Возможно, к счастью для нее, девушка не нашла подходящего монастыря, согласного принять ее.
Раздался торопливый стук в дверь.
– Войдите, – сказал Лола отнюдь не мягким и не ласковым голосом.
Она села на диване и вцепилась тонкими, украшенными бесчисленными перстнями пальцами в подушки. В гостиную вошла ее служанка Мари.
– Ну?
Мари поджала губы, пожала плечами и энергично кивнула.
– Ты уверена?
– Да, мадам. Он снова там. И сегодня я выяснила номер апартаментов. Тридцать шесть…
Лола резко встала с дивана и принялась расхаживать по комнате, нервно сжимая и разжимая кулаки. В полутьме она чуть не перевернула маленький столик, на котором стоял радиоприемник. Мари, испуганная приближением одной из бурных вспышек ярости, которым была подвержена хозяйка, робко жалась у двери. Конечно, убеждала себя Лола, таинственные отлучки Поля (ставшие более частыми со времени их прибытия в Чикаго) вызваны приказами Президента. Но почему Поль ничего не рассказывает ей?
Странным казалось и то, что во многих случаях – как и сегодня вечером – он скрывался от своих телохранителей и уходил куда-то один. Тем более странным это выглядело сегодня: аббат Донегаль собирался выступить с обращением по радио – и наверняка его выступление должно было носить характер решающей атаки.
Многие прежние поклонники вызывали в Лоле чувство симпатии, но Поль Сальвалетти был единственной страстью в ее жизни. Многие считали Лолу любовницей Харвея Брэгга. Это было не так – и винить за это Харвея Брэгга не приходилось. Для нее в жизни существовал только Поль, всегда, с первого момента их встречи. Она сразу узнала в нем свою судьбу. Все обязанности, возложенные на нее Президентом – зачастую трудные и утомительные, – Лола выполняла с радостью ради Поля.
Появление в их кругу миссис Эдер напугало Лолу. Ей была ненавистна одна мысль о возможных близких отношениях Поля с этой рыжеватой блондинкой. Кроме всего прочего, миссис Эдер была образованной, воспитанной женщиной благородного происхождения, вдовой морского офицера… и, как всегда, планы Президента не поддавались никакому анализу.
Нервно сжав кулаки, Лола Дюма кошачьей поступью стремительно подошла к радиоприемнику и резко спросила:
– Который сейчас час?
– Начало девятого, мадам.
– Дура! Почему ты не сказала мне?
Лола опустилась на одно колено и настроила приемник на нужную волну. Послышалось слабое гудение. Она продолжала вертеть ручку настройки – но безрезультатно.
– Если эта штука сломана, – злобно проговорила Лола, – я убью кого-нибудь в этом чертовом отеле!
Внезапно из динамика раздался голос.
– Говорит национальная радиокомпания… – Последовали традиционные вступительные фразы. Затем диктор продолжил: – Просим извинить нас за задержку передачи. Она была вызвана поломкой специального микрофона. Сейчас вы услышите голос сэра Патрика Донегаля, говорящего из Башни Тернового Венца.
Лола Дюма упала на диван и свернулась на подушках с почти змеиной гибкостью. Она изо всех сил пыталась сохранить самообладание. Мелодичный голос священника помог ей успокоиться. Лола ненавидела этот голос, поскольку в глубине души понимала, что аббат Тернового Венца превосходит Поля в ораторском искусстве. Затем она прислушалась.
– Бомба необычного образца, – ледяным тоном говорил аббат, – сброшенная с самолета, разрушила мой кабинет. Этим и объясняется задержка передачи. Теперь я хочу сообщить вам – и прошу отнестись к моим словам с полным вниманием, – кто именно сбросил бомбу на Башню Тернового Венца.
Как опытный оратор он сделал паузу после этого сенсационного сообщения. Лола ожидала, что будет предпринята попытка утихомирить неугомонного аббата. Итак, попытка закончилась неудачей! Девушка начала напряженно вслушиваться. Этот чертов священник собирался разрушить их счастье!
После паузы сэр Патрик Донегаль – с чутьем, достойным самого Цицерона, – заговорил совсем другим голосом.
– Я знаю, многие из вас изо дня в день усталые возвращаются домой после утомительных и бесплодных поисков работы, и глядят в усталые глаза женщин, и стараются не слышать самых ужасных криков из тех, что срываются с детских губ: «Я хочу есть! » Лига истинных американцев, недавно связанная с именем Харвея Брэгга – не отрицаю! – помогла многим безработным. Сотни тысяч, возможно, миллионы мужчин и женщин в этой стране получили сегодня через учреждения лиги то счастье, за которое борется каждый живущий на свете человек. Но я хочу, чтобы вы поразмыслили над некоторыми цифрами – ведь цифры порой красноречивее любых слов.
За три минуты аббат доказал (используя собранную Найландом Смитом статистику), что только за последний период лига истратила в процессе своей деятельности около двадцати миллионов долларов – каковая сумма, даже с учетом крупных пожертвований частных лиц, не могла появиться из источников национального состояния.
– Вы можете справедливо заметить: так это прекрасно! Это значит, что в Соединенные Штаты поступают незаработанные капиталы… Я прошу вас, остановитесь и подумайте. Существует ли на свете такая вещь, как незаработанные капиталы? Какой ценой платите вы за эту таинственную милость? Я отвечу – вас покупают за иностранные деньги. Вы становитесь рабами жестокого хозяина. Вам заткнули рот золотом. Лига со всеми ее претензиями является всего лишь химерой, пустой пародией на организацию. Вы продаете свою страну. Ваши проблемы используются в интересах финансового гения иностранного происхождения, который хочет установить в Соединенных Штатах свою власть. И вы знаете, какой национальности этот человек? Он китаец!
Лола сидела с широко раскрытыми глазами, и ее длинные, украшенные перстнями пальцы нервно теребили подушку. Мари без приглашения тихо опустилась в кресло возле двери. Ужасные последствия этой атаки – самой сокрушительной из всех предыдущих – невозможно было представить…
– Кто этот человек, который сегодня вечером пытался убить меня в моем собственном кабинете? Кто этот жестокий убийца, похититель национальной свободы? Милостивый Бог спас мне жизнь – дабы я мог сказать вам. Это преступник международного масштаба, которого разыскивает полиция всего цивилизованного мира, – человек, перед злодеяниями которого меркнут все известные нам преступления. Его имя знакомо многим слушателям: это доктор Фу Манчи. Друзья мои, Фу Манчи в Америке! Доктор Фу Манчи сегодня пытался убить меня! Доктор Фу Манчи – вдохновитель и руководитель Лиги истинных американцев!
После краткой паузы аббат продолжил тихим голосом:
– Это и есть невидимый Президент, которому вы открыли дорогу к Белому дому. Он действует через своего ставленника, своего слугу и раба – Поля Сальвалетти! Поля Сальвалетти, который стоит на окровавленном трупе Харвея Брэгга… Ибо Харвея Брэгга убили для того, чтобы расчистить путь перед Сальвалетти!
Даже в тихой комнате, где Лола Дюма лежала среди подушек, можно было представить, какую сенсацию произвели последние слова по всей стране.
– Бракосочетание Поля Сальвалетти обещает стать событием международного масштаба, на котором собираются присутствовать множество самых известных людей. Я говорю вам: это событие станет оскорблением, которого никогда не простят нашей стране, допустившей подобное святотатство, – прогремел аббат. – Я говорю так по трем причинам. Во-первых, Поль Сальвалетти является всего лишь тенью своего китайского хозяина. Во-вторых, Поль Сальвалетти – священник, не лишенный сана. И в-третьих, он уже женат.
Лола Дюма спрыгнула с дивана на пол и, напрягшись всем телом, замерла на месте.
– Его брак с шестнадцатилетней итальянкой Марианной Савиньи зарегистрирован в Лондоне двадцать пятого марта тысяча девятьсот двадцать девятого года. Эта женщина тайно сопровождала Сальвалетти со времени его прибытия в Америку. Она неотлучно находилась при нем всегда – она находится рядом с ним и сейчас…
3
– Это был хороший выстрел, – сказал капитан Кингсвелл. – Хотя ряд освещенных окон представляет собой отличную мишень с такого расстояния. Но меня больше интересует пилот, нежели стрелок. Он мастерски подвел самолет к Башне.
– Да, – согласился Найланд Смит. – Я могу в полной мере оценить его мастерство, поскольку случайно находился в этот момент в Башне. Именно вы преследовали самолет, насколько я понял?
Капитан Кингсвелл – один из множества военных летчиков, дежуривших в ту ночь, – кивнул.
– Я почти настиг его. Видите ли, я совсем не ожидал этого маневра возле Башни.
Огромный бронированный автомобиль несся сквозь тьму, освещая фарами дорогу и живые изгороди по обочинам.
– Самолет точно удалось посадить?
– Лейтенант Ольсон, который прикрывал меня слева, сообщил, что заставил самолет сесть у реки где-то в районе Тонаванды.
– А там есть место, где можно приземлиться? – медленно спросил Марк Хэпберн.
Пилот улыбнулся.
– Я не знаком с этим районом. Но посадка ночью всегда достаточно опасна – даже на хорошо знакомом летном поле. О! А вот и Гиллигам!
Фары высветили фигуру человека в форме летчика, стоящего впереди на обочине с поднятой рукой.
В этом сельскохозяйственном районе, где люди рано ложились спать, дороги в этот час были пустынными. Летчик подбежал к остановившейся машине.
– Какие новости? – спросил капитан Кингсвелл.
– У нас не хватило людей, чтобы полностью окружить район, где они потерпели крушение, – ответил Гиллигам – румяный молодой человек, крайне возбужденный. – Во всяком случае можно ставить десять против одного на то, что они разбились. Но я сделал все, что в моих силах: поисковый отряд прочесывает сейчас прилегающую к реке территорию.
– Как далеко находится отсюда река? – встрепенулся Найланд Смит.
– Отсюда где-то с полмили.
Смит выпрыгнул из автомобиля, Хэпберн за ним. Лунный серп плыл в звездном небе. Прямо над их головами сплетались ветви двух вязов, которые бросали на дорогу густую тень.
– И по ней проходит граница?
– Да, на противоположном берегу уже начинается Канада.
В тишине откуда-то издалека донесся звук, похожий на долгий стон – временами, подхваченный легкими порывами ветра, он становился громче и зловеще плыл в ночи, словно давно мертвые боги краснокожих вернулись на землю скорбеть о покорении своих земель белыми людьми.
Найланд Смит вопросительно взглянул на Хэпберна.
– Речные пороги, – сказал Марк. – Ветер дует с той стороны.
Ветер стих – и жалобный стон превратился в печальный шепот…
– Эй! А что там за огни мелькают? – пробормотал Найланд Смит.
– Один из наших поисковых отрядов, – ответил Гиллигам. – Скоро место крушения будет обнаружено…
Но прошло полчаса, прежде чем нашелся таинственный самолет. Он лежал в самом конце длинного вспаханного поля с разбитыми шасси, но совершенно целым фюзеляжем и крыльями. Последнее обстоятельство тоже свидетельствовало о мастерстве летчика. Пассажиров самолета нигде не было видно.
– Это японская машина. – В голосе капитана Кингсвелла прозвучало неподдельное удивление. – Конечно, он не мог пересечь границу незамеченным. Очевидно, его собирали где-то на территории Америки. Похоже, он рассчитан на четырех человек: пилота, помощника пилота и двух пассажиров.
Он забрался внутрь самолета и крикнул оттуда.
– Здесь странное орудие с тремя запасными стволами. Это боевая машина. Надо тщательно исследовать ее – она представляет большой интерес.
– Меня лично в данный момент интересует единственное, – раздраженно сказал Смит. – Куда направились пассажиры этого самолета? Здесь так натоптано, – он поводил лучом фонарика по земле, – что найти их следы невозможно.
Найланд Смит обернулся и посмотрел в ту сторону, где на небе светился красноватый отблеск огней далекого города. На некотором расстоянии от места посадки самолета он различил частично скрытое деревьями строение, похожее на ферму.
– Следы ведут сюда, мистер! – раздался крик с северного конца поля. – Эти следы оставлены не поисковым отрядом!
Найланд Смит бросился на крик, с трудом сдерживая возбуждение. Хэпберн последовал за ним.
Невысокий плотный человек с румяным лицом освещал фонариком землю под ногами.
– Похоже на следы трех человек. Два шли впереди, один – за ними.
– Три человека, – пробормотал Найланд Смит. – Но в самолете, похоже, находилось четверо. Дайте-ка я взгляну…
Он внимательно изучил следы на земле и сказал обнаружившему их человеку:
– Должен поздравить вас. Ваша наблюдательность заслуживает высочайших похвал.
– А как же, мистер. В эти тревожные дни человек должен иметь зоркий глаз – особенно такой человек, как я. Я здешний шериф, Джабз Сискин.
– Рад, что вы с нами, шериф. Меня зовут Смит. Федеральный агент Смит.
Две цепочки следов тянулись рядом. Глубина отпечатков и расстояние между ними говорили о значительном весе и росте оставивших их людей. Третья цепочка следов была оставлена человеком более легким, хоть и с ногой большого размера. Ничто не свидетельствовало о том, что третий пересек луг одновременно с первыми двумя.
– Вперед! – резко скомандовал Смит. – Идите по следам, но не наступайте на них.
Скоро Найланд Смит убедился в верности предположения шерифа. Третий человек шел за первыми двумя, изредка наступая на их следы, – но на каком именно расстоянии от них, определить не представлялось возможным.
Следы вели к деревянным воротам – там шериф Сискин остановился с торжествующим видом.
Ворота были открыты.
Найланд Смит вошел в ворота и оказался на узкой грунтовой дороге.
– Куда ведет эта дорога? – спросил он.
– К ферме Клаттербака, – ответил шериф. – Эту землю купила для него лига. Ферма находится справа, а за ней протекает река.
– Вперед!
После утомительного путешествия по длинной извилистой дороге трое мужчин очутились перед фермой, которая представляла собой образец сооружения, построенного без какого-либо учета законов архитектуры, но добротно и прочно.
Появление их не осталось незамеченным. Из окна над крыльцом высунулось дуло ружья и за ним – огненно-рыжая голова хозяина.
– В чем там еще дело? – осведомился грубый голос.
– Это я, Клаттербак, – откликнулся шериф Сискин. – Со мной федеральные агенты.
Скоро распахнулась входная дверь, и на пороге появился фермер Клаттербак – в галошах и пальто, накинутом на шерстяную ночную рубаху. Темперамент хозяина вполне соответствовал цвету его волос. Это был огромный, бородатый и чрезвычайно вспыльчивый человек.
– Послушайте! – рявкнул он. – Я к вам обращаюсь, шериф Сискин! Наверно, для одной ночи уже вполне достаточно? Деньги еще не все, если человеку нужна собственная лодка.
– Но, Клаттербак…
Найланд Смит выступил вперед.
– Мистер Клаттербак, мы – правительственные офицеры. Извините за беспокойство, но мы выполняем свою работу.
– Лодка – это лодка. А деньги – еще не все.
– Вы уже убедили нас в этом. Теперь объясните, пожалуйста, что вы, имеете в виду.
Холодный повелительный голос говорящего странным образом заставил фермера Клаттербака успокоиться и изменить тон.
– Ну, значит, так, – начал он. – Я – член лиги. Эта ферма принадлежит лиге. Я ничего не могу изменить, верно? Меня поднимают среди ночи, когда я сплю крепким сном, и это достаточный повод для раздражения, верно? Я беру ружье и выглядываю из окна. И что я вижу? Послушайте, шериф: что же я вижу?
– Забудьте о шерифе, – раздраженно вмешался Найланд Смит. – Обращайтесь ко мне. Так, и что же вы видите?
– О! Значит, так. Я вижу трех человек у крыльца – прямо здесь, где мы стоим сейчас. Один старый с седыми усами и седыми волосами. Второй какой-то цветной – я не разглядел в темноте как следует. А вот третий… Он, знаете ли…
– Ну?
– Очень высокий, понимаете? Пожалуй, с меня ростом. В пальто с меховым воротником и в меховой шапке. На небе ярко светит луна, и я вижу, что глаза у него… вы только послушайте, шериф! Глаза у него не карие и не серые. Они зеленые!
– Скорей, Клаттербак! – воскликнул Смит. – Что случилось дальше? Чего он хотел?
– Он хотел моторную лодку.
– Вы дали ему ее?
– Послушайте, мистер! Я же говорю: я член лиги. Этот человек – официальный представитель лиги. Показал мне значок. Он купил лодку. В любом случае у меня не было выбора. Беда в том, что у меня теперь нету лодки. Что значат деньги, когда человек теряет единственную лодку!
– Фу Манчи понял, что игра проиграна, – тихим, дрожащим от возбуждения голосом сказал Найланд Смит Хэпберну. – На самолете у них было радио.
– Тогда да поможет Бог Сальвалетти!
– Аминь. У Фу Манчи остались агенты в Чикаго. Но мы должны торопиться. Доктор собирается бежать в Канаду!
4
Примерно в это время все слушавшие обращение сэра Патрика Донегаля по радио и не выключившие радиоприемники испытали еще одно потрясение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Раздался торопливый стук в дверь.
– Войдите, – сказал Лола отнюдь не мягким и не ласковым голосом.
Она села на диване и вцепилась тонкими, украшенными бесчисленными перстнями пальцами в подушки. В гостиную вошла ее служанка Мари.
– Ну?
Мари поджала губы, пожала плечами и энергично кивнула.
– Ты уверена?
– Да, мадам. Он снова там. И сегодня я выяснила номер апартаментов. Тридцать шесть…
Лола резко встала с дивана и принялась расхаживать по комнате, нервно сжимая и разжимая кулаки. В полутьме она чуть не перевернула маленький столик, на котором стоял радиоприемник. Мари, испуганная приближением одной из бурных вспышек ярости, которым была подвержена хозяйка, робко жалась у двери. Конечно, убеждала себя Лола, таинственные отлучки Поля (ставшие более частыми со времени их прибытия в Чикаго) вызваны приказами Президента. Но почему Поль ничего не рассказывает ей?
Странным казалось и то, что во многих случаях – как и сегодня вечером – он скрывался от своих телохранителей и уходил куда-то один. Тем более странным это выглядело сегодня: аббат Донегаль собирался выступить с обращением по радио – и наверняка его выступление должно было носить характер решающей атаки.
Многие прежние поклонники вызывали в Лоле чувство симпатии, но Поль Сальвалетти был единственной страстью в ее жизни. Многие считали Лолу любовницей Харвея Брэгга. Это было не так – и винить за это Харвея Брэгга не приходилось. Для нее в жизни существовал только Поль, всегда, с первого момента их встречи. Она сразу узнала в нем свою судьбу. Все обязанности, возложенные на нее Президентом – зачастую трудные и утомительные, – Лола выполняла с радостью ради Поля.
Появление в их кругу миссис Эдер напугало Лолу. Ей была ненавистна одна мысль о возможных близких отношениях Поля с этой рыжеватой блондинкой. Кроме всего прочего, миссис Эдер была образованной, воспитанной женщиной благородного происхождения, вдовой морского офицера… и, как всегда, планы Президента не поддавались никакому анализу.
Нервно сжав кулаки, Лола Дюма кошачьей поступью стремительно подошла к радиоприемнику и резко спросила:
– Который сейчас час?
– Начало девятого, мадам.
– Дура! Почему ты не сказала мне?
Лола опустилась на одно колено и настроила приемник на нужную волну. Послышалось слабое гудение. Она продолжала вертеть ручку настройки – но безрезультатно.
– Если эта штука сломана, – злобно проговорила Лола, – я убью кого-нибудь в этом чертовом отеле!
Внезапно из динамика раздался голос.
– Говорит национальная радиокомпания… – Последовали традиционные вступительные фразы. Затем диктор продолжил: – Просим извинить нас за задержку передачи. Она была вызвана поломкой специального микрофона. Сейчас вы услышите голос сэра Патрика Донегаля, говорящего из Башни Тернового Венца.
Лола Дюма упала на диван и свернулась на подушках с почти змеиной гибкостью. Она изо всех сил пыталась сохранить самообладание. Мелодичный голос священника помог ей успокоиться. Лола ненавидела этот голос, поскольку в глубине души понимала, что аббат Тернового Венца превосходит Поля в ораторском искусстве. Затем она прислушалась.
– Бомба необычного образца, – ледяным тоном говорил аббат, – сброшенная с самолета, разрушила мой кабинет. Этим и объясняется задержка передачи. Теперь я хочу сообщить вам – и прошу отнестись к моим словам с полным вниманием, – кто именно сбросил бомбу на Башню Тернового Венца.
Как опытный оратор он сделал паузу после этого сенсационного сообщения. Лола ожидала, что будет предпринята попытка утихомирить неугомонного аббата. Итак, попытка закончилась неудачей! Девушка начала напряженно вслушиваться. Этот чертов священник собирался разрушить их счастье!
После паузы сэр Патрик Донегаль – с чутьем, достойным самого Цицерона, – заговорил совсем другим голосом.
– Я знаю, многие из вас изо дня в день усталые возвращаются домой после утомительных и бесплодных поисков работы, и глядят в усталые глаза женщин, и стараются не слышать самых ужасных криков из тех, что срываются с детских губ: «Я хочу есть! » Лига истинных американцев, недавно связанная с именем Харвея Брэгга – не отрицаю! – помогла многим безработным. Сотни тысяч, возможно, миллионы мужчин и женщин в этой стране получили сегодня через учреждения лиги то счастье, за которое борется каждый живущий на свете человек. Но я хочу, чтобы вы поразмыслили над некоторыми цифрами – ведь цифры порой красноречивее любых слов.
За три минуты аббат доказал (используя собранную Найландом Смитом статистику), что только за последний период лига истратила в процессе своей деятельности около двадцати миллионов долларов – каковая сумма, даже с учетом крупных пожертвований частных лиц, не могла появиться из источников национального состояния.
– Вы можете справедливо заметить: так это прекрасно! Это значит, что в Соединенные Штаты поступают незаработанные капиталы… Я прошу вас, остановитесь и подумайте. Существует ли на свете такая вещь, как незаработанные капиталы? Какой ценой платите вы за эту таинственную милость? Я отвечу – вас покупают за иностранные деньги. Вы становитесь рабами жестокого хозяина. Вам заткнули рот золотом. Лига со всеми ее претензиями является всего лишь химерой, пустой пародией на организацию. Вы продаете свою страну. Ваши проблемы используются в интересах финансового гения иностранного происхождения, который хочет установить в Соединенных Штатах свою власть. И вы знаете, какой национальности этот человек? Он китаец!
Лола сидела с широко раскрытыми глазами, и ее длинные, украшенные перстнями пальцы нервно теребили подушку. Мари без приглашения тихо опустилась в кресло возле двери. Ужасные последствия этой атаки – самой сокрушительной из всех предыдущих – невозможно было представить…
– Кто этот человек, который сегодня вечером пытался убить меня в моем собственном кабинете? Кто этот жестокий убийца, похититель национальной свободы? Милостивый Бог спас мне жизнь – дабы я мог сказать вам. Это преступник международного масштаба, которого разыскивает полиция всего цивилизованного мира, – человек, перед злодеяниями которого меркнут все известные нам преступления. Его имя знакомо многим слушателям: это доктор Фу Манчи. Друзья мои, Фу Манчи в Америке! Доктор Фу Манчи сегодня пытался убить меня! Доктор Фу Манчи – вдохновитель и руководитель Лиги истинных американцев!
После краткой паузы аббат продолжил тихим голосом:
– Это и есть невидимый Президент, которому вы открыли дорогу к Белому дому. Он действует через своего ставленника, своего слугу и раба – Поля Сальвалетти! Поля Сальвалетти, который стоит на окровавленном трупе Харвея Брэгга… Ибо Харвея Брэгга убили для того, чтобы расчистить путь перед Сальвалетти!
Даже в тихой комнате, где Лола Дюма лежала среди подушек, можно было представить, какую сенсацию произвели последние слова по всей стране.
– Бракосочетание Поля Сальвалетти обещает стать событием международного масштаба, на котором собираются присутствовать множество самых известных людей. Я говорю вам: это событие станет оскорблением, которого никогда не простят нашей стране, допустившей подобное святотатство, – прогремел аббат. – Я говорю так по трем причинам. Во-первых, Поль Сальвалетти является всего лишь тенью своего китайского хозяина. Во-вторых, Поль Сальвалетти – священник, не лишенный сана. И в-третьих, он уже женат.
Лола Дюма спрыгнула с дивана на пол и, напрягшись всем телом, замерла на месте.
– Его брак с шестнадцатилетней итальянкой Марианной Савиньи зарегистрирован в Лондоне двадцать пятого марта тысяча девятьсот двадцать девятого года. Эта женщина тайно сопровождала Сальвалетти со времени его прибытия в Америку. Она неотлучно находилась при нем всегда – она находится рядом с ним и сейчас…
3
– Это был хороший выстрел, – сказал капитан Кингсвелл. – Хотя ряд освещенных окон представляет собой отличную мишень с такого расстояния. Но меня больше интересует пилот, нежели стрелок. Он мастерски подвел самолет к Башне.
– Да, – согласился Найланд Смит. – Я могу в полной мере оценить его мастерство, поскольку случайно находился в этот момент в Башне. Именно вы преследовали самолет, насколько я понял?
Капитан Кингсвелл – один из множества военных летчиков, дежуривших в ту ночь, – кивнул.
– Я почти настиг его. Видите ли, я совсем не ожидал этого маневра возле Башни.
Огромный бронированный автомобиль несся сквозь тьму, освещая фарами дорогу и живые изгороди по обочинам.
– Самолет точно удалось посадить?
– Лейтенант Ольсон, который прикрывал меня слева, сообщил, что заставил самолет сесть у реки где-то в районе Тонаванды.
– А там есть место, где можно приземлиться? – медленно спросил Марк Хэпберн.
Пилот улыбнулся.
– Я не знаком с этим районом. Но посадка ночью всегда достаточно опасна – даже на хорошо знакомом летном поле. О! А вот и Гиллигам!
Фары высветили фигуру человека в форме летчика, стоящего впереди на обочине с поднятой рукой.
В этом сельскохозяйственном районе, где люди рано ложились спать, дороги в этот час были пустынными. Летчик подбежал к остановившейся машине.
– Какие новости? – спросил капитан Кингсвелл.
– У нас не хватило людей, чтобы полностью окружить район, где они потерпели крушение, – ответил Гиллигам – румяный молодой человек, крайне возбужденный. – Во всяком случае можно ставить десять против одного на то, что они разбились. Но я сделал все, что в моих силах: поисковый отряд прочесывает сейчас прилегающую к реке территорию.
– Как далеко находится отсюда река? – встрепенулся Найланд Смит.
– Отсюда где-то с полмили.
Смит выпрыгнул из автомобиля, Хэпберн за ним. Лунный серп плыл в звездном небе. Прямо над их головами сплетались ветви двух вязов, которые бросали на дорогу густую тень.
– И по ней проходит граница?
– Да, на противоположном берегу уже начинается Канада.
В тишине откуда-то издалека донесся звук, похожий на долгий стон – временами, подхваченный легкими порывами ветра, он становился громче и зловеще плыл в ночи, словно давно мертвые боги краснокожих вернулись на землю скорбеть о покорении своих земель белыми людьми.
Найланд Смит вопросительно взглянул на Хэпберна.
– Речные пороги, – сказал Марк. – Ветер дует с той стороны.
Ветер стих – и жалобный стон превратился в печальный шепот…
– Эй! А что там за огни мелькают? – пробормотал Найланд Смит.
– Один из наших поисковых отрядов, – ответил Гиллигам. – Скоро место крушения будет обнаружено…
Но прошло полчаса, прежде чем нашелся таинственный самолет. Он лежал в самом конце длинного вспаханного поля с разбитыми шасси, но совершенно целым фюзеляжем и крыльями. Последнее обстоятельство тоже свидетельствовало о мастерстве летчика. Пассажиров самолета нигде не было видно.
– Это японская машина. – В голосе капитана Кингсвелла прозвучало неподдельное удивление. – Конечно, он не мог пересечь границу незамеченным. Очевидно, его собирали где-то на территории Америки. Похоже, он рассчитан на четырех человек: пилота, помощника пилота и двух пассажиров.
Он забрался внутрь самолета и крикнул оттуда.
– Здесь странное орудие с тремя запасными стволами. Это боевая машина. Надо тщательно исследовать ее – она представляет большой интерес.
– Меня лично в данный момент интересует единственное, – раздраженно сказал Смит. – Куда направились пассажиры этого самолета? Здесь так натоптано, – он поводил лучом фонарика по земле, – что найти их следы невозможно.
Найланд Смит обернулся и посмотрел в ту сторону, где на небе светился красноватый отблеск огней далекого города. На некотором расстоянии от места посадки самолета он различил частично скрытое деревьями строение, похожее на ферму.
– Следы ведут сюда, мистер! – раздался крик с северного конца поля. – Эти следы оставлены не поисковым отрядом!
Найланд Смит бросился на крик, с трудом сдерживая возбуждение. Хэпберн последовал за ним.
Невысокий плотный человек с румяным лицом освещал фонариком землю под ногами.
– Похоже на следы трех человек. Два шли впереди, один – за ними.
– Три человека, – пробормотал Найланд Смит. – Но в самолете, похоже, находилось четверо. Дайте-ка я взгляну…
Он внимательно изучил следы на земле и сказал обнаружившему их человеку:
– Должен поздравить вас. Ваша наблюдательность заслуживает высочайших похвал.
– А как же, мистер. В эти тревожные дни человек должен иметь зоркий глаз – особенно такой человек, как я. Я здешний шериф, Джабз Сискин.
– Рад, что вы с нами, шериф. Меня зовут Смит. Федеральный агент Смит.
Две цепочки следов тянулись рядом. Глубина отпечатков и расстояние между ними говорили о значительном весе и росте оставивших их людей. Третья цепочка следов была оставлена человеком более легким, хоть и с ногой большого размера. Ничто не свидетельствовало о том, что третий пересек луг одновременно с первыми двумя.
– Вперед! – резко скомандовал Смит. – Идите по следам, но не наступайте на них.
Скоро Найланд Смит убедился в верности предположения шерифа. Третий человек шел за первыми двумя, изредка наступая на их следы, – но на каком именно расстоянии от них, определить не представлялось возможным.
Следы вели к деревянным воротам – там шериф Сискин остановился с торжествующим видом.
Ворота были открыты.
Найланд Смит вошел в ворота и оказался на узкой грунтовой дороге.
– Куда ведет эта дорога? – спросил он.
– К ферме Клаттербака, – ответил шериф. – Эту землю купила для него лига. Ферма находится справа, а за ней протекает река.
– Вперед!
После утомительного путешествия по длинной извилистой дороге трое мужчин очутились перед фермой, которая представляла собой образец сооружения, построенного без какого-либо учета законов архитектуры, но добротно и прочно.
Появление их не осталось незамеченным. Из окна над крыльцом высунулось дуло ружья и за ним – огненно-рыжая голова хозяина.
– В чем там еще дело? – осведомился грубый голос.
– Это я, Клаттербак, – откликнулся шериф Сискин. – Со мной федеральные агенты.
Скоро распахнулась входная дверь, и на пороге появился фермер Клаттербак – в галошах и пальто, накинутом на шерстяную ночную рубаху. Темперамент хозяина вполне соответствовал цвету его волос. Это был огромный, бородатый и чрезвычайно вспыльчивый человек.
– Послушайте! – рявкнул он. – Я к вам обращаюсь, шериф Сискин! Наверно, для одной ночи уже вполне достаточно? Деньги еще не все, если человеку нужна собственная лодка.
– Но, Клаттербак…
Найланд Смит выступил вперед.
– Мистер Клаттербак, мы – правительственные офицеры. Извините за беспокойство, но мы выполняем свою работу.
– Лодка – это лодка. А деньги – еще не все.
– Вы уже убедили нас в этом. Теперь объясните, пожалуйста, что вы, имеете в виду.
Холодный повелительный голос говорящего странным образом заставил фермера Клаттербака успокоиться и изменить тон.
– Ну, значит, так, – начал он. – Я – член лиги. Эта ферма принадлежит лиге. Я ничего не могу изменить, верно? Меня поднимают среди ночи, когда я сплю крепким сном, и это достаточный повод для раздражения, верно? Я беру ружье и выглядываю из окна. И что я вижу? Послушайте, шериф: что же я вижу?
– Забудьте о шерифе, – раздраженно вмешался Найланд Смит. – Обращайтесь ко мне. Так, и что же вы видите?
– О! Значит, так. Я вижу трех человек у крыльца – прямо здесь, где мы стоим сейчас. Один старый с седыми усами и седыми волосами. Второй какой-то цветной – я не разглядел в темноте как следует. А вот третий… Он, знаете ли…
– Ну?
– Очень высокий, понимаете? Пожалуй, с меня ростом. В пальто с меховым воротником и в меховой шапке. На небе ярко светит луна, и я вижу, что глаза у него… вы только послушайте, шериф! Глаза у него не карие и не серые. Они зеленые!
– Скорей, Клаттербак! – воскликнул Смит. – Что случилось дальше? Чего он хотел?
– Он хотел моторную лодку.
– Вы дали ему ее?
– Послушайте, мистер! Я же говорю: я член лиги. Этот человек – официальный представитель лиги. Показал мне значок. Он купил лодку. В любом случае у меня не было выбора. Беда в том, что у меня теперь нету лодки. Что значат деньги, когда человек теряет единственную лодку!
– Фу Манчи понял, что игра проиграна, – тихим, дрожащим от возбуждения голосом сказал Найланд Смит Хэпберну. – На самолете у них было радио.
– Тогда да поможет Бог Сальвалетти!
– Аминь. У Фу Манчи остались агенты в Чикаго. Но мы должны торопиться. Доктор собирается бежать в Канаду!
4
Примерно в это время все слушавшие обращение сэра Патрика Донегаля по радио и не выключившие радиоприемники испытали еще одно потрясение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28