А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Это, по-видимому, положило конец, по крайней мере на данное время, политической информации, предоставляемой Голицыным Западу. Хотя Маубрей продолжил работу в архивах, сопоставляя тезисы Голицына с документальными отчетами об отношениях Советского Союза и западных стран в период, предшествующий Тегеранской и Ялтинской конференциям, состоявшимся соответственно в 1943 и 1945 годах.Но Голицын явился еще с одним сообщением. Он заявил, что во все поры западного общества проникли тайные агенты КГБ. Этим заявлением он сумел повлиять на ЦРУ и СИС. Эффект от слов Голицына можно ощутить и по сей день как в ЦРУ, так и в СИС. Для подтверждения своих идей Голицын несколько по-иному интерпретировал операции КГБ. Его рассуждения строились примерно следующим образом. Какая польза от того, что КГБ лишь вылавливает западных шпионов? Запад просто зашлет новых, и этот процесс не будет иметь конца. Поэтому краткосрочные цели КГБ состоят в том, чтобы внедрить агентов в западные разведслужбы. Эти агенты призваны решать две задачи: во-первых, предупреждать Советский Союз о засланных на его территорию разведчиках и, во-вторых, если западные разведчики преуспеют в получении секретной информации, тайные советские агенты должны прилагать усилия, чтобы дискредитировать эту информацию.В долгосрочном плане, по утверждению Голицына, КГБ стремится полностью поставить под свой контроль разведывательные службы Запада, чтобы иметь возможность не только дезавуировать ценные сведения, но и подсовывать дезинформационные материалы, где надо и когда это необходимо. Если КГБ удастся реализовать свои планы, Запад будет полностью в руках России, ибо окажется неспособным распознать истинные политические намерения Советов, введенный в заблуждение фальшивками, предоставленными КГБ.Голицын утверждал, что КГБ уже успешно реализовал краткосрочные планы и далеко продвинулся в реализации долгосрочных, используя в этих целях внедренных агентов. Поэтому первостепенная задача ЦРУ и других западных спецслужб состоит в том, чтобы раскрыть истинные масштабы советского проникновения в их структуры.Для многих в ЦРУ откровения Голицына прозвучали сладкой музыкой. Некоторые сотрудники полагали, что эта организация слишком легкомысленно относится к возможности проникновения в нее советских агентов. Другие рассуждали более цинично. В ЦРУ продвижение по службе, заграничные командировки, назначение на работу за рубеж во многом зависели от того, насколько сильна угроза со стороны КГБ. Обе эти группы говорили, что во всех западных разведывательных службах были обнаружены советские агенты, лишь ЦРУ являлось исключением. Почему? Разве оно обладает каким-то особым иммунитетом от проникновения тайных агентов противника? Лайман Киркпатрик утверждал, что руководители ЦРУ серьезно размышляли над этой проблемой: «Мысль о том, что русские попытаются внедриться в наши ряды, не оставляла нас с первых дней существования ЦРУ. Ни один опытный оперативный работник разведки не может сбрасывать со счетов возможность того, что противная сторона работает в недрах его ведомства. Поэтому во время своих бессонных ночей я упорно размышлял: кто бы это мог быть, как найти к нему подходы, каким образом может быть организовано внедрение и так далее. Существовала серьезная возможность того, что рано или поздно в наших рядах появится агент противника, если он уже не появился»(15).В 1980 году на серии конференций под общим названием «Наши потребности в разведке на восьмидесятые годы» (конференции были организованы Консорциумом по исследованиям в области разведки) доктор Уильям Харрис, консультант сенатского комитета по разведке, сказал, что ЦРУ должно действовать, исходя из предположения, что противник осуществил «частичное проникновение» в его структуры. Позже, в частной беседе, он сказал, что КГБ уже сумел внедрить в ЦРУ своих тайных агентов. Даже если допустить, что ЦРУ располагает совершеннейшим методом «контроля качества» своих сотрудников, говорил он, и выявление лиц, которые потенциально могут оказаться нелояльными, проходит на 99, 8% успешно, все же оставшиеся 0, 2% возможных изменников, просочившихся через контроль, – это не меньше чем несколько сотен человек за последние десять лет. Больше того. обнаружение советских шпионов в других правительственных службах показывает, что испытания на полиграфе (детекторе лжи), на которые так полагается ЦРУ, не являются эффективным средством выявления нелояльности. Эти шпионы периодически проходили проверку на детекторе лжи и тем не менее не вызывали никаких подозрений(16).Таким образом, предупреждения Голицына были тепло встречены значительным числом сотрудников ЦРУ. Но громче остальных их приветствовал Джеймс Энглтон, блестящий руководитель контрразведывательного отдела ЦРУ. Энглтон, поэт и любитель орхидей, бывший офицер УСС, «суперразведчик. который даже не являлся на собрания личного состава, чтобы не обнаружить себя»(17), был, как мы уже знаем, другом и большим почитателем Кима Филби.Реакция Энглтона на измену Филби отличалась от реакции многих его коллег. В период после разоблачения Филби вошло в привычку возлагать на него ответственность практически за все провалы западных разведок в их деятельности против Советского Союза. Провал операции в Албании, о котором мы уже рассказывали, был лишь одним из приводимых примеров среди множества других. Филби, например, обвиняли в организации утечки информации из английского посольства в Вашингтоне во время второй мировой войны, «когда Филби там служил»(18). Но Филби в военные годы не работал в посольстве. Он находился там лишь с 1949 по 1951 год. Поэтому Энглтон сопротивлялся попыткам свалить вину за все провалы на Филби. Напротив, он все время задавал себе вопрос: если Филби оказался предателем, то почему предателей нет среди других? Пост, прошлые успехи по службе и поведение ничего не значат. Энглтон придумал получившее распространение выражение «дикое Зазеркалье» для характеристики «стратегических замыслов, хитроумных приемов и той дезинформации, которые использует советский блок и его хорошо скоординированные разведывательные службы, чтобы сбить с толку западные страны и внести раскол в их ряды»(19).Энглтон стал горячим сторонником Голицына. Именно Энглтон, по словам много писавшего по вопросам разведки Дэвида Мартина, организовал встречу Голицына с Робертом Кеннеди. (Кеннеди был обескуражен, как утверждает Мартин, просьбой Голицына выделить специально 30 млн. долларов на ведение разведывательной работы против Советского Союза.) При Энглтоне велась интенсивная работа по всем направлениям, подсказанным Голицыным после его появления. Сотрудники органов безопасности Великобритании, Франции, Западной Германии, Канады и Австралии выстраивались в очередь, чтобы поговорить с Голицыным и получить ключи к идентификации тайных агентов КГБ, окопавшихся в их ведомствах. Но интенсивнее всего эта охота велась в США.Однако десять лет поисков тайных агентов КГБ в системе ЦРУ принесли обескураживающие результаты. Энглтон полагал, что ему удалось сузить зону поиска вражеских агентов, ограничив ее отделом ЦРУ, занимавшимся странами Восточного блока. В 1963 году он предпринял меры, чтобы попытаться избавиться в этом отделе от четырех человек, которые в будущем могли бы оказаться ненадежными. Когда у него ничего не получилось, он лишил отдел информации по наиболее важным вопросам, что привело, по утверждению некоторых, почти к полному параличу в его работе.Охота продолжалась. Против лояльных сотрудников, проработавших много лет, велось тайное следствие. Нескольким пришлось оставить службу, хотя никаких компрометирующих данных обнаружено не было. Подозревали всех. Даже такой выдающийся посол, как Аверелл Гарриман, находился под подозрением (правда, недолго), что он тайный агент КГБ, на основе данных, представленных Голицыным. Сложность состояла в том, что сведения Голицына (полученные им из «учебных досье», в которых реальные личности были закамуфлированы, но порой недостаточно, или почерпнутые из болтовни на работе) были неполны, и их мучительно хотелось дополнить.В тех случаях, когда сообщения Голицына содержали достаточно информации и по ним начиналось расследование, они редко оказывались ложными. В Великобритании его информация в конечном итоге позволила вычислить Филби, пустить МИ-5 по следу Энтони Бланта и породила подозрения о существовании советского шпиона в стенах Адмиралтейства (Уильям Джон Вессел). Возникает вопрос, почему информация Голицына о тайных агентах в ЦРУ не дала таких же результатов.Главная информация Голицына, относящаяся к ЦРУ, заключалась в том, что он сообщил о визите в США в 1957 году руководителя Второго главного управления (отдел, работающий с американским посольством) М. В. Ковшука. Голицын утверждал, что единственной причиной, в силу которой столь высокопоставленный сотрудник КГБ мог совершить поездку в США, была необходимость встретиться лично с тайным агентом, занимающим ответственный пост в ЦРУ. Сообщив это, Голицын добавил, что, насколько он знаком с техникой КГБ по дискредитации важной информации, надо ожидать, что русские направят в США фальшивых перебежчиков с целью дезавуировать его сообщение о визите Ковшука.Дальнейшие события со всей определенностью подтвердили эти предсказания.За последующую пару месяцев двое высокопоставленных русских предложили США свои услуги. Первый, проходивший под псевдонимом «Федора», был, видимо, Виктор Лессовский, сотрудник Секретариата ООН «Федора» был идентифицирован как Лессовский Давидом Гэрроу в книге «ФБР и Мартин Лютер Кинг». Гэрроу говорит, что это имя ему сообщил коллега, писатель Ладислас Фараго, который в свою очередь услышал его от одного из бывших руководящих сотрудников ФБР Уильяма Салливана. К настоящему времени Фараго и Салливан уже скончались

. «Федора» стал одним из самых полезных агентов ФБР, и его высоко ценил лично Эдгар Гувер. Вторым стал сотрудник КГБ Юрий Носенко, работавший в Женеве в составе одной из советских делегаций. Впервые он вступил в контакт с ЦРУ в июне 1962 года, а два года спустя неожиданно начал настаивать на бегстве в США. Сообщения этих двоих бросали тень сомнения на всю представленную Голицыным информацию, и особенно на версию, выдвинутую им по поводу поездки Ковшука в Соединенные Штаты.Носенко сообщил, что Ковшук выезжал в Штаты вовсе не для встречи с каким-то особо важным агентом, а для того, чтобы увидеть агента по кличке «Андрей» – американского военнослужащего, завербованного в то время, когда он находился в Москве. Голицын сообщал о советском тайном агенте в ЦРУ, провалившем нескольких американских разведчиков в СССР. Ничего подобного, утверждал Носенко, КГБ вышел на них в результате обычного наблюдения. Но насколько можно было доверять самому Носенко? ЦРУ обратилось с просьбой к ФБР проверить через своего агента, что представляет из себя Носенко. Агентом был «Федора». «Федора» не только подтвердил, что Носенко действительно являлся сотрудником КГБ, но и сообщил дополнительно, будто русские настолько обеспокоены его бегством, что прекратили все операции КГБ в Нью-Йорке.Имелись и другие указания на то, что Носенко не был подсадной уткой. Информация, предоставленная им, прямо вывела контрразведку на Вессела – «гомосексуалиста, работавшего в английском военно-морском атташате в Москве». Носенко рассказал о существовании и выдал схему размещения подслушивающих устройств в американском посольстве. Но Энглтон и другие сторонники Голицына не успокоились. В КГБ и так убеждены, что Голицын уже выдал Вессела и что он наверняка рассказал о «жучках» в посольстве, говорили они, поэтому руководители КГБ решили пожертвовать и тем и другим, лишь бы убедить ЦРУ в искренности Носенко.Эта группа в ЦРУ решила доказать свою правоту и заставить Носенко во всем признаться. Его продержали три с половиной года в условиях, близких к тем, которые существовали в советском ГУЛАГе. Носенко кормили впроголодь, он был лишен естественного освещения, ему не давали одеяла, зубной щетки и пасты, не разрешали мыться (лишь изредка позволялся душ) и выполнять физические упражнения. Его подвергали грубым допросам, при этом некоторые вопросы готовил Голицын. Однако Носенко ни в чем не признался, и в конце пути ЦРУ ни на йоту не приблизилось к тому, чтобы установить истину(20).Внутри ЦРУ возникли три течения: антиносенковское, проносенковское и официальное. Представители первого продолжали утверждать, что его подсунул КГБ. В подтверждение этого тезиса они заявляли, что Носенко соврал, по крайней мере, раз двадцать, особенно в той части, где он рассказывал о своем прошлом. Кроме того, выяснилось, что он не может ответить на очень много вопросов, касающихся сферы деятельности КГБ. Носенко даже не смог дать описания кафетерия в здании Комитета государственной безопасности. Сторонники первого течения считали, что по этим фактам не было получено вразумительного разъяснения, снимающего с Носенко все подозрения.Апологеты второго направления считали, что любого перебежчика следует оценивать без предубеждения, и единственным критерием при этом должно быть качество представленной этим человеком информации. Информация Носенко, по меньшей мере, была не хуже той, что поступила от Голицына, а может быть, даже и более ценной. В докладе ЦРУ, распространенном внутри самого ведомства, говорилось, что, после того как Носенко выдержал допросы, проведенные во враждебном тоне, он в дружеской беседе сообщил сотрудникам ФБР еще о девяти случаях советского шпионажа.Официальное направление было представлено заместителем директора ЦРУ Руфусом Тейлором. Изучив указанный доклад, он пришел к выводу, что между информацией Голицына и сведениями, полученными от Носенко, нет серьезных противоречий. Тейлор рекомендовал воспринимать Носенко без предвзятости, лишь на основе представленной им информации. Влияние сторонников Носенко сразу возросло, и в 1975 году он бы принят в ЦРУ в качестве консультанта по вопросам контрразведки – успех, которого добивались лишь немногие перебежчики. Во время написания данной книги он все еще занимал этот пост(21). Но все же подозрения в отношении Носенко так и не рассеялись полностью. В 1978 году специальный комитет палаты представителей по проблемам политических убийств занимался изучением прошлого Ли Харви Освальда. Комитет затребовал дело Носенко, поскольку последний в свое время утверждал, что во время пребывания Освальда в Советском Союзе КГБ не проявлял к нему никакого интереса. Выслушав Носенко и подвергнув его перекрестному допросу, комитет пришел к убийственному выводу. Обнаружились существенные противоречия в данных, предоставленных им ЦРУ и ФБР, с одной стороны, и самому комитету – с другой. Носенко, например, сообщил комитету, что КГБ держал Освальда под неусыпным контролем, вплоть до перлюстрации писем, прослушивания телефонных переговоров и осуществления наружного наблюдения. Между тем в 1964 году он же уверял ЦРУ и ФБР, что «наблюдение за Освальдом не велось». Далее в официальном отчете комитета говорится: «Ранее Носенко утверждал, что после попытки самоубийства Освальд не подвергался психиатрическому обследованию, однако в 1978 году он подробно излагал комитету содержание прочитанного им в свое время доклада о результатах такого обследования». В конечном итоге комитет так и не сумел дать окончательный ответ по делу Носенко. Манера, в которой обращалось с Носенко ЦРУ (лишение свободы), и стиль допросов практически уничтожили его, по мнению комитета, как надежный источник информации по делу, связанному с убийством президента Кеннеди. Тем не менее комитет пришел к убеждению, что Носенко лгал в отношении Освальда. Причины этого могут быть различными, говорилось в отчете комитета, от желания преувеличить свое собственное значение до стремления провести дезинформационную акцию со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями Конечно, существует еще одна возможность. Носенко, будучи сотрудником ЦРУ, наверняка обсуждал там свои показания, прежде чем предстать перед сенатским комитетом. Без согласия ЦРУ он не мог предложить комитету версию, противоречащую тому, что он говорил ранее. Таким образом, третья возможность заключается в том, что ЦРУ по ведомой лишь ему причине хотел заставить специальный комитет палаты представителей поверить в то, что КГБ весьма интересовался Освальдом

.(22).Уже говорилось о том, какая связь существовала между Носенко и «Федорой», бывшим в течение длительного срока советским сотрудником ООН. Именно показания «Федоры» подтверждали, что Носенко является истинным перебежчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67