гору и добралась до Максика. Он весь трясся в своей спальной фуфайке и подштанниках. Еще одна причуда Максика — он ненавидит пижамы. У моего братика много разных причуд.
Я залезла к нему на матрасик и крепко прижала малыша к себе.
— Это же я, дурачок.
— А я подумал, это дикое чудовище за мной пришло, — всхлипывал Максик.
«Где водятся дикие чудовища» — любимая папина книжка. Там рассказывается про мальчика по имени Макс, как он приручает всех этих диких монстров. Нашего Максика назвали в его честь. Но то, что папа прочитал ему эту книжку вслух, было большой ошибкой. Наш Максик не сумел бы приручить ни одного из чудищ. Он и дикого пушистого крольчонка не смог бы приручить.
— Дикие чудовища все заперты в книжке, Максик, — шепнула я. — Кончай реветь, всю ночнушку мне промочишь. Ну, веселей, сегодня же Рождество!
— Санта-Клаус уже пришел? — завопила Вита, выскакивая из-под пухового одеяла.
— Ш-ш! Еще только шесть часов. Но он приходил и подарки принес.
— И мне принес? — спросил Максик.
— Нет, тебе ничего не принес! — Вита спрыгнула с кровати и бросилась к подаркам. — Ага! «Миленькой Вите, с любовью от Санты». А вот еще: «Дорогой Вите, с большой любовью от Санты». А вот на этом: «Чудесной, замечательной Вите с огромной любовью от Санты». А вам двоим ничегошеньки!
Максик снова заплакал.
— Да она просто дразнится, Максик. Не поддавайся ей. А ты, Вита, закрой рот. Веди себя хорошо, сегодня ведь Рождество. Не трогай подарки! Мы их откроем в маминой-и-папиной кровати, ты же знаешь, как всегда.
— Пошли к ним! — Вита вскарабкалась на кровать, прижимая к груди все три подарка.
— Нет-нет, еще рано. Мама рассердится.
Я кое-как отцепила от себя Максика и кинулась в погоню за Витой.
— Мой папочка не будет на меня сердиться, — сказала Вита.
Я терпеть не могла, когда она так говорила — мой папочка. Это она нарочно вредничала, напоминала, что мне он на самом деле не родной папа.
Он всегда говорил, что любит меня не меньше, чем Виту и Максика. Я надеялась, надеялась, надеялась, что это правда, потому что я его любила больше всех на свете, даже самую чуточку больше, чем маму. Больше, чем Виту и Максика. И уж точно больше, чем бабушку.
— Давай лучше подождем до семи, Вита, — сказала я.
— Нет!
— Ну хоть до полседьмого. Мама с папой вчера поздно вернулись домой, они, наверное, устали.
— Ничего они не устали, сегодня же Рождество! Ну что ты такая зануда, Эм! Тебе просто нравится мной командовать.
Витой практически невозможно командовать, хоть она на несколько лет меня младше и ровно в два раза меньше. Это она всеми вокруг командует с тех пор, как научилась садиться в коляске и визжать. Да уж, тот еще подарочек — такая сестричка, как Вита. Все время приходится хитрить, чтобы с ней справиться.
— Если ты залезешь сюда и уютно устроишься в постели, я тебе расскажу новую сказку про принцессу Виту, — сказала я. — Это рождественская сказка о том, как Вита прилетела в мастерскую Санта-Клауса и он позволил ей самой выбрать себе подарки. И она познакомилась с миссис Рождество и со всеми их детишками — Ритой Рождество, Ровеной Рождество и маленьким Роджером Рождество.
— А можно принцу Максику поиграть с Роджером Рождество? — спросил Максик.
— Нельзя! Это моя сказка! — сказала Вита.
Зацепило! Она снова забралась в постель. Максик тоже приполз, прихватив с собой целую охапку игрушечных медведей. Я лежала в серединке и придумывала сказку дальше. Сказки про принцессу Виту все до одной были ужасно скучные, потому что в них говорилось о чудесной, распрекрасной зазнайке принцессе Вите. Все вокруг в ней души не чаяли, все мечтали с нею дружить и дарили ей потрясающие подарки. Мне приходилось в подробностях рассказывать о каждом нарядном платье принцессы с крылышками в тон, ее семимильных кроссовках, изукрашенных драгоценными камнями, и золотой короне точно такого же оттенка, что и длинные пышные кудри принцессы Виты.
Наша Вита ерзала на месте и попискивала от волнения, а когда я начала описывать золотую корону (и розовую бриллиантовую диадему, и рубиновые заколки, и аметистовые зажимы для волос), она встряхнула головой, как будто на самом деле причесывала свои длинные пышные кудри. Вообще-то никаких кудрей у нее нет. У Виты тоненькие, реденькие детские волосики, по цвету как бежевая хлопчатобумажная пряжа. Вита уже несколько лет их отращивает, но они пока не достают даже до плеч.
У меня волосы не мышиного, скорее соломенного цвета, густые и крепкие. В распущенном виде они достают почти до талии (если запрокинуть голову назад).
— Пожалуйста, пусть в сказке будет про принца Максика! — взмолился Максик, тычась макушкой мне в шею. Волосы у него такой же длины, как у Виты, угольно-черные, с длинной челкой. Если он сильно ворочается во сне, к утру они торчат во все стороны, словно щетка трубочиста.
Я сказала:
— У принцессы Виты есть брат по имени принц Максик, самый большой и храбрый мальчик во всем королевстве.
Максик вздохнул от удовольствия.
— Щас! — сказала Вита. — Ну его, этого принца Максика. Расскажи, как принцесса Вита поехала в гости к Санта-Клаусу.
В итоге мне пришлось рассказывать две сказки сразу, перескакивая с одной на другую. Пять минут про принцессу Виту, потом пару слов о том, как принц Максик сразил семиглавого огнедышащего дракона, и снова о том, как принцесса Вита каталась в санях Санта-Клауса.
— А на самом деле драконов с семью головами не бывает, правда? — сказал Максик.
Я сказала:
— Нет, ты убил самого-самого последнего.
— А откуда ты знаешь, что других драконов не осталось? Вдруг они прячутся у себя в пещерах? — спросил Максик.
— Да, их там целая толпа, притаились в темноте, чтобы никто не видел, а ночью они все вылезут и бросятся на тебя! — радостно объявила Вита.
— Ну что ты такая вредная, отстань от него! — рассердилась я. — Не то я тебя буду пытать!
Я схватила ее тощую ручку-палочку и сделала ей «крапивку».
— А мне не больно! — захохотала Вита. — Я никого не боюсь! Я — принцесса Вита! Если чудища только сунутся ко мне, я их отпинаю своими семимильными кроссовками, они живо у меня запросят пощады.
— Сейчас ты у меня запросишь пощады! Я тебя защекочу!
Я принялась щекотать у нее под подбородком, под мышками, скрести ей живот.
Вита хихикала, дрыгалась и брыкалась, пытаясь забиться от меня под одеяло.
Я позвала:
— Давай, Максик, помогай!
— Защекочу, защекочу! — пискнул Максик, согнув пальцы коготками, и неумело замахнулся на Виту.
Она уже и так заходилась от хохота, поэтому взвизгнула, хоть он ее и не коснулся.
— Я щекочу Виту! — гордо сказал Максик.
— Да, видишь, как она тебя испугалась. От нас не убежишь, Виточка, мы — безжалостные мучители-щекотатели!
Я сунула руку под одеяло и нашарила ее пятки. Одну ухватила, чтобы Вита не могла сбежать, а вторую принялась щекотать изо всех сил.
— Ай, ай, перестань, садистка! — вопила Вита, вырываясь.
— Эй, кого тут убивают?
Папа вошел в комнату, в одних джинсах, уперев руки в бока.
— Папа! — заорали мы все хором и повисли у него на шее. — С Рождеством тебя, папа!
— Пап, смотри, Санта уже приходил!
— Он принес целую кучу подарков, и все для меня! — сказала Вита.
— Размечталась, Виточка! — Папа подхватил ее на руки и закружил.
— И меня, и меня! — канючил Максик.
— Нет, Максик, тебя мы будем подбрасывать, как блинчик на сковородке.
Папа поднял Максика и стал подкидывать его вверх. Максик визжал от ужаса, но терпел, потому что не хотел остаться в стороне.
Я тоже не хотела оставаться в стороне, но я знала, что меня папе не поднять. Я снова села на кровать, чувствуя себя огромной и неуклюжей, как никогда. Папа сделал вид, что откусил кусочек от Максика-блинчика, и отпустил его. Потом папа улыбнулся мне. Отвесил поклон:
— Разрешите пригласить вас на танец, принцесса Эсмеральда, мой сверкающий зеленый изумруд?
Я вскочила, и папа принялся отплясывать со мной отчаянный джайв, распевая песенку красноносого олененка Рудольфа в ритме рок-н-ролла. Вита и Максик прыгали вокруг — Вита легко, как перышко, Максик тяжело топая об пол.
— Эй, эй, успокойтесь, дети, не то мы разбудим маму.
— А мы хотим ее разбудить! — сказала Вита. — Мы хотим смотреть подарки!
— Ну ладно, пойдем поздравим ее с Рождеством, — сказал папа. — Несите свои подарки.
— Они ведь на самом деле не все для Виты, да, пап? — спросил Максик.
Там по одному подарку для каждого из вас, — сказал папа. — Вот этот — для моего любимого сыночка…
— А я — твоя любимая дочка, да, папа? — сказала Вита, отпихивая меня локтем.
— Ты — моя замечательная маленькая дочурка, — сказал папа.
Я затаила дыхание. Я не хотела быть его большой дочерью.
— А ты — моя замечательная взрослая дочка, Эсмеральда, — сказал папа.
На самом деле меня зовут не Эсмеральда, а просто Эмили. Все остальные наши зовут меня Эм. Я так любила, когда папа называл меня Эсмеральдой!
— Давай я приготовлю чай для вас с мамой, — предложила я.
Еще я очень любила, когда со мной обращались как со взрослой. Виту и Максика даже близко не подпускали к кухонной плите, они и чайника-то включить не умели.
— Это было бы прекрасно, радость моя, но, если ты начнешь греметь посудой на кухне, бабушка обязательно проснется.
— А! Да.
Вот уж чего нам совсем не хотелось, это чтобы бабушка забралась в мамину-и-папину кровать вместе с нами.
— Тогда пошли, дети. Рождественское шоу начинается!
Папа зевнул и провел рукой по длинным волосам. У моего папы самые роскошные волосы на свете, такие длинные, густые, черные и блестящие, как у Максика, только у папы волосы намного ниже плеч. Днем он их заплетает в толстую косу, чтобы не мешались, а на ночь распускает, и это так красиво! Здорово и необычно, папе до того идет! Иногда он говорит, что они ему надоели, что он похож на какого-нибудь дурацкого хиппи, и грозится их остричь.
Так он и познакомился с мамой. Он зашел к ней в парикмахерскую, на верхнем этаже Розового дворца, и попросил их обкорнать. Она только посмотрела на него и сказала: ни за что. Сказала, что вообще-то ей не нравятся мужчины с длинными волосами, но папе это очень к лицу, у нее просто рука не поднимется испортить такой неповторимый облик. Так и сказала. Я знала эту историю наизусть. Папе понравилось, что она говорит ему комплименты, и он пригласил ее встретиться с ним после смены. В результате они весь вечер провели вместе и безумно влюбились друг в друга. С тех пор они не расставались. Прямо как в сказке. Только живут они не в заколдованном замке, потому что мама не так уж много денег зарабатывает в парикмахерской, а папа зарабатывает еще меньше. Он работает актером, но теперь у него еще есть свой магазинчик в Розовом дворце. Он очень много работает, что бы там ни говорила бабушка.
Лестничную площадку мы перешли на цыпочках, чтобы не разбудить бабушку. У нее самая большая комната, окнами на улицу. Наверное, это справедливо, ведь дом-то ее, но из-за этого маме с папой приходится тесниться в крохотной спаленке, а нам с Витой и Максиком вообще повернуться негде. Бабушка предложила, чтобы кто-нибудь из нас ночевал в ее комнате, но, на наш взгляд, это просто кошмарная идея.
Начать с того, что бабушка жутко храпит. В то рождественское утро ее храп слышно было даже через закрытую дверь. Папа тихонечко всхрапнул, передразнивая ее, и все мы захихикали как сумасшедшие. Пришлось зажать себе рты руками (а это непросто, когда несешь рождественские чулки и пакеты, которые так и норовят выскользнуть из рук!). Мы ворвались в мамину-и-папину спальню, роняя подарки на пол, и попрыгали на кровать, давясь от смеха.
Мама проснулась и села. Волосы падали ей на глаза.
— Что?.. — пробормотала она.
— Мамочка, счастливого Рождества!
— С Рождеством тебя, малыш, — сказал папа и поцеловал ее.
— Ах, поздравляю, поздравляю, милый! — сказала мама и обняла его, перебирая пальцами его волосы.
— Мне тоже рождественский поцелуй, мам! — потребовала Вита, ухватив ее за голое плечо.
— И мне! — сказал Максик.
— И мне, и мне, и мне! — заголосила я, дурачась.
— Поздравляю вас всех с Рождеством, дети. Все получите по самому горячему поцелую через минуточку.
Мама закуталась в халат и выбралась из постели.
— Ты куда? — позвал папа, снова залезая под одеяло. — Иди к нам!
— Сейчас, только загляну в ванную.
Было бы свинством начать разворачивать подарки без нее. Пришлось подождать. Когда мама вернулась, от нее пахло зубной пастой и ее особенным розовым мылом, лицо у мамы было напудрено, белокурые волосы взбиты, как всегда, в высокую прическу и закреплены лаком.
— Иди сюда, смотри, как у нас тут уютно.
Папа подпихнул Виту с Максиком, освобождая место для мамы.
Он взъерошил маме волосы, как маленькой. Мама и словечка не сказала, хотя только что идеально их уложила. Она дождалась, пока папа примется помогать Максику вытаскивать подарки из чулка, и быстренько подправила прическу, пригладила челочку и подкрутила волосы на концах. Это совсем не потому, что она озабочена своей внешностью, просто ей очень хотелось быть красивой ради папы.
У нас такая традиция — открывать подарки по очереди, начиная с младшего, вот только с Максика начинать — не самый лучший вариант. Он долго-долго копался, осторожно вытаскивал первый малюсенький пакетик из чулка, сперва его пощупал, потом опасливо потряс, как будто там могла быть спрятана крошечная бомба. Когда все-таки решился открыть, то целую вечность пытался поддеть ногтем краешек скотча.
— Ну скорее, Максик, — не выдержала Вита. — Дерни как следует, и все!
Максик сказал:
— Обертка красивая, жалко рвать. Я потом все свои подарки опять заверну, когда посмотрю.
— Дай-ка я тебе помогу, сынок, — сказал папа и в одну минуту освободил все маленькие подарки Максика от блестящих оберток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21