А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И Фэйни мог сколько угодно злиться и вымещать свою досаду на скаутах, ему все равно не удалось бы сместить Чарли до следующих выборов.
Другое дело теперь, когда произошла эта история с отпечатками. Фэйни тотчас же смекнул, что, сыграв на этом, можно настроить совет старост и «малюток» против Чарли. Да и дружок Мэйсон обещал ему подговорить ребят.
Во вторник, до уроков, произошел знаменательный разговор Фэйни и Роя.
— А ты, может, тоже метишь в старосты? — подозрительно спросил Роя сын директора. — Что-то ты уж очень хлопочешь…
— Не беспокойся, глупая голова! — отвечал ему Рой. — Я только не могу вынести, чтобы мне что-то указывал черномазый. Вообще, хорошо было бы всех цветных убрать из школы… Удивляюсь я старому Милларду: зачем ему понадобилось набивать школу всякой дрянью!
— А газеты? Ты про газеты забыл? — с важностью сказал Фэйни. — Большой Босс метит в сенаторы, и ему во что бы то ни стало нужно хоть чем-нибудь привлечь к себе рабочих и негров. Вот он и сунул к нам в школу всю эту рвань и постарался, чтобы газеты раструбили погромче о его «добром сердце». Он моему па всю эту механику выложил, как на блюдечке. Я об этом знаю не со вчерашнего дня.
— Вот оно что!.. — протянул Рой. — Теперь понятно, почему твой старик так нянчился с нашим негритосом. После разговора с сыщиком Робинсону следовало бы просто дать в зубы и вышвырнуть его из школы, а твой отец еще усовещивал его.
— Угу! — Фэйни кивнул. — После, уже дома, мой старик бесился целый час и кричал, что он с удовольствием исключил бы всех цветных, но что у него связаны руки…
— Гм… Боюсь, что нам нелегко будет вышибить негра из старост и провести тебя, — сказал Рой, критически оглядывая Фэйни. — Уж очень ты… гм… липнешь к своему старику, перед Гориллой выслуживаешься. Ребята этого не любят… А Робинсон на прошлых гонках заработал хорошую славу. Я не видел, но ребята говорят — у него был замечательный автомобиль. И все сам сделал, своими руками…
— Н-да… Он на эти дела мастак, — неохотно признал Фэйни. — Он и сейчас новую машину делает, какую-то особенную, всю из алюминия, и название ей уже придумал — «Серебряная свирель»… Хвалится, что на майских гонках непременно опять победит Мэрфи. Мэрфи прямо рвет и мечет — так он ненавидит Робинсона, — добавил Фэйни.
— Вот как!.. Надо нам повидать этого Мэрфи, — оживился Рой. — Может быть, вместе что-нибудь обмозгуем.
Он задумался. Фэйни грыз ногти и нетерпеливо ждал.
— Придется узнать, как будут вести себя президент и совет старост, если мы поднимем ребят против Робинсона, — сказал наконец Рой.
…Вечером того же дня на школьном дворе, под каштанами стояли две фигуры: щеголеватый южанин и худощавый, бледный ученик в поношенной куртке защитного цвета, на которой блестела серебряная звезда — знак его звания. Это и был вице-президент школы — восьмиклассник Принс, очень осторожный, миролюбивый и сдержанный юноша.
— Значит, вы, Принс, считаете вполне нормальным, чтобы какой-то негритянский мальчишка командовал нами — белыми? — раздраженно спрашивал Рой, стоя перед восьмиклассником.
— О, вы опять о своем?.. — скучливо протянул Принс. — Что вы так горячитесь, Мэйсон? Разве вам неизвестно, что у нас в армии во время войны негры были даже офицерами?
— Да, но они командовали только своими черномазыми. — Рой закусил губу. — А как они сражались! Они оказались трусливее зайцев — при первых звуках выстрелов бежали прятаться… Мне мой отец рассказывал.
— Не знаю, не слыхал ничего такого, — сдержанно возразил Принс. — Мой отец говорил мне, наоборот, об одном негритянском танковом соединении, которое прославилось на весь восточный фронт.
— Ваш отец говорил?.. — недоверчиво протянул Рой. — А где был ваш отец во время войны?
— Он был механиком в лётных частях, а сейчас работает на компрессорной станции Милларда.
Рой пренебрежительно фыркнул:
— Механиком?.. Что может знать простой механик! Мой отец служил при штабе, так ему все и обо всех известно…
Принс покраснел.
— У моего отца две медали за храбрость, и, наверно, он знает о войне побольше вашего, — перебил он Роя. — Впрочем, я говорил президенту о вашей затее. Коллинз считает, что до ноября перевыборов устраивать нельзя. Кроме того, он сказал, что сам старик Миллард поместил Робинсона в школу и покровительствует ему… Как бы нам всем не нажить неприятностей…
Рой засмеялся.
— Здорово же устарели ваши новости! — сказал он. — Старик, наоборот, просил передать нам, чтобы мы постарались утихомирить черномазого… Негр сильно досадил попечителям этой стычкой с полицией.
— Вот как!.. — протянул Принс. — Сам мистер Миллард сказал?.. — Он покачал головой. — Не знаю, как быть. У нас еще ни разу не было, чтобы посреди года мы кого-то переизбирали. И потом, Робинсон — очень толковый парень, он на совете старост всегда выступает с дельными предложениями.
Рой начинал терять терпение:
— Послушайте, Принс: вы сами сейчас сказали, что ваш отец работает на заводе Милларда. — Он многозначительно взглянул на вице-президента. — Представьте себе: вдруг мистер Миллард узнает, что сын механика Принса горой стоит за того негра, которого он, Миллард, хотел бы вышибить из школы… Я думаю, неудобно это получится и для вас и для вашего отца… А? — Он пристально посмотрел на покрасневшего юношу. — Сейчас, мне кажется, не так-то легко найти работу, э?..
— Но я же ничего не говорю, — поспешно перебил его Принс, — я передавал вам только мнение президента Коллинза. Конечно, если весь класс возмущен нынешним старостой, вы можете сами заменить его другим, не вмешивая ни президента, ни меня, ни совет в это дело.
— Мы так и сделаем! — обрадовался Рой. — Мы уже разговаривали, и все согласны, что нам нужен другой староста, белый.
— Кем же вы хотите заменить Робинсона? — спросил Принс.
— Да вот… класс выдвигает Мак-Магона, — отвел глаза Рой.
Принс поморщился:
— Директорского сынка? Этого подлизу? Ведь его же провалили на прошлых выборах. Кажется, раньше «малютки» его недолюбливали. Значит, теперь класс переменил свое мнение?
— Переменил, переменил! — поспешно сказал Рой. — В будущий четверг назначается собрание класса, и его единогласно выберут, я уверен.
Принс вздохнул. Его как будто что-то мучило, но он не решался это высказать.
— Делайте как знаете, только помните: ни я, ни президент в это не вмешиваемся, — напомнил он еще раз и направился к школе.
Дойдя почти до самых дверей, Принс вдруг обернулся. Теперь его бледное лицо горело.
— А все-таки, если говорить честно, нехорошее вы дело затеяли, — сказал он. — Робинсон — славный товарищ. И мой отец, если бы узнал об этом, очень рассердился бы.
Он стоял и ждал ответа, но Рой сделал вид, что не слышал. Принс постоял минутку, вздохнул и вошел в здание школы.
6. Записная книжка
Она лежала в кармане плисовых штанов вместе с плоскогубцами, куском алюминиевой проволоки, ножом, слитком олова, жевательной резинкой, обрывком скрипичной струны и другими чрезвычайно нужными мелочами, даже не имеющими названия.
Ах, эти мальчишечьи карманы! Как-то раз ученый-психолог, хорошо понимавший юношество, предложил одной редакции написать об этих карманах и даже определить характер того или иного мальчика только по содержимому его карманов Но даже он, знаток молодежи, не представлял себе, какой трудной будет его задача. Как запутался он в этом нагромождении свистулек, штепселей, ножей, напильников, рогаток, козьих ножек, марок, рыболовных крючков, пистонов, спичечных коробок, конфетных «фантиков», черепков, старинных монет, бечевы, гвоздей, клещей, засушенных жуков, кремней, кнопок, бертолетовой соли, красок, гаек, переводных картинок, мелков, угля, оловянных солдатиков, ляписа и прочих химических, технических, географических, столярных, слесарных, археологических и военно-тактических напластований, только в малой степени отражающих многочисленные интересы и увлечения обладателей карманов!
Ученый сперва подошел к делу весьма уверенно и принялся за психологический разбор на основании кучки вещей, извлеченных из такого кармана. Однако вскоре на лице ученого появилось недоумение и даже некоторая растерянность С одной стороны, как будто явствовало, что обладатель акварельных красок, угля и карандашей — человек, поглощенный искусством, увлеченный живописью, вероятно любитель природы, спокойный созерцатель лирических пейзажей. С другой стороны, тут же вместе с красками лежали дробь, мексиканский нож «мачете», рогатка и бертолетовая соль, что резко противоречило такой мирной характеристике.
Моток провода, штепсель и плоскогубцы были предметами, указывавшими на склонность к электротехнике. Однако с ними соседствовали наивные «фантики», переводные картинки и даже розовая ленточка — явно из косы девочки Получалось что-то до того противоречивое и психологически запутанное, что ученый был вынужден заговорить о «чрезвычайно сложном внутреннем мире» современной молодежи.

Белый свитер охватывал тонкую, сильную фигуру Чарли, оттенял черное лицо и живые блестящие глаза
Но как раз в этот решающий момент один из служащих редакции сознался, что накануне он торопился на футбольный матч, а потому, в спешке, свалил в одну кучу содержимое нескольких карманов, и что именно в этом следует искать корни противоречий.
Служащего долго и с наслаждением отчитывали за то, что он «сорвал научный опыт психологического анализа», а ученый был так смущен и рассержен неудачей, что от возобновления опыта отказался.
Мы с вами, читатель, в лучшем положении: между нами и карманом в плисовых штанах нет никаких промежуточных инстанций, мы можем вполне свободно распоряжаться его содержимым и строить свои предположения.
По найденным предметам мы свободно можем определить, что обладатель плисовых штанов интересуется техникой и в то же время музыкой. Вероятно, играет сам на одном из струнных инструментов: иначе к чему бы ему держать в кармане кусок струны и канифоль.
Но зачем нам строить такие шаткие предположения, когда мы можем просто-напросто заглянуть в записною книжку, лежащую в кармане, переплетенную довольно потрепанной коричневой кожей и исписанную мелким, ровным, аккуратным почерком владельца, инициалы которого красуются в виде изящно нарисованного вензеля на первой странице:

«В» и «Г»
Вслед за вензелем идет короткая надпись:

«Книжка подарена на Новый год моим другом Ч. Робинсоном».
Следующие страницы испещрены настолько разнообразными записями, что мы с трудом можем уловить в них основные линии, о которых говорилось выше. Вот они, эти записи:
«Клеммы надо проверять на массу. Свечи рекоменд. прожигать на неб. огне. С 15/III отец в гараже Сноукина — на дополнит, работе — 8 дол. в нед. Я — бесплатно помощи.
Проба пера. Проба пера.
Канифоль в большом колич. вредна.
Вчера Мак-Магон уверял своих ребят, что русский самовар — это чайник, который вешается над огнем, и что русские разводят у себя в домах костры и вешают над ними самовары, а дым выходит из отверстия в крыше. Тогда я сказал, что слушать противно такую чепуху, и рассказал, что такое самовар, и даже нарисовал на доске, и тогда мак-магоновские парни начали звать меня «самоварным специалистом». Тут подскочил Лори Миллс и начал орать:
— Он специалист не только по русским самоварам, но и по русским большевикам! Он, наверно, сам большевик! Я видел у него книгу с красной звездой на переплете, а все вы знаете, что такое эта красная звезда.
Тогда все эти ребята замолчали и стали смотреть на меня, как волки. Но мне наплевать на них и на всю их компанию. А книжку со звездой мне принес отец, а ему дал, кажется, мистер Ричардсон, и мы читали ее две ночи подряд. Это история одного русского летчика, которого подбили фашисты зимой; он обморозил ноги, и ему их отрезали. Но он так хотел летать, что научился ходить и танцевать на деревянных ногах, и опять стал летчиком. Почитали бы скауты про этого летчика, такпоняли бы, что такое русские и какая у них сильная воля! Да разве эти мак-магоновцы что-нибудь читают! Им бы только драться, да выпивать, да ходить на матчи!
Мой вес — 38 кг. Это очень мало для моего возраста, и я даю здесь слово с сегодняшнего дня больше есть, и закаляться холодной водой, и не отлынивать от гимнастики.
«Стрела Чиппева». «Лунная соната». «Небесный полет». «Алмазная праща». «Лассо ковбоя». «Серебряная свирель» (предложено Ч. Робинсоном; оставлено как название новой модели),
Сегодня Э. Г. читала в коридоре девочкам свои стихи. Я потихоньку подслушал, а потом попросил у головастой Бетси Крук списать.
Я б хотела иметь миллион пирожков,
Миллионы бутылок крем-соды,
Орехов поджаренных сотни мешков
И сколько угодно свободы,
Ходить не в школу, а только в кино,
А после на лодке кататься…
Девчонке цветной все равно суждено
Навек неученой остаться.
По-моему, Э. Г. будет знаменитой поэтессой. Наши дуры-девчонки стали сразу смеяться и дразнить ее «жадиной», а потом я слышал, как они между собой называли ее «негритоской» и «цветной выскочкой». Если бы они были мальчишками, я бы их с удовольствием вздул!
Ходили с Чарли в Слоун на автокладбище, приволокли оттуда вполне пригодную камеру и моток проволоки.
Длина — 2 м 30 см.
Для памяти: трапеция Жанто. В коробке скоростей — фиксаторы.
Разговаривал с Робинсоном. Его хобби — автомобиль и вообще техника и негритянский вопрос. Когда вырастет, хочет быть вождем всех негров и добиться, чтобы белые их признали во всем равноправными. Я обещал ему помогать, и вообще мы с ним заключили договор о дружбе на всю жизнь.
Степень сжатия. Клиренс у автомобилей.
У Чарли и Беннета неприятности. Вызваны директором по поводу отказа от дактилоскопирования. Все, кто не хотел давать отпечатки, переписаны, и директор добивался, чтобы Чарли и Беннет подтвердили их имена по списку, но ребята ни за что не хотели. Наверно, Моль наябедничал отцу про то, что они агитировали в классе против полиции. Ух, терпеть не могу всю эту мак-магоновскую компанию! Прямо руки чешутся с ними подраться!
Директор очень ласково объяснил Робинсону, что вышибет его из школы при первой же провинности. А вчера я слышал, как Горилла говорил мисс Вендикс, что пора освободить школу от негров и вообще от всех смутьянов. Горилла сказал, что может их пересчитать по пальцам. Мисс Вендикс, по обыкновению, только пищала да вскидывала руки к потолку.
Выучил нашу карпатскую песню. Отец говорил, что покойная мама пела мне ее, когда я был совсем еще маленьким. Сыграл ее сегодня отцу.
В чужиноньце пребываю, марно час иде.
За родину погибаю… де ж она, о де?
О боже мой, милостивой, верни мя домой,
Да увижу, да увижу дом родимый мой!
Кажется, отец плакал. Потом спросил меня:
— А ты еще помнишь родину?
Я сказал, что, кажется, помню горы и буковый лес возле нашей хаты и Тиссу — такую голубую и чистую. Тогда отец сказал:
— Хоть бы еще разок повидать все это… Будь проклят час, когда я вздумал сюда поехать! Если бы панне отнял у меня землю, никогда бы я не покинул свой край!
И мне хотелось бы поехать на родину, посмотреть горы, леса… Если бы можно было взять с собой Чарли, и Джоя, и мистера Ричардсона, и Цезаря, и, конечно, Э. Г., я бы сейчас же согласился уехать. Вчера Долговязый сказал мне:
— Охота тебе возиться с черномазыми! Ведь ты хоть и не настоящий янки, а все-таки белый! И болван же этот Лори!»

* * *
Затем в книжке нарисовано пронзенное стрелой сердце и раз десять тщательно вычерченный вензель «Э» и «Г».
Кого скрывает этот вензель, мы не смогли установить, тем более что дальше идут чистые, не заполненные еще страницы.
7. Горилла Хомер
На пятом этаже, в кабинете Хомера, стояла мертвая тишина. Под насупленным взором учителя седьмой класс решал письменные примеры по математике.
Кабинет Хомера был, кажется, самой холодной и мрачной комнатой во всей школе. Высоченные потолки, голые стены, выкрашенные, по выражению школьников, в «нежно-крысиный» цвет, и унылый вид из окон на трубы миллардовских заводов были очень подходящим фоном для учителя математики.
Хомер был мрачен, так сказать, по убеждению. Он искренне считал, что только суровый, замкнутый характер помогает человеку добиться в жизни чего-нибудь выдающегося. Однако самому Хомеру это плохо помогало. Он чувствовал себя неудачником и от этого становился все более злобным и раздражительным.
В молодости Хомер был подающим надежды боксером, и его выступления приносили ему немалый доход. Но как-то раз всплыло одно некрасивое дельце с подкупом. Хомера ославили в газетах, и с тех пор ему пришлось бросить ринг и заняться математикой.
Во время войны Хомер побывал в Эль-Аламейне, но в армии его тоже невзлюбили. Он твердил каждому, что войну затеяли негры и коммунисты, в пьяном и трезвом виде лез в драку с офицерами-неграми и так надоел товарищам, что все очень обрадовались, когда его перевели в интендантскую часть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41