Вас я выдам за днепропетровцев или жителей Запорожья. В общем, будто вы с Восточной Украины.
Док с Артистом только переглянулись.
— Твоя школа? — шутливо спросил Артиста Док.
— Я-то тут при чем? Со мной на «вы», так же как и с тобой!
— Ладно, не вгоняй девушку в краску. Пора действовать. Для начала надо бы понять, где эта чертова «Полонина».
— Там, — показала Света.
Получалось, что база находится на противоположном склоне — как раз там, откуда выдвигались поисковые отряды. На разведку пошел Артист. Он вернулся через час, попросил карту, отмерил линейкой и транспортиром расстояния и углы и поставил аккуратный крестик.
— Здесь, — сказал он. — Сориентировался по станции. От платформы до поворота дороги четыреста метров, если мой глазомер еще что-то значит. А от поворота до базы — шестьсот метров. Поворот около тридцати пяти градусов плюс-минус два градуса.
Всей группой, переодевшись и приняв ярко туристический вид, спустились в село. И снова ситуация находилась в руках самого беззащитного члена экспедиции — Светланы. Теперь и безопасность отряда, и дальнейшее выполнение задания зависели от нее. Док относился к такой расстановке сил философски: это был всего лишь оптимальный путь к решению задачи. Темпераментный Артист внутренне бесился. Это он должен был защищать Светлану, обеспечивать ее безопасность и вообще быть во всем рыцарем на белом скакуне с шашкой наголо. Света, при всей ее женственности, оказалась крепким орешком, она не желала ни в чем уступать двум тренированным, опытным и хладнокровным спецназовцам. Мог ли Семен подумать, когда она, боясь стрельбы, прижималась к его груди, а он гладил ее по голове, что эта милая, робкая девушка будет возглавлять группу, вести их с Доком, как мальчиков на прогулку в детском саду, им осталось только за ручки взяться...
В селе Света сориентировалась моментально. В одном из дворов стоял грузовичок — то ли частный, то ли служебный, а шофер просто здесь жил. Она смело загремела в калитку и, когда из хаты выполз заспанный мужик, превосходно провела с ним переговоры. Шофер, польстившись на солидную для дальнего горного села сумму в двадцать баксов, побежал избавляться от остатков сна с помощью колодезной воды.
Света заняла место в кабине, а Док с Артистом погрузились в кузов и распластались, чтобы не светиться. Минут за сорок дотряслись до Тухли. Свернули с шоссе и запетляли по грунтовке. Изготовители тракторных запчастей в свое время избрали для отдыха прекрасное место у подножия горы, покрытой лесом. Дорога, пропетляв между соснами, уперлась в покосившиеся ворота, у которых стоял человек в камуфляже. Света спрыгнула с подножки и подошла к нему. Артист наблюдал за происходящим сквозь заднее окно кабины. Док контролировал ситуацию позади машины. Оружие было наготове, но оно не понадобилось. Света, перебросившись несколькими фразами с камуфлированным, явно часовым, беспрепятственно вернулась в машину.
На обратном пути Артист, заглядывая через это же заднее стекло на щиток приборов, считал километры до шоссе и прикидывал углы поворотов. Когда они вернулись на шоссе, он уверенно проставил на карте второй крест. Таким же образом карта пополнилась обозначением лагеря «Трембита».
Теперь нужно было срочно покидать опасные места. Вернулись в Славское, по дороге заехав еще на несколько баз, чтобы не вызвать подозрений у водителя. Когда они снова оказались в исходной точке, водила попинал скаты, потоптался, помялся и спросил:
— Шо, нэ знайшлы своих?
Было видно, что за еще одну двадцатку он готов возить туристов до вечера. Сговорились доехать до Мукачева. То есть сговорилась опять-таки Света с молчаливого согласия Дока.
Артист снова спрятался в кузове, Светлана села в кабину, а Док остался в Славском. Док был старшим группы, так что Артист вынужден был подчиниться. Водиле объяснили, что «коллега» догонит их электричкой, забросили в кузов Доков рюкзак и поехали к перевалу.
Док рассудил так: унсовцы знают, что у них появился враг. Если враг исчезнет — они догадаются о его перебазировании и расширят круг поиска. Совершенно очевидно, что Муха нарвался примерно так же, как и они. Вполне возможно, что он, если не случилось худшего, скрывается в горах где-то поблизости, потому что, если верить его записке, он отправился в горы по этой же ветке. Пастух назначил им встречу в Яремче — это дорога, ведущая к другому перевалу, в ста километрах отсюда. Если сделать еще пару аккуратных вылазок на линии Гребенив — Тухля — Славское, противник сконцентрирует усилия в этом районе и не будет столь бдителен в районе Яремчи.
Док, вооруженный двумя пистолетами (Артист отдал ему маузер), поспешил покинуть село и скрыться в лесу, где найти старого спецназовца далеко не легкая задача.
Гроза
Муха нашелся. Я страшно обрадовался, хотя и уговаривал себя все это время, что он жив. Дело было так. Во вторник под вечер позвонила Света. Поскольку у Бороды телефона не было, связь мы договорились осуществлять через Ларису. Она спустилась в наш подвал и позвала к телефону Бороду. Это Док с Пастухом правильно придумали. Если мы туристы и собираемся встретиться в Карпатах, логичнее будет, если созваниваться будут Света с Бородой как люди, знающие горы. И Борода тоже поступил умно. Он приказал Свете перезвонить через полчаса, спустился ко мне и получил инструкции. Я определил точку рандеву в Яремче. Конкретного плана у меня не было, соединить группы не в районе Славского, а на дороге к другому перевалу мне подсказала интуиция.
Сходили с Дедом, вторично допросили Зайшлого. Дед светил фонарем, Зайшлый диктовал, а я записывал. Потом заставили Зайшлого подписать «протокол». Противно, но пришлось повозиться с дырявой задницей этого неофашиста. Взял пленного — изволь обращаться с ним согласно всяческим международным конвенциям, то есть кормить и оказывать медицинскую помощь.
На обратном пути поругался с Дедом. Он настаивал на уничтожении Зайшлого. И при том, что в целом он выполнял все мои приказы, ключ от подземелья он мне не отдал.
— У меня эти ключи хотел отнять маршал Конев, но я не отдал! — хвастал Дед.
Пришлось смириться. Но я поручил Деду делать перевязки и кормить пленника все то время, что мы будем в горах. Дед согласился, но с такой рожей, что я всерьез забоялся, как бы арестованный не был убит при попытке к бегству или при еще каких-нибудь странных обстоятельствах.
— Однако быстро вы его обработали, — похвалил я Деда.
— Каменный мешок — это вам не шутка! Замкнутое пространство, темнота, потеря чувства времени, жопа болит от ран, да еще неизвестно, не придется ли здесь и сдохнуть. Тут и не такой расколется.
— Все же вы его берегите до моего приезда, он мне еще понадобится.
— Есть!
Дома я еще раз перечитал протокол допроса и тут же его сжег в печке: нас он компрометировал гораздо больше, чем Зайшлого, а Зайшлый и так будет думать, что у нас есть на него компромат.
* * *
"Общая численность войск, предназначенных для заброса в Чечню, составляет 1750 человек. Фашистов (так и было написано «фашистов» под диктовку Деда) из УНА-УНСО в этом составе около трехсот человек. Остальные — наемники из стран Ближнего Востока и Средней Азии. Для их подготовки специальные лагеря не строились, были использованы базы отдыха и пионерлагеря разорившихся предприятий. На пяти базах размещено по двести пятьдесят человек на каждой. Это базы отдыха «Полонина» в Славском, завода тракторных запчастей в Тухле, «Мезон» и «Говерла» в Яремче. Бывший пионерлагерь «Трембита» в Гребениве. Около двухсот человек расквартировано по дворам деревни Лыбохоры, столько же в деревне Ямно. Около ста человек осуществляют связь и подвоз продовольствия, оружия, боеприпасов. То есть постоянно курсируют между городом и базами. Подготовку ведут сорок инструкторов из числа боевиков Хаттаба. Все они имеют опыт боевых действий в Чечне. Отправка перенесена на субботу, 16-е. Может быть, в связи с исчезновением главного идеолога СНПУ ее перенесут на пятницу, но вряд ли на более раннюю дату, поскольку эшелоны еще не готовы.
Кроме того, в самом городе готовятся две группы по 10 человек. Они должны проникнуть в Подмосковье под видом строительных бригад. Цель — политические и религиозные провокации. Их готовят иностранцы, дающие деньги партии и УНА-УНСО. Эти группы будут заброшены со дня на день, но до приезда понтифика на Украину никаких действий предприниматься не будет. Города или села, в которых будут действовать эти группы, мне не известны.
Из Виноградова в горы действительно переведен дивизион тактических ракет. На ракетном комплексе проходит подготовку порядка сорока наемников и бойцов УНСО из числа расквартированных в Ямне. Сам дивизион заброске в Чечню не подлежит. Подготовку ведут иностранцы. Откуда им знакомы приемы боевой работы на советских тактических ракетах, мне неизвестно. Каким образом в Чечне должна появиться своя «точка», мне также неизвестно. Дивизион штатом не укомплектован, так как единственная учебная часть, готовившая специалистов для «точек», находится в Луге под Петербургом, а ракетное училище, готовящее офицеров, в Пензе. Постоянно на территории воинской части находятся только взвод охраны и технический взвод.
Больше ничего интересующего вас сообщить не могу, поскольку не владею более точной и подробной информацией. Все сказанное мной верно, проверке не подлежит.
Заместитель первого секретаря СНПУ Т.Зайшлый.
Подпись".
* * *
Перед сожжением документа его прочел Борода.
— Не мог я предположить ничего подобного! — воскликнул он. — Но ведь хитро! Никаких затрат на поенное строительство. Базы и лагеря разорившихся заводов пошли с молотка, и если руководство предприятия сочувствовало националистам или зависело от них, то базы были куплены за копейки.
И тут к нам в гости явилась Лариса. Разговор на оперативные темы пришлось прекратить. Но как-то мало-помалу перешли на темы религиозные и проболтали о папах и митрополитах до вечера.
— Я тебе объясню, — доставал Борода Боцмана, по глупости зацепившего эту тему. — Я тебе объясню, в чем разница между православными и униатами на одном простом примере. Двадцать второго июня сорок первого года, еще до знаменитого и растасканного на цитаты обращения товарища Сталина к советскому народу, появилось другое обращение. Тогдашний глава Русской православной церкви митрополит Сергий призвал всех верующих стать на защиту Отечества. А спустя несколько месяцев увидел свет другой крайне любопытный документ. Это было письмо, подписанное митрополитом Шептицким, главой униатов. Получателем письма был небезызвестный политический деятель Адольф Шикльгрубер, больше известный под кличкой Гитлер. Письмо содержало благодарность фюреру за освобождение от русского ига и заверения в лояльности и поддержке «нового порядка».
— Выходит, ты говоришь, что все униаты — фашисты?
— Я говорю? — возмутился Борода. — Это Шептицкий говорит! Николай Иванович, скажите ему!
— Шептицкий был одним из организаторов дивизии СС «Галичина», — подтвердил Дед. — Дивизия формировалась в основном верующими-униатами.
— А у нас была танковая колонна имени Дмитрия Донского и авиаполк имени Александра Невского, построенные на деньги верующих-православных, — торжествовал Борода.
— Андрей, — встряла Лариса. — Ты просто недоволен визитом папы римского и валишь всех собак на бедных униатов.
— Они не такие уж бедные, — возразил Борода. — Им Запад хорошие деньги дает только за то, что они ненавидят все русское и все православное.
— Но папа-то здесь при чем!
— Ну конечно! Папа ни при чем! Его визит — это наглядная агитация. Бросайте веру отцов и переходите в унию! Вас папа и блок НАТО за это по головке погладят!
— НАТО здесь при чем?
— Лариса, меня удивляет твоя наивность во всем, что не касается секса! НАТО стравливает славянские народы, это же очевидно! Разделяй и властвуй!
— Но ведь ты не будешь отнимать у папы права встретиться со своей паствой?
— Хорошо, пусть встречается. Но визит надо было согласовать и с православными, которых на Украине вообще больше. Ты, Лариса, связываешься вечно с кем попало, вот и набираешься разной дури. — Борода завелся, и это не сулило ничего хорошего. — Пока ты была замужем за мной, ты воспевала искусство, чуть не каждую неделю ходила в картинную галерею. Теперь у тебя Сэнькив, он униат, вот ты и отстаиваешь унию!
— Откуда ты знаешь, что он униат?
— Да у него на роже написано! Да и с чего бы ты вдруг стала защитницей Шептицкого и присных!
Борода успел и выдать себя, и выкрутиться. О вероисповедании Сэнькива он знал из похищенного личного дела. Но, кажется, проскочило. Меня в этих всех религиозных заплетах волновало только одно. Визит папы может быть сопряжен с большой антироссийской провокацией. И мы, а не кто-либо иной должны эту провокацию предотвратить. Против нас пятерых в горах стоят чуть ли не два полка. Такого соотношения сил в моей практике до сих пор не было. Знает ли сам папа об этом — не важно. Пусть даже его используют. В сущности, Борода прав — и папу, и весь Запад больше всего устроило, если бы России не существовало вовсе. Она: у них как кость в горле.
— Убить бы вашего папу... — прошептал я сквозь чубы.
Снова за Ларисой зашел угрюмый Витя Сэнькив и увел ее наверх, не произнеся ни слова, даже не поздоровавшись. Вслед за ними ушел и Дед.
Утром Борода с Боцманом двинули покупать новую машину. Представляю, как удивился знакомый гаишник, когда нищий художник в течение нескольких дней отстегнул ему баксы за две тачки! Но тут я был спокоен. За сотню зеленых любой мент делается крайне нелюбознательным, а если надо, то и немоглухослепым. В этом плане на милицию можно положиться.
Серега Тяньшанский вручил нам увесистый пакет с аммоналом килограмма на три, да еще и извинялся.
— Магния у меня не было, так что я в качестве восстановителя добавил алюминий. Он не так бурно реагирует, но рвет тоже сильно. Улетят фашисты в тревожную даль! Можете с веществом обращаться спокойно, от спички аммонал не воспламеняется.
— Что с золотом, Серега? — поинтересовался Борода.
— Плохо. — Серега сделался грустен, как ребенок, не справившийся с элементарным маминым поручением. — Сдал только двести граммов. Но по девять. Вот деньги. Остальное обработаю позже, у меня кислоты не хватило.
— Мы ж тебе привезли!
— Я зато аммональчика побольше наделал! — оживился химик. — В тревожную даль гадов! Громить их! Смерть фашистам!
— Ладно, Сергей, — сказал я. — Мы вернемся через... Мы вернемся довольно скоро. Если нам понадобятся деньги, мы обратимся к вам. Надеюсь, к этому моменту вы продадите еще некоторое количество сырья. Если мы не появимся, оно остается в вашем полном распоряжении. Только очень вас прошу, не пытайтесь сами вести войну против кого бы то ни было. Я вижу, вы очень образованный человек, вам стоило бы больше внимания уделять науке.
— Надо бить фашистов...
— Это за вас осуществят другие. Вы и так сделали почти невозможное. Взрывчатка нам крайне необходима. Постарайтесь в дальнейшем не привлекать к себе внимания резкими высказываниями. Вы нам еще понадобитесь. Мы будем знать, что у нас в резерве есть надежный человек с большим научным опытом.
— Хорошо, — согласился Серега. — Перейду на конспиративное положение. Я тут еще для вас кое-что припас.
Он дал мне еще один сверток.
— Что это?
— Термит. Температура горения две тысячи пятьсот градусов. Сталь прожигает.
Пришлось взять и термит. Ладно уж, пригодится.
— Ловко ты его успокоил, — сказал Борода уже в машине.
— Куда было деваться? Я не хотел бы, чтобы он нарвался на неприятности. В конце концов, он мог бы, сам того не желая, подставить и нас.
— Ну, это вряд ли. Я же говорил, он и под пытками не выдаст.
— Значит, я не хотел второго Джордано Бруно.
Я загнал машину во двор дома Бороды и хотел побыстрее загрузиться и трогать — сегодня вечером мы должны были соединиться с группой Дока. Я спустился к Боцману, мы взяли пушки, завернутые в туристические коврики, и понесли к машине. Но вынуждены были вернуться, увидев, что Бороду обступило все население дома номер тридцать два по Сверчинского, кроме Деда. Жильцы со второго этажа, пожилой папаша и сынок лет тридцати, как опытные автомобилисты, обсуждали достоинства и недостатки различных марок иностранных автомобилей. Во Львове все машины были иномарками в среднем двенадцати-тринадцатилетней давности, привезенными из Щецина — городка на германо-польской границе, знаменитого гигантской автомобильной ярмаркой. Бывали там и мы, но не для покупки машины, а на очередном спецзадании. Здесь же торчали и дети, и Лариса, отпускавшая в адрес Бороды язвительные шуточки. Так что погрузку вооружений пришлось отложить до того времени, пока не рассосется толпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Док с Артистом только переглянулись.
— Твоя школа? — шутливо спросил Артиста Док.
— Я-то тут при чем? Со мной на «вы», так же как и с тобой!
— Ладно, не вгоняй девушку в краску. Пора действовать. Для начала надо бы понять, где эта чертова «Полонина».
— Там, — показала Света.
Получалось, что база находится на противоположном склоне — как раз там, откуда выдвигались поисковые отряды. На разведку пошел Артист. Он вернулся через час, попросил карту, отмерил линейкой и транспортиром расстояния и углы и поставил аккуратный крестик.
— Здесь, — сказал он. — Сориентировался по станции. От платформы до поворота дороги четыреста метров, если мой глазомер еще что-то значит. А от поворота до базы — шестьсот метров. Поворот около тридцати пяти градусов плюс-минус два градуса.
Всей группой, переодевшись и приняв ярко туристический вид, спустились в село. И снова ситуация находилась в руках самого беззащитного члена экспедиции — Светланы. Теперь и безопасность отряда, и дальнейшее выполнение задания зависели от нее. Док относился к такой расстановке сил философски: это был всего лишь оптимальный путь к решению задачи. Темпераментный Артист внутренне бесился. Это он должен был защищать Светлану, обеспечивать ее безопасность и вообще быть во всем рыцарем на белом скакуне с шашкой наголо. Света, при всей ее женственности, оказалась крепким орешком, она не желала ни в чем уступать двум тренированным, опытным и хладнокровным спецназовцам. Мог ли Семен подумать, когда она, боясь стрельбы, прижималась к его груди, а он гладил ее по голове, что эта милая, робкая девушка будет возглавлять группу, вести их с Доком, как мальчиков на прогулку в детском саду, им осталось только за ручки взяться...
В селе Света сориентировалась моментально. В одном из дворов стоял грузовичок — то ли частный, то ли служебный, а шофер просто здесь жил. Она смело загремела в калитку и, когда из хаты выполз заспанный мужик, превосходно провела с ним переговоры. Шофер, польстившись на солидную для дальнего горного села сумму в двадцать баксов, побежал избавляться от остатков сна с помощью колодезной воды.
Света заняла место в кабине, а Док с Артистом погрузились в кузов и распластались, чтобы не светиться. Минут за сорок дотряслись до Тухли. Свернули с шоссе и запетляли по грунтовке. Изготовители тракторных запчастей в свое время избрали для отдыха прекрасное место у подножия горы, покрытой лесом. Дорога, пропетляв между соснами, уперлась в покосившиеся ворота, у которых стоял человек в камуфляже. Света спрыгнула с подножки и подошла к нему. Артист наблюдал за происходящим сквозь заднее окно кабины. Док контролировал ситуацию позади машины. Оружие было наготове, но оно не понадобилось. Света, перебросившись несколькими фразами с камуфлированным, явно часовым, беспрепятственно вернулась в машину.
На обратном пути Артист, заглядывая через это же заднее стекло на щиток приборов, считал километры до шоссе и прикидывал углы поворотов. Когда они вернулись на шоссе, он уверенно проставил на карте второй крест. Таким же образом карта пополнилась обозначением лагеря «Трембита».
Теперь нужно было срочно покидать опасные места. Вернулись в Славское, по дороге заехав еще на несколько баз, чтобы не вызвать подозрений у водителя. Когда они снова оказались в исходной точке, водила попинал скаты, потоптался, помялся и спросил:
— Шо, нэ знайшлы своих?
Было видно, что за еще одну двадцатку он готов возить туристов до вечера. Сговорились доехать до Мукачева. То есть сговорилась опять-таки Света с молчаливого согласия Дока.
Артист снова спрятался в кузове, Светлана села в кабину, а Док остался в Славском. Док был старшим группы, так что Артист вынужден был подчиниться. Водиле объяснили, что «коллега» догонит их электричкой, забросили в кузов Доков рюкзак и поехали к перевалу.
Док рассудил так: унсовцы знают, что у них появился враг. Если враг исчезнет — они догадаются о его перебазировании и расширят круг поиска. Совершенно очевидно, что Муха нарвался примерно так же, как и они. Вполне возможно, что он, если не случилось худшего, скрывается в горах где-то поблизости, потому что, если верить его записке, он отправился в горы по этой же ветке. Пастух назначил им встречу в Яремче — это дорога, ведущая к другому перевалу, в ста километрах отсюда. Если сделать еще пару аккуратных вылазок на линии Гребенив — Тухля — Славское, противник сконцентрирует усилия в этом районе и не будет столь бдителен в районе Яремчи.
Док, вооруженный двумя пистолетами (Артист отдал ему маузер), поспешил покинуть село и скрыться в лесу, где найти старого спецназовца далеко не легкая задача.
Гроза
Муха нашелся. Я страшно обрадовался, хотя и уговаривал себя все это время, что он жив. Дело было так. Во вторник под вечер позвонила Света. Поскольку у Бороды телефона не было, связь мы договорились осуществлять через Ларису. Она спустилась в наш подвал и позвала к телефону Бороду. Это Док с Пастухом правильно придумали. Если мы туристы и собираемся встретиться в Карпатах, логичнее будет, если созваниваться будут Света с Бородой как люди, знающие горы. И Борода тоже поступил умно. Он приказал Свете перезвонить через полчаса, спустился ко мне и получил инструкции. Я определил точку рандеву в Яремче. Конкретного плана у меня не было, соединить группы не в районе Славского, а на дороге к другому перевалу мне подсказала интуиция.
Сходили с Дедом, вторично допросили Зайшлого. Дед светил фонарем, Зайшлый диктовал, а я записывал. Потом заставили Зайшлого подписать «протокол». Противно, но пришлось повозиться с дырявой задницей этого неофашиста. Взял пленного — изволь обращаться с ним согласно всяческим международным конвенциям, то есть кормить и оказывать медицинскую помощь.
На обратном пути поругался с Дедом. Он настаивал на уничтожении Зайшлого. И при том, что в целом он выполнял все мои приказы, ключ от подземелья он мне не отдал.
— У меня эти ключи хотел отнять маршал Конев, но я не отдал! — хвастал Дед.
Пришлось смириться. Но я поручил Деду делать перевязки и кормить пленника все то время, что мы будем в горах. Дед согласился, но с такой рожей, что я всерьез забоялся, как бы арестованный не был убит при попытке к бегству или при еще каких-нибудь странных обстоятельствах.
— Однако быстро вы его обработали, — похвалил я Деда.
— Каменный мешок — это вам не шутка! Замкнутое пространство, темнота, потеря чувства времени, жопа болит от ран, да еще неизвестно, не придется ли здесь и сдохнуть. Тут и не такой расколется.
— Все же вы его берегите до моего приезда, он мне еще понадобится.
— Есть!
Дома я еще раз перечитал протокол допроса и тут же его сжег в печке: нас он компрометировал гораздо больше, чем Зайшлого, а Зайшлый и так будет думать, что у нас есть на него компромат.
* * *
"Общая численность войск, предназначенных для заброса в Чечню, составляет 1750 человек. Фашистов (так и было написано «фашистов» под диктовку Деда) из УНА-УНСО в этом составе около трехсот человек. Остальные — наемники из стран Ближнего Востока и Средней Азии. Для их подготовки специальные лагеря не строились, были использованы базы отдыха и пионерлагеря разорившихся предприятий. На пяти базах размещено по двести пятьдесят человек на каждой. Это базы отдыха «Полонина» в Славском, завода тракторных запчастей в Тухле, «Мезон» и «Говерла» в Яремче. Бывший пионерлагерь «Трембита» в Гребениве. Около двухсот человек расквартировано по дворам деревни Лыбохоры, столько же в деревне Ямно. Около ста человек осуществляют связь и подвоз продовольствия, оружия, боеприпасов. То есть постоянно курсируют между городом и базами. Подготовку ведут сорок инструкторов из числа боевиков Хаттаба. Все они имеют опыт боевых действий в Чечне. Отправка перенесена на субботу, 16-е. Может быть, в связи с исчезновением главного идеолога СНПУ ее перенесут на пятницу, но вряд ли на более раннюю дату, поскольку эшелоны еще не готовы.
Кроме того, в самом городе готовятся две группы по 10 человек. Они должны проникнуть в Подмосковье под видом строительных бригад. Цель — политические и религиозные провокации. Их готовят иностранцы, дающие деньги партии и УНА-УНСО. Эти группы будут заброшены со дня на день, но до приезда понтифика на Украину никаких действий предприниматься не будет. Города или села, в которых будут действовать эти группы, мне не известны.
Из Виноградова в горы действительно переведен дивизион тактических ракет. На ракетном комплексе проходит подготовку порядка сорока наемников и бойцов УНСО из числа расквартированных в Ямне. Сам дивизион заброске в Чечню не подлежит. Подготовку ведут иностранцы. Откуда им знакомы приемы боевой работы на советских тактических ракетах, мне неизвестно. Каким образом в Чечне должна появиться своя «точка», мне также неизвестно. Дивизион штатом не укомплектован, так как единственная учебная часть, готовившая специалистов для «точек», находится в Луге под Петербургом, а ракетное училище, готовящее офицеров, в Пензе. Постоянно на территории воинской части находятся только взвод охраны и технический взвод.
Больше ничего интересующего вас сообщить не могу, поскольку не владею более точной и подробной информацией. Все сказанное мной верно, проверке не подлежит.
Заместитель первого секретаря СНПУ Т.Зайшлый.
Подпись".
* * *
Перед сожжением документа его прочел Борода.
— Не мог я предположить ничего подобного! — воскликнул он. — Но ведь хитро! Никаких затрат на поенное строительство. Базы и лагеря разорившихся заводов пошли с молотка, и если руководство предприятия сочувствовало националистам или зависело от них, то базы были куплены за копейки.
И тут к нам в гости явилась Лариса. Разговор на оперативные темы пришлось прекратить. Но как-то мало-помалу перешли на темы религиозные и проболтали о папах и митрополитах до вечера.
— Я тебе объясню, — доставал Борода Боцмана, по глупости зацепившего эту тему. — Я тебе объясню, в чем разница между православными и униатами на одном простом примере. Двадцать второго июня сорок первого года, еще до знаменитого и растасканного на цитаты обращения товарища Сталина к советскому народу, появилось другое обращение. Тогдашний глава Русской православной церкви митрополит Сергий призвал всех верующих стать на защиту Отечества. А спустя несколько месяцев увидел свет другой крайне любопытный документ. Это было письмо, подписанное митрополитом Шептицким, главой униатов. Получателем письма был небезызвестный политический деятель Адольф Шикльгрубер, больше известный под кличкой Гитлер. Письмо содержало благодарность фюреру за освобождение от русского ига и заверения в лояльности и поддержке «нового порядка».
— Выходит, ты говоришь, что все униаты — фашисты?
— Я говорю? — возмутился Борода. — Это Шептицкий говорит! Николай Иванович, скажите ему!
— Шептицкий был одним из организаторов дивизии СС «Галичина», — подтвердил Дед. — Дивизия формировалась в основном верующими-униатами.
— А у нас была танковая колонна имени Дмитрия Донского и авиаполк имени Александра Невского, построенные на деньги верующих-православных, — торжествовал Борода.
— Андрей, — встряла Лариса. — Ты просто недоволен визитом папы римского и валишь всех собак на бедных униатов.
— Они не такие уж бедные, — возразил Борода. — Им Запад хорошие деньги дает только за то, что они ненавидят все русское и все православное.
— Но папа-то здесь при чем!
— Ну конечно! Папа ни при чем! Его визит — это наглядная агитация. Бросайте веру отцов и переходите в унию! Вас папа и блок НАТО за это по головке погладят!
— НАТО здесь при чем?
— Лариса, меня удивляет твоя наивность во всем, что не касается секса! НАТО стравливает славянские народы, это же очевидно! Разделяй и властвуй!
— Но ведь ты не будешь отнимать у папы права встретиться со своей паствой?
— Хорошо, пусть встречается. Но визит надо было согласовать и с православными, которых на Украине вообще больше. Ты, Лариса, связываешься вечно с кем попало, вот и набираешься разной дури. — Борода завелся, и это не сулило ничего хорошего. — Пока ты была замужем за мной, ты воспевала искусство, чуть не каждую неделю ходила в картинную галерею. Теперь у тебя Сэнькив, он униат, вот ты и отстаиваешь унию!
— Откуда ты знаешь, что он униат?
— Да у него на роже написано! Да и с чего бы ты вдруг стала защитницей Шептицкого и присных!
Борода успел и выдать себя, и выкрутиться. О вероисповедании Сэнькива он знал из похищенного личного дела. Но, кажется, проскочило. Меня в этих всех религиозных заплетах волновало только одно. Визит папы может быть сопряжен с большой антироссийской провокацией. И мы, а не кто-либо иной должны эту провокацию предотвратить. Против нас пятерых в горах стоят чуть ли не два полка. Такого соотношения сил в моей практике до сих пор не было. Знает ли сам папа об этом — не важно. Пусть даже его используют. В сущности, Борода прав — и папу, и весь Запад больше всего устроило, если бы России не существовало вовсе. Она: у них как кость в горле.
— Убить бы вашего папу... — прошептал я сквозь чубы.
Снова за Ларисой зашел угрюмый Витя Сэнькив и увел ее наверх, не произнеся ни слова, даже не поздоровавшись. Вслед за ними ушел и Дед.
Утром Борода с Боцманом двинули покупать новую машину. Представляю, как удивился знакомый гаишник, когда нищий художник в течение нескольких дней отстегнул ему баксы за две тачки! Но тут я был спокоен. За сотню зеленых любой мент делается крайне нелюбознательным, а если надо, то и немоглухослепым. В этом плане на милицию можно положиться.
Серега Тяньшанский вручил нам увесистый пакет с аммоналом килограмма на три, да еще и извинялся.
— Магния у меня не было, так что я в качестве восстановителя добавил алюминий. Он не так бурно реагирует, но рвет тоже сильно. Улетят фашисты в тревожную даль! Можете с веществом обращаться спокойно, от спички аммонал не воспламеняется.
— Что с золотом, Серега? — поинтересовался Борода.
— Плохо. — Серега сделался грустен, как ребенок, не справившийся с элементарным маминым поручением. — Сдал только двести граммов. Но по девять. Вот деньги. Остальное обработаю позже, у меня кислоты не хватило.
— Мы ж тебе привезли!
— Я зато аммональчика побольше наделал! — оживился химик. — В тревожную даль гадов! Громить их! Смерть фашистам!
— Ладно, Сергей, — сказал я. — Мы вернемся через... Мы вернемся довольно скоро. Если нам понадобятся деньги, мы обратимся к вам. Надеюсь, к этому моменту вы продадите еще некоторое количество сырья. Если мы не появимся, оно остается в вашем полном распоряжении. Только очень вас прошу, не пытайтесь сами вести войну против кого бы то ни было. Я вижу, вы очень образованный человек, вам стоило бы больше внимания уделять науке.
— Надо бить фашистов...
— Это за вас осуществят другие. Вы и так сделали почти невозможное. Взрывчатка нам крайне необходима. Постарайтесь в дальнейшем не привлекать к себе внимания резкими высказываниями. Вы нам еще понадобитесь. Мы будем знать, что у нас в резерве есть надежный человек с большим научным опытом.
— Хорошо, — согласился Серега. — Перейду на конспиративное положение. Я тут еще для вас кое-что припас.
Он дал мне еще один сверток.
— Что это?
— Термит. Температура горения две тысячи пятьсот градусов. Сталь прожигает.
Пришлось взять и термит. Ладно уж, пригодится.
— Ловко ты его успокоил, — сказал Борода уже в машине.
— Куда было деваться? Я не хотел бы, чтобы он нарвался на неприятности. В конце концов, он мог бы, сам того не желая, подставить и нас.
— Ну, это вряд ли. Я же говорил, он и под пытками не выдаст.
— Значит, я не хотел второго Джордано Бруно.
Я загнал машину во двор дома Бороды и хотел побыстрее загрузиться и трогать — сегодня вечером мы должны были соединиться с группой Дока. Я спустился к Боцману, мы взяли пушки, завернутые в туристические коврики, и понесли к машине. Но вынуждены были вернуться, увидев, что Бороду обступило все население дома номер тридцать два по Сверчинского, кроме Деда. Жильцы со второго этажа, пожилой папаша и сынок лет тридцати, как опытные автомобилисты, обсуждали достоинства и недостатки различных марок иностранных автомобилей. Во Львове все машины были иномарками в среднем двенадцати-тринадцатилетней давности, привезенными из Щецина — городка на германо-польской границе, знаменитого гигантской автомобильной ярмаркой. Бывали там и мы, но не для покупки машины, а на очередном спецзадании. Здесь же торчали и дети, и Лариса, отпускавшая в адрес Бороды язвительные шуточки. Так что погрузку вооружений пришлось отложить до того времени, пока не рассосется толпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38