И этот винчестер был не просто ухожен, он был наряжен. Желтая кожа, обшитая зеленым шнуром, обтягивала его в тех местах, где к оружию прикасались руки — на ложе приклада и на цевье. Шоколадного цвета замша, охватившая приклад, была расшита бисером, и рисунок этот показался Крису необычным для индейцев. Необычным было и то, что индеец ехал на оседланной лошади.
— Ну, — недовольно протянула Энни, — еще один провожатый!
— Здравствуй, Крокет, — произнес индеец, не замечая девушки. — Меня зовут Джуд. Лукас просил проводить вас до старого карьера.
Энни не остановилась и поехала вперед одна.
— Спасибо, Джуд, — несколько озадаченно ответил Винн, переглянувшись с Крисом. — Откуда ты меня знаешь?
— Я не знаю тебя. Твое имя назвал Лукас. Я знаю твоего раненого друга. Крис, рад видеть тебя на коне.
Крис задумчиво потер подбородок, вглядываясь в непроницаемое, широкое лицо.
— Извини, Джуд. Не могу вспомнить, где я тебя видел…
— Ты меня не видел, ты спал, — сказал индеец. — Я поеду первым, держитесь за мной на бросок камня.
Его мустанг лязгнул зубами у самого уха белой кобылы и получил за это от индейца кулаком по шее.
— Тебе надо поменять лошадь, — сказал Джуд и ускакал вперед, обогнав Энни.
Крис смотрел ему вслед, перебирая в памяти всех своих знакомых индейцев. Их было немного, и все они остались в Техасе.
— А я и не знал, что у тебя есть друзья команчи, — сказал Винн.
— Команчи?
— Ты видел перья на его шляпе? Это команчеро. У них свои знаки различия. Этот Джуд по-нашему считался бы рядовым. Сержанты носят скальп бизона. А полковники — корону из орлиных перьев. Кстати, о короне. Интересный рисунок у него на прикладе. Я таких не видел.
— Всадник, кажется?
— Не просто всадник, а всадник на белом коне, с копьем в руке, поражающий змею под копытами коня. Прямо святой Георгий, только в короне из орлиных перьев.
— Когда ты успел все разглядеть? — ревниво спросил Крис.
— Ты бы и сам разглядел, если бы не спал перед этим так долго, — успокоил его Винн. — Ты просто еще не полностью проснулся.
Индеец на своем мустанге скакал впереди, не оглядываясь. Его светлая шляпа даже не вздрагивала, он держался в седле ровно и легко. Казалось, его тело плывет в воздухе отдельно от скачущего коня.
— Я вспомнил, где видел его, — сказал Крис.
— И где же?
— Во сне. Точнее, в бреду. Когда меня лечил твой старик Лукас. Интересно, в чем заключалось лечение?
— Обычное лечение, — уклончиво ответил Винн. — Перевязка, покой. Ничего особенного.
— Ничего особенного? Ты же всегда нахваливал девичью мочу, как средство от ран, — напомнил Крис.
— Нет, у Лукаса свои методы. Хотя в нашем распоряжении и было несколько девиц, — Винн вздохнул. — Но здесь не верят в шайенскую медицину. У него всякие травки, корешки и прочее. Ну, если уж ты так хочешь знать, сначала он тебя обработал настойкой, которая называется «мертвая вода». И ты после этого был как мертвец. Белый, неподвижный, холодный. Ночью индейцы собирались над тобой и молились. Меня туда не звали, но я видел, как они наутро выползают из той комнатки, где ты лежал. Молились они за тебя просто до изнеможения. Потом…
— Потом он напоил меня живой водой, — продолжил Крис. — И я стал совсем как живой.
— Точно! Откуда ты знаешь?
— Откуда? Из детских сказок, откуда же еще.
Добравшись до шахтерского поселка, они остановились на площади, и Энни зашла в лавку, чтобы купить подарки. Крис, Винн и Джуд стояли в тени под навесом. Прямо перед ними на другом краю площади виднелась яркая вывеска: «Офис шерифа». Рядом безжизненно повис бело-зеленый флаг Горнорудной Компании Берга.
— Кто платит шерифу — компания? — спросил Крис и сам себе ответил: — Компания, кто же еще. Кажется, я знаю, с какого бока к ним можно будет зайти.
— Послушай, Крис, — сказал Винн. — Зачем откладывать? Ты давно хотел навестить местного шерифа. Будет очень хорошо, если он поговорит с тем парнем, который лежит в сарае у Лукаса.
— Шериф Маккарти не поедет на другой берег, — сказал Джуд.
— А если его попросит лучший друг? — возразил Винн. — Насколько я понимаю, раненый парень наверняка состоит в какой-то шайке. Я слышал, как его покойные друзья называли какого-то Хаммера. Возможно, это их старший. Пока раненый еще может связно произнести хотя бы несколько имен, он должен сказать их в присутствии шерифа.
— Дельная мысль, — кивнул Крис. — Не будем терять время. Надеюсь, ты без меня справишься с этой девчонкой.
— Здесь не говорят «справишься». Здесь говорят «поладишь», — сказал Винн.
— Поосторожнее с ней, — попросил Крис. — Но забывай, нас еще ждут дела в Нью-Йорке.
Глава 4. ПОД ЗАКОНОМ И ВНЕ ЗАКОНА
Лысый Мак был самым сильным и высоким в шайке Энди Крофорда. При ограблениях ему всегда поручалось уносить всю добычу, какой бы она ни была. В последнем деле ему пришлось в одной руке нести легкий мешок с барахлом, отнятым у пассажиров дилижанса, а другой рукой он бережно придерживал на своем плече умирающего Энди. Главарь шайки испустил дух через час. Две пули, выпущенные из карманного пистолета перепуганным пассажиром, положили конец славной карьере. Опечаленные товарищи погребли Крофорда на старом солдатском кладбище, на окраине вымершего городка, и воткнули в его могилу крест с чужим именем. А потом посовещались и разбрелись в разные стороны. Каждый решил заняться своим делом.
Толстяк Андерсен, к примеру, подался в матросы на Миссисипи. Крис отправился в Мемфис изучать банковское дело и игорный бизнес. А Лысый Мак соблазнился разговорами о золоте, найденном в Нью-Мексико.
На прииске, куда он добрался, его поначалу поражали местные нравы. Здесь не было воровства. Можно было спокойно оставить в своей незапертой хижине таз с намытым золотом и уйти работать на участок. Бывало, что пропадали инструменты или исчезала упаковка галет, но воровства не было. Не было ни драк, ни ссор: на это не оставалось времени. Каждый час работы приносил старателю прибыль — когда десять центов, когда десять долларов. И люди проводили чуть не круглые сутки на своих участках.
Когда же вдруг обнаружилось, что какой-то новичок украл у соседа деньги, сорок два доллара, было немедленно созвано общее собрание, на которое, впрочем, пришли не все. Лысого Мака избрали судьей, потому что он был самым высоким и сильным. И он, выслушав обе стороны, постановил всыпать воришке сорок два удара плетью по голой спине. Приговор был единогласно одобрен собранием и тут же приведен в исполнение. Юридический процесс занял не больше часа, и удовлетворенные старатели разбрелись по участкам.
В следующий раз Лысого Мака отвлекли от работы по более серьезному делу. На соседнем прииске возник спор из-за воды. Чтобы намывать больше золота, старатели давно уже отказались от кастрюлек и лотков, и давно уже не работали в одиночку. Шесть-восемь человек объединялись и строили промывочный желоб, к которому нужно было подвести воду через систему рвов и канав. Но где взять столько воды в засушливом Нью-Мексико? Естественно, тот, чей участок располагался у самого источника, был в более выгодном положении. Те же, кто оказался ниже по течению, страдали от нехватки воды. Но разве вода не была общим достоянием, так же как воздух?
Чтобы их рассудить, и был вызван самый высокий, самый сильный и самый справедливый старатель с соседнего прииска. Лысому Маку пообещали даже заплатить десять долларов за время, потраченное на процесс, независимо от его решения. Он посоветовался со своими компаньонами и отправился к соседям. Приговор был простым и понятным. Воздух — это всего лишь воздух, а вода — это инструмент. Человек, первым дошедший до источника и застолбивший его, имел право на всю воду. Только потому, что он первый.
При голосовании выяснилось, что право первого поддерживают даже те, кто пострадал от этого. Ведь рано или поздно все они покинут этот прииск и отправятся дальше. И там-то каждый постарается стать первым и вовсю использовать свое «право приоритета». Нашелся только один несговорчивый смутьян, который вскинулся и с пеной у рта начал вопить, что Лысого Мака подкупили, что он продал свой вердикт за десять долларов. Его пытались образумить, но он выхватил револьвер. Лысый Мак, не сходя с судейской телеги, уложил его одним выстрелом. И собрание вновь признало его решение справедливым.
Когда прииски перестали приносить достаточно золота, старатели подались на новые земли, в Оклахому, чтобы использовать свои навыки и инструменты для добычи угля. Лысый Мак ушел из Нью-Мексико вместе со всеми, но ему не пришлось махать кайлом или катать тяжелую тачку. Шахтеры единодушно избрали его шерифом.
Он набрал себе верных помощников и принялся ретиво исполнять свои новые обязанности, сполна отрабатывая жалованье, которое выплачивала ему горнорудная компания. Как только случилось первое нападение на дилижанс, шериф Маккарти успел схватить грабителей раньше, чем те смогли пересчитать добычу. Он вспомнил свое недавнее прошлое и легко угадал, куда отправятся злоумышленники. С помощью надежного проводника-метиса он отыскал их логово. Шестеро его помощников окружили неприметную охотничью хижину и по команде шерифа открыли ураганный огонь из карабинов. Злодеев зарыли там же, хижину сожгли, а награбленное вернули счастливым горожанам. Все были довольны исходом дела. Все, кроме судьи Бенсона.
«Шериф должен ловить преступников, а не убивать их», — сказал судья Бенсон, когда ему рассказали об этом случае посетители его салуна. С того самого вечера и пошла незаметная война между судьей Бенсоном и шерифом Маккарти.
С точки зрения закона судья Бенсон был подлинным самозванцем. Все знали, что старый Бенсон способен справедливо разобраться даже в самом запутанном споре. Но никто уже не помнил, с каких пор хозяина салуна «Бенсон из Ричмонда» стали называть судьей. И никто не знал, в каком году появился его салун на перекрестке двух степных дорог.
Не одна сотня фургонов проскрипела мимо этого высокого крыльца, и не каждый из гостей был способен расплатиться звонкой монетой. Кто-то выпивал в долг, чтобы рассчитаться на обратном пути из Калифорнии, — но из Калифорнии редко возвращаются… А кто-то оставлял в салуне вещи, ставшие вдруг обременительными. Наверно, именно таким образом появилась в салуне книжная полка, на которой с годами собрались манускрипты, необходимые для судопроизводства: Первый, Третий и Четвертый тома «Американского законодательства», «Справочник переселенца в Орегон и Калифорнию», «Автобиография» Франклина, а также несколько разномастных томиков Библии.
Судья Бенсон пользовался библией почти так же сноровисто, как шериф Маккарти — кольтом. Любое разбирательство начиналось с того, что все участники поочередно прикладывали ладонь к засаленному переплету и обещали говорить правду. Они и говорили правду, каждый по-своему. Судье оставалось только выяснить, чья правда была ближе к закону, который дан Богом. Со временем Бенсон стал непревзойденным мастером по выискиванию в библейских текстах таких строчек, которые лучше всего подходили к теме судебного заседания.
Приговоры суда обычно устраивали всех. Потерпевшая сторона получала возмещение своих убытков, а ответчик утешался тем, что он мог бы с чистой совестью плюнуть на решение судьи-самозванца, но не делает этого из уважения к вышестоящей инстанции.
Горнорудная компания давно уже пыталась выписать в поселок настоящего судью, с лицензией, молотком и париком, но ни один юрист из больших городов не решался отправиться туда, где для суда не было достойного помещения и где пришлось бы к тому же рисковать не только париком, но и скальпом. Индейцы казались слишком опасными соседями, и страх перед ними почему-то был гораздо сильнее в цивилизованной Филадельфии, чем в дикой Оклахоме. И горнорудной компании пока приходилось смиряться с тем, что ее рабочие по-прежнему больше доверяли хозяину салуна, чем администрации карьера в Крофорд-Сити.
Шериф Маккарти, конечно, мог упрятать за решетку парня, которого подозревали и даже уличили в краже мешка муки. Но после этого шахтеры обязательно потребуют выслушать дело в салуне, то есть в суде. А судья мог и оправдать парня, если тот взял мешок в качестве компенсации за задержанную зарплату.
Такое положение дел шерифу не нравилось, поэтому он старался не вмешиваться в дрязги, пока не начинали греметь выстрелы. Вот тогда он внезапно появлялся из-за угла, и его молодчики быстро связывали убийцу, чей револьвер еще дымился. Бывало, что тело проигравшего в перестрелке еще не было предано земле, а победитель уже трепыхался в петле.
Каждый такой случай надолго отбивал у горячих юнцов привычку к необдуманным высказываниям, а горнорудная компания выплачивала шерифу щедрую премию за укрепление порядка в поселке.
Но шериф Маккарти, как и каждый порядочный человек, мечтал о более крупных поступлениях на свой счет в банке. Можно было хорошо заработать, если бы в его округе объявился какой-нибудь из преступников, объявленных в розыск. Легко представить, как расстраивался Лысый Мак, услышав, к примеру, о гибели знаменитого Билла Долтона.
Шайка братьев Долтон была почти в полном составе перебита три года назад в Канзасе. (И надо же им было додуматься до такого! Затеять ограбление банка в городке, где они в юности пожили пару лет. Видно, те шаловливые подростки хорошо запомнились жителям Коффивилля. И стоило им, повзрослев, снова появиться на тихой улочке и спешиться возле банка, как уже все мужчины города похватали оружие и сбежались туда же. Как только Долтоны с напарниками выволокли из банка мешок с деньгами, они тут же попали под залп десятка дробовиков и дюжины кольтов. И никакой судья Бенсон уже не смог бы им помочь…)
Но Билла не было с братьями в тот раз. Незадолго до ограбления он уехал к мамочке в Оклахому, да там и остался. Еще с год он порыскал по соседним штатам, и за его голову сулили хорошие деньги. И вот однажды, в начале лета он играл с дочкой на крыльце своей фермы. Местный шериф выследил его, подкрался с заднего двора и застрелил на глазах у девчонки. Самое досадное для Мака было то, что он не раз проезжал через место, где это случилось, поселок Эрдмор на техасской дороге. И, вполне возможно, мог зайти освежиться в тамошний салун как раз тогда, когда там же за стойкой сидел и сам Билл Долтон.
Чужая удача никогда еще не была ему так обидна, и Лысый Мак считал шерифа из Эрдмора своим личным врагом. Оставалось надеяться только на то, что остатки банды тоже осядут где-нибудь в Оклахоме. Сюда стекались все, кто уже не мог начать новую жизнь на старом месте: бандиты и воры, которые надеялись дожить свой век на маленькой ферме, а также воры и бандиты, которые надеялись неплохо поживиться на тех, кто доживает свой век в такой глуши. Другой дороги у них не было. Вокруг — в Колорадо, Техасе, Канзасе и Нью-Мексико — кипели стройки, прокладывались железные дороги, росли города. Там крутились большие деньги, но там их стерегли целые армии полицейских, агентов и охранников. Только Оклахома пока еще жила по-старому. Рано или поздно где-нибудь возле Крофорд-Сити обязательно объявится скромный новосел, чья фамилия уже давно значится в розыскных списках. И рано или поздно Лысый Мак сумеет заработать свою законную пару тысяч долларов.
Так что, когда в его полицейский участок вошел сам Крис Беллоу, шериф Маккарти не знал, радоваться ему или огорчаться.
На всякий случай он первым делом выпроводил из участка своих помощников, и только после этого встал из-за стола и протянул Крису руку.
— Ты хорошо устроился, — заметил Крис с едва заметной улыбкой. — Приличный офис, вывеска красивая. Настоящий шериф.
— Для друзей я не шериф, — сказал Маккарти. — Какими судьбами, Крис? Как тебя занесло в такую глушь?
— Ехал мимо, решил заглянуть.
— Это твои друзья? — Маккарти посмотрел через окно во двор, где двое спутников Криса стояли в тени навеса у коновязи.
— Да.
— Где ты пропадал все это время? Помнится, ты уехал в Теннесси, — Маккарти достал из-за оружейного шкафа бутылку виски и пару стаканов. — Я ничего не слышал о тебе с тех пор. Ты не поменял бизнес?
— Поменял.
Маккарти облегченно вздохнул и первым поднял стакан:
— Ну, тогда давай выпьем за то, чтобы в новом бизнесе нам везло больше, чем в старом.
Крис пригубил виски и одобрительно кивнул:
— Хороший бурбон. Сам гонишь?
— Подарок, — усмехнулся Маккарти. — Меня порой заваливают разными подарками. Люди хотят показать, как они меня уважают. Так где же тебя носило?
— По разным местам, — Крис достал сигару, и Маккарти поднес зажженную спичку. — По очень разным местам. Особенно за последний год. Додж-Сити, потом Ларедо. Съездил на месяц в Мексику. Вернулся оттуда через Эль-Пасо. Там услышал о тебе.
— И что же ты услышал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Ну, — недовольно протянула Энни, — еще один провожатый!
— Здравствуй, Крокет, — произнес индеец, не замечая девушки. — Меня зовут Джуд. Лукас просил проводить вас до старого карьера.
Энни не остановилась и поехала вперед одна.
— Спасибо, Джуд, — несколько озадаченно ответил Винн, переглянувшись с Крисом. — Откуда ты меня знаешь?
— Я не знаю тебя. Твое имя назвал Лукас. Я знаю твоего раненого друга. Крис, рад видеть тебя на коне.
Крис задумчиво потер подбородок, вглядываясь в непроницаемое, широкое лицо.
— Извини, Джуд. Не могу вспомнить, где я тебя видел…
— Ты меня не видел, ты спал, — сказал индеец. — Я поеду первым, держитесь за мной на бросок камня.
Его мустанг лязгнул зубами у самого уха белой кобылы и получил за это от индейца кулаком по шее.
— Тебе надо поменять лошадь, — сказал Джуд и ускакал вперед, обогнав Энни.
Крис смотрел ему вслед, перебирая в памяти всех своих знакомых индейцев. Их было немного, и все они остались в Техасе.
— А я и не знал, что у тебя есть друзья команчи, — сказал Винн.
— Команчи?
— Ты видел перья на его шляпе? Это команчеро. У них свои знаки различия. Этот Джуд по-нашему считался бы рядовым. Сержанты носят скальп бизона. А полковники — корону из орлиных перьев. Кстати, о короне. Интересный рисунок у него на прикладе. Я таких не видел.
— Всадник, кажется?
— Не просто всадник, а всадник на белом коне, с копьем в руке, поражающий змею под копытами коня. Прямо святой Георгий, только в короне из орлиных перьев.
— Когда ты успел все разглядеть? — ревниво спросил Крис.
— Ты бы и сам разглядел, если бы не спал перед этим так долго, — успокоил его Винн. — Ты просто еще не полностью проснулся.
Индеец на своем мустанге скакал впереди, не оглядываясь. Его светлая шляпа даже не вздрагивала, он держался в седле ровно и легко. Казалось, его тело плывет в воздухе отдельно от скачущего коня.
— Я вспомнил, где видел его, — сказал Крис.
— И где же?
— Во сне. Точнее, в бреду. Когда меня лечил твой старик Лукас. Интересно, в чем заключалось лечение?
— Обычное лечение, — уклончиво ответил Винн. — Перевязка, покой. Ничего особенного.
— Ничего особенного? Ты же всегда нахваливал девичью мочу, как средство от ран, — напомнил Крис.
— Нет, у Лукаса свои методы. Хотя в нашем распоряжении и было несколько девиц, — Винн вздохнул. — Но здесь не верят в шайенскую медицину. У него всякие травки, корешки и прочее. Ну, если уж ты так хочешь знать, сначала он тебя обработал настойкой, которая называется «мертвая вода». И ты после этого был как мертвец. Белый, неподвижный, холодный. Ночью индейцы собирались над тобой и молились. Меня туда не звали, но я видел, как они наутро выползают из той комнатки, где ты лежал. Молились они за тебя просто до изнеможения. Потом…
— Потом он напоил меня живой водой, — продолжил Крис. — И я стал совсем как живой.
— Точно! Откуда ты знаешь?
— Откуда? Из детских сказок, откуда же еще.
Добравшись до шахтерского поселка, они остановились на площади, и Энни зашла в лавку, чтобы купить подарки. Крис, Винн и Джуд стояли в тени под навесом. Прямо перед ними на другом краю площади виднелась яркая вывеска: «Офис шерифа». Рядом безжизненно повис бело-зеленый флаг Горнорудной Компании Берга.
— Кто платит шерифу — компания? — спросил Крис и сам себе ответил: — Компания, кто же еще. Кажется, я знаю, с какого бока к ним можно будет зайти.
— Послушай, Крис, — сказал Винн. — Зачем откладывать? Ты давно хотел навестить местного шерифа. Будет очень хорошо, если он поговорит с тем парнем, который лежит в сарае у Лукаса.
— Шериф Маккарти не поедет на другой берег, — сказал Джуд.
— А если его попросит лучший друг? — возразил Винн. — Насколько я понимаю, раненый парень наверняка состоит в какой-то шайке. Я слышал, как его покойные друзья называли какого-то Хаммера. Возможно, это их старший. Пока раненый еще может связно произнести хотя бы несколько имен, он должен сказать их в присутствии шерифа.
— Дельная мысль, — кивнул Крис. — Не будем терять время. Надеюсь, ты без меня справишься с этой девчонкой.
— Здесь не говорят «справишься». Здесь говорят «поладишь», — сказал Винн.
— Поосторожнее с ней, — попросил Крис. — Но забывай, нас еще ждут дела в Нью-Йорке.
Глава 4. ПОД ЗАКОНОМ И ВНЕ ЗАКОНА
Лысый Мак был самым сильным и высоким в шайке Энди Крофорда. При ограблениях ему всегда поручалось уносить всю добычу, какой бы она ни была. В последнем деле ему пришлось в одной руке нести легкий мешок с барахлом, отнятым у пассажиров дилижанса, а другой рукой он бережно придерживал на своем плече умирающего Энди. Главарь шайки испустил дух через час. Две пули, выпущенные из карманного пистолета перепуганным пассажиром, положили конец славной карьере. Опечаленные товарищи погребли Крофорда на старом солдатском кладбище, на окраине вымершего городка, и воткнули в его могилу крест с чужим именем. А потом посовещались и разбрелись в разные стороны. Каждый решил заняться своим делом.
Толстяк Андерсен, к примеру, подался в матросы на Миссисипи. Крис отправился в Мемфис изучать банковское дело и игорный бизнес. А Лысый Мак соблазнился разговорами о золоте, найденном в Нью-Мексико.
На прииске, куда он добрался, его поначалу поражали местные нравы. Здесь не было воровства. Можно было спокойно оставить в своей незапертой хижине таз с намытым золотом и уйти работать на участок. Бывало, что пропадали инструменты или исчезала упаковка галет, но воровства не было. Не было ни драк, ни ссор: на это не оставалось времени. Каждый час работы приносил старателю прибыль — когда десять центов, когда десять долларов. И люди проводили чуть не круглые сутки на своих участках.
Когда же вдруг обнаружилось, что какой-то новичок украл у соседа деньги, сорок два доллара, было немедленно созвано общее собрание, на которое, впрочем, пришли не все. Лысого Мака избрали судьей, потому что он был самым высоким и сильным. И он, выслушав обе стороны, постановил всыпать воришке сорок два удара плетью по голой спине. Приговор был единогласно одобрен собранием и тут же приведен в исполнение. Юридический процесс занял не больше часа, и удовлетворенные старатели разбрелись по участкам.
В следующий раз Лысого Мака отвлекли от работы по более серьезному делу. На соседнем прииске возник спор из-за воды. Чтобы намывать больше золота, старатели давно уже отказались от кастрюлек и лотков, и давно уже не работали в одиночку. Шесть-восемь человек объединялись и строили промывочный желоб, к которому нужно было подвести воду через систему рвов и канав. Но где взять столько воды в засушливом Нью-Мексико? Естественно, тот, чей участок располагался у самого источника, был в более выгодном положении. Те же, кто оказался ниже по течению, страдали от нехватки воды. Но разве вода не была общим достоянием, так же как воздух?
Чтобы их рассудить, и был вызван самый высокий, самый сильный и самый справедливый старатель с соседнего прииска. Лысому Маку пообещали даже заплатить десять долларов за время, потраченное на процесс, независимо от его решения. Он посоветовался со своими компаньонами и отправился к соседям. Приговор был простым и понятным. Воздух — это всего лишь воздух, а вода — это инструмент. Человек, первым дошедший до источника и застолбивший его, имел право на всю воду. Только потому, что он первый.
При голосовании выяснилось, что право первого поддерживают даже те, кто пострадал от этого. Ведь рано или поздно все они покинут этот прииск и отправятся дальше. И там-то каждый постарается стать первым и вовсю использовать свое «право приоритета». Нашелся только один несговорчивый смутьян, который вскинулся и с пеной у рта начал вопить, что Лысого Мака подкупили, что он продал свой вердикт за десять долларов. Его пытались образумить, но он выхватил револьвер. Лысый Мак, не сходя с судейской телеги, уложил его одним выстрелом. И собрание вновь признало его решение справедливым.
Когда прииски перестали приносить достаточно золота, старатели подались на новые земли, в Оклахому, чтобы использовать свои навыки и инструменты для добычи угля. Лысый Мак ушел из Нью-Мексико вместе со всеми, но ему не пришлось махать кайлом или катать тяжелую тачку. Шахтеры единодушно избрали его шерифом.
Он набрал себе верных помощников и принялся ретиво исполнять свои новые обязанности, сполна отрабатывая жалованье, которое выплачивала ему горнорудная компания. Как только случилось первое нападение на дилижанс, шериф Маккарти успел схватить грабителей раньше, чем те смогли пересчитать добычу. Он вспомнил свое недавнее прошлое и легко угадал, куда отправятся злоумышленники. С помощью надежного проводника-метиса он отыскал их логово. Шестеро его помощников окружили неприметную охотничью хижину и по команде шерифа открыли ураганный огонь из карабинов. Злодеев зарыли там же, хижину сожгли, а награбленное вернули счастливым горожанам. Все были довольны исходом дела. Все, кроме судьи Бенсона.
«Шериф должен ловить преступников, а не убивать их», — сказал судья Бенсон, когда ему рассказали об этом случае посетители его салуна. С того самого вечера и пошла незаметная война между судьей Бенсоном и шерифом Маккарти.
С точки зрения закона судья Бенсон был подлинным самозванцем. Все знали, что старый Бенсон способен справедливо разобраться даже в самом запутанном споре. Но никто уже не помнил, с каких пор хозяина салуна «Бенсон из Ричмонда» стали называть судьей. И никто не знал, в каком году появился его салун на перекрестке двух степных дорог.
Не одна сотня фургонов проскрипела мимо этого высокого крыльца, и не каждый из гостей был способен расплатиться звонкой монетой. Кто-то выпивал в долг, чтобы рассчитаться на обратном пути из Калифорнии, — но из Калифорнии редко возвращаются… А кто-то оставлял в салуне вещи, ставшие вдруг обременительными. Наверно, именно таким образом появилась в салуне книжная полка, на которой с годами собрались манускрипты, необходимые для судопроизводства: Первый, Третий и Четвертый тома «Американского законодательства», «Справочник переселенца в Орегон и Калифорнию», «Автобиография» Франклина, а также несколько разномастных томиков Библии.
Судья Бенсон пользовался библией почти так же сноровисто, как шериф Маккарти — кольтом. Любое разбирательство начиналось с того, что все участники поочередно прикладывали ладонь к засаленному переплету и обещали говорить правду. Они и говорили правду, каждый по-своему. Судье оставалось только выяснить, чья правда была ближе к закону, который дан Богом. Со временем Бенсон стал непревзойденным мастером по выискиванию в библейских текстах таких строчек, которые лучше всего подходили к теме судебного заседания.
Приговоры суда обычно устраивали всех. Потерпевшая сторона получала возмещение своих убытков, а ответчик утешался тем, что он мог бы с чистой совестью плюнуть на решение судьи-самозванца, но не делает этого из уважения к вышестоящей инстанции.
Горнорудная компания давно уже пыталась выписать в поселок настоящего судью, с лицензией, молотком и париком, но ни один юрист из больших городов не решался отправиться туда, где для суда не было достойного помещения и где пришлось бы к тому же рисковать не только париком, но и скальпом. Индейцы казались слишком опасными соседями, и страх перед ними почему-то был гораздо сильнее в цивилизованной Филадельфии, чем в дикой Оклахоме. И горнорудной компании пока приходилось смиряться с тем, что ее рабочие по-прежнему больше доверяли хозяину салуна, чем администрации карьера в Крофорд-Сити.
Шериф Маккарти, конечно, мог упрятать за решетку парня, которого подозревали и даже уличили в краже мешка муки. Но после этого шахтеры обязательно потребуют выслушать дело в салуне, то есть в суде. А судья мог и оправдать парня, если тот взял мешок в качестве компенсации за задержанную зарплату.
Такое положение дел шерифу не нравилось, поэтому он старался не вмешиваться в дрязги, пока не начинали греметь выстрелы. Вот тогда он внезапно появлялся из-за угла, и его молодчики быстро связывали убийцу, чей револьвер еще дымился. Бывало, что тело проигравшего в перестрелке еще не было предано земле, а победитель уже трепыхался в петле.
Каждый такой случай надолго отбивал у горячих юнцов привычку к необдуманным высказываниям, а горнорудная компания выплачивала шерифу щедрую премию за укрепление порядка в поселке.
Но шериф Маккарти, как и каждый порядочный человек, мечтал о более крупных поступлениях на свой счет в банке. Можно было хорошо заработать, если бы в его округе объявился какой-нибудь из преступников, объявленных в розыск. Легко представить, как расстраивался Лысый Мак, услышав, к примеру, о гибели знаменитого Билла Долтона.
Шайка братьев Долтон была почти в полном составе перебита три года назад в Канзасе. (И надо же им было додуматься до такого! Затеять ограбление банка в городке, где они в юности пожили пару лет. Видно, те шаловливые подростки хорошо запомнились жителям Коффивилля. И стоило им, повзрослев, снова появиться на тихой улочке и спешиться возле банка, как уже все мужчины города похватали оружие и сбежались туда же. Как только Долтоны с напарниками выволокли из банка мешок с деньгами, они тут же попали под залп десятка дробовиков и дюжины кольтов. И никакой судья Бенсон уже не смог бы им помочь…)
Но Билла не было с братьями в тот раз. Незадолго до ограбления он уехал к мамочке в Оклахому, да там и остался. Еще с год он порыскал по соседним штатам, и за его голову сулили хорошие деньги. И вот однажды, в начале лета он играл с дочкой на крыльце своей фермы. Местный шериф выследил его, подкрался с заднего двора и застрелил на глазах у девчонки. Самое досадное для Мака было то, что он не раз проезжал через место, где это случилось, поселок Эрдмор на техасской дороге. И, вполне возможно, мог зайти освежиться в тамошний салун как раз тогда, когда там же за стойкой сидел и сам Билл Долтон.
Чужая удача никогда еще не была ему так обидна, и Лысый Мак считал шерифа из Эрдмора своим личным врагом. Оставалось надеяться только на то, что остатки банды тоже осядут где-нибудь в Оклахоме. Сюда стекались все, кто уже не мог начать новую жизнь на старом месте: бандиты и воры, которые надеялись дожить свой век на маленькой ферме, а также воры и бандиты, которые надеялись неплохо поживиться на тех, кто доживает свой век в такой глуши. Другой дороги у них не было. Вокруг — в Колорадо, Техасе, Канзасе и Нью-Мексико — кипели стройки, прокладывались железные дороги, росли города. Там крутились большие деньги, но там их стерегли целые армии полицейских, агентов и охранников. Только Оклахома пока еще жила по-старому. Рано или поздно где-нибудь возле Крофорд-Сити обязательно объявится скромный новосел, чья фамилия уже давно значится в розыскных списках. И рано или поздно Лысый Мак сумеет заработать свою законную пару тысяч долларов.
Так что, когда в его полицейский участок вошел сам Крис Беллоу, шериф Маккарти не знал, радоваться ему или огорчаться.
На всякий случай он первым делом выпроводил из участка своих помощников, и только после этого встал из-за стола и протянул Крису руку.
— Ты хорошо устроился, — заметил Крис с едва заметной улыбкой. — Приличный офис, вывеска красивая. Настоящий шериф.
— Для друзей я не шериф, — сказал Маккарти. — Какими судьбами, Крис? Как тебя занесло в такую глушь?
— Ехал мимо, решил заглянуть.
— Это твои друзья? — Маккарти посмотрел через окно во двор, где двое спутников Криса стояли в тени навеса у коновязи.
— Да.
— Где ты пропадал все это время? Помнится, ты уехал в Теннесси, — Маккарти достал из-за оружейного шкафа бутылку виски и пару стаканов. — Я ничего не слышал о тебе с тех пор. Ты не поменял бизнес?
— Поменял.
Маккарти облегченно вздохнул и первым поднял стакан:
— Ну, тогда давай выпьем за то, чтобы в новом бизнесе нам везло больше, чем в старом.
Крис пригубил виски и одобрительно кивнул:
— Хороший бурбон. Сам гонишь?
— Подарок, — усмехнулся Маккарти. — Меня порой заваливают разными подарками. Люди хотят показать, как они меня уважают. Так где же тебя носило?
— По разным местам, — Крис достал сигару, и Маккарти поднес зажженную спичку. — По очень разным местам. Особенно за последний год. Додж-Сити, потом Ларедо. Съездил на месяц в Мексику. Вернулся оттуда через Эль-Пасо. Там услышал о тебе.
— И что же ты услышал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28