— Перестраховка все это, — убежденно заявил Богдан, но я, как обычно, решил, что береженого Бог бережет.
В комнате действительно не было никаких следов потасовки и резни. Но что меня несколько озадачило — не было и Коли. Похоже, что Богдан и его деструктировал заодно. Уточнять в присутствии лишнего человека, что да как, я не стал. Перетерпится.
— Я думал, мы их в подвал прятать будем… — пробормотал стукач, явно не врубаясь в ситуацию.
— Юноша, — строго сказал Богдан, маленько превышая свои полномочия. — Не забивай себе голову ерундой. Запомни, что сейчас вся твоя жизнь держится только на нашем интересе. Вопросы, тем более лишние, очень вредны для здоровья. Понял?
— Понял.
— Давай бумагу, — сказал я, и информатор с готовностью отдал мне папку. Я стащил с папки полиэтилен, развязал тесемочки, развернул…
Нет, листок бумаги, где на фирменном бланке ЦТМО было отпечатано десятка два принтерных строчек, меня ничем при первом взгляде не удивил. Меня поразило другое, на внутренней стороне «корочек» папки сохранился пожелтевший обрывок очень плохой бумаги, на котором фиолетовыми чернилами и очень знакомым почерком — я сразу, правда, не вспомнил, чьим, — было написано: «…ету ООГ „Пихта“. У меня аж что-то щелкнуло и зажужжало в голове. Будто там не малюсенькая микросхема стояла, а целый компьютер с наворотами.
Значит, все-таки она была! Особая оперативная групп; «Пихта», с материалами которой мне пришлось иметь дело в тот раз, существовала и в этом потоке времени. Только на сей раз ее документы обнаружились не на чердаке, а в подвале, правда, совсем другой дачи и в совсем другом дачном поселке.
Я держал в руках листочек, которого так домогался Равалпинди, но не мог не только врубиться в его содержание, но даже начать его читать. По сути дела, мне как-то сразу стало до фени. за что господин Джавад-хан так жаждет выложить кучу баксов. Зато мне неудержимо захотелось в подвал, туда, в бочку, в тайник с сундуком.
— Этот тайничок в подвале вы сами соорудили? — спросил я у стукача.
— Нет, он тут раньше был. Эту дачку Киря, в общем-то, недавно купил. Года два назад. Баба какая-то продала совсем задешево. Денег на то, чтоб ремонтировать, у ней не было, мужа тоже. Покупал эту дачу ее дед, сразу после войны, тоже не сам строил. Так что, чей тайник — фиг знает.
— А вы-то его как нашли?
— Случайно. Киря, когда мы тут первый раз собирались, решил все облазить. Может, тут чего приличное завалялось. Мебель там старинная, которую отреставрировать можно, самовар или икона. Так вот, представляешь, тогда, когда специально искали, — тайника не нашли. Мы эти бочки даже ворочать не стали. Киря тут, конечно, планы строил: мол, построю тут особняк с бассейном
— участок-то ого-го-го какой! Только ни фига не накопил, как видно. Так все и осталось, как было. Бухали здесь, баб иногда водили, стрелки забивали по мелочам. Товар иногда ныкали. Как сложится, короче. А тайник нашли во время одной пьянки, на Новый год или на Рождество вроде… Не помню, две недели квасили напропалую. Были только с нашей бригады, этих халявщиков, блин, типа Твистера и Коли, не приглашали. Они и выжрать-то, суки, за чужой счет норовили, даром, что бабок имели больше нашего. Жулье…
— Ладно, — чувствуя, что товарищ уходит в сторону, перебил я, — ты лучше про тайник рассказывай.
— Ну вот, пили-пили, а как-то раз проснулись — и похмелки лет. А бодун у всех капитальный, тут поблизости ни одного ларька не имеется, надо либо километра три проехать до сельмага либо метров пятьсот до бабки, у которой самогон. А всем, естественно, в лом. Короче, Киря кого-то в приказном порядке отправил за самогоном, но то ли объяснил плохо, как бабку найти, то ли у мужика ноги вяло двигались — хрен поймешь. Нет и нет. Тогда Кире вдруг в голову взбрело, будто он в подвале бутылек от прошлого раза забыл. Взял с собой одного чувака, Цап-Царапыча, и полезли они в подпол. И надо же, блин, нашли! Правда, не бутылек, а всего лишь поллитру. А нашли, представляешь, в бочке, но не в той, где лаз, а рядом. Кто ее туда снес, фиг поймешь, вопрос особый. Поллитру приняли. Каждый по глотку сделал, похмелились, но мало. И тут Киря припомнил, что вроде бы когда поллитру нашли, то рядом бочка стояла, закрытая и тяжелая. Конечно, „-мое, народ начал всякие фантазии сочинять насчет того, что там коньяк столетней выдержки. Ну опять полезли, стали пытаться эту бочку выдернуть и случайно открыли защелку, которая эту дверцу-донце держала. Ну, а тут вообще с ума посходили, знаешь, как в
мультике про Кота Леопольда: «Клад! Клад-клад-клад!» Даже про опохмелениезабыли, на счастье того мужика, который за самогоном ходил. Он думал, что его вообще убьют за то, что столько проваландался, даже за свой личный счет лишний трехлитровый бутылек взял, для отмаза…
— Не надо в сторону, — напомнил я. — Ну, и что нашли там?
— Сундук кованый, я ж говорил уже. Здоровый, примерно полтора на полметра и сантиметров семьдесят в высоту. Старинный, сделан не меньше, чем из сороковки, сверху обит прочной такой белой жестью, а поверх нее стальные полосы из двухмиллиметровой стали. На ребрах — уголки, опять же кованые, полсантиметра толщина. И замка нет, и ключа не видно. Топором ни фига не взламывается, лома нет, фомку некуда совать. А долго там не просидишь — сам видел. Случайно открыли. Я штанами за шляпку одного гвоздя, которыми уголок прикреплен, зацепился. Дернул — а гвоздь вытянулся и замок открылся. А внутри, в общем-то, ерунда оказалась. Шинель, правда, была старинная, без погон, в петлицах ромб. Цап-Царапыч ее загнал кому-то из любителей за полтора «лимона». Думали, может, маузер есть или шашка — фиг, ничего такого. Книги всякие, Троцкий, Зиновьев, Каменев. Ну, и другая макулатура.
— Папка оттуда же? — Я постучал пальцем по «корочкам».
— А это там на дне валялось. Такой чемоданчик с ремешками сбоку. Там тетрадки какие-то, папки вот такие же. Ерунда разная. А когда решали на сегодня толковище устроить, то прикинули сюда нашу ценную бумажку пихнуть. Я взял одну папку, бумаги в сундук высыпал, а листочек сюда пристроил. Видишь, чистенький, сухонький и крысы не поели.
— Молодец, возьми с полки пирожок, — сказал я иронически.
В это время на столе хрюкнула рация, связывавшая нас с Ваней.
— В трехстах метрах от нас, в направлении дачи движутся два автомобиля «Ниссан-Патрол», — доложил «зомби».
— Не рано ли? — спросил я у Богдана. — Ты же говорил — через сорок пять минут.
— Да, рановато, — согласился тот, ничуточки не взволновавшись. — Сейчас посмотрим…
— Давай в соседнюю комнату, — приказал я информатору. — И сиди тихо, Равалпинди тебя не должен видеть.
Боец и сам не хотел с ним встречаться, а потому не стал упрямиться и быстро исчез за дверью. В принципе мне было глубоко начхать на то, увидит Равалпинди информатора или нет, потому что возвращение господина Максудова, пардон, мистера Джавад-хана, с этой дачи было исключено. Но информатору вовсе незачем было видеть в работе ГВЭП. Стукач еще мог пригодиться, а так его пришлось бы ликвидировать.
Богдан включил ГВЭП, надел гарнитуру, пощелкал клавишами выносной клавиатуры, и на мониторчике возникло знакомое мне лицо восточного человека, то есть Равалпинди. Видимо, оно уже было загружено в память ГВЭПа. Переключатель режимов был поставлен на «П» — поисковый уровень. В правой верхней четвертушке экранчика (2x2 см примерно) возник синий кружок, по которому, как по циферблату секундомера, начала двигаться тоненькая белая стрелка. Одновременно с этим под четвертушкой нервно замигал бело-красный транспарантик: «Поиск». Обежав около четверти круга, белая стрелка-вектор словно бы наткнулась на какой-то светящийся кружок или большую точку. Она остановилась, тут же приобретя красный цвет, и медленно поползла в обратном направлении, против часовой стрелки. Транспарантик под четвертушкой мигнул и сменился. Теперь на нем значилось: «Сопровождение». На остальном поле экранчика четкое фотографическое изображение Равалпинди сменилось размытым, на котором мигал тонкий белый крестик. Богдан нажал кнопку фокусировки и перевел переключатель режимов на «Н». Четвертушка с поисковым вектором убралась, а на экране возникло четкое изображение, уже без мерцающего крестика.
— Посмотрим на мир глазами Равалпинди! — вполголоса ухмыльнулся Богдан.
Действительно, на мониторчике появилась картинка, которую видел мистер Джавад-хан. То есть интерьер «Ниссан-Патрола», в котором он ехал к нам на дачу. В машине, считая его, были пятеро, но впереди, через лобовое стекло просматривался другой «Ниссан», где сидело еще столько же, а может, и больше. Автоматов и пулеметов, конечно, ни у кого не просматривалось, но ясно, что с пустыми руками не едут. Если Богдан переоценил свои силы, то нам будет очень хреново.
— Если мне не удалось его подавить, он будет думать на родном языке, и мы хрен что поймем, — словно бы угадывая мои мысли, произнес Богдан, тоже, должно быть, не вовсе уверенный в своем успехе. — Ты таджикский знаешь? В смысле дари?
— Нет, не знаю…
— Ну так вот, если они сейчас начнут общаться по-своему, значит, мне надо ему еще порцию вложить, а если будут рты открывать по-таджикски, а мы все поймем по-русски, значит, работает… — Богдан произнес это азартным шепотом охотника, ждущего, когда кабан выскочит ему под выстрел.
— Уважаемый Джавад-хан, мы подъезжаем… — Эти слова произнес смуглый бородач в белом костюме. Рожа показалась удивительно знакомой. Батюшки! Да це ж Ахмад-хан з Афганщины… Неужели в этой жизни я его не убил? В том потоке времени я ему точно всадил 5,45 из «ПСМ» прямо в середку груди. А потом свои же телохранители просверлили его еще в нескольких местах шальными пулями, причем одну вогнали точно в лобешник. Это уже гарантия.
— Я принял это к сведению, Хамид! — ответил тот, чьими глазами мы смотрели. Ага, так этот мужик, которого я принял за Ахмад-хана, и есть Хамид? Теперь все ясненько. То-то я заметил, Что у этого борода почернее, без проседи. Стало быть, младший братец теперь к Равалпинди подался. Небось после того, как Ахмад преставился, воевать за свободу и независимость родного племени стало скучно. И экономически неэффективно. Афгани небось ныне на тонны меряют, пришлось пару кошар под них освободить. Народ разбредается: у батьки нема золотого запасу К тому же талибы мало-мало кишка пускают… В общем, как говорила одна дама, лучше стоя, чем на коленях. Поэтому Хамид понял, что главное в профессии племенного бугая… то есть вождя, конечно — вовремя смыться. Что он и сделал. И теперь сторожит господина Равалпинди.
— Еще раз должен напомнить вам об осторожности, — произнес Хамид. — С этими людьми надо быть очень внимательными.
— Я их знаю, им можно верить.
— Ваня! — позвал я в рацию. — Себя не обнаруживай, без команды не стреляй.
— Принято.
Машины остановились. Из головного джипа вышло шесть человек, внешне очень внушительных, в темных очках и при пиджаках, несмотря на жару.
— Ставлю видеоимитацию, — объявил Богдан, переключая ГВЭП в режим «В». — Теперь ты — Твистер, Валет — Киря, а Ваня — Коля. Будешь теперь работать по своему плану. Ребятами можешь управлять отсюда, через гарнитуру. А рацию оставь в покое. Надевай гарнитуру!
ТЕАТР МАРИОНЕТОК
— Внимание, Ваня, Валет! Ваня становится Колей, а Валет — Кирей. Я — Твистер. Мы — свои. Произносить только те слова, которые передаем. Перед каждой фразой, которую нужно сказать вслух, буду говорить слово: «Произноси!»
— Принято, — в один голос ответили пацаны.
— Ваня! Неторопливо выбираешься из кустов и медленно подходишь к охранникам Равалпинди. Пошел!
На экране появились охранники, выбравшиеся из головного джипа, настороженно направившие взгляды, что называется, «в камеру». Конечно, никакой камеры не было, а был Ваня, глазами которого мы наблюдали всю эту сцену. Я подождал, пока он приблизится к бойцам Джавад-хана, и выговорил:
— Ваня, произноси: «Здорово, мужики! Вы кого-то ищете никак? Может, помочь чем-то?»
Хотя я и знал, что он повторит все без запинки, но немного обалдел, когда услышал в наушниках знакомый голос Коли-фиксатого. Причем не тот пришибленный, каким он разговаривал, уже будучи пристегнутым к креслу, а тот приблатненно-самоуверенный, каким он обладал во время толковища.
— Да вот, — сделав на всякий случай улыбку, ответил один из бодигардов, похоже, русский среднеазиатского производства, — тут где-то друзья отдыхают, на шашлыки звали. А у вас вроде мангал дымится… Мы не к вам, случайно?
— Ваня, произноси: «Если среди вас Хамид есть, то, может, и к нам. А вас лично я чего-то не припомню»…
При этом я непроизвольно втянул носом воздух: действительно, ощущался специфический запашок шашлыка, жарящегося на угольках. И дым за окном просматривался. Если б я не знал про имитационные возможности ГВЭПа, то, наверно, обалдел бы. Ведь никто никакого мангала не растапливал… Но я помнил, как в прошлом году ныне покойный Вася Лопухин напугал моджахедов Ахмад-хана имитационным пламенем и дал мне возможность выскочить из их логовища.
Вне поля зрения Вани хлопнула дверца второго «Ниссана». Он повернул голову в том направлении, и мы увидели, как к лже-Коле быстро приближается Хамид.
— Привет, дорогой! — приветливо оскалившись, произнес чернобородый. — Рад тебя видеть, совсем мужчина стал.
— Старею, наверно, — ответил я Ваниными устами, не забыв перед тем сказать волшебное слово: «Произноси!»
— Куда там «старею»! Совсем молодой, красивый.
— Мерси за комплимент, братуха. Может, в дом зайдете? А то твой шеф подумает, что мы негостеприимные… Твистер вам, конечно, небольшой дастархан сготовил, с легким российским акцентом, если, конечно, Аллах не против…
— Аллах не против, — хмыкнул Хамид. — В Коране вино запрещается, а водка и коньяк — нет. Но хозяин у нас очень деловой. Товар-деньги-товар, как Маркс говорил.
— Ну, все равно, зайти надо. Не обижайте, корешки!
— Нас много, — в несколько двойственном смысле предупредил Хамид, — мы ведь не гордые, раз зовут — зайдем. Не пожалейте потом, ладно?
Намек был, конечно, очень прозрачный, но я приказал Ване пошире улыбнуться и сказать безмятежным тоном:
— Думаешь, шашлыка на всех не хватит? Да мы вам, если надо, полтонны нажарим! Въезжайте во двор, чего гам! Хамид ухмыльнулся и сказал:
— Сейчас, пойду спрошу хозяина!
Богдан молниеносно переключился на Равалпинди, и в следующем кадре мы увидели Хамида, подходящего к хозяйскому «Ниссану».
— Предлагают во двор заехать.
— Я слышал, — вообще-то это произнес Богдан, но устами Равалпинди. — Пусть ворота открывают. Заедешь первый, я за тобой.
— Понял, уважаемый. А может, лучше попросить, чтоб сюда бумагу вынесли? Опасно, ребята крутые.
— Делай, как я сказал!
Хамид немного поежился, прижал руку к сердцу и вернулся к липовому «Коле».
— Хозяин не возражает. Обидеть не хочет.
— Ну и молодец. Открывай ворота! Богдан переключил меня на Валета.
— Открывай ворота!
Валет снял засов, распахнул створки:
— Милости просим, добро пожаловать!
Когда ворота открылись, и «Ниссаны» один за другим вкатили во двор, и Богдан стал показывать мне то, что видел в этот момент Равалпинди и все его люди, то я очень сильно удивился, потому что никак не ожидал, насколько масштабно изменится внешний вид и самой дачи, и всего участка. Ну, блин, имитаторы! Я даже забеспокоился, не перестарался ли Богдаша.
«Ниссаны» оказались не перед дряхлой деревянной дачей, а перед вполне
современным двухэтажным кирпичным особнячком, окруженным не запущенным изаросшим крапивой садом, а этаким мини-парком, ухоженным и подстриженным, с выложенными плитками аллеями, побеленными бордюрными камнями. Там, где в натуре находилась заброшенная баня, просматривалось нечто вроде беседки, а на пространстве между баней и забором откуда-то возник бассейн. Там же курился дымок мангала, двигались какие-то люди, невнятно перекликались… По-моему, даже несколько девиц в купальниках промелькнуло. О том, что поджарый Валет в глазах Равалпинди энд компании превратился в быкообразного Кирю — даже золотой крест ну массивной цепи не забыли, — и говорить стыдно.
— Красиво живут! — произнес Хамид. — Быстро разбогатели. Раньше такого у них не было, я точно знаю.
— Раньше не было, а теперь есть, — сказал Равалпинди с подачи Богдана. При этом, когда я поглядел на оператора, мне показалось, будто он озадачен имитационной картинкой не меньше, а даже больше, чем я. «Во, — подумалось мне, — сам не верит, что такое накрутилось!» Впрочем, разбираться в этом времени не было.
Когда джипы остановились, то первыми выбрались шестеро из головного «Ниссана», которые быстренько обтолпили машину своего шефа. Следом вылезли Хамид и двое ближних охранников, водитель остался и не глушил мотор до тех пор, пока секьюрити не прикрыли Равалпинди со всех направлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65