Еще мгновение, и он уже был за медленно закрывающимися железными створками.
Стоящие у караульной будки эсэсовцы даже не успели схватить висящие на ремнях автоматы...
Быстро оглядевшись, Карел оттащил трупы поближе к забору, чтобы они не валялись прямо посреди дороги. Стальные тонкие заточки он не стал выдергивать из тел, оставив их в остывающих покойниках.
Следующим был убит часовой в ближайшей смотровой башне. Ему майор тихо и спокойно перерезал горло, бесшумно поднявшись наверх. Затем он крепко привязал солдата к треноге пулемета, чтобы со стороны все выглядело как обычно. Счет шел на секунды.
Карел спустился вниз и, мысленно представив план лагеря, поспешил к медицинскому блоку.
Возможно, такое решение и было ошибочным, но хранившаяся в памяти мертвого вервольфа информация сильно заинтересовала майора, а еще ему подсказывало чутье, что искать нужно именно здесь.
Вервольф знал, что в медчасть недавно была переведена одна из заключенных. Среди охраны лагеря ходили слухи, что комендант просто сошел с ума, выдернув смертницу из утвержденного в Берлине черного списка идущих на уничтожение. Дело пахло серьезными разбирательствами, комендант Тойфельханда явно превысил свои полномочия.
В принципе эта женщина могла быть кем угодно.
Но в любом случае он ее спасет.
Майор двигался преимущественно в тени, но немцы больше заботились о подступах к лагерю, чем о его внутренней территории. Патрули здесь отсутствовали.
По ночам Тойфельханд контролировали спущенные с цепей пси-псы. Но Карелу пока удавалось их обманывать при помощи маленького талисмана в правой руке — волчьего клыка с выгравированной с двух сторон неправильной свастикой, одного из символов-ключей «Анненэрбе».
Псы чуяли «чужака», но напасть пока не решались, ибо «чужак» в их сознании раздваивался на две совершенно разные личности, одна из которых явственно пахла своим.
Однако обманный эффект не мог держаться долго, это уже было проверено.
Майор немного замешкался у резиденции коменданта концлагеря.
В проеме яркого входа меланхолично курил какой-то эсэсовец, и Карел решил немного подождать. Убивать немца было рискованно, так как он вполне мог оказаться оборотнем, а обыкновенное оружие против этих адских тварей было бесполезным.
Разведчику, в свете луны затаившемуся за железными бочками с бензином, были отлично видны статуи, украшавшие готический фасад пятиэтажного здания.
Тут были и могучий Зигфрид, попирающий ногой издыхающего дракона, и воинственные крутобедрые валькирии на вздыбившихся конях. Присутствовал на фасаде и сам одноглазый Вотан, возродившийся после стольких лет забвения в части черного языческого культа. Чуть выше грозного скандинавского бога располагалась каменная голова мирового змея Ермурганда, с которым еще только предстоит сразиться сыну Вотана Тору. Обоим суждено погибнуть в равной битве, змею — от удара страшного молота, Тору — от яда.
Так начнутся знаменитые сумерки богов. Но некая незримая сила снова настойчиво пыталась возродить их к былой жизни.
Яркая точка догорающего окурка описала в темноте дугу, погаснув в ближайшей луже. Эсэсовец еще некоторое время постоял на свежем воздухе, затем вернулся внутрь здания.
Майор выждал для верности пару минут и короткими перебежками осторожно обогнул готическое строение.
А вот и медицинский комплекс. Его здания были лишены архитектурных изысков. Простые каменные коробки. Переведенная из общих бараков заключенная содержалась в низком двухэтажном здании с решетками на узких окнах.
Какие дела творили здесь нелюди из «Анненэрбе», оставалось только гадать. Во всяком случае, отловленный Карелом вервольф ничего о медицинских экспериментах Тойфельханда не знал.
Медчасть лагеря была огорожена невысоким забором — железной сеткой, к которой наверняка было подведено высокое напряжение.
Майор перестал скрываться. Выпрямившись, он твердым шагом двинулся к КПП, в будке которого маячили фигуры двух солдат.
Карел рассчитал верно: его зимняя эсэсовская форма не должна была вызывать подозрения.
Майор нащупал в кармане две отравленные иглы. Но что-то в последний момент его остановило, и через пару секунд он понял, что именно.
Солдаты были вервольфами.
Форму этих элитных эсэсовских войск было трудно спутать с какой-либо другой. Темно-багровые мундиры, украшенные эмблемой воющего волка, заставили Карела сменить оружие.
Четыре выстрела из пистолета с глушителем едва слышно прозвучали в ночи. Серебряные пули насквозь пробили стекла маленькой будки.
Спрятав пистолет, майор не спеша прошел через КПП.
Дверь, ведущая в двухэтажку, оказалась не заперта.
На узкой лестнице Карел столкнулся еще с двумя солдатами, по всей видимости, они все-таки услышали звон бьющегося стекла.
Их он застрелил прямо через карман шинели, не особо разбираясь, кто перед ним, — верфольфы или обыкновенные эсэсовцы.
Затем был плохо освещенный коридор.
Шаги гулко отдавались в висках.
Коридор закончился тупиком. Майор чертыхнулся, возвращаясь назад.
Из-за угла в него выстрелили, но за мгновение до этого Карел успел упасть. Выстрелы повторились.
Одна из пуль впилась в левое плечо.
Майор пружиной вскочил на ноги, бросаясь на высокого темноволосого немца со шрамом на скуле.
Пистолет врага со стуком грохнулся на пол.
Блеснул тонкий стилет. Солдат натужно захрипел, сползая по выложенной руническим кафелем стене.
Где-то в недрах лагеря завыла сирена. Теперь счет пошел уже на секунды.
Карел по наитию кинулся к самой дальней камере. Дверь в нее была приоткрыта.
Майор толкнул ее ногой.
Но... что за черт. В тесном, плохо освещенном помещении были двое. Страшно исхудавшая бледная женщина и средних лет эсэсовец в офицерском мундире.
По-прежнему сжимая в руке окровавленный стилет, Карел напряженно застыл в дверном проеме. Майор не сразу понял, что прямо в лоб ему уставилось дуло парабеллума, готового выстрелить в любую секунду.
Немец оказался проворнее.
— Не надо... — тихо простонала женщина, и офицер, уловив интонацию, медленно опустил оружие.
Карел приготовился к прыжку. Эсэсовец даже не успеет ничего понять. Нож аккуратно войдет прямо под левое глазное яблоко.
— Нет, — шагнула вперед Рита, — не нужно больше смертей, не убивайте его.
Майор подчинился.
Еще раз взглянув на странного, опустившего пистолет немца, Карел схватил Риту за руку и потянул ее в коридор.
Женщина задержалась.
— Danke, — обернувшись, прошептала она офицеру.
— Sie haben nur funf Minuten, — сухо бросил им вслед оберштурмбаннфюрер.
Майор его понял.
Снаружи выла сирена.
Казалось, прямо посреди ночи настал день. Весь лагерь был залит ослепительным белым светом. Охрана задействовала включаемые по тревоге резервные фонари.
В беглецов уже стреляли.
Карел ловко закрыл собой Риту, принимая сразу четыре автоматные пули, затем он сорвал с шеи «ключ» и, произнеся давно заученную наизусть фразу на древнем мертвом языке, крепко сжал его в руке...
Вой сирены, выстрелы и оглушительный мертвый свет исчезли, вместо них возник «коридор».
Ошарашенная внезапной переменой, женщина отчаянно закричала, забившись в крепких руках майора.
— Не бойся, дуреха, мы еще не умерли, — сказал ей Карел, толкая Риту к ближайшей двери. — Да скорее же...
Они выпали из «коридора» где-то на окраине леса.
Лагерь смерти лежал далеко позади, но это еще ничего не означало.
Они убежали, но пока не спаслись. За ними уже наверняка шла погоня.
Как следует встряхнув всхлипывающую женщину, майор спрятал «ключ» в простреленный вверху карман шинели.
— Что это было? Кто вы? — Риту трясло.
— Потом расскажу, нужно уходить...
Карел снова схватил ее за невесомую руку и поволок в сторону разбитой гусеницами танков дороги.
Женщина не сопротивлялась.
— У вас... у вас весь рукав... в крови...
— Ничего...
— Но вы серьезно ранены...
— Чепуха... не болтай, смотри под ноги.
По обочине дороги бежать было легче, чем через лес. Грязь здесь успела подсохнуть, взявшись твердой коркой. С другой стороны, в первую очередь здесь их и будут искать.
Майор все корил себя за одну существенную ошибку. Побег следовало устроить не ночью, а под вечер, в канун «исхода призраков».
Призраки наверняка сбили бы со следа пси-псов, правда, лишь на время, но игра того стоила.
В лесу послышался победный вой. Четвероногие телепаты почуяли близкую добычу, и они ее теперь ни за что не выпустят.
Первый загонный отряд был уже близко.
Как правило, по следу шла небольшая, но сплоченная стая из пяти собак. Обычный человек был бы уже обречен.
Карел резко свернул с дороги, снова углубляясь в лес. У высокой сосны он остановился.
— Что вы делаете? — в ужасе взвизгнула Рита. — Они же нас сейчас разорвут!
— Не разорвут! — улыбнулся майор. — Садись на землю!
— Но...
— Садись, говорю!
Сняв с пояса нож, Карел начертил на земле круг.
Перепуганная женщина оказалась точно в его центре.
Майор осторожно переступил свежую линию и стал рядом с Ритой, затем присел на корточки, старательно вырезав у ног защитную руну Альгиз.
Среди деревьев появились псы, уродливые крупные животные непонятной породы. Чуть больше овчарок, но с огромными медвежьими головами.
Карел не ошибся, по следу шла первая стая, всего пять особей.
У собак не было глаз. Но они им были и не нужны. Пси-псы обладали совсем иным «зрением», более совершенным. Пси-псы умели «видеть» мысли.
Рита закрыла лицо руками.
Правильно. На это лучше не смотреть.
Победный вой разом оборвался. Разгоряченные погоней собаки наткнулись на непреодолимую преграду.
Жертвы находились в двух шагах от них и при этом были совершенно недоступны.
Псы крутились на месте, подпрыгивали, пытались зайти с иной стороны, рыли землю, но все тщетно. Крепкая стена не поддавалась.
Та же сила, которая их породила, теперь не пускала внутрь очерченного ножом круга.
Майор достал пистолет. Хладнокровно сменил обойму и методично расстрелял тупо тычущихся в невидимую преграду собак.
— Вставай.
— Они... они уже ушли?
— Можно сказать и так.
— Почему они вдруг затихли?
— Неужели ты не слышала выстрелов?
— Нет...
Женщина открыла глаза.
Карел не дал ей рассмотреть мертвых собак, потащив дальше. Пока что они получили небольшую, но надежную отсрочку...
Через полчаса далеко в лесу раздался отчаянный душераздирающий вопль.
Пси-псы из второй поисковой группы оплакивали своих погибших братьев.
Оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель все видел собственными глазами. Если бы ему об этом просто рассказали, он бы наверняка не поверил, посоветовав зарвавшемуся рассказчику пить поменьше дешевого шнапса.
Когда проникший в лагерь лазутчик увел с собой заключенную, Гельмут поспешил вслед за ними. Он ошибался, в непонятном порыве пообещав беглецам целые пять минут.
У них не было даже четверти минуты.
Выскочив под ослепительный свет прожекторов, лазутчик закрыл собою женщину и... исчез. Растворился в воздухе вместе с той, за которой пришел. Ридель мог поклясться, что в незнакомца попало по крайней мере несколько пуль, но тот, похоже, даже не обратил на это внимания.
Кто он был? Неужели русский?
Если Советы обладают подобными технологиями... Нет, чушь. Здесь явно что-то другое. Но что? Ведь он все видел. Два человека просто взяли и исчезли.
Нет, такое дело наверняка по части «Анненэрбе». Ведомство Зиверса давно занимается всяческими необъяснимыми феноменами. Ведь это они дрессировали псов-телепатов, они готовили вервольфов и осуществляли контроль над всеми немецкими концлагерями, именно их офицеры обладали поистине необъяснимыми способностями.
«Значит, это правда, — решил про себя оберштурмбаннфюрер. — У русских тоже существует подобная „Наследию предков“ организация, равная как по знаниям, так и по могуществу».
Тайные спецслужбы противостоят друг другу, и война эта для обычных людей незрима.
Но кое-что Гельмут сегодня видел.
Ну конечно же если человек так запросто проник на территорию лагеря, минуя все мыслимые преграды, так почему бы ему после всего этого и не исчезнуть? Лазутчик оставил на своем пути десяток трупов. Причем трое из убитых были вервольфами.
Третьего солдата специальных войск СС обнаружили глубоко в лесу. То, что от него осталось, представляло собой жалкое зрелище. Беднягу пришлось пристрелить. Псионики из «Анненэрбе» сообщили, что вервольфа полностью «выпотрошили», основательно промыв ему мозги.
Подобными технологиями не обладали даже адепты «Наследия предков».
Симптомы были тревожные.
А обнаруженная у дороги, расстрелянная в упор стая пси-псов только подтвердила худшие опасения оберштурмбаннфюрера. Русские обладали невероятным, доселе неизвестным оружием.
Нейроразведчики были лишь первыми ласточками.
Теперь ничто не спасет Третий рейх, даже убийство бесноватого фюрера. За Россией стояла сила. Возможно, более могущественная, чем та, из источника которой черпал жизнь Третий рейх.
Означало ли это, что Гитлер все-таки поставил не на ту лошадку, оказавшуюся темной?
Так ли оно, покажет время. А как раз его-то, необходимого для раздумий, оставалось все меньше и меньше.
Гельмут был в этом твердо уверен.
3
Схрон удалось обнаружить без особого труда по меткам на деревьях.
Майор знал заранее, где и как искать.
На случай вынужденного отхода разведчики всегда имели так называемый запасной вариант (или «нору», если на оперативном жаргоне), где можно было несколько дней спокойно отсидеться.
У Карела не было этих нескольких дней — всего лишь несколько часов.
Если бы он уходил сам, схрон бы не понадобился. Но майор был не один.
Женщина окончательно выбилась из сил. Последние несколько метров до спасительного убежища он тащил ее на себе.
Незаметный в земле люк поддался не сразу. Видимо «норой» давно не пользовались. Тем лучше. Значит, основные запасы не тронуты.
Карел помог Рите спуститься по каменной лестнице вниз. Затем вернулся на поверхность и, убедившись, что они не оставили после себя слишком явных следов, задраил люк.
Щелкнул маленький тумблер. В глубине убежища зажегся свет.
В углу уже трещал защищенный от сырости электрогенератор.
«Нора» представляла собой небольшое прямоугольное помещение с круглым столом посередине, длинной деревянной койкой у стены и шкафом, набитым всем необходимым.
Майор усадил женщину на узкую жесткую скамью и принялся методично осматривать содержимое ящиков.
Здесь было все самое необходимое: оружие, радиопередатчик, съестные припасы длительного хранения, зашифрованные карты и даже полный комплект эсэсовской полевой формы. Вот только размер слегка великоват, как видно, универсальный.
— Есть хочешь?
Рита отрицательно мотнула головой.
— Пить?
— Нет.
Карел придвинул к столу ящик с гранатами и, усевшись сверху, ловко открыл ножом банку немецкой тушенки марки «Вестфальский патриот». На темно-красном фоне был изображен Йозеф Геббельс, толкающий с трибуны пламенную речь.
Странный способ пропаганды национального патриотизма.
— Теперь спрашивай, — прожевав, пробурчал майор, думая о том, как там поживают его ранения.
Находясь в чужом теле, он, как обычно, не чувствовал боли, но донору придется несладко. Во всяком случае, на движениях ранения пока никак не сказывались.
— Кто вы? — едва слышно, прошептала Рита, не поднимая опущенной головы.
Нечесаные, слипшиеся волосы полностью скрывали ее бледное изможденное лицо. Карел решил соврать:
— Друг.
— Это я поняла.
— Меня просил позаботиться о тебе один... м... м... сослуживец. Может, вспомнишь своего одесского приятеля?
Женщина оживилась.
— Вас послал ко мне Карел?
— Ну да, мы служим в одном разведуправлении.
— Он жив, с ним все в порядке?
— Пока что да, хотя работенка у нас вредная.
— Расскажите мне о нем.
— Послушай, тебе мало того, что он тебя спас? Майор осекся.
Тема была скользкой. Как бы себя ненароком не выдать. Рите незачем знать всю правду. Если их все-таки схватят, то ей наверняка промоют мозги.
Женщина немного помолчала, что-то обдумывая, затем спросила:.
— Что это был за коридор и двери, двери, двери... Мне это привиделось в бреду, ведь так?
— Нет, не привиделось. Но об этом лучше потом, когда выберемся отсюда.
— Они снова идут по следу, да?
— Наверняка. Но шансы у нас велики. Пока велики.
— Так, значит, вы из советской разведки, как и Карел?
— Разведки? — переспросил майор, — Можно сказать и так. Мы — основная головная боль Третьего рейха.
— Скажите, зачем вы меня спасли?
— Но разве я только что не объяснил? За тобой меня послал Карел...
Женщина вымученно усмехнулась:
— И только?
— А тебе этого мало?
— Мы не виделись много лет... Одно время вели переписку, но война и ее оборвала. Получается, все эти годы он помнил обо мне?
— Послушай, давай закроем эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Стоящие у караульной будки эсэсовцы даже не успели схватить висящие на ремнях автоматы...
Быстро оглядевшись, Карел оттащил трупы поближе к забору, чтобы они не валялись прямо посреди дороги. Стальные тонкие заточки он не стал выдергивать из тел, оставив их в остывающих покойниках.
Следующим был убит часовой в ближайшей смотровой башне. Ему майор тихо и спокойно перерезал горло, бесшумно поднявшись наверх. Затем он крепко привязал солдата к треноге пулемета, чтобы со стороны все выглядело как обычно. Счет шел на секунды.
Карел спустился вниз и, мысленно представив план лагеря, поспешил к медицинскому блоку.
Возможно, такое решение и было ошибочным, но хранившаяся в памяти мертвого вервольфа информация сильно заинтересовала майора, а еще ему подсказывало чутье, что искать нужно именно здесь.
Вервольф знал, что в медчасть недавно была переведена одна из заключенных. Среди охраны лагеря ходили слухи, что комендант просто сошел с ума, выдернув смертницу из утвержденного в Берлине черного списка идущих на уничтожение. Дело пахло серьезными разбирательствами, комендант Тойфельханда явно превысил свои полномочия.
В принципе эта женщина могла быть кем угодно.
Но в любом случае он ее спасет.
Майор двигался преимущественно в тени, но немцы больше заботились о подступах к лагерю, чем о его внутренней территории. Патрули здесь отсутствовали.
По ночам Тойфельханд контролировали спущенные с цепей пси-псы. Но Карелу пока удавалось их обманывать при помощи маленького талисмана в правой руке — волчьего клыка с выгравированной с двух сторон неправильной свастикой, одного из символов-ключей «Анненэрбе».
Псы чуяли «чужака», но напасть пока не решались, ибо «чужак» в их сознании раздваивался на две совершенно разные личности, одна из которых явственно пахла своим.
Однако обманный эффект не мог держаться долго, это уже было проверено.
Майор немного замешкался у резиденции коменданта концлагеря.
В проеме яркого входа меланхолично курил какой-то эсэсовец, и Карел решил немного подождать. Убивать немца было рискованно, так как он вполне мог оказаться оборотнем, а обыкновенное оружие против этих адских тварей было бесполезным.
Разведчику, в свете луны затаившемуся за железными бочками с бензином, были отлично видны статуи, украшавшие готический фасад пятиэтажного здания.
Тут были и могучий Зигфрид, попирающий ногой издыхающего дракона, и воинственные крутобедрые валькирии на вздыбившихся конях. Присутствовал на фасаде и сам одноглазый Вотан, возродившийся после стольких лет забвения в части черного языческого культа. Чуть выше грозного скандинавского бога располагалась каменная голова мирового змея Ермурганда, с которым еще только предстоит сразиться сыну Вотана Тору. Обоим суждено погибнуть в равной битве, змею — от удара страшного молота, Тору — от яда.
Так начнутся знаменитые сумерки богов. Но некая незримая сила снова настойчиво пыталась возродить их к былой жизни.
Яркая точка догорающего окурка описала в темноте дугу, погаснув в ближайшей луже. Эсэсовец еще некоторое время постоял на свежем воздухе, затем вернулся внутрь здания.
Майор выждал для верности пару минут и короткими перебежками осторожно обогнул готическое строение.
А вот и медицинский комплекс. Его здания были лишены архитектурных изысков. Простые каменные коробки. Переведенная из общих бараков заключенная содержалась в низком двухэтажном здании с решетками на узких окнах.
Какие дела творили здесь нелюди из «Анненэрбе», оставалось только гадать. Во всяком случае, отловленный Карелом вервольф ничего о медицинских экспериментах Тойфельханда не знал.
Медчасть лагеря была огорожена невысоким забором — железной сеткой, к которой наверняка было подведено высокое напряжение.
Майор перестал скрываться. Выпрямившись, он твердым шагом двинулся к КПП, в будке которого маячили фигуры двух солдат.
Карел рассчитал верно: его зимняя эсэсовская форма не должна была вызывать подозрения.
Майор нащупал в кармане две отравленные иглы. Но что-то в последний момент его остановило, и через пару секунд он понял, что именно.
Солдаты были вервольфами.
Форму этих элитных эсэсовских войск было трудно спутать с какой-либо другой. Темно-багровые мундиры, украшенные эмблемой воющего волка, заставили Карела сменить оружие.
Четыре выстрела из пистолета с глушителем едва слышно прозвучали в ночи. Серебряные пули насквозь пробили стекла маленькой будки.
Спрятав пистолет, майор не спеша прошел через КПП.
Дверь, ведущая в двухэтажку, оказалась не заперта.
На узкой лестнице Карел столкнулся еще с двумя солдатами, по всей видимости, они все-таки услышали звон бьющегося стекла.
Их он застрелил прямо через карман шинели, не особо разбираясь, кто перед ним, — верфольфы или обыкновенные эсэсовцы.
Затем был плохо освещенный коридор.
Шаги гулко отдавались в висках.
Коридор закончился тупиком. Майор чертыхнулся, возвращаясь назад.
Из-за угла в него выстрелили, но за мгновение до этого Карел успел упасть. Выстрелы повторились.
Одна из пуль впилась в левое плечо.
Майор пружиной вскочил на ноги, бросаясь на высокого темноволосого немца со шрамом на скуле.
Пистолет врага со стуком грохнулся на пол.
Блеснул тонкий стилет. Солдат натужно захрипел, сползая по выложенной руническим кафелем стене.
Где-то в недрах лагеря завыла сирена. Теперь счет пошел уже на секунды.
Карел по наитию кинулся к самой дальней камере. Дверь в нее была приоткрыта.
Майор толкнул ее ногой.
Но... что за черт. В тесном, плохо освещенном помещении были двое. Страшно исхудавшая бледная женщина и средних лет эсэсовец в офицерском мундире.
По-прежнему сжимая в руке окровавленный стилет, Карел напряженно застыл в дверном проеме. Майор не сразу понял, что прямо в лоб ему уставилось дуло парабеллума, готового выстрелить в любую секунду.
Немец оказался проворнее.
— Не надо... — тихо простонала женщина, и офицер, уловив интонацию, медленно опустил оружие.
Карел приготовился к прыжку. Эсэсовец даже не успеет ничего понять. Нож аккуратно войдет прямо под левое глазное яблоко.
— Нет, — шагнула вперед Рита, — не нужно больше смертей, не убивайте его.
Майор подчинился.
Еще раз взглянув на странного, опустившего пистолет немца, Карел схватил Риту за руку и потянул ее в коридор.
Женщина задержалась.
— Danke, — обернувшись, прошептала она офицеру.
— Sie haben nur funf Minuten, — сухо бросил им вслед оберштурмбаннфюрер.
Майор его понял.
Снаружи выла сирена.
Казалось, прямо посреди ночи настал день. Весь лагерь был залит ослепительным белым светом. Охрана задействовала включаемые по тревоге резервные фонари.
В беглецов уже стреляли.
Карел ловко закрыл собой Риту, принимая сразу четыре автоматные пули, затем он сорвал с шеи «ключ» и, произнеся давно заученную наизусть фразу на древнем мертвом языке, крепко сжал его в руке...
Вой сирены, выстрелы и оглушительный мертвый свет исчезли, вместо них возник «коридор».
Ошарашенная внезапной переменой, женщина отчаянно закричала, забившись в крепких руках майора.
— Не бойся, дуреха, мы еще не умерли, — сказал ей Карел, толкая Риту к ближайшей двери. — Да скорее же...
Они выпали из «коридора» где-то на окраине леса.
Лагерь смерти лежал далеко позади, но это еще ничего не означало.
Они убежали, но пока не спаслись. За ними уже наверняка шла погоня.
Как следует встряхнув всхлипывающую женщину, майор спрятал «ключ» в простреленный вверху карман шинели.
— Что это было? Кто вы? — Риту трясло.
— Потом расскажу, нужно уходить...
Карел снова схватил ее за невесомую руку и поволок в сторону разбитой гусеницами танков дороги.
Женщина не сопротивлялась.
— У вас... у вас весь рукав... в крови...
— Ничего...
— Но вы серьезно ранены...
— Чепуха... не болтай, смотри под ноги.
По обочине дороги бежать было легче, чем через лес. Грязь здесь успела подсохнуть, взявшись твердой коркой. С другой стороны, в первую очередь здесь их и будут искать.
Майор все корил себя за одну существенную ошибку. Побег следовало устроить не ночью, а под вечер, в канун «исхода призраков».
Призраки наверняка сбили бы со следа пси-псов, правда, лишь на время, но игра того стоила.
В лесу послышался победный вой. Четвероногие телепаты почуяли близкую добычу, и они ее теперь ни за что не выпустят.
Первый загонный отряд был уже близко.
Как правило, по следу шла небольшая, но сплоченная стая из пяти собак. Обычный человек был бы уже обречен.
Карел резко свернул с дороги, снова углубляясь в лес. У высокой сосны он остановился.
— Что вы делаете? — в ужасе взвизгнула Рита. — Они же нас сейчас разорвут!
— Не разорвут! — улыбнулся майор. — Садись на землю!
— Но...
— Садись, говорю!
Сняв с пояса нож, Карел начертил на земле круг.
Перепуганная женщина оказалась точно в его центре.
Майор осторожно переступил свежую линию и стал рядом с Ритой, затем присел на корточки, старательно вырезав у ног защитную руну Альгиз.
Среди деревьев появились псы, уродливые крупные животные непонятной породы. Чуть больше овчарок, но с огромными медвежьими головами.
Карел не ошибся, по следу шла первая стая, всего пять особей.
У собак не было глаз. Но они им были и не нужны. Пси-псы обладали совсем иным «зрением», более совершенным. Пси-псы умели «видеть» мысли.
Рита закрыла лицо руками.
Правильно. На это лучше не смотреть.
Победный вой разом оборвался. Разгоряченные погоней собаки наткнулись на непреодолимую преграду.
Жертвы находились в двух шагах от них и при этом были совершенно недоступны.
Псы крутились на месте, подпрыгивали, пытались зайти с иной стороны, рыли землю, но все тщетно. Крепкая стена не поддавалась.
Та же сила, которая их породила, теперь не пускала внутрь очерченного ножом круга.
Майор достал пистолет. Хладнокровно сменил обойму и методично расстрелял тупо тычущихся в невидимую преграду собак.
— Вставай.
— Они... они уже ушли?
— Можно сказать и так.
— Почему они вдруг затихли?
— Неужели ты не слышала выстрелов?
— Нет...
Женщина открыла глаза.
Карел не дал ей рассмотреть мертвых собак, потащив дальше. Пока что они получили небольшую, но надежную отсрочку...
Через полчаса далеко в лесу раздался отчаянный душераздирающий вопль.
Пси-псы из второй поисковой группы оплакивали своих погибших братьев.
Оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель все видел собственными глазами. Если бы ему об этом просто рассказали, он бы наверняка не поверил, посоветовав зарвавшемуся рассказчику пить поменьше дешевого шнапса.
Когда проникший в лагерь лазутчик увел с собой заключенную, Гельмут поспешил вслед за ними. Он ошибался, в непонятном порыве пообещав беглецам целые пять минут.
У них не было даже четверти минуты.
Выскочив под ослепительный свет прожекторов, лазутчик закрыл собою женщину и... исчез. Растворился в воздухе вместе с той, за которой пришел. Ридель мог поклясться, что в незнакомца попало по крайней мере несколько пуль, но тот, похоже, даже не обратил на это внимания.
Кто он был? Неужели русский?
Если Советы обладают подобными технологиями... Нет, чушь. Здесь явно что-то другое. Но что? Ведь он все видел. Два человека просто взяли и исчезли.
Нет, такое дело наверняка по части «Анненэрбе». Ведомство Зиверса давно занимается всяческими необъяснимыми феноменами. Ведь это они дрессировали псов-телепатов, они готовили вервольфов и осуществляли контроль над всеми немецкими концлагерями, именно их офицеры обладали поистине необъяснимыми способностями.
«Значит, это правда, — решил про себя оберштурмбаннфюрер. — У русских тоже существует подобная „Наследию предков“ организация, равная как по знаниям, так и по могуществу».
Тайные спецслужбы противостоят друг другу, и война эта для обычных людей незрима.
Но кое-что Гельмут сегодня видел.
Ну конечно же если человек так запросто проник на территорию лагеря, минуя все мыслимые преграды, так почему бы ему после всего этого и не исчезнуть? Лазутчик оставил на своем пути десяток трупов. Причем трое из убитых были вервольфами.
Третьего солдата специальных войск СС обнаружили глубоко в лесу. То, что от него осталось, представляло собой жалкое зрелище. Беднягу пришлось пристрелить. Псионики из «Анненэрбе» сообщили, что вервольфа полностью «выпотрошили», основательно промыв ему мозги.
Подобными технологиями не обладали даже адепты «Наследия предков».
Симптомы были тревожные.
А обнаруженная у дороги, расстрелянная в упор стая пси-псов только подтвердила худшие опасения оберштурмбаннфюрера. Русские обладали невероятным, доселе неизвестным оружием.
Нейроразведчики были лишь первыми ласточками.
Теперь ничто не спасет Третий рейх, даже убийство бесноватого фюрера. За Россией стояла сила. Возможно, более могущественная, чем та, из источника которой черпал жизнь Третий рейх.
Означало ли это, что Гитлер все-таки поставил не на ту лошадку, оказавшуюся темной?
Так ли оно, покажет время. А как раз его-то, необходимого для раздумий, оставалось все меньше и меньше.
Гельмут был в этом твердо уверен.
3
Схрон удалось обнаружить без особого труда по меткам на деревьях.
Майор знал заранее, где и как искать.
На случай вынужденного отхода разведчики всегда имели так называемый запасной вариант (или «нору», если на оперативном жаргоне), где можно было несколько дней спокойно отсидеться.
У Карела не было этих нескольких дней — всего лишь несколько часов.
Если бы он уходил сам, схрон бы не понадобился. Но майор был не один.
Женщина окончательно выбилась из сил. Последние несколько метров до спасительного убежища он тащил ее на себе.
Незаметный в земле люк поддался не сразу. Видимо «норой» давно не пользовались. Тем лучше. Значит, основные запасы не тронуты.
Карел помог Рите спуститься по каменной лестнице вниз. Затем вернулся на поверхность и, убедившись, что они не оставили после себя слишком явных следов, задраил люк.
Щелкнул маленький тумблер. В глубине убежища зажегся свет.
В углу уже трещал защищенный от сырости электрогенератор.
«Нора» представляла собой небольшое прямоугольное помещение с круглым столом посередине, длинной деревянной койкой у стены и шкафом, набитым всем необходимым.
Майор усадил женщину на узкую жесткую скамью и принялся методично осматривать содержимое ящиков.
Здесь было все самое необходимое: оружие, радиопередатчик, съестные припасы длительного хранения, зашифрованные карты и даже полный комплект эсэсовской полевой формы. Вот только размер слегка великоват, как видно, универсальный.
— Есть хочешь?
Рита отрицательно мотнула головой.
— Пить?
— Нет.
Карел придвинул к столу ящик с гранатами и, усевшись сверху, ловко открыл ножом банку немецкой тушенки марки «Вестфальский патриот». На темно-красном фоне был изображен Йозеф Геббельс, толкающий с трибуны пламенную речь.
Странный способ пропаганды национального патриотизма.
— Теперь спрашивай, — прожевав, пробурчал майор, думая о том, как там поживают его ранения.
Находясь в чужом теле, он, как обычно, не чувствовал боли, но донору придется несладко. Во всяком случае, на движениях ранения пока никак не сказывались.
— Кто вы? — едва слышно, прошептала Рита, не поднимая опущенной головы.
Нечесаные, слипшиеся волосы полностью скрывали ее бледное изможденное лицо. Карел решил соврать:
— Друг.
— Это я поняла.
— Меня просил позаботиться о тебе один... м... м... сослуживец. Может, вспомнишь своего одесского приятеля?
Женщина оживилась.
— Вас послал ко мне Карел?
— Ну да, мы служим в одном разведуправлении.
— Он жив, с ним все в порядке?
— Пока что да, хотя работенка у нас вредная.
— Расскажите мне о нем.
— Послушай, тебе мало того, что он тебя спас? Майор осекся.
Тема была скользкой. Как бы себя ненароком не выдать. Рите незачем знать всю правду. Если их все-таки схватят, то ей наверняка промоют мозги.
Женщина немного помолчала, что-то обдумывая, затем спросила:.
— Что это был за коридор и двери, двери, двери... Мне это привиделось в бреду, ведь так?
— Нет, не привиделось. Но об этом лучше потом, когда выберемся отсюда.
— Они снова идут по следу, да?
— Наверняка. Но шансы у нас велики. Пока велики.
— Так, значит, вы из советской разведки, как и Карел?
— Разведки? — переспросил майор, — Можно сказать и так. Мы — основная головная боль Третьего рейха.
— Скажите, зачем вы меня спасли?
— Но разве я только что не объяснил? За тобой меня послал Карел...
Женщина вымученно усмехнулась:
— И только?
— А тебе этого мало?
— Мы не виделись много лет... Одно время вели переписку, но война и ее оборвала. Получается, все эти годы он помнил обо мне?
— Послушай, давай закроем эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28