Они проходили мимо целых полей, уставленных кувшинами с вином, мимо стад кабо и других домашних животных. На одной площадке рабы складывали в штабеля плиты красочного, прекрасно отшлифованного мрамора, содранного с дворцов или храмов. Были здесь и бочонки с красителями, и тюки шерсти и квильего пуха. Не было только самоцветов и драгоценных металлов. Их, как догадывался Анса, Гассем сохранил для себя.Гулкий грохот привлек их внимание. Наверху городской стены рабочие орудовали молотками и шестами, чтобы обрушить кладку. Судя по груде обломков у ее основания, стену уже обрушили на несколько футов.— Такое впечатление, словно король вознамерился распродать и сравнять с землей целый город, — сказал Анса. — Но ведь ты говоришь, что шессинам нет дела до городов и их жителей… — Лерисса ничего не сказала, но на лице ее застыло хмурое выражение неодобрения. Ясно, что ей это не нравилось. Они въехали в город. В нем были огромные разрушения, но широкие дороги были расчищены от обломков и мусора, чтобы способствовать систематическому разграблению. Бесконечные вереницы пленных несли грузы из города по направлению к обширному рынку. Анса никогда раньше не слышал о том, чтобы огромный столичный город распродавался с аукциона по частям, но, казалось, что именно таково намерение Гассема.Они увидели, что королевский шатер установлен на огромной центральной площади. Перед ним была возведена высокая платформа, наверху которой стоял просто одетый мужчина, наблюдавший за процессом разрушения города. На его лице было выражение безжалостной ярости. Единственным его знаком отличия было длинное шессинское копье, изготовленное полностью из стали. Анса понял, что это Гассем, и, к своему стыду, почувствовал трепет.Когда король заметил небольшую процессию, прокладывающую себе путь к площади, яростное выражение исчезло и вместо него на лице появилась ослепительная белозубая улыбка. Он ринулся вниз по ступеням платформы, как мальчишка, стремящийся навстречу своей первой возлюбленной. Он подбежал к кабо, и Лерисса бросилась в его объятья. Он закружил его вокруг себя, потом поставил на землю. Они страстно обнялись и принялись целоваться. Анса был удивлен таким прилюдным проявлением любви, но затем осознал, что эти двое нисколько не беспокоились о том, что подумают о них другие.С первого взгляда, Гассем не казался слишком уж пугающим. Он выглядел так же, как другие шессины, которые все были похожи между собой, как братья. Пока королевская чета была поглощена друг другом, пленник изучал других воинов, которые слонялись вокруг без дела, не принимая участия в разрушении города.Наиболее поразительными Ансе показались старшие шессинские воины. У них были длинные волосы, убранные в разнообразные прически, физическая грация и привлекательная внешность, которыми отличались и юные воины, но тела были в рубцах, а на лицах остались неизгладимые следы длительных и тяжелых военных походов, массовых убийств и жестокостей войны. Эти золотокожие люди могли внушить ужас кому угодно.Других Анса узнал по описаниям, которые ему давал отец: это были уроженцы иных островов. Помимо них, он увидел невванцев и чиванцев, а также еще представителей добрых двух десятков племен и народностей, которых он никогда ранее не встречал.Наконец, король разомкнул свои объятия.— Малышка моя, королева, если бы я только мог выразить, как я скучал без тебя!— А как я скучала без тебя, любовь моя! — выдохнула она. Затем серьезно спросила: — Что ты здесь задумал? Выглядит так, будто ты разрушаешь город и разгоняешь людей.— Это именно это я и делаю. — Его лицо вновь омрачилось яростью. — Сама мысль об этом городе теперь оскорбляет меня. Жалкий Мана, которого я не удостаиваю именем короля, оскорбил меня так, как я никогда не был оскорблен. — Он приступил к рассказу о погребальном костре короля Мана.— Так обмануть меня в моем простом возмездии непереносимо! — закипел Гассем от злости. — Поэтому я изглажу из памяти людей само название этого города, я сровняю его с землей, руины покрою плодородной почвой и засею травой. Получится превосходное пастбище.Она успокаивающе похлопала его по груди.— Но, любовь моя, теперь Соно — провинция твоей империи. Нужно иметь и столицу.— Я найду другую. Укажи мне город на севере, и я устрою столицу провинции там. В любом случае, город на севере будет для нас удобнее.— Да, это правда, — сказала она. Смысл этого обмена репликами ускользнул от Ансы.Король посмотрел в сторону пленника, и его лицо сделалось озадаченным.— Кто этот мальчик? — Лерисса кивнула своим охранникам, и двое из них сняли путы со щиколоток юноши и стащили его с седла. Взяв его под руки, они поставили его перед Гассемом и заставили опуститься на колени, а затем удержали в таком положении, возложив копья на плечи. Анса решил оставить всякую надежду на спасение. Это только еще больше усилит страх.— Это мой подарок тебе, моя любовь. Совершенно неожиданный дар. Я могла бы обыскать весь мир, но не найти другого такого, и все-таки он сам пришел ко мне, как будто по велению судьбы, дабы смягчить твою праведную ярость, вызванную тем, что эта осада разочаровала тебя.— Твои слова удивляют меня, — сказал король. — Что может подарить мне столь великую радость? Это сын Мана, о котором я ничего не слышал? Он не похож на соноанца.— Значительно лучше. Это Анса, старший сын короля Гейла.Анса ожидал смертельного удара, но он не последовал. Гассем издал звук, похожий на кашель, затем повторил его еще раз. Звук стал ритмическим, приобрел мощь и превратился в демонический хохот. Несмотря на копья, пленник поднял лицо, чтобы взглянуть вверх и встретиться взглядом с Гассемом. Анса ожидал увидеть глаза хищного зверя, наподобие длинношея, но ошибался. Это было похоже на созерцание неба в безлунную ночь, неба, каким-то образом лишенного звезд. Пропасть, которую он увидел там, была столь же черна, сколь и бездонна. Теперь Анса осознал, что Гассем был не просто безумцем. Он был чем-то большим, чем просто человек.— Итак, это сын моего молочного брата Гейла? Приветствую тебя, мальчик.— Приветствую и тебя, дядя, — ответил Анса. При этом Гассем вновь разразился хохотом.— Как же мне убить тебя? Воистину, ты не должен умереть так же легко, как погибает множество других людей.— Тогда тебе лучше посовещаться с твоей королевой, — предложил Анса. — Отец всегда говорил мне, что ты лишен воображения. — Он надеялся, что если достаточно спровоцирует этого человека, то Гассем может забыться и быстро нанести смертельный удар. Но король лишь расхохотался еще громче. Казалось, ничто не может омрачить его хорошего настроения по случаю возвращения жены.— Пощади его ненадолго, любовь моя, — попросила Лерисса. — У меня есть определенные планы, и к тому же, он больше ценен для нас живым? Я прошу тебя, не убивай его слишком быстро.Обнимая жену за плечи, король улыбнулся ей.— Мог ли я хоть когда-нибудь отказать тебе в чем бы то ни было, моя маленькая королева? Ты права, каждая минута, пока я буду держать его здесь живым, станет минутой адских пыток для его отца. Если его убить, Гейл быстро переживет это. Нет, я буду наслаждаться как можно дольше…— Я знала, что ты проявишь мудрость, — сказала Лерисса. — Нам нужно о многом поговорить, мой король.— И многое сделать. Но прежде, моя королева, позволь мне отвести тебя на прогулку для осмотра моего самого последнего завоевания, пока от него еще хоть что-то осталось. — Он повернулся к кому-то, кто стоял позади Ансы. — Отведи его в наш шатер и охраняй, как зеницу ока. Его следует беречь от любой опасности, особенно от собственной руки.За спиной Ансы кто-то пробормотал слова согласия, и его подняли на ноги. Королевская чета удалилась, поглощенная собственными заботами.Пока его вели в шатер, к вящему своему удивлению, Анса понял, что на этот раз к нему приставлены не шессинские воины. Руки упирались во что-то мягкое, и, с удивлением взглянув направо, пленник обнаружил, что его вели две женщины самого устрашающего вида. Рубины, как кровавые слезы, свисали из проколотых сосков у одной из них, золотые кольца у другой. На кожу их была нанесена воинственная раскраска поверх старых и свежих шрамов, и от них исходил странный пряный запах.Шатер был поделена на несколько помещений, воительницы отвели пленника в самое дальнее и усадили на груду ковров. Затем они сели напротив него и прислонили оружие к коленям. У одной было короткое копье, у второй — топор с тонким, гибким топорищем, похожим на прежний каменный топорик Ансы. Он отметил, что у обеих оружие изготовлено из стали. Если перед ним были элитные воины, то они были воистину самыми странными, каких только можно вообразить.— Меня зовут Анса. Кто вы такие? Откуда вы? — Обе посмотрели на него с каменными лицами, затем взглянули друг на друга, и снова на него. — Король ведь не запрещал вам разговаривать со мной, правда? Какой в этом вред? — Какое-то время они свирепо смотрели на него, и Анса решил, что они его не понимают. Возможно, они были немыми?— Ты враг короля, — сказала та, что с золотыми кольцами в ушах и сосках. — Почему мы должны разговаривать с тобой? — Она говорила на наречии южан с сильным акцентом, декоративная вставка в нижней губе делала ее произношение нечетким, но юноша все же мог ее понять.— Так-то лучше. Вы должны разговаривать со мной, потому что вам иначе просто станет скучно. А теперь, как вас зовут?— Меня — Гибкая Ветка, — сказала та, что с золотыми кольцами. Она кивнула в сторону своей подруги с рубинами. — А это Кровопийца.— Необычные имена, — заключил Анса.— У нас нет имен, пока мы не заслужим их в бою, — сказала она. — Мы элитная женская гвардия короля, мы родом из прибрежных земель к югу от Чивы, и с близлежащих островов, — Он уловил блеск металла во рту женщины и подивился этой очередной странности.— А ты кто такой? — спросила та, что с рубинами. — Из какой земли ты родом?— Я старший сын Гейла, короля равнин. Моя родина далеко к северо-востоку от этого места. Мы народ всадников и лучников. Мы странствуем по широким просторам лугов свободно, как ветер, и охотимся там, где нам вздумается. Мы страна равных и не признаем никого своим господином.— Тогда почему же ты уехал оттуда? — спросила Гибкая Ветка.Он издал короткий, но горький смешок.— Мне уже не раз пришлось пожалеть об этом. Почему вы служите королю Гассему?— Мы с детства воспитывались для служения королю Чивы, — сказала Кровопийца. — Но он был плохим королем. Наш король Гассем низверг его и сделал нас своими рабынями. Он забрал нас из сарая для пленников и сделал своими охранниками, и теперь мы ближе ему, чем его собственные шессины. Он сказал, что наше предназначение в том, чтобы сражаться с ним бок о бок и покорить весь мир.— Он больше, чем король, — сказала Гибкая Ветка. — Он бог.Анса знал, что они имели в виду. В их глазах зажегся фанатичный огонь, когда они заговорили о Гассеме. Что же он за человек, что сумел добиться такой любви и преданности этих женщин?— И как вы служите ему? — спросил Анса. — Что вы делаете, чтобы заслужить такую благосклонность и уважение?— Мы убиваем! — сказала Гибкая Ветка.— Все воины должны убивать. Даже те чиванские солдаты, и те убивают ради него.Кровопийца взволнованно фыркнула, и золотые серьги закачались, отбрасывая блики.— Они думают, что это убийство! Стоять в шеренгах и тыкать копьями, как части какой-нибудь машины… Мы сражаемся с яростью и умением. Нас переполняет радость битвы.— А после боя, — добавила Гибкая Ветка, мечтательно улыбаясь, — нам отдают пленников для допроса. Мы умеем развязывать им язык.Анса вполне мог в это поверить. Воины, которые с детства готовятся к тому, чтобы переносить пытки, которым их подвергает враг, могут быть сломлены этими демоническими созданиями. Абсолютная необычность этих женщин может оказаться сокрушительной для мужчин, которые привыкли думать, что воинами могут быть лишь другие мужчины.— И тогда, — сказала Кровопийца с тем же задумчиво-мечтательным выражением, — на пиршестве после боя…— Молчи! — прошипела Гибкая Ветка, резко прерывая свои собственные мечты. — Это только для нас, женщин, и для нашего короля.Анса задался вопросом, что же это за ужас, о котором даже они не хотели говорить при нем вслух. Эти мысли прервал молодой шессинский воин, который вошел в комнату. Он не обратил никакого внимания на Ансу. Гибкая Ветка встретились с ним взглядом, и в глазах ее блеснуло сладострастие. Не сказав ни единого слова, она гибко поднялась и вышли из комнаты.Далеко они не ушли. Всего лишь через несколько минут звуки неистового совокупления донеслись через тонкие перегородки из ткани. Похоже, невольно подумал пленник, эти люди свирепы во всем, что они делают.— Возможно, — сказала Кровопийца, — король передаст тебя нам. — Похоже, звуки из соседнего помещения оказали свое действие, потому что она как-то странно заерзала на ковре.— Я бы не хотел тебя расстраивать, — отозвался Анса, — но король Гассем пожелал оставить меня в живых.— Живой, — промурлыкала она, — это не то же самое, что целый и невредимый. — Она скользнула к нему ближе, так, что их колени соприкоснулись. — Дай-ка я взгляну, есть ли здесь что-нибудь, чего ты не хотел бы лишиться. — Она забралась к нему в штаны, затем вытащила наружу предмет своего интереса. — Ага, вот оно! — Воительница потянулась к пленнику с ножом в руке. Анса был рад, что его руки были связаны впереди. Еще немного, и он свернет ей шею… Еще чуть ближе…— Что здесь происходит? — вдруг раздался голос с порога. Анса никогда и подумать не мог, что будет так рад увидеть Гассема. — Я дал приказ сторожить его, а не собирать с него трофеи.Кровопийца покраснела, как маленькая девочка, пойманная на какой-то шалости.— Я бы не сделала ему ничего плохого, мой король, — сказала она. — Гибкая Ветка получает удовольствие, и я подумала, что могу тоже немножко поразвлечься. Я бы не стала пускать кровь, я просто наслаждалась выражением его лица.Король нахмурился.— Если бы ты не была одной из моих любимиц, я бы наказал тебя.Она распростерлась перед ним на ковре.— Накажи меня, мой король. — Ее голос звучал так, как будто она жаждала кары. Анса с интересом заметил, что даже ее округлые ягодицы были изрезаны декоративными шрамами.— Если бы я решился наказать тебя, как ты того заслуживаешь, то все мои палачи с плетьми выбились бы из сил.— Я буду счастлива, если ты поручишь это мне, — заявила Лерисса, стоявшая за спиной у мужа. Анса заметил, как содрогнулась распростертая ниц женщина. Она действительно боялась королеву. Что могло внушить страх такому созданию?!— Нет никакой необходимости, моя королева, — сказал Гассем. — Несомненно, сыну Гейла не повредит немного подрожать от ужаса, особенно после того, как ты так мягко обращалась с ним. Он может ошибочно принять нас за людей, которые искренне пекутся о его благополучии.— Я бы никогда не сделал такой ошибки, — уверил его Анса. — Мой отец слишком много рассказывал мне о вас обоих.— Говоришь, как истинный сын Гейла, — сказал Гассем. — Он был всегда таким исполнительным мальчиком, всегда стремился к похвале и одобрению старших. На самом деле, все презирали его! Он был бабой, а не воином, хотел даже стать Говорящим с Духами… — Он натужно засмеялся. — Каким образом этот тщедушный юнец, вообще, стал королем? Пусть даже над жалкой толпой выродков, как эти обитатели равнин?— Ты не проявил особого рвения сражаться с нами, — поддразнил Анса. — Ты никогда не отваживался на открытый бой, даже когда в последний раз мой отец повел свою армию в Невву, чтобы выдворить тебя оттуда. Он вошел в город один, и победил тебя в рукопашном бою перед тем, как ты нырнул в залив, чтобы спастись. — Анса слышал этот рассказ в течение стольких лет, что порядком устал от него, но сейчас он испытывал огромное удовлетворение, передавая это Гассему. У него никогда не было слишком близких отношений с отцом, но сейчас он гордился им. Анса лишь сожалел, что отец его никогда об этом не узнает.— Разреши мне прирезать его, мой король! — прошипела Кровопийца. — Я съем его… — Гассем мягко поставил ступню босой ноги ей на затылок и прижал ее ртом к ковру, заставив замолчать.— Уймись, маленькая долгошейка. Позволь мне самому решать такие вещи. — Король шагнул, встав перед Ансой, и присел на корточки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.Юноша с удовлетворением услышал, как чуть слышно хрустнули при этом суставы короля. Он тоже старел. Серебряные нити виднелись в его блестящих волосах цвета бронзы.— Ты не понимаешь, верно, мальчик? Ты еще слишком молод, чтобы понимать, что такое настоящая ненависть. И, безусловно, ты еще не способен чувствовать настоящий страх. Я научу тебя. У тебя была легкая жизнь. То, что лежит между мной и Гейлом, выходит за пределы твоего понимания, поэтому не бери на себя смелость говорить об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34