а вы так говорите — сразу видно, что можете писать, и про всякое такое тоже знаете.— Я не только помогу вам с книгой, милочка, но когда вы заработаете миллион, то научу вас, как распорядиться этим богатством!— Ну, это лажа, — Виола махнула рукой. — Я ведь в Конгрессе работаю и знаю все-все про эти счета в швец... швиц... как их... швейцарских банках.— Разумеется, но это только начало. Для того, чтобы за вашими финансами действительно не могли проследить, вам придется сначала перевести их в Швейцарию, а потом — на разные счета в другие дружественные страны. Особенно рекомендую вам страны Африки — их банковское законодательство с легкостью меняется сообразно нуждам клиента, и за пять долларов вы можете купить министра финансов любой страны!— Класс! Я все поняла. Мы еще поговорим об этом, — кивнула Виола.— О, ну конечно! Сначала — книга, деньги — потом! — подмигнув Виоле, Монтрофорт заметил, что веки мисс Пумбс слипаются.Она уже два раза роняла подбородок на грудь. Пора было приступать к делу.— Почему бы нам не продолжить обсуждение вашей книги в моей студии, милочка? — тон мистера Монтрофорта стал на редкость елейным. — Мы могли бы решить, чем конкретно каждый из нас будет заниматься.— Угу, — кивнула Виола — П... показывайте. — Зевнув, она кавалерийским жестом воздела над головой руку. — Вперед! Все за мной! Я говорю, все за мной, слыхали?— Пойдемте, милочка. Я провожу вас.Выкатившись из-за стола, Монтрофорт направил кресло к боковой двери. Открыв ее, он обернулся, чтобы пропустить Виолу вперед. Но Виолы рядом с ним не было. Сидя за столом и уронив голову на тарелку, она крепко спала, приоткрыв рот и тихонько всхрапывая.Оставив дверь открытой, Монтрофорт подъехал к ней. Дыхание Виолы было глубоким и ровным.Протянув руку, Монтрофорт осторожно дотронулся пальцем до ее правой груди, угрожающе нависшей над подлокотником.— М-м, — не открывая глаз, отрицательно замычала Виола. — Играем в гляделки... не в трогалки...— О, прошу вас! — мистер Монтрофорт умоляюще смотрел на нее.— Ну в касалки... лапать не дам... б-буите приставать — задвину в камин, так и знайте...— О, конечно, дорогая, — сдавленно прошептал Монтрофорт.Направившись к передней двери столовой, он открыл ее и царственным движением указательного пальца подозвал Раймонда.— Уберите ее отсюда, — Монтрофорт кивнул на спящую за столом женщину.— Вызвать леди такси?— Нет, просто выведите на улицу, — Монтрофорт устало смежил веки. — А я отправлюсь спать...Выходит, эта сучка просто посмеялась над ним. Ничего, посмотрим, кто будет смеяться в субботу. Ответ на этот вопрос мистер Монтрофорт знал заранее. Глава двенадцатая Когда Римо вернулся в отель, черное небо на востоке уже стало серым. Чиун сидел на соломенной циновке в углу комнаты, уставясь на дверь.— Сработал ли твой замечательный план? — поднял он глаза на Римо.— Не будем об этом говорить, папочка.— Этот человек глуп, Римо.— Кого ты имеешь в виду?— Того, с кем ты говорил. Вашего императора со смешными зубами.— А откуда ты знаешь, что я говорил с ним?— Откуда я знаю? Я знаю тебя! После стольких лет бесплодных попыток сделать из тебя человека. — Неужели я не знаю, что одно лишь безрассудство движет твоими поступками?— Он не согласится со мной. И собирается выступать в субботу.— Вот почему я и говорю, что он глуп. Лишь совершенный глупец ищет встречи с опасностью, размеров которой не представляет. Нет, я до сих пор не пойму, как смогла эта страна дожить до своего столетия.— Двухсотлетия, — поправил Римо.— Неважно. Все равно все это время ею правили глупцы, вроде нынешнего. А вы, американцы, ведете себя так, будто вас и вправду оберегают свыше. Давите друг друга вашими жуткими смрадными автомобилями. Травитесь тем, что именуете пищей. В деревне Синанджу есть коптильня для рыбы — но и внутри нее воздух лучше, чем в ваших городах. И, несмотря на это, вы дотянули до двухсотлетия! Впрочем, Бог всегда печется о недоумках.— Тогда, может, он и о президенте позаботится.— Надеюсь. Хотя как ему удастся отличить одного недоумка от сотен других — нет, это выше моего понимания. Вы же все на одно лицо.— Кстати, президент заверил меня, что безгранично верит в искусство Мастера. И доподлинно знает, что препоручил свою жизнь в самые сильные и ловкие в мире руки.— Даже самым сильным и ловким рукам нужно, чтобы было за что схватиться.— И он надеется, что ты защитишь его.— Напрасно надеется.— И уверен, что ты не остановишься ни перед какой опасностью.— Кроме той, о которой ничего не знаю.— И еще сказал, что если ему будет суждено остаться в живых — он устроит по телевидению специальную передачу, в которой расскажет всем-всем, что выжил только благодаря искусству Дома Синанджу.Чиун вынул руки из рукавов и уронил на колени.— Он так сказал?— Именно так, папочка. Я даже запомнил все — слово в слово. Президент сказал: «Если я выживу, то выступлю по телевидению и расскажу, что обязан всем лишь единственному в мире, храбрейшему, внушающему страх врагам, необыкновенному...»— Достаточно. И так понятно, что он говорил обо мне.— Разумеется, — кивнул Римо. — Наконец-то твои заслуги будут признаны.— Да, я беру свои слова назад. Этот человек не глуп. Он коварен и низок.— Он же надеется на тебя.Римо в недоумении пожал плечами.— Я должен был понять это, еще когда беседовал с ним. Горе тому, кто окажет ему доверие!— Да с чего вдруг ты это взял? Он ведь наговорил тебе таких комплиментов!— Да потому что, если ваш зубастый император расскажет по телевидению, что его охраняем мы...— "Мы" — это уже кое-что, — заметил Римо.— ...Расскажет, что мы охраняем его, а потом с ним вдруг что-нибудь случится — что, по-твоему, будет тогда с добрым именем Дома Синанджу? О, низкое вероломство коварного императора!— Боюсь, нам все-таки придется его спасти, — вздохнул Римо.Чиун удрученно кивнул.— Ты говорил, он из Джорджии?— Да, а что?— Сталин был тоже из Джорджии.— Это другая Джорджия, Чиун. Та — в России, они называют ее Грузия, — ответил Римо.— Это совершенно неважно. Все, кто родился там, одинаковы. Сталин был также вероломен и низок. Истребил миллионы, не обратившись ни разу к нам. Я никогда не был счастлив так, как в тот день, когда он погиб от рук собственной тайной полиции.— Ничего не поделаешь. Придется на сей раз поработать на уроженца этой страны — и поработать как следует, папочка. И ты мне в этом поможешь.Чиун снова кивнул. В комнату через тонкие розовые занавеси проникали уже первые лучи солнца, разрисовывая угловатое желтое лицо Чиуна светлыми полосками.Чиун зажмурился от света и, повернувшись к Римо спиной, тихо произнес:— Яма.— Что, что?— Ты не помнишь уже совсем ничего? Я говорю о яме. Они хотят заманить президента в яму — и там напасть на него. И нам придется отыскать эту яму.— А почему ты думаешь, что они собираются именно так поступить?— Убийцы были во все века — но весь их опыт, ошибки, удачи и поражения становились достоянием Дома Синанджу. Я знаю, что они поступят именно так, потому что эти убийцы кажутся мне чуть менее бестолковыми, чем все остальные в вашей стране. А значит, они станут подражать Синанджу — а мы бы прежде всего вспомнили притчу о яме, конечно же.— Ну ладно, — Римо обреченно вздохнул, — значит, будем искать эту яму. * * * На другом конце города Сильвестр Монтрофорт подъезжал в своем кресле к двери своего кабинета в здании компании «Палдор Сервисез». Нажав кнопку на правом подлокотнике, он въехал в распахнувшуюся перед ним раздвижную дверь. В кабинете мистер Монтрофорт увидел посетителя. Тот стоял у огромного, от потолка до пола, окна, глядя сквозь тонированное стекло на простиравшиеся внизу кварталы Вашингтона. Посетитель был высоким мужчиной с густыми черными волосами — такими черными, что они, казалось, отливают синевой. Ростом примерно шести с половиной футов; пиджак, широкий в плечах и сильно зауженный в талии, сидел на нем, как влитой, — очевидно, портной, изготовивший его, понимал, что в данном случае ему нужно лишь упаковать во что-нибудь соответствующее добротную работу матушки-природы.Этого человека мистер Монтрофорт не любил. И сейчас, когда тот обернулся на звук открывшейся двери и одарил его улыбкой, открывшей два ряда таких же, как у Монтрофорта, превосходных белых зубов, он не любил его еще больше. Кожу мужчины покрывал здоровый загар — из-за него лицо его выглядело мужественным, но не грубым. В глазах светился огонек, говоривший, что обладатель их умеет ценить юмор и находить его там, где не замечают другие. Руки, протянутые к мистеру Монтрофорту в знак приветствия, были тонкими, изящными, с округлыми холеными ногтями. Мистер Монтрофорт вспомнил, как однажды эти тонкие руки пробили череп одному джентльмену шилом.По профессии Бенсон Дилкс был наемным убийцей — и именно его немалому опыту было обязано агентство «Палдор» своими успехами на избранном поприще. Никто из сотрудников «Палдора» не знал, что причиной, побуждавшей обращаться в их агентство лидеров новообразованных стран — разного рода пожизненных президентов, вечных генералиссимусов и всенародно избранных императоров — были наносимые в эти страны визиты Бенсона Дилкса, в ходе которых он обычно устраивал на главу правительства весьма убедительное покушение, но промахивался — немного, на волосок. Дилкс готовил обширное поле, на котором брошенные им семена давали агентам «Палдора» тучные плоды в виде богатых контрактов.В тех же редких случаях, когда после попытки покушения иностранный владыка решил, что может обойтись без защиты, Дилкс в самый короткий срок доказывал ему пагубность его заблуждения. Приемник лидера оказывался, как правило, более дальновидным и немедленно заключал контракт с «Палдором».— Как дела, Сильвестр? — улыбаясь произнес Дилкс.Шагнув вперед, он взял кисти рук Монтрофорта в свои тонкие пальцы. Голос мистера Дилкса имел гнусавый южный акцент.Не глядя в его сторону, Монтрофорт двинулся к своему столу.— Так же, как и два дня назад, когда я в последний раз видел твое рыло.На бронзовом лице Дилкса снова блеснула полоска белых зубов.— Два дня, проведенных без тебя, показались мне целой вечностью.— Кончай гнать туфту! Ты знаешь, что Пруэл вчера провалился?— Да, читал об этом в утренних газетах. Не повезло. А я, помнится, добровольно предлагал тебе в этом деле свои услуги.— А я, помнится, ответил тебе, что желаю провести это дело так, чтобы комар не подточил носа! Без всяких там случайных следов. Твоя работа — этот долбаный революционер, Харли. Кстати, что он там делает?Подойдя к столу, Дилкс развалился в одном из стоявших перед ним глубоких кожаных кресел.— То, что мы и предполагали — ему быстро надоело покупать аппараты по одному, и он скупает их партиями, размахивая пачкой денег. По каковой причине его еще лучше запомнят продавцы — и сообщат об этом, когда начнется расследование.Монтрофорт кивнул, не отрывая взгляда от лица Дилкса и проклиная в душе холеные стати этого красавчика.— На самом деле, Сильвестр, я все же так и не понял, на кой черт тебе это все. Они же согласились продолжить выплаты.— Для того, чтобы меня перестали пинать ногами! Я не резиновая кукла и не футбольный мяч.— Кто это, интересно, тебя пинает? Уж не они ли — исправно платя тебе денежки? — удивился Дилкс.— Исправно? Они попробовали приостановить уплату! И если я спущу им это с рук, они когда-нибудь снова попробуют! А я желаю дать им понять, что мы не бросаем слов на ветер! Понял теперь?— Вроде бы. — Дилкс пожал плечами. Понял он только одно — к подлинной причине все это не имеет никакого отношения. Подлинная причина была иной — Монтрофорт желая доказать, что его внешность безобразного гнома вовсе не дает повода не считаться с ним. И любые аргументы имели столько же шансов остановить его, сколько проповедь — повернуть вспять воды прилива.Достав из кармана твердый пластиковый жетон из казино, Дилкс принялся вертеть его между пальцев.— Скорее всего, — подумал он вслух, — президент прикажет всем членам Конгресса остаться в здании.— Похоже на то. Если эта орава все же ему подчинится, то на ступенях останутся только самые главные.Монтрофорт улыбнулся — впервые за сегодняшний день, помахал в воздухе сомкнутыми ладонями, изображая улетающую в дальние края птицу.— Самая надежная ловушка — та, которую ставишь на пути человека, пытающегося избежать ее, — заметил Дилкс.— Все твоя восточная мудрость? — Монтрофорт глянул на него с неодобрением.— Тебе бы, Сильвестр, тоже не вредно ознакомиться с ней. В библиотеках ты, конечно, этого не отыщешь, — но если знать, где смотреть, можно найти такие книги, в которых о нашем деле сказано все — абсолютно все, что нужно о нем знать, Сильвестр.— Я, милый мой, верю в технологию. В нее и ни во что больше, — ответил Монтрофорт.Настроение его улучшилось, он даже поднял кресло на шесть дюймов над полом — и теперь победоносно поглядывал на Дилкса сверху вниз.— А я, — заявил Дилкс, — верю в Синанджу.— Что это еще за Синанджу?— Древний орден наемных убийц. Создатели боевых искусств Востока. Победители невидимых битв. На протяжении тысячелетий они успели послужить всем государствам мира. Существует древняя поговорка: «Если Дом Синанджу в бездействии — значит, остановился мир. Но если Дом снова в пути — мир опять начал вертеться».— Они вроде корейцы, да? — спросил Монтрофорт.Он слегка улыбнулся, глядя, как неуловимый, неподражаемый, непогрешимый Дилкс продолжает с задумчивым выражением вертеть в пальцах пластиковую фишку.— Корейцы, да — то есть были ими. Говорят, что последний Мастер Синанджу сейчас где-то доживает свой век. Древний старик — наверняка давно отошел от дел, если еще не умер. Никто ничего не слышал о нем. Что это с тобой, Силли? У тебя такой вид, будто ты жабу съел.— Никто ничего не слышал о нем — это, конечно, верно, — ухмыльнулся Сильвестр. — То есть было верным — до сегодняшнего дня. А точней сказать, до вчерашнего. Зовут этого Мастера Чиун, лет ему эдак за восемьдесят, и вчера он сидел тут на том самом стуле, на котором сейчас восседаешь ты.Пластиковый кругляш упал с легким стуком на пол. Дилкс так резво вскочил на ноги, будто стул под ним оказался подсоединенным к генератору электростанции в Смоук-Райз.— Он был здесь!?— На этом самом месте.— А что он здесь делал? О чем он с тобой говорил?— Он сказал, что Америка — упадочная страна, поскольку здесь не питают должного почтения к ассасинам. И что в Америке упадочное телевидение, поскольку не способно более к настоящему искусству. И упадочное население — и белые, и черные, и большинство желтых, ибо они представители неполноценных рас. И что он искренне сожалеет о том, что не смог познакомиться со мной в годы моей молодости — с его помощью я не стал бы таким, какой я сейчас, но теперь уже слишком поздно. Вот так мы и побеседовали.— Но зачем он приходил к тебе Силли?— Да все очень просто. Он нанялся охранять президента Соединенных Штатов — от своих собратьев или их коллег.Монтрофорт довольно осклабился. Губы Дилкса были плотно сжаты.— Я тебе и еще одну вещь скажу, Дилки. Он был одним из тех двоих, кого вчера нужно было ухлопать Пруэлу.— Ты пытался убить Мастера Синанджу? — тихим голосом спросил Дилкс.— Ага. И еще раз попробую.— Теперь понятно, почему твоему Пруэлу так не повезло, — Дилкс нервно оглянулся назад, словно опасаясь чего-то. — Сильвестр, мы с тобой партнеры уже не первый год, так?— Так. И что дальше?— Так вот, партнерство наше подошло к концу, — Дилкс выпрямился. — Можешь вычеркнуть меня из своего списка.— Чего? Из-за этого восьмидесятилетнего корейца?— Я могу быть самым лучшим убийцей в западном полушарии...— Ты и есть, — кивнул Монтрофорт.— ...Но в сравнении с этим восьмидесятилетним Мастером я просто сапожник, Силли.— Да он же дряхлый старик, — возразил Монтрофорт. Его искренне позабавил подобный поворот дела. Приятно было видеть, как этот непроницаемый чистоплюй Дилкс вдруг впал в панику. На его загорелом лбу даже выступили капельки пота. — Старость — не радость, — добавил он.— Тем не менее, я все же хочу дожить до нее. И возвращаюсь в Африку.— Да? И когда же?— Немедленно. Можешь играть дальше в свои игрушки — один. Желаю удачи, Силли.Не дожидаясь ответа, Дилкс ступил на плитку пола, отпиравшую дверь, створки раздвинулись и едва успели сомкнуться за его спиной, как о них грохотом разлетелась чернильница, пущенная вдогонку обезумевшим от ярости Монтрофортом.— Трус! Баба! Кисейная барышня! — Монтрофорт орал, что есть мочи, зная, что даже у самого лифта Дилкс услышит его. — Трус! Вонючка! Мозгляк! Желтобрюхий засранец!В кабинете воцарилась тишина. На губах мистера Монтрофорта играла блаженная улыбка. Глава тринадцатая — Вон, видал?Римо указал на стальные конструкции купола, вздымавшиеся над их головами. Они с Чиуном стояли в здании Капитолия, неподалеку от главного входа.— Это тот самый дом, где живет Конституция?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18