Вдобавок здесь слоняются люди из «Косого Н», которые только и ждут случая, чтобы освободить парня.
— Я слышал, что его собираются линчевать, — сказал Кенни. — А что касается людей из «Косого Н», то тут можно не беспокоиться — они уехали. Я видел из своей конторы, как они выезжали из города, как раз перед приходом Бена. Тот здоровый техасец, что сидел у вас прошлой ночью, тоже был с ним. Потом — доктор Стилвелл и сестра Боба Мастерса, и еще какой-то незнакомый парень с левой рукой на перевязи.
Мак-Вэйл нахмурился, а Олбрайт сказал:
— Что-то затевается, Джим. Надо поехать посмотреть.
Шериф покачал головой.
— Потом. Сначала надо кое-что другое сделать.
Они направились в казино. Игорный зал был почти пуст.
Двое стояли возле стойки бара. Еще один раскладывал на столе пасьянс.
Барни протирал стаканы. Увидев шерифа, он оставил свое занятие и подошел к нему.
— Где Элисон? — спросил Мак-Вэйл.
— Наверху, — ответил Барни.
Шериф и его помощник стали подниматься по лестнице. Барни последовал было за ним, но потом передумал и вернулся за стойку.
Олбрайт знал, где кабинет Элисона. Он распахнул дверь и пропустил шерифа первым. Потом вошел сам, закрыл дверь ногой и привалился к стене, положив руку на рукоятку «кольта».
Элисон сидел за роскошным столом из красного дерева. Мягкая мебель была обита плюшем, на полу лежал толстый ковер.
У камина стоял Ганс с дымящейся сигаретой во рту. Они что-то обсуждали, но как только открылась дверь, оба разом замолчали и уставились на вошедших. Элисон вынул изо рта толстую сигару.
— Привет, Мак-Вэйл! — Олбрайта он не замечал. — Что это ты явился сегодня так рано?
Шериф холодно смерил взглядом Ганса, потом посмотрел на Элисона.
— Пришел тебя предупредить.
— Предупредить?
— Да, чтобы ты собирался и уезжал из Дугласа. — Мак-Вэйл говорил спокойно, не повышая голоса. — Я даю тебе время до завтрашнего вечера, чтобы ты закончил здесь все свои дела и уехал из долины Тимберлейк.
Элисон некоторое время с удивлением смотрел на Мак-Вэйла. Потом рассмеялся.
— Ты спятил, — заключил он.
Шериф перевел взгляд на Ганса. Тот ухмыльнулся.
— Ты уедешь завтра вечером, до захода солнца, — спокойно повторил он. — Это касается и всех твоих головорезов. Иначе я набью вами свою тюрьму.
Элисон раздавил сигару в пепельнице и встал.
— Что ты несешь, Мак-Вэйл! Не знаю, чего ты там добиваешься, но даже шериф не может приказывать честным гражданам убираться из города ни с того ни с сего…
— С каких это пор ты стал честным, Чарли? — усмехнулся Мак-Вэйл. Элисон прищурился.
— На что это ты намекаешь?
— Я бы мог вышвырнуть тебя отсюда законным путем, но это слишком долго, — ответил шериф. — Я могу привезти сюда братьев Терри, чтобы они дали показания, как ты купил., у них ранчо. Я мог бы, если нужно, представить суду доказательства, что это твои люди угоняли скот из «Косого Н», меняли клейма и продавали его на севере. Все это я могу сделать, но не стану. Я даю тебе шанс убраться подобру-поздорову… -
Дверь внезапно распахнулась, и в кабинет ввалился Кроуфорд. Увидев Мак-Вэйла, он остановился. Олбрайт закрыл за ним дверь, не снимая руки с рукоятки кольта.
— Если у тебя есть какие-то идеи, оставь их при себе, — посоветовал помощник шерифа. — Встань возле окна. Стой спокойно и слушай.
Кроуфорд взглянул на Ганса. Тот курил с непроницаемым лицом. Кроуфорд заколебался.
— Живей! — рявкнул Олбрайт.
Кроуфорд с вызовом посмотрел на помощника шерифа, но не получив никакого сигнала ни от Ганса, ни от Элисона, молча подошел к окну.
Смех Элисона нарушил напряженное молчание.
— Ты блефуешь, Мак-Вэйл. Никуда я не уеду!
— Я никогда не блефую, Чарли. Ты-то уж должен это знать.
Чарли усмехнулся.
— Конечно, Мак-Вэйл, я тебя давно знаю. Еще с тех пор, когда мы с тобой околпачивали публику на пароходах на Миссисипи. Тогда ты не был шерифом. Ты был просто Мак-Вэйлом, который любил обыгрывать в карты всяких простаков.
— У тебя хорошая память, — холодно перебил его Мак-Вэйл. — И я надеюсь, что ты не забудешь, что завтра к закату солнца тебя здесь быть не должно!
Наступила тишина.
Шериф повернулся и пошел к двери. Голос Элисона остановил его.
— Я еще кое-что помню, Мастерс! Элисон торжествующе улыбался — он знал, что победил шерифа.
— Что, Джим, не думал, что я знаю, а? Брильянтовая Кэт сказала мне твое настоящее имя в ту самую ночь, когда она умерла на борту «Королевы Миссури». Джим Мастерс, который бросил жену с двумя ребятишками и побежал за Брильянтовой Кэт, дешевой танцовщицей!
Мак-Вэйл молчал, его лицо побелело.
— И что же ты теперь собираешься делать? Все еще хочешь выгнать меня из Дугласа, а?
Ганс слабо улыбнулся, Кроуфорд по-прежнему мрачно взирал на происходящее.
— Убирайся из моего казино! — крикнул Элисон. — И захвати с собой своего долговязого помощника, Мастерс! И оставь меня в покое, а то эту историю будут знать все от Дугласа до Гризли-Холлоу.
Мак-Вэйл медленно подошел к столу и в упор посмотрел на Элисона. На его изуродованном лице была решимость.
— Эту историю все равно когда-нибудь узнают, Чарли. Но если ты ее расскажешь — это будет твоя последняя история. Завтра вечером я приду проводить тебя. Пойдем, Бен.
Карсонс сидел в своем кабинете в банке, когда к нему пришли Мак-Вэйл и Олбрайт. Карсонс был удивлен, однако с приветливой улыбкой сказал:
— Добрый день, шериф! Как дела, Бен?
Олбрайт кивнул в ответ.
Карсонс пододвинул к нем коробку с сигарами.
— Возьми пару штук, Джим. Рад, что вы, наконец, взялись за дело и арестовали Боба Мастерса.
Мак-Вэйл молча бросил на стол письмо. На сигары он не обратил никакого внимания. Олбрайт остался стоять у двери, пожевывая свой окурок.
Карсонс смотрел на письмо, но не притрагивался к нему. Потом он поднял голову и посмотрел на шерифа.
— Я потерял это письмо две недели назад. Где ты его нашел, Джим?
— Я его не нашел, — ответил Мак-Вэйл. — Мне его дал Бреннан, а он взял у Виски Бейтса в тот вечер, когда убили Хэлидея.
Карсонс удивленно поднял брови.
— Ты что, хочешь обвинить меня в убийстве Джефа, шериф?
Мак-Вейн постучал по конверту пальцем.
— Это письмо говорит само за себя, — спокойно сказал он.
— Ну и что из этого? — возразил Карсонс. — Что ты пытаешься доказать, Мак-Вэйл?
— Ты уже давно знал, что Тихоокеанская железная дорога пройдет через долину Тимберлейк.
— Конечно, знал! У меня работа такая, Мак-Вэйл.
— А от тебя узнал Элисон. Поэтому-то письмо и оказалось у него в столе, где его и нашел Бейтс. Старик украл его и понес в «Эльдорадо», но он еще не знал, что Хэлидей убит. Зато он был уверен, что Хэлидея заинтересует проект Тихоокеанской компании. Ведь дорога может пройти только через «Косое Н».
Карсонс облизнул губы.
— Но Джеф был моим другом. Когда ему понадобились деньги, я ему дал в долг, даже продлил срок выплаты.
— Здорово вы все это придумали, — оборвал его Мак-Вэйл. -Ты одолжил ему деньги, а Элисон разорил его. Вы вместе с Чарли хотели полностью прибрать долину к рукам!
— Ты ничего не сможешь доказать! — Карсонс оскалился, как волк. — Это все блеф!
— Мне сегодня уже второй раз говорят, что я блефую, — ответил Мак-Вэйл. — Мне это уже начинает надоедать.
Банкир откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.
— Ты ничего не сможешь доказать, — повторил он уже спокойнее.
— На твоем месте я бы не был так уверен, — сказал шериф. — Конечно, мне пришлось повозиться, чтобы раскопать все факты. Например, что ты зарегистрировал в округе Коахилла клеймо «НА», чтобы ребятам Элисона было удобнее исправлять тавро «Косого Н» на украденных коровах. Потом этот скот перегоняли на север — в Поук, Сабин и другие приисковые поселки.
Карсонс поник. Вся его надменность улетучилась, он вдруг показался старым и разбитым.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он почти шепотом.
— Сначала распусти свой Гражданский комитет, — сказал Мак-Вэйл, -потом аннулируй долг «Косого Н», даже если ты потеряешь на этом свои деньги.
— А что с Элисоном?
— Элисон завтра вечером уедет из долины Тимберлейк — или умрет.
Карсонс опустил голову.
— Хорошо, Джим, — тихо сказал он. Мак-Вэйл и Олбрайт вышли. Карсонс даже не взглянул им вслед.
— Быстро вы вернулись! — сказал Кенни, когда шериф и Олбрайт вошли в свой офис.
Шериф подошел к столу и снял шляпу.
— Спасибо, Кенни.
Добровольный помощник стражей закона пытался прочитать что-нибудь на лицах шерифа и его помощника, но безуспешно. Эти двое были в чем-то похожи: спокойные, уверенные в себе, скрытные. Они прекрасно работали вместе.
— Сократ заходил, искал тебя, Джим, — сообщил Кенни.
Шериф промолчал. Олбрайт растянулся на койке.
— Пойди отдохни, Кенни, — сказал он, — ты хорошо поработал.
Когда дверь за Кенни закрылась, они некоторое время молчали, потом Олбрайт спросил:
— Так вот почему ты никогда по-настоящему не прижимал малыша, Джим?
Шериф сидел на стуле, глядя в стену.
— Это длинная и не очень приятная история, Бен, — сказал он, не оборачиваясь. — Я был женат шесть лет, а потом оставил жену и двух ребятишек в Мемфисе… Работал служащим в одной конторе, слишком уж нудная работа была, а я не мог долго сидеть на одном месте. Мэри была слабой женщиной. Она не хотела уезжать из города, не хотела ехать со мной на Запад. В конце концов я все бросил и уехал один. Подался на Миссисипи. В Сент-Луисе я встретил Чарли. Его звали тогда Шелковый Элисон. Мы стали работать на пару, играли на пароходах, но не очень-то ладили, а потом поссорились из-за одной девушки, танцовщицы.
— Брильянтовой Кэт?
Шериф повернулся к своему помощнику.
— Ты ее знал?
— Слышал. — Олбрайт полез в карман за табаком и свернул сигарету.
— Однажды ночью на пароходе случилась заваруха, — продолжал Мак-Вэйл. — Тогда я получил вот это, — он указал на свой шрам. — А Брильянтовую Кэт застрелили — я так никогда и не узнал кто. «Королева Миссури» загорелась…
Он замолчал, погруженный в воспоминания.
— Потом я уехал на Запад и потерял связь с Чарли. В конце концов я угомонился и вернулся в Мемфис. Мэри там уже не было. Я узнал, что она поехала к своему брату, Джефу Хэлидею. Я еще немного побродяжничал, а потом приехал сюда, в долину Тимберлейк.
Мэри уже умерла. Хэлидей меня никогда раньше не видел, да и шрам меня так изуродовал, что меня трудно было узнать. Дети выросли. Я решил держаться поближе к ним, хотя они и не знали, кто я такой.
Потом в Дугласе появился Чарли. — Шериф встал и подошел к окну. — Я сразу понял, что добром у нас с ним дело не кончится…
Олбрайт молча курил.
Дверь вдруг распахнулась, и в офис вошел Сэм. Он покосился на Олбрайта и подошел к Мак-Вэйлу.
— Слышал новость, Джим?
— Какую новость?
— На ребят из «Треугольника» напали. Один из техасцев прискакал сюда с пулей в плече. Доктор Стилвелл его малость подлатал, а через полчаса они с Бреннаном уже уехали. С ними — все люди из «Косого Н». И Ленни тоже.
Он замолчал и вопросительно посмотрел на Мак-Вэйла, потом перевел взгляд на Олбрайта.
— Что вы собираетесь делать, шериф?
— Ничего, — ответил Мак-Вэйл. — Теперь — ничего.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Солнце поднялось высоко, становилось жарко. Со стороны Меса-Секо подул горячий ветер.
Айра Джонсон сидел в седле и смотрел, как одна из коров с запавшими боками зашла в реку и начала пить. Животные отощали на перегоне, не много удастся получить за них в старательских поселках по ту сторону Алмазных Вершин.
Корова напилась, вышла Из воды и присоединилась к остальному стаду, которое паслось на берегу. Стадо далеко не разбредалось, потому что было жарко, да и хорошая трава росла только у берега. Джонсон подумал, что на следующее утро коров будет легко собрать, чтобы гнать дальше. Но сам он не собирался ехать с погонщиками. До следующей воды было миль тридцать…
Он почувствовал, что устал, и повернул коня в лагерь, который они разбили в четверти мили ниже по реке. От костра лениво поднимался дымок. Джонсон с удовольствием подумал, что выпьет сейчас кофе и завалится спать. С тех пор, как он выехал из Дугласа следом за Бреннаном, он почти не слезал с седла.
Конь ускорил шаг, разделяя желание Джонсона отдохнуть от палящего солнца в тени деревьев. Неподалеку от лагеря поднималась скалистая стена, которая отделяла эту долину от Каньона Затерянных Ручьев. Посмотрев туда, где виднелся вход в туннель, почти скрытый листвой, Джонсон почувствовал беспокойство. Следовало послать людей обратно в лагерь «Треугольника», чтобы проверить, все ли в порядке. Но Шкворню ведь ничего не докажешь. Стюарт всегда все делал по-своему и не слушал ничьих советов.
Беспокойство Джонсона возросло, когда он подъехал
к лагерю и спрыгнул с седла. Большинство людей спали. Шкворень играл в карты с Несбитом. Тяжело раненный Самовар лежал поодаль и что-то бормотал в бреду.
Джонсон отвел коня на лужайку под дубами, где стояли остальные лошади, привязанные по-индейски к веревке, протянутой между двумя деревьями. Он расседлал его и вернулся к костру, захватив с собой седло и одеяла. Шкворень посмотрел на Джонсона, который устраивал себе постель, и спросил:
— Видел что-нибудь? Джонсон покачал головой.
— Слушай, Шкворень, коровы здорово отощали. Нам бы надо их попасти недельку, прежде чем гнать на север. Пусть нагуляют мяса.
— Да, тощая скотина, — согласился Шкворень. — Их ведь гнали из самого Техаса.
Джонсон присел у костра, ополоснул жестяную кружку и налил себе кофе из кофейника, стоявшего на плоском горячем камне.
— Только у нас времени нет, — продолжал Шкворень, — мы даже переклеймить их не успеем. Ничего, Мэрдок возьмет их и не будет задавать слишком много вопросов.
— Мэрдок никогда и не задавал вопросов, — сказал Джонсон, прихлебывая кофе.
Шкворень не любил этого длинного разведчика, но Джонсон был близок к Элисону, поэтому приходилось мириться с его присутствием.
— Ты когда уезжаешь? — спросил управляющий «Пикового Туза».
— Утром. Я уже почти три дня в седле, весь зад отбил. Я вздремну немного.
— Придется тебе взять Самовара, — сказал Шкворень, радуясь, что можно поручить Джонсону неприятную работу. — Бросать его здесь нельзя, а с собой тащить — тоже никак. Он не выдержит.
Джонсону не хотелось возиться с раненым, однако приходилось согласиться.
— Ладно, возьму.
Он вымыл кружку и поставил ее на камень рядом с кофейником.
Шкворень снова взялся за карты, а Джонсон свернул сигарету.
Докурив сигарету, он бросил окурок в огонь и улегся на своих одеялах под деревом, но уснуть не мог. Он никак не мог отделаться от чувства, что что-то идет не так.
— Эй, Шкворень, неплохо было бы послать кого-нибудь в лагерь «Треугольника». Кто-то из техасцев мог остаться в живых, — сказал он.
Шкворень помотал головой.
— Говорю тебе — мы всех уложили. Никого не осталось. А у тебя нервишки сдают. Пей поменьше.
Во время налета Джонсон находился на утесе. Это он снял часового. Поэтому о том, что происходило внизу, знал только со слов Шкворня. Приходилось верить ему на слово.
Джонсон снял сапоги и улегся поудобней. Под дубом было прохладно. Он очень устал, и несмотря на беспокойство, вскоре уснул.
Несбит бросил карты на одеяло и поднялся.
— Черт возьми, — проворчал он, — а ведь он прав, Шкворень. Надо съездить посмотреть. Шкворень усмехнулся.
— Хочешь — так поезжай. Зря только проездишь.
— Так спокойней будет, — возразил Несбит. Он посмотрел на солнце, которое висело прямо над головой. — К закату вернусь.
Управляющий достал кисет.
— Дурак ты, Несбит. Делать тебе нечего, — беззлобно сказал он.
Он лениво следил, как Несбит оседлал серую лошадь и уехал.
Самовар просил пить. Ему пришлось повторить раз пять, прежде чем Шкворень сердито отшвырнул сигарету, встал и подошел к раненому…
«Преподобный» Джонни лежал на обломке скалы, наблюдая за лагерем внизу. Солнце припекало его плечи и шею, пот заливал глаза.
Он прошел пешком долгий путь, движимый ненавистью и желанием узнать, куда налетчики угнали стадо. Следуя за стадом, он не замечал расстояния, но сейчас, лежа на животе, почувствовал, как гудят ноги.
Он вытер пот, откинув со лба мокрую прядь волос. Воздух между ним и лагерем дрожал от зноя, но он ясно видел, что происходило у костра. От реки к лагерю подъехал всадник, спешился и расседлал коня.
Джонни посмотрел на коров, которые мирно паслись на берегу. Видимо, налетчики решили как следует отдохнуть, прежде чем гнать стадо дальше. Они вели себя так, будто у них было полно времени и им нечего опасаться.
Когда в лагере началась стрельба, Джонни охранял стадо. Он был далеко от своих, кроме того — испугался и растерялся. Когда ему удалось преодолеть страх, все уже кончилось. Джонни спрятался в кустах. Он видел, как налетчики угнали стадо, и решил последовать за ними. В лагерь он не возвращался и не знал, остался ли в живых кто-нибудь из его товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Я слышал, что его собираются линчевать, — сказал Кенни. — А что касается людей из «Косого Н», то тут можно не беспокоиться — они уехали. Я видел из своей конторы, как они выезжали из города, как раз перед приходом Бена. Тот здоровый техасец, что сидел у вас прошлой ночью, тоже был с ним. Потом — доктор Стилвелл и сестра Боба Мастерса, и еще какой-то незнакомый парень с левой рукой на перевязи.
Мак-Вэйл нахмурился, а Олбрайт сказал:
— Что-то затевается, Джим. Надо поехать посмотреть.
Шериф покачал головой.
— Потом. Сначала надо кое-что другое сделать.
Они направились в казино. Игорный зал был почти пуст.
Двое стояли возле стойки бара. Еще один раскладывал на столе пасьянс.
Барни протирал стаканы. Увидев шерифа, он оставил свое занятие и подошел к нему.
— Где Элисон? — спросил Мак-Вэйл.
— Наверху, — ответил Барни.
Шериф и его помощник стали подниматься по лестнице. Барни последовал было за ним, но потом передумал и вернулся за стойку.
Олбрайт знал, где кабинет Элисона. Он распахнул дверь и пропустил шерифа первым. Потом вошел сам, закрыл дверь ногой и привалился к стене, положив руку на рукоятку «кольта».
Элисон сидел за роскошным столом из красного дерева. Мягкая мебель была обита плюшем, на полу лежал толстый ковер.
У камина стоял Ганс с дымящейся сигаретой во рту. Они что-то обсуждали, но как только открылась дверь, оба разом замолчали и уставились на вошедших. Элисон вынул изо рта толстую сигару.
— Привет, Мак-Вэйл! — Олбрайта он не замечал. — Что это ты явился сегодня так рано?
Шериф холодно смерил взглядом Ганса, потом посмотрел на Элисона.
— Пришел тебя предупредить.
— Предупредить?
— Да, чтобы ты собирался и уезжал из Дугласа. — Мак-Вэйл говорил спокойно, не повышая голоса. — Я даю тебе время до завтрашнего вечера, чтобы ты закончил здесь все свои дела и уехал из долины Тимберлейк.
Элисон некоторое время с удивлением смотрел на Мак-Вэйла. Потом рассмеялся.
— Ты спятил, — заключил он.
Шериф перевел взгляд на Ганса. Тот ухмыльнулся.
— Ты уедешь завтра вечером, до захода солнца, — спокойно повторил он. — Это касается и всех твоих головорезов. Иначе я набью вами свою тюрьму.
Элисон раздавил сигару в пепельнице и встал.
— Что ты несешь, Мак-Вэйл! Не знаю, чего ты там добиваешься, но даже шериф не может приказывать честным гражданам убираться из города ни с того ни с сего…
— С каких это пор ты стал честным, Чарли? — усмехнулся Мак-Вэйл. Элисон прищурился.
— На что это ты намекаешь?
— Я бы мог вышвырнуть тебя отсюда законным путем, но это слишком долго, — ответил шериф. — Я могу привезти сюда братьев Терри, чтобы они дали показания, как ты купил., у них ранчо. Я мог бы, если нужно, представить суду доказательства, что это твои люди угоняли скот из «Косого Н», меняли клейма и продавали его на севере. Все это я могу сделать, но не стану. Я даю тебе шанс убраться подобру-поздорову… -
Дверь внезапно распахнулась, и в кабинет ввалился Кроуфорд. Увидев Мак-Вэйла, он остановился. Олбрайт закрыл за ним дверь, не снимая руки с рукоятки кольта.
— Если у тебя есть какие-то идеи, оставь их при себе, — посоветовал помощник шерифа. — Встань возле окна. Стой спокойно и слушай.
Кроуфорд взглянул на Ганса. Тот курил с непроницаемым лицом. Кроуфорд заколебался.
— Живей! — рявкнул Олбрайт.
Кроуфорд с вызовом посмотрел на помощника шерифа, но не получив никакого сигнала ни от Ганса, ни от Элисона, молча подошел к окну.
Смех Элисона нарушил напряженное молчание.
— Ты блефуешь, Мак-Вэйл. Никуда я не уеду!
— Я никогда не блефую, Чарли. Ты-то уж должен это знать.
Чарли усмехнулся.
— Конечно, Мак-Вэйл, я тебя давно знаю. Еще с тех пор, когда мы с тобой околпачивали публику на пароходах на Миссисипи. Тогда ты не был шерифом. Ты был просто Мак-Вэйлом, который любил обыгрывать в карты всяких простаков.
— У тебя хорошая память, — холодно перебил его Мак-Вэйл. — И я надеюсь, что ты не забудешь, что завтра к закату солнца тебя здесь быть не должно!
Наступила тишина.
Шериф повернулся и пошел к двери. Голос Элисона остановил его.
— Я еще кое-что помню, Мастерс! Элисон торжествующе улыбался — он знал, что победил шерифа.
— Что, Джим, не думал, что я знаю, а? Брильянтовая Кэт сказала мне твое настоящее имя в ту самую ночь, когда она умерла на борту «Королевы Миссури». Джим Мастерс, который бросил жену с двумя ребятишками и побежал за Брильянтовой Кэт, дешевой танцовщицей!
Мак-Вэйл молчал, его лицо побелело.
— И что же ты теперь собираешься делать? Все еще хочешь выгнать меня из Дугласа, а?
Ганс слабо улыбнулся, Кроуфорд по-прежнему мрачно взирал на происходящее.
— Убирайся из моего казино! — крикнул Элисон. — И захвати с собой своего долговязого помощника, Мастерс! И оставь меня в покое, а то эту историю будут знать все от Дугласа до Гризли-Холлоу.
Мак-Вэйл медленно подошел к столу и в упор посмотрел на Элисона. На его изуродованном лице была решимость.
— Эту историю все равно когда-нибудь узнают, Чарли. Но если ты ее расскажешь — это будет твоя последняя история. Завтра вечером я приду проводить тебя. Пойдем, Бен.
Карсонс сидел в своем кабинете в банке, когда к нему пришли Мак-Вэйл и Олбрайт. Карсонс был удивлен, однако с приветливой улыбкой сказал:
— Добрый день, шериф! Как дела, Бен?
Олбрайт кивнул в ответ.
Карсонс пододвинул к нем коробку с сигарами.
— Возьми пару штук, Джим. Рад, что вы, наконец, взялись за дело и арестовали Боба Мастерса.
Мак-Вэйл молча бросил на стол письмо. На сигары он не обратил никакого внимания. Олбрайт остался стоять у двери, пожевывая свой окурок.
Карсонс смотрел на письмо, но не притрагивался к нему. Потом он поднял голову и посмотрел на шерифа.
— Я потерял это письмо две недели назад. Где ты его нашел, Джим?
— Я его не нашел, — ответил Мак-Вэйл. — Мне его дал Бреннан, а он взял у Виски Бейтса в тот вечер, когда убили Хэлидея.
Карсонс удивленно поднял брови.
— Ты что, хочешь обвинить меня в убийстве Джефа, шериф?
Мак-Вейн постучал по конверту пальцем.
— Это письмо говорит само за себя, — спокойно сказал он.
— Ну и что из этого? — возразил Карсонс. — Что ты пытаешься доказать, Мак-Вэйл?
— Ты уже давно знал, что Тихоокеанская железная дорога пройдет через долину Тимберлейк.
— Конечно, знал! У меня работа такая, Мак-Вэйл.
— А от тебя узнал Элисон. Поэтому-то письмо и оказалось у него в столе, где его и нашел Бейтс. Старик украл его и понес в «Эльдорадо», но он еще не знал, что Хэлидей убит. Зато он был уверен, что Хэлидея заинтересует проект Тихоокеанской компании. Ведь дорога может пройти только через «Косое Н».
Карсонс облизнул губы.
— Но Джеф был моим другом. Когда ему понадобились деньги, я ему дал в долг, даже продлил срок выплаты.
— Здорово вы все это придумали, — оборвал его Мак-Вэйл. -Ты одолжил ему деньги, а Элисон разорил его. Вы вместе с Чарли хотели полностью прибрать долину к рукам!
— Ты ничего не сможешь доказать! — Карсонс оскалился, как волк. — Это все блеф!
— Мне сегодня уже второй раз говорят, что я блефую, — ответил Мак-Вэйл. — Мне это уже начинает надоедать.
Банкир откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.
— Ты ничего не сможешь доказать, — повторил он уже спокойнее.
— На твоем месте я бы не был так уверен, — сказал шериф. — Конечно, мне пришлось повозиться, чтобы раскопать все факты. Например, что ты зарегистрировал в округе Коахилла клеймо «НА», чтобы ребятам Элисона было удобнее исправлять тавро «Косого Н» на украденных коровах. Потом этот скот перегоняли на север — в Поук, Сабин и другие приисковые поселки.
Карсонс поник. Вся его надменность улетучилась, он вдруг показался старым и разбитым.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он почти шепотом.
— Сначала распусти свой Гражданский комитет, — сказал Мак-Вэйл, -потом аннулируй долг «Косого Н», даже если ты потеряешь на этом свои деньги.
— А что с Элисоном?
— Элисон завтра вечером уедет из долины Тимберлейк — или умрет.
Карсонс опустил голову.
— Хорошо, Джим, — тихо сказал он. Мак-Вэйл и Олбрайт вышли. Карсонс даже не взглянул им вслед.
— Быстро вы вернулись! — сказал Кенни, когда шериф и Олбрайт вошли в свой офис.
Шериф подошел к столу и снял шляпу.
— Спасибо, Кенни.
Добровольный помощник стражей закона пытался прочитать что-нибудь на лицах шерифа и его помощника, но безуспешно. Эти двое были в чем-то похожи: спокойные, уверенные в себе, скрытные. Они прекрасно работали вместе.
— Сократ заходил, искал тебя, Джим, — сообщил Кенни.
Шериф промолчал. Олбрайт растянулся на койке.
— Пойди отдохни, Кенни, — сказал он, — ты хорошо поработал.
Когда дверь за Кенни закрылась, они некоторое время молчали, потом Олбрайт спросил:
— Так вот почему ты никогда по-настоящему не прижимал малыша, Джим?
Шериф сидел на стуле, глядя в стену.
— Это длинная и не очень приятная история, Бен, — сказал он, не оборачиваясь. — Я был женат шесть лет, а потом оставил жену и двух ребятишек в Мемфисе… Работал служащим в одной конторе, слишком уж нудная работа была, а я не мог долго сидеть на одном месте. Мэри была слабой женщиной. Она не хотела уезжать из города, не хотела ехать со мной на Запад. В конце концов я все бросил и уехал один. Подался на Миссисипи. В Сент-Луисе я встретил Чарли. Его звали тогда Шелковый Элисон. Мы стали работать на пару, играли на пароходах, но не очень-то ладили, а потом поссорились из-за одной девушки, танцовщицы.
— Брильянтовой Кэт?
Шериф повернулся к своему помощнику.
— Ты ее знал?
— Слышал. — Олбрайт полез в карман за табаком и свернул сигарету.
— Однажды ночью на пароходе случилась заваруха, — продолжал Мак-Вэйл. — Тогда я получил вот это, — он указал на свой шрам. — А Брильянтовую Кэт застрелили — я так никогда и не узнал кто. «Королева Миссури» загорелась…
Он замолчал, погруженный в воспоминания.
— Потом я уехал на Запад и потерял связь с Чарли. В конце концов я угомонился и вернулся в Мемфис. Мэри там уже не было. Я узнал, что она поехала к своему брату, Джефу Хэлидею. Я еще немного побродяжничал, а потом приехал сюда, в долину Тимберлейк.
Мэри уже умерла. Хэлидей меня никогда раньше не видел, да и шрам меня так изуродовал, что меня трудно было узнать. Дети выросли. Я решил держаться поближе к ним, хотя они и не знали, кто я такой.
Потом в Дугласе появился Чарли. — Шериф встал и подошел к окну. — Я сразу понял, что добром у нас с ним дело не кончится…
Олбрайт молча курил.
Дверь вдруг распахнулась, и в офис вошел Сэм. Он покосился на Олбрайта и подошел к Мак-Вэйлу.
— Слышал новость, Джим?
— Какую новость?
— На ребят из «Треугольника» напали. Один из техасцев прискакал сюда с пулей в плече. Доктор Стилвелл его малость подлатал, а через полчаса они с Бреннаном уже уехали. С ними — все люди из «Косого Н». И Ленни тоже.
Он замолчал и вопросительно посмотрел на Мак-Вэйла, потом перевел взгляд на Олбрайта.
— Что вы собираетесь делать, шериф?
— Ничего, — ответил Мак-Вэйл. — Теперь — ничего.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Солнце поднялось высоко, становилось жарко. Со стороны Меса-Секо подул горячий ветер.
Айра Джонсон сидел в седле и смотрел, как одна из коров с запавшими боками зашла в реку и начала пить. Животные отощали на перегоне, не много удастся получить за них в старательских поселках по ту сторону Алмазных Вершин.
Корова напилась, вышла Из воды и присоединилась к остальному стаду, которое паслось на берегу. Стадо далеко не разбредалось, потому что было жарко, да и хорошая трава росла только у берега. Джонсон подумал, что на следующее утро коров будет легко собрать, чтобы гнать дальше. Но сам он не собирался ехать с погонщиками. До следующей воды было миль тридцать…
Он почувствовал, что устал, и повернул коня в лагерь, который они разбили в четверти мили ниже по реке. От костра лениво поднимался дымок. Джонсон с удовольствием подумал, что выпьет сейчас кофе и завалится спать. С тех пор, как он выехал из Дугласа следом за Бреннаном, он почти не слезал с седла.
Конь ускорил шаг, разделяя желание Джонсона отдохнуть от палящего солнца в тени деревьев. Неподалеку от лагеря поднималась скалистая стена, которая отделяла эту долину от Каньона Затерянных Ручьев. Посмотрев туда, где виднелся вход в туннель, почти скрытый листвой, Джонсон почувствовал беспокойство. Следовало послать людей обратно в лагерь «Треугольника», чтобы проверить, все ли в порядке. Но Шкворню ведь ничего не докажешь. Стюарт всегда все делал по-своему и не слушал ничьих советов.
Беспокойство Джонсона возросло, когда он подъехал
к лагерю и спрыгнул с седла. Большинство людей спали. Шкворень играл в карты с Несбитом. Тяжело раненный Самовар лежал поодаль и что-то бормотал в бреду.
Джонсон отвел коня на лужайку под дубами, где стояли остальные лошади, привязанные по-индейски к веревке, протянутой между двумя деревьями. Он расседлал его и вернулся к костру, захватив с собой седло и одеяла. Шкворень посмотрел на Джонсона, который устраивал себе постель, и спросил:
— Видел что-нибудь? Джонсон покачал головой.
— Слушай, Шкворень, коровы здорово отощали. Нам бы надо их попасти недельку, прежде чем гнать на север. Пусть нагуляют мяса.
— Да, тощая скотина, — согласился Шкворень. — Их ведь гнали из самого Техаса.
Джонсон присел у костра, ополоснул жестяную кружку и налил себе кофе из кофейника, стоявшего на плоском горячем камне.
— Только у нас времени нет, — продолжал Шкворень, — мы даже переклеймить их не успеем. Ничего, Мэрдок возьмет их и не будет задавать слишком много вопросов.
— Мэрдок никогда и не задавал вопросов, — сказал Джонсон, прихлебывая кофе.
Шкворень не любил этого длинного разведчика, но Джонсон был близок к Элисону, поэтому приходилось мириться с его присутствием.
— Ты когда уезжаешь? — спросил управляющий «Пикового Туза».
— Утром. Я уже почти три дня в седле, весь зад отбил. Я вздремну немного.
— Придется тебе взять Самовара, — сказал Шкворень, радуясь, что можно поручить Джонсону неприятную работу. — Бросать его здесь нельзя, а с собой тащить — тоже никак. Он не выдержит.
Джонсону не хотелось возиться с раненым, однако приходилось согласиться.
— Ладно, возьму.
Он вымыл кружку и поставил ее на камень рядом с кофейником.
Шкворень снова взялся за карты, а Джонсон свернул сигарету.
Докурив сигарету, он бросил окурок в огонь и улегся на своих одеялах под деревом, но уснуть не мог. Он никак не мог отделаться от чувства, что что-то идет не так.
— Эй, Шкворень, неплохо было бы послать кого-нибудь в лагерь «Треугольника». Кто-то из техасцев мог остаться в живых, — сказал он.
Шкворень помотал головой.
— Говорю тебе — мы всех уложили. Никого не осталось. А у тебя нервишки сдают. Пей поменьше.
Во время налета Джонсон находился на утесе. Это он снял часового. Поэтому о том, что происходило внизу, знал только со слов Шкворня. Приходилось верить ему на слово.
Джонсон снял сапоги и улегся поудобней. Под дубом было прохладно. Он очень устал, и несмотря на беспокойство, вскоре уснул.
Несбит бросил карты на одеяло и поднялся.
— Черт возьми, — проворчал он, — а ведь он прав, Шкворень. Надо съездить посмотреть. Шкворень усмехнулся.
— Хочешь — так поезжай. Зря только проездишь.
— Так спокойней будет, — возразил Несбит. Он посмотрел на солнце, которое висело прямо над головой. — К закату вернусь.
Управляющий достал кисет.
— Дурак ты, Несбит. Делать тебе нечего, — беззлобно сказал он.
Он лениво следил, как Несбит оседлал серую лошадь и уехал.
Самовар просил пить. Ему пришлось повторить раз пять, прежде чем Шкворень сердито отшвырнул сигарету, встал и подошел к раненому…
«Преподобный» Джонни лежал на обломке скалы, наблюдая за лагерем внизу. Солнце припекало его плечи и шею, пот заливал глаза.
Он прошел пешком долгий путь, движимый ненавистью и желанием узнать, куда налетчики угнали стадо. Следуя за стадом, он не замечал расстояния, но сейчас, лежа на животе, почувствовал, как гудят ноги.
Он вытер пот, откинув со лба мокрую прядь волос. Воздух между ним и лагерем дрожал от зноя, но он ясно видел, что происходило у костра. От реки к лагерю подъехал всадник, спешился и расседлал коня.
Джонни посмотрел на коров, которые мирно паслись на берегу. Видимо, налетчики решили как следует отдохнуть, прежде чем гнать стадо дальше. Они вели себя так, будто у них было полно времени и им нечего опасаться.
Когда в лагере началась стрельба, Джонни охранял стадо. Он был далеко от своих, кроме того — испугался и растерялся. Когда ему удалось преодолеть страх, все уже кончилось. Джонни спрятался в кустах. Он видел, как налетчики угнали стадо, и решил последовать за ними. В лагерь он не возвращался и не знал, остался ли в живых кто-нибудь из его товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15