Тревога не дала Ротанову уснуть всю первую половину ночи. Особых причин
для этого вроде бы не было. Все шло как обычно. Ликвидация не оправдавшей с
ебя далекой колонии всегда связана со столкновением различных интерес
ов и нервотрепкой. Скорее всего на него так сильно подействовал необосно
ванный упрек Крамова в жестокости. А может быть, была другая причина? Ощущ
ение опасности, к примеру? Нет, это не то. Чувство непосредственной опасно
сти было ему слишком хорошо знакомо.
Ротанов терпеть не мог прибегать к услугам химии и предпочел встать. Он с
мочил виски холодной водой Ч от бессонницы у него слегка разболелась го
лова, и решил немного пройтись. Процедура надевания маски прогнала остат
ки сна. Он пожалел о своей затее, но отступать было поздно.
Странные колючие растения, привезенные не то с Земли, не то с Марса, оплели
весь балкон. В полумраке их мясистые стебли казались щупальцами подводн
ых чудовищ. Небо затягивала легкая облачная пелена, такая прозрачная, чт
о сквозь нее неясными размытыми шариками проглядывали звезды. Где-то у с
амого горизонта вставала одна из двух лун Реаны, и ее призрачный зеленов
атый свет окрашивал горизонт на востоке.
Всякий раз, прилетая на чужие планеты, Ротанов испытывал странное чувств
о Ч ожидания скрытой здесь от людей тайны и еще удивление. Удивление том
у, что стоит сейчас в таком месте, где его не должно быть. Не может быть. В ме
сте, заведомо скрытом, запретном для людей. Отделенном от них бесчисленн
ыми километрами пустоты, и вот, поди ж ты…. они сажают здесь салат и эти кол
ючие никчемные стебли.
Возможно, это чувство постоянного удивления помогало сохранить ему ост
роту и свежесть восприятия, способность замечать детали, столь необходи
мые в его работе. Но оно же и мешало ему порой, отвлекало, уводило в сторону
от сиюминутной, конкретной задачи, правда, потом почему-то чаще всего ока
зывалось, что этот неожиданный поворот открывает перед ним новые горизо
нты, выводит из тупика, помогает раскрыть какую-нибудь сложную загадку, р
ешение которой лежало за пределами обычных проторенных дорог. Возможно,
именно это называлось интуицией…

Человека у ограды он заметил не сразу. Кому-то еще не спалось в этот поздн
ий час… Вначале он почувствовал всего лишь удивление, но уже через секун
ду его насторожила странная, крадущаяся походка человека. Он хотел его о
кликнуть, но мундштук маски во рту помешал это сделать, и человек успел ск
рыться. Там не было никакой калитки. В той стороне за оградой начинались д
икие заросли, и пойти туда ночью мог решиться всего лишь один человек, и ес
ли он не ошибся, то эта ночная прогулка Дуброва многое могла прояснить в з
апутанной истории с соком трескучек…
Замаскированный пролом в ограде он нашел не сразу, к тому же свет далеких
теперь фонарей уже не мог ему помочь, и хотя взошла луна, ее призрачный отс
вет не пробивался сквозь плотную зеленую подушку листьев, висевшую у нег
о над головой. Ротанов остановился и прислушался. Заросли были полны неп
рекращавшейся ни на секунду мешаниной непонятных звуков. Что-то шуршало
, потрескивало, скрипело и пищало у него над головой. Неожиданно впереди р
аздался оглушительный взрыв. Рвануло совсем близко и без единого пробле
ска пламени. Ротанов бросился на звук, выставив вперед руки, стараясь убе
речь лицо от хлещущих, плотных, словно вырезанных из железа, листьев. Неож
иданно он услышал, как на самом верху, в кронах растений, родился новый неп
онятный звук. Впечатление было такое, словно кто-то разорвал у него над го
ловой мешок с песком, и целые потоки этого песка хлынули вниз со свистом и
шелестом, подминая под себя листья. Ротанов рванулся в сторону, но опозда
л. Сухой шелестящий поток обрушился ему на плечи и сразу же, не задержавши
сь на одежде, скользнул вниз. Почти в ту же секунду Ротанов споткнулся о ко
рень растения и растянулся на земле.
Удар был достаточно силен. Секунду-другую у него перед глазами плясали о
гненные искры. И лишь окончательно придя в себя, он увидел впереди, в неско
льких шагах, неподвижное пятно света. Источник света загораживала от нег
о плотная щетина молодой поросли трескучек. Стебли казались такими плот
ными и толстыми, словно их сделали из твердой резины. Все же ему удалось по
лзком продвинуться вперед на несколько метров и осторожно раздвинуть п
оследний ряд растений, отделявших от него источник света. К несчастью, лу
ч фонаря, валявшегося на песке, оказался направленным прямо в лицо Ротан
ову и на мгновение ослепил его.

Дубров втиснулся в пролом изгороди и очутился в зарослях трескучки. Он з
нал здесь каждую тропку и знал, что нужно искать. Он не заметил преследова
ния и все же очень спешил. Ему предстояло выбрать достаточно зрелое раст
ение, в то же время оно ни в коем случае не должно было быть полностью созр
евшим и готовым к выбросу спор. Определить это в темноте, да еще снизу, не в
идя спороносов, было достаточно трудным делом. В конце концов он останов
ил свой выбор на толстом шершавом стволе и полез вверх. За долгие годы у не
го выработалась в этом деле приличная практика. Чтобы не повредить расте
ния, он никогда не пользовался механическими приспособлениями и взобра
лся на шестиметровую высоту по совершенно гладкому стволу с помощью свя
занной кольцом веревки, особым образом перекинутой вокруг ствола и служ
ившей опорой для ног. Колючки начались на уровне кроны, и здесь понадобил
ась вся его осторожность и весь предыдущий опыт, чтобы пробраться сквозь
опасную зону.
Наверху, как только он миновал нижний пояс листьев, сразу стало светлее, з
десь ствол раздваивался, и Дубров выругался сквозь зубы. Двойной ствол н
а этой высоте означал, что растение имело два спороноса Ч случай доволь
но редкий и достаточно опасный, поскольку спороносы хоть и созревали пра
ктически в одно время, все же оставалось небольшое индивидуальное разли
чие, и оно могло окончиться трагически, если второй споронос достиг стад
ии зрелости раньше первого. Дубров взобрался теперь почти к самой чашечк
е, увенчанной огромным двухметровым белым шаром со сморщенной оболочко
й. Ощупав его, он почти безошибочно смог определить степень зрелости, но в
торой споронос… Он раскачивался где-то рядом, всмотревшись, можно было р
азличить за спиной бледное белое пятно. Дубров зажег фонарик и теперь см
ог рассмотреть чуть желтоватую, изрезанную глубокими складками поверх
ность оболочки. Все равно это ничего не дало. Конечно, можно было спустить
ся до развилки и вновь подняться к этому второму спороносу. Но, во-первых,
определение на ощупь никогда не было особенно точным, все равно приходил
ось рисковать, а, во-вторых. Дуброва с самого начала, с того момента, как он
решился на этот поход, не покидало ощущение, что времени у него в обрез, чт
о он опаздывает и дорога каждая секунда… Он не мог бы объяснить причину э
того чувства, но в последнее время привык доверять своим ощущениям и пре
дчувствиям.
Секунду поколебавшись, он решил не тратить время на второй споронос и до
стал нож. Самым трудным и опасным моментом было вскрытие оболочки. Дубро
в знал, что если споронос созрел, то на прикосновение он отреагирует взры
вом, он помнил, как погиб Кольцов… Взрывом его сбило со ствола и швырнуло в
низ на колючки… Можно было, конечно, привязаться к стволу, но он знал, како
й силы может быть взрывная волна, и из двух зол выбрал меньшее… Рука с ножо
м осторожно приблизилась к оболочке и медленно, сантиметр за сантиметро
м, стала погружаться в рыхлую массу. Лоб Дуброва мгновенно покрылся испа
риной, он чувствовал себя так, словно надрезал ножом корабельную мину, да
так оно, в сущности, и было. Конец ножа уперся в преграду. Это была внутренн
яя твердая пленка. Если споронос не созрел, то давление газов в нем еще не
достигло опасного предела… Весь сжавшись, ежесекундно готовый к сокруш
ающему удару, Дубров изо всех сил надавил на рукоятку ножа. Раздался легк
ий треск, и нож, проломив последний твердый слой, ушел в споронос по самую
рукоятку. Ничего не произошло.
«Когда-нибудь я все-таки ошибусь…» Ч подумал Дубров. Если это случится,
его похоронят без всяких почестей. Он нарушал закон, то есть попросту был
обыкновенным преступником. «Но ведь они не знают… Ч подумал он. Ч Не зна
ют и не хотят знать…» Ч Он вспомнил свою единственную попытку объяснить
совету колонии действие масла трескучки. Результат был прост и печален
Ч «галлюцинации, отравление растительными ядами». Таково было официал
ьное заключение на его докладную записку. Наверно, нужно было все остави
ть, вернуться к нормальной жизни, сделать вид, что ничего не произошло, но
для тех, кто попробовал сок трескучки, обратного пути уже не было. На этот
раз ему повезло и не стоило заглядывать слишком далеко в будущее.
Оставшаяся процедура уже не представляла никакой опасности. Он легко вы
резал в спороносе отверстие достаточное, чтобы внутрь можно было просун
уть руку. Нащупал венчик незрелых спор и в самом центре пустое углублени
е для семени. Оно всегда было пустым. Может быть, на тысячу растений одно з
авязывало в процессе своего развития это таинственное семя, о котором ср
еди колонистов было сложено так много легенд. Дуброву ни разу не довелос
ь увидеть его самому. Он опустил руку ниже и нащупал расположенные вокру
г мясистого семяложа масляничные железы. Никто толком не знал, для чего н
ужны трескучие эти железы, выделяющие остро пахнущее, одуряющее масло. Б
иологи считали их атавизмом, остатком органа, который помогал переносу с
пор в те далекие времена, когда здесь существовали какие-то огромные, исч
езнувшие ныне насекомые. Страшно подумать, как много тысячелетий пронес
лось над планетой с того момента, как на ней зародились эти могучие зелен
ые великаны, увенчанные белыми шарами спороносов. Ступни ног у Дуброва з
атекли, веревка, обхватывавшая ствол, врезалась в подошвы, и все же он реши
л проделать всю процедуру по добыче масла в этой неудобной позе, не спуск
аясь со ствола на землю. Почему? Вряд ли он мог это объяснить. Возможно, им р
уководило все то же таинственное предчувствие, шепнувшее, что так будет
лучше всего. Как бы там ни было, он закрепил на поясе фонарь и, вырезав дост
аточное количество масляничных желез, не стал спускаться, пока не набил
ими емкость пресса, не завернул его до отказа и не заполнил склянку масло
м до нужной отметки. Только после этого, завернув пробку на драгоценной т
еперь склянке, он начал спуск. Но, увлеченный выжимкой масла, он начисто за
был о втором спороносе у себя за спиной. От неосторожного движения стебе
ль качнулся под его тяжестью, и Дубров почувствовал, что его спина на мгно
вение уперлась в мягкую податливую поверхность. В ту же секунду оглушите
льный взрыв хлестнул по нему сзади. Страшная сила оторвала руки от ствол
а, приподняла его в воздух и швырнула вниз. Удар был так силен, что на неско
лько секунд он потерял сознание, а придя в себя, понял, что лежит плашмя на
спине, сжимая в руках свою драгоценную склянку. Кости, кажется, не пострад
али, впрочем, теперь это уже не имело значения. Фонарь отлетел далеко в сто
рону, но не разбился и не погас. Дубров хотел до него дотянуться, однако ре
зкая боль в пояснице вновь опрокинула его навзничь. Собравшись с силами,
он оперся на руки и сел, превозмогая боль, пронзившую теперь уже все его те
ло. Оставалось только отвернуть пробку…

Когда наконец глаза Ротанова вновь обрели способность что-либо различа
ть, он увидел сидящего на песке Дуброва. Песок, на котором тот сидел, показ
ался Ротанову не совсем обычным. Он был значительно темнее остального пе
ска, и это темное пятно плотным кольцом опоясывало мощный ствол трескучк
и, опершись о который сидел Дубров. Казалось, что весь песок вокруг него об
ильно посыпали черной сажей. Но это было еще не все. Внимание Ротанова был
о направлено на Дуброва, а все, что произошло затем, заняло не более нескол
ьких секунд. Все же боковым зрением он заметил, что песок словно бы шевели
тся под Дубровым, будто на него волнами налетала рябь от ветра, хотя никак
ого ветра здесь не было. Фонарь, который в первое мгновение ослепил Ротан
ова, валялся в нескольких шагах от Дуброва и освещал его руки, рюкзак и ниж
нюю часть лица. Их разделяло теперь не больше двух метров, и Дубров, несомн
енно, увидел высунувшегося из зарослей Ротанова. Нехорошо усмехнувшись,
он медленно поднес к губам стеклянный пузырек.
Ч Не делайте этого! Ч крикнул Ротанов и, оттолкнувшись обоими ногами, б
росил свое тело вперед. Но было уже поздно. Склянка выпала из рук Дуброва,
плотные маслянистые капли жидкости стекали по его щекам. Секунду они, не
двигаясь, смотрели в глаз друг другу. Постепенно лицо Дуброва начало бле
днеть, кожа словно бы становилась прозрачнее. Одновременно Ротанову пок
азалось, что вся его фигура приобрела какую-то странную мешковатость. Ис
чезли плечи, подбородок безвольно свесился на грудь. На глазах у Ротанов
а одежда Дуброва стала съеживаться, словно она превратилась в оболочку п
роколотой футбольной камеры, из которой выходил воздух.
Через минуту одежда лежала рядом с рюкзаком бесформенной пустой кучей. Ф
онарь отбрасывал на песке резкие тени. Ротанову показалось, что он сходи
т с ума. Он бросился к одежде и схватил ее, словно надеялся что-то удержать.
Потом выпустил куртку осторожно, словно она была стеклянной. Перевернул
штаны и заглянул в пустые ботинки, будто надеялся обнаружить там разгадк
у бесследного исчезновения Дуброва. Вся обратная дорога слилась для Рот
анова в бесконечный хлещущий поток ветвей и листьев. Когда он добежал на
конец до ограды, одежда на нем висела клочьями, а на исцапаранной коже выс
тупили капельки крови. Теперь придется пройти полный цикл дезинфекции и
профилактики… Куда он так спешил? Его руки сжимали рюкзак. Прежде чем уйт
и, он механически сунул в него одежду Дуброва. Он не верил больше собствен
ным глазам, и единственная трезвая мысль помогала ему сейчас сохранить р
ассудок. Все, что он видел, могло быть лишь галлюцинацией, навеянной ядови
тыми испарениями трескучек… Ноги сами собой принесли его к коттеджу, в к
отором жил Дубров. В ответ на звонок автомат любезно отодвинул перед ним
дверь тамбура. Обычно это означало, что хозяин дома…
Дубров лежал в постели. Увидев Ротанова, он стремительным движением подн
ялся на ноги. Так встает человек, еще не успевший заснуть и лишь за минуту
до этого прилегший в постель. Так встает человек, привыкший к постоянном
у ожиданию опасности. Не скрывая иронии и неприязни, Дубров пристально р
азглядывал стоявшего на пороге Ротанова.
Ч Чему обязан столь неожиданным вторжением?
Ч С вами ничего не случилось?
Ч Как видите. А что должно было со мной случиться?
Ротанов уже взял себя в руки.
Ч Зачем вы выходили из поселка час назад?
Ч У вас галлюцинации, инспектор. В период цветения шаров это бывает.
Ч Может быть, вы будете утверждать, что это не ваша одежда? Ч Ротанов выв
алил из рюкзака на пол подобранные в зарослях тряпки. Дубров встал и расп
ахнул шкаф. На плечиках в строгом порядке была развешана обычная рабочая
одежда колонистов. Ротанов не мог определить, вся ли она на месте, но это н
ичего не меняло. История начинала смахивать на какой-то чудовищный фарс.


2

Сразу за поселком речная долина, раздвинув цепочку из невысоких холмов,
исчезала, растекалась вширь, полностью терялась в песчаных и каменистых
нагромождениях пустыни. Голубовато-зеленый цвет почвы не радовал глаз,
выглядел мертвым.
Приземистое тело вездехода, накрытое выпуклым прозрачным колпаком, пер
евалило через гребень последнего холма и погрузилось в бескрайнее до са
мого горизонта марево реанской пустыни. Кроме водителя, в кабине сидели
Ротанов и Крамов. Кондиционеры работали нормально, и все же каким-то непо
нятным путем ощущение удушающей жары проникало в кабину. Разговаривать
не хотелось. Слова будто запекались на губах. Казалось, вездеход не движе
тся, он словно стал частью пустыни, вплавился в ее поверхность, намертво и
навсегда, даже толчки и тряска не могли развеять этого ощущения. Гидравл
ические рессоры работали с полной нагрузкой. Первозданное лицо планеты
так и не пересекли дороги, сделанные руками людей. Хаос, неупорядоченный
тысячелетней работой воды, царил на Реане. Вода здесь была, но так глубоко
, что на поверхность не проникала. Она отсутствовала везде, кроме одного-е
динственного места.
1 2 3 4 5