— Что-нибудь необычное? Бросьте жеманничать, О'Брайен, — вас бы здесь не было, кабы вы решили, что бедную Лори попросту ограбили.
— Нет никаких оснований сомневаться. Разве что... — О'Брайен замялся. — Дело в том, что ее как будто аккуратно уложили — расправили одежду, сложили руки, закрыли глаза, И вообще, она выглядела... умиротворенно, что ли.
— Так... А что еще?
— Ваш гипотетический убийца не оставил лоскута своего галстука в ее сжатом кулаке, если вы об этом.
— Орудие убийства?
— Камень. Валялся рядом на земле, со следами крови и волос. Да, да, — продолжал лейтенант, предвосхищая следующий вопрос Жаклин, — на отпечатки пальцев проверили. Но на такой неровной поверхности отпечатков не остается.
— Что вы намерены делать?
— Возвращаюсь на работу. Дел по горло: два ограбления, шесть нападений, парочка изнасилований, три пьяных дебоша. А день только начался. Всего доброго, миссис Кирби.
— О'Брайен...
— Да? — откликнулся тот уже с порога.
— Сегодня последний день конференции. Вечером — бал.
Лейтенант внимательно посмотрел на Жаклин. Распущенные волосы бронзовым потоком разметались по плечам, на ногах были все те же драные шлепанцы, в которых она накануне устремилась на поиски Лори.
Уголки губ О'Брайена дрогнули.
— Миссис Кирби, желаете, чтобы я стал вашим эскортом?
Лицо Жаклин исказилось от ярости, и бравый лейтенант тотчас пожалел о своем предложении.
— Забудьте, — коротко бросил он.
— Это костюмированный бал, — проворчала Жаклин. — Джеймсу, конечно же, не понравится, но... лейтенант, почту за честь, если вы согласитесь меня сопровождать. — Она расцвела в ехидной улыбке. — Даже подберу для вас наряд!
— Уж здесь вы бы отвели душу! Премного благодарен, но костюмом я займусь сам. Во сколько?
— В девять. Если, конечно, вы не захотите прежде со мной поужинать.
— Нет, спасибо. Сегодня меня что-то не тянет на гамбургеры. Итак, до встречи в девять.
Едва он ушел, фигура на соседней кровати зашевелилась, и на Жаклин уставились два сонных голубых глаза.
— Мне снился такой забавный сон, — промурлыкала Сью. — Будто приходил тот симпатичный полисмен и приглашал тебя на бал.
— Это был не сон. — Водворив очки на место, Жаклин погрузилась в раздумье. — Он бы все равно туда заявился, — пробормотала она, обращаясь скорее к себе самой, чем к Сью. — Это его последний шанс поймать убийцу. К завтрашнему утру подозреваемые расползутся на все четыре стороны, и задерживать их он не вправе. Гибель Лори не изменила официальную точку зрения на это дело. Поэтому он...
— Л-лори? — Сьюзен поперхнулась. — Погибла?!
Пока девушка одевалась, Жаклин все ей рассказала.
2
Джеймсу и впрямь не понравилось.
— Ты же сама говорила, что я смогу пойти с тобой. Решила соблазнить О'Брайена или нанять его телохранителем?
— Я могла бы ответить, что вовсе не говорила, будто ты сможешь со мной пойти, что я вообще не звала тебя в Нью-Йорк и что твои нападки на О'Брайена — чистейшей воды ребячество и наглая клевета. Но вместо этого просто замечу, что ввиду недавней трагедии твоя реакция на редкость бестактна.
Джеймс положил в кофе очередную ложку сахара и стал лихорадочно размышлять, как бы сменить тему. Они завтракали в кафетерии недалеко от его отеля. Жаклин пришла первой, рядом с ней на столике лежала книга.
— Вижу, ты читаешь последний роман Валентайн, — осторожно проговорил он.
Отвлекающий маневр сработал успешнее, чем Джеймс надеялся, и по причинам, которых он и не предполагал.
— Угу, стараюсь понять, что нынче в ходу, — пояснила Жаклин. — Для моей книги, сам знаешь.
— Нет, не знаю... Во всяком случае... я думал, ты шутишь. Ты ведь шутишь, правда?
— Отнюдь.
— Интересное название. О чем? — Он кивнул на творение Валери Валентайн, оставив без внимания литературный почин Жаклин, чем оскорбил ее до глубины души. Глаза ее сузились.
— Героиня теряет возлюбленного, который уходит к другой женщине, а сама она, в надежде вернуть его, обращается к сатанизму и черной магии.
— Звучит банально.
— Ничего подобного! Валери Валентайн внимательно изучила Алистера Кроули с компанией — отвратная была шайка сатанистов, если помнишь, — и изобразила подобную секту. Бедняжка Магдалена и не подозревает, во что вляпалась, пока не становится почти слишком поздно. Есть несколько очень сильных описаний ее борьбы со злом — в секте и в своей собственной душе. Полагаю, — плавно продолжала Жаклин, — ты сообразил, откуда взято название?
Джеймс тут же продекламировал:
— "В такую ночь Дидона, с веткой ивы грустно стоя на берегу морском, манила друга вернуться в Карфаген" . «Венецианский купец», акт пятый, сцена... э-э...
Жаклин ждала. Джеймс заулыбался, чрезвычайно довольный собой. Жаклин скупо улыбнулась в ответ.
— Ну а теперь, если ты закончил с литературными комментариями, — заговорила она с подозрительной кротостью, — может, вернемся к тому, что вынудило меня вырвать тебя из объятий Морфея? К гибели семнадцатилетней девочки.
— Мне жаль Лори, — мрачно отозвался Джеймс. — Но ведь я едва был с ней знаком. И если ты хочешь, чтобы я скорбел по каждой жертве растущей ныне преступности, то мне придется носить траурную повязку до конца жизни.
— Ее убили. — Глаза Жаклин были холодны и темны, как жадеит.
— Конечно, убили. Надо же было додуматься — болтаться ночью в Центральном парке...
— Джеймс, умерь свою глупость! Ее убил тот же тип, что расправился и с Дюбреттой.
Джеймс наверняка возразил бы, дай Жаклин ему возможность. Но она не дала.
— Сегодняшний бал — наш последний шанс поймать убийцу, прежде чем делегаты конференции покинут Нью-Йорк. Ты мне поможешь или нет?
— С каких это пор тебе нужна моя помощь? — Однако две из четырех морщин на лбу Джеймса разгладились, и Жаклин раздула чахлое пламя интереса, пустив в ход грубую лесть.
— Как по-твоему, зачем я попросила тебя сопровождать Джин на балу?
— Чтобы избавиться от меня и самой заняться О'Брайеном.
— О'Брайен мне нужен, чтобы произвести арест, как только я разоблачу убийцу. Я читала об арестах, но не уверена, что смогла бы...
— Да ты не шутишь! — Джеймс внимательно посмотрел на нее. — Ты действительно думаешь... Кто?
Жаклин ответила ему кристально чистым взглядом:
— Один из трех, Джеймс. В этом я уверена. Если ты мне поможешь, мы сумеем исключить двоих из подозреваемых еще до вечера.
— Ну нет! — Джеймс истово затряс головой. — Надоело мне сидеть и выслушивать твои туманные намеки, прямо как в классических детективных романах. О помощи просишь ты, а не я. Так что давай выкладывай, кого ты подозреваешь и почему, — особенно почему, — а уж потом я, возможно, и помогу тебе. Но только возможно.
— Ты форсируешь события. — Жаклин задумчиво взглянула на его заляпанную яичницей тарелку, позволяя Джеймсу полюбоваться своими длинными загнутыми ресницами. — Честно говоря, не хотелось раскрывать карты раньше времени — ведь я могу ошибаться. Но ты мне нужен. Если только так я смогу рассчитывать на твою помощь...
— Только так, черт возьми! — угрюмо подтвердил Джеймс, расправив плечи.
— Ладно. Подозреваемых трое — Хэтти, Макс и... Джин.
Последнее имя пробило броню невозмутимости Джеймса.
— Джин? Да как такое могло прийти тебе в голову?! Неужели ты впрямь думаешь?.. Значит, поэтому ты хочешь, чтобы я ее сопровождал?
— Да! — Жаклин подалась вперед, пригвоздив Джеймса взглядом. — Пока что убиты двое. И думаю, опасность угрожает еще одному человеку. Убийце необходимо избавиться от него сегодня ночью, прежде чем делегаты разбегутся в разные стороны. Если мы не сумеем исключить никого из подозреваемых, придется наблюдать за всеми тремя, глаз с них не спускать. Это будет нелегко. Наша задача — предотвратить очередное убийство, но не предотвращать покушение на убийство!
— Иными словами, ты предлагаешь использовать невинного человека как приманку, — медленно произнес Джеймс. — Дьявольская затея, Жаклин.
— Ничего другого придумать не могу. В любом случае этот человек в опасности.
— Ты могла хотя бы предупредить... Кто это?
Жаклин прерывисто вздохнула и скромно вымолвила:
— Я.
3
На углу Пятой авеню и Пятьдесят третьей улицы они расстались. Джеймс решительно зашагал в сторону Шестой авеню, чтобы сесть там на автобус, идущий к городским окраинам.
— Не слезай с этого своего химика, пока не получит результаты, — напутствовала Жаклин. — Мне все равно, что ты ему скажешь, лишь бы он понял, что дорога каждая минута.
Как только Джеймс скрылся из виду, Жаклин устремилась в библиотеку. Конечно, нехорошо было обманывать Джеймса, но она утешалась тем, что все же сказала ему часть правды. Наглой ложью было только одно заявление. Не ее вина, если он сделал ошибочные выводы.
Она провела в читальном зале час, но вышла оттуда сумрачная. Жаклин была уверена, что находится на верном пути, вот только никак не могла отыскать весомых улик. Лавируя меж студентами, туристами и прочими бездельниками, загоравшими в компании каменных львов, она взвешивала возможные альтернативы и пришла к выводу, что консультации со специалистами вряд ли чем-то помогут. Большинство из них черпали опыт из книг, которые она уже прочла.
Удрученно пожав плечами, она достала свою тетрадку и обдумала следующий шаг. Возможно, за день что-нибудь да произойдет.
На Пятой авеню, между Сорок второй и Пятьдесят девятой, осталось всего пять крупных книжных магазинов. Жаклин не купила ни единой книжки, однако, закончив обход, получила отличное представление о том, что пользуется спросом в романтической области. Позиции Валери Валентайн, Королевы Любви, были незыблемы. В продаже имелось не меньше шести ее книг, и везде они занимали самые почетные места на полках, а вдобавок кучами громоздились возле касс в картонных коробках, которые Жаклин про себя окрестила помойками. Далее, со значительным отрывом, шла Ви-Ви — в продаже три книги, одна «помойка» на каждые пять «помоек» Валентайн; и следом в спину ей дышал Виктор фон Дамм. Вместе эти трое занимали почти половину пространства, отведенного любовно-историческому роману. Если Хэтти и не монополизировала рынок, то уж точно контролировала весомую его долю.
Один из магазинов оформил целую витрину в духе любовной конференции (бумажные сердечки и купидончики) и представил там последнюю книгу мисс Валентайн. Опус вышел сразу в двух видах — подарочное издание в твердом переплете и подешевле, в мягкой обложке. Правда, «экономичное» издание превосходило форматом обычные карманные и напечатано было на более приличной бумаге. Как Жаклин успела уяснить, сие являлось отступлением от правил и свидетельствовало о высоком спросе на Валентайн. «Дорасти» до твердой обложки удалось лишь немногим ведущим романистам — и это всего за несколько лет! По большей части такие книги выходили в дешевых бумажных переплетах. Очевидно, издатели Валентайн полагали, что ее читатели раскошелятся на вчетверо большую сумму, лишь бы книга жила дольше. И судя по всему, их расчет оправдался.
Когда Жаклин закончила обход, время близилось к обеду, так что она заглянула в итальянскую закусочную и подкрепилась спагетти и клубничным пирогом со взбитыми сливками, убеждая себя, что недосып надо компенсировать хорошим питанием.
Заморив червячка, Жаклин перешла к следующей стадии расследования и, реализуя свой план, возникла в холле отеля, где проводилась конференция. Семинары и лекции шли полным ходом — по-видимому, известие о гибели Лори не испортило настроения участникам. Единственным исключением была группка, сгрудившаяся вокруг стенда с аляповатым плакатом.
Жаклин неохотно приблизилась, терзаемая смутным ощущением вины за случившуюся трагедию; ничем не оправданное чувство, но его явно разделял кое-кто из поклонниц Валери Валентайн. Несколько девочек отошли при ее появлении. Мередит, напротив, шагнула вперед. Ее квадратное, некрасивое лицо было лишено всякого выражения, однако карие глаза, увеличенные толстыми стеклами очков, смотрели жестко и осуждающе.
— Я пыталась! — воскликнула Жаклин. Вовсе не это она собиралась сказать, но слова будто сами вырвались из глубокого омута вины в душе.
— Молодец, — процедила Мередит, Жаклин с мрачной иронией подумала, что сама она ответила на аналогичное заявление О'Брайена куда резче.
— Как вы узнали? — спросила Жаклин.
— Этот ваш фараон рассказал. О'Брайен, кажется?
— Угу. Мередит, можно тебя на минутку?
Пожав плечами, девочка отделилась от компании. Жаклин тщательно подбирала слова. Важно было узнать, доверилась ли Лори подружке, но меньше всего ей хотелось втянуть Мередит в историю, которая уже унесла две жизни.
— Лори не говорила тебе, чем она вчера занималась?
— Вы имеете в виду эту возню насчет блокнота? Нам О'Брайен рассказал. Нет. Лори ни словом не обмолвилась.
— Но ты ведь знала, что она злится на Дюбретту Дюберстайн.
— На нее многие злились. — Мередит покосилась на стайку перешептывающихся с сумрачным видом девиц. — Дюбретта писала всякие гадости о конференции и о нас, фанатах. Мол, она бы подумала, будто нам залили мозги розовой патокой, если в точно не знала, что ни у кого из нас вообще нет мозгов.
— Если она так говорила, значит, не была знакома с тобой.
На сей раз лесть не возымела действия.
— Мне хватает ума сообразить, что вас с О'Брайеном что-то беспокоит, — холодно заметила Мередит. — К чему все эти вопросы?
— Не могу рассказать.
— По крайней мере откровенно. — Мередит обиженно поджала губы.
— Не могу даже задавать вопросы, — буркнула Жаклин себе под нос. — Еще один, Мередит, последний. Скажи, из вашей группы только Лори тесно общалась с мисс Валентайн, тетушкой Хэтти и прочими авторами?
— Только она. Нам разрешалось поклоняться на расстоянии. И платить взносы, разумеется.
— И ни одна из вас не выполняет никаких поручений Хэтти или Валери?
— Нет. Вы задали уже два вопроса. — Но вместо того чтобы отвернуться, Мередит колебалась. Наконец сказала: — Вы ведь своя в их компании...
— Едва ли. А о чем ты хотела меня попросить?
— Пусть они... пусть... — Мередит подыскивала слова. И вдруг ее прорвало: — Такое впечатление, будто Лори была просто... всего лишь вещью. Только что она была здесь, и вот ее нет, а всем до лампочки!
— Кажется, я тебя понимаю. Ты хочешь, чтобы Хэтти каким-то образом выразила сожаление...
— Ну... да.
— Попробую что-нибудь сделать. А что бы ты хотела? Несколько слов в память об умершей?
— Лори была бы очень рада. Знаете, она сшила для Валентайн платье. Просто изумительное, я видела, Она так старалась... Если бы Валентайн надела его вечером, а Хэтти что-нибудь сказала... — Голос девочки сорвался, по щеке скатилась огромная слеза.
— Узнаю, как бы это устроить, — пообещала Жаклин.
— Ладно. — Мередит поджала губы. — Спасибо.
— Не надо меня благодарить. — И Жаклин отошла, оставив Мередит с ее командой.
4
Либо газеты еще не связали гибель Лори с писателями-романтиками, либо — что виделось Жаклин более вероятным — их это не заинтересовало. В коридоре перед номером тетушки Хэтти не было ни единой журналистской души. Однако по поведению Хэтти можно было подумать, будто ее люкс на осадном положении. На стук Жаклин долго не отвечали, затем старуха приоткрыла дверь, не снимая цепочки, и настороженно уставилась в щелку. При виде Жаклин она ничуть не обрадовалась.
— Что вам надо? Я занята.
— Я тоже. Много времени у вас не отниму, но не хотелось бы драть глотку и задавать вопросы через дверь.
Недвусмысленная угроза привела к желаемому эффекту. Хэтти открыла дверь и перешла на свое привычное кудахтанье:
— Лапочка, простите бога ради, если ненароком обидела. Мы все в таком состоянии, что вы себе и представить не можете. Бедное дитя...
— Знаю. А вам кто сообщил?
— Этот милый полисмен... Келли... или как его там?.. зашел несколько часов назад и сказал. Милочка, вы даже не представляете! Мисс Валентайн просто убита горем...
Утверждение это подкрепляли сдавленные крики, доносившиеся из комнаты Валентайн, однако, прислушавшись, Жаклин засомневалась, что красавица горюет из-за Лори. Она твердила как заведенная:
— Нет, не буду, не буду! Говорю тебе, я этого не сделаю!
— Чего она не сделает? — заинтересовалась Жаклин.
Улыбка тетушки Хэтти застыла.
— Не забивайте себе голову, дорогая. Ведь вас это не касается, правда?
Она попыталась было преградить Жаклин путь, но та ловко обогнула старушку и уселась в кресло.
— Мне хотелось бы поговорить с мисс Валентайн и мистером Холленстайном. Не исключено, что я смогу помочь. Ведь мы должны помогать ближним своим, если это в наших силах, верно?
Тетушка Хэтти уловила намек, но не успела ответить, как в дверях появился Макс.
— Мне послышалось... ах, это вы, Жаклин. Рад вас видеть. Может, вам удастся вразумить Вэл?
— С радостью попробую! — Одарив хозяйку номера лучезарной улыбкой, Жаклин поудобнее устроилась в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30