Одного оставит только в моей постели… Ой, Мишенька, погляди что они вытворяют! — протянула Надежда руку к экрану телевизора, на котором обнаженный мужчина во всю трудился на такой же голой женщине. — А ты так с"умеешь? Докажи!
Волшебные пальчики колдуньи пришли в соприкосновение с мужским телом. Голова Михаила закружилась, из нее мигом вылетели мысли о киллере, покушении и вообще обо всем, не связанном с восхитительным женским телом… * * *
Фамилии владельцев ремонтно-строительной фирмы упоминались еще в одном месте, а именно, в отделе уголовного розыска. После процесса прощания с погибшим «на боевом посту» подполковником Купцовым несколько сыщиков собрались в кабинете начальника отдела.
Они ни на минуту не сомневались — Купцова убрали. Или по причине ненадобности, или, скорей всего, опасности разоблачения некой мафиозной группировки. Но признаться в том, что видный работник «уголовки» являлся предателем — подмочить репутацию родного учреждения. Значительно лучше поглубже спрятать от дотошных журналистов истинную причину гибели сыщика, представить его героем на ниве борьбы с организованной преступностью. Одновременно, исподволь начать расследование.
Так и поступили. Хвалебные речи на траурном митинге, почетный караул, рыдающие звуки оркестра — все это хорошо продуманная ширма. Недоверчивые журналисты, наверняка, не поверили, попытались покопаться в странной гибели высокопоставленного работника уголовного розыска, но пока-что ничего добыть так и не смогли.
Да и большинство сотрудников уголовки верили в героическую гибель товарища, искренне горевали и клялись отыскать подонка, выстрелившего в Серегу. Никто даже не подозревал настоящей причины убийства.
За наглухо закрытой дверью кабинета разговор шел откровенный. Без умолчаний и таинственных намеков.
— Источник сообщает: Купцова убрала Красуля. Причина только одна: просочились из нашего ведомства слухи о слежке за Серегой, которая, в конце концов, могла вывести нас на след не только красулинской банды, но и ее конкурентов. Конкуренты, конечно, дамочку слабо волнуют, а вот своя судьба ей далеко не безразлична.
— Будем брать?
— Это сделать проще всего. А где доказательства? Расшифровать нашего агента? Большей глупости трудно себе представить… Пока у нас в руках не накопится солидный багаж неубиенных доказательств, пусть баба погуляет на свободе… Тем более, сейчас у нее — медовый месяц…
— Вышла замуж?
— Такие, как Красуля, не венчаются и не расписываются. Появился у нее очередной хахаль. Мальчик сообил: подполковник в отставке, фамиия — Федоров, звать — Михаил Гордеевич. Совладелец ремонтно-строительной фирмы. На самом деле — подставной владелец, ибо фирма куплена на деньги Красули.
Один из собеседников, сухопарый мужчина со шрамом от уха до подбородка, мучительно потер лоб.
— Что пригорюнился, Васенька? — смешливо спросил его сосед. — Вспоминаешь, когда спал больше пяти часов?
Клименко ответил серьезно, без малейшего намека на шутливость.
— Такое при всем желании не припомнить… Просто, лет пятнадцать тому назад я служил в районном отделении милиции на Дальнем Востоке. В сферу нашей деятельности входил один гарнизон — танковый полк. Жили военные плохо: солдаты и сержанты — в палатках, офицеры — в наспех сколоченных бараках. Так называемых — каркасно-щитовых, в просторечии — каркасно-щелевых. Для возведения казарм, столовой, жилых домов приехали туда военные строители. С одним из них я подружился. Капитан Федоров Михаил… Отчества не помню… Уж не он ли сегодняшний хахаль Красули?
Начальник отдела задумчиво сощурился.
— Если это он — большая удача. Прими, Василий, очередное задание — свяжись с отставником. Все остальные свои дела передай другим, кому какие — скажу позже.
— Стоит ли заниматься зряшным делом? — возразил седоголовый сыщик. — Есть внедренный в банду Красули Мальчик, каждое его донесение просвечивает не только дела хозяюшки, но и окружающих ее авторитетов. Что даст вербовка непрофессионала?
Начальник отдела несколько минут помолчал. Заговорил медленно, стараясь передать подчиненным свои замыслы максимально доходчиво и убедительно.
— Прежде всего, Мальчик не вечен, думаю, скоро придется отозвать его. Красулю не могут не насторожить систематическое провалы, она будет вынуждена копаться в своем окружении, выискивая источник утечки информации… Понятно? — сыщики не стали возражать, один согласно закивал, второй потупился. — Дальше. Влюбленная женщина может таиться от своих шестерок, скрываться от отца с матерью, но в постели с мужиком обязательно откроется. Такова женская сущность… Возражения имеются? Вот поэтому нам важно заранее подготовить смену Мальчику. И не просто смену — смену перспективную, более надежную и более выгодную для нас… Дискуссию считаем законченной. Перейдем к практическим мероприятиям… У кого на связи «Мальчик»?
— У меня, — покраснел самый молодой из сыщиков, недавно допущенный к участию в работе «военного совета». — А что?
— «Чтокать» отучись, здесь тебе не деревенские посиделки в Рязанской губернии. Передай агенту: особое внимание — Федорову, подстраховка Василия… Итак, порешили: брать Красулю не станем — преждевременно, а вот малость пощипать не мешает. Вторая задача — где произошла утечка сведений у нас, на каком уровне и кто виноват. Слишком дорого обошелся нам Купцов, второго допустить нельзя… Теперь — текущие дела. Родин, что сообщил источник о коллекционере?
Димка Родин в очередной раз покраснел. На этот раз — от удовольствия. Его спрашивают, с ним советуются!
— Квартиру коллекционера посетила комиссия фирмы — оценщики. Один из них нам известен — рецидивист по кликухе «Хвост». Второй — совладелец ремонтной фирмы, некий Савчук Ефим Ефимович. Тоже отставной подполковник.
— Везет же нам на отставников! — скупо улыбнулся начальник отдела. — И во сколько оценили ремонт? — поинтересовался он. — Может и мне заключить договор с преуспевающими отставниками? Годков пять дома не красил и не клеил.
— «Мальчик» об этом не сообщает, — виновато ответил Родин.
— Василий, а ты второго отставника случайно не знаешь?
— Савчука? Как же мне его не знать — закадычный дружок Федорова. Тогда оба капитанами были, Федоров — прораб, Савчук — командир роты.
— Отлично. Итак, главная задача — узнать время планируемого налета, подготовиться. Заодно попытаться наладить контакт с Федоровым и его дружком…
Глава 11
Хозяин Ангела тоже был шестеркой, его босс — тоже. Никто из них не знал где заканчивается эта ниточка, на какой ступеньке стоит человек, отдающий приказания. Да и эти приказания впрямую не отдавались, облекались в форму намеков, тщательно спрятанного неудовольствия тем или иным деятелем. Умение читать «по губам», видеть сквозь кисею наброшенную на внешнюю доброжелательность — великое достижение чиновничьей науки.
Скажем, обладатель шикарного кабинета, солидного секретариата и десятков советников и помощников вызывает к себе незаметного услужливого чиновника. Барственно кивает на кресло, стоящее возле приставного столика, благожелательно улыбается и тут же меняет эту улыбочку на горестное сожаление.
— Как там поживает Иванов (Петров, Сидоров) не знаешь? Видел его пару дней тому назад — бледный, болезненный. Не собирается ли в отставку? Слышал, обижается на него руководство — много болтает, часто курит. К тому же, есть сведения — слишком увлекается взятками…
И так далее, и тому подобное. Болезненный, много говорит, мало делает, пора на заслуженный отдых? Все ясно, переспрашивать, уточнять в чиновничьем мире не положено, вполне можно лишиться места, быстро перекочевать на ступеньку ниже. Чиновник любого ранга обязан быть сообразительным, понимающим с полуслова, с полужеста.
Подчиненный внимательно отслеживает малейшие нюансы в монологе начальства, изучает мелькающие гримаски. Возвратившись в свой кабинет, вызывает к себе еще более незаметного. Точно так же кивает на кожаное кресло, задумчиво вздыхает.
Как принято, разговор — наедине.
— Случайно услышал — Иванов (Петров, Сидоров) собирается на пенсию. Конечно, не по своей воле — начальство недовольно его работой. Вот так у нас — служишь, вкалываешь, а тебя в один прекрасный момент — пинком пониже спины. Но Петров (Иванов, Сидоров) сам виноват — слишком многое себе позволяет…
По налаженной цепочке вниз спускается многозначительная новость. В конце концов доходит до хозяина Ангела. Тот уже не темнит, не придуряется, говорит более понятным языком.
— Сидоров (Петров, Иванов) прокололся. Надо бы помочь мужику…
Ангел кивает. Все ясно, будет сделано. На связи у понимающего телохранителя имеются специально подобранные люди, готовые за заранее оговоренную плату выполнить любое его желание.
При очередной встрече с киллерами Ангел выражается предельно ясно и деловито.
— Иванова (Петрова, Сидорова) — замочить. Сколько возьмете?
— Пять кусков.
— Делай…
Разворотливый телохранитель чиновника имел несколько маломощных групп. Он манипулировал ими, как опытная гадалка манипулирует картами, предсказывая клиентке не то, что они, карты, показывают, а то, что удалось разведать через своих помощниц.
Но налаженная система вдруг стала давать сбои. Часть киллеров повязали, многие перебрались под крыло к более состоятельным боссам, некоторые вообще исчезли, не желая и впредь подставлять головы под карающую секиру закона.
Высокопоставленная «лесенка» высказывает недовольство, важные заказы оказались невостребованы. Приспело время для коренной «реконструции» цепочки, вернее, нижнего ее звена.
Сделать это поручили, как всегда, понятливому и исполнительному Ангелу. После длительных размышлений тот пришел к выводу: не стоит распыляться на многочисленные группы, нужна одна, мобильная, состоящая из самых-самых опытных киллеров.
Неожиданная встреча со старым дружаном оказалась взаимно полезной. Появилась возможность организовать солидную группу, способную проводить более серьезные акции. Босс Ангела дал добро, предупредил об ответственности за провал. Мог бы и не предупреждать, не тратить времени, шестерка сам понимает, что ему грозит.
Встречи с Ангелом происходили в борделе бабки Евдокии — самом удобном месте для откровенной беседы. Напуганная неоднократными угрозами и со стороны телохранителя важного клиента, и со стороны давно известного ей авторитета, Евдокия не пыталась подслушивать, наоборот, создавала беседующим обстановку максимальной секретности. Особому отношению способствовали немалые денежные иньекции, компенсирующие потери от «простоя» удобной комнаты. И, конечно, боязнь ликвидации доходного «предприятия».
Вот и на этот раз бандерша угодливо встретила приехавшего Жетона.
— Давненько нас не посещаете, дорогой друг. Ленка успела соскучиться — очень уж вы пришлись бабенке по вкусу… Ужинать будете?
— Похаваю, — согласился Жетон. — Ленку пощупаю после базара с дружаном… Он приехал?
— Звонил. Вот-вот прибудет.
Ожидая Ангела, Жетон выпил полбутылки коньяка, опустошил тарелку винегрета с крабами, блюдо жирной свинины, заел плотный ужин десятком яблок и задремал прямо за столом. Два телохранителя дежурили возле входа в бордель, еще два охраняли босса в столовой. После неудачной для него разборки Жетон не без оснований боялся покушения. Красуля ни за что не успокоится до тех пор, пока не отыщет сбежавшую от авторитета дочку, не сведет давних счетов с похитившим ее Жетоном.
Кажется, пора поручить кому-нибудь из шестерок подстеречь Красулю и прошить автомобиль несколькми автоматными очередями. Представил себе окровавленный труп мерзкой дамочки и захлебнулся от восторга. Правда, достать ее нелегко, бережется, стерва, но пусть один киллер проколется, другого замочат, авось, третий все же достанет…
Прошло полчаса… час. Ангел не появлялся. Обеспокоенный Жетон не мог уже ни спать, ни есть, ни мечтать о будущей разборке с Красулей — расхаживал по борделю, бесстыдно заглядывая в комнаты проституток, пугая их клиентов. Надоело. В конце концов, зашел на кухню и завалил повариху прямо на пол. Не от желания — заглушить тревожные мысли.
Когда бабка Евдокия осмелилась нарушить покой гостя и сообщить ему о приезде долгожданного приятеля, Жетон успел довести Ленку до полного изнеможения. Девка уже не просто стонала — выла в полный голос. Едкий запах пота, смешанный с ароматом французских духов, шибанул в нос владелице борделя.
— Дорогой друг, Ангел приехал, — скороговоркой оповестила она и выскочила в коридор, оставив дверь приоткрытой.
— Ништяк, я ожидал, пусть и он потерпит, — отдуваясь, в несколько приемов заявил Жетон, не прекращая атаковывать жирное тело поварихи. — Терпи, Ленка, выдюжишь — озолочу! Да шевелись же ты, шкура, работай!
Проститутки сгрудились в коридоре, смеялись, подавали подружке бесстыдные советы. Клиентов в это время мало, девушки бездельничают, скучают, поэтому неожиданное развлечение пришлось как нельзя кстати.
Здесь же, презрительно сощурившись, приложив к аристократическому носу надушенный платок, стоял Ангел. Подумать только, с кем приходится иметь дело? Попадется мразь болотная сыскарям — все выложит, ничего не утаит! Размазня, кусок мяса, неандерталец, животное, крестил он про себя старого дружана.
Первой сдалась Ленка.
— Пусти… Помру…
— Похороню, — хрипел азартный авторитет, увеличивая скорость продвижения к близкой уже цели. — Спецгроб закажу, памятник поставлю. Работай, шалава!
Повариха не двигалась — хрипела. На губах пузырилась почему-то рыжая пена, по телу пробегали конвульсии. Кажется, на самом деле вот-вот помрет, волновалась бабка Евдокия. Не потому, что ей так уж было жалко девку — где отыскать такую же опытную повариху?
Наконец, Жетон слез с бабы, застегнул ширинку, встряхнулся на подобии заматеревшего петуха, сочно выматерился.
— Гнать тебя нужно из борделя! Не можешь обслужить настоящего мужика — удовлетворяй на помойках сопливых пацанов. Бабка Евдокия, чтобы я эту жирную свинью больше здесь не видел! Подавай нормальную телку! Хоть сейчас подавай — осилю! Испуганные проститутки разбежались по комнатам. Защелкали дверные запоры. Не дай Бог завалит этот бык-производитель — замордует до смерти. Как затрахал Ленку, которая, не в силах подняться, ворочается на полу и хрипло стонет.
В коридоре остались перепуганная бабка Евдокия и брезгливо усмехающийся Ангел. Жетон увидел его и мигом забыл о сексе.
— Дружан? Пошли в нашу комнату, побазарим. Евдокия, быстро — коньяк и закусь!… Соскучился я, вот и порешил малость позабавиться с поварихой. А она, стерва, слабой оказалась — никакого тебе удовольствия. И что за лярвы пошли в наши скорбные времена? Помню, раньше завалишь сразу двух телок — тут тебе и удовлетворение и сладость. А теперь…
Толстяк сыто рыгал, многословно повествовал о слабостях нынешнего женского пола. Не то, что раньше, в период развитого социализма. Старался за болтовней скрыть несвойственное ему смущение. Как там не говори, а секс — дело тайное, интимное, выставлять его на всеобщее обозрение даже для такого человека, как Жетон, постыдно и неприятно.
Проститутка Нюська изгнана из своей «кельи» и укрылась у соседки. Будто из-под земли, появился полированный обеденный стол, стулья сменились на полукресла. По причине «профессионального» недомогания поварихи, прислуживали две опрятные девки.
— Брысь, лярвы! — миролюбиво проворчал Жетон, хлопнув одну из подавальщиц по упругому задку. — Займитесь другими клиентами, шалавы! — приложился он широченной ладонью к тощему бедру другой.
Девки, смеясь и игриво подмигивая, покинули комнату. Заниматься им не с кем — как всегда, получив известие о предстоящем приезде важных гостей, бандерша с зубовным скрежетом и болью в сердце отказала другим клиентам.
— Зачем звал, дружан? Сам знаешь, опасно мне появляться в городе, пока Красуля жива…
— Так наведи бабе кранты, — удивился несообразительности старого приятеля Ангел. — Не мне тебя учить.
— Пробовал, — уныло признался Жетон. — Трижды пробовал. Заговоренная она, пули мимо проскакивают. Придумал жениться — куда там, ни в какую. Чую, дружан, наведет мне баба кранты, как есть наведет. Может и живу потому, что в моих руках красулинская дочка… Вернее, была в моих руках, теперь невесть где. Уволок ее Бровастый, мой телохранитель… Скажи, кому сейчас можно верить, если самые близкие шестерки берут на понт?
— Только самому себе, — улыбнулся Ангел, показав белоснежные ровные зубы, за которыми постоянно ухаживал и берег. — Да еще мне, потому-что повязаны мы с тобой, дружан, одной веревочкой, скованы браслетиками… Ладно, подумаю, как укоротить твою Красулю… Есть дела поважней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Волшебные пальчики колдуньи пришли в соприкосновение с мужским телом. Голова Михаила закружилась, из нее мигом вылетели мысли о киллере, покушении и вообще обо всем, не связанном с восхитительным женским телом… * * *
Фамилии владельцев ремонтно-строительной фирмы упоминались еще в одном месте, а именно, в отделе уголовного розыска. После процесса прощания с погибшим «на боевом посту» подполковником Купцовым несколько сыщиков собрались в кабинете начальника отдела.
Они ни на минуту не сомневались — Купцова убрали. Или по причине ненадобности, или, скорей всего, опасности разоблачения некой мафиозной группировки. Но признаться в том, что видный работник «уголовки» являлся предателем — подмочить репутацию родного учреждения. Значительно лучше поглубже спрятать от дотошных журналистов истинную причину гибели сыщика, представить его героем на ниве борьбы с организованной преступностью. Одновременно, исподволь начать расследование.
Так и поступили. Хвалебные речи на траурном митинге, почетный караул, рыдающие звуки оркестра — все это хорошо продуманная ширма. Недоверчивые журналисты, наверняка, не поверили, попытались покопаться в странной гибели высокопоставленного работника уголовного розыска, но пока-что ничего добыть так и не смогли.
Да и большинство сотрудников уголовки верили в героическую гибель товарища, искренне горевали и клялись отыскать подонка, выстрелившего в Серегу. Никто даже не подозревал настоящей причины убийства.
За наглухо закрытой дверью кабинета разговор шел откровенный. Без умолчаний и таинственных намеков.
— Источник сообщает: Купцова убрала Красуля. Причина только одна: просочились из нашего ведомства слухи о слежке за Серегой, которая, в конце концов, могла вывести нас на след не только красулинской банды, но и ее конкурентов. Конкуренты, конечно, дамочку слабо волнуют, а вот своя судьба ей далеко не безразлична.
— Будем брать?
— Это сделать проще всего. А где доказательства? Расшифровать нашего агента? Большей глупости трудно себе представить… Пока у нас в руках не накопится солидный багаж неубиенных доказательств, пусть баба погуляет на свободе… Тем более, сейчас у нее — медовый месяц…
— Вышла замуж?
— Такие, как Красуля, не венчаются и не расписываются. Появился у нее очередной хахаль. Мальчик сообил: подполковник в отставке, фамиия — Федоров, звать — Михаил Гордеевич. Совладелец ремонтно-строительной фирмы. На самом деле — подставной владелец, ибо фирма куплена на деньги Красули.
Один из собеседников, сухопарый мужчина со шрамом от уха до подбородка, мучительно потер лоб.
— Что пригорюнился, Васенька? — смешливо спросил его сосед. — Вспоминаешь, когда спал больше пяти часов?
Клименко ответил серьезно, без малейшего намека на шутливость.
— Такое при всем желании не припомнить… Просто, лет пятнадцать тому назад я служил в районном отделении милиции на Дальнем Востоке. В сферу нашей деятельности входил один гарнизон — танковый полк. Жили военные плохо: солдаты и сержанты — в палатках, офицеры — в наспех сколоченных бараках. Так называемых — каркасно-щитовых, в просторечии — каркасно-щелевых. Для возведения казарм, столовой, жилых домов приехали туда военные строители. С одним из них я подружился. Капитан Федоров Михаил… Отчества не помню… Уж не он ли сегодняшний хахаль Красули?
Начальник отдела задумчиво сощурился.
— Если это он — большая удача. Прими, Василий, очередное задание — свяжись с отставником. Все остальные свои дела передай другим, кому какие — скажу позже.
— Стоит ли заниматься зряшным делом? — возразил седоголовый сыщик. — Есть внедренный в банду Красули Мальчик, каждое его донесение просвечивает не только дела хозяюшки, но и окружающих ее авторитетов. Что даст вербовка непрофессионала?
Начальник отдела несколько минут помолчал. Заговорил медленно, стараясь передать подчиненным свои замыслы максимально доходчиво и убедительно.
— Прежде всего, Мальчик не вечен, думаю, скоро придется отозвать его. Красулю не могут не насторожить систематическое провалы, она будет вынуждена копаться в своем окружении, выискивая источник утечки информации… Понятно? — сыщики не стали возражать, один согласно закивал, второй потупился. — Дальше. Влюбленная женщина может таиться от своих шестерок, скрываться от отца с матерью, но в постели с мужиком обязательно откроется. Такова женская сущность… Возражения имеются? Вот поэтому нам важно заранее подготовить смену Мальчику. И не просто смену — смену перспективную, более надежную и более выгодную для нас… Дискуссию считаем законченной. Перейдем к практическим мероприятиям… У кого на связи «Мальчик»?
— У меня, — покраснел самый молодой из сыщиков, недавно допущенный к участию в работе «военного совета». — А что?
— «Чтокать» отучись, здесь тебе не деревенские посиделки в Рязанской губернии. Передай агенту: особое внимание — Федорову, подстраховка Василия… Итак, порешили: брать Красулю не станем — преждевременно, а вот малость пощипать не мешает. Вторая задача — где произошла утечка сведений у нас, на каком уровне и кто виноват. Слишком дорого обошелся нам Купцов, второго допустить нельзя… Теперь — текущие дела. Родин, что сообщил источник о коллекционере?
Димка Родин в очередной раз покраснел. На этот раз — от удовольствия. Его спрашивают, с ним советуются!
— Квартиру коллекционера посетила комиссия фирмы — оценщики. Один из них нам известен — рецидивист по кликухе «Хвост». Второй — совладелец ремонтной фирмы, некий Савчук Ефим Ефимович. Тоже отставной подполковник.
— Везет же нам на отставников! — скупо улыбнулся начальник отдела. — И во сколько оценили ремонт? — поинтересовался он. — Может и мне заключить договор с преуспевающими отставниками? Годков пять дома не красил и не клеил.
— «Мальчик» об этом не сообщает, — виновато ответил Родин.
— Василий, а ты второго отставника случайно не знаешь?
— Савчука? Как же мне его не знать — закадычный дружок Федорова. Тогда оба капитанами были, Федоров — прораб, Савчук — командир роты.
— Отлично. Итак, главная задача — узнать время планируемого налета, подготовиться. Заодно попытаться наладить контакт с Федоровым и его дружком…
Глава 11
Хозяин Ангела тоже был шестеркой, его босс — тоже. Никто из них не знал где заканчивается эта ниточка, на какой ступеньке стоит человек, отдающий приказания. Да и эти приказания впрямую не отдавались, облекались в форму намеков, тщательно спрятанного неудовольствия тем или иным деятелем. Умение читать «по губам», видеть сквозь кисею наброшенную на внешнюю доброжелательность — великое достижение чиновничьей науки.
Скажем, обладатель шикарного кабинета, солидного секретариата и десятков советников и помощников вызывает к себе незаметного услужливого чиновника. Барственно кивает на кресло, стоящее возле приставного столика, благожелательно улыбается и тут же меняет эту улыбочку на горестное сожаление.
— Как там поживает Иванов (Петров, Сидоров) не знаешь? Видел его пару дней тому назад — бледный, болезненный. Не собирается ли в отставку? Слышал, обижается на него руководство — много болтает, часто курит. К тому же, есть сведения — слишком увлекается взятками…
И так далее, и тому подобное. Болезненный, много говорит, мало делает, пора на заслуженный отдых? Все ясно, переспрашивать, уточнять в чиновничьем мире не положено, вполне можно лишиться места, быстро перекочевать на ступеньку ниже. Чиновник любого ранга обязан быть сообразительным, понимающим с полуслова, с полужеста.
Подчиненный внимательно отслеживает малейшие нюансы в монологе начальства, изучает мелькающие гримаски. Возвратившись в свой кабинет, вызывает к себе еще более незаметного. Точно так же кивает на кожаное кресло, задумчиво вздыхает.
Как принято, разговор — наедине.
— Случайно услышал — Иванов (Петров, Сидоров) собирается на пенсию. Конечно, не по своей воле — начальство недовольно его работой. Вот так у нас — служишь, вкалываешь, а тебя в один прекрасный момент — пинком пониже спины. Но Петров (Иванов, Сидоров) сам виноват — слишком многое себе позволяет…
По налаженной цепочке вниз спускается многозначительная новость. В конце концов доходит до хозяина Ангела. Тот уже не темнит, не придуряется, говорит более понятным языком.
— Сидоров (Петров, Иванов) прокололся. Надо бы помочь мужику…
Ангел кивает. Все ясно, будет сделано. На связи у понимающего телохранителя имеются специально подобранные люди, готовые за заранее оговоренную плату выполнить любое его желание.
При очередной встрече с киллерами Ангел выражается предельно ясно и деловито.
— Иванова (Петрова, Сидорова) — замочить. Сколько возьмете?
— Пять кусков.
— Делай…
Разворотливый телохранитель чиновника имел несколько маломощных групп. Он манипулировал ими, как опытная гадалка манипулирует картами, предсказывая клиентке не то, что они, карты, показывают, а то, что удалось разведать через своих помощниц.
Но налаженная система вдруг стала давать сбои. Часть киллеров повязали, многие перебрались под крыло к более состоятельным боссам, некоторые вообще исчезли, не желая и впредь подставлять головы под карающую секиру закона.
Высокопоставленная «лесенка» высказывает недовольство, важные заказы оказались невостребованы. Приспело время для коренной «реконструции» цепочки, вернее, нижнего ее звена.
Сделать это поручили, как всегда, понятливому и исполнительному Ангелу. После длительных размышлений тот пришел к выводу: не стоит распыляться на многочисленные группы, нужна одна, мобильная, состоящая из самых-самых опытных киллеров.
Неожиданная встреча со старым дружаном оказалась взаимно полезной. Появилась возможность организовать солидную группу, способную проводить более серьезные акции. Босс Ангела дал добро, предупредил об ответственности за провал. Мог бы и не предупреждать, не тратить времени, шестерка сам понимает, что ему грозит.
Встречи с Ангелом происходили в борделе бабки Евдокии — самом удобном месте для откровенной беседы. Напуганная неоднократными угрозами и со стороны телохранителя важного клиента, и со стороны давно известного ей авторитета, Евдокия не пыталась подслушивать, наоборот, создавала беседующим обстановку максимальной секретности. Особому отношению способствовали немалые денежные иньекции, компенсирующие потери от «простоя» удобной комнаты. И, конечно, боязнь ликвидации доходного «предприятия».
Вот и на этот раз бандерша угодливо встретила приехавшего Жетона.
— Давненько нас не посещаете, дорогой друг. Ленка успела соскучиться — очень уж вы пришлись бабенке по вкусу… Ужинать будете?
— Похаваю, — согласился Жетон. — Ленку пощупаю после базара с дружаном… Он приехал?
— Звонил. Вот-вот прибудет.
Ожидая Ангела, Жетон выпил полбутылки коньяка, опустошил тарелку винегрета с крабами, блюдо жирной свинины, заел плотный ужин десятком яблок и задремал прямо за столом. Два телохранителя дежурили возле входа в бордель, еще два охраняли босса в столовой. После неудачной для него разборки Жетон не без оснований боялся покушения. Красуля ни за что не успокоится до тех пор, пока не отыщет сбежавшую от авторитета дочку, не сведет давних счетов с похитившим ее Жетоном.
Кажется, пора поручить кому-нибудь из шестерок подстеречь Красулю и прошить автомобиль несколькми автоматными очередями. Представил себе окровавленный труп мерзкой дамочки и захлебнулся от восторга. Правда, достать ее нелегко, бережется, стерва, но пусть один киллер проколется, другого замочат, авось, третий все же достанет…
Прошло полчаса… час. Ангел не появлялся. Обеспокоенный Жетон не мог уже ни спать, ни есть, ни мечтать о будущей разборке с Красулей — расхаживал по борделю, бесстыдно заглядывая в комнаты проституток, пугая их клиентов. Надоело. В конце концов, зашел на кухню и завалил повариху прямо на пол. Не от желания — заглушить тревожные мысли.
Когда бабка Евдокия осмелилась нарушить покой гостя и сообщить ему о приезде долгожданного приятеля, Жетон успел довести Ленку до полного изнеможения. Девка уже не просто стонала — выла в полный голос. Едкий запах пота, смешанный с ароматом французских духов, шибанул в нос владелице борделя.
— Дорогой друг, Ангел приехал, — скороговоркой оповестила она и выскочила в коридор, оставив дверь приоткрытой.
— Ништяк, я ожидал, пусть и он потерпит, — отдуваясь, в несколько приемов заявил Жетон, не прекращая атаковывать жирное тело поварихи. — Терпи, Ленка, выдюжишь — озолочу! Да шевелись же ты, шкура, работай!
Проститутки сгрудились в коридоре, смеялись, подавали подружке бесстыдные советы. Клиентов в это время мало, девушки бездельничают, скучают, поэтому неожиданное развлечение пришлось как нельзя кстати.
Здесь же, презрительно сощурившись, приложив к аристократическому носу надушенный платок, стоял Ангел. Подумать только, с кем приходится иметь дело? Попадется мразь болотная сыскарям — все выложит, ничего не утаит! Размазня, кусок мяса, неандерталец, животное, крестил он про себя старого дружана.
Первой сдалась Ленка.
— Пусти… Помру…
— Похороню, — хрипел азартный авторитет, увеличивая скорость продвижения к близкой уже цели. — Спецгроб закажу, памятник поставлю. Работай, шалава!
Повариха не двигалась — хрипела. На губах пузырилась почему-то рыжая пена, по телу пробегали конвульсии. Кажется, на самом деле вот-вот помрет, волновалась бабка Евдокия. Не потому, что ей так уж было жалко девку — где отыскать такую же опытную повариху?
Наконец, Жетон слез с бабы, застегнул ширинку, встряхнулся на подобии заматеревшего петуха, сочно выматерился.
— Гнать тебя нужно из борделя! Не можешь обслужить настоящего мужика — удовлетворяй на помойках сопливых пацанов. Бабка Евдокия, чтобы я эту жирную свинью больше здесь не видел! Подавай нормальную телку! Хоть сейчас подавай — осилю! Испуганные проститутки разбежались по комнатам. Защелкали дверные запоры. Не дай Бог завалит этот бык-производитель — замордует до смерти. Как затрахал Ленку, которая, не в силах подняться, ворочается на полу и хрипло стонет.
В коридоре остались перепуганная бабка Евдокия и брезгливо усмехающийся Ангел. Жетон увидел его и мигом забыл о сексе.
— Дружан? Пошли в нашу комнату, побазарим. Евдокия, быстро — коньяк и закусь!… Соскучился я, вот и порешил малость позабавиться с поварихой. А она, стерва, слабой оказалась — никакого тебе удовольствия. И что за лярвы пошли в наши скорбные времена? Помню, раньше завалишь сразу двух телок — тут тебе и удовлетворение и сладость. А теперь…
Толстяк сыто рыгал, многословно повествовал о слабостях нынешнего женского пола. Не то, что раньше, в период развитого социализма. Старался за болтовней скрыть несвойственное ему смущение. Как там не говори, а секс — дело тайное, интимное, выставлять его на всеобщее обозрение даже для такого человека, как Жетон, постыдно и неприятно.
Проститутка Нюська изгнана из своей «кельи» и укрылась у соседки. Будто из-под земли, появился полированный обеденный стол, стулья сменились на полукресла. По причине «профессионального» недомогания поварихи, прислуживали две опрятные девки.
— Брысь, лярвы! — миролюбиво проворчал Жетон, хлопнув одну из подавальщиц по упругому задку. — Займитесь другими клиентами, шалавы! — приложился он широченной ладонью к тощему бедру другой.
Девки, смеясь и игриво подмигивая, покинули комнату. Заниматься им не с кем — как всегда, получив известие о предстоящем приезде важных гостей, бандерша с зубовным скрежетом и болью в сердце отказала другим клиентам.
— Зачем звал, дружан? Сам знаешь, опасно мне появляться в городе, пока Красуля жива…
— Так наведи бабе кранты, — удивился несообразительности старого приятеля Ангел. — Не мне тебя учить.
— Пробовал, — уныло признался Жетон. — Трижды пробовал. Заговоренная она, пули мимо проскакивают. Придумал жениться — куда там, ни в какую. Чую, дружан, наведет мне баба кранты, как есть наведет. Может и живу потому, что в моих руках красулинская дочка… Вернее, была в моих руках, теперь невесть где. Уволок ее Бровастый, мой телохранитель… Скажи, кому сейчас можно верить, если самые близкие шестерки берут на понт?
— Только самому себе, — улыбнулся Ангел, показав белоснежные ровные зубы, за которыми постоянно ухаживал и берег. — Да еще мне, потому-что повязаны мы с тобой, дружан, одной веревочкой, скованы браслетиками… Ладно, подумаю, как укоротить твою Красулю… Есть дела поважней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31