Мактэвиш
подошел к самому почтенному старцу, очевидно здешнему мэру,
поскольку ему было предоставлено самое удобное место для
созерцания фокусов. Постояв перед ним с поднятыми вверх руками
и растопыренными; пальцами, он объявил по-гречески:
-- А теперь я покажу вам еще один фокус.
Вслед за чем быстро опустил одну руку, извлек из бороды
старца серебряную драхму и бросил монету на землю. Аудитория
дружно ахнула. Снова подняв руки с растопыренными пальцами, он
с другой стороны той же бороды извлек пятидрахмовую монету и
тоже широким жестом метнул ее на землю.
-- Итак,- продолжал Мактэвиш, стоя с поднятыми руками,- вы
видели, как моя магия позволяет мне доставать деньги из бороды
вашего мэра...
-- Вы можете достать еще? -- дрожащим голосом осведомился
мэр. -- Да-да,- подхватили селяне,- можете еще?
-- Я погляжу, на что способна моя магия,- ответил,
Мактэвиш, охваченный энтузиазмом.
Одну за другой он извлек из бороды мэра несколько
десятидрахмовых монет и пополнил ими кучку денег на земле. В те
времена Греция бедствовала настолько, что струившееся из бороды
мэра серебро представляло собой целое состояние.
И вот тут Мактэвиш явно зарвался. Он достал из бороды
пятидесятидрахмовую бумажку. Восхищенный воз-глас зрителей едва
не оглушил нас. Ободренный этим, Мактэвиш извлек еще четыре
таких бумажки. Мэр сидел точно зачарованный, время от времени
шепотом произнося слова благодарности святому или святым, коих
почитал ответственными за это чудо.
-- Знаете что,- осторожно произнес Теодор,- мне кажется,
не следует продолжать этот трюк.
Но Мактэвиш слишком разошелся, чтобы сознавать
рискованность своих действий. Из бороды мэра была извлечена
стодрахмовая бумажка, и последовал гром аплодисментов.
-- А теперь,- объявил он,- мой заключительный фокус.
Снова поднял вверх руки, показывая, что в них ничего нет,
затем наклонился и извлек из пышной седой бороды бумажку
достоинством в пятьсот драхм.
Сумма денег, лежащих теперь у ног мэра, составляла в
глазах любого греческого селянина немыслимое богатство; в
переводе на английскую валюту там было около двадцати --
тридцати фунтов стерлингов.
-- Вот так,- повернулся к нам Мактэвиш с гордой улыбкой.-
Безошибочное средство.
-- Вы в самом деле привели их в отличное расположение
духа,- сказала мама, забыв про все свои тревоги.
-- Я ведь сказал вам, миссис Даррелл, чтобы вы не
волновались,- ответил Мактэвиш.
Вслед за тем наш иллюзионист совершил фатальную ошибку. Он
наклонился, собрал все деньги с земли и засунул себе в карман.
Что тут началось!
-- Я... э... предчувствовал, что может этим кончиться,-
заметил Теодор.
Престарелый мэр поднялся, шатаясь, на ноги и поднес кулак
к самому носу Мактэвиша. Со всех сторон неслись негодующие
крики, как на потревоженном птичьем базаре.
-- В чем дело? -- вопросил Мактэвиш.
-- Вы украли мои деньги,- заявил мэр.
-- Знаешь, мама,- сказал Ларри,- по-моему, теперь самое
время вам с Леонорой и Марго возвращаться на катер.
Три дамы живо встали из-за стола и удалились вниз по
главной улице размеренной трусцой.
-- Ваши деньги? -- озабоченно обратился Мактэвиш к мэру.-
Как вас понимать? Это были мои деньги.
-- Какие же ваши, если вы нашли их в моей бороде? --
спросил мэр. Мактэвиш снова был сражен своеобразной логикой
гре-
-- Но как вы не понимаете,- произнес Мактэвиш с тоской в
голосе,- это был всего-навсего фокус. Деньги в самом деле мои.
-- Нет! -- дружно воскликнули селяне.- Если вы нашли их в
его бороде, значит, это его деньги.
-- Неужели вам непонятно,- с отчаянием продолжал объяснять
Мактэвиш,- что я делал фокусы? Это все были трюки.
-- Ага, и весь трюк заключался в том, чтобы украсть мои
деньги! -- настаивал мэр.
-- Вот именно! -- рокотом поддержала его толпа.
-- Знаешь,- уныло обратился Мактэвиш к Ларри,- по-моему,
этот тип страдает старческим маразмом. Он не соображает, в чем
дело.
-- А ты, скажу тебе, полнейший идиот,- ответил Ларри.-
Ясное дело, он уверен, что деньги его, раз ты извлек их из его
бороды.
-- Но ведь это не так,- настаивал Мактэвиш.-Деньги мои.
Это был фокус.
-- Мы-то знаем это, балда, да только они не знают. Мы
очутились в окружении буйной, негодующей толпы селян,
решительно настроенных на то, чтобы отстоять права своего мэра.
-- Верните ему его деньги,- кричали нам,- не то мы не
выпустим ваш катер!
-- Мы пошлем в Афины за полицией! -- добавил кто-то.
Учитывая, что на связь с Афинами ушла бы не одна неделя и
столько же пришлось бы ждать полицейского, которому будет
поручено разобраться с этим делом,- если такового вообще
посчитают нужным направить,- мы, несомненно, оказались в
затруднительном положении.
-- Мне кажется, э...- заметил Теодор,- что вам следует
отдать ему эти деньги.
-- Что я всегда говорю об иностранцах,- вступил Дональд,-
несдержанные, к тому же еще и алчные. Взять хотя бы нашего
Макса -- только и знает, что занимать у меня деньги, и никогда
их не возвращает.
-- Не хватает еще и нам начать ссориться,- парировал
Макс.- Мало вам того, что уже тут происходит.
-- В самом деле,- сказал Ларри.- Теодор прав. Отдай ты ему
эти деньги, Мактэвиш.
-- Но это целых двадцать фунтов! -- воскликнул Мактэвиш.-
И ведь я только показывал фокус.
-- Что ж, если ты не отдашь деньга,- продолжал Ларри,-
боюсь, нам не избежать хорошей взбучки. Мактэвиш приосанился:
-- Я готов принять бой.
-- Не дури,- устало произнес Ларри.- Если все эти молодые
крепыши разом набросятся на тебя, они разорвут тебя в клочья.
-- Ладно, попробуем пойти на компромисс,- уступил
Мактэвиш.
Достав из кармана все монеты, он протянул их мэру. --
Вот,- сказал он по-гречески,- я показывал фокус, и деньга были
не ваши, тем не менее возьмите половину того, что я достал из
вашей бороды, и купите себе вина.
-- Нет! -- в один голос взревели селяне.- Отдайте ему все!
Отведя на катер Леонору и Марго, мама теперь вернулась за
мной и пришла в ужас, видя нас окруженными грозной толпой.
-- Ларри, Ларри! -- закричала она.- Спаси Джерри!
-- Не дури! -- крикнул Ларри в ответ.- Уж его-то никто
пальцем не тронет.
И он был совершенно прав, потому что в такой ситуации ни
один грек не позволил бы себе ударить ребенка.
-- Полагаю, нам следует собрать свои силы в кулак и
приготовиться дать отпор,- заявил Дональд.- Неужели спасуем
перед кучкой иностранцев? Я неплохо овладел искусством бокса,
когда учился в Итоне.
-- Э-э... а вы, гм... э-э... обратили внимание, что
большинство из них вооружено ножами? -- осведомился Теодор
таким тоном, словно речь шла о музейных экспонатах.
-- Ничего, я неплохо владею этим оружием,- сообщил Макс.
-- Но у тебя нет ножа,- заметил Дональд.
-- Верно,- задумчиво ответил Макс.- Но если ты уложишь
метким ударом кого-нибудь из них, я заберу его нож, и мы
схватимся с ними.
-- Не думаю, чтобы это было очень разумно,- сказал Теодор.
Тем временем селяне продолжали бушевать, и Мактэ-виш все
еще пытался убедить мэра поделить пополам вы-ручку, извлеченную
из его бороды.
-- Вы спасете Джерри? -- донесся мамин голос из-за спин
наших противников.
-- Да замолчи ты, мама! -- заорал Ларри.- Ты только, все
усугубляешь. Джерри в полном порядке.
-- Знаете, по-моему, учитывая, что и как говорят некоторые
из них,- снова вступил Теодор,- хорошо бы нам убедить Мактэвиша
отдать деньги мэру. Иначе мы рискуем очутиться в крайне
затруднительном положении.
-- Вы защитите Джерри? -- опять закричала мама.
-- О Господи! -- простонал Ларри. Шагнув вперед, он
схватил за локоть Мактэвиша, залез рукой в его карман, достал
ассигнации и протянул их мэру.
-- Эй! Постой! Это мои деньги! -- возмутился Мактэвиш.
-- Твои, твои, и тебе плевать на мою жизнь,- ответил
Ларри.
Обратясь к мэру, он продолжал по-гречески: -- Вот деньги,
которые этот господин, владеющий магией, обнаружил в вашей
бороде.
Затем он снова повернулся к Мактэвишу, взял его за плечи и
пристально уставился ему в глаза.
-- Отвечай кивком на все, что стану тебе говорить, понял?
-- Понял, понял,- ответил Мактэвиш, озадаченный таким
внезапным проявлением воинственности со стороны Ларри.
-- Итак.- Ларри осторожно положил ладонь на грудь
Мактэвиша там, где, очевидно, помещалось сердце, и произнес:
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
Мактэвиш, пораженный не только тем, как искусно Ларри
овладел ситуацией, но и странными словами (ему не доводилось
читать "Алису в Зазеркалье"), энергично кивал в конце каждой
строфы. А Ларри снова обратился к мэру.
-- У этого господина,- он опять положил ладонь на грудь
Мактэвиша,- большое сердце, поэтому он согласен отдать вам все
деньги, но при одном условии. Всем вам известно, что есть люди,
которые умеют находить скрытые земле источники.
Толпа дружным "ага" подтвердила, что ей это известно.
-- Этим людям платят за их работу,- продолжал Ларри.
Послышались сопровождаемые кивками возгласы "да, да".
-- Но когда вода найдена,- сказал Ларри,- она принадлежит
всем.
Он говорил на понятном для всех языке, потому что вода и
хлеб составляли основу жизни всякой здешней общины.
-- Иногда люди, которые ищут воду, находят источник,
иногда не находят,- говорил Ларри.- Этот господин иногда
находит деньги в бородах людей, иногда не находит. Ему повезло,
у вас хороший мэр, и он нашел деньги. Нашел около девятисот
драхм. Так вот, потому что он хороший человек, добрый человек,
он согласен отказаться от обычного вознаграждения.
Снова дружное "ага", выражающее удовлетворение, смешанное
с недоумением по поводу такой щедрости.
-- Однако взамен он просит вашего согласия на одну вещь,-
сказал Ларри,- чтобы мэр истратил эти деньги на благо всей
деревни.
Тут лицо мэра сразу помрачнело, зато его односельчане
встретили слова Ларри аплодисментами.
-- Ибо,- возвысил голос Ларри, окрыленный явными
признаками успеха и разгоряченный выпитым вином,- когда вы
находите деньги так, как находите воду, они должны принадлежать
всем.
Последовала такая громкая овация, что попытки мэра что-то
возразить утонули в общем гаме.
-- Знаете,- вступил Теодор,- по-моему, сейчас, похоже,
самое время удалиться. С высоко поднятой, как говорится,
головой.
И мы зашагали вниз цо главной улице, сопровождаемые толпой
селян, каждый из которых норовил протиснуться к Мактэвишу,
чтобы похлопать его по спине или пожать ему руку. Так что к
тому времени, когда мы спустились на пристань, Мактэвиш явно
начал чувствовать себя первейшим представителем Королевской
конной полиции и склонялся к тому, что двадцать фунтов --
отнюдь не слишком высокая плата за такое преклонение. Наше
отплытие задержалось на несколько минут из-за того, что мэр, а
за ним и все прочие старцы настояли на том, чтобы заключить
Мактэвища в свои объятия и расцеловать его.
Наконец он ступил следом за нами на палубу, воодушевленный
своим успехом.
-- Что я говорил; Следует знать, как обращаться с
примитивными людьми.
-- Во всяком случае,- сказала мама,- моей ноги больше не
будет ни в одном селении на этом побережье. Это мой день
рождения, и хотелось бы, чтобы кто-нибудь считался с моими
желаниями.
Конечно, дорогая муттер,- отозвался Макс.- Мы постараемся
найти для вас славное местечко, чтобы перекусить.
Якорь был поднят, заработал мотор, и сквозь его гулкое
чуфыканье мы еще долго слышали аплодисменты и добрые пожелания
селян.
Когда подошло время ленча, мы обнаружили прелестный
длинный пляж с мягким белым песком, и поскольку накануне
вечером Таки сумел поймать несколько кефалей, Спиро развел на
берегу костер и поджарил чудесную рыбу.
Свен, Дональд и Макс, все еще озабоченные тем, что у них
нет подарков для мамы, устроили для нее своего рода
представление. Свен, по профессии скульптор, вылепил из мокрого
песка огромную обнаженную женскую фигуру и вынудил маму громко
восхищаться его творением, потом сыграл для нее на аккордеоне
-- к счастью, не Баха, а какие-то энергичные веселые мелодии.
Дональд и Макс сперва посовещались между собой, потом шепотом
посвятили в свои план Свена, который одобрительно кивнул
головой.
-- А теперь,- обратился к маме Дональд,- мы исполним для
вас старинный австрийский танец.
Из уст обычно весьма сдержанного, типичного британца
Дональда это прозвучало так неожиданно, что даже Ларри потерял
дар речи. Свец лихо заиграл нечто весьма мажорное, похожее на
мазурку, долговязый нескладный Макс и бледнолицый коротыщ
Дональд важно поклонились друг другу, взялись за руки и
приступили к танцу. К нашему удивлению, они отлично справились
с задачей -- то горделиво выступая по песку, то стремительно
вращаясь, то выполняя сложнейшие па, во время которых надлежало
хлопать друг друга по коленям и по рукам, подпрыгивать в
воздух, хлопая себя по пяткам, и так далее. Я невольно вспомнил
морскую кадриль из "Алисы" в исполнении Грифона и Черепахи
Квази. Они танцевали так замечательно, что, когда номер
кончился, мы устроили им овацию; сияя от радости и обливаясь
потом, наши артисты выступили на бис, уже под другую мелодию.
После того как танцоры искупались, чтобы остыть, мы удобно
расположились на песке и воздали должное вкусной рыбе с сочным
мясом и приятно пахнущей дымком поджаристой кожицей; увенчали
трапезу различного рода фрукты.
-- Право, у нас получился очень приятный праздничный
ленч,- сказала мама.- Я довольна. А музыка Свена и танцы
Дональда и Макса были отличным дополнением.
-- У нас еще будет праздничный обед,- объявил Макс.-
Давайте найдем еще один пляж и устроим праздничный обед.
И вот мы снова погрузились на катер и продолжили путь
вдоль побережья. Близился закат, и солнце расписало небо в
дивные красные, зеленые и золотистые тона, когда нашим глазам
предстало идеальное, как нам казалось, место. Крохотный
округлый залив с узким пляжем, над которым высились
ярко-оранжевые в солнечных лучах скалы. -- О, как же тут
красиво,- сказала мама. -- Здесь мы и устроим праздничный
обед,- заключил Макс.
Спиро сообщил Таки, что мы остановимся здесь на ночь. К
сожалению, Таки не был знаком с этим заливом и не знал, что
вход в него отчасти преграждает песчаная отмель. Он на хорошей
скорости повел катер в залив и, сам того не ведая, наскочил на
отмель. Катер остановился внезапно и круто. Мама в эту минуту
стояла, любуясь закатом, на самой корме; от резкой остановки
она потеряла равновесие и упала за борт. А надо сказать, что,
хотя в очень жаркую погоду мама снисходила до того, чтобы
понежиться на мелководье, плавать она совсем не умела. О чем
были осведомлены все, кроме Таки. А потому вся наша компания,
включая Спиро, который обожал маму, но тоже не умея плавать,
попрыгала в море спасать именинницу. Результатом этого порыва
был полнейший хаос.
Дональд и Макс прыгнули друг на друга и ударились
головами. Леонора зацепилась ногой о фальшборт и сильно ее
поранила. Марго, полагая, что маму надо искать под водой,
нырнула и лихорадочно искала ее тело на глубине, пока в легких
не кончился воздух, и пришлось ей всплывать на поверхность.
Маму поймали Лесли и Мактэвиш, а Ларри вдруг сообразил, что
Спиро тоже не пловец, и успел спасти его, когда тот в третий
раз ушел под воду. Но все время, пока Спиро то появлялся, то
вновь пропадал под водой, он успевал кричать, захлебываясь: "Не
беспокоиться, миссисы Дарреллы, не беспокоиться!"
Лесли и Мактэвиш оттащили задыхающуюся, отплевывающуюся
маму на отмель, где она смогла сесть и отрыгнуть морскую воду,
которой успела изрядно наглотаться, а Ларри отбуксировал туда
Спиро, чтобы и он мог выполнить ту же процедуру. Когда наши
утопленники пришли в себя, мы доставили их на борт катера, где
маме был предложен добрый глоток бренди, чтобы она оправилась
от шока, вызванного падением в море, и еще больший глоток выпил
Спиро, чтобы прийти в себя от созерцания того, как падает мама.
-- Ей-Богу, миссисы Дарреллы,- вымолвил он.- Я думать, вы
утонуть.
-- Я думала то же самое,- отозвалась мама.- Сколько помню,
в жизни не попадала в такую глубокую воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16