Он присутствует здесь в классе, слышит и понимает все, что я говорю, и, надеюсь, сделает для себя в дальнейшем нужные выводы. Я очень надеюсь на это.
Семиклассники беспокойно задвигались на скамьях, подозрительно вглядываясь друг в друга. Но что угадаешь по лицам?
— Я оставляю эти тетради на столе, — сказал Ричи. — Пусть староста раздаст их вам, не заглядывая внутрь… Повторяю, я очень надеюсь, что автор упомянутого сочинения подумает о том, что я сказал.
И Ричи вышел из кабинета, оставив школьников взволнованными и смущенными.
Чарли молча роздал всем тетради. Каждый старался по выражению лица соседа угадать, не о нем ли говорил учитель.
А некоторые невинные души мучились про себя: не они ли вызвали негодование Ричи, не они ли написали то злое, грубое и низкое, о чем говорил учитель? Гадала и Нэнси — не о ней ли говорил Ричи и имела ли она право писать, что мечтает стать поэтессой? Может быть, именно это показалось учителю грубым? Но злого-то здесь уж ничего нет! Если она причинит этим зло, то только себе!
И только один мальчик взял свою тетрадь вполне равнодушно, даже не заглянув в нее. Он хорошо помнил, что в ней написано.
Отдельные слова и целые фразы из сочинения были точно оттиснуты в его памяти:
«В большинстве южных штатов и в некоторых северных негром справедливо и правильно считается всякий, в ком есть хоть одна капля негритянской крови. Негры органически, а также и биологически не способны усваивать никакие науки, кроме арифметики, стряпни и управления автомобилем. Они могут занимать должности не выше должности сторожа, швейцара или повара. Происходит это потому, что их черепные кости намного толще черепных костей белого человека. Это давно доказано медициной».
И дальше:
«Негры никогда не моются; от них идет особенный запах, свойственный только людям с черной кожей».
И еще, и еще, и еще… восемь страниц, исписанных мелким, «джентльменским» почерком южанина!
— Ребята, кто же все-таки написал это так называемое «сочинение»? — спросил Джой Беннет, обводя глазами мальчиков и девочек своего класса. — Наверно, пакость порядочная! Наш Ричи расстроился не на шутку… Признавайтесь, ребята!
Ему никто не ответил.
10. После уроков
— Домой, Сэм?
— Нэнси, не забудь про стихи! Принеси их завтра.
— После обеда — на футболе!
— Помни, Мери, ты обещала мне показать вышивку.
— Ребята, до завтра!
У ворот снова выстроились регулировщики: школьники расходились по домам, шумно прощались, размахивали портфелями, перекликались, стараясь перекричать автомобильные гудки.
Чарли подошел к Гиричу:
— Придешь вечером? Я достал проволоку. Можно будет заняться колесами.
— Идет! — кивнул Василь. — А мне отец сделал на заводе ключ. Теперь будет чем отвинчивать гайки.
— Ого! Вот это здорово! — обрадовался Чарли. Он заранее предвкушал удовольствие заняться своим детищем.
Почти у всех мальчиков и девочек в школе были свои хобби, то есть занятия, которыми они увлекались. Одни собирали марки или спичечные коробки, сигарные этикетки или пуговицы, другие увлекались кинематографом и просиживали по четыре сеанса. Некоторые пристрастились к азартным играм в кости и карты или же по всякому поводу держали пари.
Хобби Чарли Робинсона был автомобиль.
Еще когда был жив отец Чарли, они вдвоем смастерили первую модель из упаковочного ящика и тачечных колес. Отец тогда увлекся не меньше сына и каждый раз, возвращаясь с работы, предлагал Чарли всё новые усовершенствования, которые он придумал по дороге домой. Они возились во дворе с этой моделью до той самой минуты, когда отцу пора было ехать на корабль.
«Ты без меня займись этим и придумай что-нибудь полегче», — сказал он тогда сыну.
С тех пор Чарли сделал около десятка автомобилей из всевозможных материалов: от дерева до консервных банок. И в прошлом году одна из его моделей победила на гонках «табачных ящиков» — под таким шуточным названием в городе ежегодно происходили соревнования самодельных автомобилей.
Ох, как волновался Чарли, когда судьи, осмотрев его машину, сказали, что он может участвовать в гонках! Каждый день он взвешивался — не потолстел ли, не стал ли тяжелее: ведь каждые сто граммов имели теперь значение! Гонки должны были происходить на холме Надежды — пологом, длинном спуске в Верхнем городе. И Чарли несколько раз ходил осматривать всю дистанцию.
Главным его соперником был Мэрфи — ученик технической школы, худосочный малый, года на два старше Чарли. Мэрфи слыл ловкачом среди ребят Восточной окраины: он знал, как через запасный выход пробраться без билета в кино и на стадион, где стрельнуть мячи для бейзбола и как бесплатно проехаться в автобусе до соседнего города Гренджера.
Мэрфи уже курил и потихоньку выпивал в компании взрослых. Отец его был владельцем ремонтной мастерской, поэтому у Мэрфи имелось сколько угодно подходящих материалов, из которых можно было сконструировать автомобиль. Три года подряд он выигрывал гонки и считался непобедимым.
И вдруг появился Чарли Робинсон на легком сигарообразном автомобильчике, и холм Надежды впервые стал свидетелем поражения Мэрфи.
Отдавая Чарли переходящий приз — серебряный жетон с изображением автомобиля, Мэрфи был темнее тучи.
— Я ничего не имел бы против, если бы меня победил белый, — сказал он своим «болельщикам». — А видеть, как похваляется эта черная образина, не могу! Я еще ему покажу!..
Когда Чарли передали эти слова, он не придал им никакого значения. Однако теперь, когда снова приближались майские гонки, он все чаще встречал Мэрфи в Горчичном Раю и почти всегда поблизости от своего дома. Он знал: Мэрфи строит новую модель и снова будет участвовать в состязаниях. Василь Гирич тревожился и уверял, что Мэрфи не зря шляется возле сарая, где стоит их машина.
— Ты его не знаешь, этого парня. Мэрфи на все способен: возьмет и подожжет ночью сарай, — уверял он Чарли.
Но Чарли — сам честный и прямодушный — отмахивался и смеялся:
— Всюду тебе мерещатся подвохи. Просто Мэрфи не терпится поглядеть на нашу «Серебряную свирель». А все-таки придется ему потерпеть до старта…
«Серебряная свирель» — последняя модель Чарли — была почти закончена. На этот раз автомобиль был сконструирован из старых самолетных частей, которые мальчики откопали на «кладбище» вблизи аэродрома. Все — от старого солдатского котелка до резиновой трубки — шло в дело. Чарли унаследовал от отца конструктивные способности, у него были ловкие руки прирожденного механика.
Чем только не наполнял он свой дом и свои карманы! Тут были мышеловки специальной конструкции, и точилки для перьев из ореховой скорлупы, и звуковая сигнализация, от которой чуть не падали в обморок соседки. Мальчик мечтал построить настоящий автомобиль с настоящим мотором. Вот когда можно будет поехать путешествовать, увидеть мир, а не только пыльный, пропахший газолином Стон-Пойнт!
— Тогда мы поедем с тобой к Скалистым горам, погостим у индейцев… — прилаживая руль к «Серебряной свирели», поверял Василю свои мечты Чарли. — Вот подходящая тяга к левому переднему… А потом мы двинемся на Аляску… Надо будет положить ее отмокать в керосин… Там, говорят, можно ездить на оленях…
Василь привык не удивляться причудливым скачкам мыслей Чарли. Сам Василь тоже мечтал путешествовать. Правда, страна, которая его привлекала сильнее всего, лежала за океаном, далеко-далеко от Скалистых гор, но до поры до времени Василь никому не заикался об этой стране. А пока он усердно работал вместе с Чарли над регулировкой колес «Серебряной свирели» и даже иногда приводил для консультации своего отца.
Плотный седоусый Гирич усаживался на корточки перед машиной, копался вместе с ребятами в деталях и увлекался не меньше мальчиков. Вот и сегодня он обещал прийти вечером и принести кусок алюминиевой трубы для руля.
— Напомни отцу о трубе, — сказал Чарли Василю, когда тот уже направлялся к воротам.
Василь кивнул:
— Не беспокойся, он не забудет.
Подошел Джой, на ходу запихивая в папку тетрадки:
— Вместе домой пойдем?
— Нет, — слегка смутился Чарли. — Я… мне надо еще поговорить с мистером Ричардсоном…
Глаза его обежали весь школьный двор, ища кого-то. Вон там, под каштанами, мелькнуло зеленоватое платье.
— Ричи пошел наверх, я его видел, — сказал, желая услужить другу, Джой. — Беги скорее, ты его еще догонишь.
Нечего делать, пришлось Чарли повернуть снова к школе и с деловым видом поспешить наверх.
Джой вдруг насторожился и резко обернулся к Василю:
— Посмотри-ка, что это за компания собралась на бейзбольной площадке? Опять Моль со своим дружком! И скауты с ними! О чем это они там шепчутся? Может, узнали, кто написал это сочинение, а нам не хотят говорить?
— Нет, по-моему, они опять затевают что-то против Робинсона, — сказал Василь. — Вчера весь день шептались, собирались по углам, что-то писали… Принс два раза к ним приходил. А сегодня ко мне подъезжал Лори, говорил, что класс больше не хочет подчиняться негру, что директор относился бы очень мягко к классу, где старостой был бы его сын, что всем это было бы очень выгодно: можно не так зубрить и на экзаменах никто не придирался бы.
— Ну, а ты что? Что ты ему сказал? — мгновенно вспыхнул Джой.
Василь спокойно глянул ему в лицо:
— Я послал его куда следует и на дорогу дал ему хорошую затрещину. И сказал, что мы всегда будем поддерживать Чарли.
— Молодец! — Джой шлепнул друга по спине. — Гляди-ка, они держатся, прямо как заговорщики. Вон, гляди, подозвали девочек и шепчутся с ними…
— Они уверяют, что добьются, чтобы в школе не осталось ни одного цветного, — сказал незаметно подошедший Джон Майнард. — Я сам слышал, как этот южный франт похвалялся, что добьется. И они действительно это сделают, — добавил он меланхолично.
— Эх ты, шляпа! Что ж ты, так и будешь дожидаться, чтобы тебя вышибли из школы только за то, что ты — темнокожий? — вскипел Джой. — Нет, ребята, я сейчас же бегу за Чарли, скажу ему, что и нам нужно собрать весь наш штаб. В случае чего — покажем им себя. Нужно быть наготове, а то от этих парней всего можно ждать… Чарли не тебе чета, Майнард, он будет действовать.
И Джой побежал обратно к школе, крикнув на бегу Василю:
— Подожди меня, я быстро!
В верхнем коридоре у окна Чарли говорил Ричардсону:
— Она сегодня даже плакала, сэр. И все оттого, что у нее нет никаких талантов. Ей так хотелось бы выступить на празднике… Я сказал, что попрошу вас, сэр. Может, для нее найдется роль в живых картинах или еще где-нибудь? Она была бы так счастлива…
— Хорошо, Чарльз, я постараюсь придумать для Мери Смит что-нибудь подходящее, — кивнул Ричи. — А вы уже ходите на репетицию к мисс Вендикс?
— Да, сэр. Она дала мне роль волхва в картине «Поклонение волхвов», — оживился Чарли. — Говорит, что я буду очень хорошо выглядеть в бараньей шкуре и с посохом в руке. Она меня поставила впереди всех, у самых яслей младенца.
— А кто же будет младенцем? — лукаво усмехаясь, спросил Ричи. — Уж не наш ли Лори Миллс?
Чарли расхохотался:
— Лори Миллс? Наш шестифутовый «малютка»? Правда, сэр, Лори — любимец мисс Вендикс, но на этот раз она все-таки взяла маленького братишку Де-Минго. У него замечательная мордочка и глазищи как вишни… Мы только боимся, что, когда откроется занавес, он вдруг возьмет да и заплачет…
Ричи фыркнул по-школьничьи, и Чарли, мгновенно уловив благоприятное настроение учителя, решился спросить:
— Сэр, не можете ли вы сказать… про сочинение, сэр… о чем оно и кто его написал?.. Даю вам слово, сэр: никто ничего не узнает.
Улыбка мгновенно сбежала с лица Ричи:
— Нет, мальчик, я сказал на уроке все, что мог и хотел сообщить всем вам. Не стоит возобновлять этот неприятный разговор.
Чарли смущенно потупился.
— Кстати, — как бы вскользь продолжал Ричи, — я давно хотел спросить: как вы ладите с этим новичком — Мэйсоном? Ведь он пришел в класс в середине года?
— Я-то с ним поладил бы, да он со мной не очень-то ладит, — встряхнул головой Чарли. — Он ведь с Юга, а там у них негр — не человек… Вот он и не может никак примириться, что мы учимся в одной школе. Когда я подхожу к нему, он так корчится, словно змею увидел.
— Так… — сквозь зубы пробормотал Ричи. — Понятно… — И резко изменил разговор: — А как подвигается машина? Успеете закончить к «табачным гонкам»?
— Еще бы, сэр! Шасси уже почти готово, теперь дело за кузовом, — с воодушевлением начал мальчик. — Я взял за основу кузов последнего ракетного автомобиля. Он будет совеем не похож на прошлогоднюю машину Мэрфи…
Чарли хотел было пуститься в подробности, но в это мгновение из-за поворота коридора показался бегущий во всю мочь мальчик. Это был запыхавшийся Джой.
— Робинсон, заговор! — еще издали начал он выкрикивать, не замечая в своем возбуждении учителя. — Моль и его дружок собираются тебя выставить. Всех черных хотят выжить из школы. Мне только что Бэн Квинси сказал. Они во дворе собрались. Будет большой бой. Сегодня же нужно собрать штаб! Мы им тоже покажем себя!
Тут только Джой увидел Ричардсона и сконфуженно забормотал:
— О сэр, простите… Я не заметил вас, сэр…
Ричардсон закусил губу.
— И много школьников примкнуло к Мак-Магону и Мэйсону? — спросил он Беннета.
Чарли и Джой удивились, откуда их любимец узнал о Мэйсоне.
— Порядочно, — отвечал Джой. — С ними все скауты и та компания, которой они обещали кое-что дать за поддержку. Мэйсон получает от отца хорошее содержание. А у Фэниана всегда водятся денежки.
— Предупредите меня, когда будет этот «бой», — сказал учитель, хмуря тонкие брови. И, слегка кивнув мальчикам, он направился к дверям своего кабинета.
11. Патриция
— Соберемся сегодня вечером у меня, — обратился Чарли к товарищу, едва учитель скрылся из виду. — Видно, на этот раз простой дракой не обойдется… Скажи всем нашим, чтоб приходили, — добавил он.
Джой покрутил в воздухе папкой, как пращой:
— Все равно у мак-магоновцев не выгорит — тебя все наши поддержат, а Фэниана даже его скауты терпеть не могут… Ну, до вечера, Чарли.
И Джой Беннет побежал оповещать «своих».
Чарли спустился во двор и тотчас заметил: зеленое платье еще маячит под каштанами.
Неподалеку стояла небольшая кучка скаутов со своим вожаком и Мэйсоном.
Не обращая на них внимания, Чарли пересек двор и подошел к зеленому платью. В этот момент зеленое платье казалось поглощенным беседой с Мэри Смит.
— Хэлло, Пат! Собираешься домой? — окликнул Чарли.
Увидя его так неожиданно близко, Мери вздрогнула. Пат невозмутимо кивнула медноволосой головой:
— Да, пора, а то мать будет беспокоиться. Я и так задержалась.
Она старалась застегнуть тугой замок сумки.
— Дай я застегну тебе. — Чарли взял у нее из рук изящную желтую сумку. — Так идем вместе?
Пат быстро глянула в сторону скаутов и так же быстро отвела глаза:
— Идем.
Она решительно тряхнула волосами и вместе с Чарли направилась к воротам. Мери всплеснула руками.
— Патриция, опомнись! Они смотрят! Это тебе не пройдет даром!.. — зашептала она.
— Пожалуйста, не шепчи, — оборвала ее Пат. — Я не из пугливых. А ты, если трусишь, можешь оставаться. — Она ускорила шаг.
— Это я — трушу? Меня можно растерзать на части — я им не поддамся! — горячо сказала Мери, немедленно становясь по другую сторону Чарли.
Сопровождаемые враждебными взглядами скаутов, все трое вышли из ворот школы и направились в сторону Паркового района.
Дождь прекратился, но на улице было сумрачно, и кое-где в витринах уже зажгли свет.
Чарли вдохнул сырой воздух. На секунду ему показалось, что пахнет весной, но уже в следующий момент он различил запахи колбасы, и капусты, и селедок: тянуло из открытых дверей лавки Слейкса. Картонный негр — реклама овсянки, — как всегда, улыбался с витрины.
Улица, несмотря на то что она носила название Скул-стрит (Школьная), была беспокойной, грязноватой и очень шумной. Кричали продавцы жареной кукурузы, выкликали свой товар кондитеры, мороженщики и продавцы бананов. Пронзительно свистела жаровня Пинелли — продавца земляных орешков. Предостерегающе гудели автомобили. Сэнди и Бинг, знакомые мальчишки-газетчики, выскочили из-за угла прямо на Чарли и девочек и понеслись по улице, крича во все горло:
— Похищение ожерелья стоимостью в десять тысяч долларов!
— Убийца Сэттон — победитель последнего раунда!
— Противник Сэттона — Мартин найдет свою могилу!
— Стачка шоферов продолжается! Хозяева идут на уступки!
Люди — серые и мрачные, как погода, — текли по улицам, не обращая внимания друг на друга, холодные и отчужденные.
— Придешь сегодня на репетицию? — спросил Чарли, наклоняясь к Пат. Он так углубился в созерцание улицы, что не заметил волнения Мери, и думал, что девочки переговариваются о каких-то своих, девчоночьих делах.
— Н-не знаю, — с некоторой запинкой ответила Пат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Семиклассники беспокойно задвигались на скамьях, подозрительно вглядываясь друг в друга. Но что угадаешь по лицам?
— Я оставляю эти тетради на столе, — сказал Ричи. — Пусть староста раздаст их вам, не заглядывая внутрь… Повторяю, я очень надеюсь, что автор упомянутого сочинения подумает о том, что я сказал.
И Ричи вышел из кабинета, оставив школьников взволнованными и смущенными.
Чарли молча роздал всем тетради. Каждый старался по выражению лица соседа угадать, не о нем ли говорил учитель.
А некоторые невинные души мучились про себя: не они ли вызвали негодование Ричи, не они ли написали то злое, грубое и низкое, о чем говорил учитель? Гадала и Нэнси — не о ней ли говорил Ричи и имела ли она право писать, что мечтает стать поэтессой? Может быть, именно это показалось учителю грубым? Но злого-то здесь уж ничего нет! Если она причинит этим зло, то только себе!
И только один мальчик взял свою тетрадь вполне равнодушно, даже не заглянув в нее. Он хорошо помнил, что в ней написано.
Отдельные слова и целые фразы из сочинения были точно оттиснуты в его памяти:
«В большинстве южных штатов и в некоторых северных негром справедливо и правильно считается всякий, в ком есть хоть одна капля негритянской крови. Негры органически, а также и биологически не способны усваивать никакие науки, кроме арифметики, стряпни и управления автомобилем. Они могут занимать должности не выше должности сторожа, швейцара или повара. Происходит это потому, что их черепные кости намного толще черепных костей белого человека. Это давно доказано медициной».
И дальше:
«Негры никогда не моются; от них идет особенный запах, свойственный только людям с черной кожей».
И еще, и еще, и еще… восемь страниц, исписанных мелким, «джентльменским» почерком южанина!
— Ребята, кто же все-таки написал это так называемое «сочинение»? — спросил Джой Беннет, обводя глазами мальчиков и девочек своего класса. — Наверно, пакость порядочная! Наш Ричи расстроился не на шутку… Признавайтесь, ребята!
Ему никто не ответил.
10. После уроков
— Домой, Сэм?
— Нэнси, не забудь про стихи! Принеси их завтра.
— После обеда — на футболе!
— Помни, Мери, ты обещала мне показать вышивку.
— Ребята, до завтра!
У ворот снова выстроились регулировщики: школьники расходились по домам, шумно прощались, размахивали портфелями, перекликались, стараясь перекричать автомобильные гудки.
Чарли подошел к Гиричу:
— Придешь вечером? Я достал проволоку. Можно будет заняться колесами.
— Идет! — кивнул Василь. — А мне отец сделал на заводе ключ. Теперь будет чем отвинчивать гайки.
— Ого! Вот это здорово! — обрадовался Чарли. Он заранее предвкушал удовольствие заняться своим детищем.
Почти у всех мальчиков и девочек в школе были свои хобби, то есть занятия, которыми они увлекались. Одни собирали марки или спичечные коробки, сигарные этикетки или пуговицы, другие увлекались кинематографом и просиживали по четыре сеанса. Некоторые пристрастились к азартным играм в кости и карты или же по всякому поводу держали пари.
Хобби Чарли Робинсона был автомобиль.
Еще когда был жив отец Чарли, они вдвоем смастерили первую модель из упаковочного ящика и тачечных колес. Отец тогда увлекся не меньше сына и каждый раз, возвращаясь с работы, предлагал Чарли всё новые усовершенствования, которые он придумал по дороге домой. Они возились во дворе с этой моделью до той самой минуты, когда отцу пора было ехать на корабль.
«Ты без меня займись этим и придумай что-нибудь полегче», — сказал он тогда сыну.
С тех пор Чарли сделал около десятка автомобилей из всевозможных материалов: от дерева до консервных банок. И в прошлом году одна из его моделей победила на гонках «табачных ящиков» — под таким шуточным названием в городе ежегодно происходили соревнования самодельных автомобилей.
Ох, как волновался Чарли, когда судьи, осмотрев его машину, сказали, что он может участвовать в гонках! Каждый день он взвешивался — не потолстел ли, не стал ли тяжелее: ведь каждые сто граммов имели теперь значение! Гонки должны были происходить на холме Надежды — пологом, длинном спуске в Верхнем городе. И Чарли несколько раз ходил осматривать всю дистанцию.
Главным его соперником был Мэрфи — ученик технической школы, худосочный малый, года на два старше Чарли. Мэрфи слыл ловкачом среди ребят Восточной окраины: он знал, как через запасный выход пробраться без билета в кино и на стадион, где стрельнуть мячи для бейзбола и как бесплатно проехаться в автобусе до соседнего города Гренджера.
Мэрфи уже курил и потихоньку выпивал в компании взрослых. Отец его был владельцем ремонтной мастерской, поэтому у Мэрфи имелось сколько угодно подходящих материалов, из которых можно было сконструировать автомобиль. Три года подряд он выигрывал гонки и считался непобедимым.
И вдруг появился Чарли Робинсон на легком сигарообразном автомобильчике, и холм Надежды впервые стал свидетелем поражения Мэрфи.
Отдавая Чарли переходящий приз — серебряный жетон с изображением автомобиля, Мэрфи был темнее тучи.
— Я ничего не имел бы против, если бы меня победил белый, — сказал он своим «болельщикам». — А видеть, как похваляется эта черная образина, не могу! Я еще ему покажу!..
Когда Чарли передали эти слова, он не придал им никакого значения. Однако теперь, когда снова приближались майские гонки, он все чаще встречал Мэрфи в Горчичном Раю и почти всегда поблизости от своего дома. Он знал: Мэрфи строит новую модель и снова будет участвовать в состязаниях. Василь Гирич тревожился и уверял, что Мэрфи не зря шляется возле сарая, где стоит их машина.
— Ты его не знаешь, этого парня. Мэрфи на все способен: возьмет и подожжет ночью сарай, — уверял он Чарли.
Но Чарли — сам честный и прямодушный — отмахивался и смеялся:
— Всюду тебе мерещатся подвохи. Просто Мэрфи не терпится поглядеть на нашу «Серебряную свирель». А все-таки придется ему потерпеть до старта…
«Серебряная свирель» — последняя модель Чарли — была почти закончена. На этот раз автомобиль был сконструирован из старых самолетных частей, которые мальчики откопали на «кладбище» вблизи аэродрома. Все — от старого солдатского котелка до резиновой трубки — шло в дело. Чарли унаследовал от отца конструктивные способности, у него были ловкие руки прирожденного механика.
Чем только не наполнял он свой дом и свои карманы! Тут были мышеловки специальной конструкции, и точилки для перьев из ореховой скорлупы, и звуковая сигнализация, от которой чуть не падали в обморок соседки. Мальчик мечтал построить настоящий автомобиль с настоящим мотором. Вот когда можно будет поехать путешествовать, увидеть мир, а не только пыльный, пропахший газолином Стон-Пойнт!
— Тогда мы поедем с тобой к Скалистым горам, погостим у индейцев… — прилаживая руль к «Серебряной свирели», поверял Василю свои мечты Чарли. — Вот подходящая тяга к левому переднему… А потом мы двинемся на Аляску… Надо будет положить ее отмокать в керосин… Там, говорят, можно ездить на оленях…
Василь привык не удивляться причудливым скачкам мыслей Чарли. Сам Василь тоже мечтал путешествовать. Правда, страна, которая его привлекала сильнее всего, лежала за океаном, далеко-далеко от Скалистых гор, но до поры до времени Василь никому не заикался об этой стране. А пока он усердно работал вместе с Чарли над регулировкой колес «Серебряной свирели» и даже иногда приводил для консультации своего отца.
Плотный седоусый Гирич усаживался на корточки перед машиной, копался вместе с ребятами в деталях и увлекался не меньше мальчиков. Вот и сегодня он обещал прийти вечером и принести кусок алюминиевой трубы для руля.
— Напомни отцу о трубе, — сказал Чарли Василю, когда тот уже направлялся к воротам.
Василь кивнул:
— Не беспокойся, он не забудет.
Подошел Джой, на ходу запихивая в папку тетрадки:
— Вместе домой пойдем?
— Нет, — слегка смутился Чарли. — Я… мне надо еще поговорить с мистером Ричардсоном…
Глаза его обежали весь школьный двор, ища кого-то. Вон там, под каштанами, мелькнуло зеленоватое платье.
— Ричи пошел наверх, я его видел, — сказал, желая услужить другу, Джой. — Беги скорее, ты его еще догонишь.
Нечего делать, пришлось Чарли повернуть снова к школе и с деловым видом поспешить наверх.
Джой вдруг насторожился и резко обернулся к Василю:
— Посмотри-ка, что это за компания собралась на бейзбольной площадке? Опять Моль со своим дружком! И скауты с ними! О чем это они там шепчутся? Может, узнали, кто написал это сочинение, а нам не хотят говорить?
— Нет, по-моему, они опять затевают что-то против Робинсона, — сказал Василь. — Вчера весь день шептались, собирались по углам, что-то писали… Принс два раза к ним приходил. А сегодня ко мне подъезжал Лори, говорил, что класс больше не хочет подчиняться негру, что директор относился бы очень мягко к классу, где старостой был бы его сын, что всем это было бы очень выгодно: можно не так зубрить и на экзаменах никто не придирался бы.
— Ну, а ты что? Что ты ему сказал? — мгновенно вспыхнул Джой.
Василь спокойно глянул ему в лицо:
— Я послал его куда следует и на дорогу дал ему хорошую затрещину. И сказал, что мы всегда будем поддерживать Чарли.
— Молодец! — Джой шлепнул друга по спине. — Гляди-ка, они держатся, прямо как заговорщики. Вон, гляди, подозвали девочек и шепчутся с ними…
— Они уверяют, что добьются, чтобы в школе не осталось ни одного цветного, — сказал незаметно подошедший Джон Майнард. — Я сам слышал, как этот южный франт похвалялся, что добьется. И они действительно это сделают, — добавил он меланхолично.
— Эх ты, шляпа! Что ж ты, так и будешь дожидаться, чтобы тебя вышибли из школы только за то, что ты — темнокожий? — вскипел Джой. — Нет, ребята, я сейчас же бегу за Чарли, скажу ему, что и нам нужно собрать весь наш штаб. В случае чего — покажем им себя. Нужно быть наготове, а то от этих парней всего можно ждать… Чарли не тебе чета, Майнард, он будет действовать.
И Джой побежал обратно к школе, крикнув на бегу Василю:
— Подожди меня, я быстро!
В верхнем коридоре у окна Чарли говорил Ричардсону:
— Она сегодня даже плакала, сэр. И все оттого, что у нее нет никаких талантов. Ей так хотелось бы выступить на празднике… Я сказал, что попрошу вас, сэр. Может, для нее найдется роль в живых картинах или еще где-нибудь? Она была бы так счастлива…
— Хорошо, Чарльз, я постараюсь придумать для Мери Смит что-нибудь подходящее, — кивнул Ричи. — А вы уже ходите на репетицию к мисс Вендикс?
— Да, сэр. Она дала мне роль волхва в картине «Поклонение волхвов», — оживился Чарли. — Говорит, что я буду очень хорошо выглядеть в бараньей шкуре и с посохом в руке. Она меня поставила впереди всех, у самых яслей младенца.
— А кто же будет младенцем? — лукаво усмехаясь, спросил Ричи. — Уж не наш ли Лори Миллс?
Чарли расхохотался:
— Лори Миллс? Наш шестифутовый «малютка»? Правда, сэр, Лори — любимец мисс Вендикс, но на этот раз она все-таки взяла маленького братишку Де-Минго. У него замечательная мордочка и глазищи как вишни… Мы только боимся, что, когда откроется занавес, он вдруг возьмет да и заплачет…
Ричи фыркнул по-школьничьи, и Чарли, мгновенно уловив благоприятное настроение учителя, решился спросить:
— Сэр, не можете ли вы сказать… про сочинение, сэр… о чем оно и кто его написал?.. Даю вам слово, сэр: никто ничего не узнает.
Улыбка мгновенно сбежала с лица Ричи:
— Нет, мальчик, я сказал на уроке все, что мог и хотел сообщить всем вам. Не стоит возобновлять этот неприятный разговор.
Чарли смущенно потупился.
— Кстати, — как бы вскользь продолжал Ричи, — я давно хотел спросить: как вы ладите с этим новичком — Мэйсоном? Ведь он пришел в класс в середине года?
— Я-то с ним поладил бы, да он со мной не очень-то ладит, — встряхнул головой Чарли. — Он ведь с Юга, а там у них негр — не человек… Вот он и не может никак примириться, что мы учимся в одной школе. Когда я подхожу к нему, он так корчится, словно змею увидел.
— Так… — сквозь зубы пробормотал Ричи. — Понятно… — И резко изменил разговор: — А как подвигается машина? Успеете закончить к «табачным гонкам»?
— Еще бы, сэр! Шасси уже почти готово, теперь дело за кузовом, — с воодушевлением начал мальчик. — Я взял за основу кузов последнего ракетного автомобиля. Он будет совеем не похож на прошлогоднюю машину Мэрфи…
Чарли хотел было пуститься в подробности, но в это мгновение из-за поворота коридора показался бегущий во всю мочь мальчик. Это был запыхавшийся Джой.
— Робинсон, заговор! — еще издали начал он выкрикивать, не замечая в своем возбуждении учителя. — Моль и его дружок собираются тебя выставить. Всех черных хотят выжить из школы. Мне только что Бэн Квинси сказал. Они во дворе собрались. Будет большой бой. Сегодня же нужно собрать штаб! Мы им тоже покажем себя!
Тут только Джой увидел Ричардсона и сконфуженно забормотал:
— О сэр, простите… Я не заметил вас, сэр…
Ричардсон закусил губу.
— И много школьников примкнуло к Мак-Магону и Мэйсону? — спросил он Беннета.
Чарли и Джой удивились, откуда их любимец узнал о Мэйсоне.
— Порядочно, — отвечал Джой. — С ними все скауты и та компания, которой они обещали кое-что дать за поддержку. Мэйсон получает от отца хорошее содержание. А у Фэниана всегда водятся денежки.
— Предупредите меня, когда будет этот «бой», — сказал учитель, хмуря тонкие брови. И, слегка кивнув мальчикам, он направился к дверям своего кабинета.
11. Патриция
— Соберемся сегодня вечером у меня, — обратился Чарли к товарищу, едва учитель скрылся из виду. — Видно, на этот раз простой дракой не обойдется… Скажи всем нашим, чтоб приходили, — добавил он.
Джой покрутил в воздухе папкой, как пращой:
— Все равно у мак-магоновцев не выгорит — тебя все наши поддержат, а Фэниана даже его скауты терпеть не могут… Ну, до вечера, Чарли.
И Джой Беннет побежал оповещать «своих».
Чарли спустился во двор и тотчас заметил: зеленое платье еще маячит под каштанами.
Неподалеку стояла небольшая кучка скаутов со своим вожаком и Мэйсоном.
Не обращая на них внимания, Чарли пересек двор и подошел к зеленому платью. В этот момент зеленое платье казалось поглощенным беседой с Мэри Смит.
— Хэлло, Пат! Собираешься домой? — окликнул Чарли.
Увидя его так неожиданно близко, Мери вздрогнула. Пат невозмутимо кивнула медноволосой головой:
— Да, пора, а то мать будет беспокоиться. Я и так задержалась.
Она старалась застегнуть тугой замок сумки.
— Дай я застегну тебе. — Чарли взял у нее из рук изящную желтую сумку. — Так идем вместе?
Пат быстро глянула в сторону скаутов и так же быстро отвела глаза:
— Идем.
Она решительно тряхнула волосами и вместе с Чарли направилась к воротам. Мери всплеснула руками.
— Патриция, опомнись! Они смотрят! Это тебе не пройдет даром!.. — зашептала она.
— Пожалуйста, не шепчи, — оборвала ее Пат. — Я не из пугливых. А ты, если трусишь, можешь оставаться. — Она ускорила шаг.
— Это я — трушу? Меня можно растерзать на части — я им не поддамся! — горячо сказала Мери, немедленно становясь по другую сторону Чарли.
Сопровождаемые враждебными взглядами скаутов, все трое вышли из ворот школы и направились в сторону Паркового района.
Дождь прекратился, но на улице было сумрачно, и кое-где в витринах уже зажгли свет.
Чарли вдохнул сырой воздух. На секунду ему показалось, что пахнет весной, но уже в следующий момент он различил запахи колбасы, и капусты, и селедок: тянуло из открытых дверей лавки Слейкса. Картонный негр — реклама овсянки, — как всегда, улыбался с витрины.
Улица, несмотря на то что она носила название Скул-стрит (Школьная), была беспокойной, грязноватой и очень шумной. Кричали продавцы жареной кукурузы, выкликали свой товар кондитеры, мороженщики и продавцы бананов. Пронзительно свистела жаровня Пинелли — продавца земляных орешков. Предостерегающе гудели автомобили. Сэнди и Бинг, знакомые мальчишки-газетчики, выскочили из-за угла прямо на Чарли и девочек и понеслись по улице, крича во все горло:
— Похищение ожерелья стоимостью в десять тысяч долларов!
— Убийца Сэттон — победитель последнего раунда!
— Противник Сэттона — Мартин найдет свою могилу!
— Стачка шоферов продолжается! Хозяева идут на уступки!
Люди — серые и мрачные, как погода, — текли по улицам, не обращая внимания друг на друга, холодные и отчужденные.
— Придешь сегодня на репетицию? — спросил Чарли, наклоняясь к Пат. Он так углубился в созерцание улицы, что не заметил волнения Мери, и думал, что девочки переговариваются о каких-то своих, девчоночьих делах.
— Н-не знаю, — с некоторой запинкой ответила Пат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41