Хеннесси подождала, пока он вновь не утвердился на кончиках пальцев ног, и продолжила резать рубаху, теперь уже в направлении от рукава вниз. Когда разрез достиг края, рубашка свалилась, повиснув вокруг талии Джокера. Она зашла сзади, постукивая по его спине ручками ножниц. У Джокера по коже побежали мурашки. Он прикинул, сможет ли нанести ей удар так, чтобы причинить максимум повреждений, но тут же отбросил эту мысль. Даже если он убьет ее, наверху еще оставались мужчины, а способа освободить руки от цепей он не видел.
– Ну, что, Креймер, ты уже не в той форме?
Она обрезала рубашку с другой стороны и швырнула куски материи на пол. Медленно вернулась к верстаку и положила ножницы, прежде чем опять повернуться лицом к подвешенному перед ней мужчине и начать внимательно его изучать.
– Помню, в прошлый раз у тебя было крепкое тело, мистер Креймер. Подтянутый живот, сильные мышцы, мускулистые руки. И ни унции лишнего жира. Давно ты на себя в зеркало смотрел?
Мэри медленно подошла и положила мягкую ладонь ему на живот.
– У тебя есть подружка? Что она думает о моей метке на тебе? – Ногтем, покрытым красным лаком, она провела вдоль толстого шрама. – Или ты стесняешься его кому-нибудь показывать?
Окончательно расстегнув Джокеру «молнию» на джинсах, она спустила их до колен. Теперь у него не осталось никакой надежды нанести ей удар. Быстрым движением женщина сдернула вниз его боксерские трусы. Джокер почувствовал, как его мужской орган сжался, а мошонка начала конвульсивно сокращаться в предчувствии опасности. Хеннесси только улыбнулась его реакции.
– Не можешь говорить? Неужели? – Она наклонилась и наполнила стакан. – Возможно, вода тебе поможет. – Она с силой плеснула воду ему в лицо.
На этот раз Джокеру удалось приоткрыть рот и захватить немного жидкости. Он жадно ее глотнул.
– Зачем ты следил за Бейли? – спросила она.
Джокер набрал сколько удалось слюны и плюнул в нее. Он промахнулся, а Хеннесси с улыбкой укоризненно покачала головой. Она вновь наполнила стакан свежей водой и поставила его на верстак.
– Я знала, что ты ответишь именно так, – сказала она, раскрывая коробку с солью. Насыпала горсть в стакан и размешала ножницами. – Ты знаешь правила, мистер Креймер. Как только захочешь, чтобы я прекратила, начни говорить. Взяв один из кухонных ножей, Хеннесси поднесла его к свету и внимательно оглядела лезвие из нержавеющей стали. Выбор показался ей неудачным, и она взяла другой. Подошла к Джокеру и приставила острие к самому носу, у левой ноздри. Нож был с короткой ручкой и заостренным концом, каким режут овощи. Она оттянула остром концом ноздрю, но не настолько сильно, чтобы порезать. Джокер неотрывно смотрел на нож. Затем она приставила лезвие к левому соску и мягко потеребила его круговыми движениями, словно ласкающая пальцем любовница. Она медленно ходила вокруг Джокера, глядя ему в глаза и чертя ножом по коже, но не делая порезов.
– Я не один, – сказал Джокер.
Хеннесси облизнула губы.
– Если бы на улице ждала конница, по-моему, она уже давно бы ворвалась внутрь, как ты думаешь? Взгляни правде в глаза, Креймер. Здесь только ты и я. О, забыла тебе сказать: до ближайших соседей – миля, а мы – в подвале. Бывший владелец оборудовал его под комнату для игр своих трех маленьких детей, поэтому здесь хорошая звукоизоляция. Можешь орать от всей души. – Она помолчала, чтобы ее слова лучше дошли. Когда заговорила опять, голос звучал почти дружески. – Зачем ты следил за Мэтью Бейли?
– За тобой, – еле выдохнул Джокер.
– Так ты за мной охотился? – произнесла она, пробуя острие ножа пальцем. – И что если бы ты нашел меня? Что тогда?
Джокер молчал.
– В твоей машине был пистолет, – сказала она.
– Не мой, – прохрипел он.
Джокер закусил губу в предчувствии неминуемой боли. Услышал, как Хеннесси набрала воздуха в легкие и, вонзив острие ножа в его предплечье, начала вращать, словно сверлом, проникая все глубже в мускул, так что он был уверен – до кости она дойдет. Джокер застонал и попытался увернуться от лезвия, но, качнувшись, лишь глубже его вогнал. Стон перешел в рев, а боль стала настолько нестерпимой, что заглушила жгучую пульсацию в запястьях.
Хеннесси взяла стакан с соленой водой и с почти собачьим оскалом плеснула на свежую рану. Джокер вскрикнул и потерял сознание.
* * *
Коул Говард просматривал досье Карлоса Шакала, когда зазвонил телефон. Это оказалась Келли Армстронг. – Привет, Келли, как там в Лос-Анджелесе?
– В данный момент, Коул, я звоню из аэропорта Даллеса. С кредитной карточкой – тупик, поэтому Джейк Шелдон отправил меня на подмогу к вам в Вашингтон. Здесь, похоже, самый центр расследования, правильно? – Говард закрыл глаза и откинулся в кресле. Он-то надеялся, что хоть какое-то время отдохнет от Келли Армстронг. По крайней мере до конца следствия. – Он что, еще не говорил с вами? – спросила она.
– Нет пока, – отозвался Говард, не в силах подавить раздражение.
– Все равно, какая разница, – произнесла Келли. – Он ввел меня в курс расследования и согласился, что от меня больше пользы, если я буду работать с вами. Не могли бы вы заказать мне пропуск в Белый дом? Я буду через час.
– О'кей, – сказал Говард. – Вы знаете, что мы опознали тех ребят в пустыне?
– Шелдон уже вкратце мне все рассказал, – ответила она с бодростью, от которой можно было сойти с ума. – Ильич Рамирес Санчес и ИРА. Странное сочетание. Как идет компьютерная имитация?
– Туго, – честно ответил Говард. – А теперь, раз мы знаем про участие ИРА, поиск придется расширить. Все объясню, когда приедете.
– Лечу, – весело отозвалась она и оставила Говарда наедине с умолкнувшей трубкой, все еще прижатой к уху. К столу подошла Элен и вручила ему написанную от руки записку. Пока длился телефонный разговор, позвонил Джейк Шелдон и попросил Говарда срочно с ним связаться. Говард подошел к кофеварке и нацедил себе чашку черного кофе. Но чего ему больше всего сейчас хотелось, так это как следует выпить.
* * *
Джокер понимал, что у него галлюцинации, что Мик Ньюмарч умер и похоронен на кладбище в Херефорде, но ужас от стоящей перед его глазами картины не становился меньше. Джокер был привязан за руки к батарее отопления, стянутые запястья и вывихнутые локтевые суставы нестерпимо болели. Он ерзал туда-сюда, пытаясь высвободить кровоточащие запястья, оторвать горячую трубу от стены и сделать хоть что-то, чтобы помочь Ньюмарчу и прекратить эти душераздирающие стоны. Он старался не смотреть на то, что происходило посреди комнаты, но голова медленно, словно против его воли, поворачивалась в сторону жуткой сцены. В кухне фермерского дома был включен свет, занавески задернуты и ставни закрыты. Мик Ньюмарч был распластан голым на тяжелом дубовом столе, прикованный к его ножкам с одного конца наручниками, а с другого – привязанный пеньковой веревкой. Его белая кожа была забрызгана кровью. Голова Ньюмарча металась из стороны в сторону, а плечи дергались в попытке оторваться от поверхности стола, как у борца, делающего отчаянные усилия не оказаться уложенным на лопатки. Над ним в пропитанном кровью фартуке стояла, словно обезумевший мясник, Мэри Хеннесси с белокурыми волосами, стянутыми на затылке черной резинкой. Что-то было не так. Джокер помнил: она была брюнеткой, а не блондинкой.
В руках Мэри держала кувшин и поливала из него лицо Ньюмарча. Вода струйками стекала со стола, унося с собой натекшую из ран кровь, и далее они, слившись, бежали розовыми ручейками по кафельному полу. Процедура уже часа четыре повторялась по одной и той же схеме. Сначала устные угрозы, потом пытки, нанесение ножевых ранений, и затем, если жертва теряла сознание, обливание водой.
– Ну, давай, десятник, любуйся своим дружком, – сказала она Джокеру. – Смотри, смотри на него. Ты следующий.
Поднеся опустевший кувшин к раковине, она наполнила его холодной водой. На столе всхлипывающий как дитя Ньюмарч бился в конвульсиях. Джокер всем сердцем хотел ему помочь, но сделать ничего не мог. После первых трех часов Хеннесси больше не допрашивала Ньюмарча, в этом не было нужды – он уже все рассказал. Двое десантников были засланы под видом поденщиков на одну из приграничных ферм выискивать по местным пабам информацию, которая могла бы помочь войскам в борьбе против ИРА. Ньюмарч допустил ошибку, его схватили, комнату обыскали и нашли под матрасом автоматический «смит-вессон». Пришли за ними ночью, связали, накинули на головы мешки и бросили в багажник «лендровера». Когда мешки сняли, Джокер и Ньюмарч увидели, что они находятся в фермерском домике. Здесь их ждала Мэри Хеннесси.
Мэри начала с Ньюмарча только потому, что, когда она попросила их назвать свои имена и звания, он грязно выругался. Тогда она в течение минуты подробно рассказала, что будет с ним делать, и от одних ее слов Джокера бросило в дрожь. Не от того, что именно она сказала, а от ее тона, словно предстоящие действия заранее вызывали в ней чувство острого удовольствия. Сначала она воспользовалась большими кусачками, отрывая ими по одному пальцы Ньюмарча и соблюдая между ампутациями паузы, чтобы к тому возвращалось сознание, и одновременно прижигая раны раскаленной на кухонной плите кочергой, чтобы тот не умер от потери крови. Ньюмарч, умоляя ее прекратить пытку, выложил все. Он назвал их имена, рассказал о том, что делали они с Джокером, где расположена их база, в каких операциях он принимал участие раньше, выдал имена еще шести десантников, работавших нелегально в приграничных районах.
Хеннесси взяла большой, блестящий нож и подняла так, чтобы Джокер мог его видеть.
– Теперь, спец, смотри, – произнесла она.
Эта женщина почти гипнотически притягивала его взгляд, он изо всех сил старался отвернуться, но не мог. Затем, сунув левую руку в пах Ньюмарчу, Хеннесси взяла его за мошонку, как зеленщик, взвешивающий сливы. Держа нож горизонтально, подвела лезвие под яички.
Ньюмарч заорал леденящим кровь криком, эхом заметавшимся меж белых кухонных стен, и тогда Хеннесси медленным режущим движением повела нож вверх, отчленяя мошонку. Ньюмарч отключился, но эта тишина была хуже крика. Джокер никогда не видел столько крови, как тогда, она водопадом лилась с края стола на кафель. Хеннесси с тряпкой в руках подошла к Джокеру и хлестнула его лицу, сначала слева, затем справа. Он понимал, что бредит, но пощечины все хлестали и хлестали, обжигая щеки. Нет, это лишь один из кошмаров, которые и раньше мучили его, но боль в запястьях все равно была невыносимой.
Шлепок, шлепок, еще шлепок. Это был не бред, он все еще висел на трубе, а Мэри Хеннесси, блондинка, постаревшая лишь на три года с тех пор, как она замучила и убила Мика Ньюмарча, стояла перед ним.
– Просыпайся, Креймер, – сказала она и, размахнувшись, влепила ему еще одну пощечину. Он заморгал и почувствовал, как из глаз брызнули слезы. – Ты что, плачешь?
Джокер покачал головой.
– Нет. – Он чувствовал, что его рот полон крови, как будто ему выбили все зубы.
– Как ты узнал, что Бейли здесь?
– Выследил, – ответил Джокер.
Он знал: ему необходимо занять ее разговорами, ибо, как только он замолчит, Хеннесси вновь начнет пытать его. А когда он расскажет ей все, она его убьет. Единственный шанс остаться в живых – это растянуть, насколько возможно, промежуточный этап.
Хеннесси улыбнулась и провела пальцем вниз по шраму.
– От какого места выследил? – спросила она.
Джокер кашлянул и вновь ощутил вкус крови. Ее ногти прочесали волосяную поросль на его животе и медленно поползли вниз, к паху.
– Так от какого? – повторила она.
– От аэродрома, – произнес он.
Ее рука внедрилась ему меж ног, и он почувствовал, как ногти Хеннесси крепко взялись за мошонку. Действие это могло показаться чисто сексуальным, если бы у Джокера не было причин для страха и если бы глаза Хеннесси не блестели так кровожадно.
– Как ты узнал, что он будет там? – спросила она. Пальцы ее сжались крепче.
У Джокера голова шла кругом. Ему необходимо было выяснить, что ей известно, а что нет, выдать ей только ту информацию, которая у нее уже есть, а остальную приберечь на потом, пока он не найдет какой-либо возможности выбраться отсюда. Она знала, что он десантник, знала его настоящее имя, очень может быть, что из Нью-Йорка ей уже сообщили, что он спрашивал про Бейли в «Филбинзе». Вероятно, все это ей действительно известно, тогда какие ей еще нужны секреты? Что она хочет выяснить? Ее пальцы сжались так внезапно и сильно, что Джокер закричал. Яички чувствовали себя как орехи, зажатые в тиски, а сам он был уверен – еще немного, и скорлупа треснет и разлетится на кусочки. Хеннесси убрала руку, но боль не утихла, а поползла вверх по позвоночнику, в живот. Одну ногу Джокер, насколько смог, отвел в сторону, и это вроде бы дало некоторое облегчение, но боль все равно оставалась невыносимой. Рука Хеннесси опять потянулась к его паху, но замерла в нескольких дюймах от ноющих гениталий.
– Не играй со мной в молчанку, Креймер. Я ведь еще не начинала с тобой. Ньюмарча помнишь? Так вот, это цветочки по сравнению с тем, что у меня припасено для тебя, если не будешь говорить.
– В Нью-Йорке, – медленно произнес Джокер. – Я слышал, что Бейли был в Нью-Йорке.
– Слышал? – повторила она. – От кого?
– От Пита Мэньона, – ответил Джокер.
– Ах, да, – произнесла Хеннесси, убирая руку. Она что-то взяла с верстака и поднесла к его носу. Это был его бумажник. – Дамиен О'Брайен. Хорошее ирландское имя, Креймер. – Хеннесси достала его британские водительские права. – Выглядят превосходно, – пробормотала она и уронила их на пол. Достала кредитную карточку. – Эта точно не поддельная. – Тоже кинула ее вниз. – Что ни говори, а бумаги у тебя первоклассные, Креймер. Насколько я понимаю, эта операция носит официальный характер, да?
– Да, – ответил он и закрыл глаза.
Хеннесси швырнула бумажник ему в лицо.
– Как это ты превратился в такое дерьмо, Креймер? И как это САС послали за Бейли такого урода?
Джокер ничего не сказал, ибо ответа на этот вопрос у него не было. Хеннесси вернулась к верстаку и взяла оттуда садовые ножницы. Руки Джокера судорожно напряглись, когда он вспомнил, что она сделала с пальцами Ньюмарча. Запястья повернулись в цепях, и вниз по рукам заструилась кровь.
– Звучит неубедительно, Креймер. У них ведь полно других спецов типа Пита Мэньона. Молодых, крепких, умных. Так почему же они послали именно тебя?
Джокер сглотнул и ощутил в глубине горла металлический привкус крови. Он попытался говорить, но слова не шли наружу. Он вновь глотнул.
– Воды, – только и удалось ему прохрипеть.
Хеннесси улыбнулась.
– Так ты водички хочешь? – спросила она. И, подняв стакан, поднесла к его губам.
Почувствовав вблизи растрескавшихся и кровоточащих губ жидкость, он жадно глотнул, слишком поздно поняв, что вода была соленой. Он закашлялся, поперхнулся и выблевал ее обратно из обожженного горла.
Хеннесси расхохоталась и кинула стакан в ведро.
– Сначала я задам тебе вопросы, – произнесла она. – Я хочу знать, что тебе известно о Бейли. И еще я хочу знать, почему они послали именно тебя. – Она провела садовыми ножницами по его запястьям, и от этого движения боль волной разлилась по телу Джокера. Цепи глубоко врезались в плоть, а на блестящем металле появилась свежая алая кровь.
Хеннесси схватила Джокера за волосы и оттянула голову назад.
– Ну что, ты готов рассказать, зачем вы следите за Бейли? – прошипела она.
Джокер глотнул. Что он мог ей рассказать? Только то, что он шел за Бейли по пятам, чтобы выйти на нее. А зачем ему она? Чтобы убить. Джокеру не хотелось думать, что Хеннесси может с ним сделать, если он ей это скажет.
– Приказали, – прохрипел он.
Хеннесси отпустила волосы и похлопала ножницами по его щеке.
– Когда ты ушел из САС, Креймер? – спросила она.
– Три года назад.
Хеннесси кивнула.
– Почему?
Джокер закрыл глаза.
– По состоянию здоровья.
Хеннесси подождала, пока его глаза вновь открылись.
– Из-за этого? – Она кивнула на шрам.
– Да, – произнес Джокер.
– Тогда чьи приказы ты выполняешь?
– Они взяли меня обратно, – сказал он, с трудом выдавливая из себя каждое слово.
– Почему это?
Джокер опять закрыл глаза. В темноте боль ощущалась не так сильно, как при ярком свете люминесцентных ламп, все время державшем нервы в состоянии перегрузки. В темноте он мог сосредоточиться на боли в запястьях и груди и попытаться усилием воли подавить ее.
– И не пытайся дурить меня своими обмороками, – мягко произнесла она.
Джокер почувствовал, как кончики ножниц описали круг на его левой груди. Он открыл глаза. Хеннесси поднесла к его губам бумажный стаканчик. Он попробовал воду кончиком языка, и, к его удивлению, она оказалась несоленой. Он начал пить, жадно втягивая воду в себя, но после третьего глотка Хеннесси отняла стакан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Ну, что, Креймер, ты уже не в той форме?
Она обрезала рубашку с другой стороны и швырнула куски материи на пол. Медленно вернулась к верстаку и положила ножницы, прежде чем опять повернуться лицом к подвешенному перед ней мужчине и начать внимательно его изучать.
– Помню, в прошлый раз у тебя было крепкое тело, мистер Креймер. Подтянутый живот, сильные мышцы, мускулистые руки. И ни унции лишнего жира. Давно ты на себя в зеркало смотрел?
Мэри медленно подошла и положила мягкую ладонь ему на живот.
– У тебя есть подружка? Что она думает о моей метке на тебе? – Ногтем, покрытым красным лаком, она провела вдоль толстого шрама. – Или ты стесняешься его кому-нибудь показывать?
Окончательно расстегнув Джокеру «молнию» на джинсах, она спустила их до колен. Теперь у него не осталось никакой надежды нанести ей удар. Быстрым движением женщина сдернула вниз его боксерские трусы. Джокер почувствовал, как его мужской орган сжался, а мошонка начала конвульсивно сокращаться в предчувствии опасности. Хеннесси только улыбнулась его реакции.
– Не можешь говорить? Неужели? – Она наклонилась и наполнила стакан. – Возможно, вода тебе поможет. – Она с силой плеснула воду ему в лицо.
На этот раз Джокеру удалось приоткрыть рот и захватить немного жидкости. Он жадно ее глотнул.
– Зачем ты следил за Бейли? – спросила она.
Джокер набрал сколько удалось слюны и плюнул в нее. Он промахнулся, а Хеннесси с улыбкой укоризненно покачала головой. Она вновь наполнила стакан свежей водой и поставила его на верстак.
– Я знала, что ты ответишь именно так, – сказала она, раскрывая коробку с солью. Насыпала горсть в стакан и размешала ножницами. – Ты знаешь правила, мистер Креймер. Как только захочешь, чтобы я прекратила, начни говорить. Взяв один из кухонных ножей, Хеннесси поднесла его к свету и внимательно оглядела лезвие из нержавеющей стали. Выбор показался ей неудачным, и она взяла другой. Подошла к Джокеру и приставила острие к самому носу, у левой ноздри. Нож был с короткой ручкой и заостренным концом, каким режут овощи. Она оттянула остром концом ноздрю, но не настолько сильно, чтобы порезать. Джокер неотрывно смотрел на нож. Затем она приставила лезвие к левому соску и мягко потеребила его круговыми движениями, словно ласкающая пальцем любовница. Она медленно ходила вокруг Джокера, глядя ему в глаза и чертя ножом по коже, но не делая порезов.
– Я не один, – сказал Джокер.
Хеннесси облизнула губы.
– Если бы на улице ждала конница, по-моему, она уже давно бы ворвалась внутрь, как ты думаешь? Взгляни правде в глаза, Креймер. Здесь только ты и я. О, забыла тебе сказать: до ближайших соседей – миля, а мы – в подвале. Бывший владелец оборудовал его под комнату для игр своих трех маленьких детей, поэтому здесь хорошая звукоизоляция. Можешь орать от всей души. – Она помолчала, чтобы ее слова лучше дошли. Когда заговорила опять, голос звучал почти дружески. – Зачем ты следил за Мэтью Бейли?
– За тобой, – еле выдохнул Джокер.
– Так ты за мной охотился? – произнесла она, пробуя острие ножа пальцем. – И что если бы ты нашел меня? Что тогда?
Джокер молчал.
– В твоей машине был пистолет, – сказала она.
– Не мой, – прохрипел он.
Джокер закусил губу в предчувствии неминуемой боли. Услышал, как Хеннесси набрала воздуха в легкие и, вонзив острие ножа в его предплечье, начала вращать, словно сверлом, проникая все глубже в мускул, так что он был уверен – до кости она дойдет. Джокер застонал и попытался увернуться от лезвия, но, качнувшись, лишь глубже его вогнал. Стон перешел в рев, а боль стала настолько нестерпимой, что заглушила жгучую пульсацию в запястьях.
Хеннесси взяла стакан с соленой водой и с почти собачьим оскалом плеснула на свежую рану. Джокер вскрикнул и потерял сознание.
* * *
Коул Говард просматривал досье Карлоса Шакала, когда зазвонил телефон. Это оказалась Келли Армстронг. – Привет, Келли, как там в Лос-Анджелесе?
– В данный момент, Коул, я звоню из аэропорта Даллеса. С кредитной карточкой – тупик, поэтому Джейк Шелдон отправил меня на подмогу к вам в Вашингтон. Здесь, похоже, самый центр расследования, правильно? – Говард закрыл глаза и откинулся в кресле. Он-то надеялся, что хоть какое-то время отдохнет от Келли Армстронг. По крайней мере до конца следствия. – Он что, еще не говорил с вами? – спросила она.
– Нет пока, – отозвался Говард, не в силах подавить раздражение.
– Все равно, какая разница, – произнесла Келли. – Он ввел меня в курс расследования и согласился, что от меня больше пользы, если я буду работать с вами. Не могли бы вы заказать мне пропуск в Белый дом? Я буду через час.
– О'кей, – сказал Говард. – Вы знаете, что мы опознали тех ребят в пустыне?
– Шелдон уже вкратце мне все рассказал, – ответила она с бодростью, от которой можно было сойти с ума. – Ильич Рамирес Санчес и ИРА. Странное сочетание. Как идет компьютерная имитация?
– Туго, – честно ответил Говард. – А теперь, раз мы знаем про участие ИРА, поиск придется расширить. Все объясню, когда приедете.
– Лечу, – весело отозвалась она и оставила Говарда наедине с умолкнувшей трубкой, все еще прижатой к уху. К столу подошла Элен и вручила ему написанную от руки записку. Пока длился телефонный разговор, позвонил Джейк Шелдон и попросил Говарда срочно с ним связаться. Говард подошел к кофеварке и нацедил себе чашку черного кофе. Но чего ему больше всего сейчас хотелось, так это как следует выпить.
* * *
Джокер понимал, что у него галлюцинации, что Мик Ньюмарч умер и похоронен на кладбище в Херефорде, но ужас от стоящей перед его глазами картины не становился меньше. Джокер был привязан за руки к батарее отопления, стянутые запястья и вывихнутые локтевые суставы нестерпимо болели. Он ерзал туда-сюда, пытаясь высвободить кровоточащие запястья, оторвать горячую трубу от стены и сделать хоть что-то, чтобы помочь Ньюмарчу и прекратить эти душераздирающие стоны. Он старался не смотреть на то, что происходило посреди комнаты, но голова медленно, словно против его воли, поворачивалась в сторону жуткой сцены. В кухне фермерского дома был включен свет, занавески задернуты и ставни закрыты. Мик Ньюмарч был распластан голым на тяжелом дубовом столе, прикованный к его ножкам с одного конца наручниками, а с другого – привязанный пеньковой веревкой. Его белая кожа была забрызгана кровью. Голова Ньюмарча металась из стороны в сторону, а плечи дергались в попытке оторваться от поверхности стола, как у борца, делающего отчаянные усилия не оказаться уложенным на лопатки. Над ним в пропитанном кровью фартуке стояла, словно обезумевший мясник, Мэри Хеннесси с белокурыми волосами, стянутыми на затылке черной резинкой. Что-то было не так. Джокер помнил: она была брюнеткой, а не блондинкой.
В руках Мэри держала кувшин и поливала из него лицо Ньюмарча. Вода струйками стекала со стола, унося с собой натекшую из ран кровь, и далее они, слившись, бежали розовыми ручейками по кафельному полу. Процедура уже часа четыре повторялась по одной и той же схеме. Сначала устные угрозы, потом пытки, нанесение ножевых ранений, и затем, если жертва теряла сознание, обливание водой.
– Ну, давай, десятник, любуйся своим дружком, – сказала она Джокеру. – Смотри, смотри на него. Ты следующий.
Поднеся опустевший кувшин к раковине, она наполнила его холодной водой. На столе всхлипывающий как дитя Ньюмарч бился в конвульсиях. Джокер всем сердцем хотел ему помочь, но сделать ничего не мог. После первых трех часов Хеннесси больше не допрашивала Ньюмарча, в этом не было нужды – он уже все рассказал. Двое десантников были засланы под видом поденщиков на одну из приграничных ферм выискивать по местным пабам информацию, которая могла бы помочь войскам в борьбе против ИРА. Ньюмарч допустил ошибку, его схватили, комнату обыскали и нашли под матрасом автоматический «смит-вессон». Пришли за ними ночью, связали, накинули на головы мешки и бросили в багажник «лендровера». Когда мешки сняли, Джокер и Ньюмарч увидели, что они находятся в фермерском домике. Здесь их ждала Мэри Хеннесси.
Мэри начала с Ньюмарча только потому, что, когда она попросила их назвать свои имена и звания, он грязно выругался. Тогда она в течение минуты подробно рассказала, что будет с ним делать, и от одних ее слов Джокера бросило в дрожь. Не от того, что именно она сказала, а от ее тона, словно предстоящие действия заранее вызывали в ней чувство острого удовольствия. Сначала она воспользовалась большими кусачками, отрывая ими по одному пальцы Ньюмарча и соблюдая между ампутациями паузы, чтобы к тому возвращалось сознание, и одновременно прижигая раны раскаленной на кухонной плите кочергой, чтобы тот не умер от потери крови. Ньюмарч, умоляя ее прекратить пытку, выложил все. Он назвал их имена, рассказал о том, что делали они с Джокером, где расположена их база, в каких операциях он принимал участие раньше, выдал имена еще шести десантников, работавших нелегально в приграничных районах.
Хеннесси взяла большой, блестящий нож и подняла так, чтобы Джокер мог его видеть.
– Теперь, спец, смотри, – произнесла она.
Эта женщина почти гипнотически притягивала его взгляд, он изо всех сил старался отвернуться, но не мог. Затем, сунув левую руку в пах Ньюмарчу, Хеннесси взяла его за мошонку, как зеленщик, взвешивающий сливы. Держа нож горизонтально, подвела лезвие под яички.
Ньюмарч заорал леденящим кровь криком, эхом заметавшимся меж белых кухонных стен, и тогда Хеннесси медленным режущим движением повела нож вверх, отчленяя мошонку. Ньюмарч отключился, но эта тишина была хуже крика. Джокер никогда не видел столько крови, как тогда, она водопадом лилась с края стола на кафель. Хеннесси с тряпкой в руках подошла к Джокеру и хлестнула его лицу, сначала слева, затем справа. Он понимал, что бредит, но пощечины все хлестали и хлестали, обжигая щеки. Нет, это лишь один из кошмаров, которые и раньше мучили его, но боль в запястьях все равно была невыносимой.
Шлепок, шлепок, еще шлепок. Это был не бред, он все еще висел на трубе, а Мэри Хеннесси, блондинка, постаревшая лишь на три года с тех пор, как она замучила и убила Мика Ньюмарча, стояла перед ним.
– Просыпайся, Креймер, – сказала она и, размахнувшись, влепила ему еще одну пощечину. Он заморгал и почувствовал, как из глаз брызнули слезы. – Ты что, плачешь?
Джокер покачал головой.
– Нет. – Он чувствовал, что его рот полон крови, как будто ему выбили все зубы.
– Как ты узнал, что Бейли здесь?
– Выследил, – ответил Джокер.
Он знал: ему необходимо занять ее разговорами, ибо, как только он замолчит, Хеннесси вновь начнет пытать его. А когда он расскажет ей все, она его убьет. Единственный шанс остаться в живых – это растянуть, насколько возможно, промежуточный этап.
Хеннесси улыбнулась и провела пальцем вниз по шраму.
– От какого места выследил? – спросила она.
Джокер кашлянул и вновь ощутил вкус крови. Ее ногти прочесали волосяную поросль на его животе и медленно поползли вниз, к паху.
– Так от какого? – повторила она.
– От аэродрома, – произнес он.
Ее рука внедрилась ему меж ног, и он почувствовал, как ногти Хеннесси крепко взялись за мошонку. Действие это могло показаться чисто сексуальным, если бы у Джокера не было причин для страха и если бы глаза Хеннесси не блестели так кровожадно.
– Как ты узнал, что он будет там? – спросила она. Пальцы ее сжались крепче.
У Джокера голова шла кругом. Ему необходимо было выяснить, что ей известно, а что нет, выдать ей только ту информацию, которая у нее уже есть, а остальную приберечь на потом, пока он не найдет какой-либо возможности выбраться отсюда. Она знала, что он десантник, знала его настоящее имя, очень может быть, что из Нью-Йорка ей уже сообщили, что он спрашивал про Бейли в «Филбинзе». Вероятно, все это ей действительно известно, тогда какие ей еще нужны секреты? Что она хочет выяснить? Ее пальцы сжались так внезапно и сильно, что Джокер закричал. Яички чувствовали себя как орехи, зажатые в тиски, а сам он был уверен – еще немного, и скорлупа треснет и разлетится на кусочки. Хеннесси убрала руку, но боль не утихла, а поползла вверх по позвоночнику, в живот. Одну ногу Джокер, насколько смог, отвел в сторону, и это вроде бы дало некоторое облегчение, но боль все равно оставалась невыносимой. Рука Хеннесси опять потянулась к его паху, но замерла в нескольких дюймах от ноющих гениталий.
– Не играй со мной в молчанку, Креймер. Я ведь еще не начинала с тобой. Ньюмарча помнишь? Так вот, это цветочки по сравнению с тем, что у меня припасено для тебя, если не будешь говорить.
– В Нью-Йорке, – медленно произнес Джокер. – Я слышал, что Бейли был в Нью-Йорке.
– Слышал? – повторила она. – От кого?
– От Пита Мэньона, – ответил Джокер.
– Ах, да, – произнесла Хеннесси, убирая руку. Она что-то взяла с верстака и поднесла к его носу. Это был его бумажник. – Дамиен О'Брайен. Хорошее ирландское имя, Креймер. – Хеннесси достала его британские водительские права. – Выглядят превосходно, – пробормотала она и уронила их на пол. Достала кредитную карточку. – Эта точно не поддельная. – Тоже кинула ее вниз. – Что ни говори, а бумаги у тебя первоклассные, Креймер. Насколько я понимаю, эта операция носит официальный характер, да?
– Да, – ответил он и закрыл глаза.
Хеннесси швырнула бумажник ему в лицо.
– Как это ты превратился в такое дерьмо, Креймер? И как это САС послали за Бейли такого урода?
Джокер ничего не сказал, ибо ответа на этот вопрос у него не было. Хеннесси вернулась к верстаку и взяла оттуда садовые ножницы. Руки Джокера судорожно напряглись, когда он вспомнил, что она сделала с пальцами Ньюмарча. Запястья повернулись в цепях, и вниз по рукам заструилась кровь.
– Звучит неубедительно, Креймер. У них ведь полно других спецов типа Пита Мэньона. Молодых, крепких, умных. Так почему же они послали именно тебя?
Джокер сглотнул и ощутил в глубине горла металлический привкус крови. Он попытался говорить, но слова не шли наружу. Он вновь глотнул.
– Воды, – только и удалось ему прохрипеть.
Хеннесси улыбнулась.
– Так ты водички хочешь? – спросила она. И, подняв стакан, поднесла к его губам.
Почувствовав вблизи растрескавшихся и кровоточащих губ жидкость, он жадно глотнул, слишком поздно поняв, что вода была соленой. Он закашлялся, поперхнулся и выблевал ее обратно из обожженного горла.
Хеннесси расхохоталась и кинула стакан в ведро.
– Сначала я задам тебе вопросы, – произнесла она. – Я хочу знать, что тебе известно о Бейли. И еще я хочу знать, почему они послали именно тебя. – Она провела садовыми ножницами по его запястьям, и от этого движения боль волной разлилась по телу Джокера. Цепи глубоко врезались в плоть, а на блестящем металле появилась свежая алая кровь.
Хеннесси схватила Джокера за волосы и оттянула голову назад.
– Ну что, ты готов рассказать, зачем вы следите за Бейли? – прошипела она.
Джокер глотнул. Что он мог ей рассказать? Только то, что он шел за Бейли по пятам, чтобы выйти на нее. А зачем ему она? Чтобы убить. Джокеру не хотелось думать, что Хеннесси может с ним сделать, если он ей это скажет.
– Приказали, – прохрипел он.
Хеннесси отпустила волосы и похлопала ножницами по его щеке.
– Когда ты ушел из САС, Креймер? – спросила она.
– Три года назад.
Хеннесси кивнула.
– Почему?
Джокер закрыл глаза.
– По состоянию здоровья.
Хеннесси подождала, пока его глаза вновь открылись.
– Из-за этого? – Она кивнула на шрам.
– Да, – произнес Джокер.
– Тогда чьи приказы ты выполняешь?
– Они взяли меня обратно, – сказал он, с трудом выдавливая из себя каждое слово.
– Почему это?
Джокер опять закрыл глаза. В темноте боль ощущалась не так сильно, как при ярком свете люминесцентных ламп, все время державшем нервы в состоянии перегрузки. В темноте он мог сосредоточиться на боли в запястьях и груди и попытаться усилием воли подавить ее.
– И не пытайся дурить меня своими обмороками, – мягко произнесла она.
Джокер почувствовал, как кончики ножниц описали круг на его левой груди. Он открыл глаза. Хеннесси поднесла к его губам бумажный стаканчик. Он попробовал воду кончиком языка, и, к его удивлению, она оказалась несоленой. Он начал пить, жадно втягивая воду в себя, но после третьего глотка Хеннесси отняла стакан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56