— Как это случилось? — медленно, произнес старый кореец.— В авиационной катастрофе. Один человек из ашрама... вон там, — Смит попытался показать, где находится ашрам, но больная рука не повиновалась ему, — ... вон там... сказал мне...Чиун подошел к окну выглянул наружу.— Вот эта развалюха — храм? — спокойно проговорил он.— Да, — подтвердил Смит, — Кажется, в честь Кали.— Статуя там?— Полчаса тому назад еще была там, — ответил Смит.— Тогда Римо не мог умереть, — сказал Чиун.— Но мне сказали... Авиакатастрофа...Чиун медленно покачал головой.— И все же Римо действительно угрожает смерть, — произнес он. — Поэтому я и ездил в свою деревню.— Но зачем? — спросил Смит. — Не понимаю.— Вот за этим.И Чиун, вытащив руки из кимоно, показал Смиту потускневшее от времени серебряное колечко.— За этим? — В голосе Смита звучало недоумение.— Да. За этим.Смит покраснел. Поездка Чиуна стоила черт знает сколько тысяч долларов, кроме того, ставила под угрозу безопасность организации — и все ради чего? Серебряного колечка, которое можно купить за двадцатку.— Всего лишь за кольцом?— Это не простое кольцо, император. Когда человек, похожий на Римо, последний раз надевал его, оно помогло ему совершить то, на что раньше у него недоставало мужества. Римо нужно сейчас то же самое, ведь у него тот же противник.— О.Х. Бейнс? — Спросил Смит.— Нет. Кали, — ответил Чиун.— Чиун. Почему вы думаете, что Римо жив?— Я знаю, что он жив.— Откуда?— Веду вы не верите легендам Синанджу, император, хотя множество раз могли убедится в их правдивости. Но нет, вы верите только тем уродливым металлическим конструкциям, которые стоят у вас в офисе. Я могу, конечно, ответить на ваш вопрос, но вас все равно не убедить.— Попробуйте, Чиун. Ну, пожалуйста.— Хорошо. Когда вы решили использовать Римо в организации, его доставили ко мне практически мертвым. Задумывались ли вы над тем, почему я согласился тренировать белого, хотя всем известно, что они не в состоянии научиться ничему путному.— Нет, — ответил Смит. — Как-то не задумывался.Чиун оставил его ответ без внимания.— Я согласился, потому что появление Римо подтверждает древние пророчества Синанджу. Согласно им некий человек будет возвращен к жизни, постигнет всю премудрость Синанджу и станет величайшим Мастером, какого когда-либо знал мир. И потом о нем скажут, что он не простой человек, а земное воплощение Шивы, Бога разрушения — Дестроер.— И этот человек — Римо?— Так гласит легенда.— Но если Римо — этот самый бог Шива, почему он не может справиться с Кали? Отлупил бы ее хорошенько.— Вы насмешничаете, — фыркнул Чиун, — потому что предпочитаете не понимать меня, но я все же вам отвечу. Римо — еще дитя в науке Синанджу. Мощь Кали превосходит его силу. Поэтому я привез кольцо. Я верю, что оно сделает его достаточно сильным, чтобы победить и остаться жить. Когда-нибудь он непременно станет великим Мастером Синанджу. А до тех пор я буду его учить.— И только эта легенда заставляет вас думать, что Римо жив? — спросил Смит.Лицо Чиуна выразило крайнее отвращение, такое выражение могло быть у человека, которого попросили научить высшей математике орангутанга.— Да, только она, — отрезал кореец и отвернулся.Для Смита это было уже слишком. С печалью в сердце признал он, что Чиун обманывает себя, цепляясь за предание, как утопающий за соломинку, потому что боится посмотреть правде в глаза и признать, что его ученик мертв. Но все живое умирает, разве старик не знает этого?— Я должен вызвать полицию, — произнес Смит. — Пусть арестуют всех там, в ашраме.— Нет, — категорически заявил Чиун.Смит все же направился к телефону, но Чиун, схватив его за руку, отвел обратно к кровати.— Мы будем ждать Римо, — произнес Чиун ледяным голосом. — Это его битва, а не полиции.И Харолд Смит согласился ждать. Глава двадцать третья Все время, что Римо и Айвори добирались в такси из аэропорта в центр Нового Орлеана, Римо держал девушку за руку. Настоящим чудом для него было не чудесное спасение в катастрофе, а то, что он снова встретил Айвори.В первые секунды после взрыва охваченный паникой пассажирский салон самолета “Эйр Эйша” являл собой жуткое зрелище. Пристяжной ремень Римо не расстегнулся, и его швырнуло из стороны в сторону в числе тех пассажиров, которые оказались в таком же положении, что и он, и теперь, истерически вопя, неразумно пытались освободиться от спасательных ремней.Римо поспешил перебраться к огромной зияющей дыре, где раньше находился кокпит, и закрепившись там, не давал людям скатываться в темную бездну.Самолет падал в озеро. У тех, кто пережил взрыв, еще оставался шанс выжить, надо было только сохранить хладнокровие. Каждый нерв, каждый мускул Римо был напряжен до предела. Не было времени ни предаваться ужасу, ни впадать в гнев, хотя не оставалось никаких сомнений: взрыв не несчастный случай.Приглушенное урчание, которое он слышал при взлете, доносилось из багажного отделения, а вовсе не из отсека, где находились двигатели. Римо сразу понял, что подложена бомба. Какому-то безумцу удалось протащить на самолет взрывное устройство.Он думал об этом безумце даже в последние секунды перед тем, как самолет упал. Почему эта мысль не пришла ему в голову раньше? Все проще простого. Кто-то хотел его смерти, и этот кто-то ни в грош не ставил человеческую жизнь, обрекая вместе с ним на гибель сотню невинных людей.Этим человеком мог быть только О.Х. Бейнс. Римо подхватил пожилую женщину, скользившую по проходу к зияющей дыре, и держал ее, не отпуская. Он глянул вниз. Двенадцать футов. Шесть. Удар.Самолет рухнул в озеро, как ненароком выпавшее из рук яйцо шлепается на кухонный стол. Почувствовав, что самолет держится на воде, Римо опустил пожилую даму в кресло и освободил запутавшуюся в ремнях стюардессу.— С вами все в порядке? — спросил он ее.Девушка находилась в шоке и смотрела на него невидящим взглядом, явно не понимая, что случилось. Римо решительно надавил указательным пальцем на нервный центр, расположенный сзади на ее шее.Глаза ее приобрели осмысленное выражение, и она кивнула.Люди в салоне кричали, пытаясь освободиться от ремней, и отталкивая друг друга, лезли к выходу.— Отлично, — сказал ей Римо. — Тогда помогите этим людям. Раздайте плавательные пояса или что там у вас есть. Пусть все, кто может, выйдут наружу Мне нужно место для работы.Стюардесса поднялась на ноги.— Мы погибаем! Погибаем! Тонем — вопили пассажиры.Римо возвысил голос, заглушая крики:— Замолчите и слушайте! Никто не погибает и не тонет. Вы будете по одному покидать салон, и прежде чем самолет уйдет под воду, все вы будете в безопасности. Надо только делать то, что скажет вам эта молодая леди.— А вы что будете делать? — опросила стюардесса.— Хочу посмотреть, нет ли кого живого в отвалившейся части. Если смогу, конечно.И повернувшись спиной, Римо нырнул в холодную черную воду озера. Вынырнув, он услышал позади ровный голос взявшей себя в руки стюардессы, она призывала пассажиров захватить амортизированные воздушные подушки и, используя их как спасательные пояса, по одному выбираться из самолета.Ярдах в пятидесяти что-то торчало из воды и Римо поплыл туда почти в полной темноте, его движения отличались от стиля рвущихся к победе пловцов-профессионалов, — он скользил в воде, как рыба — так плавно и незаметно, что, гляди кто-нибудь с берега, ничего, кроме легкой зыби, тот человек не увидел бы.Подплыв ближе, Римо убедился, что торчавший из воды предмет был кокпитом. Он Неуклонно погружался в озеро Потсартрейн. И через минуту-другую должен был полностью скрыться под водой.Нырнув снова, Римо заплыл внутрь исковерканного взрывом обломка.Оба пилота так и остались сидеть у приборов. Видя в темноте не хуже рыбы, Римо разглядел, что у летчиков были открыты глаза и рты. Помочь им было уже нельзя, оставалось только надеяться, что смерть настигла их мгновенно Они не заслуживали такого конца.Римо все труднее становилось справляться с нарастающим гневом. Самолет разорвало надвое как раз за кабиной пилотов. Все пассажиры остались в той части, которую только что покинул Римо. В чем он и убедился, заглянув в каждый уголок носовой части. Давление воды нарастало вместе с погружением искореженного куска металла, и Римо, не задерживаясь больше под водой, вынырнул на поверхность.На берегу уже замелькали огоньки машин аварийных служб и скорой помощи. Сверху доносился нарастающий шум вертолета.Прекрасно. Помощь подоспела. Оглядевшись, Римо не увидел плавающих в воде тел, помощь здесь никому не была нужна.Поплыв назад, к хвостовой части развалившегося самолета, он видел, как стюардесса торопливо руководила эвакуацией людей. Один за другим те погружались в воду.Но обломок самолета неуклонно кренился, каждую секунду он мог пойти ко дну.Быстрым плавным движением Римо скользнул к нему и, подтянувшись, забрался внутрь.— Как дела? — спросил он стюардессу.— Одного я упустила, — ответила девушка. Слезы струились по ее лицу. — Маленького мальчика. Он потерял свою подушечку и пошел ко дну. И я ничего не смогла сделать. — Продолжая высаживать пассажиров, она обливалась слезами.— Посмотрим, что тут можно сделать, — сказал Римо.Выдохнув воздух, он камнем пошел под воду. Опускаясь, он непрерывно раскручивался спиралью Синанджу, что давало возможность обозревать пространство на все 360 градусов. Вот она знаменитая спираль Синанджу! Только в таких случаях и надо ее применять. На пользу людям. А он в предыдущий раз с ее помощью убил невинную птицу.В нескольких футах в стороне покачивалось что-то темное и безжизненное. Мальчик! Римо подхватил его и прямо-таки взвился на поверхность.Втащив мальчика в салон, Римо усадил его в кресло.— Ой, вы его вытащили... О-о...Стюардесса не могла найти слов. В самолете теперь остались только те шестеро человек, что потеряли сознание при взрыве — они безжизненно перекатывались в креслах.— С ним все будет в порядке? — спросила стюардесса.— Забирайте спасательный пояс и прыгайте, — ответил Римо, с силой нажимая мальчику на солнечное сплетение.Тот уже не дышал, но времени прошло еще мало. Шанс спасти его был. Захватив пальцами кожу, Римо теребил ее.— Он умер? — спрашивала стюардесса и горестно ответила сама: — Да, умер.Но тут из открывшегося рта мальчика полилась вода, смешанная с желчью. Мальчик стал судорожно ловить ртом воздух, а потом сделал глубокий вдох.— Теперь все будет хорошо, — ответил девушке Римо. — Берите его с собой.— Он, передал мальчика стюардессе, которая крепко обняв мальчика и, прихватив с собой надутую воздухом подушку, осторожно соскользнула в воду.Отличная девушка, подумал Римо, двигаясь по проходу. Заслуживает, по меньшей мере, медали.Вода, постоянно поднимаясь, была уже выше пояса, и он знал, что через несколько минут эта часть фюзеляжа окажется под водой.Все шестеро пассажиров не приходили в сознание, и даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: с такими серьезными нарушениями жизнедеятельности Римо в одиночку не справиться.Но он не должен дать им утонуть.Римо вспомнил, что часто видел в хвостовой части самолетов комплекты по оказанию первой помощи, и отправился под водой в задний отсек, где действительно нашел большой металлический контейнер. Тот был плотно закрыт, не Римо оторвал крышку и ощутил под пальцами резину. При ближайшем рассмотрении эта резина оказалась надувным, спасательным, плотом.Римо выплыл с ним на поверхность.За это время, вода в салоне поднялась еще на фут.Римо дернул за рычаг, и плот с шумом стал надуваться. Протащив плот сквозь металлическую рваную дыру, Римо спустил его на воду. Потом перенес по одному пассажиров и каждого бережно поместил на плот. Уложив на ярко-желтую поверхность последнего, он оглянулся и увидел, как торчащий из воды серебристый сигарообразный обломок вдруг дернулся вверх в последнем порыве и затем окончательно погрузился в воду.Шум работающего мотора сказал ему, что приближается катер. На расстоянии пятидесяти футов, прижимая к себе изо всех сил мальчика и надувную подушку, держалась на воде стюардесса. Римо подтолкнул к ней плот.Он хотел забрать мальчугана, но девушка не разжимала объятий, только, после того, как Римо сказал: “Это же я. Все хорошо”, — она узнала его и передала ребенка, которого Римо тоже положил на плот.— Вы потрясающая девушка, — сказал ей Римо и, снова нырнув, поплыл — на этот раз, к берегу.Он не хотел, чтобы его, “спасали”, брали интервью — в его планы не, входило, чтобы, его видели. Кроме того, лучше, если О.X. Бейнс будет думать, что Римо, погиб.Он поплыл в сторону от толпившихся на берегу людей, освещавших прожекторами гладь озера, на сотни ярдов; лучи выхватывали из темноты лица уцелевших счастливчиков. На твердую почву Римо выбрался, убедившись, что останется незамеченным и не попадет в луч прожектора.И остолбенел от удивления, не веря своим глазам.Перед ним стояла Айвори. Напряженное, взволнованное лицо, белый костюм измят.— О, Римо, — только и сказала она, бросившись в его объятия. — Я так и знала, что найду тебя.Поцеловав ее, он испытал непередаваемое чувство восторга. Вот почему я остался жив, думал он. Угрызения совести из-за того, что по его, пусть невольной, вине погибли люди, отошли на задний план. Он жив, и Айвори снова с ним.— Как ты узнала, что я здесь, — спросил он.— Не могу объяснить. Сначала просто надеялась, что нам повезет, и мы как-нибудь да встретимся, а потом самолет взорвался, и я прибежала сюда — ноги сами привели.— Теперь я рад, что ты опоздала на самолет, — сказал Римо, крепко обнимая ее. — Пойдем отсюда, пока здесь не собрались толпы.— Но ты весь мокрый. Еще простудишься.— Об этом не беспокойся.На стоянке Римо сел в первую попавшуюся машину. Водитель оставил ключи под передним сиденьем. Отъезжая от аэропорта и медленно минуя полицейские ограждения, контролирующие проезд туристов, он, повернувшись к ней, сказал:— Мне нужно кое-что рассказать тебе о статуе.— О какой статуе?Ее удивление было неподдельным.— О той, что ты разыскивала в Новом Орлеане. Я знаю, где она находится.— Как? А почему ты?..— Долгая история, — отмахнулся он. — Я еще раз побываю в том месте, и когда покончу с делами, ты сможешь ее забрать.— А с владельцем разве не надо переговорить?Римо хотел сказать, что никто не может владеть Кали, но вовремя одумался. Айвори и так много пережила, не зная, жив он или нет. Зачем еще больше усложнять ей жизнь?Вместо ответа, он нежно коснулся ее колена.— Ничего не понимаю, — проговорила она, и Римо понял, что она имеет в виду.— Я тоже, — признался он. — Ведь я почти не знаю тебя и однако...Он не закончил фразу.— Может, мы знали друг друга в предыдущей жизни, — улыбнувшись, предположила Айвори.— Не говори мне, что ты родом из Ньюарка, — сказал Римо.— Нет, конечно. Я росла в Шри-Ланке. Все мои предки жили там. Но училась я в Швейцарии и Париже. А может ты?..Римо покачал головой.— Не думаю, что у нас было похожее окружение. Кстати, где находится Шри-Ланка?— Недалеко от Индии. Раньше наша земля называлась Цейлон.— Цейлон?Он так долго не отрывал от нее взгляда, что чуть не съехал с дороги.— Ты там бывал?— Нет. Просто мне стало немного страшно. Я все-таки хочу сказать тебе, Айвори, одну вещь про эту статую.— Скажи.— Всякий раз, когда я смотрю на нее, за ней проступает еще одно лицо. Я уверен, что оно — твое. Но та женщина всегда печальна и плачет.— Ты хочешь таким образом польстить мне? Сравнивая со статуей, которой две тысячи лет?— Не со статуей, — возразил Римо. — За статуей или над статуей иногда возникает другое лицо, оно парит в воздухе. Твое лицо. Я... Нет, лучше забудь все, что я говорил.Она погладила его по руке.— Ты здоров, Римо?— Прекрасно себя чувствую. Просто вычеркни из памяти всё, что я говорил тебе о статуе и том лице, хорошо?— Хорошо, — шепнула она, нежно целуя его в щеку. Но сам-то он не мог ничего забыть. Лицо, проступающее над каменным ликом Кали, было лицом Айвори. Сомнений не было.Айвори — Плачущая женщина. Глава двадцать четвертая В углу кабинета О.Х. Бейнса стояло нечто запакованное, пяти футов высотой, но Холли, с трудом дотащившаяся до ашрама, даже не посмотрела в его сторону. Слезы ручьем лились по ее лицу, голос срывался.— Он ушел от нас, — проговорила она дрожащим от волнения голосом.— Бен Сар Дин?— Нет. Он мертв. Тот, которого Кали велела убить, человек с портфелем. Он ушел.О.Х. Бейнс вопросительно глядел на нее, и девушка выдавила наконец из себя:— Все наши люди погибли.— И Джош? — спросил Бейнс. — Мой сын погиб тоже?— Мне очень жаль, — ответила девушка. — Никто, кроме меня, не уцелел. Все было просто ужасно. Агенту помог страшный человек — азиат, он бросился ему на выручку. То, что он сделал с нашими людьми — просто неслыханно по своей жестокости.Бейнс сидел за столом, держа в руке карандаш. При известии о смерти сына карандаш замер в его руке, но через минуту он бросил его на раскрытый справочник и встал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23