В долине трескучих шаров.
Вообще говоря, Ротанов хорошо знал, что такие странные исключения из пра
вил только кажутся случайным капризом природы. За ними почти всегда стои
т неизвестная людям закономерность.
Одна-единственная живая долина, один-единственный холм с этими развали
нами на всей планете, а остальное вот эта пустыня… Тут было над чем задума
ться. Вчерашнюю историю с Дубровым Ротанов старался загнать в подсознан
ие, вычеркнув из мыслей. Она мешала ему работать, мешала сосредоточиться
и, непроизвольно врываясь в строгий ход его рассуждений, изнутри взрывал
а все построения. Полное отсутствие логики могло означать лишь одно Ч н
а поверхность выплыла какая-то ничтожная часть неизвестной и сложной си
стемы, думать об этом сейчас было бесполезно. В галлюцинации он не верил. И
оставалось лишь накапливать новые факты.
С каждым километром, приближающим их к цели, характер пустыни менялся. Сп
рятались под песчаными наносами выходы скальных коренных пород, исчезл
и трещины и выбоины, дорога стала ровнее. В конце третьего часа на горизон
те появился холм. Ротанов сразу же узнал его по фотографии, хотя самих раз
валин отсюда еще не было видно. На фоне фиолетового неба Реаны даже издал
и этот единственный на сотни километров равнины холм казался величеств
енным, и не нужно было обладать особой фантазией, чтобы представить, как с
трого и пропорционально выглядели бы на нем зубчатые стены, ныне почти и
счезнувшие под тысячелетними пластами пыли.
Восхождение на холм началось задолго до того, как они приблизились к нем
у вплотную. Холм состоял из широких пластов древнего песчаника, наслоенн
ых друг на друга и представляющих собой некое подобие лестницы с многоки
лометровыми ступенями. Переход со ступени на ступень был довольно плаве
н, порой было трудно заметить, когда вездеход преодолевал очередной подъ
ем. Наверно, сверху все это природное сооружение походило на стопу блино
в различной величины. Самый маленький блин лежал на вершине. До него оста
валось не менее двух километров, когда Ротанов попросил остановить маши
ну и вышел наружу. Всплеск раскаленного воздуха был похож на удар, и все же
он снял маску и вдохнул воздух Реаны. Здесь, вдали от цветущих трескучек,
это было вполне безопасно, хотя горячий воздух и обжег ему легкие. Теперь
он смог полнее ощутить обстановку этого места, его настроение. Ему хотел
ось сделать это прежде, чем они увидят развалины. Минуты три он стоял непо
движно, слушая такую ватную и плотную тишину, какая бывает лишь в космосе,
даже дыхание ветра не нарушало ее сейчас. Ротанов повернулся спиной к ве
здеходу и ушел в сторону от проложенной им колеи. Ему хотелось вычеркнут
ь из пейзажа все внешнее, искусственно привнесенное людьми. И тогда ему п
оказалось, что тишина и ощущение мертвого покоя в этой пустыне были, пожа
луй, слишком полными и от этого чуть театральными.
Последние километры уже не вызывали в нем никакого интереса. До самых ра
звалин он сидел, откинувшись на подушках и нахмурив свое скуластое лицо,
рассеченное глубокими складками обветренной кожи. Наконец, подняв цело
е облако пыли, вездеход затормозил возле развалин. Как и предполагал Рот
анов с самого начала, развалины не произвели на него особого впечатления
. От стен почти ничего не осталось, а то, что осталось, было скрыто под слоем
песка. Неудивительно, что их проглядели во время разведки планеты.
Они привезли с собой универсального кибера, я теперь водитель торопливо
навинчивал на него необходимые приспособления. Надо было расчистить пе
сок метра на два в глубину, чтобы обнажить кладку. Ее характер, размеры бло
ков, качество цемента могли немало рассказать опытному археологу. Ротан
ов не был археологом, но в каких только ролях не приходилось выступать ин
спекторам внеземных поселений! Их знания были универсальны, а мнение цен
илось зачастую выше мнения экспертов, возможно, потому что обширная прак
тика работы на удаленных планетах освобождала их мысли от готовых шабло
нов и стандартов.
Наконец кибер был готов приварить к работе. Со своими навесными лопатами
и скребками он стал похож теперь на большого жука, распустившего крылья
и вставшего на задние лапы. Водитель подключил к нему кабель питания, и жу
к решительно двинулся вперед, повинуясь командам выносного пульта. Рабо
та требовала осторожности, и пришлось отказаться от автоматической про
граммы.
Постепенно лопаты кибера углублялись в песок, отбрасывая его назад и в с
тороны. Траншея вдоль холмика, обозначившего стену, становилась все глуб
же. Неожиданно мотор кибера противно заурчал. Кибер рванулся в сторону и
вдруг стал стремительно погружаться в песок, словно проваливался в каку
ю-то трясину.
Ч Выключите его! Ч крикнул Ротанов, но водитель и сам уже догадался это
сделать. В полной тишине, с остановившимися двигателями кибер продолжал
погружаться. Вокруг него образовалась небольшая воронка, казалось, песо
к под машиной просыпался в какую-то внутреннюю полость. Водитель раздви
нул лапы кибера как можно шире, стремясь заклинить машину в провале. Это е
му удалось, кибер остановился, и теперь в немом молчании они смотрели, как
песок вокруг машины продолжает просачиваться, утекает как вода, постепе
нно обнажая стены трещины. Впрочем, это была не трещина. Уже сейчас можно б
ыло различить правильный прямоугольник отверстия, ведущего куда-то вни
з.

Помещение напоминало ящик. Три метра ширины и два высоты. Когда кибер сня
л со стены толстый слой грязи и включил дополнительное освещение, кто-то
заметил, что одна из стен не совсем обычна. Она была сложена маленькими во
сьмигранными блоками, плотно пригнанными друг к другу и почти не поддава
вшимися разрушительной работе времени. Даже в том месте, где стена обруш
илась, внутренняя часть блоков сохранилась. Восьмигранные призмы, сдела
нные из какого-то очень твердого белого материала, уходили в стену на всю
ее толщину. Несмотря на необычность кладки, Ротанов отнес ее к рэнитовск
ому периоду, и только когда кибер начал чистить соседнюю стену, они замет
или наконец, что при определенном боковом освещении ровный белый цвет бл
оков начинал меняться…
Им потребовалось не меньше часа для того, чтобы протянуть дополнительны
е кабели и установить по бокам стены все осветители, какие только нашлис
ь на вездеходе. Водитель снаружи замкнул рубильник и спросил, все ли в пор
ядке. Но ему никто не ответил. Они стояли рядом, плечом к плечу и не могли пр
оизнести ни слова. Казалось, минуты текли как тысячелетия, смотревшие на
них сквозь эту стену… Еще раньше, до того, как включили освещение, Ротанов
с помощью радиоизотопного анализатора определил возраст материала, из
которого были сделаны призмы. Едва он нажал кнопку, как в окошечке прибор
а зажглись цифры: пятьдесят тысяч лет.
Картина проявлялась постепенно, как фотография, по мере того, как водите
ль регулировал свет. Многое зависело от места расположения источников и
от силы света каждого из них. Когда удавалось найти нужный угол и отрегул
ировать силу света, где-то в глубине шестигранников, а иногда у самой пове
рхности их цвет едва заметно менялся, словно какой-то невидимый художни
к трогал их мягкой цветной пастелью. Границы между различными цветовыми
оттенками были нечетки, расплывчаты, и потому картина не имела определен
ных сюжетных контуров, это был просто набор цветовых пятен. Но в их сочета
нии угадывалось скрытое настроение, какой-то музыкальный, неполно выраж
енный тон. И чем дольше Ротанов всматривался в эти цветные пятна на стене,
тем яснее понимал, что это не абстракция, что на стене изображено нечто вп
олне конкретное. Они просто еще не поняли, не нашли способа понять, что име
нно хотел им поведать неведомый художник через тысячелетия… Отчего-то Р
отанова не покидала уверенность, что картина адресована именно им, что о
на, возможно, несет какую-то важную информацию. Это было нелепое предполо
жение, но совсем недавно он столкнулся на этой планете с еще более неверо
ятным фактом…
Ч Мне кажется, картина не в фокусе, Ч сказал водитель.
Ч Как вы сказали? Не в фокусе?!
Ч Я хотел сказать, она не резка, размыта, наверно, время…
Ч Нет. Вы сказали «не в фокусе»! Ч Ротанов на секунду задумался. Ч Нам н
ужна планка, линейка, все равно что, нужна достаточно большая ровная пове
рхность!
Через несколько минут они уже знали, что поверхность стены имела плавную
, незаметную для глаза кривизну. Стена представляла собой часть огромной
правильной сферы, и теперь уже нетрудно было рассчитать ее фокус. Через ч
ас, убрав обломки породы и песок, они обнаружили, что помещение удлинилос
ь на добрых четыре метра. Кривизна была рассчитана так, чтобы фокус наход
ился на уровне глаз человека, стоящего вплотную к противоположной стене
. Только один человек одновременно мог видеть картину, словно она несла в
себе некую тайну, не предназначенную для посторонних глаз…
Почему-то никто не решался первым встать в это заранее рассчитанное бор
товым компьютером место. Нечто величественное и тревожное угадывалось
в том, с каким упорством, последовательностью и целеустремленностью был
а задумана неведомыми конструкторами эта стена, задумана так, чтобы прон
ести через тысячелетия некий образ, поведать потомкам о чем-то таком, рад
и чего стоило создавать все это сооружение…
Нужно было сделать всего лишь шаг, один шаг. Ротанов вздохнул, провел по ли
цу рукой, словно прогоняя неведомое сомнение, и шагнул к точке фокуса.
Картина не была объемной. В первую секунду Ротанову показалось, что она н
е была даже цветной, и только потом он различил очень блеклые, едва уловим
ые цветовые оттенки. Зато здесь, в точке фокуса, картина наконец стала рез
кой. Отчетливо проступили все линии, штрихи, детали… Впечатление разбива
лось, дробилось на отдельные, не связанные сюжетно части. Вначале он увид
ел кусок планетного пейзажа, в центре картины, то, несомненно, была Реана.
Реана в глубокой древности, когда здесь еще не было пустынь. Все простран
ств заполняли огромные, гордые, словно летящие навстречу небу шары треск
учек… Планета трескучек? Кто же тогда создал это полотно, какой неведомы
й художник? Вдруг он заметил в правом нижнем углу картины знакомый холм, н
а котором они нашли развалины. Он сразу же узнал его, может быть, потому, чт
о башни и зубчатые стены строений на фоне блеклого фиолетового неба выгл
ядели так, как он пытался их себе представить еще там, в пустыне.
Весь холм и эта старинная, защищенная высокой стеной крепость выглядели
в пейзаже чужеродным телом. Они смотрелись как остров в зеленом море со с
транными белыми гребешками волн… Трескучки окружали замок со всех стор
он, жались к стенам, гнездились в расселинах скал. Когда Ротанов едва заме
тно менял угол зрения, часть картины сразу же тускнела, словно пела, зато в
ысвечивалась новая часть, и он никак не мет найти положения, в котором мог
бы увидеть ее сразу всю целиком. Впрочем, такое разбитое на отдельные фра
гменты впечатление его пока устраивало, оно помогало полнее усваивать и
нформацию. Неожиданно для себя он установил, что светлое округлое пятно
над поверхностью планеты вовсе не солнце, а человеческое лицо. Лицо женщ
ины с огромными, чуть разнесенными глазами, смотрящими пристально и трев
ожно. Чуть позже он увидел ее руки, словно простертые над планетой в немом
призыве, в попытке защитить, спасти раскинувшийся под ней зеленый мир от
какой-то угрозы. Пожалуй, это было его собственное, субъективное впечатл
ение. Проследив за направлением ее рук, он заметил на поверхности планет
ы еще одну человеческую фигурку, совсем маленькую и как бы устремленную
навстречу женщине. Несколько мгновений Ротанов никак не мог поймать в фо
кус лицо этой фигуры, по общему облику он не сомневался, что это мужчина, и
невольно удивился диспропорции в размерах: огромное летящее над планет
ой лицо женщины, а на поверхности под ней крошечная фигурка мужчины… Он в
се еще старался поймать в фокус лицо мужчины, когда заметил у его ног целу
ю шеренгу каких-то загадочных и совсем уж маленьких лохматых существ. Он
долго старался понять, что они собой представляют. И вдруг забыл о них, пот
ому что после какого-то непроизвольного движения вся картина стала нако
нец резкой. Ощущение тревоги и безысходней тоски навалилось на Ротанова
с неожиданной силой. За спиной женщины появились пятнышки звезд, они спл
елись в незнакомые созвездия. Казалось, женщина летит откуда-то из темны
х глубин космоса, летит к планете, хочет обнять ее, защитить от неведомой г
розной опасности и не успевает… На ее лице ясно видны отчаяние и почти бе
знадежная мольба о помощи. Какие-то темные могучие силы сминают, разруша
ют перед ней поверхность планеты. В открывшуюся взору Ротанова воронку г
олубоватой грязи рушатся скалы и самые стены замка, в ней без следа исчез
ают белые шары трескучек и беспомощные лохматые существа, сбившиеся у но
г мужчины. Ротанову казалось, он слышит некую грозную мелодию разрушения
. Мелодию, не затерявшуюся в бездне веков, грозящую неведомой опасностью
им самим… Сегодняшнему дню планеты… На самом краю воронки, наполненной г
олубой грязью, стояла фигурка человека с поднятыми навстречу женщине ру
ками. Но грязь, растекаясь по всей поверхности планеты, отделяла их друг о
т друга. В лице мужчины Ротанов ясно видел отчаяние, и вдруг это лицо показ
алось ему знакомым… Ротанов узнал тяжелый разлет бровей, широкий лоб с х
арактерной сеточкой морщин… Картина обладала поразительной способнос
тью передавать мельчайшие детали. Но лица людей часто бывают похожи, к то
му же картина ничего общего не имела с фотографией, это было прежде всего
художественное произведение, и все же… Сознание отказывалось принять п
ротиворечащий логике факт, упорно подыскивало более правдоподобное об
ъяснение. Хотя он больше уже не сомневался в том, что узнал человека, изобр
аженного на картине.

Пока водитель готовил вездеход к обратной поездке, Ротанов и Крамов спус
тились метров на сто по склону холма. Они шли рядом молча довольно долго. Р
отанов был благодарен Крамову за то, что тот дает ему время обдумать все п
роисшедшее и не пытается навязать собственных суждений, не задает ненуж
ных вопросов, просто ждет решения, и все.
Солнце клонилось к закату, и в цвете пустыни наступило странное изменени
е. Может быть, оттого, что лучи фиолетового светила падали на землю слишко
м косо, они окрасили ее в голубоватый цвет, очень похожий на тот, что так по
разил Ротанова на картине.
Ч Голубая грязь… Вам не кажется, что в почве планеты все еще есть ее оста
тки, и именно поэтому она так безжизненна?
Ч Но ведь анализы…
Ч Анализы! Анализы не всегда улавливают нюансы, да и химики не всегда ищу
т то, что нужно. Это придется проверить. Во всяком случае, место то самое… Г
де-то здесь прямо под нами был центр воронки.
Ч За десятки тысячелетий слишком многое изменилось.
Ч Да. Кроме Дуброва, пожалуй. Ч Они внимательно посмотрели друг на друг
а.
Ч Вы его хорошо знали? С самого рождения?
Ч Да. Мальчишкой он был непоседливым, энергичным, довольно способным, а в
зрослым… Даже не знаю, что сказать… Была в нем одна черта. Я бы назвал ее по
вышенным чувством справедливости и еще, пожалуй, замкнутость.
Ч Сейчас я хочу знать другое. Были ли такие периоды, когда Дубров оставал
ся вне сферы вашего наблюдения? Оставался один на достаточно долгий срок
?
Ч Мы здесь не следим друг за другом. Планета безопасна. Такие периоды быв
ают у каждого из нас. Конечно, и Дубров вел самостоятельную работу. Мне каж
ется, ваша версия ошибочна. Даже сейчас в нем мало что изменилось.
Ч Я обязан проверить любые возможные версии, Ч сухо возразил Ротанов.

Ч Надеюсь, вы поняли, насколько все стало серьезней после этой картины. М
еня не покидает мысль о самом помещении. Это не зал для демонстрации. Это в
ообще не зал. Просто каменный параллелепипед. Он чересчур функционален.
С одной-единственной задачей Ч нечто вроде почтового ящика…
Ч И в нем послание, адресованное именно нам?
Ч Вполне возможно… Эвакуацию вашей колонии придется отложить до прибы
тия специальной экспедиции. Хотя я не буду настаивать на такой экспедици
и.
Ч То есть как?
Ч Я считаю, что у вас в колонии есть все необходимые специалисты. Вам про
сто нужно перестроить работу. Ориентировать людей на совершенно новые з
адачи и сделать это немедленно, еще до прибытия транспорта со специальны
м оборудованием.
1 2 3 4 5