Вот поэтому и бездействуют. Просто спокойно ждут, что будет дальше.
– А ты как думаешь, что же будет дальше? – устало спросил Дармос.
Дракон слегка пошевелил крыльями:
– Думаю, мы должны вывести из игры как Раита, так и Хокана, похоже, в данный момент это единственный путь.
– Значит, нам нужны союзники, верно? – прошептал повелитель Шейкура.
– Мы очень гордимся тем, что шейканы – единственный народ, который никому не подчиняется, никому не служит и никому не платит дани, но такая позиция давно устарела. Она ошибочна. Мы должны сделать выбор…
– Да, Горен свой выбор уже сделал. И у него уже есть союзники: человек из Нортандера по имени Хаг Сокол, гном Бульдр Краснобородый из Виндхолма, эльфийка из Дун-Шаэля Вейлин Лунный Глаз и, самое главное, Крэйг Ун'Шаллах из норканов. Да еще юная Звездный Блеск, потомок женщины и норкана.
– Всего несколько из многих – что они могут? Не стоит ли разослать гонцов? Просить помощи у других народов?
Дармос взглянул на спящую землю, покрытую длинными тенями:
– Ты не хуже меня знаешь ответ: они не придут. Мы, как всегда, сами по себе. Мечта Дераты никогда не осуществится.
– Дармос, над Шейкуром нависла огромная опасность. – Голос дракона стал мрачным. – Ты ведь сказал: мы сами по себе, мы в центре Конвокационной войны между магами… А один из наших вдобавок ко всему еще и враг. Нам придется сражаться не только за себя, но и за всю Фиару.
Дармос посмотрел на старого дракона, на непроницаемой морде которого, как всегда, ничего не отражалось.
– Ты совершенно серьезно считаешь, что кто-то собирается напасть на эту крепость?
Ур медленно поднял и опустил огромную голову. И прикрыл сверкающие глаза.
– Так и есть.
– Но это же немыслимо! – воскликнул Дармос. – Находящийся под твоей защитой Шейкур неприступен! С самого момента основания никто ни разу не осмелился приблизиться к нему с недобрыми намерениями.
– Тем не менее, так и случится, – возразил Ур. – Готовься, Дармос, вооружайся. Крепость шейканов станет центром борьбы. В этом у меня нет никаких сомнений.
– Ну что ж. – Дармос собрался идти. – Тогда, мой старый друг, будем готовиться. Но я надеюсь, что ты вмешаешься, как предписывает клятва.
– Я пока еще ни разу не нарушил своей клятвы, Дармос Железнорукий.
– Значит, и тебе следует тренировать свое старое тело и постепенно приучать его к движению, пращур Ур.
Жара растекалась по иссохшейся земле. Иногда вдали мелькали животные да проезжали небольшие караваны. Но никто не приближался по раскаленным Железным полям к Шейкуру. Казалось, это лето выдалось более сухим и жарким, чем все предыдущие, а над пустыней расползалась чернота.
В невыносимой духоте стражники не слишком хорошо выполняли свою работу. Каждый день около полудня кто-нибудь из караульных получал тепловой удар и падал без чувств. Марела Добросердечная сбилась с ног и озабоченно смотрела, как тают запасы целебных трав. Смешанная с драконьей, кровь шейканов помогала в битве и обладала огромной целебной силой, но противостоять солнечному пеклу не могла.
Дармос тоже беспокоился. Чем дольше они ждали, тем меньше оставалось шансов выдержать осаду. Поблизости не было ни одного города, откуда можно было завезти припасы. Конечно, Дармос отличался осмотрительностью и умел заглядывать далеко вперед. Но в возможность появления врага никогда по-настоящему не верил.
А вот Ур не сомневался, что на крепость готовится нападение. Но перед его внутренним взором мелькали только смутные обрывки картин будущего. Слишком сильными оказались магические потоки.
– Это ведь будет он, правильно? – однажды сказал Фугин Дармосу, когда они стояли плечом к плечу на стене, разглядывая раскинувшиеся внизу земли. – Руорим, отец Горена.
Дармос отмахнулся:
– Руорим ведь шейкан. Он не осмелится. Даже Мясник не зайдет так далеко, чтобы предать свой народ, Фугин.
– Что вселяет в тебя такую уверенность?
– Честь шейкана, которая для него вовсе не пустой звук. Его, видимо, распирает жажда власти, но он не может рассчитывать на какое бы то ни было снисхождение, если выступит против Шейкура.
Фугин сморщил нос:
– Ты слишком давно его не видел. Судя по тому, что рассказывал о нем Горен и что я слышал во многих местах, он здорово изменился с тех пор, как просил руки Дераты. Он выпустил наружу все самое отвратительное, что было в его характере, и вытравил все хорошее, что, возможно, когда-то в нем существовало. Скорее всего, теперь он всего-навсего послушный пес Хокана Ашира, который ест с руки хозяина.
Дармос отвернулся.
– Мы изнурены, – пробормотал он. – Скоро мы будем рады любому, кто постучится в наши ворота, волоча за собой телегу с продовольствием.
Наконец однажды утром спавшего беспокойным сном Дармоса разбудили крики. Время пришло.
«Тревога! К оружию! Враг у ворот!» – неслось со стен Шейкура.
Через секунду Дармос был на ногах. Застегивая перевязь, он посмотрел в окно. Даже отсюда можно было разглядеть облако пыли, приближающееся к крепости со стороны Железных полей. Фигуры расплывались в блестящем от жары мареве. Всадники, это точно. Но сколько их?
На самой высокой части стены Дармоса уже ждали, во всех коридорах толпились шейканы, в крепости царила тревога. К Дармосу подошли Фугин и двое офицеров.
Постепенно из облака пыли проступали силуэты вооруженных всадников, они рассыпались в разные стороны, образуя линию на расстоянии полета камня от мощных ворот. Пыль улеглась.
Фугин фыркнул:
– Их ведь не больше сотни, что они собираются делать? Хотят пристроиться к нам наемниками? Чистить доспехи?
Собравшиеся мужчины и женщины хрипло засмеялись и принялись состязаться в язвительных насмешках, которые сняли царившее вокруг напряжение.
Дармос молчал. Он узнал принадлежащий Руориму черно-красный флаг с головой дракона. Фугин был прав. Руорим выступил против собственного народа. Стареющий воин не хотел этому верить. Невольно он посмотрел наверх. Но Ура не было. Не поэтому ли дракон так и не смог разглядеть, кто же их враг? Ведь речь шла о Драконокровном, об их соплеменнике, к тому же еще и о маге!
Мужчина с белым флагом отделился от отряда и подошел к воротам.
– Эй! – громко крикнул он. – Вы согласны на переговоры?
– Видите? – захохотал Фугин. – Они уже готовы к беседе, хотя даже не успели вытащить сабли из ножен.
Но Дармос заметил, что глаза у него серьезные.
– Ответь, – велел он своему старому другу.
Седобородый разведчик подошел к перилам и наклонился вниз.
– Что вам нужно? – заорал он. – Мы ничего не покупаем и не пускаем к себе нищих!
За его спиной раздалось приглушенное хихиканье.
– Вон он идет, – прошептал вдруг один солдат, показывая налево.
Дармос проследил за его рукой и увидел огромного черного коня с роскошным чепраком. На коне сидел человек в красно-черных доспехах, на груди его красовался герб шейканов. Голову закрывал драконов шлем. На левом боку висел длинный меч. Даже его собственные люди отшатывались, когда он медленно проезжал мимо, прежде чем застыть рядом с парламентером.
– Дармос Железнорукий, – крикнул он глухим низким голосом, – спускайся вниз, давай поговорим! Мы обеспечим тебе свободный проезд.
– Ты, а кто еще? – спросил Фугин.
Руорим запнулся на секунду. А потом дал знак, и к нему присоединился мужчина с двумя скрещенными мечами за спиной.
– Мы подойдем к воротам на расстояние десяти шагов. Никто из моего отряда не сдвинется с места.
Фугин посмотрел на Дармоса, тот кивнул.
– Все в порядке! Мы идем.
Руорим и человек с мечами спешились, передали поводья парламентеру и под внимательными взглядами лучников приблизились к воротам. Никто не шевелился, не вытирали даже падающий со лба пот.
Вскоре тяжелые ворота раскрылись. Из них вышли Дармос Железнорукий и Фугин.
Когда подошел Дармос, Руорим снял шлем. Повелитель Шейкура заметил белые нити в темных волосах и шрам на лице справа. Теперь темный шейкан откровенно демонстрировал свою отвратительную душу, больше уже не скрывая ее за красивым фасадом.
Правда, сейчас он казался еще более высоким и тяжелым, чем раньше, вероятно из-за доспехов и длинного черно-красного плаща.
Руорим указал на стоящего рядом высокого худого человека с холодными глазами и тонкими светлыми волосами:
– Энарт Обоюдоострый, мой заместитель.
Дармос представил Фугина и посчитал формальности законченными. Его внимательный взгляд остановился на находящейся позади Руорима сотне. Видимо, предводитель имел над ними полную власть, так как никто и рукой не пошевельнул. Даже лошади не двигались. Позади у них был долгий трудный путь, так что они, по всей вероятности, очень обрадовались представившейся им возможности отдохнуть. Доспехи покрылись пылью, металл потускнел, лошади исхудали и вспотели. Наверное, все они мечтали о прохладной тени и большом количестве воды.
– Я рад встрече с тобой, мой старый друг, – начал Руорим, улыбаясь открытой улыбкой. – За эти годы ты почти не изменился.
– Чего не скажешь о тебе, – ответил правитель Шейкура. – Давай обойдемся без глупых, никому не нужных комплиментов. Что ты хочешь?
– Свободный доступ в крепость, постели и продовольствие для моих людей…
– И вдобавок к этому ключи?
Энарт Обоюдоострый выступил вперед.
– Не смей так неуважительно говорить со своим хозяином! – набросился он на Дармоса.
В ту же секунду Руорим молниеносным сильным ударом швырнул его на землю. Человек ошарашенно тер разбитый подбородок, из носа у него капала кровь.
– Проклятие! Что это значит?
– Дармос Железнорукий – шейкан самого благородного, чистокровного происхождения, – холодно ответил Руорим. – Чего не скажешь о тебе.
Драконов всадник поднимался медленно, лицо его пылало от гнева. Руорим его осадил:
– Еще одно подобное заявление, и я тут же выпущу наружу твои кишки и оставлю их жариться на солнце. Ты не Драконокровный, а ублюдок, сын никчемных родителей. Тебе слова не давали, ты не смеешь даже глазом моргнуть, пока я тебе не разрешил. Понятно?
Энарт Обоюдоострый медленно отступил назад. На покрасневшем лице застыл гнев вперемешку со страхом.
Дармос начал терять терпение:
– Не знаю, чего ты, Руорим, добиваешься, но что все это значит? Какую чушь несет этот безмозглый дурак?!
– Энарт, конечно, нагл и туп, но он сказал правду. – Руорим мило улыбнулся. – Шейкур принадлежит мне.
Дармос заметил, как напрягся стоящий рядом Фугин.
– Когда-нибудь, – медленно произнес он, – Шейкур будет принадлежать Горену, твоему сыну, моему внуку. А ты, убийца моей дочери, не имеешь здесь вообще никаких прав. Если только ты переступишь порог крепости, то жизнь твоя на этом закончится, я отомщу за Дерату.
– Дармос, я разочарован! – Похоже, хорошее настроение Руорима нисколько не ухудшилось. – Я-то думал, ты давно все разузнал. Разве с тобой не разговаривали предки из Галереи Шепота? Или ты так ничего и не понял? Возможно, в один прекрасный день Горен действительно унаследует Шейкур, но только от меня, а уж никак не от тебя. До сих пор ребенок был не слишком ласков со своим отцом, но, в конце концов, он еще юн и к тому же мой единственный потомок, так что, наверное, я его прощу, если в дальнейшем он будет проявлять послушание. Если ты настаиваешь, можем составить документ, по которому он получит право унаследовать Шейкур, конечно, при соответствующем поведении. Это поможет тебе сохранить душевное равновесие. Но одновременно с этим мы составим еще один договор, согласно которому ты передашь все свои права мне.
– Скорее уж погаснет свет Аонира! – проворчал Дармос. – Твоя жалкая сотня бессильна против нас. Оставайся или уходи, мне все равно, но порог Шейкура ты никогда не переступишь. Ни ты, ни эта букашка и никто другой из твоих паршивых вояк!
Руорим, словно сожалея, покачал головой:
– Я надеялся, старили друг, что ты проявишь большее благоразумие. Извини, что я снова так тебя называю, но я, как и прежде, испытываю к тебе искреннюю симпатию и с удовольствием вспоминаю о твоем гостеприимстве. В те времена все было в порядке.
Дармос почувствовал, как у него внутри все упало.
– Да это ведь ты все испортил! – крикнул он, скрипнув зубами. – Ты обманом лишил невинности мою единственную дочь, впустив в нее свое семя. Она-то понятия ни о чем не имела. А ты знал, что душа Малакея возродится в Горене. Ты использовал ее для своих целей, так же как теперь хочешь использовать своего сына! Единственный, ради кого ты стараешься, – это ты сам.
– Дерата была выдающейся женщиной, я очень ее уважал. – Голос Руорима упал до хриплого шепота, улыбку словно стерло с его лица. – Я не нанес ей оскорбления, только исполнил волю предка, основателя нашего народа. Я был его инструментом. Но твою дочь я хотел получить еще и для себя.
– И это замечательно тебе удалось! – с издевкой заметил Дармос. – Что касается обращения с женщинами, то тебе еще учиться и учиться, Руорим, которого называют Мясником. Твой собственный сын тебя ненавидит! Единственное, на что ты способен, – это на убийство беспомощных и беззащитных. Так ты поступил и с Дератой. Горен видел все, разглядел каждое движение, всю твою подлость. Ты Драконокровный, но при этом недостойный шейкан!
Здоровый глаз Руорима сощурился. Дармос заметил, как забеспокоился Энарт Обоюдоострый, как руки его невольно потянулись к плечам. Похож на кошку, поджидающую добычу у мышиной норки. Он не сможет долго сдерживаться, даже если Руорим напомнит ему про угрозу прибить его на месте. И в этом Дармос ни секунды не сомневался.
– Гордыня твоя пуста и бесполезна, – сказал наконец Руорим. – Мне жаль тебя, старик. Я надеялся, что мы договоримся по-доброму, если ты поймешь, насколько ты неправ. Это ведь ты позор для Шейкура. Спроси Ура! – Он показал на вершину скалы. – У меня есть время, Дармос. Даю тебе два дня на признание собственных заблуждений. Если ты так ничего и не поймешь, я нападу. – Он кивнул Фугину, развернулся и пошел к лошади.
Энарт Обоюдоострый сначала замешкался, но потом все-таки побрел за хозяином.
Дармос подождал, пока они присоединятся к отряду. А потом повернулся к Фугину:
– Пойдем. По крайней мере, слово свое Мясник сдержит.
– Как ты думаешь, он на самом деле нападет?
– Только не с этой сотней. Он знает, что его угрозы пусты, и он также знает, что я это знаю. Но, само собой разумеется, он должен назначить мне срок, иначе выставит себя в смешном свете.
– Но что будет дальше?
– Он начнет осаду. Попытается сломить наш дух. Руорим не глуп, он вполне отдает себе отчет в своих поступках.
Когда ворота за ними закрылись, Дармос невольно перевел дух: тесные каменные стены его успокоили. Шейкур неприступный… Эту крепость не удавалось захватить никому!
Он собирался подняться по лестнице, но его остановил Фугин:
– Дармос, мы с тобой знакомы всю жизнь. Я самый старый твой друг и самый лучший. О чем говорил Руорим? Какие у него права?
– Никаких, – убежденно ответил Дармос. – Иначе бы я знал. Видимо, он считает, что из-за Горена получил какой-то особый статус. Но он ошибается.
– Тебе следует использовать эти два дня, – посоветовал Фугин. – Спроси в Галерее Шепота. А я тем временем подумаю, как с наименьшими потерями прогнать этого безумца за Железные поля.
ГЛАВА 2
Войско железных
Усталые лошади медленно продвигались вперед. Вокруг них вились полчища жужжащих мух, но клячи даже не дергались, когда насекомые облепляли их глаза и ноздри, покрытые липким потом. Единственная влага на высохшей равнине.
– Крэйг, ты много путешествовал, может быть, ты ответишь мне на вопрос: здесь всегда так уныло и, главное, так жарко? – спросил ехавший рядом с дрэгоном Хаг. – Ведь едва мы оставили позади плодородные земли Норимара, как тут же попали прямо в мертвую степь, словно переступили порог какого-то другого мира. Хуже не бывает даже в пустыне.
– Наверняка не бывает, – согласился Крэйг Ун'Шаллах. – У меня и правда остались более приятные воспоминания об этой местности. – Он показал на Клинок Аонира, где над пустыней нависло черное небо. – Думаю, это последствия заклинания Раита, теперь они ощущаются даже на расстоянии нескольких дней пути. Liber sinistrorum – весьма опасный Гримуар, им не следовало бы пользоваться в одиночку. Боюсь, что маг слишком себя переоценил.
Хаг провел по липкой от пота гриве своей лошади.
– Я беспокоюсь за Горена, – пробормотал он. – Ему ужасно не хотелось браться за это дело. Он старался держаться подальше от магии. И я прекрасно его понимаю, при таком-то наследстве. Никто не знает, вдруг из-за этого душа Малакея снова проснется.
Он посмотрел по сторонам. Менор, худой, с заострившимся носом, буквально висел в седле. Глаза почти закрылись, обмякшее тело раскачивалось в такт плавным движениям лошади. Казалось, бывший вор, больше похожий на мешок костей, вот-вот свалится на землю.
Молодой воин из клана Леонидаров сначала не поверил собственным ушам, потом прислушался и действительно разобрал жалобный голос друга, который пел себе под нос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– А ты как думаешь, что же будет дальше? – устало спросил Дармос.
Дракон слегка пошевелил крыльями:
– Думаю, мы должны вывести из игры как Раита, так и Хокана, похоже, в данный момент это единственный путь.
– Значит, нам нужны союзники, верно? – прошептал повелитель Шейкура.
– Мы очень гордимся тем, что шейканы – единственный народ, который никому не подчиняется, никому не служит и никому не платит дани, но такая позиция давно устарела. Она ошибочна. Мы должны сделать выбор…
– Да, Горен свой выбор уже сделал. И у него уже есть союзники: человек из Нортандера по имени Хаг Сокол, гном Бульдр Краснобородый из Виндхолма, эльфийка из Дун-Шаэля Вейлин Лунный Глаз и, самое главное, Крэйг Ун'Шаллах из норканов. Да еще юная Звездный Блеск, потомок женщины и норкана.
– Всего несколько из многих – что они могут? Не стоит ли разослать гонцов? Просить помощи у других народов?
Дармос взглянул на спящую землю, покрытую длинными тенями:
– Ты не хуже меня знаешь ответ: они не придут. Мы, как всегда, сами по себе. Мечта Дераты никогда не осуществится.
– Дармос, над Шейкуром нависла огромная опасность. – Голос дракона стал мрачным. – Ты ведь сказал: мы сами по себе, мы в центре Конвокационной войны между магами… А один из наших вдобавок ко всему еще и враг. Нам придется сражаться не только за себя, но и за всю Фиару.
Дармос посмотрел на старого дракона, на непроницаемой морде которого, как всегда, ничего не отражалось.
– Ты совершенно серьезно считаешь, что кто-то собирается напасть на эту крепость?
Ур медленно поднял и опустил огромную голову. И прикрыл сверкающие глаза.
– Так и есть.
– Но это же немыслимо! – воскликнул Дармос. – Находящийся под твоей защитой Шейкур неприступен! С самого момента основания никто ни разу не осмелился приблизиться к нему с недобрыми намерениями.
– Тем не менее, так и случится, – возразил Ур. – Готовься, Дармос, вооружайся. Крепость шейканов станет центром борьбы. В этом у меня нет никаких сомнений.
– Ну что ж. – Дармос собрался идти. – Тогда, мой старый друг, будем готовиться. Но я надеюсь, что ты вмешаешься, как предписывает клятва.
– Я пока еще ни разу не нарушил своей клятвы, Дармос Железнорукий.
– Значит, и тебе следует тренировать свое старое тело и постепенно приучать его к движению, пращур Ур.
Жара растекалась по иссохшейся земле. Иногда вдали мелькали животные да проезжали небольшие караваны. Но никто не приближался по раскаленным Железным полям к Шейкуру. Казалось, это лето выдалось более сухим и жарким, чем все предыдущие, а над пустыней расползалась чернота.
В невыносимой духоте стражники не слишком хорошо выполняли свою работу. Каждый день около полудня кто-нибудь из караульных получал тепловой удар и падал без чувств. Марела Добросердечная сбилась с ног и озабоченно смотрела, как тают запасы целебных трав. Смешанная с драконьей, кровь шейканов помогала в битве и обладала огромной целебной силой, но противостоять солнечному пеклу не могла.
Дармос тоже беспокоился. Чем дольше они ждали, тем меньше оставалось шансов выдержать осаду. Поблизости не было ни одного города, откуда можно было завезти припасы. Конечно, Дармос отличался осмотрительностью и умел заглядывать далеко вперед. Но в возможность появления врага никогда по-настоящему не верил.
А вот Ур не сомневался, что на крепость готовится нападение. Но перед его внутренним взором мелькали только смутные обрывки картин будущего. Слишком сильными оказались магические потоки.
– Это ведь будет он, правильно? – однажды сказал Фугин Дармосу, когда они стояли плечом к плечу на стене, разглядывая раскинувшиеся внизу земли. – Руорим, отец Горена.
Дармос отмахнулся:
– Руорим ведь шейкан. Он не осмелится. Даже Мясник не зайдет так далеко, чтобы предать свой народ, Фугин.
– Что вселяет в тебя такую уверенность?
– Честь шейкана, которая для него вовсе не пустой звук. Его, видимо, распирает жажда власти, но он не может рассчитывать на какое бы то ни было снисхождение, если выступит против Шейкура.
Фугин сморщил нос:
– Ты слишком давно его не видел. Судя по тому, что рассказывал о нем Горен и что я слышал во многих местах, он здорово изменился с тех пор, как просил руки Дераты. Он выпустил наружу все самое отвратительное, что было в его характере, и вытравил все хорошее, что, возможно, когда-то в нем существовало. Скорее всего, теперь он всего-навсего послушный пес Хокана Ашира, который ест с руки хозяина.
Дармос отвернулся.
– Мы изнурены, – пробормотал он. – Скоро мы будем рады любому, кто постучится в наши ворота, волоча за собой телегу с продовольствием.
Наконец однажды утром спавшего беспокойным сном Дармоса разбудили крики. Время пришло.
«Тревога! К оружию! Враг у ворот!» – неслось со стен Шейкура.
Через секунду Дармос был на ногах. Застегивая перевязь, он посмотрел в окно. Даже отсюда можно было разглядеть облако пыли, приближающееся к крепости со стороны Железных полей. Фигуры расплывались в блестящем от жары мареве. Всадники, это точно. Но сколько их?
На самой высокой части стены Дармоса уже ждали, во всех коридорах толпились шейканы, в крепости царила тревога. К Дармосу подошли Фугин и двое офицеров.
Постепенно из облака пыли проступали силуэты вооруженных всадников, они рассыпались в разные стороны, образуя линию на расстоянии полета камня от мощных ворот. Пыль улеглась.
Фугин фыркнул:
– Их ведь не больше сотни, что они собираются делать? Хотят пристроиться к нам наемниками? Чистить доспехи?
Собравшиеся мужчины и женщины хрипло засмеялись и принялись состязаться в язвительных насмешках, которые сняли царившее вокруг напряжение.
Дармос молчал. Он узнал принадлежащий Руориму черно-красный флаг с головой дракона. Фугин был прав. Руорим выступил против собственного народа. Стареющий воин не хотел этому верить. Невольно он посмотрел наверх. Но Ура не было. Не поэтому ли дракон так и не смог разглядеть, кто же их враг? Ведь речь шла о Драконокровном, об их соплеменнике, к тому же еще и о маге!
Мужчина с белым флагом отделился от отряда и подошел к воротам.
– Эй! – громко крикнул он. – Вы согласны на переговоры?
– Видите? – захохотал Фугин. – Они уже готовы к беседе, хотя даже не успели вытащить сабли из ножен.
Но Дармос заметил, что глаза у него серьезные.
– Ответь, – велел он своему старому другу.
Седобородый разведчик подошел к перилам и наклонился вниз.
– Что вам нужно? – заорал он. – Мы ничего не покупаем и не пускаем к себе нищих!
За его спиной раздалось приглушенное хихиканье.
– Вон он идет, – прошептал вдруг один солдат, показывая налево.
Дармос проследил за его рукой и увидел огромного черного коня с роскошным чепраком. На коне сидел человек в красно-черных доспехах, на груди его красовался герб шейканов. Голову закрывал драконов шлем. На левом боку висел длинный меч. Даже его собственные люди отшатывались, когда он медленно проезжал мимо, прежде чем застыть рядом с парламентером.
– Дармос Железнорукий, – крикнул он глухим низким голосом, – спускайся вниз, давай поговорим! Мы обеспечим тебе свободный проезд.
– Ты, а кто еще? – спросил Фугин.
Руорим запнулся на секунду. А потом дал знак, и к нему присоединился мужчина с двумя скрещенными мечами за спиной.
– Мы подойдем к воротам на расстояние десяти шагов. Никто из моего отряда не сдвинется с места.
Фугин посмотрел на Дармоса, тот кивнул.
– Все в порядке! Мы идем.
Руорим и человек с мечами спешились, передали поводья парламентеру и под внимательными взглядами лучников приблизились к воротам. Никто не шевелился, не вытирали даже падающий со лба пот.
Вскоре тяжелые ворота раскрылись. Из них вышли Дармос Железнорукий и Фугин.
Когда подошел Дармос, Руорим снял шлем. Повелитель Шейкура заметил белые нити в темных волосах и шрам на лице справа. Теперь темный шейкан откровенно демонстрировал свою отвратительную душу, больше уже не скрывая ее за красивым фасадом.
Правда, сейчас он казался еще более высоким и тяжелым, чем раньше, вероятно из-за доспехов и длинного черно-красного плаща.
Руорим указал на стоящего рядом высокого худого человека с холодными глазами и тонкими светлыми волосами:
– Энарт Обоюдоострый, мой заместитель.
Дармос представил Фугина и посчитал формальности законченными. Его внимательный взгляд остановился на находящейся позади Руорима сотне. Видимо, предводитель имел над ними полную власть, так как никто и рукой не пошевельнул. Даже лошади не двигались. Позади у них был долгий трудный путь, так что они, по всей вероятности, очень обрадовались представившейся им возможности отдохнуть. Доспехи покрылись пылью, металл потускнел, лошади исхудали и вспотели. Наверное, все они мечтали о прохладной тени и большом количестве воды.
– Я рад встрече с тобой, мой старый друг, – начал Руорим, улыбаясь открытой улыбкой. – За эти годы ты почти не изменился.
– Чего не скажешь о тебе, – ответил правитель Шейкура. – Давай обойдемся без глупых, никому не нужных комплиментов. Что ты хочешь?
– Свободный доступ в крепость, постели и продовольствие для моих людей…
– И вдобавок к этому ключи?
Энарт Обоюдоострый выступил вперед.
– Не смей так неуважительно говорить со своим хозяином! – набросился он на Дармоса.
В ту же секунду Руорим молниеносным сильным ударом швырнул его на землю. Человек ошарашенно тер разбитый подбородок, из носа у него капала кровь.
– Проклятие! Что это значит?
– Дармос Железнорукий – шейкан самого благородного, чистокровного происхождения, – холодно ответил Руорим. – Чего не скажешь о тебе.
Драконов всадник поднимался медленно, лицо его пылало от гнева. Руорим его осадил:
– Еще одно подобное заявление, и я тут же выпущу наружу твои кишки и оставлю их жариться на солнце. Ты не Драконокровный, а ублюдок, сын никчемных родителей. Тебе слова не давали, ты не смеешь даже глазом моргнуть, пока я тебе не разрешил. Понятно?
Энарт Обоюдоострый медленно отступил назад. На покрасневшем лице застыл гнев вперемешку со страхом.
Дармос начал терять терпение:
– Не знаю, чего ты, Руорим, добиваешься, но что все это значит? Какую чушь несет этот безмозглый дурак?!
– Энарт, конечно, нагл и туп, но он сказал правду. – Руорим мило улыбнулся. – Шейкур принадлежит мне.
Дармос заметил, как напрягся стоящий рядом Фугин.
– Когда-нибудь, – медленно произнес он, – Шейкур будет принадлежать Горену, твоему сыну, моему внуку. А ты, убийца моей дочери, не имеешь здесь вообще никаких прав. Если только ты переступишь порог крепости, то жизнь твоя на этом закончится, я отомщу за Дерату.
– Дармос, я разочарован! – Похоже, хорошее настроение Руорима нисколько не ухудшилось. – Я-то думал, ты давно все разузнал. Разве с тобой не разговаривали предки из Галереи Шепота? Или ты так ничего и не понял? Возможно, в один прекрасный день Горен действительно унаследует Шейкур, но только от меня, а уж никак не от тебя. До сих пор ребенок был не слишком ласков со своим отцом, но, в конце концов, он еще юн и к тому же мой единственный потомок, так что, наверное, я его прощу, если в дальнейшем он будет проявлять послушание. Если ты настаиваешь, можем составить документ, по которому он получит право унаследовать Шейкур, конечно, при соответствующем поведении. Это поможет тебе сохранить душевное равновесие. Но одновременно с этим мы составим еще один договор, согласно которому ты передашь все свои права мне.
– Скорее уж погаснет свет Аонира! – проворчал Дармос. – Твоя жалкая сотня бессильна против нас. Оставайся или уходи, мне все равно, но порог Шейкура ты никогда не переступишь. Ни ты, ни эта букашка и никто другой из твоих паршивых вояк!
Руорим, словно сожалея, покачал головой:
– Я надеялся, старили друг, что ты проявишь большее благоразумие. Извини, что я снова так тебя называю, но я, как и прежде, испытываю к тебе искреннюю симпатию и с удовольствием вспоминаю о твоем гостеприимстве. В те времена все было в порядке.
Дармос почувствовал, как у него внутри все упало.
– Да это ведь ты все испортил! – крикнул он, скрипнув зубами. – Ты обманом лишил невинности мою единственную дочь, впустив в нее свое семя. Она-то понятия ни о чем не имела. А ты знал, что душа Малакея возродится в Горене. Ты использовал ее для своих целей, так же как теперь хочешь использовать своего сына! Единственный, ради кого ты стараешься, – это ты сам.
– Дерата была выдающейся женщиной, я очень ее уважал. – Голос Руорима упал до хриплого шепота, улыбку словно стерло с его лица. – Я не нанес ей оскорбления, только исполнил волю предка, основателя нашего народа. Я был его инструментом. Но твою дочь я хотел получить еще и для себя.
– И это замечательно тебе удалось! – с издевкой заметил Дармос. – Что касается обращения с женщинами, то тебе еще учиться и учиться, Руорим, которого называют Мясником. Твой собственный сын тебя ненавидит! Единственное, на что ты способен, – это на убийство беспомощных и беззащитных. Так ты поступил и с Дератой. Горен видел все, разглядел каждое движение, всю твою подлость. Ты Драконокровный, но при этом недостойный шейкан!
Здоровый глаз Руорима сощурился. Дармос заметил, как забеспокоился Энарт Обоюдоострый, как руки его невольно потянулись к плечам. Похож на кошку, поджидающую добычу у мышиной норки. Он не сможет долго сдерживаться, даже если Руорим напомнит ему про угрозу прибить его на месте. И в этом Дармос ни секунды не сомневался.
– Гордыня твоя пуста и бесполезна, – сказал наконец Руорим. – Мне жаль тебя, старик. Я надеялся, что мы договоримся по-доброму, если ты поймешь, насколько ты неправ. Это ведь ты позор для Шейкура. Спроси Ура! – Он показал на вершину скалы. – У меня есть время, Дармос. Даю тебе два дня на признание собственных заблуждений. Если ты так ничего и не поймешь, я нападу. – Он кивнул Фугину, развернулся и пошел к лошади.
Энарт Обоюдоострый сначала замешкался, но потом все-таки побрел за хозяином.
Дармос подождал, пока они присоединятся к отряду. А потом повернулся к Фугину:
– Пойдем. По крайней мере, слово свое Мясник сдержит.
– Как ты думаешь, он на самом деле нападет?
– Только не с этой сотней. Он знает, что его угрозы пусты, и он также знает, что я это знаю. Но, само собой разумеется, он должен назначить мне срок, иначе выставит себя в смешном свете.
– Но что будет дальше?
– Он начнет осаду. Попытается сломить наш дух. Руорим не глуп, он вполне отдает себе отчет в своих поступках.
Когда ворота за ними закрылись, Дармос невольно перевел дух: тесные каменные стены его успокоили. Шейкур неприступный… Эту крепость не удавалось захватить никому!
Он собирался подняться по лестнице, но его остановил Фугин:
– Дармос, мы с тобой знакомы всю жизнь. Я самый старый твой друг и самый лучший. О чем говорил Руорим? Какие у него права?
– Никаких, – убежденно ответил Дармос. – Иначе бы я знал. Видимо, он считает, что из-за Горена получил какой-то особый статус. Но он ошибается.
– Тебе следует использовать эти два дня, – посоветовал Фугин. – Спроси в Галерее Шепота. А я тем временем подумаю, как с наименьшими потерями прогнать этого безумца за Железные поля.
ГЛАВА 2
Войско железных
Усталые лошади медленно продвигались вперед. Вокруг них вились полчища жужжащих мух, но клячи даже не дергались, когда насекомые облепляли их глаза и ноздри, покрытые липким потом. Единственная влага на высохшей равнине.
– Крэйг, ты много путешествовал, может быть, ты ответишь мне на вопрос: здесь всегда так уныло и, главное, так жарко? – спросил ехавший рядом с дрэгоном Хаг. – Ведь едва мы оставили позади плодородные земли Норимара, как тут же попали прямо в мертвую степь, словно переступили порог какого-то другого мира. Хуже не бывает даже в пустыне.
– Наверняка не бывает, – согласился Крэйг Ун'Шаллах. – У меня и правда остались более приятные воспоминания об этой местности. – Он показал на Клинок Аонира, где над пустыней нависло черное небо. – Думаю, это последствия заклинания Раита, теперь они ощущаются даже на расстоянии нескольких дней пути. Liber sinistrorum – весьма опасный Гримуар, им не следовало бы пользоваться в одиночку. Боюсь, что маг слишком себя переоценил.
Хаг провел по липкой от пота гриве своей лошади.
– Я беспокоюсь за Горена, – пробормотал он. – Ему ужасно не хотелось браться за это дело. Он старался держаться подальше от магии. И я прекрасно его понимаю, при таком-то наследстве. Никто не знает, вдруг из-за этого душа Малакея снова проснется.
Он посмотрел по сторонам. Менор, худой, с заострившимся носом, буквально висел в седле. Глаза почти закрылись, обмякшее тело раскачивалось в такт плавным движениям лошади. Казалось, бывший вор, больше похожий на мешок костей, вот-вот свалится на землю.
Молодой воин из клана Леонидаров сначала не поверил собственным ушам, потом прислушался и действительно разобрал жалобный голос друга, который пел себе под нос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22